Может ли юридическое лицо быть виновным в совершении административного правонарушения?

Шерстобоев Олег Николаевич, доцент кафедры конституционного и муниципального права Сибирской академии государственной службы, кандидат юридических наук.

В статье рассматривается актуальная проблема административного права. Вина юридического лица не соотносится с традиционной уголовно-правовой доктриной субъективного вменения. Как представляется, вина юридического лица - это оценочная категория, критерии которой устанавливаются законодателем и зависят от проводимой в стране правовой политики. В связи с этим первостепенное значение имеют объективные критерии виновности юридического лица.

Ключевые слова: административная ответственность, административное правонарушение, юридическое лицо, должностное лицо, вина.

Can a legal person be guilty of an administrative offense?

O.N. Sherstoboev

The article deals with the actual problem of administrative law. Guilt of the legal entity is not correlated with traditional criminal law doctrine of subjective imputation. It appears that the fault of a legal entity - This category of evaluation, criteria which are set by the legislator and depends on the conductivity in the country's legal policies. In this connection, the paramount objective criteria is the guilty entity.

Key words: administrative responsibility, administrative offense, legal person, official, guilt.

Проблема вины юридического лица, безусловно, является одной из самых актуальных в современном административно-деликтном законодательстве. Разнообразие теоретических представлений, как представляется, негативно сказывается в правоприменении, дезориентируя юрисдикционные органы. В доктрине между тем имеется три противоположные точки зрения. Сторонники первой опираются на принцип субъективного вменения. Вторая группа авторов исходит из объективного вменения, а третья вообще отрицает вину коллективного субъекта. Так, М.Я. Масленников назвал институт административной ответственности юридических лиц несостоятельной и неудачной новацией Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях (КоАП РФ) <1>.

Самым последовательным и ярким критиком вины юридического лица остается В.Д. Сорокин, отмечавший, что КоАП РФ "вопреки объективному положению дел соединяет совершенно несовместимые категории - юридическое лицо как преимущественно и главным образом коллективное правовое образование и категорию вины - явление, имеющее ясно выраженное отношение только к индивидуальным субъектам" <2>. Логика сторонников этой позиции объяснима. Категория вины пришла в административно-деликтное законодательство из уголовного права. В традиционном понимании вина характеризует состояние психики субъекта правонарушения и поэтому выражается в двух известных формах: умысле и неосторожности. Коллективный субъект психической деятельности не осуществляет, а значит, классические формы вины для него неприемлемы <3>. В таком смысле понятие, закрепленное в КоАП РФ, В.Д. Сорокин называл "бесформенным" <4>. В целом отрицание вины юридического лица ставит под сомнение саму возможность административной ответственности указанных субъектов. Может быть, действительно, стоит вернуться к прежней ее конфигурации, при которой административные санкции предназначались исключительно индивидуальным субъектам?

Для ответа на вопрос следует обратиться к некоторым теоретическим посылкам. Общепризнано, что в административном праве различаются индивидуальные и коллективные субъекты <5>. Юридические лица относятся к последним и, следовательно, обладают самостоятельным административно-правовым статусом. По словам Д.Н. Бахраха, "в правоотношениях коллективное образование действует от своего имени, на него как определенную целостность возлагаются обязанности, ему предоставляются права" <6>. Наличие у них обязанностей предполагает юридическую ответственность за их неисполнение <7>, что гарантирует реализацию требований права <8>, выполняет функцию контроля поведения участников социальных связей <9>. Возможность административной ответственности юридических лиц признал и Конституционный Суд Российской Федерации <10>. В принципе их административная деликтоспособность - это проблема не столько теории, сколько проводимой государством правовой политики. Одни страны ограничиваются лишь гражданско-правовой ответственностью организаций, другие - распространяют на них административно-правовые или даже уголовные наказания. Например, по законодательству Украины ответственность юридических лиц наступает на основании Хозяйственного кодекса, в литературе эти санкции именуются административно-хозяйственными и противопоставляются административным взысканиям <11>.

