Государство и конституция *

Шустров Дмитрий Германович, аспирант кафедры конституционного и муниципального права юридического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова.

Настоящая статья посвящена анализу сложной теоретической проблемы отношений государства и конституции. На основе изучения конституционного материала и основных теоретических подходов к проблеме автор показывает взаимообусловливающий характер этих отношений и неразрывность связи "государство - конституция".

Ключевые слова: государство; конституция; государство и конституция; государство как объект конституционно-правового регулирования.

The article deals with the analysis of the complex theoretical problem of state and constitution, i.e. their relationship. On the basis of constitutional provisions and main theoretical approaches, author demonstrates interdependent character of the relationship and indissoluble connection between "state and constitution".

Key words: state; constitution; state and constitution; state as an object of constitutional law.

I. Взаимообусловленность государства и конституции: постановка вопроса

Государство и конституция - явления взаимообусловленные. Государство подразумевает конституцию, конституция подразумевает государство. Одинаково верно вести речь как о конституционном бытии государства - месте и роли государства в конституции, так и о государственном бытии конституции - месте и роли конституции в государстве. Подобные место и роль легко демонстрируются с помощью функционально-телеологического подхода - изучения функций и целей взаимного влияния государства и конституции. Когда мы рассматриваем функциональную связь конституции и государства (конституция -> государство), государство выступает целью, а конституция - средством; в функциональной же связи государства и конституции (государство -> конституция) конституция выступает целью, государство - средством.

В подобном когнитивном параллелизме - когда, помышляя одно явление, приходится автоматически памятовать о втором, и соотносить обоих - заключается сущность отношений государства и конституции. Познать в полной мере государство, не обращаясь к конституции, точно так же невозможно, как познать конституцию, не принимая во внимание государство. В этимологическом, регулятивном, реализационном, научном, учебном планах юрист-конституционалист мыслит государство и конституцию одновременно. Этот параллелизм присутствует во всех срезах рассматриваемой проблематики: в этимологии - конституция и государство этимологически восходят к одной и той же идее; в теоретических подходах к сущности конституции - практически каждая теория соотносит государство и конституцию, причем как отождествляя, так и противопоставляя их, но сохраняя указанный когнитивный параллелизм - явления мыслятся одновременно; в предмете науки конституционного права - познание государства через нормы и соотнесение последних с реальным положением дел; в вопросах конституционного регулирования государства - каков регулятивный потенциал конституции, что выступает предметом ее регулирования и какое место занимает государство как ее объект; реализации конституции - эффективность государства как гаранта, "стража" конституции, субъекта и условия ее реализации, соотнесение юридической нормы и практики ее реализации.

Подобно тому как без сущности нельзя мыслить явление, конституции необходимо государство, являющееся субстанциальным объектом ее регулирования и одновременно одним из (пожалуй, главным) субъектов ее реализации, ее гарантом и условием ее эффективности. В этом смысле конституция государственно обусловлена, в этом состоит государственная идея конституции. С другой стороны, государству необходима конституция, ибо государство как данная конкретная форма политического бытия народа не возникнет без акта конституирования, без акта - конституции, - его учреждающего (по крайней мере это имеет место в наши дни, хотя история и дает примеры обратного). Помимо этого, конституция, регулируя государство как свой объект, юридически его оформляя и делая элементом своего предмета, тем самым его защищает, распространяет на него свою стабильность и юридическую силу. В этом смысле государство конституционно обусловлено, в этом состоит конституционная идея государства.

Государство является condition sine qua non конституции, оно имманентно ей, точно так же как и конституция выступает condition sine qua non государства, она ему имманентна. Следовательно, конституция является одним из признаков современного государства <1>. Государство, в свою очередь, является одним из признаков конституции, а государственность, точнее, государственный характер - одна из основных ее черт <2>.

II. Основные теоретические подходы к соотношению государства и конституции

Самый лучший способ продемонстрировать связь двух концептов - государства и конституции - это познать их сущность, обратившись за помощью к академическому дискурсу об этих категориях, взглянуть, как они соотносятся в рамках отдельных теорий.

Сгруппируем теории на два рода, дабы наиболее контрастно показать верность нашего предположения: (1) теории взаимной идентичности государства и конституции и (2) теории, противопоставляющие государство и конституцию.

