Мудрый Юрист

Конституционные основы предпринимательства в России *

<*> Статья подготовлена при информационной поддержке СПС "КонсультантПлюс".

Занковский Сергей Сергеевич, заведующий сектором предпринимательского права Института государства и права РАН, доктор юридических наук, профессор.

В статье с позиций интересов предпринимательского сообщества в историческом ракурсе рассмотрены исходные положения советских и российской конституций. На этой основе сделан ряд выводов, в том числе о путях совершенствования законодательства о бизнесе.

Ключевые слова: Конституция, предпринимательство, государство, право, собственность, предприятие, план, реформа, аренда, кооперация.

Constitutional fundamentals of entrepreneurship in Russia

S.S. Zankovskij

Zankovskij Sergej Sergeevich, head of the sector of entrepreneurship law of the Institute of state and law of Russian academy of sciences, doctor of juridical sciences, professor.

The article from the perspective of interests of business community and in historical aspect considers original soviet and Russian constitutions. The author makes a number of conclusions on this ground including regarding the ways of improvement of the business legislation.

Key words: Constitution, entrepreneurship, state, law, ownership, enterprise, plan, reform, lease, cooperation.

В правовой литературе о конституциях обычно пишут с позиций конституционного права, в котором деление актов такого рода на писаные и неписаные, кодифицированные и некодифицированные, жесткие, гибкие и комбинированные, президентские и полупрезидентские предшествует анализу, высоты которого понятны лишь посвященным.

Наша задача в данном случае иная и состоит в том, чтобы посмотреть на российские конституции с точки зрения бизнеса, которая в сравнении с конституционным правом гораздо более утилитарна и прагматична уже по той причине, что опирается не на романтику прав и свобод человека и гражданина, а на денежный интерес.

Этот интерес вполне ясен и состоит в том, чтобы у предпринимателя не отняли его собственность, чтобы власти, относясь к нему благожелательно, защищали его от неправомерных действий своих и иностранных конкурентов и чиновников, а государство обеспечивало в отношениях предпринимательства позитивную стабильность.

И поскольку Россия в таких отношениях явила миру ряд удивительных новелл, имеет смысл рассмотреть, хотя бы в кратких рамках статьи, всю череду отечественных конституций в плане их влияния на бизнес.

Первая из них, Конституция Российской Социалистической Федеративной Советской Республики, была принята V Всероссийским съездом Советов 10 июля 1918 г. и состояла из двух частей - утвержденной III Всероссийским съездом Советов в январе 1918 г. Декларации прав трудящегося и эксплуатируемого народа и собственно Конституции, которые вместе и составили единый Основной Закон РСФСР.

Поставив своей главной задачей уничтожение всякой эксплуатации человека человеком и беспощадное подавление эксплуататоров (ст. 3), Конституция оставила за кадром вопрос о том, на кого отныне должны трудиться прежние эксплуатируемые, на каких условиях и кто воспользуется результатами их труда. Зато для бывших эксплуататоров, в том числе сельских, не должно было оставаться сомнений в дальнейшей судьбе принадлежащего им имущества: частная собственность на землю была отменена, весь земельный фонд объявлен общенародным достоянием и передан трудящимся без всякого выкупа, на началах уравнительного землепользования (ст. 3).

Пострадали, однако, не только эксплуататоры. Массовый захват крестьянами помещичьих земель не пошел им на пользу: общенародное достояние на землю, эта литературная идея левых эсеров, затем обратилось в государственную собственность, а уравнительность, предполагавшая распределение земли между трудящимися, смотря по местным условиям, по трудовой или потребительной норме, должна была впоследствии уступить место колхозу. И если крестьянин не желал вступать в него, ему в порядке вразумления могли ежегодно предоставлять для работы разные земельные участки.

Национальным достоянием сделались все леса, недра и воды общегосударственного значения, а равно и весь живой и мертвый инвентарь, образцовые поместья и сельскохозяйственные предприятия.

Этот быстрый и эффективный удар по сельскому хозяйству, последствия которого предстояло ощутить на себе грядущим поколениям, томившимся в очередях за продовольствием, стал возможен по той причине, что крестьянин был все еще привязан к земле; массовое бегство из деревни пришло позже как следствие этого удара <1>.

<1> Большевизм с самого начала так же плохо сочетался с продовольствием, как партизаны с коммуникациями. По свидетельству очевидца, в уездном городе при власти белых рынок дышал изобилием, которое с приходом красных, сохраняясь какое-то время по инерции, уступало место так хорошо знакомому советским людям дефициту. Но стоило городу перейти к белым, как все немедленно возвращалось.

С промышленностью дело обстояло сложнее. Устранение владельцев бизнеса и командиров производства, буржуазных специалистов было бы равнозначно захвату корабля субъектами, подменяющими технику судовождения пролетарским происхождением. Поэтому как первый шаг к полному переходу фабрик, заводов, рудников, железных дорог и прочих средств производства и транспорта в собственность Советской рабоче-крестьянской Республики Конституция подтвердила советский закон о рабочем контроле и Высшем Совете Народного Хозяйства в целях обеспечения власти трудящихся над эксплуататорами.

