Мудрый Юрист

Страницы из дневника следователя № 3

Драпкин Леонид Яковлевич, заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, почетный работник прокуратуры РФ, почетный профессор Уральской государственной юридической академии, профессор кафедры криминалистики Уральской государственной юридической академии (Екатеринбург).

Pages from investigator's diary

L.Ya. Drapkin

This is the eleventh part of autobiographical essay of one of the prominents criminalists of modern Russia - professor L.Ya. Drapkin.

Key words: criminalist, investigator, criminalistics, versions, prominent.

Страница одиннадцатая. "По кровавым следам серийного убийцы..." <*>

<*> В тексте изменены некоторые фамилии и отдельные обстоятельства уголовных дел.

1 ноября 1963 г. я был назначен на новую и, как считалось, более высокую должность: стал прокурором-криминалистом Свердловской областной прокуратуры. Однако в действительности кроме значительно большей ответственности и массы забот я ничего не приобрел. Одна из главных задач, сразу же вставшая передо мной, состояла в оказании конкретной помощи следователям, а чаще всего и в руководстве теми из них, кто раскрывал так называемые неочевидные убийства, изнасилования, бандитские нападения и другие особо опасные преступления. Кроме того, я отвечал за раскрытие аналогичных преступлений прошлых лет, приостановленных в связи с неустановлением виновных лиц. Были и другие задачи, довольно трудоемкие, но в то же время очень интересные, например повышение профессионального мастерства следователей, внедрение новой криминалистической техники в их деятельность. Также на меня возлагалась утомительная работа по написанию различных отчетов и справок. Нередко приходилось принимать к производству наиболее сложные уголовные дела и проводить все расследование от начала до конца.

В те годы, о которых я веду речь, перечисленные функции в областных, краевых и республиканских прокуратурах выполнял лишь один штатный работник, тогда как в настоящее время эту деятельность осуществляют достаточно многочисленные структурные отделы и отделения следственных подразделений Следственного комитета РФ. Поэтому всем моим коллегам и мне было очень даже нелегко. За четыре года работы прокурором-криминалистом я непосредственно участвовал в раскрытии нескольких десятков наиболее запутанных, но в то же время очень интересных с профессиональной точки зрения уголовных дел, а также принимал к производству самые актуальные из них и полностью проводил расследование. Если позволят обстоятельства и желание главного редактора нашего журнала, то с некоторыми из этих дел я попытаюсь ознакомить читателей. Но сейчас, нарушая хронологию, я хотел бы проанализировать, а не просто описать одно из наиболее поучительных с профессиональных позиций уголовных дел.

Июль 1965 г. был необычайно жарким, однако зной часто сменялся прохладными и продолжительными дождями, поэтому многие дни были не особенно изнурительными. В один из таких июльских дней мне позвонили из отдела уголовного розыска областного управления МВД и сообщили, что выезжают "на труп" недавно исчезнувшей выпускницы Свердловского медицинского института, мастера спорта Галины Пастуховой, молодой матери и замечательной лыжницы. Галину искали уже несколько дней, но, видимо, недостаточно интенсивно и планомерно. Труп Пастуховой, раздетой, с проломленной головой, обнаружили случайно, в 30 метрах от грунтовой дороги, в не очень густом лесу. Начальник отдела уголовного розыска добавил, что на место происшествия он отправил двух опытных старших оперуполномоченных, которые могут заехать за мной.

Работая прокурором-криминалистом, я постоянно успешно сотрудничал с оперативниками отделов уголовного розыска различных уровней, хорошо знал их гласные и особенно негласные возможности и нередко удачно использовал при доказывании оперативную информацию.

Я немедленно доложил о печальной находке начальнику следственного отдела С.П. Лукину, схватил заранее приготовленный и слегка усовершенствованный для подобных ситуаций (которые случались два-три раза в неделю) специальный чемодан и вышел на крыльцо здания облпрокуратуры. На улице меня уже ждал автомобиль с двумя хорошо знакомыми по прежним совместным расследованиям оперативными сотрудниками: Панкиным и Черновым. По дороге они ознакомили меня с предварительными данными об обстоятельствах дела.

