Мудрый Юрист

О толковании третейского (арбитражного) соглашения *

<*> Статья подготовлена при информационной поддержке СПС "КонсультантПлюс".

Гаврилов Э., доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского права ГУ-ВШЭ.

Третейское соглашение - это соглашение сторон о передаче спора на разрешение третейского суда (ст. 2 Федерального закона от 24 июля 2002 года N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации").

Определение арбитражного соглашения содержится в ст. 7 Закона РФ от 7 июля 1993 года N 5338-1 "О международном коммерческом арбитраже": это соглашение сторон о передаче в арбитраж всех или определенных споров, которые возникли или могут возникнуть между ними. В данном Законе термин "арбитраж" применяется в значении "третейский суд" (преамбула и ст. 2).

Соглашения сторон о передаче споров, возникающих из гражданских правоотношений, на рассмотрение третейского суда упоминаются также в ГПК РФ (ч. 3 ст. 3) и в АПК РФ (ч. 6 ст. 4).

Следует сказать в этой связи и о Конвенции Организации Объединенных Наций "О признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений" (Нью-Йорк, 10 июня 1958 г.). Статья II Конвенции регулирует различные вопросы, касающиеся письменного соглашения сторон, "по которому стороны обязуются передавать в арбитраж все или какие-либо споры, возникшие или могущие возникнуть между ними в связи с каким-либо конкретным договорным или иным правоотношением, объект которого может быть предметом арбитражного разбирательства". Такое соглашение чаще всего именуется арбитражным соглашением.

Обычно термин "арбитражное соглашение" используют в тех случаях, когда дело касается гражданско-правовых отношений с участием иностранных граждан или иностранных юридических лиц либо когда эти отношения осложнены иностранным элементом. Это сфера действия международного частного права (далее - МЧП) (раздел VI ГК РФ).

Что касается термина "третейское соглашение", то он в равной степени применим как к внутренним, внутринациональным отношениям, так и к отношениям, касающимся сферы действия МЧП.

По сути дела, третейские соглашения и арбитражные соглашения - понятия тождественные, хотя по своей форме они могут различаться. В обоих случаях кроме слова "соглашение" иногда применяются слова "оговорка" или "запись": "арбитражная оговорка", "третейская запись" и т.п. Все они являются синонимами.

В большинстве случаев стороны, заключая третейские (арбитражные) соглашения, выражают свою волю полно и четко. Более того, довольно часто стороны используют те формулировки третейского (арбитражного) соглашения, которые рекомендуются соответствующим третейским (арбитражным) судом. Например, Международный коммерческий арбитражный суд (далее - МКАС) при Торгово-промышленной палате Российской Федерации (далее - ТПП РФ) рекомендует для включения во внешнеэкономические договоры (соглашения) арбитражную оговорку следующего содержания: "Все споры, разногласия или требования, возникающие из настоящего договора (соглашения) или в связи с ним, в том числе касающиеся его исполнения, нарушения, прекращения или недействительности, подлежат разрешению в МКАС при ТПП РФ в соответствии с его Регламентом".

А вот текст третейской оговорки, рекомендуемой для включения в договоры (соглашения) Третейским судом для разрешения экономических споров при ТПП РФ: "Все споры, разногласия или требования, возникающие из настоящего договора (соглашения) или в связи с ним, в том числе касающиеся его исполнения, нарушения, прекращения или недействительности, подлежат разрешению в Третейском суде для разрешения экономических споров при ТПП РФ в соответствии с его регламентом. Решение Третейского суда является окончательным".

Однако далеко не всегда третейские (арбитражные) соглашения имеют такую полную и ясную форму. Тогда возникают неясности, касающиеся существа соглашения, и приходится прибегать к его толкованию. Толкование должно производиться в соответствии с тем законодательством, которое применяется к тому или иному соглашению. Это исходная позиция толкования любого третейского (арбитражного) соглашения. Данное обстоятельство не всегда учитывается, что может приводить к ошибочному толкованию.

Так, С. Николюкин полагает, что если между российской и белорусской организациями имеется арбитражное соглашение о рассмотрении споров в Арбитражном суде в г. Минске, то такое соглашение "достаточно однозначно указывает на согласование сторонами арбитражного (третейского) порядка рассмотрения споров", а арбитражное соглашение о рассмотрении возможных споров в Арбитражном суде г. Москвы, включенное в договор между венгерской и российской организациями, должно быть истолковано как пророгационное соглашение, устанавливающее компетенцию государственного арбитражного суда г. Москвы <1>.