В Положении о рабочем контроле ноября 1917 г. действительно было сделано все для того, чтобы отравить последние дни частного бизнеса.

Рабочий контроль над производством, куплей-продажей продуктов и сырых материалов, хранением их, а также над финансовой стороной предприятия вводился во всех промышленных, торговых, банковых, сельскохозяйственных, транспортных, кооперативных, производительных товариществах и пр. предприятиях, имеющих наемных рабочих или же дающих работу на дом.

Такой контроль осуществляли все рабочие предприятия через свои выборные учреждения: заводские, фабричные комитеты, советы старост и т.п., причем в состав этих учреждений входили представители от служащих и от технического персонала, а сами органы контроля были выстроены в вертикальную систему, от первичных до Всероссийского совета рабочего контроля.

А поскольку классовое чутье не могло заменить им профессиональных знаний, при высших органах рабочего контроля учреждались сомнительного свойства комиссии специалистов-ревизоров (на уровне техников, бухгалтеров и т.д.), которые посылались на места как по инициативе этих органов, так и по требованию низших органов рабочего контроля для обследования финансовой и технической стороны предприятия.

Органы рабочего контроля имели право наблюдать за производством, устанавливать нормы выработки предприятия и принимать меры к выяснению себестоимости производимых продуктов.

Ввиду отмены коммерческой тайны они могли контролировать всю деловую переписку предприятия, причем за сокрытие корреспонденции владельцы отвечали по суду.

Но дело не ограничивалось проверками. Рабочий контроль был вправе принимать обязательные для владельцев предприятий решения, которые могли быть отменены по поданной в трехдневный срок жалобе предпринимателя в вышестоящий орган рабочего контроля.

И хотя за порядок на предприятии формально отвечали как владельцы предприятий, так и представители рабочих и служащих, выбранные для осуществления рабочего контроля, понятно, что подлежащими уголовной ответственности за сокрытие материалов, продуктов, заказов и неправильное ведение отчетов оказывались не пролетарии, тем более что все законы и циркуляры, стесняющие их деятельность, отменялись.

Любопытно, что вся эта дезорганизация работы предприятий вводилась по тому же Положению "в интересах планомерного регулирования народного хозяйства" <2>.

<2> См. интернет-ресурс: http://www.hist.msu.ru/ER/Etext/DEKRET/rab_ctrl.htm.

А.И. Солженицын в "Архипелаге Гулаг" изложил свой взгляд на преемницу рабочего контроля, Рабоче-крестьянскую инспекцию (Рабкрин): "О, барды 20-х годов, кто представляет их светлым бурлением радости! даже краем коснувшись, даже детством коснувшись - ведь их не забыть. Эти хари, эти мурлы, травившие инженеров - в 20-е то годы они и отъедались" <3>.

<3> См.: Солженицын А.И. Архипелаг Гулаг. Приведено по интернет-ресурсу: http://www.sunhome.ru/books/b.arhipelog-gulag.

Но инженеры в первые годы советской власти рассматривались как пособники эксплуататоров с плохим классовым происхождением. И значительно позже, даже к инженерам с отличной рабоче-крестьянской родословной, пропаганда относилась не так тепло, как к пролетариям.

В Основном Законе 1918 г. был одобрен новый способ борьбы с мировой буржуазией: советский закон об аннулировании (уничтожении) займов, заключенных правительством царя, помещиков и буржуазии, квалифицировался как первый удар по международному банковому, финансовому капиталу с выражением уверенности в том, что советская власть пойдет твердо по этому пути вплоть до полной победы международного рабочего восстания против ига капитала.

Обратившись во внешних отношениях в оружие пролетариата, невозврат долгов во внутренних делах стал следствием перехода российских банков в собственность рабоче-крестьянского государства в интересах освобождения трудящихся масс из-под ига капитала.

Пострадал, однако, не столько капитал, сколько вкладчики банков. Люди приходили за своими деньгами либо писали в банки, но находили их закрытыми или не получали ответа. Для многих, особенно в провинции, советская власть началась именно с потери вкладов. Был освобожден от ига собственного капитала и Ф.И. Шаляпин, которому это обошлось в 200 тыс. руб. <4>.

<4> URL: http://www.rusidea.org/?a=25041205.

А.А. Плотников объясняет своеобразие Конституции 1918 г. правовым нигилизмом, который как одна из форм деформации правосознания был распространенным явлением периода создания советской государственности. Он подчинил себе не только сознание народных масс, но и, в значительной степени, сознание правящих верхов, затруднял создание стабильного конституционного законодательства <5>.

<5> См.: Плотников А.А. Конституция РСФСР 1918 года: историко-правовое исследование: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003.

