Необходимая оборона при посягательствах на свободу, здоровье, половую свободу и неприкосновенность

Мальцев Василий Васильевич, профессор кафедры уголовного права Волгоградской академии МВД России, доктор юридических наук, профессор.

В статье обосновывается необходимость усиления уголовно-правовых гарантий лиц, осуществляющих право на необходимую оборону при посягательствах на свободу, здоровье, половую свободу и неприкосновенность. С этой целью предлагается внести изменения в существующую редакцию ст. 37 УК РФ ("Необходимая оборона").

Ключевые слова: обстоятельства, исключающие преступность деяния; необходимая оборона; общественно полезные деяния; охрана свободы, здоровья, половой свободы и неприкосновенности; ч. 1 ст. 37 УК РФ.

Necessary defense during infringements upon freedom, health, sexual freedom and inviolability

V.V. Maltsev

The article substantiates the necessity of intensifying criminal-legal guarantees for persons exercising the right for necessary defense during infringements upon freedom, health, sexual freedom and inviolability. With this purpose it is proposed to bring changes into the current version of Article 37 of the Criminal Code of the Russian Federation (necessary defense).

Key words: circumstances, excluding criminality of an act; necessary defense; sociality of an act; protection of freedom health, sexual freedom and inviolability; part I of Article 37 of the RF Criminal Code.

Главу восьмую УК РФ ("Обстоятельства, исключающие преступность деяния") предлагается переименовать и озаглавить так: "Общественно полезные деяния, обеспечивающие интересы личности, общества и государства" <1>.

Такое переименование не только адекватно отразит действительное положение вещей, где сами по себе обстоятельства: необходимая оборона (ст. 37), крайняя необходимость (ст. 39), задержание лица, совершившего преступление (ст. 38), и обоснованный риск (ст. 41) - лишь условия для общественно полезной деятельности людей по сохранению социально значимых общественных отношений, выразит общественно полезное содержание этих деяний, устранив весьма обидную для мужественных, смелых, а иногда и героических поступков граждан их уголовно-правовую оценку как "исключающих преступность" (вроде бы не преступник, "не сидишь" - скажи и за это "спасибо" государству), но и резко повысит гуманистический потенциал соответствующих норм, сделает такое поведение для граждан более привлекательным, может быть, избавит их и от имеющих еще реальную основу опасений не стать за указанные деяния жертвой судебной ошибки. Ведь, если большинство людей в критических ситуациях, предусмотренных ст. ст. 37, 38, 39, 41 УК, встанут на защиту интересов личности, общества и государства, эффективность обеспечения этих интересов в уголовном праве повысится многократно. Однако для этого надо сделать так, чтобы граждане не боялись уголовного закона и суда больше, чем преступников и разного рода опасностей, чтобы они верили, что всегда "белое" будет названо "белым", а "черное" - "черным", что за их благородные деяния не будет черной неблагодарности от государства.

К сожалению, на протяжении десятилетий в этом плане и в законодательстве, и в судебной практике меняется немного. Так, еще в 1995 г. И. Звечаровский и Ю. Чайка писали: "Избрав путь общего определения правомерности необходимой обороны (на все случаи жизни), законодатель тем самым поставил потенциального субъекта необходимой обороны в ситуацию, при которой он должен не только дожидаться нападения, но и определить его направленность (на жизнь или другие блага) и выяснить характер применяемого или угрожающего насилия, т.е. решить те вопросы, которые вызывают трудности даже у специалистов и которые без разъяснения Пленума Верховного Суда однозначно толковаться (а следовательно, и применяться) не будут. Цена же ошибки общеизвестна: конфликт с уголовным законом со всеми вытекающими отсюда последствиями" <2>. "В местах лишения свободы за превышение пределов необходимой обороны, - констатируют В. Гаршин, Н. Высоцкая, - ежегодно отбывают наказание порядка 2000 человек. Сколько из них невиновных? Вопрос открытый. И перед жертвой насилия по-прежнему встает почти гамлетовский вопрос: "Бить и сидеть или не быть на этом свете?" <3>.

