Мудрый Юрист

Некоторые вопросы уголовно-правовой квалификации оскорбления (ст. Ст. 297, 319 УК РФ)

Иосиф Стернин, заведующий кафедрой филологического факультета Воронежского государственного университета, доктор филологических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, действительный член Гильдии лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам (ГЛЭДИС).

Святослав Калинкин, судья Ленинского районного суда г. Екатеринбурга, кандидат юридических наук.

Дела об оскорблении потерпевших, обладающие специальными признаками, подсудны по первой инстанции как мировым судьям, так и судам субъектов Федерации. Однако как разновидность деликта оба соответствующих деяния (ст. ст. 297, 319 УК РФ) отнесены к преступлениям небольшой тяжести, иногда кажутся не вызывающими сложностей в квалификации. Однако в практике имеются явные трудности, связанные с оценкой того или иного слова как подпадающего под диспозиции указанных преступлений, в связи с чем судьи иногда назначают по делам судебно-лингвистические экспертизы.

При их проведении важное значение имеет точное лингвистическое определение понятия "неприличная форма высказывания", являющееся одной из важнейших составляющих уголовно-правового понятия оскорбления, на что неоднократно указывал в своих решениях Верховный Суд РФ <1>. Если же оскорбление выражено словами, не имеющими признаков неприличной формы, то состав преступления отсутствует ввиду малозначительности деяния, даже если оскорбление было адресовано потерпевшему, указанному в ст. ст. 297, 319 УК РФ <2>.

<1> См., напр.: Определение от 9 марта 2011 г. N 86-О11-4 // http:// www.vsrf.ru/ stor_pdf.php?id= 429578; Определение от 12 мая 2011 г. N 16-О11-28 // http:// www.vsrf.ru/ stor_pdf.php?id= 443130 и др.
<2> См., напр.: Определение Верховного Суда РФ от 8 апреля 2010 г. N 65-О10-1 // http:// www.vsrf.ru/ stor_pdf.php?id= 292746.

В судебной практике имеются крайне противоречивые случаи оценки одних и тех же слов с точки зрения указанного критерия. Например, "слова "цепной пес", "мошенник", "вор", "жулик", "патентованный подлец" и "трус", высказанные Горыниным в адрес потерпевших Полежаева и Казанника, лингвистической экспертизой признаны бранными словами, носящими оскорбительный характер, унижающими честь и достоинство человека" <3>.

<3> Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М. Лебедева. М., 2005. С. 517.

По другому делу приговором мирового судьи Г. осужден по ч. 1 ст. 130 УК РФ. Он признан виновным в том, что, употребив в письменной жалобе на действия Б. словосочетания "как цепной пес" и "как распоясавшийся хулиган", умышленно оскорбил, т.е. унизил честь и достоинство последнего в неприличной форме. Апелляционным постановлением и кассационным определением приговор оставлен без изменения. Президиум Верховного суда Республики Башкортостан отменил состоявшиеся по делу судебные решения и направил дело на новое апелляционное рассмотрение, исходя из следующего.

Согласно ч. 1 ст. 130 УК РФ под оскорблением понимается унижение чести и достоинства другого лица, выраженное в неприличной форме. По смыслу закона неприличной следует считать циничную, глубоко противоречащую нравственным нормам, правилам поведения в обществе форму унизительного обращения с человеком. Суд же не привел в приговоре какие-либо мотивы в подтверждение вывода о том, что указанные выше словосочетания, употребленные осужденным в отношении потерпевшего, выражены в неприличной форме, не указал, в чем конкретно он усмотрел такую форму <4>.

<4> Обзор кассационной и надзорной практики Верховного суда Республики Башкортостан по уголовным делам за второе полугодие 2007 г. // http:// vs.bkr.sudrf.ru/ modules.php?name= docum_sud&id=41.

Противоречивость практики может прослеживаться даже в рамках одного судебного органа. Так, проанализировав судебные решения, суд субъекта Федерации пришел к заключению, что выражения "негодяй", "пьяница", "старый козел" являются оскорбительными, но не имеющими неприличной формы. Вместе с тем данный суд указал: "В то же время, безусловно, правильно по одному из дел признаны бранными, носящими оскорбительный характер и унижающими честь и достоинство человека слова "мошенница", "грязная шлюха", "торгующая своим телом", "плешивая собака" и т.п., высказанные в адрес женщины в присутствии других лиц" <5>.

