Мудрый Юрист

Понятия статуса и статусных ролей партий в политической системе

Селивончик А.В., кандидат юридических наук.

Сложность теоретического изучения политических партий связана с тем, что они являются предметом исследования различных социальных дисциплин, по-разному трактующих их сущностные особенности и отличительные признаки. Так, политическая партия, понимаемая в юриспруденции как субъект права, интерпретируется в политологии в качестве практически действующего субъекта или фактора политики, а в социологии рассматривается с точки зрения процессов социализации, в которых взаимообусловленность воздействий социальной действительности на деятельность политической партии и партии на социальную действительность считается определяющей.

Кроме того, и в юриспруденции, и в политологии, и в социологии политические партии могут пониматься как собрания индивидов с соответствующими коллизиями отношений, определяемых юридическими, политическими или социальными особенностями, либо, напротив, как некая цельность, включенная в систему юридических, политических или социальных связей и отношений. Наконец (и это на первый взгляд может показаться странным), партии подчас истолковываются как своего рода принцип некоего системообразующего начала построения и организации общественных систем. Так, в этом смысле говорят об особенностях партийной демократии или о партократических режимах в тоталитарных государствах. В п. 1 § 1 Закона о партиях ФРГ, в частности, утверждается, что "партии являются необходимой конституционно-правовой составной частью основ свободного демократического строя" <*>.

<*> Сборник нормативных актов. М., 1993. С. 151.

Главной темой данного исследования является анализ теоретических основ конституционного поведения политических партий, включающий рассмотрение не только формально-правовой проблематики, но и факторов политической и социальной действительности, неявно влияющих на деятельность политических партий как на уровне реально складывающихся связей и отношений, так и на уровне их возможных коннотаций.

Предметные различия в подходах социальных наук к изучению тех или иных аспектов общественных отношений и соответствующих им типов поведения в логическом смысле обусловлены различиями в определениях понятийного содержания этих отношений. Как пишет Г.Ф. Шершеневич, "юридическим отношением будет всякое бытовое отношение, когда и насколько оно определяется юридическими нормами. Юридическое отношение - это только одна сторона бытового отношения, отвлечения от цельного жизненного явления" <*>.

<*> Шершеневич Г.Ф. Курс гражданского права. Тула: Автограф, 2001. С. 71.

Соответственно, сутью предлагаемого в этом исследовании подхода будет проведение анализа с учетом того, что при различии логических содержаний данные понятия являются совместимыми по объему и находятся в отношении пересечения <*>. По определению В.Н. Хропанюка, "отношение способно принять правовой характер лишь в том случае, если речь идет об актах поведения, имеющих социальную значимость" <**>. Говоря иначе, юридические, политические и социальные отношения имеют в своем пересечении общую часть, которая и является предметом исследования. Именно с этой точки зрения формально-правовое исследование содержания статуса политической партии дополняется аспектами политических и социальных отношений.

<*> См.: Кириллов В.И., Старченко А.Л. Логика. М.: Юристъ, 1995. С. 40 - 45.
<**> Хропанюк В.Н. Теория государства и права. М., 1995. С. 306.

Подобный способ организации исследования в чем-то созвучен позиции М. Дюверже, по мнению которого юридический анализ политических институтов должен включаться "в более полный и объемный анализ социологического характера, анализ, присущий политической науке" <*>. В качестве следствия этого подхода Дюверже называет, во-первых, расширение поля традиционного исследования, во-вторых, изменение точки зрения внутри традиционного поля исследования. В первом случае, по Дюверже, изучаются "не только те политические институты, которые регламентированы правом, но и те, которые полностью или частично правом игнорируются, те, которые существуют вне права" <**>. Во втором случае "даже те политические институты, которые регламентированы правом - установлены конституцией или законами, ее дополняющими, - не должны более изучаться в юридическом аспекте; отныне нужно пытаться определить, в какой мере они функционируют в соответствии с правом, а в какой ускользают от него; необходимо определить их действительное значение, опираясь на факты, а не ограничиваться анализом теоретической важности, которую им придают юридические тексты" <***>.

<*> Дюверже М. Политические институты и конституционное право // Хрестоматия по теории государства и права. М., 2000. С. 916.
<**> Там же. С. 917.
<***> Там же.

