Мудрый Юрист

Дуализм в российской судебной практике

Улезко Александра Сергеевна, юрист юридической фирмы "Качкин и Партнеры".

В статье рассмотрена проблема различного применения норм материального права арбитражными судами и судами общей юрисдикции. Автор приводит примеры разных подходов к разрешению споров, регулируемых одними и теми же нормами права, разных правовых позиций высших судебных инстанций. В статье предложены пути преодоления неединообразного применения права.

Ключевые слова: судебная практика, арбитражная практика, применение права, правовые позиции ВАС РФ, правовые позиции ВС РФ, формальная определенность права.

С принятием в 1993 г. Конституции РФ судебная система претерпела существенные изменения, в основе которых лежало решение о выделении арбитражных судов и судов общей юрисдикции, компетенция которых распределялась по субъектам и предмету рассматриваемых в них споров. При этом высшим судам в каждой ветви судебной власти были предоставлены полномочия по унификации судебной практики нижестоящих судов.

Выделение двух видов судебных систем свидетельствовало о стремлении к различению процессуальных особенностей рассмотрения дел с разным статусом участников процесса, что было вполне объяснимо и внутренне непротиворечиво. Однако со временем различия стали касаться не только процессуальных особенностей, но и толкования и применения норм материального права.

В арбитражном процессе формальная роль судебной практики закреплена в п. 1 ч. 1 ст. 304 АПК РФ, согласно которому нарушение единообразия в толковании и применении арбитражными судами норм права является основанием для изменения или отмены ВАС РФ судебных актов в порядке надзора. Но практическое значение судебной практики в арбитражных судах существенно выше. Нередко даже при рассмотрении дела судом кассационной инстанции в судебном акте в качестве одного из оснований для отмены или изменения принятых судами нижестоящих инстанций судебных актов указывается нарушение единообразия в толковании и применении норм права <1>, несмотря на то что ст. 288 АПК РФ такого основания не содержит. Вместе с тем достаточно очевидно, что нарушение единообразия в толковании норм права свидетельствует о неправильном применении закона, что, в свою очередь, уже является основанием для изменения или отмены судебных актов судами апелляционной и кассационной инстанций.

<1> См., напр.: Постановления ФАС Центрального округа от 02.11.2010 по делу N А08-181/2010-22, ФАС Московского округа от 03.12.2009 по делу N КГ-А40/12666-09.

Иначе обстоит дело в гражданском судопроизводстве, где судебной практике исторически отводится гораздо менее существенная роль. Достаточно часто в судебных актах судов общей юрисдикции можно встретить утверждение о том, что суды не могут принимать во внимание в качестве основания к отмене решения суда судебную практику по определенной категории дел, поскольку такие судебные акты принимаются по конкретным делам <2>. Исчерпывающим образом высказался по данному вопросу Липецкий областной суд: "Ссылки в жалобе на постановления других судов общей юрисдикции по аналогичным спорам, равно как и довод о нарушении единства судебной практики, не могут быть приняты во внимание судебной коллегией ввиду того, что судебная практика и составляющие ее судебные прецеденты не являются источником российского права и не могут являться правовой основой для постановки законных и обоснованных судебных решений" <3>.

<2> См., напр.: Определение Московского городского суда от 14.10.2011 по делу N 33-33130, Кассационное определение Верховного суда Удмуртской Республики от 17.10.2011 по делу N 33-3699.
<3> Определение Липецкого областного суда от 28.02.2011 по делу N 33-556/2011.

Лишь с 1 января 2012 г. в связи со вступлением в силу Федерального закона от 09.12.2010 N 353-ФЗ "О внесении изменений в Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации" нарушение единообразия в толковании и применении норм права стало приобретать процессуальное значение для системы судов общей юрисдикции, став одним из оснований для изменения или отмены судебных актов в порядке надзора.

Следует признать, что и арбитражные суды, и суды общей юрисдикции фактически вынуждены руководствоваться позицией суда вышестоящей инстанции, поскольку именно она определяет корректность применения определенной нормы права и толкование закона применительно к конкретной ситуации, выполняя эту функцию через реализацию полномочий по отмене либо пересмотру незаконного и необоснованного судебного акта.