Теории первого рода заключают два основных вида:

(а) прогосударственные (политические) теории (конституция суть государство), отождествляющие конституцию с государством, признавая в первой некую форму политической организации, порядок бытия, состояние, устройство, установление, реальную силу, власть, властеотношения, действия государственных органов и должностных лиц. Государство необходимо обладает конституций, но не писаной, отражающей должное, а некой сущей конституцией объективного порядка. Государство в рамках данного подхода поглощает собой конституцию, исключает ее регулятивный потенциал. Среди примеров данного рода теорий можно назвать так называемое эмпирическое <3>, или, лучше сказать, органологическое, понимание конституции, отождествляющее последнюю с устройством, строем, формой - начиная от аристотелевской ПиОмикронЛамбдаИотаТауЭпсилонИотаАльфа <4>, продолжая ваттелевским <5> и гегелевским <6> понятием конституции и заканчивая шмиттовским "абсолютным понятием конституции" <7>. Кроме того, это и так называемые реалистические теории конституции, начиная от действительной конституции как "реальных фактических отношений силы, существующих в обществе", Лассаля <8> и вплоть до современных теорий "живой конституции" <9>, различающие конституцию действительную и писаную, живую и в тексте, признавая подлинной конституцией первые, т.е. реальные, властеотношения или действия государственных органов, должностных лиц, иных институтов;

(б) юридические (нормативистские) теории (государство суть конституция), отождествляющие государство с конституцией, признав первое правопорядком, частью которого является конституция (например, нормативизм Г. Кельзена <10>).

Потенциал первого рода теорий невелик, ибо взаимная сила двух концептов исключается за счет их отождествления и поглощения одного другим, в результате которого остается лишь одно явление - государство или конституция.

Теории второго рода сложнее "видоализировать", их объединяет различение субстанций государства и конституции, признание их самостоятельности, отличает - характер воздействия конституции на государство. В зависимости от последнего можно различить теории, кладущие в свою основу:

(а) "позитивный" характер воздействия конституции на государство, когда целью конституции выступает положительное воздействие - усиление государства, его учреждение, наделение полномочиями, увеличение политического единства, интеграция и т.п. (например, понимание конституции как акта конституирования, акта, учреждающего государство, определяющего конкретную форму его политического бытия в теориях "учредительной власти" Э.-Ж. Сийеса <11>, теории Т. Пейна <12>, позитивном понятии конституции К. Шмитта <13> - "конституция как окончательное решение о типе и форме политического единства", теории учредительного акта Х. Арендт <14>; понимание конституции как условия государственной интеграции в теории Р. Сменда <15>);

(б) "негативный" характер воздействия конституции на государство, когда целью конституции выступает ограничение, сдерживание, запрещение определенных действий государства и т.п. (классические теории конституционализма, старолиберальные и современные <16>).

Конечно, данная классификация весьма условна. Например, если взять "негативное" воздействие, окажется, что на самом деле оно весьма позитивно, ибо рационализирует государство, государственную власть, а любое негативное регулирование - будь то запрет или ограничение государственной деятельности, может полагаться как уточнение установленного статуса в "позитивном" смысле, а перечисление полномочий как "позитивное" средство учреждения, напротив, может рассматриваться и как негативное, как ограничение, исключение из круга полномочий - по древней мудрости "enumeratio ergo limitatio". Конституция в данных теориях понимается инструментально, как средство воздействия на государство (цель), а не эссенциально, как в предшествующих теориях идентичности, отождествляющих две субстанции и не оставляющих места их взаимовоздействию, а значит, и их регулятивному потенциалу как юридических инструментов, правовых средств.

III. Функции взаимного влияния государства и конституции

Государство и конституция функционально взаимовоздействуют - осуществляя друг по отношению к другу ряд функций: конституция воздействует на государство, так же как государство воздействует на конституцию. Конкретная функция демонстрирует содержание этого воздействия. В рамках данной функциональной связи одно явление всегда выступает целью воздействия, а другое - средством. Среди функций конституции в отношении государства можно назвать: регулятивную, учредительную, легитимационную, легализующую, интеграционную, аксиологизирующую, ограничивающую, охранительную, дескриптивную, индивидуализирующую. Среди функций государства в отношении конституции можно назвать: реализационную, охранительную, интерпретационную, актуализирующую.

1. Функции конституции в отношении государства (конституция -> государство).

А. Регулятивная. Первейшая и главнейшая функция конституции в отношении государства - регулятивная. Все остальные в той или иной степени из нее вытекают: регулируя государство, конституция его учреждает, легитимирует, легализует, интегрирует, аксиологизирует, ограничивает, охраняет, описывает, индивидуализирует.