<5> Справка по результатам обобщения судебной практики рассмотрения мировыми судьями Пермской области дел частного обвинения // http:// oblsud.perm.sudrf.ru/ modules.php?name= docum_sud&id=118.

Таким образом, сейчас самым спорным моментом в правоприменительной деятельности является оценка того или иного слова с точки зрения выявления неприличной формы высказывания.

Понятия "неприличная лексика", "неприличная форма выражения", "нецензурная лексика", "ненормативная лексика", "грубая лексика", "вульгарная лексика", "инвективная лексика", используемые как в обыденном словоупотреблении, так и в лингвистической и юридической литературе требуют уточнения применительно к их бытовому, лингвистическому и юридическому пониманию, поскольку указанные понимания не совпадают.

Нормативность и ненормативность тех или иных единиц языка не постоянные, раз и навсегда определенные характеристики соответствующих языковых единиц, а лишь определяемая семантикой этих единиц тенденция к тому, чтобы употреблять их как таковые. К примеру, одна и та же единица может оказаться в одних ситуациях ненормативной, а в других - может не иметь такого статуса. Поэтому принципиально важен контекст употребления ненормативной единицы.

Ненормативная лексика и фразеология в языковом сознании общества и в общественном мнении рассматривается как содержащая единицы, подлежащие исключению из публичного употребления (т.е. из употребления в общественных местах).

Общественное место - это территория публичного общения, т.е. такая территория, на которой находится группа людей, в числе которых есть лица, не связанные с говорящим какими-либо личными отношениями, и которые также являются участниками (реальными или потенциальными) или свидетелями общения. Другими словами, ненормативная лексика - это та, которую нельзя употреблять при свидетелях, "чужих" людях.

Среди ненормативной лексики языковое сознание достаточно рельефно выделяет три разряда - сниженную, бранную и нецензурную.

Сниженная лексика (сленг, жаргон, просторечие, вульгарная лексика) - это лексика, употребление которой в публичной сфере обычно признается неуместным, некультурным и при этом негативно характеризующим прежде всего говорящего, уровень его речевой и общей культуры. Однако такие слова могут быть функционально уместны внутри определенных социальных, возрастных, территориальных, гендерных групп, межличностных сообществ (например, группа друзей, семья), а также в определенных коммуникативных ситуациях (например, в условиях общего эмоционального подъема группы общающихся или, наоборот, группового раздражения).

Сленг, жаргон, просторечие, вульгаризмы свидетельствуют прежде всего о принадлежности использующего их человека к определенной социальной группе. Существует понятие "неуместное использование языковых единиц", т.е. такое использование, при котором слово или выражение, закрепленное языком для одной коммуникативной ситуации, используется в другой коммуникативной ситуации, в которой оно рассматривается общественным сознанием как неуместное. Например, книжная, высокая, терминологическая лексика уместна в письменной речи, но неуместна в устной; просторечные выражения могут быть уместны в бытовом разговоре "своих", но неуместны в публичной речи или в общественном месте; сленг и жаргон также уместны среди группы "своих", но неуместны в ситуации публичного общения и др.

Сниженная лексика ("пузо", "харя", "рожа", "плешь проели" и т.п.) свидетельствует прежде всего о бескультурье говорящего. Ее использование осуждается общественным сознанием, но она не запрещена полностью. Употребление таких единиц, как правило, чаще всего вовсе не отражает намерения говорящего как-либо оскорбить или унизить адресата, поскольку оно мотивировано эмоциональным состоянием говорящего и отражает уровень его культуры, воспитанности. Часто носитель сниженной лексики вообще не обращает внимания на окружающих, его речь является формой самовыражения, составляющей его языковой личности.

При этом неуместное использование отдельными носителями языка в общении стилистически сниженных языковых единиц (просторечие, сленг, жаргон, вульгаризмы, грубая лексика) может восприниматься окружающими, обладающими высоким уровнем речевой и общей культуры, статусными людьми как словоупотребление, оскорбляющее их. Использующие сниженные единицы в этой ситуации с точки зрения культурной или статусной личности ставят культурного человека по уровню вровень с собой, что не принимается культурным человеком, хотя в юридическим смысле такое словоупотребление оскорбительным не является.

