Мудрый Юрист

Некоторые вопросы правовой природы исполнительского сбора

Клепикова Марина Анатольевна, председатель второго судебного состава судебной коллегии по рассмотрению споров, вытекающих из гражданских и иных правоотношений Четвертого арбитражного апелляционного суда, кандидат юридических наук, доцент.

Автором анализируются особенности исполнительского сбора, позиции ученых относительно его правовой природы.

Ключевые слова: исполнительное производство, исполнительский сбор, судебный пристав-исполнитель, принудительное исполнение.

Some issues of the legal nature of an executive fee

M.A. Klepikova

The author analyzes features of an executive fee, position of scientists on its legal nature.

Key words: executive proceeding, executive fee, bailiff, compulsory execution.

В соответствии с ч. 1 ст. 112 Закона "Об исполнительном производстве" исполнительский сбор является денежным взысканием, налагаемым на должника в случае неисполнения им исполнительного документа в срок, установленный для добровольного исполнения исполнительного документа, а также в случае неисполнения им исполнительного документа, подлежащего немедленному исполнению.

Анализируя природу исполнительского сбора, Конституционный Суд РФ в известном Постановлении от 30 июля 2001 г. N 13-П "По делу о проверке конституционности положений подпункта 7 пункта 1 статьи 7, пункта 1 статьи 77 и пункта 1 статьи 81 Федерального закона "Об исполнительном производстве" в связи с запросами Арбитражного суда Воронежской области, Арбитражного суда Саратовской области и жалобой открытого акционерного общества "Разрез "Изыхский" (далее - Постановление N 13-П) высказал следующую позицию: "Исполнительский сбор представляет собой санкцию штрафного характера, т.е. возложение на должника обязанности произвести определенную дополнительную выплату в качестве меры его публично-правовой ответственности, возникающей в связи с совершенным им правонарушением в процессе исполнительного производства. Исполнительскому сбору как штрафной санкции присущи признаки административной штрафной санкции: он имеет фиксированное, установленное законом денежное выражение, взыскивается принудительно, оформляется постановлением уполномоченного должностного лица, взимается в случае совершения правонарушения, а также зачисляется в бюджет и во внебюджетный фонд, средства которых находятся в государственной собственности".

Порядок распределения взысканных с должника в процессе исполнения требований, содержащихся в исполнительном документе, определен ст. 110 Федерального закона от 02.10.2007 N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве".

Исходя из смысла указанных норм в трактовке Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 30.07.2001 N 13-П, исполнительский сбор взыскивается судебным приставом-исполнителем из денежной суммы, взысканной судебным приставом-исполнителем с должника после удовлетворения требований взыскателя в полном объеме.

В п. 17 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 23.07.2009 N 59 "О некоторых вопросах практики применения Федерального закона "Об исполнительном производстве" в случае возбуждения дела о банкротстве" указано, что исходя из определения понятия обязательного платежа, содержащегося в ст. 2 Закона о банкротстве, исполнительский сбор относится к обязательным платежам. Требования по уплате оставшейся не удержанной из выручки от продажи имущества должника суммы исполнительского сбора представляет в деле о банкротстве уполномоченный орган, которым является Федеральная налоговая служба. В силу того что исполнительский сбор по своей природе носит характер штрафной санкции, такие требования удовлетворяются в порядке, предусмотренном п. 3 ст. 137 Закона о банкротстве.

Федеральная налоговая служба России, являющаяся в соответствии с Постановлением Правительства Российской Федерации от 29.05.2004 N 257 "Об обеспечении интересов Российской Федерации как кредитора в делах о банкротстве и в процедурах банкротства" уполномоченным органом по представлению в делах о банкротстве и в процедурах банкротства требований об уплате обязательных платежей и требований Российской Федерации по денежным обязательствам, обращается с требованием о включении в реестр требований кредиторов должника задолженности по исполнительскому сбору.