Конституция призвана регулировать государство, "определение credo государства традиционно составляет главную задачу конституции" <17>. Государство приобретает свой окончательный образ в конституции. Конституция придает государству данную конкретную форму, характеристику, определяет цели, задачи, функции, компетенцию, институциональную и территориальную структуру, конституционный образ участия в правоотношениях, поведения во всех сферах (политической, экономической, социальной, духовной, экологической).

Конституция выступает средством регулирования, а государство - целью, точнее - объектом конституционного регулирования, но не простым, ординарным, одним из, а субстанциальным, сущностным. Его субстанциальность заключается не столько в том, что государство (государственная власть) было исторически первым объектом конституционного регулирования, сколько в том, что конституционное регулирование всегда осуществляется применительно к государству. Мысленная элиминация государства как объекта конституционного регулирования из предмета конституции не просто обесценивает основной закон, она делает его бессмысленным, уничтожает, ибо любой иной объект конституционного регулирования (человек, общество, народ, власть, право и др.) является таковым и включается в предмет конституции лишь в той мере, в какой он регулятивно связан с его сущностным объектом - государством, в той степени, в какой этот иной объект взаимодействует с объектом субстанциальным - государством.

Б. Учредительная. Учредительную функцию конституции, ее учредительный характер признают большинство авторов. Конституирующий, т.е. учредительный, характер Конституции, причем абсолютно всех ее норм, признается и Конституционным Судом РФ (далее - КС РФ), который рассматривает учредительность Конституции двояко: как в нормативном смысле - "образует основу законодательства и иного правотворчества", т.е. учреждает систему нормативных актов, будучи ее основой, так и в смысле политическом - "определяет организацию", т.е. учреждает систему органов власти и порядок осуществления ими полномочий <18>. Нас интересует этот последний аспект - учредительность в политическом смысле, а именно понимание конституции как акта конституирования государства, акта, его учреждающего, определяющего данную конкретную форму его политического бытия.

Подобное понимание конституции известно с XVIII в. Создателями данного подхода по праву можно считать двух великих конституционалистов: француза Э.-Ж. Сийеса <19> и "американца" Т. Пейна <20>. В похожих тонах рисовали образ конституции в рамках данной теории и конституционалисты XX в. <21>.

Если рассуждать в классических категориях конституционализма, субъект учредительной власти - народ, - принимая конституцию, учреждает форму своего политического бытия, создавая конкретное государство. Право избирать собственную форму правления, сменить или изменить ее, является неотъемлемым, неотчуждаемым и суверенным правом народа <22> (как гласит, например, ст. 39 Конституции Мексики 1917 г., ст. 1 Конституции Ирландии 1937 г.). На практике уже более 200 лет выбор народом формы правления означает разработку и принятие конституции. "Ни один народ не может утверждать, что он избрал форму своего правления, не прибегая к конституции как акту, артикулированному и формализованному в писаном документе, к конституции как инструменту и символу конституционного государства", - восклицал К. Левенштайн <23>.

В рамках данного подхода целью конституции как средства выступает государство, его учреждение в конкретной форме, определение его устройства, создание органов и должностных лиц, наделение их полномочиями. Подтверждение этому тезису можно найти в Преамбулах конституций (Португалии 1976 г., Гватемалы 1985 г., Афганистана 2004 г. и др.).

Конституция позволяет "начать все заново" [make a fresh start] (К.К. Виэ <24>). Для этого необходимо "покончить с прошлым" и дать начало новому государству. Средством учреждения и таким своего рода "началом" как раз и является конституция <25>. О таком "обновлении" прямо говорит новый Основной Закон Венгрии 2011 г. в своей вводной части, в разделе, колоритно именуемом "NEMZETI HITVALLAS" - "Национальный Символ Веры".

Конституция полагается не столько как основной закон, очерчивающий границы государственной деятельности, ограничивающий власть, сколько как решение субъекта учредительной власти о типе и форме своего политического бытия, как акт конституирования государства - как нечто "позитивное", ибо государство не может быть конституировано исключительно негативным образом, не может получить лишь негативную легитимацию, т.е. конституироваться, легитимироваться с помощью ограничений и запретов, в таком случае оно обречено на неудачу <26>. Напротив, именно акт основания является первостепенным, он и составляет цель конституции. "Конституция, содержащая исключительно [негативные. - Д.Ш.] гарантии буржуазного правового государства, просто немыслима" <27>, - говорил К. Шмитт, ибо она с необходимостью должна что-то ограничивать и от чего-то защищать, а это "что-то" - государство, которое должно быть предварительно позитивно учреждено.

