Мудрый Юрист

Теория и практика уголовного судопроизводства: уроки российской истории

Владыкина Татьяна Анатольевна, доцент Благовещенского филиала Современной гуманитарной академии, кандидат юридических наук.

В данной статье исследуются процессы теоретического формирования важнейших категорий уголовного и уголовно-процессуального права, имевшие место в Советской России в 1917 - 1920 гг. Анализируемые автором вопросы являются центральными для понимания особенностей уголовного судопроизводства обозначенного исторического периода.

Ключевые слова: власть, государство, революционное правосознание, закон, суд, решение, наказание.

Theory and practice of criminal judicial proceeding: lessons of the Russian history

T.A. Vlady'kina

The article examines processes associated with theoretical formation of the most important categories included in the system of criminal law and criminal action law and existed in Soviet Russian in 1917 - 1920. The issues analyzed by the author are central for understanding of the special of a criminal prosecution in this history period.

Key words: power, state, revolutionary legal consciousness, law, court, decision, punishment.

Октябрьские события 1917 г. привели к слому имперского строя, слому всего, что обеспечивало его жизненность. На смену "собственности господ" пришла собственность молодого Советского государства, равенство сословий и полов. Явившийся всем бескомпромиссный отказ новой власти от всего старого, помноженный на стремление в кратчайшие сроки создать повсеместно режим "революционной законности" привел к тому, что уголовное право российской монархии было отвергнуто. Произошло это не одномоментно. Широко известный Декрет СНК от 24 ноября 1917 г. N 1 "О суде" допускал возможность судов руководствоваться "старыми законами", если они не отменены революцией и "не противоречат революционной совести и правосознанию" <1>. Впрочем, год спустя Декрет ВЦИК от 30 ноября 1918 г. "О народном суде РСФСР" <2> полностью исключил дореволюционное как материальное, так и процессуальное законодательство из числа источников советского права.

<1> Сборник документов по истории уголовного законодательства СССР и РСФСР. 1917 - 1952 гг. / Под ред. И.Т. Голякова. М., 1953. С. 16.
<2> Там же. С. 41.

Новоявленные судьи, как правило из рабочих, были в затруднении. Ранее не известная им трудовая стезя - отправление правосудия - одновременно и возвышала, и тяготила их. Не в последнюю очередь ввиду весьма приблизительного понимания, если не сказать полного незнания существа судейской деятельности. Красноречивый пример работы первых советских судов привел в одноименном рассказе Б.С. Утевский <3>. В типографии образовалась группа, незаконно торгующая государственной складской бумагой. Обмануть заведующего, молодого, честного и старательного, но малообразованного и доверчивого парня, получить от него бумагу было делом весьма простым. Но "отношения человека с законом неоднозначны и противоречивы: он охраняет его, регламентирует все моменты его жизни и деятельности, карает его, иногда лишая самого дорогого - жизни" <4>. И вскоре преступление было раскрыто, дело дошло до суда.

<3> Утевский Б.С. Воспоминания юриста: Из неопубликованного. М., 1989. С. 214 - 215.
<4> Исаев И.А. Рождение права из духа трагического // История государства и права. 2011. N 21. С. 4.

Как рассуждал бы судья - наш современник? Налицо мошенничество (ст. 159 УК РФ), т.е. хищение имущества путем обмана - сообщения ложных сведений, либо умолчания об обстоятельствах, сообщение о которых являлось обязательным. Квалифицирующий признак данного преступления - совершение мошенничества группой лиц по предварительному сговору. Размер похищенного нам неизвестен. Но длительность преступной деятельности позволяет предположить о наличии как минимум крупного размера хищения, а следовательно, и второго квалифицирующего признака.

Вчерашний рабочий, а ныне судья в деле о хищении государственной бумаги не был, конечно, умудрен в тонкостях уголовно-правовой квалификации преступлений. А обнаруживаемое им большое желание ее познать неизбежно натолкнулось бы на препятствие формального порядка. Сущность его сводилась к отсутствию у уголовного и уголовно-процессуального права конца 1918 г. черт формальной определенности. В данной связи весьма показательным является мнение М.Ю. Козловского, утверждающего, что после своей победы пролетариат "бросает кодексы права в корзину как ненужную вещь" и выковывает в процессе борьбы новое, пролетарское право; право - вообще не кодекс, не писаный свод законов; без всяких законов и особых правил пролетариат способен бороться со своими классовыми врагами <5>.

<5> Козловский М.Ю. Пролетарская революция и уголовное право // Пролетарская революция и право. 1918. N 1. С. 3.