<1> Николюкин С. Содержание соглашения об арбитраже (третейском соглашении) // Арбитражный и гражданский процесс. 2009. N 7; СПС "КонсультантПлюс".

Как представляется, прежде чем делать такие выводы, следовало бы установить, какому законодательству подчиняется арбитражное соглашение в первом и во втором случаях.

Необходимо также учесть, что в русском языке и, главное, по российскому праву термины "арбитраж" и "арбитражный суд" имеют - в зависимости от контекста - два значения: 1) арбитражный (государственный) суд и 2) третейский (негосударственный) суд. В этой связи нельзя согласиться с С. Николюкиным <2> и с А. Беловым, на которого он ссылается, в том, что "термин "арбитражный суд" (arbitration court) имеет только одно значение - "арбитражный (третейский) суд" и никак не "государственный арбитражный суд". На самом деле решение этого вопроса зависит от того правопорядка, которому подчиняется норма, содержащая названный термин.

<2> Там же.

Остановимся на вопросе о толковании только тех третейских (арбитражных) соглашений, которые подчиняются российскому праву.

Прежде всего следует определить правовую природу третейского (арбитражного) соглашения. По этому поводу высказаны разные суждения. Полагаю, заслуживает поддержки точка зрения специалистов, которые считают, что третейское (арбитражное) соглашение является гражданско-правовой сделкой, а поскольку речь идет о двусторонней или многосторонней сделке - договором. Следовательно, к этим договорам кроме специальных положений российского гражданского права применимы нормы глав 9, 27 - 29 ГК РФ, а к содержащимся в них обязательствам - нормы глав 21 - 25 ГК РФ.

Рассмотрим вопросы, возникающие на практике при толковании третейских (арбитражных) соглашений, на следующем примере.

Между двумя российскими юридическими лицами был заключен договор поставки товаров. Покупатель, по мнению продавца, не полностью оплатил поставленные товары.

Продавец предъявил иск о взыскании недоплаченных сумм в Третейский суд для разрешения экономических споров при ТПП РФ.

Продавец (истец) в исковом заявлении сослался на положение договора о том, что все споры и разногласия, которые могут возникнуть из этого договора, будут по возможности разрешаться путем переговоров между сторонами, а в случае невозможности разрешения споров путем переговоров они передают их на рассмотрение в Арбитражный суд при Торгово-промышленной палате России, город Москва.

По мнению истца, неточное наименование третейского суда в тексте договора, а именно использование слова "арбитражный" вместо "третейский", не может служить основанием для исключения спора из компетенции Третейского суда для разрешения экономических споров при ТПП РФ.

Ответчик подал заявление в Третейский суд для разрешения экономических споров при ТПП РФ об отсутствии у этого третейского суда компетенции рассматривать данный спор, причем заявление было подано им до подачи возражения по существу исковых требований. Позиция ответчика такова: приведенная запись в тексте договора означает ссылку на арбитражный суд по смыслу Федерального конституционного закона от 28 апреля 1995 года N 1-ФКЗ "Об арбитражных судах в Российской Федерации"; именно такое толкование данного положения договора подтверждает и текст претензии, которая была направлена продавцом покупателю до подачи иска. В претензии сказано, что в том случае, если покупатель не произведет оплату товара или прямо откажется ее производить, продавец вынужден будет обратиться в Арбитражный суд. По мнению ответчика, обозначенное положение договора "позволяет сделать вывод, что сторонами согласована договорная подсудность Арбитражному суду города Москвы".

Попытаемся установить, как должен суд действовать в такой ситуации, решая вопрос о наличии своей компетенции по рассмотрению данного спора.

Поскольку спорное третейское (арбитражное) соглашение было заключено между российскими юридическими лицами и на территории Российской Федерации, а сам договор исполнялся на территории РФ и в нем не содержится никаких указаний о выборе сторонами применимого права, следует считать, что спорное соглашение подчиняется российскому праву. Суд, рассматривающий этот спор, также находится на территории России.

Следовательно, для толкования этого третейского (арбитражного) соглашения должно быть использовано российское законодательство, прежде всего ст. 431 ГК РФ "Толкование договора". Она состоит из двух частей. Первая гласит: "При толковании условий договора судом принимается во внимание буквальное значение содержащихся в нем слов и выражений. Буквальное значение условия договора в случае его неясности устанавливается путем сопоставления с другими условиями и смыслом договора в целом".

