Мудрый Юрист

Объект криминальных банкротств

Пивоварова Надежда Николаевна, адъюнкт кафедры уголовного права Краснодарского университета МВД России.

Дается анализ понимания объекта преступления в российской уголовно-правовой науке. Раскрывается содержание объекта криминальных банкротств.

Ключевые слова: уголовная ответственность, преступления в сфере экономической деятельности, криминальные банкротства, объект преступления, объект криминальных банкротств.

The analysis of the understanding the object of the crime is given in russian criminal-legal science. Opens the contents of the object criminal bankruptcy.

Key words: criminal responsiblity crimes in sphere of economic activity, criminal bankruptcy, object of the crime, object criminal bankruptcy.

Традиционно в отечественной науке считается, что основной характеристикой любого преступления является его общественная опасность, то есть способность причинить вред охраняемым уголовным законом объектам.

Не вдаваясь в теоретический спор о юридической природе категории "общественная опасность преступления" (поскольку этот вопрос находится за рамками исследования), отметим, что мы солидарны с позицией, согласно которой криминализация деяния происходит как раз в зависимости от ценности объекта правовой охраны, а также от степени воздействия деяния на таковой [7; с. 10 - 12].

Как известно, уголовный закон считает своей основной задачей охрану определенных прав, свобод и интересов человека, общества, государства и человечества в целом (ч. 1 ст. 2 УК РФ). В то же время в теории уголовного права традиционно считается, что статьи Особенной части уголовного закона берут под охрану те общественные отношения, которые в теории получили определение "объект преступления".

Мы не ставим своей задачей детально проанализировать все высказанные точки зрения по вопросу об объекте преступления и его видах, так как этот вопрос находится за рамками настоящего исследования. Однако для нас весьма интересно определение интересов соблюдения установленного порядка банкротства применительно к доминирующему в науке пониманию объекта преступления.

В советский период развития уголовного права практически единогласным было понимание объекта преступления как общественного интереса, которому преступлением причиняется вред или в отношении которого создается реальная угроза причинения вреда [6; с. 125 - 126].

В основных чертах такое понимание объекта преступления до сих пор является концептуальным и в современной отечественной уголовно-правовой литературе (правда, в связи с принятием УК РФ 1996 г. в ряде трудов в названную иерархию объектов уголовно-правовой охраны добавлен видовой объект преступления). Заметим, однако, что такая четырехзвенная классификация объекта преступления предлагалась и ранее одним из самых фундаментальных исследователей этого элемента состава преступления Н.И. Коржанским. При этом он ссылался "на соответствие законам логики и взаимосвязи философских категорий общего - особенного - единичного" [6; с. 72].

Кроме этого, в теории подчеркивалось, что содержание общественных отношений составляет "социально значимое поведение, включающее в себя все виды социального поведения; а общественные отношения - специфическая форма всей жизнедеятельности людей, сама их жизнедеятельность" [11, с. 14 - 15; 14, с. 64].

Итак, подавляющее большинство авторов под объектом уголовно-правовой охраны понимало общественные отношения, которым преступлением причиняется вред или которые ставятся преступлением под угрозу причинения вреда.

Вместе с тем А.Э. Жалинский считает, что параметры охраняемого блага и объекта преступного посягательства не совпадают, и обращает внимание на бездумность использования понятия "общественные отношения" [4; с. 50].

Такое общее определение объекта преступлений являлось исходной позицией для выявления признаков и сущности самих общественных отношений в социалистическом обществе и определения объекта преступления на уровне конкретного посягательства.

При этом подчеркивалось, что содержание общественных отношений составляет социально значимое поведение, включающее в себя все виды социального поведения; а общественные отношения - специфическая форма всей жизнедеятельности людей, сама их жизнедеятельность [11; с. 64].

В настоящее время в теории уголовного права обосновывается позиция, что объектом уголовно-правовой охраны могут быть не только общественные отношения в традиционном их понимании.

Такой подход стал своеобразным возвращением к концепции объекта, существовавшей в конце XIX - начале XX в. [10; с. 138]. Так, опираясь на определение права данное Р. Иерингом, немецкий криминалист Ф. Лист определял объект преступления как защищенный правом жизненный интерес [12; с. 304].