По мнению М.А. Рейснера, современника и участника подготовки проекта той же Конституции, России необходима была гибкая и подвижная Конституция, которая не давала бы возможности "останавливаться на закостенелых формах", а для этого она "построена на началах не правовой законности, а целесообразности, телеологии, позволяющей влить в нее любое содержание". "Поэтому когда мы говорим, что в основу нашей Конституции положена идея цели и целесообразности, это значит, что наш Основной Закон не есть воплощение неподвижности и мертвой справедливости... но есть только рабочий чертеж, план общественного строительства... А такой план не претендует на непогрешимость".

"Отсюда, - резюмировал М.А. Рейснер, - вытекает и для нас совершенно иное отношение к Основному Закону или Конституции, нежели то, которое мы встречаем при Конституции строго правовой. И если в последнем случае главная задача заключается в толковании и применении раз и навсегда установленного закона и приходится подгонять под него все другие или совершенно не предусмотренные случаи, то у нас на первое место выдвигается обязанность постоянной критики и работы над усовершенствованием конституционного закона" http://www.allpravo.ru/library/doc117pO/instrum118/item244.html-_ftn5 <6>.

<6> Цит. по: Митюков М.А. Зарождение идей конституционного правосудия в России (XIX - начало XX вв.) // Правоведение. 1996. N 11.

Конституция 1918 г. - документ, который не терпит обычных мерок. К ее написанию приложили руку люди, не очень сведущие в праве, зато убежденные в том, что оно, как изобретение буржуазии, не доведет пролетариат до добра. Утешением им могло служить то обстоятельство, что большевики вообще не придавали Конституции особого значения, а потому под ее крышей военный коммунизм мирно ужился с нэпом.

Конституция выступила в роли собирательницы декретов новой власти (о земле, о мире, рабочем контроле и т.п.); она послужила инструментом агитпропа как по содержанию, так и по самому факту принятия. Иными словами, молодая советская республика спешила представиться мировому сообществу через свой Основной Закон.

Многие тогда считали, что все это временно. Они не ошиблись. Но к моменту отмены "светлого царства социализма" могучие деревья выросли на могилах этих оптимистов.

Конституция 1918 г. положила начало формированию материально-технической базы государства как монопольного предпринимателя, оформив в этих целях властную вертикаль, в которой основную хозяйственную работу вели Совет народных комиссаров и 17 наркоматов.

Тем самым был запущен эксперимент советской командно-административной экономики.

У каждой Конституции своя работа. Основной Закон 1924 г. тоже выступил в роли собирателя, но уже не декретов, а земель, соединенных под эгидой СССР.

Этот Закон состоял из двух документов. Первый из них, Декларация об образовании Союза Советских Социалистических Республик, был пафосен и радикален. Среди причин, объясняющих необходимость создания СССР, присутствовали экономические мотивы: "Годы войны не прошли бесследно. Разоренные поля, остановившиеся заводы, разрушенные производительные силы и истощенные хозяйственные ресурсы, оставшиеся в наследство от войны, делают недостаточными отдельные усилия отдельных республик по хозяйственному строительству. Восстановление народного хозяйства оказалось невозможным при раздельном существовании республик".

Еще одной причиной было то, что союзное государство послужит верным оплотом против мирового капитализма и новым решительным шагом по пути объединения трудящихся всех стран в Мировую Социалистическую Советскую Республику.

Второй составной частью Конституции явился Договор об образовании Союза Советских Социалистических Республик. В его главе первой, посвященной предметам ведения верховных органов власти СССР, экономическая власть была поделена между последним и республиками таким образом, что СССР досталось:

Суверенные права союзных республик в том же экономическом смысле (глава 2) были определены по остаточному принципу, т.е. не определены вовсе: им еще предстояло оформиться и, главным образом, на подзаконном уровне.

Тогда же были созданы прообразы будущих союзных и союзно-республиканских министерств: общесоюзные народные комиссариаты - единые для всего СССР и имеющие при союзных республиках своих уполномоченных, непосредственно им подчиненных, и объединенные народные комиссариаты СССР, органами которых, осуществляющими на территории союзных республик их задания, являлись одноименные народные комиссариаты этих республик (ст. 50 - 54).

Эта идеологически выдержанная рабоче-крестьянская Конституция, если говорить о предпринимательстве, имела мало общего с действительностью. В стране процветал нэп, на смену главкам пришли хозрасчетные тресты, вновь возникли, правда, мелкие, эксплуататоры. Но над частными лавочками нэпа вставали контуры будущей сверхдержавы, а до первого пятилетнего плана оставалось всего четыре года.

Конституция 1936 г., в отличие от своих предшественниц, была уже не проектом будущих преобразований, а итогом прошедших перемен. Она более прагматична. Наиболее любопытные положения содержались в главе 1 "Общественное устройство", где было указано, что экономическую основу СССР составляют социалистическая система хозяйства и социалистическая собственность на орудия и средства производства (ст. 4), причем последняя имеет либо форму государственной собственности (всенародное достояние), либо форму кооперативно-колхозной собственности (собственность отдельных колхозов, собственность кооперативных объединений) (ст. 5).

