Особенности легитимации результатов юридико-политической деятельности российской государственной власти *

Кравченко Артур Георгиевич, заведующий кафедрой частного права ФГБОУ ВПО "Владивостокский государственный университет экономики и сервиса", кандидат юридических наук, доцент.

Мамычев Алексей Юрьевич, заведующий кафедрой теории и истории российского и зарубежного права ФГБОУ ВПО "Владивостокский государственный университет экономики и сервиса", кандидат юридических наук, доцент.

В статье анализируются особенности легитимации юридико-политической деятельности государственного аппарата, проводится сравнительный анализ моделей легитимации и формулируются предложения по повышению уровня легитимности институтов российской государственной власти.

Ключевые слова: легитимность, государственная эффективность, коррупция, легальность, политическая система, правовой нигилизм, политико-правовые технологии, патернализм, неформальные практики.

Peculiarities of legitimization of results of juridical and political activities of the Russian state power

A.G. Kravchenko, A.Y. Mamy'chev

Kravchenko Artur Georgievich, head of the Chair of Private Law of the Federal State Budgetary Educational Establishment "Vladivostok State University of Economics and Service", candidate of juridical sciences, assistant professor.

Mamy'chev Aleksej Yur'evich, head of the Chair of Theory and History of Russian and Foreign Law of the Vladivostok State University of Economics and Service, candidate of juridical science, assistant professor.

The article analyzes the characteristics of the legal-political legitimation of the state apparatus, a comparative analysis of models of legitimation and makes proposals to improve the legitimacy of the institutions of the Russian government.

Key words: legitimacy, government effectiveness, corruption, legality, political system, legal nihilism, political and legal technologies, paternalism, informal practices.

Немаловажным аспектом в правокультурном анализе российской государственной власти выступают формы ее легитимации. Механизмы легитимации юридико-политической деятельности государственной власти играют значительную роль и в обеспечении эффективности отечественной бюрократической системы управления. От модели легитимации государства напрямую зависят системные (политико-правовые, социокультурные и иные) условия, в которых действуют государственные служащие <1>. Чем более "требовательна" система легитимации в аспекте реализации государственных функций, тем выше политические и административные усилия государственной власти по оптимизации публично-властной деятельности.

В связи с этим, обращаясь к анализу отечественной модели легитимации государственной власти, следует отметить, что для нее характерно два противоположных явления. С одной стороны, это идеализация (или идеократизация) государственной власти, а с другой - в российской традиции сильны идеи анархизма и отрицания ценности государственных институтов (воспринимаемых либо сразу негативно, либо в качестве вторичных социальных ценностей, призванных реализовывать, обслуживать ценности первичные, прежде всего, духовно-нравственные). При этом данное противоречие представлено не столько разными конкретными социальными группами, сколько антиномичными политико-правовыми установками обыденного, повседневного мышления. Отсюда складывается необходимость в формировании специфической стратегии легитимации государственной власти с учетом национальных особенностей политико-правового менталитета российского общества.

Однако прежде чем обратиться к таким особенностям, рассмотрим сам механизм легитимации, который определяется рядом факторов:

• соотношением государственных программ, публично-правовой активности должностных лиц и конкретных юридико-политических результатов;
• фактической эффективностью государственного аппарата, т.е. удобством (комфортностью, мобильностью и проч.), своевременностью и качеством оказания государственных услуг населению, результативностью выполнения иных государственных функций и их оптимальностью;
• эффективностью правовых институтов, т.е. соотношением формальных юридических предписаний и социальных ценностей, традиций, социально-политических трендов развития общества, а также устойчивостью правоохранительной и судебной системы к коррупционным и иным негативным воздействиям;
• информационным полем, формируемым СМИ и интернет-сообществом;
• идеологическими предпочтениями, формулируемыми политическими партиями, общественными объединениями и т.п.;
• локальным опытом взаимодействия граждан с органами государственной власти.