На сходных позициях стоял и крупнейший представитель науки уголовного права дореволюционного (досоветского) периода Н.С. Таганцев. Он определял преступление как "деяние, посягающее на такой охраняемый нормою интерес жизни, который в данной стране, в данное время признается столь существенным, что государство ввиду недостаточности других мер угрожает посягавшему на него наказанием" [17; с. 40].

В постсоветский период развития отечественного уголовного права А.В. Наумов весьма последовательно "возвращает" его доктрину к более логичному пониманию объекта преступления, при этом говоря не только об "интересах", но и о "благах" в качестве составляющей основы объекта преступления [12; с. 306].

Все эти рассуждения о понимании объекта уголовно-правовой охраны имеют самое непосредственное отношение применительно к преступлениям в сфере экономической деятельности в целом (и криминальным банкротствам в частности).

Итак, обратимся к определению объекта криминальных банкротств, при этом учитывая, что теоретические вопросы объекта преступления разработаны достаточно подробно. В этой связи следует заметить, что определение охраняемого блага (объекта) является исходным моментом для криминализации и декриминализации тех или иных деяний, дифференциации ответственности и наказания.

Благами называются средства, удовлетворяющие потребности. Одни из них имеются в почти не ограниченных масштабах, а другие - в ограниченном размере. К последним, в частности, относятся экономические блага. Можно предположить, что блага - это и есть общественные отношения и охраняются они потому, что находятся в правовом поле - отношения людей к таким ценностям сложились, устоялись и восприняты всем обществом как необходимые [19; с. 37].

Отметим, что при освещении объекта преступления в сфере экономической деятельности (глава 22 УК РФ) наблюдаются довольно серьезные расхождения. Так, в теории уголовного права не содержится единого понятия экономического (ранее - хозяйственного) преступления, хотя этой проблеме было посвящено немало научных трудов, относящихся к исследованиям уголовных законов прошлых лет и ныне действующего законодательства.

Для выработки понятия "экономические преступления" важно правильно определить видовой объект, который является основанием объединения норм в единую главу, включая и нормы, регулирующие ответственность за криминальные банкротства. И здесь разброс мнений достаточно широк. В частности, видовой объект определяется как интересы государства и отдельных субъектов в сфере экономической деятельности [22; с. 246]. Однако не будем забывать, что интересы разных хозяйствующих субъектов могут быть противоречивыми и не соответствовать закону, и пример криминальных банкротств наглядное тому подтверждение - в составах преступлений, предусмотренных ст. ст. 195 - 197 УК РФ, как раз и проявляются различные интересы субъектов экономических отношений.

Трудно согласиться и с тем, когда видовым объектом применительно к главе 22 УК РФ понимают общественные отношения в сфере реализации принципов осуществления экономической деятельности [8; с. 12]. Как видно, в данном определении не совсем точно расставлены акценты. Объектом отношений является сама экономическая деятельность (то, по поводу чего складываются отношения), а не ее принципы. Принципы - это те основные начала, на которых базируется экономическая деятельность [21; с. 352].

В ряде учебников по уголовному праву под видовым объектом преступлений в сфере экономической деятельности понимаются общественные отношения, возникающие в целях осуществления нормальной экономической деятельности по производству, распределению, обмену и потреблению материальных благ и услуг [23, с. 143; 15, с. 163]. Вполне очевидно, что термин "нормальная экономическая деятельность" означает соответствие установленному порядку такой деятельности, однако, на наш взгляд, это следует более акцентировать.

Обобщая вышесказанное, можно определить видовой объект преступлений предусмотренных в главе 22 УК РФ, как общественные отношения и интересы в сфере экономической деятельности, установленные государством в соответствующих правовых актах. Таким образом, этот видовой объект является общим и для всех видов криминальных банкротств, предусмотренных ст. ст. 195 - 197 УК РФ.

Далее необходимо определиться с непосредственным объектом криминальных банкротств. Таковым являются конкретные общественные отношения, складывающиеся в процессе осуществления определенной сферы предпринимательской и иной экономической деятельности.