Государственная собственность по-прежнему именовалась всенародной, и к ней были отнесены как земля, ее недра, воды, леса, заводы, фабрики, шахты, рудники, железнодорожный, водный и воздушный транспорт, банки, средства связи, организованные государством крупные сельскохозяйственные предприятия (совхозы, машинно-тракторные станции и т.п.), так и коммунальные предприятия и основной жилищный фонд в городах и промышленных пунктах (ст. 6).

Общественные предприятия в колхозах и кооперативных организациях, производимая ими продукция, равно как их общественные постройки, составляли общественную, социалистическую собственность колхозов и кооперативных организаций, а каждый колхозный двор, кроме основного дохода от общественного колхозного хозяйства, мог иметь в личном пользовании небольшой приусадебный участок земли и в личной собственности подсобное хозяйство на приусадебном участке, жилой дом, продуктивный скот, птицу и мелкий сельскохозяйственный инвентарь - согласно уставу сельскохозяйственной артели (ст. 7).

В этой Конституции на уровне Основного Закона впервые ясно выражено положение о том, что хозяйственная жизнь СССР определяется и направляется государственным народнохозяйственным планом (ст. 11).

На основе ст. 9 и в соответствии с законом допускалось мелкое частное хозяйство единоличных крестьян и кустарей, основанное на личном труде и исключающее эксплуатацию чужого труда.

Законом в силу ст. 10 охранялось право личной собственности граждан на их трудовые доходы и сбережения, на жилой дом и подсобное домашнее хозяйство, на предметы домашнего хозяйства и обихода, на предметы личного потребления и удобства, равно как право наследования личной собственности граждан.

Охранялось, но не поощрялось советской пропагандой. В фильме 1960 г. "Шумный день" была проведена мысль о том, что иметь материальные блага можно, но не следует продавать за них душу. Советский человек должен был жить скромно, без стяжательства и накопительства. В этом и состояло противоречие советской власти: отменив царство небесное и заменив его задачей повышения производительности труда в жизни земной, она не позволяла гражданам разгуляться в этой жизни. Те, кто этого не понимал, привлекали внимание органов внутренних дел. Так, на одной из научно-практических конференций в МГУ в середине 1980-х министр внутренних дел В.В. Федорчук сообщил, что милиции известны граждане, владеющие двумя автомобилями, а один из них заведует столовой.

Разрешенные Конституцией частники численно не шли в сравнение с нэпом. Их правовой режим был так же неустойчив по той причине, что опирался на нестабильный подзаконный нормативный материал. Однако в Москве в 50 - 60-х годах прошлого века можно было встретить частное фото, маленькие мастерские и "плиссе, гофре". Помимо того, в тени или полутени работали репетиторы, стоматологи, портные. Немногочисленным крестьянам-единоличникам советская власть продолжала ставить палки в колеса: для того, например, чтобы купить лошадь, они должны были испрашивать разрешение в областном Совете депутатов трудящихся.

Эта Конституция послужила фоном для самых разнообразных событий в хозяйственной жизни, от сталинских ограничений, когда директор государственного предприятия мог быть осужден за попытку распорядиться без санкции свыше старым станком, до либеральных хрущевских реформ экономики в 1960-х.

Эти реформы и сообщили новый импульс теории хозяйственного права, которая до них развивалась одними и оспаривалась другими на основе комбинирования известных правовых догм, трудов классиков марксизма-ленинизма и документов партийных форумов КПСС.

Так, положение о том, что хозяйственно-организаторской функции государства должно соответствовать хозяйственное право, опровергалось на том основании, что в материалах XXI съезда КПСС говорилось о единой хозяйственно-организаторской и культурно-воспитательной функции, из которой вывести хозяйственное право невозможно <7>.

<7> См.: Иоффе О.С. Правовое регулирование хозяйственной деятельности в СССР. Изд. Ленинградского университета, 1959. С. 16, 17.

Плановый характер отношений между социалистическими организациями, отличающий их от отношений с участием граждан, нейтрализовался как аргумент в пользу хозяйственного права на том основании, что закон планомерного (пропорционального) развития народного хозяйства является законом развития социалистической экономики в целом, а не только государственного социалистического хозяйства. К тому же плановое начало действует и в отношениях, участниками которых выступают граждане (плановый набор и распределение рабочей силы, планирование зарплаты, розничных цен и т.п.) <8>.

<8> См.: Там же. С. 18, 19.

Соединение в предмете хозяйственного права отношений по вертикали и горизонтали встретило тот контраргумент, что построение правоотношений по вертикали составляет специфику административно-правового метода, а их построение по горизонтали - метода гражданского права. Отсюда вытекал вывод о том, что хозяйственное право строится на искусственном соединении административных и гражданских правоотношений, отношений управленческого и имущественно-стоимостного характера <9>.