В арбитражных судах сложился неоднозначный подход по вопросу о возможности включения исполнительского сбора в реестр требований кредиторов должника.

Так, в Постановлении от 22.03.2012 по делу N А82-7297/2010 Федеральный арбитражный суд Волго-Вятского округа указал, что данная штрафная санкция является самостоятельной, она не связана с задолженностью, взыскиваемой с должника по исполнительному документу, а потому деление суммы исполнительского взноса на текущую и реестровую является неправомерным. Сумма исполнительского взноса подлежит включению в третью очередь реестра требований кредиторов, причем независимо от того, погашена ли основная задолженность в рамках исполнительного производства, включен ли кредитор по основному требованию в реестр требований кредиторов.

В Постановлении от 06.03.2012 N Ф03-6848/2011 Федеральный арбитражный суд Дальневосточного округа, напротив, указал, что исполнительский сбор выплачивается из денежных средств, поступивших на депозитный счет подразделения судебных приставов при исполнении содержащихся в исполнительном документе требований имущественного характера, только после удовлетворения в полном объеме требований взыскателя, в т.ч. понесенных им расходов по совершению исполнительных действий. Следовательно, если не представлены доказательства взыскания судебным приставом-исполнителем задолженности по исполнительному листу, за неисполнение которого был установлен исполнительский сбор, отсутствуют основания для включения спорного требования в реестр требований кредиторов.

Последняя позиция представляется более предпочтительной, поскольку исполнительский сбор не является самостоятельным денежным обязательством, т.к. взыскивается только в случае принудительного исполнения судебного акта и в соответствии с п. 3 ст. 110 ФЗ "Об исполнительном производстве" уплачивается в третью очередь, т.е. после удовлетворения требований взыскателя (первая очередь). Таким образом, в случае отсутствия доказательств исполнения исполнительного документа органами принудительного исполнения отсутствуют основания для включения исполнительского сбора в реестр требований кредиторов. Данный вывод согласуется с правовой позицией Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации, изложенной в Определении от 20.05.2011 N ВАС-6088/11 по делу N А35-6769/2010.

В соответствии с ч. ч. 1, 2 ст. 112 Федерального закона "Об исполнительном производстве" исполнительский сбор устанавливается судебным приставом-исполнителем должнику по истечении срока для добровольного исполнения, если должник не представил судебному приставу-исполнителю доказательств того, что исполнение было невозможным вследствие непреодолимой силы, т.е. чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств.

По мнению А.В. Закарлюки, в отличие от прежнего Федерального закона "Об исполнительном производстве" 1997 г., устанавливавшего в качестве основания взыскания исполнительского сбора неуважительность причин неисполнения должником исполнительного документа добровольно, новый Закон "Об исполнительном производстве" предусматривает обложение исполнительским сбором должника в любом случае добровольного неисполнения, если должник не представил судебному приставу-исполнителю доказательства того, что исполнение было невозможным вследствие непреодолимой силы, т.е. чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств. Иными словами, из санкции штрафного характера исполнительский сбор "переведен" законодателем в разряд "налога на взыскание".

Таким образом, оценка уважительности причин неисполнения исполнительного документа, освобождавшая в силу ст. 81 Федерального закона "Об исполнительном производстве" 1997 г. от взимания исполнительского сбора, исключена из ведения судебного пристава-исполнителя и заменена для него задачей установления тождественности названной должником причины неисполнения непреодолимой силе, которая в практике применения Федерального закона "Об исполнительном производстве" 1997 г. считалась частью уважительных причин <1>.

<1> Справочник по доказыванию в гражданском судопроизводстве / Под ред. И.В. Решетниковой. 5-е изд., перераб. и доп. М.: НОРМА; Инфра-М, 2011.

Ю.А. Свирин расценивает факт неисполнения должником добровольно требований, содержащихся в исполнительном документе, в соответствии со ст. 10 ГК РФ, как превышение пределов осуществления гражданских прав и злоупотребление правом, что должно влечь за собой ответственность, включая взыскание с должника исполнительного сбора <2>.

