Мудрый Юрист

Страницы из дневника следователя № 6

Драпкин Леонид Яковлевич - заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, почетный работник прокуратуры РФ, почетный профессор Уральской государственной юридической академии, профессор кафедры криминалистики Уральской государственной юридической академии (Екатеринбург).

Pages from investigator's diary

L.Ya. Drapkin

This is the thirteenth part of autobiographical essay of one of the prominent criminalists of modern Russia - professor L.Ya. Drapkin.

Key words: criminalist, investigator, criminalistics, versions, prominent.

Страница четырнадцатая.

"Поиск и доказывание - главное содержание работы следователя" <*>

<*> В тексте изменены некоторые фамилии и отдельные обстоятельства уголовных дел.

В начале сентября 1964 г. следственно-оперативная группа под моим руководством расследовала уголовное дело о хищениях материальных ценностей и денежных средств в ОРСах (отделах рабочего снабжения) Полевского криолитового и Северского трубного заводов. Это дело оказалось не слишком сложным, поскольку выводы бухгалтерских ревизий были достаточно обоснованны и подтверждались анализом многочисленных официальных и неофициальных документов, а также своевременно изъятых черновых записей расхитителей. Расследование близилось к завершению, мы ждали лишь отпечатанного варианта обобщающего заключения судебно-бухгалтерской экспертизы, которая должна была свести воедино выводы экспертов разных специальностей. Я уже "распустил по домам" почти всех членов следственно-оперативной группы, оставив лишь двоих следователей для весьма трудоемкой работы - ознакомления обвиняемых и их защитников с материалами уголовного дела. По объему это уголовное дело получилось не слишком большим, не более полутора десятков томов, и я рассчитывал через две недели представить его прокурору области для утверждения обвинительного заключения и заняться своей основной деятельностью - выполнением функций прокурора-криминалиста <1>.

<1> Принятие к производству этого чисто "хозяйственного" дела, не входящего в сферу должностных функций прокурора-криминалиста, было мне поручено в связи с болезнью следователя, возглавлявшего ранее следственно-оперативную группу.

Утром я попрощался с оперативными работниками областного Управления внутренних дел, входившими в состав следственно-оперативной группы, и они выехали в Свердловск. Вернувшись в кабинет, мы с оставшимися следователями стали уточнять план дальнейших действий, направленных на завершение расследования.

В это время в кабинет быстро вошел прокурор Полевского района Владимир Костерин, с ним у нас установились хорошие отношения, не только деловые, но и дружеские. Он был явно взволнован. Я предложил ему выпить настоящего индийского чая (в те годы индийский чай (со слонами на упаковке) был большим дефицитом), но прокурор отмахнулся от приглашения, выжидательно посмотрел на меня, немного помолчал, а затем произнес: "Леонид, выручай, необходима твоя помощь, бросай свое дело, оно уже расследовано, твои ребята его завершат, а обвинительное заключение составишь позднее. У нас произошло несчастье: зверски избита при попытке изнасилования молодая учительница Майя Светлакова. Это дело очень серьезное, у нас уже было в прошлом месяце аналогичное преступление, оно до сих пор не раскрыто. Я только что разговаривал с начальником следственного отдела облпрокуратуры Степаном Петровичем Лукиным, он сказал, что раскрытие обоих этих преступлений - прямая твоя обязанность как прокурора-криминалиста, и велел передать тебе его мнение". Я ответил, что мнение нашего исключительно интеллигентного и вежливого начальника отдела равносильно приказу, раскрывать эти преступления все равно придется мне, а поскольку фактор времени чаще всего работает на преступников, поэтому я сразу согласился. Костерин успокоился и даже решил выпить чая. Он добавил, что оба его следователя в отпуске и в отъезде, но когда через четыре дня один из них вернется на работу, то подключится к расследованию нападений на женщин, тем более что первое из них он начинал расследовать, но затем уехал в отпуск вместе с семьей.