По мнению авторов одного из учебников, непосредственным объектом криминальных банкротств являются кредитные отношения, то есть основанные на доверии имущественные отношения в сфере народного хозяйства, в которых одна сторона соглашается ждать исполнения обязательства другой стороной. Отношения эти регулируются в основном нормами гражданского права. Кредитные отношения имеют большое значение, позволяя непрерывно осуществлять хозяйственную деятельность в условиях временного недостатка материальных средств, а также обеспечивая рациональное и эффективное использование в экономической деятельности временно свободных материальных ресурсов [21; с. 357].

Подобная позиция высказана и в другом учебнике: "Основным непосредственным объектом преступлений, входящих в рассматриваемую группу, являются кредитные отношения. Кредитование хозяйствующих субъектов осуществляется при соблюдении принципов срочности, возвратности и возмездности. Срочность кредита подразумевает его возврат в установленный договором срок. Возвратность заключается в обязанности заемщика вернуть полученные кредитные средства. Возмездность означает выплату установленного договором процента за пользование указанными средствами" [23; с. 274].

Однако нам представляется, что кредитные отношения в экономике имеют обычно более узкое значение и связываются, как правило, с деятельностью соответствующих кредитных учреждений (банков, финансовых групп и т.д.). Между тем банкротство хотя и связывается с неоплаченными долгами кредиторам, однако отношения должника-банкрота и кредиторов имеют значительно более широкие рамки, то есть здесь кредитор понимается расширительно, и речь не идет о чисто кредитных отношениях, в частности, кредиторами в контексте статей о криминальных банкротствах являются любые хозяйствующие субъекты, которые поставляли должнику какой-либо товар или оказывали какие-либо оплачиваемые услуги в соответствии с заключенными договорами.

По всей вероятности, такое разное понимание стало одной из причин отсутствия единого подхода к определению непосредственного объекта криминального банкротства. Более того, некоторые авторы по-разному трактуют непосредственные объекты разных видов криминальных банкротств.

Так, Н.А. Лопашенко следующим образом определяет непосредственные объекты преступлений, предусмотренных ст. ст. 195 - 197 УК РФ:

а) объект неправомерных действий при банкротстве: общественные экономические отношения, основанные на принципе добропорядочности субъектов экономической деятельности. При этом общественная опасность неправомерных действий при банкротстве заключается в нарушении принципов осуществления экономической деятельности и в причинении ущерба правоохраняемым интересам государства, личности, хозяйствующих субъектов;

б) объект преднамеренного банкротства: общественные экономические отношения, соответствующие принципу запрета заведомо криминальных форм поведения субъектов экономической деятельности. Общественная опасность деяния заключается в нарушении принципов осуществления экономической деятельности и в причинении ради личной выгоды вреда правоохраняемым интересам. Преступление зачастую связано с хищением собственности;

в) объект фиктивного банкротства: общественные экономические отношения, основанные на принципе добропорядочности субъектов экономической деятельности. Общественная опасность деяния состоит в нарушении принципов осуществления экономической деятельности, в нечистоплотности ее отдельных субъектов, в причинении ущерба правоохраняемым интересам [9; с. 285 - 286].

Представляется, что такой подход основывается на слишком общих формулировках. Так, формулировку "общественные экономические отношения, основанные на принципе добропорядочности субъектов экономической деятельности" можно отнести едва ли не ко всем составам экономических преступлений, и они отражают не столько объект общественно-опасного посягательства, сколько само собой предполагаемую презумпцию добросовестности хозяйствующих субъектов при осуществлении экономической деятельности.

Несколько иной, но не менее общий подход к определению непосредственных объектов криминальных банкротств предлагают С.А. Бронников, Ю.В. Логвинов и Е.В. Эминов. Так, по их мнению, основным непосредственным объектом неправомерных действий при банкротстве является общественное отношение, обеспечивающее установленный законодательством порядок признания организаций и индивидуальных предпринимателей несостоятельными (банкротами).

Далее, под основным непосредственным объектом преднамеренного банкротства, по мнению указанных авторов, следует понимать общественное отношение, обеспечивающее защищенность обязательственных прав кредитора. И наконец, основным непосредственным объектом фиктивного банкротства ими признается общественное отношение, обеспечивающее обязательственные и иные экономические права кредиторов в сфере предпринимательства, в том числе на вытекающее из закона или договора право на платежи и на возмещение по долгам [3; с. 272].