<2> Свирин Ю.А. Исполнительное производство и трансгрессия исполнительного права. М.: Оверлей; Астра-Полиграфия, 2009.

Судебный пристав-исполнитель в процессе принудительного исполнения реализует присущие только ему полномочия по применению в установленном федеральным законом порядке мер принудительного исполнения. В этой связи следует обратить внимание на необходимость отличать меры ответственности, которые вправе применять судебный пристав-исполнитель, включая исполнительский сбор, от мер принудительного исполнения, указанных в ст. 68 Закона "Об исполнительном производстве".

И те и другие преследуют одну цель - обеспечение реального и своевременного исполнения судебных актов и актов иных органов. Общее между ними то, что в обоих случаях органом, применяющим эти меры, выступает судебный пристав-исполнитель как представитель государственной власти, действующий на основе установленных правовых норм. Однако наличие общих признаков не свидетельствует о полном тождестве данных понятий. В науке спорят о том, являются ли меры принудительного характера юридической ответственностью.

О.Э. Лейст предлагал относиться к принудительному исполнению как к реализации особой санкции и включать в него не только имущественные взыскания, но и такие меры, как снесение незаконно воздвигнутого строения, принудительное выселение, изъятие ребенка у лиц, незаконно его удерживающих, и вообще все принудительные меры, специально направленные на пресечение противоправного поведения и восстановление нарушенных отношений. Автор отмечал, что меры принудительного исполнения, применяемые для осуществления санкций, отличаются от иных действий государственного аппарата, служащих охране правопорядка <3>.

<3> Лейст О.Э. Санкции в советском праве. М., 1962. С. 111 - 112.

Развивая данную точку зрения, О.Э. Лейст выделял два вида ответственности в зависимости от содержания санкций, которые применяются за правонарушения: правовосстановительную и штрафную, карательную <4>. Как правовосстановительная, так и карательная ответственность являются разновидностями общего понятия юридической ответственности, т.е. применения к лицу, совершившему правонарушение, мер государственного принуждения, предусмотренных санкцией нарушенной нормы, в установленном для этого процессуальном порядке. Для правовосстановительной ответственности существенно важно точное определение уже существующих обязанностей правонарушителя и в случае необходимости их принудительное осуществление.

<4> Общая теория государства и права: Академический курс / Под ред. М.Н. Марченко. М.: Зерцало, 1998. Т. 2. С. 602 - 603; Теория государства и права: Курс лекций / Под ред. М.Н. Марченко. М.: Зерцало, 1996. С. 464 - 465.

Для штрафной, карательной ответственности - правильная квалификация правонарушения, индивидуализация наказания или взыскания, реализация примененных к правонарушителю мер принуждения, освобождение его от ответственности, когда ее цели достигнуты. Лицо, привлеченное к штрафной ответственности, не способно подвергнуть себя наказанию или взысканию, которое должно быть определено и назначено ему соответствующими государственными органами в соответствии с обстоятельствами дела и реализовано в установленном законом порядке. Лицо, совершившее правонарушение, влекущее применение правовосстановительных санкций, может и без вмешательства государственных органов возместить причиненный ущерб, восстановить нарушенные права, выполнить обязанности, прекратить противоправное состояние. Такого же мнения придерживаются и некоторые другие авторы <5>. Если следовать данной классификации, то меры принудительного характера следует отнести к правовосстановительной ответственности, а меры ответственности за неисполнение законодательства об исполнительном производстве - к карательной.

<5> Матузов Н.И. Правовая система и личность. Саратов, 1987. С. 196; Ткачев Н.И. Некоторые аспекты гражданской процессуальной ответственности // Проблемы реформы гражданского процессуального права и практики его применения: Межвуз. сб. науч. тр. Свердловск, 1990. С. 21; Духно Н.А., Ивакин В.И. Понятие и виды юридической ответственности // Государство и право. 2000. N 6. С. 15.

