Конституционное судопроизводство в субъектах Российской Федерации: некоторые проблемы становления и развития

Жилин Г.А., судья Конституционного Суда Российской Федерации, заслуженный юрист Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор.

Основные сложности при осуществлении регионального конституционного судопроизводства проистекают из-за отсутствия в большинстве субъектов Российской Федерации органов конституционной судебной юрисдикции. Поскольку на федеральном уровне имеется нормативно-правовая основа для создания в каждом регионе конституционного (уставного) суда, данная проблема относится в большей степени к сфере региональной правовой политики, что предполагает использование для ее разрешения средств воздействия на политическую волю лиц, представляющих органы государственной власти в субъектах Российской Федерации.

Ключевые слова: конституционное судопроизводство, конституционное правосудие, конституционный (уставный) суд, органы региональной конституционной судебной юрисдикции, конституционность, законность (правозаконность), права и свободы человека и гражданина.

Constitutional proceedings in constituent entities of the Russian Federation: some problematic matters of formation and development

G.A. Zhilin

Zhilin Guennadiy Alexandrovich - judge at the Constitutional Court of the Russian Federation, Honoured Lawyer of the Russian Federation, Doctor of Law, Professor.

Main difficulties in exercising regional constitutional justice are due to the absence of constitutional judicial bodies in most constituent entities of the Russian Federation. Since the federal normative legal basis for the creation of constitutional (charter) courts exists in each constituent entity, the issue relates mainly to the area of the regional legal policy. That implies the need to use, for its solution, the means of influence the political will of persons representing State power bodies in the constituent entities of the Russian Federation.

Key words: constitutional proceedings, constitutional justice, constitutional (charter) court, constitutionality, legality, man's and citizen's rights and freedoms.

В силу относительной новизны российского конституционного правосудия и присущих ему особенностей оно в наибольшей степени по сравнению с другими разновидностями судебной процедуры обременено различными проблемами, специфическими лишь для данного способа осуществления судебной власти. Их разрешение с помощью набора предусмотренных законом процессуальных средств, как это обычно происходит в гражданском, административном и уголовном судопроизводстве, нередко вызывает значительные трудности, поскольку в отличие от классических видов судопроизводств, правила которых сосредоточены в соответствующих процессуальных кодексах, порядок конституционного судопроизводства определяется законодательством во многих аспектах в самой общей форме. Восполнить возникающие в связи с этим пробелы в регулировании процессуальных отношений за счет норм регламента, принимаемого самим конституционным судом, не всегда удается, тем более что некоторые проблемы конституционного правосудия обычными процессуальными средствами разрешить невозможно.

Нагляднее всего это проявляется в деятельности конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации, вынужденных осуществлять правосудие в условиях отсутствия в большинстве регионов страны органов конституционной судебной юрисдикции. В последние годы процесс их создания несколько активизировался (Чеченская и Ингушская Республики, Челябинская область), но по-прежнему остается верным высказанное ранее в литературе мнение, что конституционное правосудие на региональном уровне находится в эмбриональном состоянии <1>.

На первоначальном этапе его становления органы конституционной судебной юрисдикции создавались лишь в отдельных республиках (первым в декабре 1991 г. учрежден Конституционный суд Республики Дагестан). И только в мае 1998 г. такой орган был образован также в регионе, не имеющем статуса республики (Уставный суд Свердловской области). Прошло более 20 лет, и на сегодняшний день их имеют лишь 18 из 83 субъектов Российской Федерации, причем 14 из них (конституционные суды) созданы в республиках (из 21), а на остальные регионы (уставные суды) приходится всего 4 (из 62). Для сравнения: в Германии (при сходстве российской и германской моделей организации конституционного судопроизводства в федеративном государстве) региональные органы конституционного судебного контроля действуют в настоящее время во всех 16 землях.

