Повышение эффективности исполнения судебных актов арбитражных судов процессуальными инструментами косвенного принуждения

Халатов Сергей Александрович, доцент кафедры гражданского процесса Уральской государственной юридической академии, кандидат юридических наук.

В настоящее время уровень исполнения судебных решений является крайне низким: исполняется только каждое третье решение судов общей юрисдикции и каждое четвертое решение арбитражных судов. В статье рассматриваются механизмы повышения эффективности исполнительного производства, существующие в действующем материальном и процессуальном праве. Автор приходит к выводу, что даже при нынешнем регулировании наиболее действенным косвенным методом воздействия на должника является институт судебного штрафа.

Ключевые слова: исполнение судебного решения, обеспечительные меры, астрэнт, судебный штраф.

Современное положение дел в сфере исполнения судебных актов вряд ли можно признать нормальным. Несмотря на разнящиеся оценки масштаба проблемы, нам не удалось найти ни одного высказывания исследователя или авторитетного чиновника, в котором уровень исполнения судебных актов был бы назван приемлемым. В одном из интервью Председатель Высшего Арбитражного Суда РФ А.А. Иванов указал, что доля исполненных судебных актов арбитражных судов составляет не более 20% <1>. Наши собственные расчеты позволяют утверждать, что постановления судов общей юрисдикции исполняются в 36% случаев, а судебные акты арбитражных судов - в 27% (к исполненным отнесены в том числе такие исполнительные документы, которые отозваны органом или взыскателем, без таковых - 32 и 24% соответственно) <2>.

Не составляет труда заметить, что судебные акты арбитражных судов исполняются примерно на треть хуже постановлений судов общей юрисдикции. О причинах столь бедственного положения вещей можно было бы судить на основе данных статистики, однако ни официального статистического наблюдения, позволяющего учитывать особенности судебных актов арбитражных судов, ни исследований по этому вопросу не существует.

Несмотря на известную специфику арбитражного процесса, мы не смогли обнаружить ни одной особой его черты, относящейся к процедуре, которая оказывала бы столь существенное негативное влияние на исполняемость судебных актов арбитражных судов. Пожалуй, можно сказать, что в настоящее время исполняемость судебных актов арбитражных судов и постановлений судов общей юрисдикции лежит за пределами процесса. Вместе с тем нельзя не признать, что если процессуальный порядок рассмотрения дела и вынесения решения практически не влияет на исполняемость, то обратное влияние, несомненно, имеется и его стоит оценить как резко негативное.

Сам смысл судебной защиты состоит в том, чтобы право и интерес были защищены, а не только в том, чтобы суд, соблюдая процедуру, вынес законное и обоснованное решение. Неисполненное решение суда подрывает авторитет государственной власти и права не меньше, чем неправосудное решение. Лицо, осознающее слабость судебного решения, скорее всего, будет пассивно в процессе, менее вероятно представит необходимые доводы и доказательства, всякий раз понимая, что последний "защитный редут" в виде неисполняемого судебного решения все еще не пройден. Пассивная сторона в состязательном процессе не только упускает возможности для своей защиты, но и способствует вынесению судом решения, далекого от действительных обстоятельств.

Текущее положение вещей не может быть признано правильным ни с точки зрения идеального статуса судьи в обществе как лица, стоящего на стороне правды, ни с точки зрения формирования такого процессуального порядка, который способствовал бы достижению истины через состязательность. Следовало бы отметить, что неисполняемость решений способствует противопоставлению состязательности и справедливости в общественном сознании <3>.

Мы предполагаем, что меньшую долю исполненных судебных актов арбитражных судов можно объяснить особенностями не судопроизводства, а судоустройства. Российское гражданское и административное судопроизводство устроено таким образом, что многие сходные дела в зависимости от субъектного состава могут рассматриваться и в судах общей юрисдикции, и в арбитражных судах. В основном в арбитражном процессе участвуют юридические лица, а в гражданском процессе - граждане.

