Мудрый Юрист

Гарантии основных прав в японии *

<*> Перевод статьи с французского языка выполнен аспирантом кафедры иностранного государственного и международного права УрГЮА М.А. Лихачевым (Челябинск). Оригинальный текст см.: http://electronic.ruzh.org.

Уено Мамико, профессор Университета Чуо (Токио, Япония).

Представлен краткий анализ практики осуществления японскими судами нормативного контроля. Дается оценка нормативным и правореализационным аспектам юридического негативизма в Японии.

Ключевые слова: Конституция, контроль, гарантии, судопроизводство, Верховный Суд.

Guarantees of basic rights in Japan

M. Ueno

Brief analysis of practice of normative control executed by Japanese courts is presented. The author evaluates normative and realization aspects of juridical negativism in Japan.

Key words: Constitution, control, guarantees, court proceedings, Supreme Court.

Японская конституция основана на фундаментальном принципе конституционализма - разделении властей. В каждом японском учебнике по праву сказано, что власть состоит из законодательной, исполнительной и судебной ветвей: каждая из них независима, они функционируют согласованно, уравновешивая друг друга. Но поскольку в Японии парламентарная система, в рамках которой тесно связаны и сотрудничают законодательная и исполнительная власть, силы всех трех ветвей власти неравнозначны.

Носители судебной власти - трибуналы (в том числе суды) - функционируют в системе конституционного контроля за законодательной и исполнительной властью. В основе такой системы лежит необходимость предупредить злоупотребление властью, обеспечить соблюдение Конституции и в конечном счете гарантировать уважение основных прав граждан. В то же время вряд ли можно утверждать, что японские суды активно осуществляют контрольные полномочия; нынешней ситуации, скорее, присущ так называемый юридический негативизм.

Состояние японской системы конституционного контроля

Глава 6 Конституции Японии посвящена судебной власти. Абзац 1 ст. 76 четко устанавливает, что судебная власть принадлежит Верховному суду и нижестоящим судебным органам. Правосудие можно определить как деятельность, в рамках которой принимается судебное решение по спору. Иными словами, это деятельность, посредством которой осуществляется государственная власть путем применения закона к конкретному спору и реализации его последствий, принимается решение и разрешается данный спор. Правосудие по своей сути пассивно, так как осуществляется в связи с возникшим спором, и в системе конституционного контроля проявляется эта пассивность.

Сфера судебной власти в Японии охватывает не только гражданский и уголовный процессы, но и процесс по административным делам. Ни один из органов исполнительной власти не может вынести окончательное решение по делу (абз. 2 ст. 76), однако административный орган вправе принять предварительное решение.

Конституция устанавливает независимость судебной власти: трибуналы или суды обладают возможностью действовать независимо от других ветвей власти и, более того, от политической власти. Из этого следует, что в процессе каждый судья имеет право осуществлять свои полномочия в рамках объективного толкования закона и в соответствии с собственными убеждениями и сознанием (абз. 3 ст. 76).

Верховный Суд наделен полномочием устанавливать правила процедуры судопроизводства, внутреннего распорядка трибуналов и управления судебными делами (абз. 1 ст. 77). Судьи нижестоящих трибуналов назначаются Кабинетом из списка лиц, предложенных Верховным судом (абз. 1 ст. 80). Председатель Верховного Суда назначается Императором (абз. 2 ст. 6) по представлению Кабинета, в то время как другие судьи Верховного Суда - Кабинетом (абз. 1 ст. 79). Назначение судей Верховного Суда периодически пересматривается народом (абз. 2 и 3 ст. 79).

Японская система конституционного контроля схожа с американской. Конституционный контроль осуществляется трибуналами и судами в рамках их юрисдикционных полномочий при рассмотрении конкретных дел. Таким образом, хотя конституционному контролю подлежит "каждый закон, каждый декрет, каждое предписание и каждый официальный акт" (ст. 81), он связан с решением трибунала (или суда) по конкретному делу. Статья 3 Закона о судебной системе устанавливает, что "трибуналы должны разрешать юридические споры".

Следовательно, встает вопрос об объеме судебной власти: до какого предела эта власть может осуществляться? Спор, не подлежащий судебному рассмотрению, не может быть объектом конституционного контроля.