<9> Там же. С. 24.

В сопоставлении со сталинскими временами реформа 1965 г. выглядела как революционное преобразование. В ее основе лежало Постановление ЦК КПСС и Совмина СССР от 4 октября 1965 г. N 729 "О совершенствовании планирования и усилении экономического стимулирования промышленного производства" <10>, а лейтмотив состоял в расширении хозяйственной самостоятельности промышленных предприятий. В этих целях число показателей плана, утверждаемых предприятиям вышестоящими организациями, было сокращено до шести, а все остальные показатели планов разрабатывались самими предприятиями.

<10> СП СССР. 1965. N 19-20. Ст. 153.

Предприятия должны были сами решать вопросы производственно-хозяйственной деятельности, в том числе планировать объем производства, детальную номенклатуру и ассортимент продукции на основе доводимых до них плановых заданий и заказов, принятых предприятиями в порядке прямых связей с потребителями.

Инструментом такого планирования должен был стать хозяйственный договор - основной документ, определяющий права и обязанности сторон по поставкам всех видов продукции, в том числе распределяемой в централизованном порядке.

Были предусмотрены меры по усилению роли прибыли в экономическом стимулировании предприятий и повышении материальной заинтересованности коллективов в достижении лучших результатов работы <11>.

<11> Это последнее соображение характерно для методов работы партгосаппарата: роль какого-либо явления (прибыли, труда инженера, сбора металлолома) поднималась не естественным образом, а постановлением властей. И если поднятия не происходило, в отношении виновных могли последовать оргвыводы.

Все это дало основания В.В. Лаптеву прийти к выводу об отказе от администрирования в хозяйстве и о построении отношений между предприятиями и вышестоящими органами уже не только на власти и подчинении, а на основе взаимных прав и обязанностей. Эти отношения все более строились на началах хозрасчета, в них появлялись имущественные элементы.

Отношения между предприятиями, как полагал В.В. Лаптев, перестали быть только имущественными. Расширение хозяйственных прав путем передачи им некоторых управленческих функций, осуществлявшихся ранее органами хозяйственного руководства, привело к появлению в этих отношениях планово-организационных элементов. Таким образом, в хозяйственных отношениях по горизонтали и по вертикали сочетались имущественные и планово-организационные элементы, что означало принципиальное единство данных отношений, тем более что в новых условиях хозяйствования нельзя было разорвать регулирование хозяйственно-договорных отношений и отношений планирования, поскольку хозяйственный договор выступал как инструмент планирования, без которого было немыслимо руководство хозяйством <12>.

<12> См.: Хозяйственное право / Под ред. В.В. Лаптева. М., 1970. С. 14.

Хозяйственный кодекс как законодательная вершина хозяйственного права принят не был, и дело здесь не столько в обширной научной оппозиции <13> либо качестве проекта, сколько в нежелании властей связывать себя законом: экономика в советский период управлялась по большей части в ручном режиме посредством сменяющих друг друга подзаконных актов.

<13> См., например: Обсуждение проекта основных положений Хозяйственного кодекса СССР. М., 1973.

Этот режим постепенно и свел на нет хозяйственную реформу, что, однако, не означало конца хозяйственного права.

...В сравнении с деловитой Конституцией 1936 г. Основной Закон 1977 г. был велеречив и неадекватен реальному положению дел. Закрепленная в его ст. 15 высшая цель общественного производства при социализме - наиболее полное удовлетворение растущих материальных и духовных потребностей людей слишком отличалась от действительности, которая свидетельствовала о том, что жить в СССР так же неудобно, как в танке.

Но той же действительности противоречило и положение ст. 4, где говорилось о том, что советское государство, все его органы действуют на основе социалистической законности, обеспечивают охрану правопорядка, интересов общества, прав и свобод граждан.

Конституция 1977 г. нарисовала картину развитого социализма с однопартийной системой (ст. 6), однако за незыблемостью советского строя не могла добавить что-либо существенное к основам правового регулирования хозяйственной деятельности.

Тем не менее в ст. 16 было закреплено удачное положение о том, что экономика СССР составляет единый народнохозяйственный комплекс, охватывающий все звенья общественного производства, распределения и обмена на территории страны.

Этому положению отвечало отнесение к ведению СССР обеспечения единства законодательного регулирования на всей его территории, установление основ законодательства Союза ССР и союзных республик; проведения единой социально-экономической политики, руководства экономикой страны; определения основных направлений научно-технического прогресса и общих мероприятий по рациональному использованию и охране природных ресурсов; разработки и утверждения государственных планов экономического и социального развития СССР, утверждения отчетов об их выполнении; разработки и утверждения единого государственного бюджета СССР, утверждения отчета о его исполнении; руководства единой денежной и кредитной системой; установления налогов и доходов, поступающих на образование государственного бюджета СССР; определения политики в области цен и оплаты труда; руководства отраслями народного хозяйства, объединениями и предприятиями союзного подчинения; общего руководства отраслями союзно-республиканского подчинения (ст. 73).