Дюверже убежден, что политические партии существуют в одном ряду с общественным мнением, пропагандой, прессой, группами давления и прочими политическими образованиями, чуждыми правовой регламентации. По смыслу российского законодательства это неверно; согласно ст. 4 Федерального закона от 11.07.2001 N 95-ФЗ "О политических партиях" (далее - Закон о политических партиях) "деятельность политических партий основывается на Конституции Российской Федерации и регулируется федеральными конституционными законами, настоящим Федеральным законом и иными федеральными законами". Однако для лучшего усвоения сути указанного разночтения и определения характера затруднений, возникающих в конституционном праве в связи с проблемой установления специфики конституционно-правового статуса политических партий в Российской Федерации, необходимо сделать ряд замечаний, касающихся истории вопроса.

Одним из первых понятие статуса по отношению к политическим партиям использовал М. Вебер <*>, который ввел отличное от К. Маркса понимание классовой сущности партийной организации и идеологии. У Маркса политическая партия - это "политическая и идеологическая организация определенного класса или социальной группы, имеющая целью в результате выборов, а также иными путями завоевать государственную власть либо удержать ее в руках для реализации своих, прежде всего классовых, интересов" <**>.

<*> См.: Дж.Л. Томпсон, Дж. Пристли. Социология. Львов: Инициатива, 1998. С. 33.
<**> Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Т. 22. М., 1975. С. 435.

Суть этого определения полностью отвечает представлениям Маркса о классовой природе права в капиталистическом обществе. По Марксу, юридические законы защищают власть и привилегии правящего класса, и рассуждения либералов о равенстве всех перед законом некорректны в условиях социального неравенства.

Позицию М. Вебера в каком-то смысле можно считать созвучной этому подходу, так как, подобно Марксу, он определяет общественные классы по отношению к экономической власти, которая выражается во власти политической. Но на этом сходство и заканчивается. По мнению Вебера, Маркс склонен к чрезмерным обобщениям, и у него то, что верно иногда, становится верным всегда. Если в основе теории конфликта Маркса предполагается, что классовая борьба и классовое сознание вытекают из классовой ситуации, то, по Веберу, возникновение социального действия из обычной классовой ситуации вовсе не является обязательным событием.

Впрочем, рассуждения Вебера о статусе не имеют юридической нагруженности. Вернее сказать, в своих воззрениях на природу права он придерживается марксистских представлений. Вебер пишет: "На Западе со времени возникновения конституционного государства, а в полной мере со времени развития демократии типом политика-вождя является "демагог". У этого слова неприятный оттенок, что не должно заставить нас забыть: первым имя демагога носил не Клеон, а Перикл" <*>. Поэтому действительным значением наделен социальный статус, характеризующий положение личности или той или иной формы общности в социальной структуре, которое не всегда является прямым отражением ее экономического положения. По Веберу, определение статуса по смыслу способно часто, но не всегда пересекаться с определением классовых различий. Скажем, одни социальные группы более уважаемы и престижны, чем другие, но со временем все может измениться, поскольку критерии оценки статуса основаны на общественном мнении о профессии, образе жизни, культуре и образовании членов этой группы.

<*> Вебер М. Политика как призвание и профессия // Хрестоматия по теории государства и права. М., 2000. С. 585.

Соответственно, в обществе происходит постоянное ранжирование статусов, а сущностью политической борьбы является стремление к их выгодному перераспределению. Поэтому политические партии существуют наряду с представлениями о классах и статусах, являющихся их смыслообразующими началами.

По замечанию Вебера, "профессиональное занятие политикой необходимо является занятием претендентов. Это значит, что относительно небольшое число людей заинтересовано в первую очередь в политической жизни, то есть участии в политической власти, создают себе посредством свободной вербовки свиту, выставляют себя или тех, кого они опекают, в качестве кандидатов на выборах" <*>.

<*> Там же. С. 586.

