Избирательная система советской России 1918 - 1936 гг.: новые интерпретации

Саламатова Марина Сергеевна, кандидат исторических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Новосибирского государственного университета экономики и управления.

В статье анализируются основные особенности советской избирательной системы в контексте дореволюционного избирательного опыта и становления института Советов. Большевики, отвергая опыт предшествовавших избирательных систем, заявляли об ориентации на сложившуюся революционную практику выборов в Советы. При кажущейся новизне этого института в ходе выборов в Советы в 1917 г. воспроизводился электоральный опыт, глубоко укоренившийся в сознании населения. Большевики, декларируя полный разрыв с традициями, адаптировали многие черты дореволюционного избирательного права: цензовость, неравное и непрямое представительство на выборах. В ряде случаев большевики позаимствовали и более архаичные черты прошлых избирательных систем, такие, как открытая процедура голосования. Несомненной новизной обладал производственный порядок проведения выборов. Как традиционные, так и новые особенности советской избирательной системы были нацелены на предоставление преференций на выборах городским пролетарским слоям и формирование лояльного правящей партии состава Советов.

Ключевые слова: избирательные цензы, непрямое, неравное представительство, производственный принцип, открытый порядок голосования, большевики, советская избирательная система, Советы, электоральные традиции, советские правоведы, Советская Россия.

Election system of the Soviet Russia of 1918 - 1936: new interpretations

M.S. Salamatova

Salamatova Marina Sergeevna - PhD in History, Associate Professor of the Department of Theory and History of State and Law of the Novosibirsk State University of Economics and Management.

The article contains analysis of the key specific features of the Soviet election system within the context of pre-Revolutionary election experience, and formation of the Soviets. The Bolsheviks denied the experience of previous election systems, and they announced that they shall follow the revolutionary practice of the Soviets election. While the institute was seemingly novel, during the elections to the Soviets in 1917 the traditional electoral experience was used. The Bolsheviks, having declared the total departure from the tradition, adapted many elements of pre-Revolution election law: such as the census, indirect and unequal representation in elections. In some cases the Bolsheviks used even more archaic elements from old election systems, such as open non-secret voting. Some novelties were introduced into the procedure. And both traditional and new elements of the Soviet election system were aimed at preferences for the city proletariat and formation of the Soviets, which would be loyal to the ruling party.

Key words: election census, indirect, uneven representation, production principle, open non-secret voting, the Bolsheviks, the Soviet Election system, the Soviets, electoral traditions, the Soviet legal scholars, the Soviet Russia.

В последние два десятилетия в отечественной юридической и исторической науке радикальному переосмыслению подвергается большинство сюжетов истории Советского государства, некогда имевших жесткую и однозначную трактовку. Сказанное в полной мере применимо к советской избирательной системе. Несколько поколений советских правоведов, развивая тезисы, высказанные Лениным, доказывали превосходство советской избирательной системы перед буржуазными, ее демократичность и новизну <1>. В 1990 и 2000-е гг. достижения советской избирательной системы, напротив, резко обесценивались, и оценки сменились с положительных на негативные <2>. Очевидно, что советский опыт выборов нуждается в непредвзятом осмыслении, анализе как теоретических оснований, так и избирательной практики. В настоящей публикации предпринимается попытка проанализировать сущностные черты советской избирательной системы, существовавшей с 1918 по 1936 г., с точки зрения преемственности предшествующего электорального опыта и заявленных большевиками новаций.

Пришедшие к власти большевики не имели практического опыта управления государством. Создавая советскую избирательную систему, они могли опираться на практику дореволюционной избирательной системы, избирательной системы "буржуазного представительства", введенной в ходе Февральской революции, выборов в Советы в 1905 и 1917 гг., а также собственные программные требования и работы теоретиков марксизма.

Однако большевики категорически отвергли достижения предыдущих избирательных систем. У левых партий в российской дореволюционной избирательной системе резкое неприятие вызывало широкое использование технических, охранительных и дискриминационных цензов, а также непрямое и неравное представительство. В.И. Ленин называл избирательный Закон 1905 г. "издевательством над идеей народного представительства" <3>.