Конституция РФ в главе 7 "Судебная власть" органы конституционной судебной юрисдикции на региональном уровне непосредственно не называет, однако она предусматривает (ч. 1 ст. 77), что система органов государственной власти субъектов Российской Федерации устанавливается ими самостоятельно в соответствии с основами конституционного строя Российской Федерации и общими принципами организации представительных и исполнительных органов государственной власти, установленными федеральным законом. Данное положение не наделяет регионы полномочием создавать собственные суды по своему усмотрению, поскольку судоустройство относится к исключительному ведению Российской Федерации и судебная система страны устанавливается федеральной Конституцией и федеральным конституционным законом (п. "о" ст. 71, ч. 3 ст. 118 Конституции РФ). Однако во взаимосвязи с Федеральным конституционным законом от 31 декабря 1996 г. "О судебной системе Российской Федерации" (далее - Закон о судебной системе), который конституционные (уставные) суды относит к органам судебной власти субъектов Российской Федерации (ст. 4, 13, 17, 27), оно на федеральном уровне создает необходимую конституционно-правовую основу для учреждения в каждом регионе собственного органа конституционной судебной юрисдикции.

Предоставляя субъектам Российской Федерации право самостоятельно устанавливать систему органов государственной власти, ч. 1 ст. 77 Конституции РФ непосредственно не указывает, что учреждение судов на региональном уровне должно соответствовать общим принципам организации органов судебной власти, установленным федеральным законом, как это предусмотрено в отношении двух других ветвей государственной власти. Однако данное положение действует не изолированно, а во взаимосвязи с другими конституционными нормами и конкретизирующими их положениями иных нормативных правовых актов.

Так, согласно Конституции РФ установление общих принципов организации органов государственной власти находится в совместном ведении Федерации и ее субъектов (пп. "н" п. 1 ст. 72); по этому вопросу издаются законы и принимаемые в соответствии с ними законы и иные нормативные правовые акты субъектов Российской Федерации (ч. 2 ст. 76). Реализуя полномочия в сфере судоустройства, относящиеся к своему исключительному ведению, Федерация в Законе о судебной системе отнесла органы региональной конституционной судебной юрисдикции, как и мировых судей, к судам субъектов Российской Федерации. При этом предоставила регионам право создавать и упразднять собственные конституционные (уставные) суды, устанавливать порядок наделения судей таких судов полномочиями и порядок рассмотрения отнесенных к их ведению вопросов. Однако, исходя из единства системы государственной власти как основы федеративного устройства страны (ч. 3 ст. 5 Конституции РФ), она включила их в единую судебную систему Российской Федерации, что уже само по себе предполагает следование общим принципам организации судебной власти в стране, отражающим общепризнанные в демократических государствах стандарты в сфере правосудия. Иное противоречило бы и иным конституционным положениям, определяющим конституционные основы России как демократического федеративного правового государства (глава 1 Конституции РФ).

Важное ориентирующее значение для регионального законодателя при принятии нормативных правовых актов об организации деятельности конституционного (уставного) суда в том или ином субъекте Российской Федерации и установлении его полномочий имеют правовые позиции Конституционного Суда РФ, сформулированные в решениях по вопросам, относящимся к проблематике конституционного судопроизводства как одной из форм осуществления государственной власти на региональном уровне <2>. Соответственно, такие решения также следует относить к федеральным правовым актам, определяющим правовую основу деятельности органов конституционной судебной юрисдикции в регионах. В своих решениях Конституционный Суд РФ неоднократно указывал, что Конституция РФ устанавливает единую судебную систему страны и не предполагает в качестве самостоятельных судебные системы субъектов Российской Федерации <3>. Однако это не означает, что мировые судьи и конституционные (уставные) суды, олицетворяя в своей совокупности судебную власть на региональном уровне, не представляют собой соответствующее системное образование в структуре органов государственной власти субъекта Российской Федерации, будучи одновременно элементом более сложной судебной системы страны, основанной на принципе единства.