Поскольку указание на передачу спора в Арбитражный суд при Торгово-промышленной палате России, город Москва содержится только в спорной оговорке, включенной в договор, а в тексте договора порядок разрешения споров более нигде не упоминается, норма, содержащаяся во втором предложении ч. 1 ст. 431 ГК РФ (рекомендующая толковать договор путем сопоставления неясного условия договора с другими условиями и смыслом договора в целом), в данном случае не может быть применена.

Значит, суд должен, прежде всего, руководствоваться первой фразой ч. 1 ст. 431 и попытаться установить буквальное значение слов и выражений третейской (арбитражной) оговорки.

Некоторые из примененных в ней слов и выражений толкуются однозначно. Так, указание "город Москва" означает, что орган, компетентный рассматривать данные споры, находится в городе Москве. Однозначно должно толковаться и соглашение сторон о том, что орган, компетентный рассматривать спор, находится "при Торгово-промышленной палате России". Поскольку слова "Россия" и "Российская Федерация" являются синонимами (см., например, ст. 1 Конституции РФ), очевидно, что здесь имеется в виду Торгово-промышленная палата Российской Федерации.

Далее следует обратиться к словосочетанию "арбитражный суд". Ранее было отмечено, что это выражение имеет два значения: 1) "арбитражный (государственный) суд" и 2) "третейский (негосударственный) суд". Важно и то, что именно в этих двух значениях оно употребляется и в российском законодательстве.

Использование данного выражения в смысле "арбитражный (государственный) суд" широко известно и доказывать его не требуется.

Что касается второго значения ("третейский (негосударственный) суд"), то оно зафиксировано в названии главы 45 ГПК РФ, в ст. ст. 230 и 241 АПК РФ, в Законе РФ "О международном коммерческом арбитраже", а также в ряде других нормативных правовых актов.

Следовательно, суд при рассмотрении этого вопроса должен отметить, что данное истцом в его исковом заявлении толкование понятия "арбитражный суд" как "третейский суд" допустимо и законно.

Но при ТПП РФ нет органа, именуемого "третейский суд". Есть Третейский суд для разрешения экономических споров при ТПП РФ, находящийся в городе Москве. Слова "для разрешения экономических споров" в третейском (арбитражном) соглашении сторон отсутствуют, в чем проявляется некоторая неточность, небрежность сторон при формулировке данного соглашения, касающаяся формы соглашения. Представляется, что это не фатально и вполне преодолимо для установления смысла выражения. Очевидно, что Третейский суд при Торгово-промышленной палате РФ есть Третейский суд для разрешения экономических споров при ТПП РФ. Таким образом, суд должен согласиться с мнением истца.

Вместе с тем полагаю, что суд обязан учесть и отразить в своем решении и позицию ответчика. Напомню: он полагал, что органом, который вправе рассматривать данный спор, является арбитражный (в смысле - государственный) суд города Москвы. Позиция ответчика должна быть рассмотрена судом, но, конечно, отвергнута им: ведь она основана на предположении, что включенные в третейскую (арбитражную) оговорку слова "при Торгово-промышленной палате России" либо вообще не имеют никакого значения и должны игнорироваться, либо означают, что стороны исходили из того, что все государственные арбитражные суды существуют при Торгово-промышленной палате РФ. Поскольку и то и другое абсурдно, толкование спорной оговорки, даваемое ответчиком, должно быть судом отклонено.

Следует остановиться и на аргументе ответчика, который указал, что в претензии истца в качестве органа, который должен будет рассматривать спор между сторонами, был назван арбитражный суд, а не Третейский суд для разрешения экономических споров при ТПП РФ, куда позже был передан спор. Не были ли здесь допущены нарушения каких-либо правил толкования договора?

Согласно ч. 2 ст. 431 ГК РФ, "если правила, содержащиеся в части первой настоящей статьи, не позволяют определить содержание договора, должна быть выяснена действительная общая воля сторон с учетом цели договора. При этом принимаются во внимание все соответствующие обстоятельства, включая предшествующие договору переговоры и переписку, практику, установившуюся во взаимных отношениях сторон, обычаи делового оборота, последующее поведение сторон".