Формирующийся дуализм судебного толкования

Наличие в России двух систем судов, имеющих самостоятельные органы толкования и унификации судебной практики, первоначально было оправдано разделением по предметам ведения и субъектам. Однако фактически существование двух различных ветвей судебной власти привело к двойственности толкования закона и зависимости исхода дел некоторых категорий от рассмотрения их в той или иной системе судов.

Одним из примеров такой двойственности является толкование п. 2 ст. 160 ГК РФ применительно к налоговым правоотношениям. В соответствии с указанной нормой использование факсимильного воспроизведения подписи с помощью средств механического или иного копирования, электронно-цифровой подписи либо иного аналога собственноручной подписи допускается в случаях и порядке, предусмотренных законом, иными правовыми актами или соглашением сторон. Казалось бы, данная норма должна применяться одинаково как в спорах, связанных с осуществлением экономической деятельности и рассматриваемых арбитражными судами, так и в спорах, подведомственных судам общей юрисдикции, поскольку носит универсальный характер - из ее буквального толкования следует, что для юридической силы документа, содержащего аналог собственноручной подписи, необходимо прямое указание закона либо соглашение сторон. В противном случае такой документ будет недействительным и не будет порождать правовых последствий.

В письме Министерства финансов РФ от 15.03.2010 N 03-02-08/13 указано, что должностным лицам территориальных налоговых органов запрещается использовать факсимиле подписи в основной деятельности, а письмом Министерства РФ по налогам и сборам от 01.04.2004 N 18-0-09/000042@ уточнено, что факсимиле не допускается использовать на доверенностях, платежных документах, других документах, имеющих финансовые последствия.

Арбитражные суды последовательно оценивают документы, исходящие от налоговых органов и содержащие факсимиле вместо оригинальной подписи должностного лица, как не порождающие правовых последствий. Так, судами указывалось, что, поскольку законодательство о налогах и сборах не предусматривает возможности проставления на требовании об уплате налога, сбора, пеней, штрафа факсимильной подписи руководителя (заместителя руководителя) налогового органа, эти требования не отвечают признаку обязательности его подписания уполномоченным лицом и как неподписанные ненормативные правовые акты налогового органа не порождают правовых последствий его неисполнения <4>.

<4> См., напр.: Постановления ФАС Восточно-Сибирского округа от 14.07.2010 N А58-9855/09, ФАС Поволжского округа от 15.02.2007 N А55-4383/2006.

Однако суды общей юрисдикции подходят к данному вопросу иначе и указывают на то, что факсимильная подпись на налоговом уведомлении представляет собой способ выполнения оригинальной личной подписи и налоговому законодательству не противоречит, как и не освобождает налогоплательщика от обязанности по уплате налога, возникшей на основании получения такого налогового уведомления <5>.

<5> См., напр.: Определение Санкт-Петербургского городского суда от 18.04.2011 N 33-5476/2011.

Казалось бы, подобную практику можно объяснить отсутствием правовой позиции по этому вопросу ВАС РФ или ВС РФ, т.е. ее неупорядоченностью высшими судебными органами. Однако зачастую судебная практика может существенным образом различаться и при наличии разъяснений какого-либо из высших судов.

Показателен пример рассмотрения дел о банкротстве индивидуальных предпринимателей и требований кредиторов вне рамок дела о банкротстве. Суды общей юрисдикции по-разному расценивают требования, не связанные с осуществлением гражданином предпринимательской деятельности, заявленные в суд общей юрисдикции при наличии открытой процедуры банкротства и рассмотрении дела о банкротстве арбитражным судом, хотя ВАС РФ в п. 30 Постановления от 30.06.2011 N 51 "О рассмотрении дел о банкротстве индивидуальных предпринимателей" указал, что предусмотренные абз. 2 п. 1 ст. 63 и абз. 7 п. 1 ст. 126 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" нормы о возможности предъявления в процедурах наблюдения и конкурсного производства требований только в рамках дела о банкротстве распространяются в том числе на требования к индивидуальному предпринимателю - должнику по делу о банкротстве, не связанные с предпринимательской деятельностью <6>. При этом до окончания дела о банкротстве эти требования не могут заявляться в отдельном исковом производстве. Очевидно, что данная формулировка свидетельствует о том, что такие требования должны оставляться судом без рассмотрения.