Таким образом, легитимность складывается из суммы представлений, установок, предпочтений и ожиданий общества эффективности государственной власти, оправданности ее существования и социальной востребованности. В этом смысле неверным было бы утверждать, что легитимация государственной власти должна включать в себя исключительно ее объективные достижения. Делегитимация (как и легитимация) "политического режима зависит и от субъективных, и от объективных факторов, проникающих друг в друга и представленных в определенном комплексе" <2>.

Легитимность власти генетически связана с легальностью властных действий, поскольку норма права придает властной деятельности санкционированную обществом, публичную и предсказуемую форму. По сути, назначение системы права - создание предсказуемых для общества правил "поведения". Но, когда государственный аппарат отклоняется от собственных правил, выраженных в законах, его деятельность теряет легитимность, если только такие действия не сопряжены с чрезвычайными обстоятельствами. В чрезвычайных ситуациях соблюдение формальных требований закона не всегда оправданно и может приводить, напротив, к антисоциальным решениям, а следовательно, и влечь снижение легитимности власти. То есть легитимность власти связана не только и не столько с легальностью, сколько с категорией стабильности. Как отмечает в этой связи И.С. Штода, "власть становится легитимной благодаря достижению ею устойчивости, определенности, установлению порядка. И наоборот, власть, сформировавшаяся демократическим путем, но не способная предотвратить гражданскую и межнациональную войны, противостояние центра и мест, "парад" суверенитетов, не является легитимной" <3>.

Именно поэтому в современных правовых системах предусмотрены особые правовые режимы, а в правовом регулировании повседневной жизни нестандартные ситуации зачастую оговариваются правовыми нормами и влекут иные юридические последствия, чем предусмотрено в стандартных правовых алгоритмах. Другим исключением из правил совпадения легальности и легитимности выступает противоречие правовых норм общечеловеческим и национальным ценностям. К примеру, как отмечает В.Е. Чиркин, "фашистское право Германии, расистское право ЮАР, отрицавшее равноправие людей по расовому признаку, представляло собой нелегитимное право, антиправо, хотя формально оно могло быть принято и с соблюдением парламентских процедур (так было в ЮАР до 1994 г.)" <4>. Автор полагает, что "само право должно быть легитимным в представлениях населения, соответствовать общечеловеческим ценностям, выработанным тысячелетней практикой человечества, включенным в современные конституции".

На практике эта формула справедлива только для той системы общества, которая развивалась по западно-либеральному сценарию. Все та же фашистская Германия демонстрировала запредельные показатели национальной легитимности государственной власти, проповедующей национализм, расизм, пытки и бесчеловечное обращение с народами неарийской группы. Такая сверхлегитимность была обеспечена эффективной экономикой, правопорядком и мощнейшей политической идеологией. Ряд современных государств с харизматической моделью легитимности, чей политический режим характеризуется как авторитарный, также обладают высокими показателями народного одобрения за счет успехов в экономике <5>.

Следовательно, мы можем говорить о том, что легитимация деятельности государственной власти зависит прежде всего от сочетания оптимальности (рациональности) управленческих решений, экономической эффективности, идеологической и социально-политической оправданности высших государственных менеджеров, а не от соблюдения требований общечеловеческих ценностей, сформулированных в рамках либеральной доктрины. Единственным доминирующим условием легитимности выступает соответствие деятельности власти национальным архетипам - глубинным ценностным ориентирам, которые крайне дифференцированы в зависимости от культурных особенностей конкретного государства. Эта особенность позволяет понять причины делегитимации российской государственной власти в период демократических реформ 90-х гг. и усиления процессов ее легитимации с применением авторитарных методов государственного управления.

Также следует выделить системную связь методов юридико-политической деятельности государственного аппарата и легитимности. Так, В.Е. Чиркин полагает, что "нелегитимная власть опирается на насилие, иные формы принуждения, в т.ч. психическое воздействие, но легитимацию нельзя навязать людям извне, например, силой оружия или октроированием "хорошей" конституции монархом своему народу" <6>.