Тем не менее вопрос совместимости классических конструкций административной ответственности и юридического лица не такой уж и простой. Для ответа на него целесообразно вспомнить предысторию проблемы. После распада СССР, в процессе формирования отечественной правовой системы, законодатель установил объективное вменение организаций при назначении административных наказаний. Данную ситуацию Д.Н. Бахрах характеризовал следующим образом: "Что же касается организаций, то они отвечают за ряд административных нарушений независимо от того, виновны ли они. Организации в таких случаях несут ответственность за то, что правило нарушено, за то, что произошло" <12>. Буквальное восприятие позиции государства повлекло серьезные недостатки в правоприменении. В частности, серьезной проблемой стало исполнение российскими экспортерами требований валютного законодательства. По существовавшим тогда правилам они обязывались в установленные сроки зачислять валютную выручку по экспортным контрактам на счета в уполномоченные государством банки. Затем валюта выкупалась Центробанком России за рубли. В условиях инфляции подобная мера была крайне непопулярна у отечественных предпринимателей. Многие из них старались обойти требования закона, но встречались и те, кто не исполнял его по независящим от них причинам. Например, в случае нарушения зарубежным контрагентом сроков оплаты по договору. Наказывались как злостные, так и добросовестные субъекты - юрисдикционные органы принимали во внимание лишь противоправность.

Выходом стало Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27 апреля 2001 г. N 7-П <13>. Суд сделал вывод о распространении основополагающих принципов юридической ответственности как на физических, так и на юридических лиц. Можно констатировать, что вина юридического лица как конструктивный признак состава административного правонарушения вошла в практический оборот, обозначились некоторые ее критерии, но понятие сформировано не было. Уже тогда судья Конституционного Суда А.Л. Кононов в Особом мнении предостерегал от возможных злоупотреблений ввиду произвольного толкования правоприменителями новой категории. И тем не менее правовую позицию о вине юридического лица следует оценивать позитивно. Права организаций с этого момента защищаются в большей мере, органам административной юрисдикции теперь приходится устанавливать обстоятельства, обусловившие неисполнение коллективным субъектом возложенных на него обязанностей, т.е., по сути, выявлять причины совершения административного правонарушения. Поэтому отвергать сложившуюся практику не стоит, но она нуждается в дальнейшем совершенствовании. К сожалению, разработчики проекта КоАП РФ дальше мнения Конституционного Суда не продвинулись. В результате дискуссионным остается вопрос: является ли конструкция, предложенная в ч. 2 ст. 2.1 КоАП РФ, виной юридического лица?

Следует согласиться со всеми критиками концепции виновности юридического лица в том, что классическая уголовно-правовая доктрина для ее обоснования не подходит. Юридическое лицо - это фикция, оно обладает юридической личностью, объективирующейся в способности выступать в обороте от собственного имени, иметь права и обязанности, реализовывать их, а также нести ответственность. Вина организации является частью юридической личности, поэтому охарактеризовать ее возможно только через объективно существующие факторы. Но и такой вывод не отрицает вину как часть состава административного правонарушения. На этот счет уместно обратиться к представителям уголовно-правовой науки, которые вовсе не склонны абсолютизировать теорию субъективного вменения. Так, С.В. Векленко выделяет два отношения при определении вины. "С одной стороны, это отношение лица, совершившего какой-либо проступок или правонарушение, к тому, что он совершил... Однако в случае совершения преступления по небрежности, в состоянии сильного алкогольного опьянения или в состоянии ограниченной вменяемости... подобного отношения либо не существует вообще, либо его установление в силу объективных обстоятельств признается невозможным, либо его установления просто не требуется. Поэтому второй составляющей понятия вины выступает отношение общества к данному проступку либо к лицу, его совершившему. В этом отношении содержится оценка неблаговидного поведения сознательного индивида с точки зрения реально существующих в конкретный исторический период и одобряемых большинством членов общества правил поведения" <14>. В.В. Лунеев, критикуя отступление от психологической теории вины в уголовно-правовой науке и практике, тем не менее отмечает: "Отечественная психологическая теория вины в целом и в деталях далеко не психологична. Скорее всего, она является психолого-нормативистской... Ныне становится очевидным, что в нашей психологической теории вины никогда не было декларируемой чистоты... УК РФ сделал серьезный шаг в законодательном описании некоторых элементов вины как психологической категории. Однако многие аспекты оценочной вины сохраняются. И это мировая проблема" <15>. В целом необходимость применения психологической вины следует констатировать и в административно-деликтном праве, но применительно к ответственности юридических лиц вину можно вывести только из объективных показателей, оценку которым должен давать правоприменитель.