Вебер убежден, что личный харизматический статус лидера партии обеспечивает ей и форму организованности, и приверженцев, и легитимность. Главным является расчет на то, "что демагогический эффект личности вождя обеспечит партии голоса и мандаты в предвыборной борьбе, а тем самым власть, и благодаря ей в наибольшей мере расширит возможности получения ожидаемого вознаграждения для приверженцев партии. А труд с верой и личной самоотдачей человека какой-то абстрактной программе какой-то партии, состоящей из посредственностей, является тут идеальным моментом, это харизматический элемент всякого вождизма, одна из движущих его сил" <*>.

<*> Там же.

Итак, понятие статуса, столь значимое в подходе Вебера, может считаться значимым и в более широких коннотациях. Напомним, что в буквальном переводе с латинского термин "статус" означает правовое положение, то есть положение, определенное наличием соответствующих прав и обязанностей, наделенных юридическим содержанием. Таким образом, этимологически понятия "статус" и "правовой статус" синонимичны, хотя проблема правового статуса политических партий и не сводится к простой констатации наличия прав и обязанностей. В современных представлениях эта синонимичность отсутствует, и понятие статуса наделено не только юридическим, но и социальным, политическим, экономическим и личностным содержанием, причем в различных исследованиях содержание данного понятия может быть расширено. Это в первую очередь связано с отсутствием у общественных классов в индустриальном обществе юридического статуса с одновременно присущим им стратификационным способом организации. Речь идет о социальной или политической стратификации, которая предполагает в широком смысле социальную дифференциацию и неравенство в обществе, возникающие на основе таких критериев, как социальный престиж, самоидентификация, доход, участие во властных отношениях и пр. В ином смысловом значении стратификация означает постоянное ранжирование статусов и ролей в системе отношений.

Как пишет А.И. Соловьев, "стратификация, фиксируя все реальные отношения равенства и неравенства людей в конкретном обществе, которые вытекают из занимаемого группами социального положения, позволяет сопоставлять групповые статусы, права и возможности людей, выстраивать социальные иерархии" <*>.

<*> Соловьев А.И. Политология. М., 2003. С. 150.

Таким образом, социальная стратификация является показателем асимметричности общественных отношений, существующей во всех обществах и лишь изменяющейся по форме. В этом смысле принцип юридического или формального равенства является ничего не значащим фактором. Но идеи социального представительства и политического участия социальных групп как субъектов политики становятся определяемыми в терминах перераспределения статусов и ресурсов в обществе. В основе всего процесса лежит взаимодействие двух альтернативных тенденций: с одной стороны, это стремление к расслоению населения, с другой - к преодолению этого расслоения. По определению П. Сорокина, который и ввел в обиход термин "стратификация", "в любом обществе в любые времена происходит борьба между силами стратификации и силами выравнивания" <*>.

<*> Сорокин П. Человек, цивилизация, общество. М., 1992. С. 334.

Впрочем, если для социолога стратификация связана с выходом на идею социальной мобильности и способов типологизации обществ, а для политолога - с анализом социальных групп как факторов политики и установлением специфики формирования и функционирования политических элит, то для юриста существенное значение имеет сам процесс установления специфики правовых статусов субъектов права, действующих в условиях социальной и политической асимметрии.

Видится существенным, что понятие статуса, выраженное в его семантической инвариантности, может быть наделено двумя функциональными значениями: как средство индивидуализации и обособления и как фактор, определяющий собой модель того или иного типа поведения. В связи с этим в научной литературе наряду с понятием статуса принято говорить о статусной роли, являющейся своего рода формой реализации заданной статусом модели поведения. Хотя последнее словоупотребление и не находит своего применения в области юриспруденции, представления о статусах и статусных ролях являются удобными системообразующими конструкторами. Так, по мнению Г. Алмонда, "политическую систему можно определить как комплекс взаимодействующих ролей или как структуру ролей, если понимать под структурой систематизацию взаимодействий" <*>. А по определению А.И. Соловьева, политическую систему следует понимать "как целостную и динамичную совокупность однотипных, дополняющих друг друга ролей, отношений и институтов власти, взаимодействующих на основе единых норм и ценностей, задаваемых интересами доминирующих в обществе социальных групп и позволяющих последним реализовать свои цели и намерения" <**>.

<*> Цит. по: Гаджиев К.С. Введение в политическую науку. М., 1997. С. 101.
<**> Соловьев А.И. Указ. соч. С. 236 - 237.