В то же время следует отметить, что "принуждение" может быть и составной частью функций государственной власти. Например, для обеспечения правовых норм применение принуждения как одного из методов их обеспечения является неизбежным. Психологическое воздействие в процессе легитимации также применяется в системе информационного противоборства между национальной государственной властью и криминальными или антисоциальными структурами, враждебными государству. В.Е. Чиркин отмечает деструктивный характер методов принуждения и психологического воздействия в системе политических отношений при взаимодействии оппозиции, личности и правящей власти, где применение упомянутых методов деформирует политические и правовые коммуникации. Здесь каждый раз, когда государственная власть для поддержания собственной легитимации в политических отношениях применяет методы принуждения, вместо экономических и организационных достижений она понижает ресурс своей легитимности не только в обществе, но и в собственном государственном аппарате. Если же речь идет о применении авторитарных технологий управления в системе административного управления, то с учетом отечественных традиций и национального менталитета они оправданны, если ведут к упорядочиванию властных отношений и минимизации управленческих издержек.

Помимо указанных выше технологий обеспечения легитимации юридико-политической деятельности государственной власти, "процесс легитимации политической власти происходит в тесной привязке как к формальным, так и к неформальным политическим институтам, созданным и поддерживаемым при их непосредственном участии..." <7>.

Такими неформальными технологиями может выступать поддержка теневых организаций, групп лоббирования, криминальных структур, что является сегодня довольно распространенным явлением в России. Значительная часть механизма легитимации государственной власти отводится и информационному сопровождению деятельности органов власти. В рамках данной группы технологий может применяться информационное манипулирование общественным мнением, создание иллюзии властной эффективности. Однако вышеуказанные методы поддержания легитимности краткосрочны, и со временем общественное сознание переводит их в разряд факторов делегитимации. Из факторов, поддерживающих легитимность, они переходят в разряд их антиподов, усиливая общественное недовольство фактом их применения.

В теории государства и политологии выделяют традиционную, харизматическую и рациональную модели легитимации. Дифференциация на подобные виды легитимации обусловлена доминирующим характером системы технологий, обеспечивающих легитимацию деятельности государственной власти в конкретном национальной пространстве. В той или иной пропорции они применимы во всех национальных системах и нежизнеспособны в чистой веберовской модели.

В частности, либеральная модель легитимации применяется в развитых европейских государствах и опирается на технологии политических манипуляций, а также экономическую эффективность государства. В то время как консервативная отечественная традиция смещает акценты на идеологию, харизму главы государства и эффективность бюрократического управления. Таким образом, в основу технологий легитимации государственной власти закладывается различная национальная политическая традиция. Если в западной модели на субъективную составляющую легитимности государственной власти оказывают влияние субъекты политического процесса через искажения объективной информации, то в российской традиции факты, влияющие на легитимность власти, пытаются оправдать посредством системы идеологических установок - "во имя особых целей" и т.п.

Современная специфика эволюции упомянутых моделей легитимности заключается в том, что, например, либеральные политические системы удерживают легитимность государственной власти за счет эффективных экономических систем. Информационная же открытость Запада все больше нейтрализует механизмы политической манипуляции, понижая их эффективность. В России, напротив, легитимация государственной власти в большей степени удерживается за счет идеологии, архетипов и патерналистской модели экономики. Неэффективная по существу деятельность бюрократического аппарата оправдывается российским обществом неосознанно (архетипически) либо ради достижения высоких целей (идеологически) или по причине страха лишения государственной экономической протекции. В последнем случае модель государственного экономического патернализма воспроизводится неэффективной национальной экономикой и деформированными рыночными механизмами, развитие которых заторможено системной коррупцией и, как следствие, монополизацией рынков, недобросовестной конкуренцией.