Дискуссия о понятии и соотношении негативной и позитивной ответственности ведется на страницах юридической литературы не первый год. И.Б. Морозова, напротив, полагает, что принуждение к исполнению нельзя признать ответственностью, поскольку государственное принуждение направлено лишь на обеспечение существующей обязанности. Здесь нет дополнительной обязанности, являющейся результатом правонарушения, не возникает особых новых обязательств. Меры принудительного исполнения выступают формой (средством) реализации санкций норм различных отраслей права (гражданского, гражданско-процессуального, административного и т.д.) только через исполнение решений судов и актов других органов, подлежащих исполнению <6>.

<6> Исполнительное производство. М.: Городец, 1999. С. 111.

О.С. Иоффе считает, что при выявлении сущности ответственности необходимо учитывать тот факт, что правонарушение может повлечь и такие санкции, которые мерами ответственности не являются. Принудительная охрана обязательств воплощается прежде всего в понуждении к их реальному исполнению. Но реальное исполнение, даже если оно будет принудительным, нельзя считать мерой ответственности. Обязанность реального исполнения непосредственно вытекает из самого обязательства. И если бы последствия правонарушения ограничивались только ею, это было бы равносильно полной безответственности нарушителя, который как до, так и после нарушения нес бы одну и ту же обязанность - выполнить принятое на себя обязательство <7>.

<7> Иоффе О.С. Обязательственное право. М., 1975. С. 97.

К. Нам полагает, что включение в понятие юридической ответственности всех случаев государственного принуждения к исполнению требований права неоправданно и чрезмерно расширяет данное понятие. Ответственность включает в себя лишь такие последствия правонарушения, которые выражаются в возникновении новых обязанностей либо в их видоизменении, вытекающих из существующего правоотношения. С помощью государственного принуждения участники приводятся в то же положение, в котором они должны были находиться в соответствии с требованиями закона <8>.

<8> Нам К. Ответственность за нарушение обязательств: теория и законодательство // Хозяйство и право. 1997. N 4. С. 131.

Таким образом, понятие ответственности рассматривается в широком и узком смысле. Ответственность в широком смысле включает в себя не только определенные дополнительные взыскания (штрафная ответственность), но и меры принудительного характера, направленные на восстановление нарушенных прав и интересов (правовосстановительная ответственность). Ответственность в узком смысле включает в себя лишь такие последствия правонарушения, которые выражаются в возникновении либо в видоизменении обязанностей, вытекающих из существующего правоотношения.

Представляется, что реальное исполнение, восстановление нарушенных прав, даже если оно будет принудительным, нельзя считать мерой ответственности. Необходимо добавить, что при осуществлении мер принудительного характера применяются определенные специфические меры ответственности, например взыскание исполнительского сбора. Следовательно, меры ответственности всегда носят дополнительный штрафной характер. Несмотря на многочисленные публикации на тему правовой природы юридической ответственности, вопрос о соотношении и использовании понятий юридической ответственности, санкции, применении мер государственного принуждения требует своего дальнейшего исследования и научного обоснования.

Проведенный анализ позволяет отличить функции органов принудительного исполнения по осуществлению мер принудительного характера от применения мер ответственности за нарушение законодательства об исполнительном производстве. Меры принудительного исполнения, осуществляемые судебными приставами-исполнителями, восстанавливают нарушенные правоотношения, принудительно реализуя неисполненную должником обязанность, в этом состоит главная отличительная особенность органов принудительного исполнения. Штрафные санкции в исполнительном производстве возлагают на виновных лиц определенные дополнительные обязанности.