Информация была крайне скудной. В пятницу, 8 июля, после обеда Галина Пастухова, проходившая тренировку в спортивном лагере медицинского института на озере Песчаном, с разрешения старшего тренера отправилась по лесной дороге на железнодорожную станцию Северка, чтобы на ближайшей электричке, в 15 часов 45 минут, уехать в Свердловск проведать семью: мужа, мать и маленькую дочку. Однако ни в этот день, ни в субботу она дома не появилась. Встревоженный муж приехал в спортивный лагерь и, узнав, что жена ушла на станцию одна, организовал поиски, а сам вернулся в Свердловск и написал заявление дежурному областного УВД о безвестном отсутствии супруги. Поиском Пастуховой сразу же, что бывало крайне редко, занялись сотрудники Первоуральского райотдела милиции. Рано утром 12 июля (во вторник) сотрудники одного из спортивных лагерей, решившие собрать первую лесную землянику, случайно обнаружили труп женщины и по телефону со станции Северка немедленно сообщили об этом в Первоуральский райотдел милиции.

На место происшествия мы прибыли почти одновременно с оперативной группой из Первоуральска. Чуть позже подъехали следователь Первоуральской прокуратуры и судебно-медицинский эксперт. Разбив территорию, в центре которой находился труп, на несколько участков, мы тщательно осмотрели место происшествия, а затем я поручил внимательно осмотреть окружающую местность сотрудникам милиции. Пока происходило "прочесывание" довольно обширной территории - вытянутого вдоль дороги прямоугольника шириной 60 метров и длиной не менее полутора километров, - я вместе с судебно-медицинским экспертом осматривал труп. Смерть потерпевшей наступила в результате нанесения ей трех сильных ударов по голове тяжелым предметом (вероятнее всего, молотком). Женщина была изнасилована, ее разорванная одежда валялась рядом. Ночью в понедельник прошел сильный дождь, поэтому служебно-розыскная собака, несмотря на все старания специалиста-кинолога, "взять след" преступника не смогла.

Когда мы заканчивали осмотр, ко мне подошел сотрудник милиции и сообщил, что в кустах почти у самой станции Северка он обнаружил молоток.

Я внимательно осмотрел указанное место, находившееся в 12 метрах от дороги, изъял молоток и обследовал его. На металлической ударной части молотка, несмотря на сильный ночной дождь, сохранились окровавленные волосы и даже костные обломки, видимо, густая листва предотвратила их смыв и уничтожение. После осмотра труп и молоток были отправлены для производства комплексной судебно-медицинской и трасологической экспертизы.

Около семи часов вечера мы наконец-то доехали до спортивного лагеря медицинского института. Я сразу же договорился с руководством всех лагерей, расположенных вокруг озера Песчаного: каждые полчаса по громкоговорителям объявляли, чтобы люди, видевшие 8 июля после часа дня молодую женщину 24 - 25 лет, идущую по лесной дороге к станции Северка, а также подозрительного мужчину (или мужчин), преследовавшего или сопровождавшего ее либо подходившего к другим женщинам с различными вопросами и предложениями, приходили на узел связи.

Ближе к восьми часам вечера к нам подошла Аня Силина, девушка-баскетболистка из соседнего спортлагеря, и рассказала, что 8 июля примерно в полдень она приехала на станцию Северка и одна пошла в лагерь. За территорией станции ее догнал мужчина средних лет, одетый, несмотря на жару, в сапоги, брюки с кантами и фуражку военного образца. На плечах у него была накидка без рукавов из материала защитного (зеленого) цвета. Отец Ани - офицер, поэтому она хорошо разбиралась в военной одежде. Мужчина сказал, что тоже идет в лагерь, попроведать сына, но на вопрос Ани о лагере, где находится сын, ничего не ответил. Это показалось девушке странным, она ускорила шаг, стремясь оторваться от подозрительного попутчика, но тот также пошел быстрее. Где-то на полпути Аня увидела, что навстречу идет молодая женщина. Аня сразу успокоилась, а мужчина остановился. Когда женщина прошла мимо, девушка обернулась и заметила, что ее попутчик направился в сторону Северки. Это показалось Ане очень подозрительным, она высказала на допросе мнение, что именно этот человек мог совершить убийство. Свидетельница описала приметы мужчины, его одежду и добавила (впоследствии это оказалось очень ценным), что на ремешке через плечо у незнакомца висел транзисторный радиоприемник "Альпинист".