Неприемлемой в речи с точки зрения культуры речи (но не неприличной) сниженную лексику делает неуместность ее употребления в той или иной коммуникативной ситуации. Бранная или инвективная лексика содержит резкую обобщенную неодобрительную оценку объекта номинации - лица, явления, предмета. Применительно к человеку она может употребляться с намерением оскорбить или унизить адресата, а может использоваться и без такого намерения, использоваться безадресно, для спонтанного выброса эмоций, для характеристики некоего лица "для себя" или партнеров по коммуникации.

Использование бранной лексики также осуждается общественным сознанием с морально-этической точки зрения, но эти единицы не запрещены полностью. Возможны ситуации, когда общественное сознание может оправдать их использование (например, в крайне эмоциональных ситуациях, в небольшом кругу "своих" и т.д.).

Нецензурная лексика - это предельно экспрессивная лексика, т.е. яркие, обращающие на себя внимание слова, сразу выделяющиеся людьми из потока речи и выражающие сильную эмоцию говорящего. Она признается на данном этапе развития языкового и общественного сознания народа абсолютно недопустимой в публичном общественном употреблении в любой форме устной или письменной речи и в любой коммуникативной ситуации. Нецензурная лексика при этом может выражать как отрицательную, так и положительную оценку или эмоцию.

Нецензурные слова в языке запрещены полностью, их диагностическая характеристика - тотальный запрет на общественное употребление в любой форме. Нарушение такого запрета производит сильное впечатление на окружающих. При этом нецензурная лексика (как и бранная) может иметь установку на оскорбление, а может и не иметь такой установки. Она тоже может использоваться безадресно, для спонтанного выброса эмоций, в качестве эмоционального междометия, для характеристики третьего лица, хотя это не снимает запрета на ее публичное употребление.

На конкретный состав нецензурной лексики в русском языке есть разные взгляды. А.Н. Баранов отмечает, что "доказать принадлежность того или иного обесцененного слова к числу нецензурных довольно сложно. В этом случае приходится обращаться не к нормативным словарям, а к словарям сленгов, жаргонов, словарям ругательств и нецензурной лексики" <6>. Согласно существующей не столько лексикографической, сколько лексикологической практике к нецензурным словам отнесены несколько непроизводных слов, задаваемых списком, в который входят известные всем так называемые матерные слова, а также слова и словосочетания, производные от них <7>.

<6> Буй В. Русская заветная идиоматика. М.: Альта-Принт, 2005; Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Большой словарь русского жаргона. СПб.: Норинт, 2000.
<7> Баранов А.Н. Лингвистическая экспертиза текста. М.: Флинта-Наука, 2007. С. 457; Химик В.В. Большой словарь русской разговорной речи. СПб.: Норинт, 2004. С. 762.

С нашей точки зрения, к нецензурной лексике в современном русском языке следует однозначно отнести пять слов - нецензурные обозначения мужского и женского половых органов, нецензурное обозначение процесса совокупления и нецензурное обозначение женщины распутного поведения, а также все образованные от этих слов языковые единицы, т.е. все языковые единицы, содержащие в своем составе данные корни.

Для обыденного сознания, как уже отмечалось выше, как неприличные воспринимаются грубые, бранные и нецензурные языковые единицы, они рассматриваются (именно обыденным сознанием) как неприличная форма выражения мысли в речи. Если тот или иной смысл имеет литературную или разговорную форму выражения, эта форма не может быть признана неприличной, она остается в разряде нормативной лексики. В этом случае заявителя может оскорблять содержание (если оно не соответствует действительности), но не форма.

Использование нормативной лексики в негативных высказываниях не подлежит уголовно-правовому регулированию. Так, по смыслу закона, при совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 130 УК РФ, обязательным признаком уголовно наказуемых действий является неприличная форма оскорбления, унижающего честь и достоинство потерпевшего лица. Неприличная форма противоречит общепризнанным правилам поведения, при этом учитываются нормы нравственности общества, а не восприятие ее самим потерпевшим. Выражение "проститутка" не содержит неприличной формы, не относится к нецензурным выражениям <8>.