В ст. 16 обосновалась восходящая к хрущевским временам идея о руководстве экономикой на основе государственных планов экономического и социального развития с учетом отраслевого и территориального принципов, при сочетании централизованного управления с хозяйственной самостоятельностью и инициативой предприятий, объединений и других организаций, с активным использованием хозяйственного расчета, прибыли, себестоимости, других экономических рычагов и стимулов.

Из этой идеи логично вытекали права трудовых коллективов по планированию производства и социального развития, подготовке и расстановке кадров, обсуждению и решению вопросов управления предприятиями и учреждениями, улучшению условий труда и быта, использованию средств, предназначенных для развития производства, а также на социально-культурные мероприятия и материальное поощрение (ст. 8).

На самом деле права трудовых коллективов в советских условиях не шли дальше обсуждения и одобрения действий начальства и принятия мер к улучшению собственной работы. Так, в Законе СССР от 17 июня 1983 г. "О трудовых коллективах и повышении их роли в управлении предприятиями, учреждениями, организациями" говорилось о том, что трудовые коллективы участвуют в разработке и обсуждении проектов перспективных и текущих планов экономического и социального развития предприятий, учреждений, организаций, которые представляются на утверждение после рассмотрения их трудовыми коллективами; разрабатывают и принимают встречные планы, учитывающие дополнительные резервы и возможности; осуществляют меры по выполнению планов и договорных обязательств, укреплению и развитию хозяйственного расчета; утверждают и осуществляют мероприятия по повышению производительности труда, эффективности производства, качества работы и выпускаемой продукции (ст. 6) <14>.

<14> СП СССР. 1983. N 15. Ст. 78.

И это было вполне логично. Советская власть существовала в узком пространстве замороженных идеологических догм, и всякое потепление было ей категорически противопоказано за угрозой разрушения.

Формы собственности в Конституции 1977 г. проведены в привычном русле. Граждане могли получить из ст. 13 сведения о том, что основу их личной собственности составляют трудовые доходы, а сама эта собственность не должна выходить за рамки предметов обихода, личного потребления, удобства и подсобного домашнего хозяйства, жилого дома и трудовых сбережений.

Теоретически личная собственность граждан и право ее наследования охранялись государством. Однако если гражданину причиталось к получению из капстраны более или менее заметное наследство в твердой валюте, соответствующие инстанции настоятельно предлагали ему поделиться с государством. Эти причудливые с современных позиций действия тогда объяснялись трояко: деньги, обратившиеся в наследство из страны капитала, наверняка заработаны там путем эксплуатации; их получение в СССР есть нетрудовой доход, а к тому же патриоты должны понимать, что стране нужна твердая валюта.

Практика относила к нетрудовым доходам все, что было заработано вне общественного производства.

Действительной новеллой выступила ст. 17. В СССР, как было сказано в этой норме, в соответствии с законом допускаются индивидуальная трудовая деятельность в сфере кустарно-ремесленных промыслов, сельского хозяйства, бытового обслуживания населения, а также другие виды деятельности, основанные исключительно на личном труде граждан и членов их семей. Государство регулирует индивидуальную трудовую деятельность, обеспечивая ее использование в интересах общества.

Население в ходе обсуждения проекта Конституции отнеслось к этой норме в основном позитивно по той причине, что советский общепит и бытовое обслуживание были ниже всякой критики. Но прошло еще с десяток лет, прежде чем появились первые легальные элементы частного бизнеса.

Период действия этой Конституции интересен тем, что на него пришлись последние экономико-правовые эксперименты властей. Они никак не хотели взять в толк, что развитой социализм советского типа решительно несовместим с расширением прав предприятий, а потому в 1979 г. снова взялись за перемену мест слагаемых путем принятия Постановления ЦК КПСС и Совмина СССР от 12 июля 1979 г. N 695 "Об улучшении планирования и усилении воздействия хозяйственного механизма на повышение эффективности производства и качества работы" <15>. В этом пространном документе было предусмотрено, казалось, все, чтобы путем манипулирования плановыми показателями, оценочными категориями и стимулами оживить советскую экономику. В числе таких мер - обязательность применения установленных законом или договором санкций за нарушение договорных обязательств по поставкам продукции; возведение в ранг главного критерия оценки деятельности органов материально-технического снабжения выполнение хозяйственных договоров и планов поставки продукции (п. 56) и т.п.

<15> СП СССР. 1979. N 18. Ст. 118.