<6> С учетом особенностей для требований, неразрывно связанных с личностью кредитора, для которых п. 31 названного Постановления установлено иное правило.

Еще один пример - Постановление Пленума ВАС РФ от 22.06.2006 N 25 "О некоторых вопросах, связанных с квалификацией и установлением требований по обязательным платежам, а также санкциям за публичные правонарушения в деле о банкротстве", определяющее, что датой возникновения обязанности по уплате налога является дата окончания налогового периода, а не дата представления налоговой декларации или дата окончания срока уплаты налога. Однако суды общей юрисдикции в большинстве своем придерживаются иного толкования, никак не сочетающегося с правовой позицией ВАС РФ. Так, Санкт-Петербургский городской суд в Кассационном определении от 28.06.2011 по делу N 33-9732/2011 указал, что дело было правомерно рассмотрено судом общей юрисдикции, поскольку требования по уплате налога предъявлены к ответчику как к физическому лицу, а обязанность по уплате налога возникла с даты направления налогового уведомления, а не с даты окончания налогового периода. Отметим, что такая позиция была поддержана и ВС РФ <7>.

<7> См.: Определение Верховного Суда РФ от 17.10.2011 N 78-Ф11-1363.

С принятием Постановления Пленума ВАС РФ от 11.07.2011 N 54 "О некоторых вопросах разрешения споров, возникающих из договоров по поводу недвижимости, которая будет создана или приобретена в будущем" (далее - Постановление N 54) расхождения между практикой арбитражных судов и судов общей юрисдикции существенно возросли. Постановление N 54 существенным образом изменило направление правоприменительной практики арбитражных судов в сфере инвестиционной деятельности, фактически введя в гражданский оборот новое понятие - "договор купли-продажи будущей вещи" <8>. При этом предметом такого договора, по мнению ВАС РФ, может быть как товар, имеющийся в наличии у продавца в момент заключения договора, так и товар, который будет создан или приобретен продавцом в будущем, если иное не установлено законом или не вытекает из характера товара. Защита прав инвестора при этом ограничена лишь требованиями о передаче вещи либо о понуждении к регистрации, не предоставляя инвестору возможности требовать прямого признания права собственности за ним. Более того, понудить к исполнению такого договора можно только в том случае, если объект недвижимости у продавца уже есть в натуре, а в иных случаях защита инвестора сведена к иску о взыскании убытков.

<8> В рамках данной статьи нет смысла вдаваться в дискуссию о новизне "договора купли-продажи будущей вещи", но следует признать, что до Постановления N 54 концепция "договора купли-продажи будущей вещи" на практике не использовалась.

Не секрет, что судьи судов общей юрисдикции новеллы Постановления N 54 принимать не спешат <9> и на сегодняшний день весьма по-разному воспринимают изложенные в Постановлении разъяснения. Иногда они неожиданно учитываются, но чаще Постановление N 54 применяется неправильно <10>. В то же время во многих судебных актах судов общей юрисдикции можно найти обоснование неприменения разъяснений Постановления N 54 ссылкой на п. 2 ст. 13 Федерального конституционного закона от 28.04.1995 N 1-ФКЗ "Об арбитражных судах в Российской Федерации", которая устанавливает обязательность разъяснений Пленума ВАС РФ только для арбитражных судов, но не для судов общей юрисдикции <11>.