В. Легитимационная. Несмотря на то что слова "легитимный", "легитимация" и др. производные этимологически восходят к лат. legitime, legitimus, legitimatio - законный, согласный с законом, надлежащий, должный, правильный, узаконение, изменение статуса <28>, авторы, как правило, связывают легитимность не с юридической сферой, но с фактической <29>, определяя легитимность государства через категорию "соответствие" представлениям народа о должном устройстве и деятельности государства. Государство легитимно настолько, насколько легитимным, т.е. отвечающим интересам, его полагает народ. Субъектом легитимации всегда выступает народ. Если государство воспринимается народом легитимным, оно получает оправдание своего существования, народную санкцию на управление и применение принуждения.

Легитимация понимается КС РФ в нескольких аспектах. Во-первых, как легитимация органов публичной власти (государственной власти и местного самоуправления) <30> с помощью институтов непосредственной демократии. Конституция учреждает эти органы, а народ своей волей их постоянно легитимирует <31>. Субъектом легитимации является народ или население. Легитимность органов государственной власти, а значит, и государства ставится в зависимость от воли народа как "носителя суверенитета и единственного источника власти" (ч. 1 ст. 3 Конституции РФ), субъекта принятия Конституции и учредителя данного конкретного государства (преамбула Конституции РФ). Объект легитимации - "органы публичной власти" <32>, "органы государственной власти и органы местного самоуправления" <33>, полномочия органов местного самоуправления <34>, "персональный состав выборных органов народного представительства" <35>. Способами легитимации, ее средствами выступают институты непосредственной демократии. С помощью выборов народ легитимирует органы власти, их полномочия, персональный состав. С помощью референдума народ своей волей легитимирует принятие политических решений <36>.

Во-вторых, КС РФ признает и "иные установленные ею (Конституцией РФ. - Д.Ш.) способы" <37> легитимации, ибо "в конституционном механизме осуществления народовластия средствами волеобразования и волеизъявления народа являются институты не только непосредственной, но и представительной демократии" <38>. Выходит, что легитимировать могут и органы власти. Среди таковых в решениях Суда можно встретить легитимацию юридического явления, отношений "волей федерального законодателя" <39>. Осуществляя правовое регулирование, "законодатель прежде всего констатирует и легитимирует" <40> определенные явления, отношения. Кроме того, Суд признает легитимацию юридического явления "сложившейся правоприменительной практикой" <41>, т.е. легитимацию явления, отношения в силу их признания субъектами правоприменения.

В-третьих, КС РФ говорит о "легитимации" объекта (явления) в соответствующем статусе (качестве), который предоставляет определенные права и обязанности, при условии соответствия данного объекта определенным юридически установленным критериям <42> - легитимация в силу соответствия объекта требованиям нормы права. Очевидно, что в данном случае речь идет не о легитимации, а о легализации этого объекта.

Следовательно, легитимация государства суть акт субъекта учредительной власти <43> о наделении полномочиями государства, его конкретных органов и должностных лиц. Легитимация - уполномочивающий акт. Она может быть первичной или вторичной, а также непосредственной (прямой) или опосредованной (представительной).

Народ, будучи "носителем суверенитета и единственным источником власти" (ч. 1 ст. 3 Конституции РФ), принимая конституцию на всенародном голосовании <44> (абз. 1 и 2 п. 1 разд. второго "Заключительные и переходные положения" Конституции РФ), легитимирует ее, т.е. наделяет санкцией своей воли, придавая конституции юридическую силу. Одновременно народ своим волеизъявлением легитимирует и содержание конституции, т.е. все ее институты, в первую очередь - учреждаемое конституцией государство, его форму, характеристику, цели, задачи, функции, органы власти, должностных лиц и т.д. Из народного суверенитета проистекает государственный суверенитет; в дальнейшем каждый из них существует самостоятельно. Государство, его полномочия, органы одновременно получают легитимирующую санкцию народной воли и легализующую санкцию Конституции. Так государство получает свое право на власть, которое отныне не только конституционно (легально), но и легитимно. Это первичная прямая легитимация государства в рамках его учреждения, его конституционная легитимация. В данном случае между субъектом легитимации (народом) и объектом легитимации (государством) встает Конституция как обязательный (упрочивающий) элемент первичной легитимации. Далее, в процессе своего бытия, государство постоянно должно получать народную легитимацию своих органов, но это уже будет легитимация вторичная, последующая. Она будет осуществляться народом (1) напрямую, с помощью институтов непосредственной демократии - выборы, референдум и т.д., а также (2) опосредованно, через органы народного представительства, легитимированные - сформированные и уполномоченные - первым способом.