В противовес российской избирательной системе в программе РСДРП содержалось требование "сосредоточения всей верховной государственной власти в руках законодательного собрания", избранного на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права "всех граждан и гражданок, достигших двадцати лет", также предполагалось ввести тайное голосование <4>.

Февральская революция внесла существенные изменения в ситуацию с избирательным правом и учла самые радикальные требования либералов и социал-демократов. Положением о выборах в Учредительное собрание, окончательно утвержденным Временным правительством 23 сентября 1917 г., отменялись все дискриминационные цензы (тендерный, имущественный и т.п.), существенно демократизировались технические и охранные цензы <5>. В данном Положении последовательно проводился принцип всеобщих, прямых, равных и тайных выборов, что, с одной стороны, нарушало электоральные традиции царской России, а с другой - делало избирательную систему революционной России одной из самых передовых и демократичных в мире.

Казалось бы, у большевиков не было оснований для недовольства и ликвидации этой избирательной системы, поскольку она полностью учитывала их программные требования. Однако результаты выборов в Учредительное собрание в 1917 г. отчетливо продемонстрировали большевикам, что с помощью традиционных институтов буржуазного представительства и реализации всеобщего, равного, прямого избирательного права они не смогут оказаться у власти. Напомним, что большевики получили 24,5% голосов на выборах в Учредительное собрание <6>. Реагируя на неутешительные для партии результаты выборов, большевики сочли избирательную систему "буржуазного представительства" пройденным этапом, обратились к опыту выборов в Советы и объявили пролетарскую демократию следующим этапом общественного развития.

Конструируя советскую избирательную систему, большевики заявляли, что не создают ничего искусственного, а опираются на имеющуюся практику создания Советов в 1917 г. Вместе с тем опыт выборов в Советы в 1917 г. представляется хаотичным и разнородным. Это касается как принципа создания Советов, так и норм представительства в них. В 1917 г., помимо Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов, на местах создавались Советы военных, казачьих, матросских и офицерских депутатов, безземельных крестьян, студенческих депутатов, рабочих старост, депутатов трудовой интеллигенции, а в Прибалтике даже пасторских депутатов <7>. Одним словом, Советы чаще всего создавались по профессиональному, иногда по сословному принципу, что обусловило невсеобщий характер выборов в эти организации, в выборах участвовали представители соответствующего сословия или профессиональной группы. Вплоть до объединения Советов в 1918 г., в полном соответствии с многовековыми сословными традициями в России, съезды крестьянских депутатов проходили отдельно от съездов рабочих и солдатских депутатов.

Нормы представительства на выборах этой разнородной стихии также были весьма различными. Так, при выборах первого в 1917 г. состава Петросовета избирались один делегат от тысячи рабочих и один от роты солдат (т.е. примерно от 100 человек). О.И. Чистяков также отмечал произвольное установление норм представительства в регионах, так, в Роминской волости избиралось по 3 - 10 депутатов от селения, в Подбужской - 3 депутата от 1000 избирателей, в Пупповской - по 1 депутату от 10 дворов <8>.

В целом, можно констатировать, что рабочие, солдаты, крестьяне и другие слои населения при формировании Советов в 1917 г. воспроизводили имевшийся исторический опыт выборов, глубоко укоренившийся в сознании населения, который казался ему справедливым, т.е. опирались на невсеобщее, непрямое и неравное представительство. В итоге, большевики, декларируя абсолютную новизну, разрыв с дореволюционными традициями в 1918 г. фактически в редуцированном виде в советской избирательной системе, воспроизвели многие черты дореволюционного избирательного права. Учитывая крайнюю неоднородность опыта формирования Советов в 1917 г., большевики выбирали из него то, что им представлялось наиболее целесообразным для реализации "диктатуры пролетариата".

Ленин, а впоследствии и несколько поколений советских правоведов и государствоведов доказывали подлинную демократичность, новизну и уникальность советской избирательной системы по сравнению с буржуазными. Насколько это утверждение соответствовало реальности?

Противники и апологеты советской избирательной системы в первую очередь обращали внимание на избирательные цензы. К. Каутский обвинял большевиков в нарушении принципа всеобщности избирательного права и использовании избирательных цензов для отстранения от участия в выборах не столько представителей враждебных классов, сколько иные партии, с целью ликвидации многопартийности и насаждения диктатуры одной партии <9>.