Нормы о конституционных (уставных) судах содержатся также в иных нормативных правовых актах федерального уровня. Так, Закон РФ от 26 июня 1992 г. "О статусе судей в Российской Федерации" (далее - Закон о статусе судей) конкретизирует положения Закона о судебной системе (ст. 11) о едином для всех судей страны статусе применительно к судьям этих судов. Федеральный закон от 6 октября 1999 г. "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации" предусматривает процедуру назначения на должность судьи конституционного (уставного) суда. Согласно Федеральному закону от 14 марта 2002 г. "Об органах судейского сообщества в Российской Федерации" судьи этих судов являются членами судейского сообщества страны с момента принесения ими присяги судьи. В соответствии с Указом Президента РФ от 4 декабря 2009 г. "О типовых государственных должностях субъектов Российской Федерации" должности председателя, заместителя председателя и судьи конституционного (уставного) суда входят в Перечень типовых государственных должностей субъекта Российской Федерации.

В связи с этим трудно согласиться с распространенным в литературе мнением о неразвитости и противоречивости установленной на федеральном уровне правовой основы как чуть ли не главной причине пассивности региональных властей при решении вопроса о создании собственных органов конституционной судебной юрисдикции <4>. Напротив, федеральные правовые нормы ясно, четко и недвусмысленно ориентируют субъекты Федерации (при условии соблюдения принципа единства государственной власти в Российской Федерации) на реализацию ими конституционных полномочий по самостоятельному достраиванию системы собственных органов государственной власти на основе ее разделения на законодательную, исполнительную и судебную посредством учреждения региональной конституцией (уставом) конституционного (уставного) суда.

Соответственно, проблема отсутствия конституционного (уставного) суда в конкретном субъекте Российской Федерации относится в большей степени к сфере правовой политики данного региона. Федеральная правовая основа для ее разрешения имеется, необходимо лишь на уровне региона принять решение о создании на своей территории органа конституционной судебной юрисдикции. Федеративное устройство России основано не только на ее государственной целостности и единстве государственной власти, но и на разграничении предметов ведения и полномочий между федеральными и региональными органами государственной власти (ч. 3 ст. 5 Конституции РФ). Свою часть пути в данном случае Федерация прошла, предусмотрев в качестве обязательного элемента судебной системы субъекта Российской Федерации мировых судей, финансируемых из федерального бюджета, и предоставив регионам право самостоятельно учреждать конституционные (уставные) суды, финансируемые за счет средств своего бюджета. Принятие федерального закона, обязывающего регионы создать такие суды повсеместно, как это предлагается некоторыми авторами, означало бы избыточное вторжение в компетенцию самих субъектов Российской Федерации.

Вместе с тем сказанное не означает, что федеральное законодательство, относящееся к сфере конституционного (уставного) судопроизводства, не требует совершенствования. В связи с этим заслуживают поддержки предложения о необходимости принятия специального федерального закона, целостно определяющего правовые основы организации и деятельности конституционных (уставных) судов субъектов Российской Федерации, в котором были бы аккумулированы в том числе и соответствующие правовые позиции Конституционного Суда РФ <5>. В таком законе могли бы быть предусмотрены и нормы, направленные на оптимизацию условий по созданию в регионах органов конституционной судебной юрисдикции.

В частности, Закон о судебной системе и Закон о статусе судей положения об осуществлении судьями правосудия и исполнении ими своих обязанностей на профессиональной основе распространяют и на судей конституционных (уставных) судов, не предоставляя права субъектам Российской Федерации отступать от этих универсальных правил в зависимости от специфики регионов. В то же время федеральный законодатель как исключение из общих правил мог бы предусмотреть возможность функционирования в регионах конституционных (уставных) судов, состоящих полностью или частично из судей, выполняющих свои обязанности на непрофессиональной основе. Такое регулирование, предусматривающее возможность введения дополнительной формы участия граждан в отправлении правосудия (наряду с присяжными и арбитражными заседателями), способствовало бы и реализации соответствующего положения ч. 5 ст. 32 Конституции РФ. При этом мог бы быть использован адаптированный к российской действительности опыт организации органов конституционного судебного контроля в землях ФРГ, состоящих из судей других земельных судов и профессоров университетов земель <6>.