Показания Ани Силиной были особенно важными для определения направления расследования и позволили выдвинуть перспективные следственные версии, в том числе версию о совершении преступления военнослужащим, вероятнее всего, офицером либо лицом, находящимся на сверхсрочной военной службе. Такие результаты мы получили в первый день расследования. Интенсивная работа по выявлению среди отдыхающих в спортивных лагерях на озере Песчаном и жителей Северки свидетелей, которые могли бы сообщить какие-либо сведения об убийце, велась еще несколько дней. Эту необходимую, но, как позже выяснилось, безрезультатную работу выполняли сотрудники Первоуральского отдела милиции. Воспользовавшись приездом в спортлагеря на озере Песчаном для формальной инспекции одного из руководителей областного УВД, я договорился с ним о выделении двух сотрудников милиции для скрытого наблюдения за местом обнаружения трупа женщины, поскольку знал, что убийцы часто возвращаются к месту совершения ими преступления: их влечет к нему какая-то необъяснимая и непреодолимая сила.

Вечером 13 июля я вернулся в Свердловск и сразу договорился с военным прокурором Уральского военного округа о проведении проверки среди военнослужащих, вызывающих подозрения. Одновременно я передал прокурору словесный портрет подозреваемого, описание его одежды и обуви, особо подчеркнув наличие транзисторного радиоприемника "Альпинист". На следующий день в прокуратуру области приехала Аня Силина, с ее помощью опытный художник-портретист составил рисованный портрет предполагаемого убийцы. Этот портрет был растиражирован и отправлен во все подразделения МВД области и военную прокуратуру. В тот же день была проведена комплексная судебно-медицинская и трасологическая экспертиза.

В следующие два дня я в основном занимался анализом данных информационного центра УВД области, пытался отыскать аналогичные уголовные дела прошлых лет, как раскрытые, так и нераскрытые, и, не найдя ничего похожего, отправил запрос в Главный информационный центр МВД СССР.

Рано утром 17 июля меня разбудил телефонный звонок, дежурный следователь сообщил, что в Основинском парке обнаружены трупы двух молодых людей: парня и девушки, - слегка присыпанные землей и прикрытые дерном. Я быстро оделся, вышел на улицу и на подъехавшем милицейском "уазике" быстро доехал по еще пустынным улицам до Основинского парка, расположенного в Кировском районе нашего города.

В восемь часов утра вместе с дежурным следователем и судебно-медицинским экспертом я приступил к осмотру места происшествия и трупов. Вскоре к нам присоединился следователь прокуратуры Кировского района Олег Василюк - опытный и спокойный специалист. Картина преступления была до боли знакомой: трупы раздеты, головы проломлены тяжелым тупым предметом, девушка изнасилована, а затем добита тем же предметом. Но одежда и обувь потерпевших исчезли. Видимо, преступник по каким-то неизвестным причинам унес ее с собой.

Разбив территорию Основинского парка на три участка, мы провели тщательный осмотр места происшествия. По окончании осмотра, отправив трупы в морг, я выслушал доклад инспектора-кинолога, прорабатывавшего запаховый след преступника. Служебно-розыскная собака взяла след, но, пройдя около 100 метров, остановилась возле беседки на краю парка и дальше, несмотря на неоднократные попытки, не пошла. Никаких специальных приемов для устранения запаха преступник не применял. Что же привело к неудаче? Мысль об этом не давала мне покоя, вытеснив на некоторое время все другие, более своевременные соображения. И вдруг все встало на свои места: я вспомнил, казалось бы, давно забытый эпизод из какой-то приключенческой книги, когда беглецы ушли от погони, сменив по пути обувь, из-за чего опытные следопыты потеряли следы. Сопоставив странное поведение служебно-розыскной собаки и отсутствие одежды и обуви убитых, я пришел к очевидному выводу, что, отойдя от места убийства, преступник надел ботинки убитого, что помогло ему запутать следы. Надо было искать брошенную или спрятанную где-то одежду потерпевших. Но главное - необходимо было найти обувь преступника: ботинки или все те же армейские сапоги... Вместе с начальником Кировского райотдела милиции мы разработали план поиска этих вещей, а также последовательность проведения подворно-поквартирных обходов, нацеленных на выявление не только свидетелей, но и потенциальных подозреваемых.