Следовательно, вина юридического лица несовместима с субъективным вменением. Она существует исключительно как оценочная категория, определяемая заданными законодателем критериями. С позиций действующего КоАП РФ вина коллективного субъекта может выражаться в единственной форме - степени исполнения обязанностей, с учетом имевшихся для этого возможностей. Причем не стоит отыскивать в данной формуле какой-либо психической деятельности, перед нами исключительно законодательное решение, которое в принципе возможно изменить в рамках законотворческого процесса. В таком смысле нельзя соглашаться с попытками примирить психологическую вину с конструкцией юридического лица. В частности, нельзя согласиться с мнением Н.А. Морозовой, связавшей вину юридического лица с "волей его коллектива", который тайно или явно санкционировал совершение правонарушения своего члена ("юридические лица обладают самостоятельной волей как необходимым условием ответственности") <16>. Представляется, что отождествление организации с ее коллективом неправомерно, не следует также говорить о воле этого коллектива, способности его к надлежащей организации процессов.

В действительности существуют юридические лица без коллектива, но это не мешает им нарушать установленные правила (например, оно может состоять исключительно из директора, а им будет учредитель). Имеются примеры многотысячных коллективов, члены которых даже не подозревают о существовании друг друга, но и здесь вся совокупность работников никак не связана с деликтоспособностью коллективного субъекта (ОАО "РЖД" и т.п.). На самом деле юридическое лицо следует рассматривать как персонифицированное имущество, которым готовы жертвовать учредители <17>. Не случайно формирование уставного капитала - это важнейший вопрос любого законодателя в процессе нормативного закрепления статуса юридического лица. В определенном смысле, наказывая коллективного субъекта, государство возлагает ответственность на лиц, участвующих в распределении полученной прибыли. Именно от них в конечном итоге зависит персоналия руководителя. Следовательно, привлечение к ответственности исключительно последнего позволило бы иным виновникам правонарушения избежать вполне заслуженного наказания. Отвечать должны те, кто обладает предприятием, причем в размере своего участия в нем (иначе теряется сущность юридического лица). Представление об организации как персонифицированном имуществе предопределяет обособление в отдельные группы публичных органов со статусом юридического лица и организаций, полностью финансируемых из публичных бюджетов. Назначение штрафа государственному органу нивелирует карательную функцию наказания. Ведь у органа нет своего имущества, он пользуется собственностью государства. В таком случае ответственности следует подвергать только должностных лиц.

Та же логика объясняет невозможность назначения штрафа "бюджетным организациям". Так, П.И. Кононов в числе обстоятельств, "свидетельствующих об отсутствии вины юридического и должностного лица, признает отсутствие у юридического лица, полностью финансируемого из государственного или местного бюджета, необходимых для соблюдения действующего законодательства... денежных средств, если оно непосредственно повлекло возникновение события административного правонарушения" <18>. Кроме этого, карательная сущность штрафа, назначенного организации, возымеет действие только при условии, что неблагоприятные последствия испытают учредители, а в нашем примере в этом качестве выступает государство, которое не может оштрафовать само себя. Кстати, подобный вывод объясняет отказ от административной ответственности организаций в советский период <19>. Ведь все они либо учреждались государством, либо контролировались им. Кроме того, в современных условиях ответственность муниципальных юридических лиц составляет самостоятельную проблему, ведь местная и государственная власть разделяются на конституционном уровне и каждая располагает собственным бюджетом. То есть теоретически, наказав муниципальную организацию, государство покарает муниципальное образование в целом. Представляется, что в современных условиях данный подход необоснован. Во-первых, многие муниципалитеты имеют крайне незначительный объем средств и существуют за счет государственных денег. Во-вторых, местный бюджет расходуется только на решение вопросов местного значения, а значит, изъятие части средств, необходимых для уплаты штрафа, не позволит муниципальному органу или учреждению в полном объеме реализовать значимые для населения задачи.

Еще одной вполне популярной теорией является отождествление вины юридического лица с отношением к содеянному его должностного лица <20>. Такой подход имеет определенную практическую направленность, но лишь в случаях, когда обязанность, возложенная законодательством на организацию, трансформируется в обязанность ее руководителя. Так, ст. 15 Федерального закона "О социальной защите инвалидов в Российской Федерации" обязывает организации создавать условия инвалидам для беспрепятственного пользования всеми видами транспорта. В частности, транспортным предприятиям нужно оборудовать территорию и здания автовокзалов перилами и пандусами. Субъектом регулирования здесь выступает именно юридическое лицо, но исполнить возложенную обязанность может только его руководитель. Такой же вывод справедлив в ситуациях соблюдения ряда санитарных правил, норм пожарной и экологической безопасности и т.п.