Из приведенного текста видно, что ч. 2 ст. 431 содержит ряд норм, касающихся толкования заключенных договоров. На эти нормы следует обращать внимание еще до того, как договор будет заключен; их надо учитывать заранее.

Разумеется, все эти нормы диспозитивные, их можно изменить самим договором. Поэтому, полагаю, мудро поступают те участники заключаемых договоров, которые указывают, что "все предшествующие договору переговоры и переписка утрачивают силу", то есть не должны применяться при толковании договора. Это верный подход, который в чем-то согласуется с русской пословицей: "Знал бы, где упасть, соломки бы подстелил".

Но вернемся к рассматриваемому примеру.

Ответчик ссылался на то, что истец в своей претензии упоминал о возможности передачи им спора в арбитражный суд. Поэтому очевидно, по мнению ответчика, что "последующее поведение" (как написано в ч. 2 ст. 431 ГК РФ) истца позволяет истолковать спорную третейскую (арбитражную) запись как отсылку к государственному арбитражному суду.

Вообще говоря, "последующее поведение сторон" - чрезвычайно важный фактор при толковании третейского (арбитражного) соглашения. В частности, если ответчик в ответ на исковое заявление, поданное в третейский суд, представляет возражение по существу иска, не поднимая вопроса об отсутствии компетенции третейского суда, такое действие ответчика практически всегда понимается и толкуется третейским судом, а также арбитражными судами РФ при рассмотрении вопроса о компетенции третейского суда (в соответствии со ст. ст. 235 или 230 АПК РФ) как факт признания компетенции третейского суда. По этому вопросу имеется устойчивая практика, которая, полагаю, находит опору в ч. 2 ст. 431 ГК РФ, где указано, что при толковании договора следует принимать во внимание "последующее поведение сторон" <3>.

<3> Норму п. 2 ст. 17 Федерального закона "О третейских судах в Российской Федерации" ("сторона вправе заявить об отсутствии у третейского суда компетенции рассматривать переданный на его разрешение спор до представления ею первого заявления по существу спора") можно считать конкретизацией общей нормы, содержащейся в ч. 2 ст. 431 ГК РФ.

В приведенном же примере ситуация более сложная: ответчик обратил внимание на противоречие в позиции истца, который в претензии указывал на то, что спор будет передан в государственный арбитражный суд, но затем подал иск в Третейский суд для разрешения экономических споров при ТПП РФ.

Представляется, что такое, прямо скажем, непоследовательное поведение истца никак не регулируется нормами ч. 2 ст. 431 и не позволяет "выяснить действительную общую волю сторон". Это поведение только одной стороны договора.

Думается, с учетом изложенного Третейский суд для разрешения экономических споров при ТПП РФ должен принять определение о наличии у него компетенции на рассмотрение спора (либо отдельно, либо включив его в текст своего решения).

При этом, как представляется, третейский суд не обязан по своей инициативе ставить и рассматривать вопрос о том, имеется ли компетенция на рассмотрение спора у какого-либо иного Арбитражного суда при Торгово-промышленной палате России, город Москва. Такой вывод вытекает из ст. ст. 12 и 198 ГПК РФ и из ст. ст. 9 и 170 АПК РФ.

Тем не менее в настоящей публикации целесообразно рассмотреть тот случай, когда ответчик возражает против компетенции Третейского суда для разрешения экономических споров при ТПП РФ, полагая, что данная третейская (арбитражная) оговорка означает отсылку к МКАС при ТПП РФ.

Конечно, и в этом случае третейский суд обязан будет рассмотреть доводы ответчика. Причем отсылка ответчика к МКАС при ТПП РФ будет выглядеть довольно убедительно, хотя прежде всего суд должен отметить, что в третейской (арбитражной) оговорке наименование суда указано неточно. Однако явно в пользу высказанного ответчиком мнения в этом случае работали бы два обстоятельства: во-первых, МКАС является преемником Арбитражного суда при ТПП СССР (п. 4 приложения 1 к Закону РФ "О международном коммерческом арбитраже"), и, во-вторых, до 14 августа 1993 года МКАС именовался "Арбитражный суд при ТПП РФ".

Учитывая все это и зная, что старая терминология очень живуча, есть веские основания признать рассматриваемую третейскую (арбитражную) оговорку отсылкой к МКАС РФ.

В такой ситуации суд должен констатировать, что третейская (арбитражная) оговорка имеет двойное толкование: она может означать либо Третейский суд для разрешения экономических споров, либо МКАС. И то и другое обоснованно, логично.