В теории права отмечалось, что при исполнении обязанностей необходимо принуждение в виде применения санкции, которая выступает либо как мера правовой ответственности, либо как мера защиты субъективных прав и юридических обязанностей <9>. Следует отметить, что наличие какой-либо санкции не выступает единственным показателем эффективности воздействия правовых норм на общественные отношения. Как известно, ужесточение санкций далеко не всегда гарантирует правомерное поведение субъектов, более того, наблюдается тенденция снижения численности субъектов, к которым применяются штрафные санкции, что не в последнюю очередь связано с трудностями фактического исполнения постановлений о наложении штрафов.

<9> Алексеев С.С. Общая теория права. М., 1981. Т. 1. С. 272 - 273.

А.В. Юдин обращает внимание, что взыскание исполнительского сбора направлено на стимулирование должника к добровольному исполнению судебного акта, поскольку процедура его взыскания подчинена следующей логике: если лицо не желает подвергнуться взысканию исполнительского сбора, то оно может добровольно заплатить долг в течение отведенного пятидневного срока. Привлечение к административной ответственности за неисполнение преследует аналогичную цель стимулирования к добровольной уплате.

Действующее законодательство об исполнительном производстве знает примеры привлечения лиц к "двойной" или даже "тройной" административной ответственности. Это, например, неисполнение должником требований неимущественного характера в срок, установленный судебным приставом-исполнителем после взыскания исполнительского сбора (ч. 1 ст. 17.15 КоАП РФ) и неисполнение должником требований неимущественного характера в срок, вновь установленный судебным приставом-исполнителем после наложения административного штрафа (ч. 2 ст. 17.15 КоАП РФ).

Несмотря на то что в основе привлечения к ответственности здесь лежит все то же неисполнение одного судебного акта, должник наказывается за разные стадии неисполнения одной и той же обязанности. Первое - это неисполнение требований судебного акта в срок, установленный для добровольного исполнения, за которое взыскивается исполнительский сбор; второе - неисполнение судебного акта в срок, установленный для принудительного исполнения, и т.д.

По отношению к неимущественным взысканиям это может быть оправдано тем, что в ситуации, когда лицо располагает фактической возможностью исполнения (поскольку все зависит от его собственных действий), его уклонение от исполнения сначала на "этапе" добровольного, а затем принудительного исполнения свидетельствует о явном пренебрежении субъекта требованиями исполнительской дисциплины, т.е. о некоем "рецидиве" его правонарушающего поведения.

При этом вредоносность правонарушения на этапе добровольного исполнения отличается от вредоносности на этапе принудительного исполнения, а при последующем (уже третьем!) неисполнении (после наложения административного штрафа) опасность правонарушения значительно возрастает.

В случае же неисполнения судебного акта имущественного характера в ситуации, когда лицо не имеет фактической возможности его исполнить, привлечение субъекта к штрафной одноотраслевой ответственности на этапе добровольного, а затем принудительного исполнения не даст аналогичного эффекта. Неисполнение в данном случае не будет свидетельствовать о пренебрежении субъекта требованиями закона. Иными словами, умножение числа таких штрафов не способно направить поведение лица в нужное русло.

Даже с чисто практической точки зрения разумно предположить, что отсутствие у должника денежных средств на оплату долга делает взыскание административного штрафа также весьма проблематичным и у хронически неисправного должника не будет стимула и возможности для уплаты такого штрафа (он может рассуждать по логике "штрафом больше или меньше - разницы нет") <10>.

<10> Юдин А.В. Проблемы расширения юридической ответственности за "простое" без признаков злостности неисполнение судебного акта // Европейский гражданский процесс и исполнительное производство: Сборник материалов Международной научно-практической конференции, г. Казань, Казанский (Приволжский) федеральный университет, 25 марта 2011 г. / Отв. ред. Д.Х. Валеев. М.: Статут, 2012.