Пить чай мне уже было некогда. Отбросив все "чайные церемонии", я на автомашине прокуратуры, выделенной в мое распоряжение, приехал в городскую больницу, где находилась потерпевшая, переговорил с дежурным врачом, а затем и с лечащим врачом. Убедившись, что допрос Светлаковой невозможен, я изъял уже заведенную историю болезни, осмотрел сильно разорванную одежду и нижнее белье женщины, произвел их выемку, а также записал данные троих молодых людей - учащихся местного техникума, доставивших пострадавшую в больницу.

Затем я поехал в техникум, где учились ребята, и попросил директора техникума пригласить их в свой кабинет. Все трое произвели на меня очень хорошее впечатление: высокие, крепкие, спортивного вида молодые люди, с простыми приветливыми лицами. Они коротко рассказали о происшествии: все трое гостили в Свердловске у приятеля и рано утром (около 7 часов) на автомашине возвращались домой. Чтобы сократить путь, они свернули с тракта на проселочную дорогу. Проезжая мимо небольшого поля, расположенного на окраине Полевского, они увидели, как высокий мужчина пинает женщину, лежащую на земле. Учащиеся начали сигналить, затем остановили автомашину, выскочили из нее и побежали к месту избиения. Увидев их, мужчина бросился в сторону редкого лесочка. Ребята попытались догнать его, но он скрылся за деревьями. Тогда молодые люди возвратились к женщине, которая лежала неподвижно и тихо стонала. Они подняли ее, перенесли в автомобиль и привезли в городскую больницу, где сдали дежурному врачу. Ребята добавили, что врач сразу позвонил в милицию. Кроме того, они отметили, что около Светлаковой лежала опрокинутая корзина, но они ее с собой не взяли. Я очень обрадовался этому обстоятельству, так как оставленная на поляне корзина позволяла точно определить место происшествия.

Позвонив в райотдел милиции, я узнал, что на место нападения уже выезжала оперативная группа, но служебно-розыскная собака потеряла след преступника, дойдя до тракта, расположенного за редким лесом, куда убежал преступник. Вместе со свидетелями и понятыми я выехал на злополучную поляну и осмотрел место происшествия, перевернутая корзина и рассыпавшиеся грибы-красноголовики послужили хорошим ориентиром. Я нашел домашние женские туфли, несколько больших светло-зеленых пуговиц, вероятно, от женской кофточки, и две маленькие белые пуговки, в отверстиях которых остались обрывки ниток. Эти две пуговки меня особенно порадовали: я решил, что они от рубашки преступника. Описав все обнаруженное в протоколе осмотра, я решил обойти территорию, прилегающую к месту происшествия: от дороги до леса, где скрылся пока еще неизвестный преступник. Однако ничего относящегося к делу обнаружить не удалось. Лето было очень жарким и сухим, трава стала какой-то жесткой, а земля высохла и затвердела, так что никаких следов преступника я найти не смог.

Вернувшись в райотдел милиции, я подробно допросил троих молодых людей, написал директору техникума письмо, где отметил смелые и благородные действия ребят, и отправил их на занятия. Изучая нераскрытое уголовное дело об изнасиловании Надежды Измайловой в середине августа, я обратил внимание на сходство нападений: избиение, удары ногами по голове упавших женщин. В обоих случаях рост преступника составлял не менее 185 - 190 сантиметров. Измайлова указала также, что напавший на нее мужчина был одет в пиджак, белую рубашку и темные брюки. Потерпевшая сообщила, что нападение произошло около 11 часов вечера на тихой улице на окраине города, причем на той же самой окраине, к которой примыкала поляна, где напали на Майю Светлакову.