В связи с приведенными высказываниями надо подчеркнуть, что основным направлением совершенствования нормы о необходимой обороне должно стать, с одной стороны, четкое обозначение в уголовном законе общественной полезности такого деяния, как причинение вреда лицу, посягающему на интересы личности, общества и государства, а с другой стороны, исчерпывающе точное формулирование состава превышения пределов необходимой обороны. Тогда в отличие от нынешнего положения дел отпадет необходимость гражданам оправдывать правомерность своих общественно полезных деяний ("на все случаи жизни"), следователь и обвинение будут в полном соответствии со ст. 49 Конституции России доказывать состав превышения необходимой обороны. Может быть, тогда и гражданам не будет "выгоднее воздержаться от реализации своего права" <4>, а в местах лишения свободы окажется гораздо меньше жертв судебных ошибок, нежели в настоящее время.

Нельзя не заметить, что в общем-то эти же цели преследовал и законодатель, неоднократно Федеральными законами от 14 марта 2002 г. N 29-ФЗ, от 8 декабря 2003 г. N 162-ФЗ и от 27 июля 2006 г. N 153-ФЗ уточнявший содержание ст. 37 УК. Так, из ее части первой ("Не является преступлением причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия") следует, что "если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни", то лишение жизни посягающего допустимо, справедливо и законно. Между тем возникает вопрос: а как быть, если такое посягательство создает опасность для здоровья или направлено против свободы личности либо половой свободы и неприкосновенности? Надо ли жертвам дожидаться, пока, к примеру, муж, неоднократно до этого "просто" избивавший жену, начнет ее калечить или убивать; либо лицо, похищаемое группой преступников, определят вместо предполагаемого нахождения в подвал, клетку, яму либо в какое-нибудь другое специально оборудованное помещение; наконец, женщина при обстоятельствах, в целом не угрожавших ее жизни, будет изнасилована или в отношении подростка при аналогичных обстоятельствах будут совершены насильственные действия сексуального характера? Возможна ли в такого рода ситуациях защита указанных социальных благ путем лишения жизни посягавших?

Д. Гарбатович по этому поводу пишет, что "в целях прекращения дискуссии относительно возможности защиты половой свободы и половой неприкосновенности любыми средствами, вплоть до лишения жизни посягающих на них лиц, нам представляется необходимым следующее. Целесообразно установить за изнасилование и насильственные действия сексуального характера такое же наказание, которое законодатель признает справедливым в отношении лиц, умышленно причинивших тяжкий вред здоровью потерпевших. Таким образом, рассматриваемые деяния получат оценку, адекватную степени их общественной опасности. В этом случае при необходимой обороне от посягательства на половую свободу, половую неприкосновенность защищающаяся жертва будет вправе причинить смерть нападающему, даже если нападение и не будет связано с насилием, опасным для жизни" <5>.

Наверное, и такое решение возможно. Однако более общим и более справедливым было бы включение важнейших после жизни социальных благ личности: здоровья, личной свободы, половой свободы и неприкосновенности в ч. 1 ст. 37 УК. Ведь нынешняя ее редакция лишь "уравнивает" жизнь жертвы с жизнью преступника, на нее посягнувшего, и не более того. Между тем необходимо, чтобы с жизнью преступника были "уравнены" и другие наиболее ценные блага личности. Тогда хоть в какой-то мере можно будет говорить о справедливом приоритете прав обороняющегося над правами посягающего. Когда последний (будь то: муж, посягнувший на здоровье жены, похититель человека или насильник) будет реально осознавать, что в любой момент с начала посягательства он может быть лишен жизни, что законом это разрешено; тогда, возможно, и в его сознании произойдет определенный переворот и на место преступному куражу придет страх за свою жизнь. Жертвы же, может, и не станут больше так опасаться "встреч" с законом, следствием и судом, как сейчас.

С учетом сказанного логично предложить примерно такую редакцию ч. 1 ст. 37 УК:

"1. Общественно полезным признается причинение вреда посягающему лицу в состоянии необходимой обороны, то есть при защите личности и прав обороняющегося или других лиц, охраняемых законом интересов общества или государства от общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни, здоровья, личной свободы, половой неприкосновенности или половой свободы обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой такого насилия".

Кроме того, в ч. 1 ст. ст. 38, 39, 41 УК слова "не является преступлением" следует заменить словами "общественно полезным признается".