В этой связи особую значимость приобретают опосредованные, в т.ч. процессуальные, способы исполнения судебных решений независимо от волеизъявления обязанных лиц, на первый взгляд, непосредственно не связанные с исполнением судебного акта, как, например, временное ограничение на выезд должника из Российской Федерации на основании ст. 67 Закона "Об исполнительном производстве". Аналогичные способы хорошо зарекомендовали себя при рассмотрении гражданских дел, например, согласно ч. 3 ст. 79 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, если сторона уклоняется от участия в экспертизе, а по обстоятельствам дела без участия этой стороны экспертизу провести невозможно, суд, в зависимости от того, какая сторона уклоняется от экспертизы и какое она имеет для нее значение, вправе признать юридический факт, для выяснения которого назначалась экспертиза, установленным или опровергнутым.

Рассматривая вопросы о наложении штрафных санкций, судебному приставу-исполнителю придется определять форму вины, тяжесть совершенного деяния, конкретный размер взыскания и т.п., между тем в нормативных актах, регулирующих исполнительное производство, непосредственно эти вопросы не урегулированы, что, конечно, относится к недостаткам гражданского исполнительного законодательства. Ввиду отсутствия собственного нормативного регулирования по вопросам привлечения к ответственности за нарушение гражданского исполнительного законодательства следует применять правила, предусмотренные КоАП, поскольку судебные приставы-исполнители суть органы исполнительной власти.

Однако данная точка зрения не единственная, высказано мнение об особой правовой природе ответственности за нарушение законодательства об исполнительном производстве <11>. В.В. Ярков полагает, что указанные меры ответственности не являются административными, т.к. при их наложении нет необходимости соблюдать процедуры КоАП. Эти и другие санкции, предусмотренные Федеральным законом "Об исполнительном производстве", носят самостоятельный правовой характер и являются исполнительными санкциями, для их применения нет необходимости в использовании специальной процедуры слушания дела. В то же самое время автор отмечает, что для установления обстоятельств дела возможно истребование объяснений от участников исполнительного производства и иных лиц. В другой работе В.В. Ярков отмечает как существенный недостаток оперативно-исполнительской и юрисдикционной деятельности многих органов исполнительной власти отсутствие развитых процедурных форм их деятельности, одновременно утверждая, что наличие таких процедур выступает в качестве гарантий объективности разбирательства, снижает конфликтность отношений сторон, позволяет во внесудебном порядке разрешить конкретный правовой вопрос <12>. Мнение о низкой эффективности защиты прав в административных органах в связи с отсутствием необходимых процессуальных гарантий в последнее время звучит все чаще <13>. Л.В. Белоусов и В.В. Мартынова также считают, что законодатель специально предусмотрел упрощенную процедуру наложения штрафа, руководствоваться следует не КоАП РСФСР, а Федеральным законом "Об исполнительном производстве" <14>.

<11> Ярков В.В. Комментарий к Федеральному закону "Об исполнительном производстве" и к Федеральному закону "О судебных приставах". М.: Юристъ, 1999. С. 341.
<12> Решетникова И.В., Ярков В.В. Указ. соч. С. 9.
<13> Баталова Л.А., Вершинин А.П. Способы защиты прав налогоплательщиков в арбитражном суде. СПб.: Издательство С.-Петербургского университета, 1997. С. 20.
<14> Белоусов Л.В., Мартынова В.В. Судебный пристав: статус и организация деятельности. М., 2000. С. 136.

Более предпочтительной представляется последнее мнение В.В. Яркова, последовательно развивая которое неизбежно приходишь к выводу: если нормами законодательства об исполнительном производстве напрямую не урегулирован вопрос о процедуре рассмотрения соответствующих правонарушений, следует использовать правила, предусмотренные КоАП. Отсутствие норм об ответственности за нарушение законодательства об исполнительном производстве в КоАП еще не говорит о том, что данный вид ответственности вообще перестал быть административным, так же как, например, наличие ответственности за нарушение таможенных правил в специальном нормативном акте - Таможенном кодексе Российской Федерации (далее - ТК РФ) - не свидетельствует о том, что данный вид ответственности является особой таможенной ответственностью, но не административной. Характер ответственности не изменился, просто для ее наложения и рассмотрения дел о нарушении таможенных правил установлен специальный порядок.