В большом кабинете начальника райотдела милиции собралось около десяти сотрудников отдела уголовного розыска. Я доложил им свои соображения о сложившейся по этим двум преступлениям ситуации и добавил, что объединил дела в одно следственное производство. Начальник райотдела милиции как-то странно посмотрел на подчиненных и глухо, но с нажимом произнес: "Ну что, работнички, проморгали серийного насильника? Где же ваша чертова профилактика? Где агентура?" Оперативники, опустив головы, молчали. После небольшой паузы я примирительно сказал: "Да, это серийный насильник, но серия еще короткая, надо сделать все возможное, чтобы найти негодяя в ближайшие же дни".

Вместе с начальником уголовного розыска мы выдвинули наиболее вероятные версии и разработали план первоначальных следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий. Самой перспективной представлялась версия, что оба преступления совершил человек, ранее осужденный за насильственные и сексуальные посягательства и недавно освободившийся из заключения. В Полевском и Северском таких людей, по данным оперативного учета, оказалось всего четверо. Двое из них были осуждены за изнасилования, третий - за очень дерзкие хулиганские действия, связанные с нападением на женщин и их избиением, четвертый - за непристойное поведение в общественных местах. Все четверо освободились из мест лишения свободы не более пяти-шести месяцев назад, до совершения августовского нападения. Мы решили все усилия направить на их проверку. Разумеется, остальные версии не были забыты в совместном следственно-оперативном плане. В частности, несколько оперативных сотрудников выявляли лиц, имеющих по медицинским показаниям различные сексуальные отклонения, устанавливали женщин и девушек, которые не заявляли о фактах нападения на них, а также факты совершения развратных действий в отношении несовершеннолетних и других подобных событий. Но основное внимание мы обратили на четверку подозреваемых.

Я хорошо знал, что подобные преступления, относящиеся к группе "неочевидных" (по классификации сотрудников уголовного розыска), раскрываются нелегко, и настраивался на многодневную работу. Но нам сразу повезло. Вообще удача - довольно странная категория, характеризующая деятельность в условиях неопределенности, конфликта и риска. Отрицать ее существование нельзя, но и уповать только на нее следователям и оперативным сотрудникам недопустимо. Уж очень капризная это "барышня", далеко не каждому она улыбается. Случай, как правило, помогает трудолюбивому, настойчивому и умелому. Эта аксиома известна всем. Однако в этот раз успех пришел к нам быстро, но особенной удачей и везением назвать его сложно. Сработала хотя и вероятностная, но все-таки закономерность процесса раскрытия преступления: если выдвинута правильная версия, то в ходе ее эффективной проверки будет получен положительный результат. С большой степенью уверенности можно было сделать вывод о том, что оба преступления совершил один и тот же человек, проживающий сравнительно недалеко от мест нападений. Об этом свидетельствовали похожие способ и время преступлений, а также общий, но весьма важный признак - высокий рост нападавшего. Кроме того, анализ конкретной ситуации и обстановки совершения преступлений позволял выдвинуть обоснованное предположение, что насильник ранее судим и, скорее всего, за аналогичное преступление.

Мы еще составляли план раскрытия преступления, когда оперативники сообщили нам характеристики и точные адреса всех четверых подозреваемых. Выяснилось, что все четверо - высокого роста, одеваются примерно одинаково и живут недалеко от мест совершения преступлений. Исходя из обстоятельств дела, мы решили задержать всех четверых, но так, чтобы ни один из них не знал о задержании других; мы стремились создать у подлинного преступника (если он находится в числе подозреваемых) впечатление, что задержали за совершенные деяния именно его. Поэтому все четыре задержания были проведены негласно, с соблюдением строжайшей конспирации. Признаю, что, принимая это решение, я руководствовался не строгими и вполне правильными процессуальными нормами о мерах принуждения, а тактическими соображениями, диктующими оптимальное поведение в конкретной ситуации информационной неопределенности и риска. Я был уверен, что один из задержанных окажется виновником, и искренне полагал, что такой риск вполне обоснован и целесообразен. Прошу поверить, что когда правильно "идешь по следу" преступника, то возникает подсознательное чувство, что ты последовательно приближаешься к цели, остается сделать всего лишь один-два заключительных шага - и успех обеспечен. Конечно, можно было принять другое решение, полностью соответствующее нормам Уголовно-процессуального кодекса, и получить такой же результат, но я помнил, что время - капризный фактор, чаще всего помогающий преступнику (если тот не совершает ошибок), и это заставляло меня действовать быстро и наиболее эффективно. Я опасался также, что преступник, обозленный неудачей, может сразу совершить новое, еще более тяжкое преступление. Все эти обстоятельства требовали принять тактически эффективное, но не совсем верное в процессуальном отношении решение.