Сама по себе проблема отсутствия органов конституционной судебной юрисдикции в большинстве регионов является организационной (судоустройственной), однако она значительно осложняет деятельность действующих конституционных (уставных) судов, отрицательно сказывается на уровне защиты основных прав граждан на территории всей страны на основе принципа равенства всех перед законом и судом. Одним из очевидных подтверждений этому является проблема разграничения компетенции между конституционными (уставными) судами, с одной стороны, и судами общей и арбитражной юрисдикции - с другой.

Так, Закон о судебной системе относит рассмотрение дел о соответствии региональных и муниципальных нормативных актов конституции (уставу) субъекта Российской Федерации к компетенции региональных конституционных (уставных) судов (ч. 3 ст. 27), предусмотрено это и законодательством регионов, причем не только тех, где такие суды созданы и действуют. Однако федеральное процессуальное законодательство проверку в порядке прямого нормоконтроля законов и иных нормативных актов регионального уровня, а также нормативных актов муниципального уровня на предмет их соответствия нормативным актам, имеющим большую юридическую силу, относит и к компетенции судов общей и арбитражной юрисдикции. При этом в иерархию нормативных актов, используемых в качестве критерия проверки, входит также конституция (устав) субъекта Российской Федерации.

Если бы конституционные (уставные) суды были созданы и действовали во всех регионах, особой проблемы при разграничении компетенции по проверке такого рода нормативных актов не возникало бы. Их проверка на предмет соответствия конституции (уставу) региона по своей природе конституционно-правового спора относится к конституционному судопроизводству со всеми вытекающими из этого последствиями. Как отметил Конституционный Суд РФ в Постановлении от 16 июня 1998 г. N 19-П, признание нормативных актов субъектов Федерации не соответствующими их конституциям (уставам), влекущее лишение этих актов юридической силы, по смыслу ч. 2 ст. 5, ст. 73 и 118 Конституции РФ возможно лишь органами конституционного судопроизводства, если такое их правомочие предусматривается конституциями (уставами) субъектов Российской Федерации <7>.

Вместе с тем в 65 субъектах Российской Федерации органы конституционной судебной юрисдикции отсутствуют, причем в значительной части из них конституции (уставы) предусматривают такой суд с возложением на него правомочия по проверке региональных и муниципальных нормативных актов на предмет соответствия их конституции (уставу) <8>. Нельзя также не отметить, что в практике регионального конституционного правосудия существует проблема невозможности осуществления полномочий отдельными конституционными (уставными) судами из-за отсутствия в них кворума судей, необходимого для рассмотрения дел. Так, на протяжении уже длительного времени фактически не действует Конституционный суд в Республике Бурятия, поскольку при штатной численности в пять судей он имеет в действительности лишь двух судей. Такая же ситуация на протяжении около полутора лет имела место и в Республике Карелии, где третий судья Конституционного суда при той же штатной численности судей был назначен лишь в июле текущего года <9>.

Отстаивание чистоты видов судопроизводства при отсутствии - де-юре и (или) де-факто - органов конституционной судебной юрисдикции во всех регионах страны вступает в явное противоречие с конституционным правом каждого на судебную защиту, подлежащим реализации на основе равенства всех перед законом и судом. Следование данному принципу с неизбежностью приведет к исключению части публично-правовых споров из сферы судебного контроля по территориальному признаку.

Из этой логики исходил и Верховный Суд РФ в Постановлении Пленума от 29 ноября 2007 г. N 48 "О практике рассмотрения судами дел об оспаривании нормативных правовых актов полностью или в части" <10>. Он разъяснил, что при наличии в регионе конституционного (уставного) суда суды общей юрисдикции не вправе рассматривать дела о проверке соответствия указанных нормативных актов конституции (уставу) субъекта Российской Федерации. Вместе с тем если в регионе такой суд не создан, то в целях реализации гарантированного ч. 1 ст. 46 Конституции РФ права на судебную защиту рассмотрение названных дел осуществляется судами общей юрисдикции.