Уголовное право того времени, по обоснованному мнению советских и современных исследователей <6>, в значительной степени характеризовалось движением широких народных масс, "творящих революционное право".

<6> Герцензон А.А. и др. История советского уголовного права. 1919 - 1947 гг. М., 1948. С. 54 и след.; Жук М.С. Институты российского уголовного права: история развития и современное понимание. Краснодар, 2010. С. 30 - 32.

Поскольку "первым обещанием всякого революционного правительства всегда бывает обещание восстановить и поддерживать в дальнейшем нарушенные революцией покой и порядок" <7>, был очевиден и приговор, постановленный в отношении расхитителей государственной собственности (типографской бумаги): значительные сроки лишения свободы. Молодому парню - заведующему складом суд присудил наказание в виде двух лет лишения свободы. По причине того что оставались сомнения в его виновности и была принесена жалоба на приговор, судья согласился оставить осужденного на свободе при условии выдачи адвокатом за него письменного поручительства, которое тут же и было оформлено.

<7> Исаев И.А. Легитимность и легальность в конституционном процессе // История государства и права. 2012. N 6. С. 4.

Поручительство известно на Руси с XIII - XIV вв. Но в свете предпринятого нами исследования наиболее интересными представляются XVIII - XIX вв. В системе мер пресечения, предусмотренных Сводом законов Российской империи (1832 <8> и 1857 гг. <9>), числилась и отдача на поруки. Поручительство было личное, но поручитель, в сущности, ничем не отвечал за неисполнение обязательства явки, которое он обеспечивал своим словом. Потому к поручительству судьи прибегали очень редко; общим правилом оставалось личное задержание обвиняемых <10>.

<8> Свод законов Российской империи, повелением государя императора Николая Павловича составленный. Свод Законов уголовных. СПб., 1832. С. 80.
<9> Свод законов Российской империи. СПб., 1857. Т. 15. Кн. II: Законы о судопроизводстве по делам о преступлениях и проступках. С. 70.
<10> Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. Петроград, 1915. С. 331 - 332.

Устав уголовного судопроизводства 1864 г. <11> изменил процедуру применения мер пресечения, значительно сузив применение личного задержания и предоставив широкое развитие другим мерам, предполагающим оставление обвиняемых на свободе. Условием применения и выбора той или иной меры пресечения служила строгость возможного наказания за совершенное преступление или проступок. Отдача на поруки избиралась лишь "против обвиняемых в преступлениях или проступках, подвергающих заключению в тюрьме или крепости, не соединенных с лишением прав и преимуществ" (ст. 417 Устава). Фактически единственным основанием применения такой меры пресечения, как поручительство, являлась необходимость предупредить побег обвиняемого, уклонение его от суда, если предполагалась опасность такого уклонения.

<11> Российское законодательство X - XX веков. М., 1991. Т. 8. С. 152 - 152.

По прошествии нескольких недель с момента судебного заседания о хищении бумаги из типографии адвокат получил извещение-повестку с требованием явиться в суд в качестве обвиняемого. В судебном заседании судья уточнил, защищал ли адвокат заведующего складом и давал ли за него поручительство. Получив положительный ответ, председательствующий пояснил, что осужденный скрылся. Следовательно, теперь за него должен ответить поручитель-адвокат, который принуждался к отбытию двух лет лишения свободы с возможностью обжаловать вынесенный в отношении его приговор. Одно дело, когда, по справедливому замечанию И.А. Исаева, цели и замыслы закона не совпадают с субъективными целями индивида, однако этот последний должен беспрекословно подчиняться его целям <12>. И совсем иное, когда в отсутствие соответствующих законодательных предписаний один участник уголовного процесса - адвокат должен отбывать присужденную его доверителю-осужденному меру наказания - лишение свободы. "Самое страшное для человека - оказаться в противостоянии к власти. Речь идет об обычном, рядовом человеке, который, оказавшись, по воле случая, один на один с чиновничьим произволом, чаще всего оказывается сломленным" <13>. Но адвокат - профессионал юридической деятельности, хорошо знакомый с законными способами защиты нарушенных прав. По его разумению, поручительство следовало воспринимать как принятие на себя всяким "состоятельным лицом" обязательств по надлежащему поведению обвиняемого (осужденного) и денежной ответственности поручителя в случае уклонения его от следствия и суда. В Наркомате юстиции, куда адвокат обратился, ему пояснили, что решение судьи свидетельствует о здравом правовом чувстве, т.к. поручитель не может не отвечать за того, за кого он поручился.