Далее последовало увлечение арендой. В 1989 г. трудовой коллектив государственного предприятия (объединения) или структурной единицы объединения получил право на образование организации арендаторов как самостоятельного юридического лица для создания на его основе арендного предприятия. Арендное предприятие строило свою деятельность в качестве социалистического товаропроизводителя и имело право продавать, обменивать, сдавать в субаренду, предоставлять бесплатно во временное пользование либо взаймы материальные ценности, входящие в состав арендованного имущества, если такая передача имущества не влекла уменьшения производственно-экономического потенциала (стоимости) предприятия и не нарушает других условий, обусловленных договором аренды.

Арендное предприятие по общему правилу имело право самостоятельно вносить изменения в состав арендованного имущества, проводить реконструкцию, расширение, техническое перевооружение, увеличивающие его стоимость. В его обязанности входило принимать на себя по договору аренды выполнение государственного заказа и заказов на реализацию продукции (работ, услуг) по сложившимся хозяйственным связям в объеме, не превышающем соответствующие заказы, принятые на год его сдачи в аренду.

В той мере, в какой предприятие использовало имущество, относящееся к его коллективной собственности, оно принимало государственные заказы и иные обязательства по производству и реализации продукции в добровольном порядке. Продукция продавалась по ценам и тарифам, устанавливаемым самостоятельно или на договорной основе, а в случаях, предусмотренных законодательными актами, - по государственным ценам <16>.

<16> См.: ст. 16, 18 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик об аренде (утв. ВС СССР 23.11.1989 N 810-1) (в ред. от 07.03.1991) // Свод законов СССР. Т. 2. С. 50.

Аренда не стала тем локомотивом, которому было бы под силу вытянуть советскую экономику из предкризисного состояния. На местах к этой идее центра отнеслись так же, как раньше к хрущевской кукурузе: прикажут - засеем, а взойдет ли - Бог весть. Аренда не взошла, и дело здесь в том, что относительная свобода арендатора не могла развиваться в условиях администрирования.

Зато другое начинание Москвы - кооперативное движение - оказалось более живучим. Его удалось вписать в идеологические каноны уже потому, что оно не шло вразрез с ленинскими идеями о кооперации, а это дало возможность включить ее в систему социалистических общественных отношений.

Кооперативные предприятия наряду с государственными были объявлены основным звеном единого народнохозяйственного комплекса, а труд в кооперативах - чтобы избежать недоразумений с твердыми ленинцами - был назван почетным, престижным и всемерно поощряемым государством.

В системе социалистической кооперации были выделены кооперативы двух основных типов: производственные и потребительские, причем первые могли производить товары, продукцию, выполнять работы, а также предоставлять платные услуги предприятиям, организациям, учреждениям и гражданам. Деятельность таких кооперативов основывалась на личном трудовом участии их членов <17>.

<17> См. преамбулу, ст. 1, 3 Закона СССР от 26 мая 1988 г. N 8998-XI "О кооперации в СССР" (в ред. от 07.03.1991, с изм. от 15.04.1998) // Ведомости ВС СССР. 1988. N 22. Ст. 355.

Упоминавшаяся живучесть кооперативов не была равнозначна их полезности для экономики. Для того чтобы открыть производство, необходим капитал, которого у кооператоров - советских людей - не было. Поэтому кооперативы возникали на производственной базе государственных предприятий, оттягивая у них по договорам ресурсы и квалифицированный персонал. Та же ситуация сложилась и с кооперативными банками, которые формировали уставный капитал за счет союзов (объединений) кооперативов, а фактически за счет государственных средств.

Открылись и частные кооперативные заведения в сфере общепита и быта, однако за малочисленностью и высокими ценами они не делали погоды.

Иными словами, кооператоры позднесоветского периода не оправдали надежд на возрождение изобильного нэпа. А причина тут была в том, что нэп возник на развалинах капитализма, которые помнили традиции российского предпринимательства. Кооперативы сложились на советской основе, на почве, чуждой частнику, а потому и не способной породить эффективный бизнес.

Конституция 1977 г. охватила два периода в развитии правового регулирования народного хозяйства. Первый из них, адекватный идеологическим догмам, был связан с мерами по совершенствованию планирования и экономического стимулирования производства, с созданием промышленных и производственных объединений, с переводом всей системы Минприбора СССР на хозяйственный расчет, что послужило прообразом современных государственных корпораций.

Это был период, когда во главу угла ставились плановые показатели и выполнение плана по этим показателям; реалии стояли на втором месте. Именно в эти времена хозяйственники отточили до виртуоза мастерство манипулирования показателями для составления отчетов о выполнении плана. Известен случай, когда согласно отчетам госпредприятие успешно работало и выполняло план, хотя в действительности оно существовало только на бумаге.

Все это, понятно, не прибавляло продукции и товаров, поэтому второй период был посвящен мерам по насыщению рынка посредством развития кооперации, аренды, попыткам сформировать у наемных работников госпредприятий "чувство хозяина", чтобы они трудились более эффективно и ответственно.