  1. Дело, не являющееся спором, не подлежит рассмотрению судом. Проще говоря, спор носит юридический характер, если он основывается на столкновении противоположных интересов, связанных с правами или обязанностями, и может быть разрешен посредством применения закона трибуналами или судами. Таким образом, судебное разбирательство не предполагает решения вопросов толкования Конституции и любого другого юридического акта вне процедуры рассмотрения конкретного дела судом.
  2. Судебная власть ограничена пределами дискреционных полномочий законодательной и исполнительной власти. Законодательные и исполнительные органы обладают определенной свободой действий для принятия необходимых мер в рамках, установленных законом. Суд может сформулировать свою позицию относительно конституционности или законности того или иного акта, но не может высказываться о его обоснованности и целесообразности. Тем не менее в случае превышения дискреционных полномочий или злоупотребления ими закон предполагает контроль со стороны судебной власти. Например, в области права социального обеспечения законодательные и исполнительные органы обладают значительными дискреционными полномочиями.
  3. Законодательная власть независима в принятии решений и применении дисциплинарных мер в отношении парламентариев, а трибуналы и суды не имеют права вмешиваться, кроме особо значимых случаев, например при утрате или лишении статуса парламентария или его исключении.
  4. Верховный Суд занял следующую позицию относительно "актов правительства высокой важности": "В том случае, если акты правительства политического характера, лежащие непосредственно в основе управления государством, являются предметом судебного разбирательства, даже если действительность таких актов может быть рассмотрена судом, разрешение таких дел находится вне компетенции трибуналов, а относится к ведению правительства и политической власти (в частности, Парламента, политически ответственного перед гражданами), и должно в крайнем случае быть передано на рассмотрение народа".
  5. Существует проблема, связанная с правом вето премьер-министра: он может воспрепятствовать исполнению решения трибунала (ст. 27 Закона о процессе по административным делам). Некоторые утверждают, что поскольку правомочие принимать окончательное решение принадлежит судебной власти, то вмешательство исполнительной власти путем отмены решения трибунала противоречит принципу разделения властей.
  6. В Конституции предусмотрены случаи ограничения судебной власти. Статья 55 закрепляет право каждой палаты Парламента разрешать споры, связанные с квалификацией его членов. Согласно ст. 64 Парламент может учредить следственную комиссию из членов обеих палат для лишения полномочий судьи, против которого начата процедура освобождения от занимаемой должности. Статья 73 наделяет Кабинет правом амнистии. Хотя это прямо и не зафиксировано в тексте Конституции, существуют ограничения судебной власти, возникающие из международного права, в частности в области дипломатических иммунитетов.

Судебная власть принадлежит Верховному Суду и нижестоящим судебным органам: Апелляционному суду, окружным трибуналам, семейным трибуналам и трибуналам особого производства. Каждый из этих трибуналов и судов имеет право осуществлять конституционный контроль, но окончательное решение принимает Верховный Суд.

Одни юристы считают, что конституционный контроль может осуществляться, только если невозможно разрешить дело без установления неконституционности предписания. Другие утверждают, что поскольку конституционность закона является логической предпосылкой его применения в конкретном деле, следует проверять конституционность закона при любых обстоятельствах, даже если она не вызывает сомнений. Эта позиция основывается на том, что так как Конституция обладает высшей юридической силой, любой закон и постановление, противоречащее тексту Конституции, недействительны, и долг судьи, обязанного соблюдать Конституцию, - обеспечить ее безукоризненное соблюдение. Это вытекает из положения, согласно которому судья обладает правом в соответствии с процессуальным кодексом рассматривать вопрос о конституционности закона, который выступает основополагающим элементом концепции позитивного права, а трибунал должен осуществлять конституционный контроль на постоянной основе. В то же время очевидна тенденция: судьи избегают проверки конституционности применяемых предписаний, поэтому высказываются опасения в связи с возможным нарушением прав человека в Японии.

Некоторые юристы придерживаются мнения, что решение Верховного суда о признании закона неконституционным распространяется только на конкретное дело, т.е. применение такого закона исключено только в рассматриваемом случае. Действительно, если бы закон, признанный неконституционным, утрачивал силу, это бы означало, что Верховный суд осуществляет законодательную функцию, посягая тем самым на прерогативы Парламента и нарушая принцип разделения властей и национального суверенитета. Придерживаясь противоположного взгляда, другие юристы утверждают, что признание Верховным судом закона неконституционным влечет его недействительность. Они исходят из того, что трибуналы несут обязанность перед обществом осуществлять конституционный контроль за законами; если закон, признанный судом неконституционным, не теряет силу, конституционный контроль лишается смысла.