Подводя итоги, отметим, что:

во-первых, можно выделить два этапа эволюции государственной легитимации: на первом гражданами оценивается фактическая эффективность государственной власти по организации благоприятной экономической, политической, социальной, духовной и т.п. среды вокруг конкретного индивидуума. Сумма таких мнений формирует общий уровень властной легитимности. На втором этапе эволюции публичной легитимации, когда общество достигает оптимального устройства личного пространства граждан за счет регулятивной деятельности государства, социально-политической оценке начинает подвергаться деятельность органов государственной власти в отношении сфер, непосредственно не связанных с личностью. В частности, граждане оценивают эффективность государственных служб, направленных на высокоуровневые духовные, культурные, экономические, гуманитарные и иные цели;

во-вторых, легитимация является необходимым и безусловным условием существования государственной власти. Снижение легитимности до критических значений влечет массовый правовой нигилизм и ведет к политическому кризису и риску внеправовой формы смены высшей власти;

в-третьих, эффективность публичной власти определяется прежде всего по ее экономическим достижениям. И только при наличии таковых появляется ресурс для полноценной реализации иных государственных и муниципальных функций. "Можно с уверенностью сказать, что легитимность власти в России будет в большей степени определяться тем, насколько успешно она преодолеет экономический кризис и обеспечит развитие экономики" <8>. На данном этапе эволюции модели отечественной легитимации государственной власти общество не интересуют ни бюрократические доклады о "количестве собранного зерна за год", ни статистика предотвращенных преступлений, ни уровень коррупции в системе власти и т.п. Объектом гражданского интереса является фактическое состояние их экономического благополучия, что и выступает ключевым критерием оценки эффективности государственной власти в текущих условиях;

в-четвертых, технологии государственной легитимации можно дифференцировать на краткосрочные и долгосрочные. Краткосрочные технологические меры поддержания государственной легитимности могут носить формы политической манипуляции, дезинформации и политического принуждения. Однако применение указанных технологий в долгосрочной перспективе ведет к политико-правовому кризису и внеправовым формам смены государственного менеджмента. Долгосрочные технологии представляют собой систему, сочетающую государственную эффективность и ее информационное сопровождение. Применение таких технологий сопряжено с объективными показателями успешности государственного управления и, как следствие, повышением гражданского доверия к институтам государственного управления;

в-пятых, вовлечение в реализацию государственных функций граждан, общественных организаций, иных представителей гражданского общества в национально приемлемых формах. Реальное гражданское участие позволяет воздействовать на рациональную сферу политико-правового сознания граждан, приблизить их к реальности властного управления. Таким образом, достигаются две ключевые цели - повышается гражданская ответственность и уважение к деятельности государственных органов власти;

в-шестых, необходима реальная эффективность в деятельности российской бюрократии. Конечно, можно сколь угодно долго использовать информационно-идеологический ресурс легитимации государства, но рано или поздно иллюзия, созданная идеологией, явно начинает противоречить реальности, непосредственно окружающей ее граждан. При наличии такой коллизии информационно-идеологическая легитимация становится не только бесполезной, но и опасной для государства, только усиливая антиправовые и антиполитические настроения в обществе;

в-седьмых, реальные экономические, социальные, политические и иные достижения государственной власти должны быть информационно представлены. Так, любое значимое действие государственной власти влияет на локальное социальное пространство, в то время как знание всех граждан о фактах эффективной деятельности, хоть бы и на отдельно взятой территории или в отдельной области публичных функций, сказывается на матрице легитимности в целом.

Список литературы:

1. Государственная власть: парадигма, методология и типология: В 2 ч. / В.Я. Любашиц, А.Ю. Мордовцев, А.Ю. Мамычев. М.: Юрлитинформ, 2013.
2. Грищенко Г.А. Механизм легитимации государственной власти в современной России: Теорет.-правовой аспект: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2012.
3. Доган М. Легитимность режимов и кризис доверия // [Электронный ресурс]. URL: http://ecsocman.hse.ru/data/321/ 468/1217/018_dogman.pdf (дата обращения: 07.08.2013).
4. Скиперских А.В. Легитимация и делегитимация постсоветских политических режимов: Моногр. / ГОУ ВПО "Елецкий гос. ун-т им. И.А. Бунина". Елец, 2006.
5. Чиркин В.Е. Легализация и легитимация государственной власти // Государство и право. 1995. N 8. С. 65 - 73.
6. Чиркин В.Е. Основы государственной власти. М.: Юристъ, 1996.
7. Штода И.С. Легализация и легитимация государственной власти // [Электронный ресурс]. URL: www.gramota.net/materials/ 3/2011/1/55.html (дата обращения: 07.08.2013).