<12> Исаев И.А. Рождение права из духа трагического // История государства и права. 2011. N 21. С. 5.
<13> Иойрыш А.И., Сигалов В.Е. Миф о правах человека // История государства и права. 2012. N 11. С. 8.

Почему защитник обратился именно в Наркомюст? Что следует понимать под здравым правовым чувством судьи? Общеизвестно, что в царской России местные суды долгое время подчинялись органам юстиции, например Юстиц-коллегии <14>. В советской России, о которой мы повествуем, в данном смысле мало что изменилось. Именно потому адвокат, считая свои права нарушенными, обратился именно в Наркомат юстиции. Что же касается правового чувства, то это сложное социально-психологическое явление, сопровождающее человечество на протяжении всей истории его развития. Согласимся с А.В. Смоленцевым в том, что оно может быть представлено в виде двух компонентов: интуитивного (естественно-правового), в основе которого лежит установка на правовую совесть, и официального (позитивно-правового), имеющего ориентацию на закон <15>. Как указывалось ранее, преемственность в развитии уголовно-правовых и уголовно-процессуальных институтов до- и послереволюционной России отсутствовала. "В такой ситуации революционное (или, как чаще начинают говорить в 20-е годы, социалистическое) правосознание приобретает роль метода, восполняющего пробелы в законе" <16>. Таким образом, установка на правовую совесть - квинтэссенцию правового чувства - и предопределила вынесение судьей вышеуказанного решения. Причем, как указал адвокату комиссар юстиции Петрокома, приговора как такового не существует, т.к. не было никакого уголовного дела. Судью вызовут и разъяснят ему, что он вынес не приговор, а определение, и притом неправильное. В этом случае достаточно было ограничиться сообщением в Наркомюст или, в крайнем случае, оштрафовать поручителя.

<14> См. об этом подробнее: Сигалов К.Е. Судебная власть в императорской России: надежды и разочарования // Администратор суда. 2012. N 3. С. 32 - 39. См. также: Сафонов В.Е., Миряшева Е.В. Судебная власть в обеспечении национальной безопасности и государственности страны и общества // Администратор суда. 2009. N 1. С. 14 - 15.
<15> Смоленцев А.В. Правовое чувство: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 1999. С. 6.
<16> Исаев И.А. Законность и "хозяйственная целесообразность" // История государства и права. 2012. N 16. С. 5.

Несмотря на имеющиеся в современной судебной практике России случаи деформации принципа независимости судей и подчинения их только закону, берем на себя смелость утверждать, что описанная нами ситуация все-таки ей не свойственна. Сколь противоречивы ни были бы суждения о России как правовом государстве, поступательное движение в этом направлении очевидно. Основным и фундаментальным, системообразующим принципом правового государства и гражданского общества является верховенство права, означающее прежде всего верховенство прав человека <17>.

<17> См. подробнее: Луковская Д.И. Личность и право в истории правовой мысли // История государства и права. 2007. N 11. С. 6 - 7; Она же. Понятие прав человека: многообразие подходов. Проблема универсальности прав человека // История государства и права. 2007. N 12. С. 8 - 10; Она же. Права человека и права гражданина. Правовой статус человека и гражданина // История государства и права. 2007. N 13. С. 11 - 13.

В соответствии со ст. 2 Конституции Российской Федерации права и свободы человека и гражданина являются высшей ценностью, а их признание, соблюдение и защита - обязанность государства. К числу его обязанностей относится и обеспечение осуществления права человека и гражданина на справедливую, компетентную и действенную судебную защиту. Судебная власть, пусть и с поправкой на соответствующие исторические реалии, выступала и выступает как своеобразное средство обеспечения защиты высшей социальной ценности - жизни человека, его прав и свобод <18>. В рамках уголовного судопроизводства это предполагает по меньшей мере установление обстоятельств происшествия, в связи с которым было возбуждено уголовное дело, его правильную правовую оценку, выявление конкретного вреда, причиненного обществу и отдельным лицам, и действительной степени вины (или невиновности) лица в совершении инкриминируемого деяния (Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 8 декабря 2003 г. N 18-П <19>, Определения от 29 января 2009 г. N 46-О-О <20>, от 21 июня 2011 г. N 860-О-О <21>, от 29 сентября 2011 г. N 1185-О-О <22> и от 28 июня 2012 г. N 1274-О <23>), что возможно лишь на основе проверки и оценки доказательств, отвечающих требованиям относимости, допустимости и достоверности. Только тогда суд может правильно установить, имело ли место деяние, в совершении которого обвиняется подсудимый, доказано ли, что его совершил подсудимый, является ли это деяние преступлением и какой нормой уголовного закона оно предусмотрено (ст. ст. 73, 74, 85 - 88 и 299 УПК РФ); в противном случае ставилась бы под сомнение правосудность решения по делу.