В основе этих определений лежит представление о системе как об известной совокупности вещей, взаимодействующих столь непосредственно, что это взаимодействие в значительной степени определяет их поведение. Иными словами, сведение поведенческих интенций к взаимодействиям внутри совокупности лишь подчеркивает ту или иную сторону реального поведения. И коль скоро эти взаимодействия являются проявлениями статусов и статусных ролей, то и полнота рассмотрения их предполагает учет смысловых различий между ними с одновременным рассмотрением их в контекстах семантических инвариантов. Кроме того, сведение отдельных вещей совокупности к отношениям означает сведение самой совокупности к ее структуре, которая является системообразующим многоместным отношением, взятым в абстракции от соединяемых им вещей.

Таким образом, понятия статусов и статусных ролей всегда будут связаны с чем-то искусственно установленным. В широком смысле их природа обусловлена прихотью случая, в юридическом - с волей законодателя. Но поскольку политическая власть в обществе всегда реализуется в форме права, постольку конституционно-правовой статус политических партий, действующих как факторы политики в социально асимметричных пространствах, находит свою объективацию в понятии легитимности.

Термин "легитимность" является политико-правовым понятием, в широком смысле означающим положительное отношение со стороны общественного мнения к политическим институтам. Партия легитимна, если ее существование и деятельность социально одобрены. В собственно юридическом смысле легитимность партии означает ее конституционную законность. Однако известное теоретическое затруднение связано с тем, что понятия "легитимность" и "конституционная законность" в строгом смысле не являются синонимичными. Вернее, их возможная синонимия может квалифицироваться либо как частный случай совпадения понятий, либо как вид научной идеализации.

Как уже отмечалось, на это обращает внимание и М. Вебер: легитимность политических партий, по его мнению, имеет харизматический характер, основанный на авторитете личности и вере в вождей. В этом смысле проблема правового статуса политической партии вторична и несущественна. Право - это только одно из средств достижения и оправдания политической власти, а деятельность политических партий по существу является деятельностью политических чиновников. Настоящий чиновник беспристрастен и делает свое дело, а политический чиновник одержим жаждой власти.

Вебер пишет, что "эффективное ведение какого-либо дела для заинтересованных в нем сторон и есть ремесло квалифицированного адвоката. Здесь он - поучительным может быть превосходство враждебной пропаганды - превосходит любого чиновника. Конечно, он может успешно, то есть технически "хорошо", подвести подкрепленное логически слабыми аргументами, то есть в это смысле "плохое" дело. Но также только он успешно ведет дело, которое можно подкрепить логически сильными аргументами, то есть дело в этом смысле "хорошее" <*>.

<*> Вебер М. Указ. соч. С. 584.

Еще более категоричен Дюверже, который вообще не связывает деятельность партий с вопросами их правовой регламентации: "Уставы и внутренние регламенты партии всегда описывают лишь ничтожную часть реальности, если они вообще описывают реальность; ведь на практике им редко следуют неукоснительным образом" <*>.

<*> Дюверже М. Политические партии. М., 2002. С. 19.

Приведенные высказывания весьма неоднозначны: их можно понять как различные трактовки такой важнейшей характеристики политической системы, в которой партии действуют как политический режим. Просматривается как бы юридический подход, делающий акцент на формальных нормах и правилах отправления политической власти в обществе, но приоритетным значением наделяется социологический подход, связанный с анализом тех средств и способов, с помощью которых осуществляется публичная власть.

Так, Дюверже пишет: "Совокупность политических институтов, действующих в данной стране в данный момент времени, составляет политический режим: в каком-то смысле политические режимы - это созвездия, звездами в которых являются политические институты" <*>. В другой работе он отмечает: "Кто знаком с классическим конституционным правом, но не знает действительной роли партий, имеет ложный взгляд на современные политические режимы; кому ясна роль партий и неведомо классическое конституционное право, тот имеет о них представление хотя и не полное, но верное" <**>.

<*> Он же. Политические институты и конституционное право. С. 917.
<**> Он же. Политические партии. С. 428.