Г. Легализующая. Легализация, в отличие от однокоренной "легитимации", понятие, несущее в себе исключительно юридическую нагрузку, полагают авторы <45>. С точки зрения КС РФ, "легализовать" - значит признать законным, ввести в сферу правового регулирования <46>. Следовательно, легализовать государство - означает его юридически обосновать, т.е., урегулировав, закрепив его статус в Конституции, сделать само государство, факт его учреждения, его организационную структуру, компетенцию формально конституционными.

Д. Интегрирующая. Конституция обладает функцией интеграции, выступает инструментом таковой. Объект ее интеграции - граждане, общество. Они интегрируются в государство, которое и является целью процесса интеграции. Государство, интегрируя в себя своих граждан, как бы продолжает себя, вновь и вновь конструируя себя из своих граждан, "целое самоинтегрируется посредством интеграции в нем его членов" <47>.

Государство "существует и наличествует лишь в рамках процесса постоянного обновления, постоянно воспроизводя себя заново, обновляя себя [continuously being-experienced-anew]", государство существует по причине каждодневного участия в нем граждан - "plubiscite de tous les jours", "существует лишь потому и поскольку, поскольку оно себя постоянно интегрирует, строит себя в индивидах и из таковых; этот длящийся процесс - это его сущность как духовно-социальной действительности". Конституция выступает правопорядком процесса интеграции. Смысл этого процесса - "постоянное возобновление, воспроизводство всего совокупного бытия государства, конституция же содержит нормы, регулирующие различные аспекты данного процесса". Бытие государства не ограничивается конституционными формами, оно выходит за их пределы, в реальную жизнь, все богатство которой конституционные нормы передать не могут; но они могут указать на интегрирующую силу, на ценности, с которыми себя ассоциируют граждане, указать формы интеграции <48>.

Конституция закрепляет характеристики государства, ценности строя, гражданство, государственные символы, референдум и выборы, органы власти и т.п., все это может служить интеграции, если граждане ассоциируют себя с данными институтами.

Конституция, однако, лишь одно из средств интеграции, не может нормативно управлять этим процессом, она может как способствовать, так и препятствовать государственной интеграции. Вспомним хотя бы нашу Конституцию РФ 1993 г. - не каждый гражданин одинаково ассоциирует себя с ней, видит в ней ценность, а что уж говорить про первые годы ее действия. Возьмем и контрпример - Конституцию США 1787 г. - конституцию высокого интеграционного потенциала, что как минимум доказывается ее возрастом. Пока граждане интегрированы, есть государство, существует центростремительность; как только произошла дезинтеграция - государство в опасности, существует центробежность. Цель конституции - поддерживать интеграцию. Сам процесс интеграции может проходить в нормативной и фактической сферах, с этими сферами корреспондируют и средства интеграции. В первом случае средствами конституции, права, а во втором - иными, внешними праву средствами.

Е. Аксиологизирующая. Понимая конституцию как акт, отражающий систему основных ценностей, мы автоматически признаем государство одной из таковых. Конституция, аксиологизируя государство, оправдывает его существование.

С одной стороны, государство - главный гарант конституционных ценностей: "признание, соблюдение и защита... защищаемых Конституцией Российской Федерации ценностей - обязанность государства" <49>. С другой - главный потенциальный нарушитель (ну или хотя бы ограничитель) конституционных ценностей. С третьей - государство per se есть конституционная ценность.

Конституция РФ в ст. 2 закрепляет высшую ценность - человека, его права и свободы. Понятие "высшая" с необходимостью подразумевает иерархию; значит, наряду с "высшим" существует понятие "нижестоящий" <50>, помимо высшей конституционной ценности есть и иные ценности, также конституционные, но стоящие иерархически ниже в аксиологической системе. Среди таковых и государство. Конституция РФ прямо не закрепляет государство своей ценностью. Также и КС РФ прямо не указывает на государство как на одну из конституционных ценностей, хотя и называет среди ценностей "суверенитет и государственную целостность Российской Федерации, единство системы государственной власти, разграничение предметов ведения и полномочий между Российской Федерацией и ее субъектами, единство экономического пространства, обеспечение обороны страны и безопасности государства" <51>, "экономическую безопасность Российского государства" <52>. Все эти ценности суть аспекты одной, взятой в аксиологическом единстве ценности - государства.