Приведенное разъяснение не содержит ответа на вопрос о том, как следует поступать судам общей юрисдикции в тех регионах, где конституционные (уставные) суды созданы, но на протяжении длительного времени не имеют возможности рассматривать дела из-за отсутствия кворума. Но независимо от этого подобное размежевание полномочий между региональными конституционными (уставными) судами и федеральными судами не в состоянии устранить проблему существенных различий в процедуре судебной защиты одинакового права на территории всей страны, обусловленную отсутствием органов конституционной судебной юрисдикции во всех регионах страны <11>. Теоретически эта проблема могла бы быть разрешена посредством передачи субъектами Российской Федерации, не имеющими органов конституционной судебной юрисдикции, соответствующих полномочий Конституционному Суду РФ (п. 7 ст. 3 Федерального конституционного закона от 21 июля 1994 г. "О Конституционном Суде Российской Федерации"). На такую возможность указывается и в п. 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2007 г. N 48, однако практически это вряд ли возможно, даже если регионы, не имеющие органов конституционной судебной юрисдикции, изъявят желание заключить договор о передаче соответствующих полномочий Конституционному Суду РФ и сумеют реализовать свое волеизъявление в переговорах с федеральным центром.

Подобный опыт имелся в Германии, где Конституция федеральной земли Шлезвиг-Гольштейн, не имевшая до 2008 г. в отличие от остальных 15 земель органа конституционной судебной юрисдикции <12>, возлагала функции конституционного контроля на Федеральный конституционный суд <13>. Однако Российская Федерация в этом отношении находится в совершенно иных условиях, поскольку на огромной территории имеет значительно большее население, проживающее в 83 регионах. При этом в отличие от федеральных земель Германии, где конституционного суда не имела лишь одна из них, в абсолютном большинстве субъектов Российской Федерации отсутствуют органы конституционной судебной юрисдикции. Наделение в таких условиях Конституционного Суда РФ дополнительными полномочиями по рассмотрению вопросов соответствия нормативных правовых актов регионального и муниципального уровня конституции (уставу) субъекта Российской Федерации и по ее толкованию (как это предусмотрено ч. 1 ст. 27 Закона о судебной системе) поставило бы под угрозу саму возможность надлежащего исполнения основных обязанностей, возложенных на Суд непосредственно ст. 125 Конституции РФ.

При анализе причин, в силу которых регионы не спешат создавать на своей территории органы конституционной судебной юрисдикции, в литературе, кроме критики в адрес федерального законодателя, обычно ссылаются также на нежелание представителей властных структур в субъектах Российской Федерации включать в их систему новый контролирующий орган, на отсутствие специалистов в области конституционного права, на соображения материального порядка, поскольку содержание конституционного (уставного) суда требует значительных средств <14>. Возможно, указанные причины и играют какую-то роль при принятии соответствующих решений, однако вряд ли они имеют определяющее значение. Наглядным примером тому является Москва с ее кадровым потенциалом и относительным финансовым благополучием, на которую в силу ее столичного статуса ориентируются многие регионы, так же как и она, не спешащие создавать конституционный (уставный) суд. При этом публичная власть Москвы явно не обделена судебным контролем, поскольку его интенсивность зависит не от принадлежности судов к федеральному или региональному уровню, а от их компетенции и активности граждан по отстаиванию своих прав и законных интересов посредством обращения к средствам судебной защиты. Причем опасения региональных властей по поводу возможного усиления судебного контроля как причины отказа от создания собственного органа конституционной судебной юрисдикции явно преувеличены, поскольку объективные условия для этого отсутствуют.