Перед выездом на задержание я проинструктировал участников этого группового мероприятия о необходимости тщательно произвести личные обыски и обыски в помещениях, обратить особое внимание на одежду задерживаемых: отсутствие на рубашках пуговиц, наличие загрязнений и следов, похожих на засохшую кровь или другие выделения, состояние обуви и иные важные признаки.

Я был в группе, которая задерживала ранее судимого за разбой и изнасилование Виктора Харистова - высокого, крепкого 32-летнего мужчину. При обыске мы обнаружили в кармане пиджака большой складной нож ("складень"), в баке с грязным бельем нашли долгожданную белую рубашку с двумя оторванными пуговицами. Я схватил ее как самую большую драгоценность и на глазах удивленных понятых и побледневшего подозреваемого осторожно упаковал рубашку в большой пакет. Остальным группам повезло меньше, а точнее, совсем не повезло. Впрочем, так и должно было быть исходя из версии о преступнике-одиночке.

Во время обыска в квартире Харистова мы изъяли всю его одежду, которую я после возвращения в райотдел милиции внимательно осмотрел, но ничего полезного вначале не обнаружил. Сделав перед допросом Харистова получасовую паузу и организовав его оперативное обслуживание, мы с начальником отдела уголовного розыска стали моделировать возможные действия Харистова во время нападения на Майю Светлакову, которые могли бы привести к возникновению следов.

В частности, было выдвинуто предположение, что, когда преступник убегал по поляне от троих молодых людей, в манжеты его брюк <2> могла набиться цветочная и травяная пыль, что могло бы послужить важнейшим доказательством его виновности в преступлении. В изъятых в квартире подозреваемого брюках "ботанической смеси" не обнаружилось. Неужели она осталась за манжетами брюк, в которые был одет Харистов? Я распорядился, чтобы в кабинет привели подозреваемого, и приступил к допросу, разъяснив ему основания задержания. Харистов категорически отрицал причастность к нападениям на женщин и даже перешел в наступление, требуя немедленного освобождения и извинений за задержание. В ходе допроса я как бы между прочим спросил у него, был ли он когда-нибудь на поляне, где произошло нападение на Светлакову, и подробно описал, где она расположена. Харистов возмущенно заявил, что на этой поляне он никогда не был, все время после освобождения находился дома у родителей и выходил лишь для того, чтобы устроиться на работу. В ходе допроса я плавно перешел на вопросноответную форму его проведения и дважды (в различных вариантах) записал категорические утверждения подозреваемого, что на поляне, где напали на Майю Светлакову, он никогда не был.

<2> Манжеты - отвороты на штанинах мужских брюк, которые были обязательны по моде 60-х гг. XX в.

Закончив допрос, я пригласил понятых и в их присутствии попросил Харистова переодеться в другие брюки, а затем осмотрел те, в которые он был одет ранее. Засунув палец за манжеты, я нащупал какие-то крошки. Тогда, расстелив на столе чистую бумагу, я высыпал мелкую цветочно-травяную смесь и сразу составил протокол осмотра брюк и протокол выемки цветочно-травяных частиц, которые подписали понятые. Харистов подписывать документы отказался, требовал, чтобы понятые тоже не подписывали. У него началась истерика, он пытался наброситься на присутствовавших, уронил стул, выкрикивал угрозы, и я распорядился отвести его в камеру.