<8> Справка по результатам практики рассмотрения мировыми судьями Челябинской области уголовных дел частного обвинения // http:// www.chel-oblsud.ru/ ?html= reviews_on_criminal_cases&mid=136.

По одному из дел суд обоснованно указал, что слово "хам" характеризует человека как грубого, наглого. Исходя из смысла отрицательного значения слова, сказанного в адрес И., судебная коллегия сочла, что Л. действительно унизила честь и достоинство потерпевшей. Вместе с тем судебная коллегия пришла к выводу, что суд первой инстанции оставил без должного внимания, что обязательной составляющей данного преступления является неприличная форма оскорбления, т.е. откровенно циничная, резко противоречащая принятой в обществе манере обращения между людьми, правилам общежития и морали. Слово, сказанное Л., является употребляемым в литературном языке, поэтому с выводом суда, что достоинство потерпевшей было унижено в неприличной форме, судебная коллегия не согласилась <9>.

<9> Обзор кассационной практики Верховного суда Республики Коми по уголовным делам за июнь - сентябрь 2004 г. // http:// www.komilaws.ru/ index.php?ds=637541.

Использование сниженной лексики (просторечная, грубо-просторечная, вульгарная, грубая) из состава ненормативной также не подлежит уголовно-правовому преследованию.

Если высказывание имеет сниженную языковую форму, если мысль выражена с использованием сниженной лексики и фразеологии, это свидетельствует прежде всего о низкой общей культуре говорящего, примитивности его речевой культуры и его асоциальном поведении; но при этом сама эта форма с юридической точки зрения не может быть квалифицирована как неприличная, оставаясь в разряде грубой. Публичное употребление грубой лексики как устное, так и письменное (например, в СМИ, в художественной литературе) недопустимо как нарушение морального общественного запрета на публичное использование грубой лексики. В устной же речи "между своими" она в определенных ситуациях может быть употреблена. Грубое словоупотребление подлежит моральному осуждению, но не является предметом уголовно-правового регулирования.

Правовому регулированию подлежит употребление в адрес конкретного человека неприличных (непристойных) нецензурных языковых форм. Подобное употребление имеет признаки оскорбления в юридическом смысле слова.

В юридическом смысле понятие "неприличная языковая форма" - это наличие высказываний в адрес истца, содержащих именно непристойную лексику и фразеологию, т.е. нецензурные слова и выражения, которые оскорбляют общественную мораль, нарушают нормы общественных приличий. Грубая же сниженная лексика юридически не входит в понятие "неприличная форма выражения". Обязательным признаком объективной стороны преступления является способ унижения чести и достоинства другого человека - неприличная (откровенно циничная, резко противоречащая принятой в обществе манере общения между людьми) форма. Таковы, например, нецензурные выражения... <11>.

<10> Словарь по уголовному праву / Отв. ред. А.В. Наумов. М.: Изд-во БКЭ, 1997.

Таким образом, юридическое понимание неприличной языковой формы достаточно однозначно - это негативная характеристика лица с использованием непристойных, т.е. нецензурных слов и выражений. К нецензурной лексике и фразеологии относятся в современном русском языке строго ограниченное количество языковых единиц (пять) и их многочисленные производные.

Следовательно, если выражение, порочащее человека по содержанию, имеет нормативную - литературную или разговорную форму, эта форма не может быть признана оскорбительной, поскольку она остается в разряде нормативной, хотя разговорные словоупотребления и могут выглядеть стилистически неуместными в том или ином конкретном тексте, особенно письменном. Однако в любом случае нет лингвистических и юридических оснований говорить о наличии в такой ситуации оскорбления.

Если оскорбительное по содержанию выражение имеет сниженную, грубую форму выражения, оно нарушает моральный запрет на публичное употребление подобной лексики, но тоже не является неприличным (непристойным).

Например, имеется несколько решений мировых судей, не установивших неприличной формы у слова "пидор", в связи с тем, что оно является производным от медицинского термина "педерастия". Законность данных решений была подтверждена как районным, так и областным судом <12>.