Ленин категорически отвергал обвинения К. Каутского, заявляя, что введение избирательных цензов - это вынужденная мера, направленная на подавление сопротивления "эксплуататоров" на время революции <10>. Советские правоведы обращали внимание на уникальную природу советских избирательных цензов в мировой избирательной практике, их демократизм, лишающих избирательных прав лишь незначительную часть населения <11>.

Однако за громкими заявлениями Ленина о новой подлинной пролетарской демократии стоял отказ от всеобщего избирательного права и введение цензового права в советскую избирательную систему. Какие черты были характерны для советских цензов в 1918 г.? Во-первых, отметим радикальную демократизацию технических цензов и отмену дискриминационных цензов. Возрастной ценз был понижен до 18-ти лет, отменен ценз гражданства, тендерный и имущественный цензы также были отменены. От отмены или понижения этих цензов выиграли наиболее дискриминируемые в дореволюционной России слои населения - молодежь, женщины, национальные меньшинства. Предоставив им избирательные права, большевики привлекли на свою сторону активную, молодую часть населения, ранее не реализовавшую свою политическую активность в легальном поле. В данном случае следует признать, что это являлось разрывом как с дореволюционными российскими традициями, так и общемировым опытом.

Вместе с тем в рамках советской избирательной системы продолжали действовать охранные цензы, к числу которых можно отнести политический и трудовой цензы. Политический ценз не был оригинален, во многих избирательных системах он действовал и продолжает действовать. Для России использование этого ценза также было традиционным. В 1918 г. с помощью политического ценза отстранялись от выборов служащие и агенты бывшей полиции, особого корпуса жандармов и охранного отделения, а также члены царствовавшего дома <12>. Впоследствии в советских избирательных инструкциях количество категорий, подпадавших под действие этого ценза, было значительно расширено за счет бывших белых офицеров, военных чиновников белых армий, административно-ссыльных и даже членов семей лиц, лишенных избирательных прав, и т.д.

Новеллой советского избирательного права можно считать введение трудового ценза, который по сути был антиимущественным. С его помощью от участия в выборах отстранялись граждане, обладавшие каким-либо имуществом: 1) лица, прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли; 2) лица, живущие на нетрудовые доходы, как-то: проценты с капитала, доходы с предприятий, поступления с имущества и т.п.; 3) частные торговцы, торговые и коммерческие посредники <13>.

Оппоненты большевиков усматривали возможность произвольного применения трудового ценза в силу относительности самого понятия "производительный и общеполезный труд" <14>. Дальнейшая избирательная практика полностью подтвердила эти опасения, в 1920-е гг. отнесение к категории "эксплуататоров" напрямую зависело от политической и экономической конъюнктуры в стране. Поскольку изменения в круге лиц, отстраненных от участия в выборах, закреплялись не в Конституции, а в инструкциях, издававшихся к каждым выборам ВЦИК и ЦИК СССР, то при очередных политических изменениях оперативно вносились изменения в круг граждан, пораженных в политических правах. Так, либерализация экономической политики 1925 г. незамедлительно сказалась на круге избирателей, и "трудящимися" были признаны мелкие хозяева города и деревни, мелкие торговцы <15>. Ужесточение мер, направленных на ограничение роста частного сектора в экономике в 1926 г., привело к существенному сужению круга "трудящихся" за счет мелких собственников города и деревни, торговцев и членов их семей <16>.

Анализ практики применения лишения избирательных прав показывает, что Советское государство использовало институт лишения гражданских прав не только как превентивную меру, направленную против реальных и потенциальных противников большевистского режима, но и как механизм социального, экономического, административного и психологического давления на наиболее социально независимые от государства и хозяйственно активные слои города и деревни <17>.

Помимо использования цензового права, большевики ввели непрямое и неравное представительство на выборах в Советы. Главным аргументом советских исследователей при оправдании неравного избирательного права являлась апелляция к историческому опыту выборов в Советы в 1917 г. <18>. Выше уже отмечалась уязвимость этого аргумента, поскольку на выборах в Советы в 1917 г. единых норм не существовало, они значительно отличались как в различных социальных группах, так и в разных местностях. Очевидно также, что при формировании Советов рабочие, крестьяне и солдаты ориентировались на нормы представительства, укоренившиеся в их сознании, т.е. воспроизводили имевшиеся исторические традиции выборов до 1917 г.