Заключение комплексной судебно-медицинской и трасологической экспертизы было ожидаемым: девушка изнасилована, оба потерпевших убиты одним и тем же тупым предметом, вероятнее всего, тяжелым молотком, по размерам и форме ударной части почти совпадавшим с молотком, найденным на месте убийства Галины Пастуховой. Я сразу объединил эти уголовные дела в одно следственное производство: расследование по обоснованно соединенным делам всегда осуществляется значительно эффективнее. Немедленно была создана следственно-оперативная группа, куда я включил талантливых старших следователей областной прокуратуры Владимира Коратаева и Юрия Соломенцева, следователя прокуратуры Кировского района Олега Василюка и нескольких оперативных сотрудников уголовного розыска. Дело вызвало широкий общественный резонанс, от проверяющих не было отбоя; чтобы уйти от ненужной опеки и надоедливого любопытства, мы разместили свой "штаб" в городском управлении милиции, подальше от внимательных глаз областного прокурорского и милицейского начальства.

За два дня следственная часть нашей группы допросила десятки свидетелей, а оперативные сотрудники активно работали с агентурой, курировали подворно-поквартирные обходы и поиск вещей потерпевших, наверняка спрятанных вблизи от места убийства. Было ясно, что окровавленную одежду убийца не забрал домой и не нес по улицам города хотя и ранним, но светлым июльским утром.

Нам не везло, но все мы были уверены, что цепь неудач должна вот-вот прерваться. И она, как это иногда бывает, к нашему следственному счастью, внезапно прервалась, да еще очень удивительным образом!

Пока мои коллеги искали и допрашивали свидетелей, по крупицам собирая нужную информацию, я решил проверить, нет ли новых эпизодов преступной деятельности серийного убийцы. Мы были уверены, что два преступных эпизода и три трупа - это серия, которая, полагали мы с тревогой, может быть продолжена. При этом учитывалось, что, возможно, были изнасилования и покушения, не сопровождавшиеся убийствами, которые по понятным причинам (для создания мнимого благополучия), не были зарегистрированы в органах МВД. Поэтому пришлось сосредоточиться на тщательной проверке больниц и травмпунктов.

И тут почти сразу же нам повезло, "открылся фарт", как говаривали в старину уральские золотоискатели. В одну из больниц Кировского района еще 5 июля поступила с тяжелой травмой головы 17-летняя Люда Волостнова. Я немедленно выехал в больницу, изъял медицинские документы о поступлении потерпевшей и течении ее болезни, а затем подробно допросил почти выздоровевшую девушку.

Люда оказалась очень наблюдательным человеком, она описала напавшего на нее в Основинском парке мужчину: рост, комплекция, примерный возраст (40 - 45 лет), армейская одежда, сапоги и, что самое главное, транзисторный радиоприемник "Альпинист", который висел на ремешке, переброшенном через плечо. Нападение произошло около половины двенадцатого ночи, когда Люда шла через Основинский парк по освещенной аллее к трамвайной остановке. Вдруг из кустов вышел мужчина и, немного постояв, пошел навстречу. Люда испугалась и побежала, но мужчина догнал ее и потащил в кусты. Люда сопротивлялась, отталкивала мужчину и громко звала на помощь. В какой-то момент Люде удалось вырваться, и она услышала трель милицейского свистка, затем увидела молоток в руке мужчины, почувствовала сильный удар и потеряла сознание. Очнулась девушка в больнице, голова, несмотря на то что с момента нападения прошло почти две недели, все еще сильно болела. Никто из сотрудников милиции или прокуратуры к ней за это время не приходил. В дополнительной беседе Люда еще раз подтвердила, что на преступнике была какая-то накидка, а через плечо висел радиоприемник "Альпинист". Ошибиться в марке приемника она не могла, поскольку ей недавно на день рождения подарили такой же. Врачи рассказали, что "скорую помощь" вызвала женщина-сторож, которая охраняла какие-то магазины и киоски недалеко от места нападения. Видимо, эта женщина и свистела в специальный милицейский (тревожный) свисток.