<11> Архив судебного участка N 4 Ленинского района города Екатеринбурга. Дело N 1-15/2010; Архив судебного участка N 8 Ленинского района города Екатеринбурга. Дело N 1-16/2009.

Если выражение содержит нецензурные слова, оно однозначно признается непристойной формой выражения мысли.

Подчеркнем еще раз, что в бытовом, повседневном нетерминологическом смысле выражения неприличной, непристойной, ненормативной лексики выступают для носителей русского языка как синонимы; для обыденного сознания в равной степени неприличной считается вся ненормативная лексика - и сниженные грубые, и бранные, и нецензурные слова. Именно поэтому, руководствуясь своим языковым сознанием, любой носитель языка, в отношении которого была употреблена ненормативная лексика (независимо от того, являлась ли она сниженной, бранной или нецензурной), может посчитать, что она неприлична (непристойна) и что он в результате оскорблен неприличной языковой формой такого высказывания. Это является основанием многочисленных уголовных дел об оскорблении, которые с юридической точки зрения не могут быть окончены с вынесением обвинительного приговора.

Отметим, что в случаях возбуждения подобных дел в порядке частного обвинения обвинителями часто движет в первую очередь не желание восстановить нарушенное право, привлечь лицо к ответственности за незаконные действия, а элементарная попытка "создать проблемы" своему оппоненту именно с использованием уголовно-правовых инструментов.

Изложенные выводы никаким образом не нарушают прав потерпевших на судебную защиту своих чести и достоинства, так как они могут обратиться за их восстановлением в порядке, предусмотренном гл. 8 ГК РФ. Однако авторам неизвестны случаи, когда потерпевшие, заслушав оправдательный приговор, постановленный, например, в связи с отсутствием неприличной формы оскорбления или отсутствия негативной характеристики личности, обращались бы с исками в порядке гражданского судопроизводства.

Для того чтобы за использование нецензурных выражений осудить человека, вменив ему оскорбление того или иного лица, необходимо еще несколько условий. Специалисты справедливо подчеркивают, что само по себе употребление непристойных слов и выражений еще не дает оснований для правового вмешательства. Оно возможно и правомерно только в тех случаях, когда: а) прямо адресовано конкретному лицу или группе лиц; б) при этом имеет место прямой умысел на оскорбление; в) инвективная лексика характеризует не отдельные поступки или слова данного человека, а в целом его как личность, т.е. дается обобщенная оценка его личности" <13>.

<12> Цена слова: Из практики лингвистических экспертиз текстов СМИ в судебных процессах по защите чести, достоинства и деловой репутации / Под ред. М.В. Горбаневского. М., 2002. С. 340.

Так, в Екатеринбурге потерпевшая обвиняла подсудимую в оскорблении ее фразой "пошла на...". Однако судья на основе лингвистических источников установила, что данное словосочетание имеет ряд значений, в частности "проклинать, желать кому-либо неприятных событий", "сообщать кому-либо о немедленном прекращении отношений", "отказаться от чьего-либо предложения, от участия в совместных действиях", "выражать пренебрежение к словам собеседника, считая их неправильными, и одновременно требовать, чтобы данный субъект удалился из поля зрения говорящего" <14>, т.е. никак не характеризует личность субъекта, к которому оно обращено, соответственно, не может быть оценено как оскорбление <15>.

<13> Плуцер-Сарно А. Большой словарь мата. Т. 1. СПб.: Лимбус Пресс, 2000. С. 171 - 174 или см. здесь: http://plutser.ru/mat/Huj/huj_frazeology_P.
<14> Архив судебного участка N 2 Ленинского района города Екатеринбурга. Дело N 1-1/2010.