Кроме того, с точки зрения КС РФ, указание на конституционно защищаемые ценности есть в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ - это "основы конституционного строя, нравственность, здоровье, права и законные интересы других лиц, обеспечение обороны страны и безопасности государства", которые Суд должен учитывать при определении возможности и характера ограничений прав и свобод человека и гражданина, эти ограничения должны обусловливаться необходимостью защиты указанных конституционно значимых ценностей <53>. Одной из основ конституционного строя РФ является "Российская Федерация - Россия" как "демократическое федеративное правовое государство с республиканской формой правления" (ч. 1 ст. 1 Конституции) <54>. Систематическое толкование указанных положений позволяет нам сделать вывод о том, что государство - конституционно защищаемая (конституционная) ценность.

Второе предложение ст. 2 Конституции РФ возлагает на государство [как ценность] обязанность признавать, соблюдать и защищать высшую ценность; в этом заключается инструментальный характер государства, его обязанность и высшая цель, подчиненная высшей ценности. Показательно, что норме о "высшей конституционной ценности" (ст. 2) предшествует учредительная норма о "государстве", его характере (ст. 1). Высшая ценность может быть надежно защищена лишь в рамках государственной формы политического бытия народа - государстве; правда, там же - в государстве - она может и грубо нарушаться...

Следовательно, государство есть конституционная ценность, но особая - инструментальная.

Ж. Ограничивающая. Конституция как детище либерализма становится ответом на абсолютную власть, ограничивая ее, устанавливая ей пределы, выступает ограничителем деятельности государства. Подобное понимание - суть и символ конституционализма <55>. Цель конституции - ограничение власти, достижение которой связывается с так называемыми негативными инструментами: ограничения, запреты, перечисление полномочий numerus clausus, установление четких предметов ведения, пределов действий и полномочий и т.п. Органы и должностные лица государства обязаны осуществлять лишь те действия, которые прямо предусмотрены Конституцией и законом, действуя по принципу "Разрешено все, что прямо предусмотрено законом". Конституция становится главным средством контроля за государством, ограничивает его власть, ставит пределы его действиям, запрещает отдельные действия государства, четко устанавливает компетенцию, тем самым предотвращая всякие произвольные действия, разделяет власть - разграничивает полномочия между отдельными органами и уровнями власти, устанавливает формы контроля над ней. Всем этим конституция рационализирует государство.

Конституция предоставляет человеку возможность почувствовать себя защищенным перед оскалом Левиафана. Но тут встает вопрос, если нам необходимо ограничивать государство, тогда резонно предположить, что человек испытывает страх перед государством. Но если такой страх имеет место, тогда зачем же учреждать государство? Очередной парадокс... Сюжет о страхе не просто яркая метафора. Еще Сийес полагал, что именно "страх дал конституцию" <56>. Известный венгерский конституционалист А. Шайо развил эту мысль. Конституция является результатом страха, она обязательно связана с предыдущим строем и существовавшими в нем страхами, достаточно взглянуть на конституции стран, освободившихся от недемократических режимов, - Основной Закон ФРГ, Конституция Италии, Конституция РФ и др. Конституции рождаются в страхе, однако потом этот страх проходит, а "конституционным становится не только то, что диктуется ответами на первоначальные страхи" <57>. Как только государство становится объектом конституционно-правового регулирования, оно уже не может полагаться опасным для конституционализма, ибо с этого момента государство становится его частью. Попытка искоренить страхи - установить режим защищенности, ограничить главного причинителя страха, умерить его власть, сделать государство конституционным - все это реализует конституция.

З. Охранительная. Цель конституции - сохранить государство, его прочность, работоспособность, она должна гарантировать его существование. Государство можно защитить, сохранить с помощью конституции. Одной констатации существования государства, провозглашения его учреждения конституцией в данной конкретной форме недостаточно. Необходим такой защитный конституционный механизм, который сохранял бы данную конкретную форму государства такой, какой она была учреждена данной конституцией, придавал форме стабильность, охранял ее. Этим механизмом является процедура внесения изменений в конституцию, ее усложнение или полный запрет. Логика проста: конституция, устанавливая усложненную процедуру своего изменения, гарантирует не только свою собственную стабильность, но и стабильность учреждаемой ею данной конкретной формы государства, а закрепляя полный запрет на внесение изменений в нормы о государстве, конституция делает государство практически вечным - пока существует данная конституция, существует и данная конкретная форма государства.