Отбросив революционную патетику, становится ясно, что неравенство представительства различных социальных слоев в советской избирательной системе имеет прямую аналогию в дореволюционной системе. Принципиально поменяв акцент с имущих граждан на "городской и сельский пролетариат и беднейшее крестьянство", большевики позаимствовали у критикуемого ими царского режима неравное представительство различных слоев населения. Они предоставили преференции на выборах тем слоям, которые считали наиболее социально близкими и лояльными власти.

Конституция 1918 г. предусматривала пятикратное преимущество городского населения над сельским при созыве как областных и губернских съездов Советов, так и Всероссийского съезда Советов (ст. 53 и 25 Конституции 1918 г.) <19>. Подчеркнем, что в Конституции преференции в представительстве предоставлялись всему городскому населению, обладавшему избирательными правами, а не только пролетариату. Впоследствии это станет проблемой для властей в городах, где полностью или почти полностью отсутствовали пролетарские слои населения, а доминировало "мещанско-обывательское" население <20>.

Помимо неравного представительства, советская избирательная система не отказалась и от критикуемой до революции многостепенности выборов. Прямыми выборы были только в низовые Советы - сельские и городские. Для крестьян количество выборных этапов лишь увеличилось по сравнению с дореволюционным периодом. До революции для крестьян предусматривались трехстепенные выборы. Конституция 1918 г. для избрания в высший советский орган - Всероссийский съезд Советов устанавливала уже четыре этапа (сельский Совет, волостной, уездный, губернский (или окружной) съезды, Всероссийский съезд Советов). Жители городов получили значительное преимущество перед крестьянским населением, выборы для них проходили в два этапа: городской Совет сразу выбирал представителей на губернский или окружной съезд Советов, на Всероссийский съезд Советов городские Советы также выбирали депутатов непосредственно <21>.

Экстраполируя ситуацию на дореволюционную, жители городов после 1918 г. заняли столь же привилегированное положение, что и представители курии уездных землевладельцев и имущих городских избирателей особых городов, выборы для которых проводились в 2 этапа.

Неравное представительство и непрямые выборы обеспечивали необходимое большевикам преимущество рабочих в органах власти. По переписи населения 1926 г., в РСФСР горожане составляли 17,3%, селяне - 82,7% <22>. На губернских съездах в 1925 г. делегатов от крестьянства было 45,4%, от рабочих - 17,5%, от служащих - 30,3% <23>. Еще более очевидным выглядит доминирование представителей от рабочих и служащих на Всероссийских съездах Советов. На XII съезде, проходившем в мае 1925 г., делегатов от рабочих было 39,2%, от служащих - 29,6%, от крестьян - 31,2%. На XIII и XIV Всероссийских съездах Советов число делегатов от рабочих еще увеличилось, в 1927 г. они составили 49,4%, в 1929 г. - 56,4% <24>. Таким образом, горожане, составлявшие менее пятой части населения страны, были представлены преобладающим числом делегатов.

Остальные принципы советской избирательной системы в Конституции 1918 г. не устанавливались, они в соответствии со ст. 66 и 70 Основного Закона вводились избирательными инструкциями, принимаемыми ВЦИК. Впоследствии в инструкциях ВЦИК дополнительно вводились производственно-территориальный принцип проведения выборов и открытое голосование.

Очевидно, что открытое голосование - менее демократичный порядок, чем тайное голосование, и избиратели, зачастую опасаясь негативных последствий, не решались высказать собственное мнение о кандидате или обсуждаемом вопросе. Открытый порядок голосования, в отличие от других принципов советской избирательной системы, не являлся исторически обусловленным и традиционным для дореволюционной России. И.В. Минникес отмечает, что уже на выборах в XVIII в. широкое распространение получила тайная процедура голосования <25>. В дальнейшем на выборах в XIX в. и на выборах в Государственную Думу 1906 - 1917 гг. также использовалось тайное голосование <26>. Введение открытого порядка голосования на советских выборах можно оценить как регрессивное явление по сравнению с дореволюционным периодом и порядком выборов, установившихся в ходе Февральской революции. Почему большевики, вопреки собственным программным требованиям, вернулись к этому архаичному порядку голосования в раннесоветской избирательной системе?

