Мудрый Юрист

Рецензия о государственно-территориальном устройстве (добрынин н.м. Федерализм: историко-методологические аспекты) *

<*> Добрынин Н.М. Федерализм: Историко-методологические аспекты. Новосибирск: Наука, 2005. 368 с.

Волосникова Людмила Михайловна - кандидат исторических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права, заместитель директора института государства и права Тюменского государственного университета.

В последние годы дискуссия о федерализме, по выражению В.Б. Пастухова, приняла форму хронической болезни. Казалось бы, что федерализм после историко-методологических исследований, предпринятых Эрмакором, Фенске, Бургесом, Элазаром, Боска, Столяровым, Абдулатиповым, Умновой, Шиловым, Платоновым, Иванниковым и др., стал отработанным сюжетом. Однако, несмотря на то, что споры продолжаются достаточно долго, вопрос о федерализме так и не был осмыслен как главный политический вопрос России.

Принципиальная новизна исследования Н.М. Добрынина "Федерализм: историко-методологические аспекты" заключается прежде всего в постановке вопроса государственно-территориального устроения России как основного в прошлом, настоящем и будущем российской государственности. Оно представляет собой естественное и логическое продолжение темы, поставленной в предыдущей монографии Н.М. Добрынина "Новый федерализм: модель будущего государственного устройства Российской Федерации" (Новосибирск: Наука, 2003), в которой предлагается парадигма симметричного, свободного от национально-территориального принципа построения российского федерализма - работе, которая, по мнению А.Н. Кокотова, является крупнейшим исследованием в области конституционного права в начале ХХI века.

Работа Н.М. Добрынина тяготеет к жанру научного синкретизма, так как она представляет собой теоретическое осмысление и обобщение научных изысканий в области генезиса и эволюции федерализма на уровне истории политико-правовой теории и практики федерализма. Анализируемое исследование представляет собой компендиум, энциклопедию федерализма, и в этом смысле ее ценность - прежде всего культурологическая, так как на определенных этапах интеллектуальной рефлексии проблема нуждается в синтезе накопленной информации.

С позиции энциклопедизма к достоинствам работы следует отнести незаурядную эрудицию и работоспособность автора; поражает масштабность, объем проделанной аналитической работы, если учесть, что список библиографических ссылок содержит 558 (!) наименований, а сама библиография по заявленной автором теме - 1040 источников (!).

Работа Н.М. Добрынина выходит за рамки чисто юридико-нормативного исследования и обладает свойством междисциплинарности, так как проблема представлена на философско-онтологическом, политологическом, социологическом, юридическом, историко-хронологическом уровнях бытия, хотя правовой ракурс, безусловно, преобладает.

К сожалению, автор не счел нужным ввести читателя в подробности своих методических приемов, однако беспристрастный позитивизм чужд автору, который "не смог оказаться равнодушным к предмету своего исследования", по выражению академика А. Керимова.

Отметим многообразие используемых методов исследования: теория систем, формально-юридический анализ, широкое использование статистических данных, историко-сравнительный метод.

Принципиально новым является предлагаемый подход к "истории федерализма как истории политико-правовой практики, а не документов". С последним следует полностью согласиться: несмотря на то, что федерализм - это продукт Нового времени и форма рационализации управления, помимо правового, существовали стихийные формы федерализма в истории (античный федерализм, федерализм раннего Средневековья, золотоордынский федерализм и другие).

Обширное содержание работы логически распадается на теоретико-методологическую и историческую части. В первой части (глава 1 "Методология современного понимания федерализма", параграф 1 главы 3 "Понимание федерализма и его классификационные модели") рассмотрены такие вопросы, как понятие, сущность и цели федерализма, соотношение понятий "федерация" и "федерализм" как формы и содержания, соотношение универсального и конкретно-исторического в федерализме, признаки федерализма, соотношение статического и динамического в федерализме, виды федераций, предпосылки и условия существования федераций.

Автор систематизировал и вдумчиво проанализировал основные подходы к федерализму: институционный, аксиологический, либеральный, этнополитический, реалистический, конфликтологический.

Не пересказывая содержания работы, отметим, что, на наш взгляд, принципиально новыми и интересными являются следующие выводы:

  1. отказ от понимания федерализма как формальной характеристики государства;
  2. отрицание казуальной связи между федерализмом и демократией, вопреки преобладающей в либеральной литературе точке зрения о федерализме как средств выражения прав личности и демократических ценностей;
  3. отрицание казуальной связи между менталитетом народа и формой государственного устройства;
  4. разграничение понятий "политический федерализм" и "правовой федерализм";
  5. введение понятий "фантомный федерализм", "право федеративного устройства";
  6. отказ от представления о федерации как универсальной форме государственности, пригодной для всех времен и народов;
  7. выработка представления о федерализме как правоотношении и властеотношении;
  8. отрицание добровольности как атрибута федерации.