Так, наличие в субъекте Российской Федерации собственного конституционного (уставного) суда с учетом его специализации обеспечивает разрешение части публично-правовых конфликтов в сфере применения норм регионального и местного уровня посредством их сопоставления с нормами региональной конституции (устава) без обращения заинтересованных лиц в федеральный суд. Природа конституционного судопроизводства в наибольшей степени соответствует характеру таких споров, разрешение которых в таком случае происходит на региональном уровне без излишнего вмешательства федеральных органов государственной власти. При этом согласно ч. 3 ст. 27 Закона о судебной системе решение конституционного (уставного) суда, принятое в пределах его полномочий, не может быть пересмотрено другим судом. Иная ситуация по таким спорам возникает при отсутствии в регионе конституционного (уставного) суда, поскольку их разрешение тогда осуществляет федеральный суд по общим правилам судопроизводства об оспаривании нормативных актов, предусматривающим процедуру пересмотра судебного решения в апелляционном, кассационном и надзорном порядке.

В обоснование необходимости создания конституционных (уставных) судов во всех субъектах Российской Федерации кроме требования по обеспечению равных возможностей по реализации права на судебную защиту обычно ссылаются также на принцип разделения властей, который при отсутствии в регионе органа конституционной судебной юрисдикции действует в усеченном виде, на требование соблюдения "чистоты" судопроизводства при проверке конституционности региональных и муниципальных нормативных актов, на особую роль судебного конституционного контроля для гармонизации властеотношений в системе законодательных и представительных органов публичной власти регионального и муниципального уровня <15>.

Заметим в связи с этим, что вряд ли приведенные аргументы, верные по своей сути, но понятные в полной мере лишь специалистам в области конституционного права, способны сами по себе побудить представителей государственной власти в субъектах Российской Федерации принять решение о создании в их регионе конституционного (уставного) суда. Показательно в этом смысле выступление одного из региональных политиков на состоявшемся 9 декабря 2009 г. в г. Кирове Межрегиональном круглом столе, посвященном проблемам конституционного (уставного) правосудия в субъектах Российской Федерации <16>. На фоне юридически безупречных выступлений конституционалистов, дружно убеждающих друг друга на понятном им языке в необходимости повсеместного учреждения конституционных (уставных) судов, он заметил, что для создания Уставного суда Кировской области нужна политическая воля. Однако среди депутатов Законодательного собрания нет единого мнения по данному вопросу; каждый депутат учитывает то, как на него смотрит избиратель: а понятны ли задачи уставного правосудия жителям области?

Иначе говоря, вопрос о создании конституционного (уставного) суда в том или ином регионе, являясь политическим, предполагает использование адекватных этому средств воздействия на представителей региональных органов государственной власти. Не преуменьшая значение различных научно-практических мероприятий, посвященных данной проблеме, следует вместе с тем сознавать, что в них участвуют в основном конституционалисты, среди которых как будто и нет противников создания во всех регионах конституционных (уставных) судов. Что касается практической реализации данной идеи, то она предмет компетенции органов региональной власти, направленность поведения представителей которых во многом зависит от общественного мнения, от действий конкурирующих с ними политических сил. Организация мероприятий, подобных Межрегиональному круглому столу, состоявшемуся в г. Кирове, весьма полезна, поскольку в них участвуют представители регионального политического истеблишмента, однако их проведение должно сочетаться с воздействием на сознание и обычных граждан-избирателей. Перспективным в условиях активизации партийного строительства представляется также обращение за поддержкой к различным политическим партиям, в том числе оппонирующим действующей власти <17>.

Возможные формы и способы соответствующей деятельности, успех которой в условиях политического многообразия и многопартийности во многом зависит от наличия в составе конкурирующих политиков активных и влиятельных сторонников создания в том или ином конкретном регионе конституционного (уставного) суда, требуют специального исследования. Но в любом случае сами сторонники этой идеи должны четко сознавать и на основе достижений юридической науки и практики конституционного (уставного) судопроизводства уметь объяснить другим преимущества данного способа осуществления судебной власти. С учетом специализации органов конституционной судебной юрисдикции его социальное предназначение в наибольшей степени отвечает потребностям и интересам формирующегося гражданского общества и цивилизованной политической конкуренции на основе гарантированного ст. 13 Конституции РФ идеологического и политического многообразия.