Советские правоведы объясняли введение открытого порядка голосования сложившимися традициями на выборах в Советы в 1917 г., а также тем, что, "в отличие от буржуазного государства, в пролетарском государстве избирателям опасаться нечего" <27>. Позднее добавились аргументы об ограниченности ресурсов при проведении выборов: "неграмотность подавляющего большинства населения страны и отсутствие элементарных технических средств для организации выборов (бумаги, типографских материалов)" <28>.

Представляется, что причина возвращения к открытому порядку голосования заключается в желании установить контроль за поведением населения на выборах и возможности оказывать давление на результаты голосования. Примечательно, что до 1925 г. на законодательном уровне порядок голосования определялся на усмотрение местных или региональных органов власти <29>. Однако обследование выборов, проведенное инструкторами ВЦИК в 1924 г., выявило, что в 46 обследуемых волостях местные власти крайне неохотно использовали тайное голосование. Только в одной из волостей Тамбовской губернии выборы проходили при тайном голосовании, при этом в этой волости не избрали кандидатов, предварительно утвержденных партийной ячейкой, и итоги выборов оказались неожиданными для вышестоящих органов власти <30>.

Анализ результатов выборов в первой половине 1920-х гг. и распространенность практики открытого голосования на местах привели к ее закреплению в избирательных инструкциях ВЦИК. Открытый порядок голосования на избирательных собраниях был унифицирован начиная с Инструкции о выборах, принятой ВЦИК 13 октября 1925 г. <31>. Практика проведения избирательных кампаний 1920-х гг. показывала, что открытое голосование в Советском государстве использовалось как достаточно простой и эффективный способ контроля за поведением населения на выборах и подавления протестных настроений.

Производственный принцип проведения выборов в городах в советском правоведении позиционировался как новелла советского избирательного права. Действительно, производственный порядок организации выборов несвойствен как для дореволюционной России, так и для общемировой практики. Появление этого порядка объяснялось организацией Советов в городах в 1905 и 1917 гг. на предприятиях, заводах, казармах, т.е. по производственному принципу. В данном случае вполне оправданными выглядят ссылки советских исследователей на "исторически сложившиеся традиции образования Советов по производственным единицам" <32>.

Главные достоинства производственного принципа - тесная связь депутата с коллективом, знание его потребностей - нивелировались полупринудительностью участия в выборах на производстве, а также невозможностью участия в них избирателей, не организованных в трудовые коллективы. Поскольку в первой половине 1920-х гг. производственный принцип был единственным при организации и проведении выборов в городские Советы, то избиратели, не организованные в трудовые коллективы и не являвшиеся членами профсоюзов, не допускались до участия в избирательных кампаниях с 1918 по 1925 г. Фактически производственный порядок проведения выборов выступал дополнительным способом отстранения от участия в выборах потенциально нелояльных слоев городского населения.

Лишь после признания проблем в избирательной сфере по итогам выборной кампании 1924 г. и отмены результатов выборов в регионах, где проголосовали менее 35% избирателей или имелись жалобы граждан на незаконные действия органов, руководивших выборами, объявления политики "оживления Советов" ВЦИК и ЦИК СССР пересмотрели порядок проведения выборов в городах <33>. Начиная с Инструкции о перевыборах Советов ЦИК СССР от 16.01.1925 закреплялся производственно-территориальный порядок проведения выборов в городах <34>.

Закономерно, что в 1925 г. при проведении выборов в городские Советы по производственно-территориальному принципу возникли проблемы с составом Советов. Выборы, организованные по территориальному принципу для т.н. неорганизованной части населения, в городах контролировать было значительно сложнее. Общей тенденцией стало уменьшение числа депутатов от ВКП(б) и пролетарских слоев в городских Советах <35>. Кроме того, непролетарские слои городского населения выдвигали различные требования и активно критиковали действия властей. Особенную остроту эта проблема приобрела в мелких городах с преимущественно непролетарским населением <36>.