Если к следователю приходит удача, то надо действовать быстро и решительно, чтобы сделать все возможное за время этой чудесной "полосы везения", тогда получается все, что ты запланировал, и даже больше. Хотя, может быть, это не просто ниспосланное свыше везенье, а закономерный результат длительной и целеустремленной работы. Как бы то ни было, но, действуя оперативно и даже стремительно, необходимо просчитывать все возможные варианты своих действий, особенно в острых конфликтных ситуациях, чтобы внезапный контрудар противодействующей стороны не застал тебя врасплох.

Удача действительно не покинула нас. К вечеру того дня (после допроса Люды Волостновой) в наш временный "штаб" приехал начальник Кировского райотдела милиции вместе с участковым уполномоченным и торжественно, иначе не назовешь, поставил на мой письменный стол вещевой мешок. Я развязал лямки старого солдатского вещмешка и начал вынимать из него мужскую и женскую одежду, косметичку, белье, женские туфли, какую-то мелочь и, наконец, долгожданные мужские ботинки армейского образца. Ботинки были изрядно поношены, что меня очень обрадовало, так как означало, что они могли сохранить индивидуальные особенности носившего их человека.

Я был уверен, что эти ботинки принадлежат преступнику, но решил предъявить все найденные вещи родственникам убитых в Основинском парке молодых людей. Мои коллеги быстро организовали и провели это важное следственное действие, в результате которого полностью подтвердились наши предположения: все вещи принадлежали погибшим молодым людям, за исключением мужских ботинок, несомненно, принадлежавших убийце.

Тем временем я проконсультировался со специалистами научно-исследовательского института ортопедии и травматологии по поводу возможности экспертизы ботинок для получения информации об индивидуальных и групповых особенностях преступника и назначил комплексную экспертизу. В экспертную комиссию я включил двоих специалистов-ортопедов, судебно-медицинского эксперта и главного инженера фабрики "Уралобувь".

Собрав экспертов, я передал им постановление, ботинки и определил примерный срок представления заключения. Через несколько дней оно было готово и поразило меня не только категоричностью, но и необычностью некоторых выводов.

В начале заключения давались вполне объяснимые и понятные положения:

  1. размер ботинок - 42;
  2. выделенный из исследуемых объектов пот носителя обуви относится к третьей группе;
  3. представленная на исследование обувь - ботинки, обычно поставляемые в Вооруженные Силы для офицерского состава;
  4. обувь, представленная на исследование, имеет следующие особенности: внутренняя поверхность кожи, прилегающая к пальцам, на обоих ботинках имеет сильные потертости;

передняя часть подошвы (носок) немного стерта.

Все эти особенности были хорошо обоснованы в экспертном заключении и не вызывали никаких сомнений и возражений. Однако выводы, которые сделали эксперты из последних двух особенностей, были удивительны. Не меньшее удивление вызвали настойчивость и единодушие всех четырех экспертов.

Первый вывод состоял в том, что возраст подозреваемого - не менее 40 лет (обоснование: небольшие потертости на передней части подошвы обоих ботинок вызваны начинающимся в этом возрасте ослаблением мышц обеих ног, что вызывает частое, но еще не очень сильное стирание передней части подошв).

Второй вывод экспертов был еще удивительнее. Все они дружно утверждали, что шероховатость на внутренней стороне ботинок вызвана так называемой свилеватостью (скрученностью) пальцев ног. Причем утверждалось, что эта свилеватость не врожденная, а приобретенная в результате длительного ношения определенной обуви, например узких ботинок или сапог с портянками. Поэтому эксперты предположили, что подозреваемый длительное время служил или служит в армии.

Несмотря на вероятностный характер этих выводов, я согласился с ними и уточнил поисковый портрет преступника, тем более что эти уточнения не расходились с составленным нами словесным портретом подозреваемого.

Попутно эксперты по хорошо известной криминалистической таблице определили примерный рост человека - около 174 см (длину ботинок (290 мм) надо умножить на усредненный коэффициент (6) : 290 x 6 = 1740 мм).