В Японии концепция юридической силы законного судебного акта детально не обсуждалась. Например, хотя Верховный Суд постановил, что ст. 900 Гражданского кодекса, допускающая дискриминацию в отношении ребенка, рожденного вне брака, не противоречит абз. 1 ст. 14 Конституции, закрепляющему принцип равенства, позже принимались иные, противоречащие указанному решения нижестоящими судами по делам, аналогичным рассмотренному Верховным Судом. Если эти дела будут переданы на рассмотрение Верховного Суда снова, то вне всяких сомнений он постановит, что такая дискриминация не противоречит Конституции; тем не менее независимые решения нижестоящих судов нельзя игнорировать. В то же время ограничение обязательности решения Верховного Суда рамками конкретного дела может заставить граждан усомниться в стабильности судопроизводства и компетентности трибуналов.

Юридический негативизм в Японии

Верховный суд рассматривает около 5000 гражданских и административных дел каждый год. Хотя современной Конституции Японии более 60 лет (она вступила в силу в 1947 г.), к настоящему моменту Верховным Судом вынесено менее десяти решений о неконституционности законов. Таким образом, можно усомниться в том, что Верховный Суд и судебная система в целом действительно осуществляют контроль законов и постановлений и функционируют с целью защиты прав человека, как указано в Конституции. Именно поэтому возникают вопросы, связанные с юридическим негативизмом японской судебной власти.

Верховный Суд принял следующие решения о неконституционности законодательных актов и их положений:

решение 1962 г. о неконституционности положения Закона о таможне, допускающего конфискацию имущества третьих лиц без прохождения процедуры уведомления и объяснения;

решение 1973 г. о неконституционности положения Уголовного кодекса, предусматривающего более строгое наказание для отцеубийц, чем для других убийц;

решение 1975 г. о неконституционности положения Закона об аптеке, ограничивающего возможность открытия новой аптеки в зависимости от ее близости к уже действующей аптеке;

решение 1976 г. о неконституционности положения Закона о выборах, обусловившего непропорциональность избирательных округов с точки зрения распределения голосов; расхождение 1:4,99, установленное в ходе выборов депутатов нижней палаты Парламента, было признано неконституционным;

решение 1985 г. о непропорциональности избирательных округов с точки зрения распределения голосов; расхождение 1:4,40, примененное на выборах депутатов нижней палаты Парламента, было признано неконституционным;

решение 1987 г. о неконституционности положения Закона о лесе, ограничивающего разделение на доли в праве общей собственности на лесные участки;

решение 2002 г. о неконституционности положения Закона о почте, освобождающего государство от ответственности за убытки, причиненные в результате намеренных действий или грубой ошибки почтового персонала;

решение 2005 г. о неконституционности положения Закона о выборах, не признающего наличие права избирать у выходцев из Японии, проживающих за пределами территории государства.

Хотя в качестве гарантии демократичности общества свобода слова не менее важна, чем право участвовать в выборах, нет ни одного решения Верховного Суда о неконституционности актов в этой сфере. Существуют несколько решений Верховного Суда, которые подтверждают следующие положения:

необходимость получения предварительного разрешения в форме постановления органа местного самоуправления на проведение демонстрации;

запрет передачи и продажи литературных произведений и изображений непристойного характера (ст. 175 Уголовного кодекса), причем критерии такой непристойности не уточнены;

ограничение политической деятельности должностных лиц (постановление Агентства по правительственному персоналу); применение уголовного наказания к внештатным должностным лицам в случае осуществления ими политической деятельности даже в нерабочее время.

В Японии юридические предписания принимаются не только в форме законов, но и в форме постановлений муниципальных ассамблей. Статья 94 Конституции устанавливает, что "местные власти компетентны издавать собственные постановления в пределах законов", т.е. "постановления могут приниматься в той мере, в какой они не противоречат законам" (абз. 1 ст. 14 Закона о местном самоуправлении). Таким образом, местные ассамблеи обладают широкими полномочиями в области законодательной власти, что предполагает возможное существование несогласованных постановлений на уровне различных местных образований. Позиция Верховного Суда по этому вопросу такова: Конституция признает за местными властями право принимать постановления, поэтому с такой несогласованностью следует мириться. Представляется, что в Японии не существует иерархии юридических норм (Конституция - законы - постановления - распоряжения).

Тогда каковы причины юридического негативизма в Японии?

Первая причина заключается в системе назначения на судейские должности. Из 15 судей Верховного Суда шестеро перед тем как попасть в Верховный Суд прошли службу сначала в окружных трибуналах, затем в Апелляционном суде (так называемые карьерные судьи). Для того чтобы попасть в список кандидатов на должность судьи Верховного суда, подготовленный Судом, и быть назначенным Кабинетом, по всей видимости, необходимо, чтобы за свою карьеру претендент продемонстрировал аккуратное следование консервативному подходу к судопроизводству. Еще четверо судей - бывшие адвокаты, двое - бывшие прокуроры, двое - бывшие государственные чиновники и один - представитель научного сообщества (по гражданскому праву). Присутствие бывших прокуроров и государственных чиновников объясняется тем, что Верховный Суд призван рассматривать не только гражданские, но и уголовные и административные дела. В то же время такой судейский состав Верховного Суда не гарантирует, что дела будут рассматриваться объективно с точки зрения интересов третьей стороны. К тому же традиционно председатель Суда избирается из судей.