Иным, более радикальным пониманием проблемы является констатация наличия в праве объективного содержания. Ю. Хабермас замечает: "...так как всякое политическое господство осуществляется в форме права, некий правопорядок существует и там, где политическое насилие еще не приручено со стороны государства" <*>. Впрочем, наличие, вернее, необходимость наличия правового статуса, а значит и совпадения легитимности с законностью у политических партий является вещью бесспорной. Другое дело, что это совпадение не перманентно, причем в законодательстве о партиях можно обнаружить моменты, где понятия легитимности и конституционной законности совпадают и не совпадают.

<*> Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории. СПб., 2001. С. 401.

В российском законодательстве эти моменты присутствуют имплицитно, и их обнаружение возможно лишь путем истолкования, а в зарубежном, например в Законе о партиях ФРГ, на этот счет есть прямые указания: § 3 этого Закона посвящается активной и пассивной легитимности политической партии, и в нем определено, что "партия может выступать от своего имени в качестве истца и ответчика. Этот принцип распространяется на высшие органы ее территориальных организаций, если устав партии не предусматривает иного" <*>.

<*> Сборник нормативных актов. С. 152.

В Законе о политических партиях нет прямых указателей на юридическую легитимацию, однако в ст. 26 законодатель дает перечень юридических прав политической партии, который является открытым, так как в завершение статьи констатируется, что "политическая партия правомочна осуществлять иную деятельность, установленную законодательством Российской Федерации".

Как пишет Г.Ф. Шершеневич, "из юридического отношения обнаруживается, прежде всего, право, которое называется субъективным, или правомочием. Под именем права в смысле субъективном понимается обусловленная объективным правом возможность осуществления интереса" <*>. Шершеневич подчеркивает, что целью права является обеспечение интересов общества и отдельных лиц, и в этом состоит природа связи субъективного и объективного права, выраженная в том, что "гарантируя юридическую возможность осуществления интереса, отсутствие препятствий со стороны других лиц, объективное право не обеспечивает фактической возможности" <**>. Поэтому важным значением наделяются понятия правоспособности и дееспособности как характеристики субъекта права.

<*> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 74.
<**> Шершеневич Г.Ф. Указ. соч. С. 74.

В п. 1 ст. 15 Закона о политических партиях определяется статус политической партии как юридического лица, который возникает с момента государственной регистрации. В статье, в частности, говорится, что "политическая партия, ее региональные отделения осуществляют свою деятельность в полном объеме, в том числе как юридические лица, с момента государственной регистрации. Подтверждением государственной регистрации политической партии или ее регионального отделения является документ, подтверждающий факт внесения записи о политической партии или ее региональном отделении в Единый государственный реестр юридических лиц".

Слова "в том числе как юридические лица" могут быть объяснены более широкими правомочиями политической партии (ст. 26), чем позволяет статус юридического лица. Однако если проводить аналогию с германским законодательством, правовой статус юридического лица можно считать базовым с точки зрения активной и пассивной легитимации политической партии.

По определению, "юридическим лицом признается такая организация, которая обладает обособленным имуществом, может от своего имени приобретать имущественные и личные неимущественные права и нести обязанности, быть истцом и ответчиком в суде, арбитраже или третейском суде" <*>. Другими словами, юридическое лицо является субъектом частного права, существенный признак правоспособности которого - наличие обособленного имущества. Но по отношению к политической партии данное условие можно считать необходимым, так как оно дает основание быть истцом и ответчиком в суде, но не достаточным, так как правомочие партии "осуществлять предпринимательскую деятельность в соответствии с законодательством Российской Федерации и уставом политической партии" (ст. 26 Закона о политических партиях) включено в качестве одного из пунктов законодательного перечня. Кроме того, в п. З законодатель указывает, что политическая партия вправе "создавать объединения и союзы с другими политическими партиями и иными общественными объединениями без создания юридического лица".

<*> Хропанюк В.Н. Указ. соч. С. 312.

По мнению В.Н. Хропанюка, юридические лица в зависимости от функций, которые они осуществляют, делятся на публичные и частные. Однако с этой точки зрения политическая партия не является публичным юридическим лицом, так как "существование юридического лица, имеющего публично-правовой характер, не зависит от воли его членов. Правительство не может прекратить свое существование как орган исполнительной власти, даже если все члены кабинета министров уйдут в отставку" <*>.

<*> Там же.