Полный запрет на пересмотр конституционных положений о государстве не редкость в текстах Конституций. Впервые он был провозглашен в 1884 г., после пересмотра ст. 8 [французского] Конституционного закона об организации государственных властей от 25 февраля 1875 г., дополненной следующими словами: "Республиканская форма правления не может быть подвергнута пересмотру" <58>. Такое же требование содержит и ст. 89 нынешней Конституции Франции 1958 г., как, впрочем, и многие другие зарубежные конституции. Указанные нормы запрещают пересмотр лишь одного аспекта, элемента государственной формы - формы правления. Другие конституции содержат в себе запрет на изменение не только формы правления, но и иных характеристик государства, элементов его формы: формы государственного устройства, характеристик государства как правового, социального, демократического, его суверенитета, независимости и т.д. (например, абз. 3 ст. 79 ОЗ ФРГ, ст. 4 Конституции Турции 1982 г.). Исламские государства имеют свою специфику, заключающуюся в запрете изменения исламского характера государства и/или положений об исламе как государственной религии (например, ст. 177 Конституции Ирана 1979 г. и др.).

Многие конституции закрепляют усложненный порядок изменения положений о государстве, прямо не запрещая таковой - требуется большинство голосов при голосовании в Парламенте, вынесение проекта на референдум и т.п. (например, ст. 168 Конституции Испании 1978 г., ст. 1 Конституции Литвы 1992 г. и др.).

Конституция РФ 1993 г., не закрепляя прямо запрет на пересмотр положений о государстве, тем не менее в ст. 135 закрепляет порядок пересмотра главы 1 Конституции, в которой сосредоточены нормы о государстве общего, эссенциального, учредительного характера. Однако анализ данной статьи позволяет сделать вывод о том, что указанные конституционные нормы о государстве не могут быть пересмотрены в рамках данной Конституции. Согласно ст. 135 положения главы 1 могут быть пересмотрены лишь принятием новой Конституции.

Изменение конституции с необходимостью имеет свои материальные пределы, главным из которых выступает сама материя конституции как формы - государство. Сформулируем закон стабильности и защищенности данной конкретной государственной формы в ее отношении с конституцией: степень стабильности и защищенности данной конкретной государственной формы прямо пропорциональна степени "жесткости" (Д. Брайс <59>), "окостенелости" (Ж. Бартелеми <60>) конституционных норм о данной государственной форме. Чем жестче конституция, тем защищеннее и стабильнее государство, его данная конкретная форма. Чем гибче, податливей конституция, тем менее стабильно, менее защищено государство, его данная конкретная форма, тем больше шанс ее потенциальных трансформаций.

2. Функции государства в отношении конституции (государство -> конституция).

А. Реализационная. Государство одновременно выступает как объектом конституционного регулирования - адресатом норм конституции, наделяется правами и, что здесь более важно, обязанностями, так и основным субъектом реализации "конституционных норм о себе", условием их действительности и их гарантом (пусть и в лице конкретных органов и должностных лиц). В этом есть определенная парадоксальность, ибо реализация и гарантирование норм, регулирующих статус государства (как объекта регулирования), зависят от самого государства (как гаранта конституции, основного субъекта и условия ее реализации) <61>, что оставляет ему возможность определенной дискреции (не всегда конституционной).

Реализация конституционных норм <62> о государстве представляет собой процесс и результат воплощения предписаний этих норм в деятельности государства и его фактическом положении, соответствие фактического положения государства конституционным нормам о государстве, тождественность нормы о государстве и государства как факта, явления, реальности. Можно предложить несколько идеальных "онтологических" (К. Левенштайн <63>) типов реализационного отношения государства и конституции:

1. конституция реализуется государством в полной мере, конституционные нормы о государстве соответствуют его фактическому состоянию - государство является [формально и материально] конституционным, а конституция действительной, "нормативной" (К = Г);
2. формальная конституция и фактическое состояние государства не соответствуют друг другу, не тождественны (К /= Г), причем несоответствие это "на совести" самого государства, которое злонамеренно не реализует конституционные нормы о себе, "не живет по конституции", которая вследствие этого становится "фиктивной" (В.И. Ленин <64>), или же государство специально инициирует принятие "фасадной" конституции, которая a priori не соответствует фактическому состоянию дел и намерениям правителей, а является лишь внешним посылом, причем она никогда не сможет изменить эту ситуацию; тяжесть фактичности государства перевешивает в реализационном отношении государства и конституции юридическую тяжесть конституции - государство не является [формально и материально] конституционным, а конституция является "фиктивной", "фасадной" (Г > К) (а), может сложиться и такая ситуация, когда конституция и закрепленные в ней положения о государстве уже не отвечают духу времени, реальным общественным отношениям, и тогда государство вынуждено (не злонамеренно) действовать сообразно данным обстоятельствам - государство может, при соответствующих условиях, полагаться [материально] конституционным, а конституция "неэффективной" или скорее (уже) "неактуальной", запоздалой (К <= Г) (б);