Согласно точному замечанию П.Ю. Уварова, любая культура, и отечественная (правовая, в целом), играет смыслами чужой реальности. Развитие отечественной политико-правовой практики и теории всегда отличалось отсутствием автохтонности; в допетровский период Россия развивалась путем усвоения византийской и отчасти золотоордынской политической традиции; в постпетровский период - на основе заимствования европейского и - позже - североамериканского опыта государственного строительства. Федерализм - это детище в первую очередь европейской и североамериканской политико-правовой теории и практики. В этом смысле представляется вполне оправданным обращение исследователя в главе 3 к зарубежному опыту построения федерализма, в которой детально анализируются американская, бельгийская, германская, индийская модели, опыт неэффективных федераций (СФРЮ, СССР, Нигерия).

В монографии представлена историческая архитектоника Российского государства. Автор излагает историю региональной и местной политики Российского государства, предложив следующую периодизацию эволюции государственного устройства России:

Отметим свободное владение автором обширным историческим материалом, предельную добросовестность и фактологичность в изложении, при этом не имея дела с историческим источником, делая ставку на интеллектуальное измерение истории. Историческая канва - это основа для политических выводов автора, которые представляются вполне обоснованными.

Исследователь в целом оценивает как неэффективную региональную политику Российского государства до 1917 года (смешение функций центрального и местного управления в киевский период, порочная система кормления московского периода, насаждение унитаризма, начиная с Ивана Грозного). Единственным достижением в этой области он считает единообразную губернскую систему управления регионами, введенную Екатериной.

Анализируя причины всполохов внутригосударственного сепаратизма и национальной напряженности в России, автор приходит к выводу о том, что их источником всегда были национально-государственные формы (автономия Польши, Финляндии, Украины) и национально-государственная бюрократия. "Основным способом выражения национальных интересов являются экстерриториальные формы автономии".

Н.М. Добрынин отвергает представление о Российской империи как о "тюрьме народов", навязанное из тактических соображений "злогениальными" большевиками.

Федерализм советского периода автор оценивает как фантомный, мифологический, иллюзорный, декоративный, а административно-территориальную политику большевиков характеризует как политику нонсенсов, юридической и терминологической неразберихи, отмечает ее спонтанность, хаотичность и нестабильность. Именно в советский период, по мнению автора, были заложены предпосылки современных межнациональных конфликтов.

Причины феномена национальной стабильности советского периода видятся в том, что управление происходило не по декларируемой схеме федерализма; реальная система управления регионами опиралась на жесткую партийную вертикаль, харизму, мощный карательный аппарат. Доказательством тому являлась высокая степень управляемости при непрекращающейся административно-территориальной неразберихе.

Н.М. Добрынин скрупулезно анализирует эволюцию государственного строя России с 1993 года чуть ли не по дням, хотя вряд ли оправданна такая детализация в рамках обобщающего исследования. Современный российский федерализм со всеми его пороками, такими, как национально-территориальный принцип построения, правовая неурегулированность отношений центра и регионов, властная неопределенность, иллюзорность, является следствием трех исторических традиций (тенденций) российской государственности: видимости участия регионов в управлении, реального усиления центральной власти, отсутствия местного права.

Таковы основные умозаключения проведенного исследования.

Естественно, что столь разноплановая работа не может не вызвать замечаний и не послужить поводом к полемике, что в свою очередь объясняется масштабностью поставленных автором задач.

С точки зрения историка, следовало в первую очередь упрекнуть автора в излишней категоричности и политизированности его выводов и тона повествования, который в большей степени был бы уместен в политической полемике, а не в научном исследовании. Не вполне оправданным представляется политический радикализм ученого, обвиняющего своих оппонентов в "боязни резких изменений".

Труд Н.М. Добрынина не вполне соответствует параметрам классической научной монографии. Детальное и добросовестное, порой чрезмерно подробное описание перипетий региональной политики Российского государства до 1917 года, к сожалению, не опирается на первоначальные исторические и архивные материалы, что является традицией отечественной и зарубежной историко-юридической науки; фактологическая часть позаимствована из исторических трудов Соловьева С.М., Ключевского В.О., что, правда, вполне компенсируется абсолютной самостоятельностью и оригинальностью автора в части анализа исторических фактов и выводов.

Не будучи историком, автор, судя по всему, отвергает утверждение Ж.П. Сартра о том, что "история ничего не объясняет и никого не оправдывает". Определенный трансцендентализм автора проявляется в его убеждении в наличии прямой связи между прошлым и настоящим, в том, что исторические факты далекого прошлого являются непосредственной почвой для построения современной модели российского федерализма. Изложение методологических и исторических аспектов федерализма напрямую ангажировано разрешением проблемы, поставленной А. Солженицыным, "Как нам обустроить Россию?"