Разумеется, политические партии являются необходимым элементом политической системы, но это в значительной мере определяет партии как политические институты и факторы политики, но никак не решает проблемы их правового статуса. Поэтому в этом смысле политические партии квалифицируются как коллективные субъекты права или вид общественных объединений.

Определение политической партии как субъекта частного права содержится в статьях 28 и 31 Закона о политических партиях. В них раскрывается юридическое содержание понятия имущества политической партии и регламентируется ее хозяйственная деятельность. А по смыслу ст. 4 Закона о политических партиях можно заключить, что в законодательном закреплении правового статуса политической партии как юридического лица конкретизируется конституционное установление, сформулированное в п. 1 ст. 34 Конституции РФ: "Каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности".

Однако, как уже отмечалось, из текста ст. 26 Закона о политических партиях следует, что в целом политическая партия как юридическое лицо является общественным объединением, некоммерческой организацией. Как определено в п. 1 ст. 117 ГК РФ, "общественные и религиозные организации являются некоммерческими организациями. Они вправе осуществлять предпринимательскую деятельность лишь для достижения целей, ради которых они созданы, и соответствующую этим целям".

Специфика правового статуса политической партии, то есть ее главный отличительный правовой признак, находит свое законодательное определение в п. 1 ст. 36 Закона о политических партиях: "Политическая партия является единственным видом общественного объединения, которое обладает правом выдвигать кандидатов (списки кандидатов) в депутаты и на иные выборные должности". В ст. 37 раскрывается юридическое содержание факта признания участия политической партии в выборах, а в п. 2 этой статьи подчеркивается: "Политическая партия, не принимавшая в течение пяти лет подряд участия в выборах в соответствии с пунктом 1 настоящей статьи, подлежит ликвидации согласно статье 41 настоящего Федерального закона".

Выборы, по определению, являются институтом непосредственной демократии, поэтому легитимация политических партий с необходимостью предполагает их участие в избирательном процессе. Как замечает К.С. Гаджиев, "принципы представительства и выборности представителей различных социальных групп в законодательные или иные органы власти по самой логике вещей поставили вопрос об инструментах и средствах политической реализации этих принципов. В качестве таких инструментов постепенно во всех ныне индустриально развитых странах возникли и утвердились политические партии" <*>.

<*> Гаджиев К.С. Указ. соч. С. 175.

В п. 3 ст. 3 Конституции РФ говорится: "Высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум и свободные выборы". Через выборы и референдум граждане реализуют власть как непосредственно, так и опосредованно, через своих представителей. Выборы играют важную роль в определении политических сил, партий и их лидеров. Деятельность политических партий в избирательном процессе определена спецификой их правового статуса и жестко регламентирована избирательным законодательством, поэтому они играют особую роль в организации электоральных процессов.

Но есть и обратная сторона проблемы. Как отмечает Дюверже, "развитие партий коренным образом видоизменяет структуру политических режимов" <*>. И далее автор развивает эту мысль, подчеркивая, что "смена режима без партий режимом партий обязывает полностью пересмотреть традиционный анализ политических систем. Классическое различие президентской и парламентской республики, к примеру, имеет тенденцию уйти в прошлое" <**>.

<*> Дюверже М. Политические партии. С. 427.
<**> Там же.

Позиция Дюверже и Вебера, с одной стороны, и формально-правовое обоснование статуса партий в политической системе - с другой не являются альтернативными, а различаются лишь пониманием сущности правопорядка.

По определению В.Н. Хропанюка, "особенность правопорядка как специфической системы общественных отношений выражается в том, что складывается он только на основе правовых норм и в силу этого охраняется государством. Поэтому правопорядком охватываются далеко не все отношения, имеющие место в обществе" <*>.

<*> Хропанюк В.Н. Указ. соч. С. 350.

Иными словами, определенная часть общественной жизни не нуждается в правовой регламентации. На деятельность политических партий могут оказывать воздействие и обычаи, и деловые обыкновения, и многие другие неправовые нормативные регуляторы, поэтому законность и легитимность - не всегда и во всем совпадающие понятия, а правовой и харизматический статусы политических партий не отрицают, а дополняют друг друга.