В одной из газет была опубликована заметка журналистки Анны Калюжной под характерным названием "Да идите вы знаете куда... Суд решил и постановил: мат - норма!" с подзаголовком "Три буквы - это не оценка личности" <16>. Пенсионерка Н. Филонова 3 ноября 2000 г. при большом количестве людей была оскорблена продавцом вещевого рынка В. Душневым. В результате возникшего спора В. Душнев в нецензурной форме (пошла на... отсюда) потребовал, чтобы пенсионерка отошла от торговой палатки его жены. Н. Филонова обратилась в Хлевенский районный суд Липецкой области с иском об оскорблении, который 15 января 2002 г. рассмотрел ее дело и отказал в иске, мотивировав это тем, что "ответчиком в нецензурной форме было выражено требование к истице отойти, но не оценка ее личности". Суд, естественно, вынес правильное решение - виновного следовало оштрафовать в административном порядке за сквернословие в общественном месте, но нельзя привлечь к ответственности по ст. 130 УК РФ. Однако показателен комментарий журналистки А. Калюжной: "Выходит, теперь каждый может посылать куда заблагорассудится, да еще и в многолюдном месте, не неся за это никакой ответственности. Следовательно, мат стал нормой общения, несмотря на все писаные и неписаные законы государства, культуры и нравственности".

<15> АиФ в черноземье. 2009. N 39.

Комментарий типичен - он исходит из норм обыденного сознания, а не из юридического понимания оскорбления. Это свидетельствует о важности правового просвещения как рядовых граждан, так и работников СМИ. Им надо объяснять разницу между уголовно наказуемым оскорблением и иным унижением чести и достоинства.

Оскорбление должно быть совершено именно в отношении потерпевшего, так как "это отрицательная оценка личности, дискредитация его в глазах окружающих, подрыв его морального престижа (в том числе и в собственном мнении)" <16>.

<16> Наумов А.В. Российское уголовное право: Курс лекций. Т. 2. М., 2007. С. 158.

Так, по одному из уголовных дел подсудимой вменялось произнесение в адрес потерпевшей слова "б...". Однако в связи с тем, что оно было произнесено в ряду множества иных слов, суд пришел к верному выводу, что невозможно установить, относилось ли данное слово к потерпевшей либо было употреблено в качестве междометия, выражения субъективной эмоции, на возможность чего прямо указано в словарях русского языка <17>. Вот как оценил подобный случай Ф.Н. Плевако: "При вопросе, с которым Бабанин обратился к Шепену о том, зачем он подает на него бумаги в комиссию, Бабанин употребил несколько неуместных выражений. Но как они были сказаны? Как брань, к лицу Шепена обращенная, или как приставки, которыми пересыпается подчас самая дружелюбная беседа в вульгарной речи нашего степного помещика?" <18>

<17> Большой толковый словарь русского языка / Под ред. С.А. Кузнецова. СПб.: Норинт, 2000. С. 85.
<18> Плевако Ф.Н. Избранные речи. М., 2010. С. 551.

Таким образом, для констатации факта речевого оскорбления в уголовно-правом значении необходимо, чтобы были удовлетворены следующие условия:

  1. лексика принадлежит к разряду оскорбительной (вульгарная, бранная или нецензурная);
  2. оскорбительная лексика использована в адрес конкретного потерпевшего;
  3. оскорбительная лексика использована публично.

Пристатейный библиографический список

  1. Баранов А.Н. Лингвистическая экспертиза текста. М.: Флинта-Наука, 2007.
  2. Большой толковый словарь русского языка / Под ред. С.А. Кузнецова. СПб.: Норинт, 2000.
  3. Буй В. Русская заветная идиоматика. М.: Альта-Принт, 2005.
  4. Мокиенко В.М., Никитина Т.Г. Большой словарь русского жаргона. СПб.: Норинт, 2000.
  5. Наумов А.В. Российское уголовное право: Курс лекций. М., 2007. Т. 2.
  6. Плевако Ф.Н. Избранные речи. М., 2010.
  7. Плуцер-Сарно А. Большой словарь мата. Т. 1. СПб.: Лимбус Пресс, 2000.
  8. Словарь по уголовному праву / Отв. ред. А.В. Наумов. М.: Изд-во БКЭ, 1997.
  9. Судебная практика к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М. Лебедева. М., 2005.
  10. Химик В.В. Большой словарь русской разговорной речи. СПб.: Норинт, 2004.
  11. Цена слова: Из практики лингвистических экспертиз текстов СМИ в судебных процессах по защите чести, достоинства и деловой репутации / Под ред. М.В. Горбаневского. М., 2002.