Свойства юридического лица, в частности обособленность его имущества, изначально определяли механизм ограничения ответственности по общим обязательствам лиц, объединяющих свои капиталы для целей осуществления предпринимательской деятельности. Это свойство и сейчас влияет на деловую практику с участием юридических лиц. Неисполнение обязательств юридическим лицом с гораздо меньшей степенью вероятности может неблагоприятно сказаться на репутации и благосостоянии контролирующего лица или лиц, поскольку юридическое лицо является самостоятельным участником оборота. Попытки внедрить в российское право некоторые элементы доктрины пронзания корпоративной вуали также вряд ли существенно изменят соотношение сил, поскольку сама по себе эта доктрина является достаточно редким исключением из обычной практики даже в странах общего права, откуда она и происходит <4>.

Неисполнение судебного акта, являясь, на наш взгляд, случаем экстремального оппортунизма в вопросе исполнения обязательств, следует логике и традиции безответственности в целом, к сожалению, прижившимся в России. Однако особые возможности для неисполнения как обычного обязательства, так и обязательства, подтвержденного судом и, казалось бы, подкрепленного авторитетом государственной власти, предоставляет институт юридического лица. Именно активное злоупотребление этой возможностью и объясняет, по нашему мнению, феномен существенно худшего исполнения судебных актов арбитражных судов по сравнению с постановлениями судов общей юрисдикции.

Вместе с тем мы полагаем, что пока преждевременно говорить о гибели института юридического лица, основываясь преимущественно или исключительно на недоверии к юридическим лицам, наблюдаемом судьями в той конфликтной части оборота, к которой они имеют профессиональный доступ <5>.

Однако следует учитывать, что наиболее профессиональные участники гражданского оборота, торговцы деньгами - банки - уже давно научились решать проблемы, связанные с разделением субъекта ответственности по обязательству и субъекта, способного реально нести такую ответственность в силу наличия у него имущества или отсутствия ограничения ответственности <6>. Обычная банковская практика - использование институтов обеспечения исполнения обязательств залогом имущества, поручительством владельцев имущества или поручительством физических лиц, обладающих и желающих сохранить репутацию и доброе имя, а лучше - все вместе. Более редким, но эффективным средством своеобразного обеспечения интересов кредиторов выступает их участие в юридическом лице - должнике на весь период существования долга.

Может ли использоваться инструментарий обеспечения исполнения обязательств в материальном праве для обеспечения исполнения судебных решений? Если может, то в каких случаях, в какой мере и насколько эффективно?

Возьмем для примера исключительно арбитражный процесс.

На первый вопрос о самой возможности использования в нем аналогов отдельных материально-правовых обеспечительных институтов следует ответить положительно. В качестве релевантного примера и ответа на часть второго вопроса можно указать на предоставление поручительства или банковской гарантии при встречном обеспечении. Аналогом внесения денежных средств на депозит суда при встречном обеспечении выступает внесение денежных средств на депозит таможенного органа для обеспечения таможенных платежей <7>. Указанные материально-правовые конструкции используются в арбитражном процессе применительно к приведенному нами примеру для обеспечения возможных убытков ответчика от применения обеспечительных мер. В случае предъявления ответчиком иска о возмещении убытков, причиненных обеспечением иска, или при выплате компенсации встречное обеспечение выступит надежной гарантией исполнения судебного решения об удовлетворении такого требования.

Кроме того, такой материально-правовой институт, как залог, нередко используется и при заключении мирового соглашения по делам о банкротстве <8>. Возможность применения к мировому соглашению по делу, рассматриваемому арбитражным судом, способов обеспечения обязательств, возникающих из этого соглашения как из сделки, также вытекает из понимания мирового соглашения как сложного материально-процессуального явления. Современная судебная арбитражная практика исходит из того, что мировое соглашение, выступая в качестве процессуального средства защиты субъективных прав на основе добровольного урегулирования взаимных претензий и утверждения взаимных уступок, по своему существу является соглашением сторон, т.е. сделкой. Вследствие этого к нему, помимо норм процессуального права, подлежат применению нормы гражданского права о договорах <9>. Таким образом, на наш взгляд, ни правовая теория, ни имеющаяся судебная практика не содержат непреодолимых препятствий для обеспечения мирового соглашения способами, предусмотренными материальным, в частности гражданским, правом <10>.

В то же время следует признать, что указанные обеспечительные меры (залог, поручительство, банковская гарантия или внесение денежных средств в депозит) совершенно бессильны, когда возникновение обязанности лица из судебного акта происходит в результате бездействия этого лица. Исходя из природы этих мер, их возникновение возможно лишь по воле обязанного лица.