Автор однозначно отказывает этнической общности конституироваться во всем ее культурном многообразии на определенной территории, а уж тем более в качестве государства; он относит право нации на самоопределение к "печально известным", "сомнительным". С одной стороны, его позиция оправдана хотя бы тем фактом, что в современном мире проживают от 6000 до 10000 тысяч этносов, между тем количество государств составляет немногим более двухсот. Нетрудно себе представить последствия и масштабы глобальной политической диффузии по принципу "каждому этносу - свою территорию" С этой точки зрения понятна позиция автора - убежденного государственника - по отношению к декларациям о суверенитетах начала 90-х гг. как проявлениям разрушительного сепаратизма. В то же время следует отметить, что республики в своих действиях основывались на международно признанных документах. В частности, принцип самоопределения народа зафиксирован в ряде норм международного права, из которых наиболее важным является Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах от 19.12.1966. В ст. 1 этого Пакта указывается, что "все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие".

Н.М. Добрынин однозначно относит такое свойство Российской Федерации, как ее асимметричность, к одним из пороков, который должен быть устранен. Между тем, по данным Донна Бари, профессора Вандербильтского университета, США, асимметрия стала фактом жизни и в федеративных, и в унитарных системах за последние 25 лет, а идея асимметричного федерализма едва ли уникальна для России. Асимметрия - общая и возрастающая особенность демократических федераций, особенно тех, где компактно проживают группы этнических меньшинств. Индивидуальные территории и группы имеют особые положение и права в культурных, языковых, политических и экономических сферах. Кроме того, даже унитарные системы увеличили передачу полномочий на уровень регионов и предоставили им асимметричные права, что они являются результатом глобальных тенденций в экономике, политике, обществе. Они предполагают уменьшение эффективности экономически централизованных государств. Однако извлекут ли пользу регионы от этих изменений, зависит от того, как правительства адаптируются к условиям всемирного рынка и общепринятым правилам игры.

Автор является адептом принципа национально-культурной автономии как одной из системообразующих основ будущего отечественного федерализма. Он утверждает, что для сохранения культурной идентичности наличие территории не обязательно, так как "культура не есть территория, культура есть дух". Между тем в работе не нашли отражения теоретические и в особенности эмпирические аспекты генезиса и реализации принципа национально-культурной автономии. Теория национально-персональной (культурной, экстерриториальной) автономии пришла в Россию из многонациональной Габсбургской монархии. Сущность концепции ее авторов, К. Реннера (Р. Шпрингера) и О. Бауэра, заключалась в том, что источником и носителем национальных прав должны служить не территории, а сами нации, конструируемые на основе добровольного личного волеизъявления. Персональную принадлежность граждан к тому или иному союзу должен был представлять институт так называемого кадастра (переписи), составленного на основе личных заявлений совершеннолетних граждан. В системе национально-персональной автономии кадастр получал публично-правовое значение.

Широко распространено мнение, что в России культурно-национальная автономия не получила осуществления. Это утверждение, однако, не верно. В действительности, в соответствии с данными И.В. Нам (Томский госуниверситет), культурная (персональная, экстерриториальная) автономия являлась одной из альтернатив решения национальных проблем в России в начале XX века. Национально-культурная автономия, отстаивавшаяся практически всем спектром политических партий России, как общероссийских, так и национальных, за исключением самых крайних флангов (монархисты и большевики), получила вполне реальное воплощение в политической и законотворческой практике большинства всероссийских, областных и национальных, кроме белогвардейских, правительств.

К сожалению, в монографии, претендующей на методологически-обобщающий жанр, недостаточно представлен такой ракурс, как эволюция проблемы государственного устройства в русской федералистски ориентированной политико-правовой теории, в частности, в трудах Радищева, декабристов, Сперанского, Бакунина, Кавелина, Ильина, оказавших существенное влияние на развитие практики государственного строительства. Ведь федерализм существовал в истории России не только как идеологический миф и юридическая практика, но и как влиятельное и постоянно набиравшее силу направление политической теории, начиная с последней четверти XVIII века, как и в США.

В целом высказанные нами замечания и полемические суждения не меняют общего - самого благоприятного - впечатления о монографии Н.М. Добрынина. Она, безусловно, найдет заинтересованных читателей. Издание монографии представляется особенно значимым с точки зрения преподавателей истории права, так как, к сожалению, даже в самых добротных учебных пособиях по истории отечественного государства и права, и в особенности по истории политических и правовых учений, недостаточно представлен такой ракурс, как эволюция государственно-территориального устройства России на уровне истории политико-правовой практики и политико-правовой теории.

Работа Н.М. Добрынина является еще одним блестящим подтверждением появления в Тюменском регионе самобытной научной школы в области теории и методологии конституционного права, начало развития которой было положено Г.Н. Чеботаревым, и представляет собой серьезный вклад в теорию и историю федерализма.