Полагаем, что подобный подход слишком абстрактен и не вполне способствует уяснению содержания непосредственного объекта составов криминальных банкротств.

Совершенно другой подход к определению объекта криминального банкротства предлагает А.Э. Жалинский, понимающий под непосредственным объектом неправомерных действий при банкротстве (ст. 195 УК РФ) "нормативно-правовой порядок деятельности коммерческой организации (индивидуальных предпринимателей), а также финансовые и иные экономические интересы работников, акционеров, собственников предприятия, его кредиторов и государства" [14; с. 486]. Как видно, согласно этому подходу объект разделяется на две составляющие. С таким методологическим подходом трудно согласиться, поскольку, например, указанные во второй части определения объекта "интересы" являются объектом практически любого экономического преступления, а не только криминального банкротства.

Он же в качестве объекта преднамеренного банкротства (ст. 196 УК РФ) определяет "установленный нормативно-правовыми актами порядок ведения дел в коммерческой организации и индивидуального предпринимательства" [14; с. 488]. С этим также нельзя полностью согласиться - дело в том, что сам по себе порядок ведения дел даже в случае его нарушения с натяжкой можно считать объектом преднамеренного банкротства, то есть общественно-опасного посягательства, поскольку делопроизводство является лишь средством или формой реализации преступного замысла.

Что касается фиктивного банкротства, то А.Э. Жалинский считает, что объектом этого преступления является "установленные законом основания и порядок объявления банкротства" [14; с. 489]. Здесь можно усомниться лишь в целесообразности слов "установленные законами", поскольку это имеется в виду как само собой разумеющееся.

Принципиально иной подход к определению непосредственного объекта криминальных банкротств избран Улезько С.И., который для всех трех составов преступлений, предусмотренных ст. ст. 195 - 197 УК РФ, формулирует абсолютно идентичный объект, а именно "установленный порядок проведения процедуры банкротства и удовлетворения имущественных требований кредиторов" [5; с. 432 - 434]. По мнению А. Тимербулатова, непосредственным объектом криминальных банкротств являются охраняемые законом основы экономической деятельности, а также права и интересы кредиторов [18; с. 27].

Таким образом, мы можем констатировать, в теории уголовного права наблюдаются совершенно различные подходы к определению непосредственного объекта криминальных банкротств. Такое положение мы можем объяснить тем обстоятельством, что составы криминальных банкротств были взяты под уголовно-правовую охрану сравнительно недавно и, соответственно, правоприменительная практика еще не сложилась. Нужно учесть также, что ученым-криминалистам пришлось осваивать экономические категории рыночной экономики, что также сравнительно ново для современной российской правовой науки. Отсюда и столь большой разброс мнений.

Полагаем, что наиболее целесообразен последний из указанных методологических подходов (единство непосредственного объекта для всех трех составов криминальных банкротств), поскольку он объединяет однородные общественные экономические отношения, связанные с одним институтом - банкротством. Другое дело, что сама формулировка, на наш взгляд, должна быть несколько иной. В ней должно найти отражение то обстоятельство, что речь идет о хозяйственной (предпринимательской) деятельности, что не совсем идентично с деятельностью коммерческой.

Так, ГК РФ различает юридические лица, которые ведут предпринимательскую деятельность и могут быть при этом как коммерческими, так и некоммерческими организациями (ст. 50 - "Юридическими лицами могут быть организации, преследующие извлечение прибыли в качестве основной цели своей деятельности (коммерческие организации) либо не имеющие извлечение прибыли в качестве такой цели и не распределяющие полученную прибыль между участниками (некоммерческие организации)". Обанкротиться же могут и те и другие [16; с. 29]. При этом индивидуальный предприниматель в рассматриваемом контексте может рассматриваться как разновидность коммерческой организации [2; с. 29].