Оценивая советскую избирательную систему, существовавшую с 1918 по 1936 г., констатируем, что, несмотря на революционный пафос и претензии на новизну, большевики весьма прагматично подошли к ее созданию, адаптировав многие черты дореволюционного избирательного права. Советская избирательная система имеет более глубокие исторические корни, чем это принято считать. Большевики, заявляя о разрыве с предыдущими избирательными традициями, ориентировались на сложившийся опыт выборов в Советы в ходе революций. Однако следует учитывать, что выборы в Советы в 1917 г. при кажущейся новизне этого института воспроизводили имевшийся электоральный опыт, глубоко укоренившийся в сознании населения. В итоге, большевики, декларируя полный разрыв с традициями, в модернизированном виде позаимствовали базовые черты дореволюционной избирательной системы. В ряде случаев большевики воспроизводили и более архаичные черты избирательной системы, такие, как открытый порядок голосования.

К традиционным признакам советской избирательной системы 1918 - 1936 гг. можно отнести цензовость, неравное и непрямое представительство. Несомненной новизной советской избирательной системы обладал производственный порядок проведения выборов. При этом как традиционные, так и обладавшие новизной особенности советской избирательной системы 1918 г. служили главной цели - предоставлению преференций на выборах городским пролетарским слоям, а также обеспечению лояльного правящей партии состава Советов всех уровней.

Библиография

1. Белоновский В.Н. Электоральное право Российской Федерации. М.: РГГУ, 2010. 1070 с.
2. Бродович С.М. Советское избирательное право. Л.: Государственное издательство, 1925. 131 с.
3. Всесоюзная перепись населения 1926 г. М.: Издание ЦСУ СССР, 1928. Т. 9. 425 с.
4. Выборы в Советы РСФСР в 1925 - 1926 гг. Ч. 2. Съезды Советов и исполнительные комитеты. М.: Изд-во НКВД, 1926. 188 с.
5. Демин В.А. Государственная Дума России: механизм функционирования: Автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1997. 24 с.
6. Добкин А.И. Лишенцы. 1918 - 1936 гг. // Звенья. М.; СПб., 1992. Вып. 2. С. 605 - 627.
7. Итоги выборов в Сибирском крае // Известия Сибкрайкома ВКП(б). 1926. N 6. С. 11 - 18.
8. Каутский К. Диктатура пролетариата. От демократии к государственному рабству. Большевизм в тупике. М.: Антидор, 2002. 314 с.
9. Колоницкий Б. Красные против красных // Нева. 2010. N 11. С. 27 - 123.
10. Кукушкин Ю.С., Чистяков О.И. Очерк истории советской Конституции. М.: Издательство политической литературы, 1987. 366 с.
11. Ленин В.И. Две тактики социал-демократии в демократической революции // Полн. собр. соч. 5-е изд. М.: Изд-во политической литературы, 1967. Т. 11. С. 1 - 131.
12. Ленин В.И. Пролетарская революция и ренегат Каутский // Полн. собр. соч. 5-е изд. М.: Изд-во политической литературы, 1967. Т. 37. С. 235 - 338.
13. Лепешкин А.И. Советы - власть трудящихся (1917 - 1936 гг.). М.: Юридическая литература, 1966. 575 с.
14. Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920 - 1930-е гг.). Новосибирск: ИД "Сова", 2007. 456 с.
15. Минникес И.В. Выборы в истории Русского государства IX - XVIII вв.: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Екатеринбург, 2004. 48 с.
16. Протасов Л.Г. Всероссийское Учредительное собрание: История рождения и гибели. М.: Росспэн, 1997. 355 с.
17. Пушкарев С.Г. Воспоминания историка. 1905 - 1945 // Посев. 1999. N 3. С. 3 - 112.
18. Саламатова М.С. "Обеспечить пролетарский состав Советов любой ценой": способы манипуляции на выборах в Советской России в 1920-е гг. // Власть и общество в России XIX - XX вв.: провинциальный аспект. Орехово-Зуево, 2012. С. 303 - 311.
19. Стучка П. Учение о государстве пролетариата и крестьянства и его Конституции. 5-е изд. и перераб. М.-Л.: Государственное издательство, 1926. 291 с.
20. Тропов И.А. Конституция РСФСР 1918 г. и опыт организации Советов на местах // Общество. Среда. Развитие (Terra Humana). 2011. N 4. С. 95 - 99.
21. Чистяков О.И. Конституция РСФСР 1918 г. 2-е изд. и перераб. М.: ИКД "Зерцало-М", 2003. 224 с.