Однако современный арбитражный процесс знает и другие механизмы, повышающие возможности исполнения судебных актов. В настоящей статье мы намеренно откажемся от описания способов прямого принуждения должника к исполнению судебного акта, а сосредоточимся на косвенном принуждении, т.е. таком, которое "старается подействовать на волю должника и склонить его к исполнению обязанностей" <11>. Косвенные принудительные меры призваны сломить волю должника, противодействующего исполнению судебного акта, с тем чтобы исключить его активное сопротивление или стимулировать к добровольному исполнению.

При этом, поскольку мы предполагаем, что такие способы соотносятся с материально-правовыми институтами, при их указании мы станем отыскивать соответствующие материально-правовые институты. Ценность сопоставления материально-правовых и процессуальных институтов, имеющих сходную цель, состоит, по нашему убеждению, в том, что в силу более частого использования, более разветвленной системы регулируемых отношений, большего объема и глубины исследований материально-правовые институты могут служить основой для развития и совершенствования процессуального права, а также для непротиворечивого толкования судами норм права.

Наиболее распространенным способом обеспечения обязательств в России является неустойка - установленная законом или договором денежная сумма, уплачиваемая должником кредитору за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства. Если задаться вопросом, имеется ли сходный способ обеспечения исполнения судебного акта, можно обнаружить, что применительно к арбитражному процессу сходную роль играет ст. 183 АПК РФ. Указанной статьей установлено, что суд первой инстанции, рассмотревший дело, по заявлению взыскателя производит индексацию присужденных судом денежных сумм на день исполнения решения суда.

Индексация присужденных денежных сумм является способом компенсации в предусмотренном процессуальным законодательством упрощенном порядке лицу, которому причинен вред нарушением права на справедливое правосудие в разумные сроки в форме неправомерной задержки исполнения судебного решения, финансовых потерь, вызванных несвоевременным исполнением должником решения суда, когда взысканные суммы обесцениваются в результате экономических явлений (инфляция) <12>.

Важной особенностью арбитражного процесса в вопросе индексации присужденных денежных сумм и его отличием от сходной нормы гражданского процесса является возможность индексации исключительно в случаях и в размерах, предусмотренных федеральным законом или договором. Конституционный Суд РФ отказался рассматривать вопрос о конституционности такого различия в правовом регулировании сходных отношений, указав, что законодатель вправе установить - "с учетом специфики арбитражного судопроизводства" - особый порядок рассмотрения арбитражными судами заявлений об индексации присужденных денежных сумм <13>. Оставив в стороне арбитражное судопроизводство как конституционно-правовой феномен, можно лишь пожалеть о том, что КС РФ не пояснил, в чем же, с его точки зрения, состоит специфика рассматриваемых арбитражными судами дел, вызвавшая необходимость создания отсылочной нормы АПК РФ об индексации присужденных денежных сумм.

Отсылка в ст. 183 АПК РФ к федеральным законам и договорам, которыми могут быть предусмотрены случаи и размеры индексации присужденных денежных сумм, позволяет судам (при отсутствии такого соглашения в договоре) делать вывод о фактической невозможности применения указанной нормы. Это связано с тем, что "предусмотренная статьей 183 АПК возможность взыскания денежных сумм в настоящее время не урегулирована законом" <14>. Следует указать, что медвежью услугу норме об индексации присужденных денежных сумм опять оказало то самое "отказное" Определение КС РФ N 738-О-О, в котором КС РФ вслед за арбитражными судами двух инстанций указал, что соответствующий федеральный закон об индексации присужденных денежных сумм не принят.

Однако такая позиция не всегда разделялась арбитражными судами. Нужно отметить, что еще в 2004 г. ВАС РФ обратился к арбитражным судам с письмом "О федеральных законах, применяемых арбитражными судами в соответствии с содержащимися в АПК РФ отсылочными нормами". В частности, применительно к ст. 183 АПК РФ было указано, что подлежат применению ст. 318 (суммы, уплачиваемые непосредственно на содержание гражданина), ст. 395 (проценты за неисполнение денежного обязательства) и ст. 1091 (индексация размера причинения вреда), а также нормы ряда специальных законов <15>. На наш взгляд, до настоящего времени не имеется препятствий для применения названных норм ГК РФ к отношениям по индексации арбитражными судами присужденных денежных сумм.