Становится ли в данной ситуации третейское (арбитражное) соглашение недействительным? Попытаемся установить, возможно ли заключение третейского (арбитражного) соглашения, содержащего альтернативную подсудность.

В доктрине определено, что арбитражное соглашение, содержащее условие об альтернативной юрисдикции по рассмотрению спора, является действительным <4>.

<4> Карабельников Б.Р. Исполнение и оспаривание решений международных коммерческих арбитражей: Комментарий к Нью-Йоркской конвенции 1958 г. и главам 30 и 31 АПК РФ 2002 г. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Статут, 2008; СПС "КонсультантПлюс". Данное указание содержится в разделе К § 2 главы 1 книги, посвященном цессии.

С этой точкой зрения (основанной на практике) нужно согласиться. Более того, следует считать, что альтернативными могут быть любые третейские соглашения. Допустимость заключения содержащего альтернативу третейского (арбитражного) соглашения, подчиняющегося российскому законодательству, как представляется, соответствует принципу свободы договора (ст. 421 ГК РФ). Суть самой альтернативы (выбор органа, рассматривающего спор) такова: выбор может происходить между государственным судом и третейским (арбитражным) судом, между двумя или несколькими третейскими (арбитражными) судами и т.п. Право выбора может быть закреплено за истцом либо за ответчиком.

Если третейское (арбитражное) соглашение не устанавливает, за кем закреплено право выбора, то это право принадлежит истцу. Подсудность по выбору истца (ст. 29 ГПК РФ, ст. 36 АПК РФ) - важный принцип процессуального права. Кроме того, по аналогии применима и ст. 320 ГК РФ.

Вернемся к рассматриваемому примеру.

Истец истолковал третейскую (арбитражную) оговорку как отсылку к Третейскому суду для разрешения экономических споров, а ответчик - как отсылку к МКАС. Оба толкования одинаково возможны и легитимны. Следовательно, мы фактически имеем дело с альтернативной третейской (арбитражной) оговоркой, а она является допустимой по нашему законодательству. Альтернативность не делает третейскую (арбитражную) оговорку неопределенной, неисполнимой.

Как было отмечено, при наличии альтернативы право выбора принадлежит истцу (если соглашением не предусмотрено иное), а потому суд должен согласиться с выбором, сделанным истцом.

Таким образом, даже если ответчик полагает, что такая оговорка является отсылкой к МКАС, Третейский суд для разрешения экономических споров при ТПП РФ должен согласиться с мнением истца и признать свою компетенцию на рассмотрение данного спора. Исходя из этой логики, полагаю, что такую же позицию должен занять и государственный арбитражный суд в том случае, если решение третейского суда будет в нем оспариваться: он также должен прийти к выводу о том, что условия этого третейского соглашения предусматривают возможность рассмотрения спора в третейском суде, вынесшем решение.

Вместе с тем, когда третейский суд принимает решение о своей компетенции на рассмотрение конкретного спора на основе такой альтернативной оговорки, он, конечно, должен учитывать свою юрисдикцию на рассмотрение возникшего спора. Имеются в виду такие вопросы, как арбитрабельность самого спора (то есть принципиальная возможность передачи спора на разрешение третейских судов) и компетенция того третейского суда, на рассмотрение которого передан спор.

Например, предположим, что в рассматриваемом случае на основе такой альтернативной третейской (арбитражной) оговорки спор был передан истцом на рассмотрение в МКАС.

В МКАС могут передаваться споры из договорных и иных гражданско-правовых отношений, возникающие при осуществлении внешнеторговых и иных видов международных экономических связей, если коммерческое предприятие хотя бы одной из сторон спора находится за границей, а также споры предприятий с иностранными инвестициями и международных объединений и организаций, созданных на территории Российской Федерации, между собой, споры между их участниками, а равно их споры с другими субъектами права Российской Федерации (п. 2 Положения о МКАС при ТПП РФ - приложение 1 к Закону РФ "О международном коммерческом арбитраже").