Так, по смыслу воспроизведенных выше законодательных определений политическая партия получает свой правовой статус с момента государственной регистрации. Причем согласно Закону о политических партиях требование государственной регистрации связано и с реорганизацией политической партии (ст. 44), и с ее ликвидацией (ст. 42), и с преобразованием общественных объединений в политические партии (ст. 47). Однако в п. 2 ст. 11 указывается, что "политическая партия считается созданной со дня принятия учредительным съездом решений о создании политической партии, об образовании ее региональных отделений более чем в половине субъектов Российской Федерации, о принятии устава политической партии и о принятии ее программы, о формировании руководящих и контрольно-ревизионных органов политической партии. Делегаты учредительного съезда политической партии являются учредителями политической партии".

Иными словами, партия легитимна со дня своего создания и осуществляет свою деятельность до момента получения документа, подтверждающего факт внесения записи о ней в Единый государственный реестр юридических лиц, после чего обретает правовой статус юридического лица. Однако в п. 5 ст. 11 законодатель определяет: "При создании политической партии путем преобразования в политическую партию общероссийской общественной организации или общероссийского общественного движения политическая партия считается созданной со дня внесения соответствующей записи в Единый государственный реестр юридических лиц".

В связи с этим заслуживает внимания мнение Ю. Хабермаса, по-своему трактующего сущностные характеристики правопорядка. "То обстоятельство, - пишет он, - что вооруженные государственными санкциями нормы восходят к изменчивым постановлениям политических законодателей, заключается в скобки требованием легитимирования, в соответствии с которым такого рода установленное право должно в равной мере обеспечивать автономию всех правовых субъектов; это требование, в свою очередь, должно удовлетворять демократической процедуре правополагания. Таким образом устанавливается концептуальная связь между принудительным характером и изменяемостью положительного права, с одной стороны, и порождающим легитимность модусом правополагания - с другой. Поэтому, с нормативной точки зрения, существует не только исторически случайная, но и понятийная, или внутренняя, взаимосвязь между теориями права и демократии" <*>.

<*> Хабермас Ю. Указ. соч. С. 402 - 403.

В подобном понимании статус гражданина государства определяется мерой его субъективных прав, которые указывают, что нельзя делать, и предполагают, что все незапрещенное возможно. Политические права дают возможность реализации частных интересов путем голосования, благодаря чему они могут соединиться с частными интересами других лиц и сформировать политическую волю, которая должна оказать свое действие на политическую власть. Главным является защита личной свободы от государства, религии и национальных предрассудков на основе признания формальных законов и юридической справедливости. По определению Ф. Хайека, "право есть правило, четко фиксирующее линию, ограничивающую сферу, внутри которой жизнь и деятельность любого индивида свободна от каких бы то ни было посягательств" <*>.

<*> Хайек Ф. Познание, конкуренция и свобода. СПб., 1999. С. 68.

Говоря иначе, необходимым условием существования демократии является политическая свобода. Но она не в том, чтобы делать то, что хочется. Ее суть в праве делать все то, что разрешено законодательно. Однако, как замечает О.Е. Лейст, "право обязательно связано с принуждением потому, что само понятие обязательной нормы предполагает возможность ее нарушения" <*>. И из этого предположения следует вывод о возможной избыточности силы закона.

<*> Лейст О.Е. Сущность права. М., 2002. С. 61.

В таком понимании политическая власть всегда несет в себе зародыш собственной избыточности, который, развившись, превращает ее в нечто противоположное безопасности и спокойствию граждан, становясь их угрозой. Поэтому проблема политической свободы связана с проблемой ограничения власти, а правопорядок конституируется исходя из субъективных прав граждан. И все это выражается в либеральной теории политической справедливости, которая определена в терминах политической автономии граждан, обеспечивающей права граждан на политическую коммуникацию и на участие в политике.

"Применение политической власти оказывается у нас абсолютно аутентичным только тогда, - пишет Д. Ролз, - когда она применяется в соответствии с конституцией, относительно существенных моментов которой от всех граждан, как свободных, так и равных, можно с полным на то основанием ожидать одобрения в свете принципов и идеалов, приемлемых для их общечеловеческого разума" <*>.

<*> Цит. по: Хабермас Ю. Указ. соч. С. 120.