Вместе с тем имеющаяся в настоящее время практика арбитражных судов, согласующаяся с указанным Определением КС РФ N 738-О-О, исходит из следующего. Положения ст. 183 АПК РФ предоставляют взыскателю дополнительные возможности по защите своих прав, нарушенных неисполнением должником вынесенного судебного акта о присуждении денежных сумм. Эти дополнительные возможности не лишают взыскателя права обратиться с самостоятельным иском о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами, начисляемыми на взысканную сумму <16>.

Таким образом, взыскатель по делу о присуждении денежных сумм в настоящее время поставлен перед дилеммой: подавать ли самостоятельный иск с требованием о взыскании процентов за пользование чужими денежными средствами, начисляемыми на взысканную сумму, основываясь на ст. 395 ГК РФ, или требовать индексации присужденных денежных сумм, основываясь на ст. 183 АПК РФ и ст. 395 ГК РФ <17>. В пользу первого варианта говорит судебная практика, которая со ссылкой на Постановление Президиума ВАС от 28.07.2009 N 6961/09, скорее, поощряет взыскателей предъявлять отдельные иски <18>. В пользу второго варианта говорят интересы взыскателей и принцип процессуальной экономии. Так, требование об индексации рассматривается в десятидневный срок с момента поступления заявления в суд, не требует возбуждения отдельного производства, не оплачивается государственной пошлиной <19>.

Очевидно, что судебное толкование нормы ст. 183 АПК РФ о возможности индексации присужденных денежных сумм должно исходить из следующего: по таким требованиям суду фактически необходимо установить лишь, что судебный акт вынесен и не исполнен, а для установления таких фактов не требуется проведения полноценного судебного процесса, расходующего время и средства сторон, а также средства федерального бюджета.

Сходным с законной неустойкой институтом является astreinte (астрэнт) <20>. Интерес к нему в последнее время был вызван включением в проект информационного письма Президиума ВАС РФ "Обзор судебной практики по некоторым вопросам защиты прав собственника от нарушений, не связанных с лишением владения" п. 15 (далее - информационное письмо Президиума ВАС РФ N 82). В нем предлагалось установить, что, если исполнение судебного акта не может быть осуществлено истцом самостоятельно с возложением соответствующих расходов на ответчика, суд вправе по ходатайству истца принять обеспечительную меру, направленную на обеспечение исполнения решения (ст. 91, 100 АПК РФ). Она должна была состоять в возложении на ответчика, не исполняющего судебный акт о совершении действий или воздержании от совершения действий, обязанности по уплате истцу денежной суммы за каждый день неисполнения судебного акта <21>. Несмотря на то что указанный пункт не вошел в окончательный текст информационного письма, тема повышения эффективности исполнения судебных актов о совершении действий или о воздержании от совершения действий была подхвачена юридической общественностью, а применимость института астрэнт в российском праве стала обсуждаться на страницах ведущих изданий и в рамках научных круглых столов <22>.

Обобщая, можно сказать, что астрэнт - это способ воздействия на должника, который включает в себя обязанность выплаты им некоторых денежных сумм за каждый день просрочки исполнения обязательства, установленного решением суда. При этом выплата указанных денежных сумм не освобождает должника от исполнения судебного решения.

Интерес к этому эффективному институту вызван еще и тем, что с начала XIX в. и до второй половины XX в. он отсутствовал в законе и был плодом исключительно правотворчества судей Франции - страны, которая наряду с Германией считается в России оплотом континентальной системы права с ее подчинением судей закону.

Кажущаяся осторожность высшей судебной инстанции при рецепции института астрэнта не должна смущать. Ведь несмотря на то что цитировавшийся п. 15 информационного письма Президиума ВАС РФ N 82 так и не нашел своего места в разъяснениях, однако в то же самое время Президиум ВАС РФ при рассмотрении конкретного дела в порядке надзора фактически применил астрэнт.