Но самой главной находкой, обнаруженной в чудесном вещевом мешке, были даже не ботинки подозреваемого, а маленький клочок, оторвавшийся от страницы какого-то журнала. Я буквально вцепился в этот клочок, перефотографировал его 15 или 20 раз и немедленно отправил эти фотокопии во все библиотеки города вместе с официальным письмом, где содержалась убедительная просьба установить журнал или другое издание, содержащее текст, напечатанный на обрывке листа. Пока проводилась комплексная экспертиза по ботинкам, члены нашей следственно-оперативной группы постоянно звонили в библиотеки и поторапливали сотрудников с выполнением этого задания, а также продолжали допросы свидетелей, в том числе женщины, спасшей Люду Волостнову.

Через три дня, показавшихся мне вечностью, наконец раздался телефонный звонок и женщина-библиотекарь совершенно спокойно и обыденно сказала, что поступивший текст напечатан в журнале "Работница", в N 2 за 1965 г., на страницах 17 - 18. Я горячо поблагодарил скромных сотрудников библиотеки и, распорядившись изъять журнал в каком-то расположенном поблизости от нашего "штаба" солидном учреждении, убедился в правильности полученного сообщения.

Немедленно был разработан план дальнейшей работы. Журнал "Работница" относился к числу так называемых лимитированных изданий, его получателями были лишь ответственные работники партийных, советских, военных, профсоюзных и прочих руководящих и обеспечивающих органов, а точнее, жены таких работников. Это обстоятельство облегчало нашу задачу и делало ее весьма перспективной. Были немедленно истребованы на Главпочтамте списки подписчиков журнала за 1965 г. Подписчиков оказалось несколько сотен, но для ускорения их проверки мы решили применить два ограничивающих критерия. Во-первых, начать проверку с подписчиков, проживающих в Кировском районе Свердловска (два нападения из трех совершены на территории этого района). Во-вторых, в первую очередь проверять подписчиков-военнослужащих. Применение этих двух критериев позволило сузить первоначальное число до 10 - 12 человек.

Постановка конкретной цели и страстное стремление ее достичь как можно скорее до предела повысили эффективность следственной и особенно оперативной работы. Раньше 11 - 12 часов ночи никто из нашей следственно-оперативной группы домой не возвращался. Кроме того, были привлечены к проверке несколько опытных оперативников из городского управления МВД и Кировского райотдела милиции. В ходе проверки особо учитывались известные отличительные признаки, позволяющие установить преступника: странная для жаркого лета одежда и главное транзисторный радиоприемник "Альпинист". Через двое суток напряженной работы появился первый (и последний) конкретный подозреваемый - Кононенко Алексей Петрович, 1925 года рождения, майор, служащий в Вооруженных Силах 22 года, окончивший Академию химической защиты, старший военпред. Характеристика для награждения, но никто из нас не сомневался в правильности выбора: уж очень много было косвенных доказательств, которые объединялись в стройную логическую систему. Хочу подчеркнуть, что опрошенные негласно соседи А.П. Кононенко сообщили оперативникам о его странном поведении: часто бродит по ночам, одевается явно не по погоде, возвращается домой поздно, ходит с транзисторным приемником. Все становилось на свои места. Надо было действовать быстро и решительно.

Вся наша группа выехала для задержания Кононенко. Мы уже знали, что в трехкомнатной квартире он живет вместе с женой и тремя детьми, однако застали семью не в полном составе. Оказалось, что за несколько дней до нашего появления А.П. Кононенко вместе с сыном (от умершей 10 лет назад первой жены) уехал к родным в Харьков. Пришлось провести обыск в его отсутствие. В комнатах, на кухне и в других помещениях ничего важного для уголовного дела обнаружено не было. Но в последней маленькой комнатушке без окон (так называемая тещина комната), закрытой на два сложных и прочных замка, которые пришлось взламывать (ключа не было), нас ожидал сюрприз. В одном из подвесных ящиков, где были сложены различные фотопринадлежности, мы обнаружили документы (паспорта и пропуск на завод), принадлежавшие убитым в Основинском парке молодым людям, а также золотое кольцо с небольшим драгоценным камнем, впоследствии опознанное матерью и мужем Галины Пастуховой как кольцо их дочери и жены.

В тот же день были составлены и направлены в МВД Украины подробная ориентировка о розыске А.П. Кононенко и постановление о его задержании, аресте и этапировании, санкционированные прокурором Свердловской области <1>.

<1> В связи с чрезвычайной срочностью указанного мероприятия я не стал обращаться в военную прокуратуру, чем нарушил установленную законом подследственность.