3. формальная конституция и фактическое состояние государства не соответствуют друг другу, не тождественны (К /= Г), причем государство по объективным причинам (отсутствие необходимых ресурсов, уровня управления, общественного правосознания и т.п.) "недотягивает" до требований, установленных конституционными нормами, конституция слишком "хороша" для государства, юридическая тяжесть конституции перевешивает в реализационном отношении государства и конституции тяжесть фактичности государства - государство не является [формально и материально] конституционным, однако стремится к этому, а конституция является (пока, еще) "неактуальной", преждевременной, однако устремленной в будущее, когда может стать действующей, действительной, "нормативной" (К >= Г).

Б. Охранительная. Одна из целей государства в отношении конституции - ее сохранение, защита, охрана. Сохраняя конституцию, ее действенность, государство в итоге сохраняет самое себя, свою данную конкретную форму, учреждаемую данной конкретной конституцией. Роль государства в данной связи также амбивалентна: оно выступает не только гарантом, защитником конституции, но и ее потенциальным нарушителем.

Государство выступает хранителем, стражем, гарантом, защитником конституции, средством, сохраняющим конституцию, обеспечивающим ее действие. Совершенно очевидно, что данная функция государства должна быть персонифицирована конкретным органом или должностным лицом. Еще в Веймарской Германии сложились две основные теории "хранителя Конституции" [Der Huter der Verfassung]. Первый подход был представлен теорией К. Шмитта <65>, согласно которой истинным хранителем конституции является Президент, а не судебная власть. Второй - диаметрально противоположный - подход-критика шмиттовской теории был предложен Г. Кельзеном <66>, с точки зрения которого роль хранителя конституции должен выполнять суд, точнее - конституционный суд, а не шмиттовский Президент.

Представляется, что в данном споре побеждает примирительная позиция - на страже конституции должны стоять все органы государства, каждый из которых осуществляет общую охрану и защиту конституции в своих компетенционных пределах, однако наряду с этим должен существовать и специализированный орган, на роль которого лучше всего подходят органы типа конституционного суда. Главное, чтобы ни один из них не превращался из "хранителя" в "хозяина", "собственника" конституции, а при гипотетическом злоупотреблении своими полномочиями и в ее "похоронителя". Не должен иметь места и конфликт между "хранителями", спор о том, чье "хранение" лучше <67>.

Применительно к отечественной ситуации это противоречило бы не только принципу единства функции охраны и защиты конституции (ибо согласно ч. 2 ст. 15 Конституции РФ все "органы государственной власти, органы местного самоуправления, должностные лица, граждане и их объединения" в равной мере "обязаны соблюдать Конституцию Российской Федерации и законы"), но и принципу разделения властей, согласно которому "контрольная функция присуща всем органам государственной власти в пределах компетенции, закрепленной за ними Конституцией Российской Федерации, конституциями и уставами субъектов Российской Федерации, федеральными законами, что предполагает их самостоятельность при реализации этой функции и специфические для каждого из них формы ее осуществления" <68>.

В. Интерпретационная. Государству принадлежит право осуществлять толкование конституции, более того, оно обладает властной "интерпретационной монополией". "От закрытого общества толкователей конституции к трактовке конституции посредством и для открытого общества!", "Общество является свободным и открытым в той мере, в какой открыт в широком смысле круг самих толкователей конституции" - эти и подобные им лозунги профессора П. Хаберле, автора теории "открытого общества толкователей конституции" <69>, являются не более чем красивой утопией, делающей очередной реверанс в сторону общества. В понимании и основанном на нем применении конституции не должно быть плюрализма, в данном случае он просто губителен, но должно быть единообразное объективное понимание - интерпретационный государственный монизм. Индивид и общество обладают правом толковать конституцию, но они являются не более чем "предтолкователями". Государство должно учитывать общественное мнение, однако окончательное решение о смысле конституционных положений все равно остается за государством.

Г. Актуализирующая. Государство в лице своих органов является, пожалуй, основным субъектом права конституционной инициативы, права внесения изменений в конституцию. Используя это право, государство актуализирует, осовременивает конституцию, делая ее сообразной конкретно-историческому контексту. Для нас это в первую очередь означает возможность внести изменения в положения о государстве.