<18> См. об этом: Сафонов В.Е. Судебная власть и национальная безопасность в историческом измерении // История государства и права. 2009. N 4. С. 11 - 13; Он же. Методологические регулятивы понимания судебной власти в обществе и государстве // История государства и права. 2009. N 16. С. 8 - 9; Он же. Судебная власть и единство конституционного пространства в контексте действий норм международного права // Международное публичное и частное право. 2008. N 6. С. 15 - 17.
<19> Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 8 декабря 2003 г. N 18-П "По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан" // СЗ РФ. 2003. N 51. Ст. 5026.
<20> Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 29 января 2009 г. N 46-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Коняева Сергея Николаевича на нарушение его конституционных прав положениями статьи 60 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, частей 1 и 2 статьи 25.7, части 3 статьи 27.7 и части 1 статьи 27.10 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях". Документ не был опубликован. СПС "КонсультантПлюс".
<21> Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 21 июня 2011 г. N 860-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Зяблина Евгения Владимировича на нарушение его конституционных прав статьей 76 Уголовного кодекса Российской Федерации". Документ не был опубликован. СПС "КонсультантПлюс".
<22> Определение Конституционного Суда Российской Федерации РФ от 29 сентября 2011 г. N 1185-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Коныгина Игоря Николаевича на нарушение его конституционных прав пунктом 1 части седьмой статьи 410 и части третьей статьи 413 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации". Документ не был опубликован. СПС "КонсультантПлюс".
<23> Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 28 июня 2012 г. N 1274-О "По жалобе гражданина Байдукова Артура Ахмедовича на нарушение его конституционных прав пунктами 2 и 3 части второй статьи 30 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации". Документ не был опубликован. СПС "КонсультантПлюс".

Итак, восприняв уроки российской истории, руководствуясь нормами действующего уголовного и уголовно-процессуального законодательства РФ, укажем:

  1. Основанием привлечения лица к уголовной ответственности и возложения на него обязанности претерпевать уголовно-правовые санкции является совершение им деяния, содержащего все признаки состава преступления, предусмотренного УК РФ.
  2. Правосудие может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах.
  3. Судебное решение не может быть признано правосудным, а судебная защита - полной и эффективной, если допущена судебная ошибка.

Литература

  1. Герцензон А.А. и др. История советского уголовного права. 1919 - 1947 гг. М., 1948.
  2. Жук М.С. Институты российского уголовного права: история развития и современное понимание. Краснодар, 2010.
  3. Иойрыш А.И., Сигалов К.Е. Миф о правах человека // История государства и права. 2012. N 11.
  4. Исаев И.А. Законность и "хозяйственная целесообразность" // История государства и права. 2012. N 16.
  5. Исаев И.А. Легитимность и легальность в конституционном процессе // История государства и права. 2012. N 6.
  6. Исаев И.А. Рождение права из духа трагического // История государства и права. 2011. N 21.
  7. Козловский М.Ю. Пролетарская революция и уголовное право // Пролетарская революция и право. 1918. N 1.
  8. Луковская Д.И. Личность и право в истории правовой мысли // История государства и права. 2007. N 11.
  9. Луковская Д.И. Понятие прав человека: многообразие подходов. Проблема универсальности прав человека // История государства и права. 2007. N 12.
  10. Луковская Д.И. Права человека и права гражданина. Правовой статус человека и гражданина // История государства и права. 2007. N 13.
  11. Сафонов В.Е. Методологические регулятивы понимания судебной власти в обществе и государстве // История государства и права. 2009. N 16.
  12. Сафонов В.Е. Судебная власть и национальная безопасность в историческом измерении // История государства и права. 2009. N 4.
  13. Сафонов В.Е. Судебная власть и единство конституционного пространства в контексте действий норм международного права // Международное публичное и частное право. 2008. N 6.
  14. Сафонов В.Е., Миряшева Е.В. Судебная власть в обеспечении национальной безопасности и государственности страны и общества // Администратор суда. 2009. N 1.
  15. Сигалов К.Е. Судебная власть в императорской России: надежды и разочарования // Администратор суда. 2012. N 3.
  16. Смоленцев А.В. Правовое чувство: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 1999.
  17. Утевский Б.С. Воспоминания юриста: Из неопубликованного. М., 1989.
  18. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Петроград, 1915. Т. 2.