Так, в Постановлении от 12.03.2013 N 8711/2012 Президиум ВАС РФ указал, что в связи с неисполнением муниципальным образованием судебного акта помимо компенсации, взыскиваемой в соответствии с Федеральным законом от 30.04.2010 N 68-ФЗ "О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок" (далее - Федеральный закон N 68-ФЗ), с должника подлежат взысканию проценты годовых от указанной суммы компенсации по учетной ставке (ставке рефинансирования) ЦБ РФ, увеличенной на три процента с момента принятия Постановления и до полной уплаты суммы компенсации. При этом для обоснования возможности присуждения к уплате указанных процентов Президиум ВАС РФ сослался на практику Европейского суда по правам человека по применению мер стимулирования ответчика к исполнению судебного акта <23> и на распространенный в юриспруденции механизм взыскания штрафа за неисполнение судебного решения в пользу потерпевшей стороны <24>. В данном случае Президиум ВАС РФ, очевидно, подразумевал институт астрэнта, имеющийся во Франции, в Италии, Голландии, Бельгии, Люксембурге, Португалии <25>.

В настоящее время мы не видим препятствий к тому, чтобы взыскатели требовали, а суды выносили судебные акты о взыскании с должников процентов за неисполнение решений судов о присуждении денежных сумм по ставке рефинансирования ЦБ РФ, увеличенной на три процента, со ссылкой непосредственно на указанное выше Постановление Президиума ВАС РФ. Однако мы остаемся при мнении, что институт астрэнта не может быть введен путем судебного толкования extra legem и что рецепция этого института может повлечь значительное количество вопросов, ответы на которые российское общество и право дать не готовы. Например, не повлечет ли астрэнт неосновательное обогащение взыскателя; какое влияние этот институт окажет на бюджет, учитывая плачевное состояние исполнения судебных актов именно органами государственной власти; какова судьба компенсаций за неисполнение судебных актов в разумный срок, etc. Кроме того, с методологической точки зрения совершенно необъяснимо игнорирование судами сходной по смыслу и цели ст. 183 АПК РФ в пользу непредусмотренного законом способа понуждения должника к исполнению судебного акта.

Отметим, что введенный Президиумом ВАС РФ "русский астрэнт" сформулирован таким образом, что он может использоваться только для стимулирования к исполнению судебных актов о присуждении денежных сумм. Ограничением к его использованию судами может также послужить и то, что он применен к судебному акту о взыскании с муниципального образования компенсации в соответствии с Федеральным законом N 68-ФЗ. Полагаем, что это обстоятельство позволит судам, весьма осторожно относящимся к революционным правовым позициям ВАС РФ, не толковать возможность применения процентов за неисполнение судебного акта расширительно.

В российском арбитражном процессе вместе с тем существует институт, способный при его модернизации и более активном использовании стать хорошим стимулом к исполнению должниками судебных актов. Речь идет о судебном штрафе. Судебный штраф по своей правовой природе сходен со штрафом, налагаемым за совершение административных правонарушений, однако не идентичен ему. Судебный штраф за неисполнение судебного акта арбитражного суда установлен ст. 332, последней статьей в тексте АПК РФ. За неисполнение указанных в исполнительном листе действий арбитражным судом может быть наложен штраф в порядке и размере, которые предусмотрены главой 11 АПК РФ <26>.

Порядок наложения судебного штрафа за неисполнение указанных в исполнительном листе действий следующий.

1. Взыскатель или судебный пристав-исполнитель обращается с заявлением о наложении судебного штрафа в арбитражный суд, выдавший исполнительный лист.
2. Арбитражный суд извещает лицо, в отношении которого рассматривается вопрос о наложении судебного штрафа, о времени и месте судебного заседания с указанием оснований проведения заседания. Также арбитражный суд извещает о времени и месте судебного заседания других лиц, участвующих в деле, и заявителя.
3. Арбитражный суд проводит судебное заседание и по его результатам выносит определение, копия направляется должнику в течение пяти дней.
4. Определение о наложении судебного штрафа приводится в исполнение немедленно в порядке, установленном для исполнения решения.
5. Исполнительный лист самостоятельно направляется арбитражным судом судебному приставу-исполнителю.
6. Определение о наложении судебного штрафа может быть обжаловано лицом, на которое наложен штраф, в течение десяти дней с момента получения им определения; однако обжалование не приостанавливает исполнения определения о наложении штрафа.