Вторая причина японского юридического негативизма, возможно, состоит в субсидиарном характере и сложности самой процедуры конституционного контроля, который осуществляется всегда в рамках рассматриваемого в суде дела. Поскольку жалобы поступают в Верховный суд без какого-либо отбора (если один из элементов дела касается положения Конституции, граждане вправе обратиться в Верховный Суд), вряд ли судьи имеют достаточно времени для серьезного рассмотрения вопроса о конституционности.

Как было указано, решение о неконституционности того или иного акта имеет силу только применительно к конкретному делу. Кроме того, такие решения не гарантируют автоматического принятия Парламентом корректирующих мер, отменяющих или изменяющих соответствующее юридическое предписание или же приостанавливающих применение нормы исполнительными органами. Это едва ли объяснимо в правовом государстве. Более того, возникают значительные трудности, связанные с должной и своевременной реакцией законодательной власти на решения Верховного суда о неконституционности.

Так, относительно ст. 200 Уголовного кодекса, устанавливающей наказания, назначаемые отцеубийцам (убийцам родственников по прямой восходящей линии), прокуратура приняла циркуляр, направленный всем прокурорам, согласно которому они должны применять к отцеубийцам ст. 199 ("Убийство"), а не ст. 200 Уголовного кодекса. Было смягчено наказание лицам, уже осужденным по ст. 200. Тем не менее законодатель не торопился действовать, и когда решение об однозначной отмене спорной статьи было принято Кабинетом в 1973 г., проект поправок в Уголовный кодекс так и не был передан в Парламент ввиду противодействия со стороны партии власти (Либерально-демократической партии). Только в 1995 г. ст. 200 была изъята из Уголовного кодекса при его переработке на современный японский язык. Вместе с тем законодательная власть мгновенно отреагировала на решения о неконституционности положений Закона об аптеке, Закона о лесе, Закона о почте и Закона о выборах относительно права избирать и приняла соответствующие меры. Следует отметить, что положение Закона о выборах было признано Верховным судом неконституционным в 1976 г., необходимые меры были приняты в 1975 г., а после аналогичного решения 1985 г. изменения в законодательство были внесены на следующий год. Причина, по которой положения об отцеубийстве в течение длительного времени не изымались из Уголовного кодекса, кроется в разделяемом большинством убеждении, что родственники по прямой восходящей линии имеют право на уважение детей, поэтому эти преступления требуют более строгого наказания. Верховный суд не отрицал обоснованности подобной позиции, но посчитал, что смертная казнь или пожизненное заключение - слишком строгие наказания даже за такие преступления, чем и объясняются трудности с урегулированием этого вопроса на законодательном уровне.

Таким образом, сложно утверждать, что в Японии Верховный суд в достаточной степени обеспечивает защиту прав человека. Мы ценим, что в последнее время отдел по законодательству Правительства тщательно проверяет проекты разрабатываемых законов и что в результате число случаев их неконституционности, установленных трибуналами и судами, значительно снизилось. В то же время подобные суждения отнюдь не бесспорны, поскольку существуют, по всей видимости, расхождения в подходах к проверке конституционности или согласованию с конституционной нормой Отделом законодательства Правительства на момент подготовки проекта закона и трибуналами или судами. Во Франции, например, Государственный совет проверяет проект закона на предмет соответствия Конституции и принимает заключение, но перед опубликованием Конституционный совет снова рассматривает этот проект и принимает решение о конституционности закона (в последнее время это происходит и после опубликования закона). Так обеспечивается защита прав человека во французском законодательстве.

Японию упрекают в недостаточном количестве критериев для принятия судебного решения. Например, при решении вопросов, связанных с разделением церкви и государства, трибуналы и суды используют в качестве ориентира для принятия решения "теорию цели и результата акта публичной власти": запрет распространяется на акты религиозного характера в той мере, в какой они содействуют, поощряют, улучшают положение какой-либо религии или же, напротив, - подавляют ее. Многие юристы возражают против такого ориентира-критерия для принятия решения, поскольку, с их точки зрения, конструктивные элементы подобного подхода могут подвергаться различному толкованию. Как бы там ни было, нет сомнений, что с точки зрения подходов к принятию решения Япония отстает от Запада, и ей еще многому стоит у него поучиться.