<9> Об этом говорил, к примеру, А. Кадулин, председатель судебного состава ФАС Северо-Западного округа, в рамках круглого стола "Инвестор в интересном положении", состоявшегося 21 октября 2011 г. и посвященного принятию Постановления Пленума ВАС РФ от 11.07.2011 N 54 (Недвижимость и Строительство Петербурга. 2011. 31 окт.).
<10> См., напр.: Определение Санкт-Петербургского городского суда от 28.09.2011 N 14751, которым были удовлетворены требования гражданина о признании права собственности на квартиру, находящуюся в доме, который не был введен в эксплуатацию, притом что отсутствовала разрешительная документация. Однако Постановление N 54 указывает на то, что требования о передаче имущества и государственной регистрации подлежат удовлетворению в случае, если суд установит, что спорное имущество имеется в натуре и им владеет ответчик - продавец по договору, право собственности которого на спорное имущество зарегистрировано в ЕГРП.
<11> См., напр.: Определения Санкт-Петербургского городского суда от 19.12.2011 N 33-18728/2011, Свердловского областного суда от 18.10.2011 по делу N 33-14802/2011.

Парадоксально, но принятие Пленумами ВАС и ВС РФ совместных постановлений не решает проблему дуализма судебной практики. В некоторых случаях суды общей юрисдикции и арбитражные суды придерживаются разных позиций в отношении толкования одних и тех же норм права даже при наличии совместной позиции ВАС и ВС РФ в соответствующей сфере.

Казалось бы, вопрос о надлежащем описании предмета залога в договоре залога был однозначно разрешен в совместном Постановлении Пленумов ВАС и ВС РФ от 01.07.1996 N 6/8 "О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Постановление N 6/8), в п. 43 которого указано, что договор залога не может являться заключенным, если сторонами не достигнуто соглашение хотя бы об одном из условий, указанных в п. 1 ст. 339 ГК РФ. Первоначально правоприменительная практика как арбитражных судов, так и судов общей юрисдикции достаточно жестко придерживалась такого толкования <12>. Однако относительно недавно ВАС РФ кардинально изменил позицию по данному вопросу, указав в Постановлении Пленума от 17.02.2011 N 10 "О некоторых вопросах применения законодательства о залоге", что отсутствие в договоре о залоге условий о размере и/или порядке уплаты процентов за пользование кредитом означает ограничение обеспечиваемых залогом требований уплатой суммы основного долга по кредитному договору, но не влечет за собой незаключенности договора о залоге в целом, что применяется также к случаям, когда залог предоставлен залогодателем в обеспечение обязательств иного лица. Поскольку ВС РФ свою позицию не менял, вероятность признания договора залога незаключенным стала напрямую зависеть от того, в каком суде будет рассматриваться спор.

<12> Исключение составлял случай, когда залогодателем являлся сам должник в обеспеченном залогом обязательстве, так как здесь в соответствии с абз. 2 п. 43 Постановления N 6/8 в договоре залога достаточно было сослаться на договор, обеспечиваемый залогом.

Другим примером "пробуксовывания" совместных постановлений Пленумов является ситуация, когда двумя системами судов по-разному воспринимается их содержание. Например, в Постановлении Пленумов ВС и ВАС РФ от 29.04.2010 N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав" (далее - Постановление N 10/22) приведен перечень обстоятельств, которые дают основания для признания права собственности истца на самовольную постройку в судебном порядке. Там, в частности, указано, что иск о признании права собственности на самовольную постройку подлежит удовлетворению при установлении судом того факта, что единственными признаками самовольной постройки являются отсутствие разрешения на строительство и/или отсутствие акта ввода объекта в эксплуатацию, к получению которых лицо, создавшее самовольную постройку, принимало меры. Но судами общей юрисдикции право собственности на самовольные постройки признается гораздо чаще, поскольку суд оценивает возможные нарушения прав и охраняемых законом интересов, которые может повлечь сохранение самовольной постройки, и отсутствие угрозы жизни и здоровью граждан.

Таким образом, суды общей юрисдикции оценивают ситуацию с позиции баланса интересов сторон, а арбитражные суды подходят строго формально и в обязательном порядке учитывают, принимало ли лицо меры к тому, чтобы получить необходимые документы, и насколько добросовестно действовало при возведении самовольной постройки <13>.

<13> См., напр.: Определения Пермского краевого суда от 05.09.2011 по делу N 33-8976, Свердловского областного суда от 25.10.2011 по делу N 33-14328/2011, Постановления ФАС Северо-Западного округа от 01.11.2010 по делу N А56-75499/2009, от 06.08.2010 по делу N А13-4690/2009.