Между тем в литературе социальное предназначение конституционного (уставного) судопроизводства не всегда определяется одинаково. Например, во многих работах, посвященных данной проблематике, утверждается, что конституционные (уставные) суды призваны обеспечивать некую конституционную (уставную) законность на региональном уровне. Непонятно, как это согласуется с тем, что конституция (устав) каждого региона является неотъемлемой частью российского права, занимая свое место в иерархической системе его формально-юридических источников.

Как особый режим общественно-политической жизни Российской Федерации, основанный на общеобязательности российского права во всех регионах, законность (правозаконность) не может быть нескольких уровней. Если рассматривать этот вопрос не с позиции легизма, а исходя из правопонимания, закрепленного в Конституции РФ, то следует признать, что никакой особой конституционной законности, противостоящей законности, основанной на верховенстве российского права, не существует. Законы и иные правовые акты, принимаемые в Российской Федерации, не должны противоречить Конституции РФ, которая в системе российского права имеет высшую юридическую силу, прямое действие и применяется на всей территории страны. Все органы публичной власти, должностные лица, граждане и их объединения обязаны соблюдать Конституцию РФ и законы, которые не должны ей противоречить. Соответственно, конституционность есть атрибут законности, основанной на верховенстве российского права, и иной законности (неконституционной) быть не может.

Во всяком случае, при наличии в регионе федеральных судов и мировых судей, призванных способствовать своей деятельностью укреплению законности, убедить электорат и представителей различных политических сил аргументами о необходимости учреждения еще одного суда для обеспечения в дополнение к законности также особой конституционной законности вряд ли удастся. Социальное предназначение конституционного (уставного) судопроизводства как разновидности правосудия находит выражение в его целях, при оценке которых следует исходить из верховенства и прямого действия на всей территории страны федеральной Конституции, которой не могут противоречить конституции (уставы) субъектов Российской Федерации. Обеспечивая своей деятельностью защиту основ конституционного строя конкретного региона, являющегося неотъемлемой составной частью конституционного строя страны в целом, охрану его конституции (устава), занимающей определенное место в иерархической системе российского права, конституционные (уставные) суды обеспечивают тем самым и защиту конституционного строя всей России, а также способствуют упрочению законности и правопорядка на соответствующей территории как неотъемлемой составной части всей страны.

С учетом высшей согласно основам конституционного строя страны в целом ценности человека, его прав и свобод и обязанности государства признавать, соблюдать и защищать их, а также основного социального предназначения российского правосудия (ст. 2, 18 Конституции РФ) приоритетной в перечне целей конституционного судопроизводства согласно специализации органов конституционной судебной юрисдикции является защита основных прав и свобод человека и гражданина <18>. Это наглядно подтверждает и практика регионального конституционного судопроизводства, опыт которого наглядно показывает его преимущества по сравнению с другими способами защиты прав граждан и их объединений.

Например, в Уставном суде Свердловской области более 70% рассмотренных обращений связано с нарушением социально-экономических прав граждан <19>. В практике конституционных (уставных) судов имеется немало примеров успешного разрешения также политических конфликтов и защиты политических прав граждан <20>.

Таким образом, основные проблемы регионального конституционного судопроизводства в настоящее время обусловлены отсутствием в большинстве субъектов Российской Федерации конституционного (уставного) суда. Это вопреки ст. 18, 19 и 46 Конституции РФ приводит к различиям в уровне судебной защиты основных прав и свобод граждан в зависимости от их места жительства или места нахождения. На федеральном уровне имеется нормативно-правовая основа для создания в каждом регионе конституционного (уставного) суда, необходимо лишь соответствующее проявление политической воли со стороны лиц, представляющих органы государственной власти в субъектах Российской Федерации. В условиях политического многообразия и многопартийности как одной из основ конституционного строя Российской Федерации (ч. 3 ст. 13 Конституции РФ) разрешению данной проблемы могла бы способствовать поддержка идеи создания органов конституционной судебной юрисдикции со стороны конкурирующих политических сил, борющихся за голоса избирателей на выборах региональных органов государственной власти.