В приведенном примере спор возник между двумя российскими организациями по договору поставки товаров, который заключен и подлежит исполнению на территории России. Поэтому, если МКАС установит, что ни истец, ни ответчик не являются предприятиями с иностранными инвестициями, он должен вынести решение об отсутствии у него компетенции на рассмотрение данного спора. Напротив, если в той же ситуации иск на основе такой альтернативной третейской (арбитражной) оговорки будет подан в Третейский суд для разрешения экономических споров при ТПП РФ, то поскольку этот суд вправе разрешать "споры, возникающие из гражданских правоотношений при осуществлении предпринимательской или иной экономической деятельности, если иное не установлено федеральным законом" (п. 1 ст. 2 Регламента Третейского суда для разрешения экономических споров при ТПП РФ, утвержденного Приказом ТПП РФ 22 июня 2006 года N 48), а особый федеральный закон, изымающий из компетенции третейских судов споры, возникающие из договоров поставки товаров, отсутствует, суд должен вынести решение о наличии у него компетенции на рассмотрение этого спора.

Полагаю, что третейский суд должен определять наличие своей компетенции на рассмотрение спора на момент подачи иска, а не на какой-либо иной момент, например на момент заключения третейского (арбитражного) соглашения. В литературе рассматривалась ситуация, когда сторона, заключившая арбитражное соглашение, содержащее отсылку к МКАС, являлась российской организацией с иностранными инвестициями, но затем превратилась в организацию со стопроцентным российским капиталом; в этом случае "право МКАС при ТПП РФ рассматривать спор (будет) не вполне "очевидно" <5>. Думаю, что в такой ситуации МКАС не обладает компетенцией на рассмотрение спора.

<5> Карабельников Б.Р. Указ. соч. (раздел Е § 2 главы 1).

Высказанная и подробно аргументированная позиция по толкованию третейских (арбитражных) соглашений не совпадает с решением МКАС при ТПП РФ от 4 июня 2003 года <6>.

<6> По материалам Постановления МКАС при ТПП РФ от 4 июня 2003 года N 130/2002 // СПС "КонсультантПлюс".

Спор возник из договора поставки, заключенного в 2000 году двумя российскими юридическими лицами. Договор содержал третейскую (арбитражную) оговорку: "Все разногласия и споры, которые могут возникнуть из настоящего Контракта или в связи с ним, должны быть урегулированы арбитражем Торгово-промышленной палаты РФ".

Истец обратился в МКАС, ответчик возражал, считая, что дело подсудно Арбитражному суду г. Москвы.

МКАС отметил, что, поскольку истец является организацией с иностранными инвестициями, МКАС в принципе компетентен рассматривать спор. Но компетенцией на рассмотрение этого спора обладает и Третейский суд для разрешения экономических споров при ТПП РФ.

В связи с тем что стороны не выразили четко свое намерение передать спор на рассмотрение МКАС и не исключили возможности его разрешения другим органом при ТПП РФ, МКАС не находит основания для признания своей компетенции по разрешению данного спора.

С логикой этого решения очень трудно согласиться.

Полагаю, что в этом случае МКАС имел все основания принять данный спор к своему рассмотрению.

В заключение кратко повторю свою позицию по толкованию третейского (арбитражного) соглашения, подчиняющегося российскому законодательству.

Поскольку такое соглашение представляет собой договор, к его толкованию должны применяться нормы ст. 431 ГК РФ.

Такое соглашение может содержать отсылку к двум или большему числу судебных органов (альтернативная отсылка).

Альтернативность отсылки может быть либо прямо выражена в третейском (арбитражном) соглашении, либо быть установлена путем толкования его текста.

Возможность наличия альтернативных отсылок вытекает из принципа свободы договора (ст. 421 ГК РФ).

Если в третейском (арбитражном) соглашении не предусмотрено иное, то право избрать ту или иную альтернативу принадлежит истцу.

Завершая рассмотрение данной темы, приведу одну цитату: "Приходится констатировать, что при неточном наименовании арбитражного (третейского. - Э.Г.) органа, которому стороны доверили рассматривать свой спор, исход дела о приведении в исполнение арбитражного (третейского. - Э.Г.) решения в государственном арбитражном суде зачастую непрогнозируем и зависит от личных симпатий или антипатий судей" <7>.

<7> Карабельников Б.Р. Указ. соч. (раздел Ж § 2 главы 1).

Думаю, что это мнение соответствует действительности. Однако даже в таком случае не следует впадать в пессимизм. Для того чтобы уменьшить сферу судейского усмотрения по указанным вопросам, цивилисты, а также специалисты по гражданскому процессу и международному частному праву должны либо предлагать изменения, уточнения действующего законодательства, либо формулировать логически обоснованные правила его толкования.

Будем оптимистами!