Ожидая ответа из управления МВД Харьковской области, я неоднократно звонил в отдел уголовного розыска, требуя скорейшего исполнения следственных поручений. Мы опасались, что обнаглевший от безнаказанности убийца продолжит кровавую серию. И не ошиблись! Из МВД Харьковской области нам сообщили, что Кононенко оставил сына у своих родителей и выехал "отдыхать к морю" в неизвестном направлении. Кроме того, коллеги из харьковской милиции передали срочную информацию: на территории их области, а также вблизи Одессы за последние четыре дня произошли изнасилования и убийства двух молодых женщин. Не исключено, что эти преступления совершил разыскиваемый нами Кононенко.

В служебных документах Кононенко, кроме его положительных характеристик и прочих сведений, имелись данные и о том, что у него третья группа крови, что совпадало с групповой принадлежностью спермы, обнаруженной в ходе судебно-медицинской экспертизы изнасилованных и убитых им женщин в Свердловской области и на Украине.

Все необходимые следственные действия были выполнены, и я с тревогой и надеждой ждал сообщений от украинских коллег. Разумеется, осуществлялся негласный контроль за почтовой, телеграфной и телефонной связью родных и близких Кононенко как на Украине, так и в Свердловске. В связи с выполнением всех пунктов плана производства следственно-оперативных действий и мероприятий нашу дружную группу пришлось "распустить", а я остался один с целой кипой документов. Оставалось ждать вестей с Украины и обеспечить информационную изоляцию Кононенко, чтобы он не узнал о раскрытии совершенных им преступлений и его розыске. Опасаясь, что А.П. Кононенко может выехать за пределы Украины, я вынес постановления о его всесоюзном розыске и задержании и направил соответствующие документы в МВД СССР.

Ранним утром 25 или 26 июля 1965 г. мне позвонили домой из дежурной части УВД Свердловской области и сообщили о задержании в Геническе Херсонской области А.П. Кононенко. Хотя было только шесть часов утра, я связался с заместителем начальника отдела уголовного розыска области, который по своей линии курировал все розыскные мероприятия, и мы договорились встретиться в восемь часов в его кабинете, чтобы составить план дальнейших действий и мероприятий.

В тот же день вместе с тремя оперативными сотрудниками УВД области я вылетел в Одессу, а оттуда на служебном автомобиле, любезно предоставленном нам одесской милицией, вся наша группа добралась до Геническа. Там я узнал очередную печальную новость: Кононенко совершил еще одно аналогичное преступление, затем перебрался в Геническ, где его наконец-то задержали на пляже, когда он "ухаживал" за очередной жертвой. Еще до прибытия нашей следственно-оперативной группы в Геническ сотрудники местной прокуратуры допрашивали Кононенко по украинским эпизодам преступлений, но, так как в распоряжении следователей почти не было доказательств, подозреваемый не признал себя виновным, требовал немедленного освобождения, свидания с военным прокурором, писал жалобы Министру обороны и Генеральному прокурору СССР. После того как следователи предъявили ему документы, поступившие из Свердловской области, Кононенко замолчал и отказался отвечать на любые вопросы. Через некоторое время он объявил голодовку и стал требовать врача и адвоката. Поэтому наше появление в Геническе чрезвычайно обрадовало местных коллег, уставших выслушивать многочисленные требования Кононенко и вежливо отвечать на них, ссылаясь на скорое прибытие следователей из Свердловска.

Наше первое свидание с Кононенко состоялось под вечер, почти сразу же после моего приезда в Геническ. Я ожидал от него самого упорного и отчаянного сопротивления, но никакого противодействия преступник не оказал. После предъявления целого комплекса доказательств (заключений экспертиз, протоколов обыска и осмотра изъятых у него на квартире документов убитых им в Основинском парке молодых людей и кольца Галины Пастуховой) Кононенко сник и, кажется, стал меньше ростом. Каким-то неожиданно изменившимся, срывающимся от страха голосом он стал спрашивать о своей грядущей судьбе. Мне ничего не оставалось, как сообщить ему о единственном шансе - одном из тысячи - сохранить свою жизнь: сотрудничать со следствием.