Еще до начала допроса Харистова трое других задержанных были отпущены домой. Следует отметить, что никого из троих не помещали в камеры, все они находились в кабинетах оперативных сотрудников уголовного розыска не более часа. Между прочим, у всех имелись какие-то административные нарушения, так что за этот час с ними провели очень полезные воспитательные беседы.

Приехал обрадованный прокурор района, поблагодарил нашу следственно-оперативную группу, укоризненно покачал головой, узнав о задержании троих непричастных лиц. Однако после некоторого раздумья он признал эти действия не задержанием, а принудительным приводом в милицию (фактически так оно и было). После чего прокурор с удовольствием выпил стакан того же индийского чая, положив в него на радостях несколько кусочков сахара.

Таким образом, в первый же день напряженной работы удалось завершить поисковый этап расследования и перейти ко второму этапу - доказыванию <3>. Второй этап я начал с назначения судебно-товароведческой (по изъятым пуговицам, ниткам и рубашке) и судебно-ботанической экспертиз. Этот этап длился значительно дольше, поскольку он связан с подбором высококвалифицированных специалистов: товароведов и ученых-ботаников. За три дня с проблемой удалось справиться.

<3> Разумеется, деление на поиск и доказывание во многом условно, но оно существует и в криминалистической теории, и в следственно-оперативной практике.

Вопросы, поставленные перед товароведами, касались идентификации пуговиц, изъятых на месте преступления, и ниток, оставшихся в отверстиях двух пуговиц и на рубашке Харистова. Эксперты быстро пришли к категорическому заключению об идентичности пуговиц, в отношении же ниток сделали вывод об их групповой принадлежности.

На судебно-ботаническую экспертизу потребовалось дней пять-шесть. Эксперты взяли образцы грунта, цветов и травы и после всестороннего сравнения с представленными мной вещественными доказательствами заявили об их принадлежности к одной и той же партии (группе). Не удовлетворившись этим выводом, мы со следователем районной прокуратуры (он к тому времени вышел из отпуска) решили назначить судебно-математическую экспертизу, которая была проведена аспирантами крупного ученого-математика под его руководством. Вывод экспертизы был категоричен: соотношение различных видов цветов и трав (их наименования определены проведенной ранее судебно-ботанической экспертизой) в образцах и в вещественных доказательствах было почти одинаковым, а незначительные расхождения вызваны несущественными внешними факторами, которыми можно пренебречь.

Я передал уголовное дело следователю районной прокуратуры и занялся составлением обвинительного заключения по своему "хозяйственному" делу о хищениях. Уголовное дело по обвинению Харистова рассматривалось областным судом, Харистов был признан виновным по обоим эпизодам и приговорен к длительному заключению.

Два этапа - поиск и доказывание - иногда плавно "перетекают" друг в друга, а иногда осуществляются параллельно. В уголовном деле по обвинению Харистова исходя из создавшейся следственной ситуации был реализован первый вариант.

При этом в основе поисковой деятельности лежало взаимодействие следователя с сотрудниками уголовного розыска, а информационно-доказательственной основой второго этапа стало взаимодействие с экспертами различных специальностей: судебными медиками, товароведами, ботаниками и математиками. Ну и, конечно, большую роль в быстром раскрытии преступления сыграли перспективные следственные версии и их тщательная проверка. Разумеется, ситуационный характер расследования обусловливает не одну, а несколько типовых тактических схем (вариантов) перерастания вероятных, противоречивых, отрывочных знаний в достоверные и достаточные выводы. Более того, любая типовая схема расследования отдельного уголовного дела должна быть адаптирована к конкретной обстановке и условиям, к индивидуальной ситуации. Именно по такой адаптированной схеме происходило расследование уголовного дела по обвинению Харистова, которая привела менее чем за сутки к успешному раскрытию двух особо тяжких преступлений.