Параллельно с либерализацией экономики пошло смягчение идеологических запретов, и эти два лекарства развалили СССР.

...Если понимать под конституционной основой предпринимательства фундамент, на котором прочно стоят регулирующие бизнес законодательные акты, то Конституция 1993 г. эту роль не выполняет. Ее скорее можно квалифицировать как ряд идей, возведенных в ранг Основного Закона. В пользу такого вывода говорит уже тот факт, что при неизменности содержания Конституции дикий капитализм 1990-х <18> встретился с относительно пристойным предпринимательством 2010-х. Эти идеи временами далеки от практики, как, например, мысли о правовом государстве или о независимости судебной власти. Но они служат маяками, показывая общее направление движения.

<18> См.: Указ Президента РФ от 29 января 1992 г. N 65 "О свободе торговли" // Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. N 6. Ст. 290. Этим актом предприятиям независимо от форм собственности, а также гражданам предоставлено право осуществлять торговую, посредническую и закупочную деятельность (в том числе за наличный расчет) без специальных разрешений. Установлено, что предприятия и граждане могут торговать (в том числе с рук, лотков и автомашин) в любых удобных для них местах, за исключением проезжей части улиц, станций метрополитена и территорий, прилегающих к зданиям государственных органов власти и управления. В результате страна превратилась в один скверный рынок.

Конституция 1993 г., напоминающая по содержанию западноевропейские аналоги, открыла двери для частного бизнеса. Каждый получил право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, с той, однако, оговоркой, что экономическая деятельность, направленная на монополизацию и недобросовестную конкуренцию, не допускается (ст. 34).

Частная собственность получила признание и защиту наравне с государственной и муниципальной (ч. 2 ст. 8) и охраняется законом, причем принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения (ч. 1, 3 ст. 35).

На практике, в ходе проводившихся Институтом государства и права РАН социологических исследований среди предпринимателей, установлено, что последние не верят в неприкосновенность частной собственности и опасаются ее изъятия, в том числе со стороны государства. Известные основания для таких опасений дает законодатель, когда предусматривает для особых случаев специальный правовой режим изъятия для государственных нужд земельных участков и (или) расположенных на них объектов недвижимого имущества и сильно сокращенные сроки рассмотрения судами споров о таком изъятии <19>.

<19> См.: ст. 27 - 29 Федерального закона от 8 мая 2009 г. N 93-ФЗ "Об организации проведения встречи глав государств и правительств стран - участников форума "Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество" в 2012 году, о развитии города Владивостока как центра международного сотрудничества в Азиатско-Тихоокеанском регионе и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" (в ред. от 12.12.2011) // СЗ РФ. 2009. N 19. Ст. 2283.

Гарантии единства экономического пространства, свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств, поддержки конкуренции, свободы экономической деятельности (ст. 8) сочетаются с запретом на установление на территории РФ таможенных границ, пошлин, сборов и каких-либо иных препятствий для свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств (ч. 1 ст. 74).

Этому правилу отвечает отнесение к ведению РФ установления правовых основ единого рынка; финансового, валютного, кредитного, таможенного регулирования, денежной эмиссии, основ ценовой политики; федеральных экономических служб, включая федеральные банки; федеральных энергетических систем, ядерной энергетики, федерального транспорта, путей сообщения (п. "ж", "и" ст. 71).

Сопоставительный анализ с позиций предпринимательства норм Конституции РФ, ГК РФ и не образующих системы нормативных правовых актов о государственном регулировании экономики создает впечатление о "недостающем звене" в правовой регламентации бизнеса - законодательном акте, который конкретизировал бы конституционные идеи в той мере, в которой они могли бы показать предпринимательскому сообществу нормативную картину его желаемого поведения и характер его взаимодействия с государством.

В таком акте мог бы найти место ряд важных новелл. Например, о видах и пределах государственного регулирования экономики, в том числе в условиях финансовых кризисов, государственно-частном партнерстве, социальной ответственности бизнеса перед обществом и т.п.

Иными словами, этот акт мог бы взять на себя роль единой законодательной основы российского предпринимательства.

Литература

  1. Основы законодательства Союза ССР и союзных республик об аренде // Свод законов СССР. М., 1984. Т. 2.
  2. Иоффе О.С. Правовое регулирование хозяйственной деятельности в СССР. Л.: Изд. Ленинградского университета, 1959.
  3. Митюков М.А. Зарождение идей конституционного правосудия в России (XIX - начало XX вв.) // Правоведение. 1996. N 11.
  4. Обсуждение проекта основных положений Хозяйственного кодекса СССР. М., 1973.
  5. Плотников А.А. Конституция РСФСР 1918 года: историко-правовое исследование: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003.
  6. Солженицын А.И. Архипелаг Гулаг. Приведено по интернет-ресурсу: http://www.sunhome.ru/books/b.arhipelog-gulag.
  7. Хозяйственное право / Под ред. В.В. Лаптева. М., 1970.