Прежде чем приступить к допросу Кононенко, я в соответствии с законом объявил ему основания задержания, но лишь в самом общем виде, без конкретики, поскольку был убежден, что следствию известно не обо всех совершенных им преступлениях. Поэтому я только кратко сообщил, что А.П. Кононенко подозревается в совершении изнасилований и убийств на территории РСФСР и Украины.

Допрос подозреваемого происходил с учетом конкретной следственной ситуации по наиболее оптимальной тактической схеме: от хорошо доказанных эпизодов к менее доказанным, а затем, используя поисково-разведывательные приемы, к еще неизвестным преступным деяниям. Поэтому, нарушив хронологию, я вначале допросил Кононенко об убийстве и изнасиловании в Основинском парке, затем обстоятельно и подробно выяснил все обстоятельства, связанные с преступлением на озере Песчаном. После перешел к нападению на Люду Волостнову, но не поставил на этом эпизоде "точку", а, выдержав тактическую паузу, как бы между прочим поинтересовался: "Перейдем сейчас к вашим "делам" на Украине или же закончим с остальными делами в Свердловске?" Кононенко ответил, что лучше закончить с эпизодами в Свердловске, тем более что ему осталось рассказать лишь об одном неудачном (для него) нападении, совершенном в районе озера Шарташ в конце июня 1965 г. Он подробно рассказал о покушении на изнасилование молодой женщины, ехавшей на велосипеде. Кононенко выскочил из кустов, опрокинул велосипед, набросился на упавшую на землю женщину, пытаясь оттащить ее с дороги. Женщина сопротивлялась, кричала, и в это время из-за поворота выехала группа велосипедистов. Преступник испугался и убежал в сторону трамвайной остановки.

Допрос по украинским эпизодам проходил по такой же тактической схеме: от известного к менее известному, тем более что об обстоятельствах совершения им в этой союзной республике преступлений я знал очень мало. Однако Кононенко, не догадываясь о моем незнании, довольно подробно рассказал о многих обстоятельствах трех нападений на женщин. Допрос подозреваемого длился около четырех часов с очень коротким перерывом. В заключение допроса я спросил Кононенко о причинах его преступного поведения, мотивах совершения особо тяжких и отвратительных для психически нормального мужчины преступлений.

Кононенко немного помолчал, а затем, усмехнувшись и как-то по-особому взглянув на меня, неожиданно ответил: "А я ненормальный мужчина, я психически больной, невменяемый и меня не расстреляют, не надейтесь!". Меня передернуло от его наглости и уверенности в безнаказанности, но я сдержал себя, вызвал конвоира и приказал: "Наденьте наручники на этого... и отведите его в камеру".

На следующий день по телефону я поставил в известность обо всех обстоятельствах этого сложного дела главного военного прокурора СССР и получил от него согласие на транспортировку А.П. Кононенко в Свердловск и производство не терпящих отлагательства следственных действий. Доброжелательные коллеги из милиции Геническа выделили нам служебный автомобиль с водителем, и мы вместе с подозреваемым с комфортом доехали до Одессы. Оттуда самолетом "Аэрофлота" прибыли в родной Свердловск. А.П. Кононенко сразу же поместили в следственный изолятор (СИЗО), при этом я письменно предупредил администрацию этого серьезного учреждения о необходимости сохранения в неприкосновенности пышной шевелюры подозреваемого, чтобы обеспечить оптимальные условия для его опознания оставшимися в живых потерпевшими и возможными свидетелями.

До прилета представителей Главной военной прокуратуры оставалось несколько дней, которые я использовал для проверки показаний подозреваемого на месте совершения им преступлений. Во время этих следственных действий Кононенко проявлял полную лояльность, подробно поясняя все свои преступные действия и поступки, вызывая этим неподдельный ужас не только у понятых, но и у конвоиров. Затем я провел очную ставку между Людой Волостновой и Кононенко, хотя особой необходимости в этом не было, но по тактическим соображениям ее производство было небесполезно.

В первых числах августа в Свердловск прилетел старший следователь по особо важным делам Главной военной прокуратуры в звании капитана первого ранга, я передал ему подшитое и пронумерованное уголовное дело для дальнейшего расследования. Впоследствии мне стало известно, что, несмотря на все уловки Кононенко и умелую симуляцию психического заболевания, уйти от самого сурового наказания ему не удалось.