На этом примеры расхождений в судебной практике далеко не исчерпываются (вспомним, к примеру, парадоксальную ситуацию с оценкой сроков действия предварительных договоров по создаваемым объектам недвижимости и т.п.). Можно ожидать, что расхождения в судебной практике будут появляться все чаще и возникать на все более высоком уровне.

Последствия дуализма судебной практики

Как видно из приведенных примеров, в схожих случаях судами разных систем могут быть вынесены принципиально разные решения даже при наличии совместных разъяснений высших судебных инстанций. Такое положение вещей дало возможность, изменив подсудность, сделать иными перспективы судебных решений по некоторым категориям дел. Например, в Санкт-Петербурге некоторые юридические фирмы предлагают дольщикам, имеющим просроченные предварительные договоры с застройщиками, переуступить им права требования для повышения шансов на однозначность признания такого договора прекратившимся и взыскания денег <14>.

<14> Необходимо пояснить, что практика Санкт-Петербургского городского суда по вопросу сроков предварительного договора была противоречивой, что негативно отличало ее от арбитражной практики по аналогичным делам.

Практика толкования диаметрально противоположным образом одних и тех же норм материального права существенным образом нивелирует один из основных принципов права - формальную определенность, которая характеризует право как определенное указание относительно границ правомерности поведения субъектов права. Отсутствие единообразия в применении норм материального права судами существенным образом размывает эти границы и ставит субъекты права в неравное положение, чем подрывает основы стабильности гражданского оборота.

Проблема двойственности толкования закона актуальна для правоприменителей всех уровней, поскольку ведет к произволу в определении прав и обязанностей граждан и юридических лиц. Как отмечается в СМИ, Председатель ВАС РФ А.А. Иванов на международной научно-практической конференции "Участие судебной власти в развитии гражданского права", затрагивая проблему влияния судебной практики на применение закона, указал, что принятие совместных постановлений ВАС РФ и ВС РФ по вопросам правового регулирования отдельных отраслей и институтов права должно быть более регулярным, поскольку такие документы имеют большую юридическую силу и способствуют стабильности правоприменения <15>. Как представляется, совместные постановления Пленумов ВАС РФ и ВС РФ могут уменьшить риск расхождения в правоприменении, но, как видно из приведенных примеров, не могут его устранить.

<15> Слепцов И. Вес судебного толкования выше, чем нормативного регулирования (www.pravo.ru/review/view/67753).

Расхождению судебной и арбитражной практики во многом способствуют явно выраженные амбиции ВАС РФ на получение фактического статуса регулятора, приравненного к признанным Конституцией РФ источникам права.

Представляется, что наряду с расширением практики принятия совместных постановлений Пленумов ВАС и ВС РФ целесообразно дать какому-либо институту или органу, которым может быть, например, Конституционный Суд РФ, полномочия по разрешению противоречий между толкованием различными судами норм права.

Конституционный Суд РФ в своем Постановлении от 21.01.2010 N 1-П указал, что формальная определенность права заключается в том, что участники соответствующих правоотношений должны быть уверены в неизменности своего официально признанного статуса, а также приобретенных прав и обязанностей. Ранее Суд также неоднократно обращал внимание на то, что неопределенность содержания правовых норм влечет неоднозначное их понимание и, следовательно, неоднозначное применение, создает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и ведет к произволу, а значит, к нарушению конституционных принципов, реализация которых не может быть обеспечена без единообразного понимания и толкования правовой нормы всеми правоприменителями <16>.

<16> См.: Постановления КС РФ от 25.04.1995 N 3-П, от 15.07.1999 N 11-П, от 11.11.2003 N 16-П.

Полагаем, что двойственность толкования и применения закона является прежде всего конституционно-правовой проблемой, поскольку неопределенность применения правовых норм противоречит установленному ст. 19 Конституции РФ праву каждого в Российской Федерации на равенство перед законом и судом, а равенство не предполагает зависимости прав и обязанностей субъекта от вида суда, рассматривающего спор. Отказ от решения этой проблемы сейчас неизбежно породит конфликт в будущем. Следует признать наличие растущего расщепления судебной практики и начать обсуждение способов его устранения.