И тем не менее не следует абсолютизировать указанный подход. Прежде всего, нельзя согласиться с мнением Ю.Ю. Колесниченко о том, что "вина юридического лица, рассматриваемая посредством субъективного подхода как продукт высшей нервной деятельности людей, должна пониматься как выражение вины должностных лиц администрации и считаться доказанной только при наличии установленной вины должностного лица" <21>. Техническое отождествление вины организации с виной ее руководителя "умаляет роль самого юридического лица как субъекта правоотношений" <22>. Определение вины организации через вину ее должностного лица приводит к смешению понятий. Должностное лицо является самостоятельным субъектом ответственности, наказание же коллективного субъекта должно воздействовать на его учредителей (участников). Поэтому при выявлении объективных характеристик вины организации следует оценивать действия должностных лиц, но не их психическое отношение к содеянному.

Смоделируем ситуацию: продавец магазина не выбил кассовый чек. Для того чтобы доказать вину юридического лица, следует ответить на три вопроса. Какие обязанности предусматриваются законодательством для предприятий торговли? Имелись ли возможности для их исполнения? Что было предпринято для надлежащей их реализации? Так, свидетельством вины организации будет отсутствие инструкции продавца (т.е. он надлежащим образом не предупрежден о действующих правилах); отсутствие или неисправность кассового аппарата (непринятие мер для должной организации торговли). Причем и здесь возможны различные ситуации. Например, аппарат вышел из строя незадолго до правонарушения, а продавец не предупредил об этом администрацию, продолжая осуществлять свою работу, - субъектом ответственности будет продавец. Как представляется, вину коллективного субъекта подтверждает неоднократность однородных правонарушений, совершенных работниками организации (продавцы ранее уже допускали подобные нарушения, а организация ничего не предприняла для исправления ситуации).

Невиновность коллективного субъекта определяется должным исполнением всех возложенных на него обязанностей. Здесь возникает проблема "надлежащего исполнения". Это оценочная категория, установить все ее критерии в законодательстве невозможно. Правоприменителю следует руководствоваться практикой, сложившейся в сфере деятельности организации. В таком случае уместна аналогия с гражданским законодательством, требующим от субъекта исполнения обязательств с необходимым уровнем заботливости. Так, арбитражный суд указал, что вина общества в совершении административного правонарушения выразилась в том, что им не проявлена та степень заботливости и осмотрительности, которая требуется для соблюдения правил и требований, за нарушение которых установлена административная ответственность <23>. Юрисдикционному органу нужно оценивать действия организации по реализации возложенных на нее обязанностей, строго исходя из требований законодательства.

Следует остерегаться расширенного толкования правовых норм, позволяющего возлагать на субъектов дополнительные обязанности. Например, гостиницам запрещено принимать иностранных граждан, находящихся в стране с нарушением законодательства. Но у лиц, предоставляющих подобные услуги, имеется возможность установить "нелегала", только проверив внешнее соответствие документов требованиям законодательства. Так, встречаются случаи предоставления жилья иностранцам, имеющим надлежаще оформленную визу, но нарушающих заявленную цель пребывания. Действия иностранного гражданина содержат признаки административного правонарушения с максимальной санкцией в виде выдворения (ч. 2 ст. 18.8 КоАП РФ), но гостиница невиновна в предоставлении ему помещения, поскольку у нее отсутствовала возможность проверить законность пребывания данного жильца на российской территории.

Итак, вина коллективного субъекта - это часть его юридической личности, которая не может рассматриваться через принцип субъективного вменения. Так же как и личность юридического лица, она является юридической фикцией. Следовательно, вину юридического лица нужно рассматривать как оценочную категорию, критерии которой задаются законодателем. Она выражается в негативной оценке содеянного со стороны государства и общества. Законодательство о юридических лицах нужно выстроить таким образом, чтобы привлечение к административной ответственности юридического лица создавало негативные последствия для его учредителей (участников), которые должны "страдать" только в размере своего участия в организации.