В ТК РФ прямо сказано, что, если какие-либо вопросы в нем не урегулированы, следует руководствоваться общими нормами КоАП. Административная ответственность, в т.ч. и ответственность за нарушение законодательства об исполнительном производстве, представляет собой разновидность юридической ответственности, она наступает на основе норм права, в результате их нарушения, связана с применением мер государственного принуждения и применяется на основании юрисдикционных актов уполномоченных законом органов. Д.Н. Бахрах отмечает, что к административной ответственности привлекают органы, являющиеся субъектами функциональной власти, реализуя которую они налагают административные взыскания <15>. Субъектами применения законодательства об ответственности за административные правонарушения выступают суды, как правило, районные, а также многочисленные органы исполнительной власти.

<15> Бахрах Д.Н. Указ. соч. С. 280.

Установление норм, определяющих ответственность за неповиновение законным требованиям государственных органов исполнительной власти, призвано создать необходимые условия для нормальной жизнедеятельности публичной власти, особенно в условиях ослабления дисциплины в обществе. Отсутствие урегулированной процедуры рассмотрения нарушений в сфере гражданского исполнительного производства (сроки обнаружения правонарушения, сроки давности привлечения к ответственности, порядок производства по делу и т.д.) существенно нарушает права участников исполнительного производства. Невозможно учесть при определении размера налагаемого штрафа тяжесть совершенного проступка, личность виновного, его имущественное положение, не выслушав правонарушителя и не взяв письменных объяснений, что нарушает принципы индивидуализации наказания, его справедливости и соразмерности, а в целом дает безграничное поле для произвола, тем более что установленный размер штрафа довольно высок. В подобных условиях штрафные санкции с неограниченными возможностями для их последующего увеличения могут с легкостью превратиться из меры воздействия в "дубинку" для подавления прав и свобод граждан.

В этом плане представляет интерес Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 12.05.1998 N 14-П "По делу о проверке конституционности отдельных положений абзаца шестого статьи 6 и абзаца второго части первой статьи 7 Закона Российской Федерации от 18 июня 1993 г. "О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением" в связи с запросом Дмитровского районного суда Московской области и жалобами граждан", которым определено, что оспариваемые нормы имеют многофункциональное значение и направлены на обеспечение интересов граждан в области торговли и оказания услуг, защиту прав потребителя, а также на охрану установленного порядка торговли и оказания услуг, фискальных интересов государства, финансовой (в т.ч. налоговой) дисциплины. Предусмотренная ответственность за нарушение правил применения контрольно-кассовых машин является публично-правовой, а именно административной.

Таким образом, Конституционный Суд России отметил, что, несмотря на комплексный характер правоотношений, урегулированных нормами Закона "О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением", ответственность за его нарушение носит административный характер. Кроме того, Конституционный Суд России указал, что поскольку на основании ч. 2 ст. 118 Конституции Российской Федерации судебная власть осуществляется посредством конституционного, гражданского, административного и уголовного судопроизводства, то судопроизводство по оспариваемым положениям вышеуказанного Закона также должно быть административным, как и предварительное производство, когда принятие решения, по существу, принадлежит органам исполнительной власти, наделенным соответствующими полномочиями.

По общему правилу административное производство осуществляется в соответствии с требованиями, установленными КоАП, за исключением тех случаев, когда законодательством специально установлены особые правила для отдельных видов ответственности. Если гражданским исполнительным законодательством впоследствии будут установлены иные правила, нежели предусмотренные КоАП, то должны применяться специальные правила. Однако производство по таким делам все равно будет носить административный характер, поскольку оно складывается в рамках правоотношений власти-подчинения: "судебный пристав-исполнитель - лицо, допустившее нарушение законодательства об исполнительном производстве".