Также мы полагаем, что в предложенной С.И. Улезько формулировке излишним является указание на "удовлетворение имущественных требований кредиторов", поскольку соблюдение процедуры банкротства предполагает такое удовлетворение (разумеется, не всех, а договорных и в рамках имеющегося имущества должника). Кроме того, не стоит забывать, что за нарушение процедуры может устанавливаться также гражданско-правовая и административно-правовая ответственность. В данном случае, поскольку речь идет об уголовно-правовых отношениях, имеется в виду такое нарушение процедуры банкротства, которое влечет за собой наступление общественно-опасных последствий.

В результате мы полагаем, что для всех трех составов криминальных банкротств (ст. ст. 195 - 197 УК РФ) целесообразно определить единый непосредственный объект, и таковым является "установленная процедура банкротства субъектов хозяйственной деятельности, связанная с причинением крупного ущерба". Как показывает изученная нами практика, такой подход подтверждается и особенностями квалификации рассматриваемых деяний, которые совершаются одновременно одним лицом в рамках единого дела о несостоятельности (банкротстве).

Так, Крыловским районным судом Краснодарского края был осужден Т. за совершение преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 195 и ст. 196 УК РФ, в рамках дела о банкротстве предприятия, где он был председателем правления (общество с ограниченной ответственностью). В данном случае своими неправомерными действиями Т. посягнул на непосредственные объекты, охраняемые ст. ст. 195 и 196 УК РФ, однако очевидно, в данной ситуации речь может идти только об одном непосредственном объекте [1].

Литература

  1. Архив Крыловского районного суда Краснодарского края. Уголовное дело N 1-114/2007.
  2. Белых В.С. Субъекты предпринимательской деятельности: понятие и виды // Правовое положение субъектов предпринимательской деятельности: Сборник научных трудов. Екатеринбург, 2002.
  3. Бронников С.А., Логвинов Ю.В., Эминов Е.В. Квалификация экономических преступлений по уголовному законодательству. М.: Норма, 2006.
  4. Жалинский А.Э. Материальная сторона преступления // Проблемы юридической ответственности: Сборник научных трудов / Под ред. В.В. Лазарева. М.: МИЭП, 2006.
  5. Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (с постатейными материалами и судебной практикой) / Отв. ред. Улезько С.И., Смоленский М.Б. Ростов н/Д.: Издательский центр "МарТ", 2002.
  6. Коржанский Н.И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны. М., 1980.
  7. Кузнецова Н.Ф. Преступление и преступность. М., 1969.
  8. Лопашенко Н.А. Вопросы квалификации преступлений в сфере экономической деятельности. Саратов, 1997.
  9. Лопашенко Н.А. Преступления в сфере экономики: Авторский комментарий к уголовному закону (раздел VIII УК РФ) (постатейный). М.: Волтерс Клувер, 2006.
  10. Марголин А.Д. Из области уголовного права. Киев, 1907.
  11. Мокроносов Г.В. Методологические проблемы исследования общественных отношений. Свердловск, 1972.
  12. Наумов А.В. Российское уголовное право: Курс лекций: В 3-х тт. Т. 1. Общая часть. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Волтерс Клувер, 2007.
  13. Никифоров Б.С. Объект преступления по советскому уголовному праву. М., 1960.
  14. Практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. Х.Д. Аликперова и Э.Ф. Побегайло. М.: Норма, 2001.
  15. Российское уголовное право. Особенная часть: Учебник / Под ред. М.П. Журавлева, С.И. Никулина. М., 1998.
  16. Рузакова Е.В. Коммерческая организация как лицо, осуществляющее предпринимательскую деятельность // Предпринимательское право. 2008. N 1.
  17. Таганцев Н.С. Русское уголовное право: Лекции. Часть Общая. Т. 1. М., 1994.
  18. Тимербулатов А. Преднамеренное банкротство // Законность. 2000. N 2.
  19. Трунцевский Ю.В. Экономический правопорядок как объект посягательства и материальный признак преступления // Уголовное право. 2007. N 2.
  20. Уголовное право России. Особенная часть: Учебник / Под ред. А.И. Рарога. М., 1997.
  21. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник (издание исправленное и дополненное) / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. М.: ИНФРА-М, КОНТРАКТ, 2006.
  22. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. Г.Н. Борзенкова и В.С. Комиссарова. М., 1997.
  23. Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть: Учебник / Под ред. А.И. Рарога. М.: Юристъ, 2004.