References (transliteration)

1. Belonovskiy V.N. Elektoral'noe pravo Rossiyskoy Federacii. M.: RGGU, 2010. 1070 s.
2. Brodovich S.M. Sovetskoe izbiratel'noe pravo. L: Gosudarstvennoe izdatel'stvo, 1925. 131 s.
3. Vsesoyuznaya perepis' naseleniya 1926 g. M.: Izdanie CSU SSSR, 1928. T. 9. 425 s.
4. Vybory v Sovety RSFSR v 1925 - 1926 gg. Ch. 2. S'ezdy Sovetov i ispolnitel'nye komitety. M.: Izd-vo NKVD, 1926. 188 s.
5. Demin V.A. Gosudarstvennaya Duma Rossii: mehanizm funkcionirovaniya: Avtoref. dis. ... kand. ist. nauk. M., 1997. 24 s.
6. Dobkin A.I. Lishency. 1918 - 1936 gg. // Zven'ya. M.; SPb., 1992. Vyp. 2. S. 605 - 627.
7. Itogi vyborov v Sibirskom krae // Izvestiya Sibkraykoma VKP(b). 1926. N 6. S. 11 - 18.
8. Kautskiy K. Diktatura proletariata. Ot demokratii k gosudarstvennomu rabstvu. Bol'shevizm v tupike. M.: Antidor, 2002. 314 s.
9. Kolonickiy B. Krasnye protiv krasnyh // Neva. 2010. N 11. S. 27 - 123.
10. Kukushkin Yu.S., Chistyakov O.I. Ocherk istorii sovetskoy Konstitucii. M.: Izd-vo politicheskoy literatury, 1987. 366 s.
11. Lenin V.I. Dve taktiki social-demokratii v demokraticheskoy revolyucii // Poln. sobr. sochin. 5-e izd. M.: Izd-vo politicheskoy literatury, 1967. T. 11. S. 1 - 131.
12. Lenin V.I. Proletarskaya revolyuciya i renegat Kautskiy // Poln. sobr. soch. 5-e izd. M.: Izdatel'stvo politicheskoy literatury, 1967. T. 37. S. 235 - 338.
13. Lepeshkin A.I. Sovety - vlast' trudyaschihsya (1917 - 1936 gg.). M.: Yuridicheskaya literatura, 1966. 575 s.
14. Marginaly v sociume. Marginaly kak socium. Sibir' (1920 - 1930-e gg.). Novosibirsk: ID "Sova", 2007. 456 s.
15. Minnikes I.V. Vybory v istorii Russkogo gosudarstva IX - XVIII vv.: Avtoref. dis. ... d-ra yurid. nauk. Ekaterinburg, 2004. 48 s.
16. Protasov L.G. Vserossiyskoe Uchreditel'noe sobranie: Istoriya rozhdeniya i gibeli. M.: Rosspen, 1997. 355 s.
17. Pushkarev S.G. Vospominaniya istorika. 1905 - 1945 // Posev. 1999. N 3. S. 3 - 112.
18. Salamatova M.S. "Obespechit' proletarskiy sostav Sovetov lyuboy cenoy": sposoby manipulyacii na vyborah v Sovetskoy Rossii v 1920-e gg. // Vlast' i obschestvo v Rossii XIX - XX vv.: provincial'nyy aspekt. Orehovo-Zuevo, 2012. S. 303 - 311.
19. Stuchka P. Uchenie o gosudarstve proletariata i krest'yanstva i ego Konstitucii. Izdanie 5-e, pererabotannoe. M.-L.: Gosudarstvennoe izdatel'stvo, 1926. 291 s.
20. Tropov I.A. Konstituciya RSFSR 1918 g. i opyt organizacii Sovetov na mestah // Obschestvo. Sreda. Razvitie (Terra Humana). 2011. N 4. S. 95 - 99.
21. Chistyakov O.I. Konstituciya RSFSR 1918 g. 2-e izd. i pererab. M.: IKD "Zercalo-M", 2003. 224 s.