Казалось бы, столь несложный порядок наложения судебного штрафа на фоне плачевного состояния исполнения судебных актов арбитражных судов должен был бы повлечь за собой массовое использование института судебного штрафа. Однако в настоящее время это не так <27>. Причина видится в низком размере судебного штрафа, установленного законодателем, а также в пассивности взыскателей.

Максимальный размер судебного штрафа, который может быть наложен на граждан за неисполнение указанных в исполнительном листе действий, составляет 2500 руб., налагаемый на должностных лиц судебный штраф не может превышать 5000 руб., на организации - 100 000 руб. Очевидно, что в стране, в которой максимальный судебный штраф не может превышать 1/10 средней ежемесячной заработной платы, весьма затруднительно добиться уважения к судебным актам. Привлечение же организаций с многомиллиардными оборотами к процессуальной ответственности в виде уплаты ими штрафа, не превышающего 100 000 руб., становится делом совершенно бессмысленным. Для сравнения следует указать, что ГПК Германии предусматривает возможность наложения штрафа за неисполнение решения об обязании совершения определенных действий в размере до 25 000 евро (ст. 888 ГПК ФРГ), а за неисполнение решения о воздержании от определенных действий - до 250 000 евро (ст. 890 ГПК ФРГ). При дальнейшем неисполнении решения штраф может быть взыскан вновь и вновь до исполнения решения. Кроме того, суд может указать, что при неисполнении решения должник (или руководитель организации-должника) может быть помещен судом под арест на срок до шести месяцев. В гражданском процессе КНР предусмотрено наложение штрафа на физических лиц в размере до 100 000 юаней жэньминьби (примерно 530 тыс. рублей), а на организации - от 50 000 до 1 000 000 юаней жэньминьби (от 265 тыс. до 5,3 млн. руб.). Отметим тенденцию: ст. 115 ГПК КНР с 2012 г. действует в новой редакции, в соответствии с которой штрафы на физических лиц были увеличены в 10 раз, а на организации - в пять раз.

Вместе с тем даже без внесения изменений в действующее процессуальное законодательство имеется возможность оказать давление на должника с целью косвенного принуждения его к исполнению судебного акта путем сломления его воли к сопротивлению. Неисполнение указанных в исполнительном листе действий является длящимся правонарушением. Этот факт дает возможность взыскателям направлять в арбитражный суд заявления о наложении судебного штрафа ежедневно, не неся затрат на уплату государственной пошлины. Арбитражный суд с целью процессуальной экономии имеет возможность соединить рассмотрение нескольких заявлений в одном судебном заседании и, пользуясь возможностью, предоставленной ч. 1 ст. 120 АПК РФ, разрешить в одном судебном заседании несколько заявлений о наложении судебного штрафа даже в отсутствие должника (ч. 3 ст. 120 АПК РФ). При этом по каждому заявлению арбитражный суд вправе вынести определение о наложении максимального штрафа. Указанный подход не противоречит новейшей судебной практике, которая, однако, исходит из того, что новый штраф может быть наложен после вступления в силу определения о наложении первоначального штрафа, если на момент вынесения нового определения судебный акт не был исполнен <28>.

На наш взгляд, не противоречит смыслу процессуального закона и одновременное предъявление требований о взыскании с должника компенсации расходов на оплату помощи представителя взыскателя, понесенных при подаче и рассмотрении заявления о наложении на должника судебного штрафа. Постоянное заявление такого рода требований и удовлетворение их арбитражным судом также будет способствовать сломлению воли должника, не исполняющего судебный акт арбитражного суда.

Несомненно, инструменты косвенного принуждения должника к исполнению судебных актов гораздо шире приведенного нами перечня процессуальных мер. В их число входят и исполнительский сбор, и административные штрафы, и уголовная ответственность. Улучшить ситуацию с исполнением судебных актов может грамотное использование лицами, обращающимися за судебной защитой, и арбитражными судами обеспечительных мер, норм об изменении способа и порядка исполнения решения, института судебных расходов. Использование всего арсенала мер борьбы с неисправными должниками должно стать нормой для компетентного взыскателя, а арбитражные суды не должны выказывать стеснения в применении наиболее суровых мер против упорствующих должников.