Соответственно, социальная и асимметричная асимметрия в структуре общества является естественной, а стремление к социальной справедливости не только утопично, но и опасно. Как пишет Хайек, "цель социалистов - равное распределение доходов - неизбежно ведет к замене естественного порядка жесткой организацией" <*>.

<*> Хайек Ф. Указ. соч. С. 85.

С этой точки зрения деятельность политических партий должна в своей легитимности отвечать тем принципам, в которых конкретизируется идея политической справедливости. Первый принцип уже известен - это равные субъективные свободы. Второй принцип как бы вытекает из первого и регулирует равноправный доступ к официальным должностям. Его суть сводится к утверждению, что с социальным неравенством можно мириться лишь в той мере, в какой оно оказывается также выгодным и для менее привилегированных граждан. Поэтому политическая партия является легитимной с момента принятия решения об ее создании во многом благодаря тому, что сам процесс ее институтализации обусловлен личными правами и свободами учредителей и их правовым статусом. Понимаемый в общем смысле правовой статус личности означает признанную законодательством возможность субъекта избирать вид и меру своего поведения. При этом существенное значение имеет смысловое различие понятий "право" и "свобода", логическое содержание которых лишь в некотором словоупотреблении может считаться юридически эквивалентным. Как подчеркивают Е.И. Козлова и О.Е. Кутафин, "право" чаще всего предполагает совершение каких-то положительных действий со стороны государства в пользу управомоченного субъекта, "свобода" же скорее обеспечивает защиту от вмешательства во внутренний мир лица" <*>.

<*> Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России. М., 1998. С. 214.

Итак, право - это гарантированная государством мера возможного поведения. Соответственно, под обязанностью понимается вид и мера установленного государством должного поведения, обеспеченная мерами юридической ответственности. Как замечает М.В. Баглай, "совокупность основных прав, свобод и обязанностей образует конституционно-правовой статус человека и гражданина. Этот правовой статус является основой общей правоспособности человека, то есть открывает ему возможность для любых законных действий" <*>.

<*> Баглай М.В. Конституционное право. М., 1998. С. 158.

Предметом конституционного права являются две группы связанных между собой отношений: отношения, связанные с охраной и реализацией основных прав и свобод человека и гражданина, и отношения, связанные с организацией и функционированием системы власти (последние являются зависимыми и производными по отношению к первым). Таким образом, вопросы институтализации политической партии и обретения ею правового статуса, равно как и ее легитимность, являются вторичными. В п. 1 ст. 19 Конституции РФ определено: "Все равны перед законом и судом". А приоритетное значение правового статуса личности находит свое конституционное закрепление в ст. 18: "Права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими. Они определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием".

Текст этого конституционного установления конкретизируется в ст. 1 Закона о политических партиях: "Предметом регулирования настоящего Федерального закона являются общественные отношения, возникающие в связи с реализацией гражданами Российской Федерации права на объединение в политические партии и особенностями создания, деятельности, реализации и ликвидации политических партий в Российской Федерации". Вместе с тем в ст. 8 п. 2 того же Закона определено, что "деятельность политических партий не должна нарушать права и свободы человека и гражданина, гарантированные Конституцией Российской Федерации". Здесь уместно говорить о расширительном характере ответственности политических партий по отношению к юридическим гарантиям создания и к основным принципам деятельности политических партий, изложенным в ст. 8, за исключением п. 2, поскольку создание и деятельность политических партий предполагают реализацию политических прав лишь граждан Российской Федерации.

Кроме того, в п. 3 ст. 9 Закона о политических партиях законодатель определяет, что "не допускается создание политических партий по признакам профессиональной, расовой, национальной или религиозной принадлежности". Это ограничение не может быть квалифицировано как нарушение прав человека, поскольку в определении конкретизируется п. 1 данной статьи: "Запрещается создание и деятельность политических партий, цели или действия которых направлены на осуществление экстремистской деятельности". Основанием для такого понимания служит п. 10 ст. 23: "Членство в политической партии не может быть ограничено по признакам профессиональной, расовой, национальной или религиозной принадлежности".

Наконец, в п. 3 ст. 30 Закона о политических партиях говорится, что "не допускаются пожертвования политической партии и ее региональным отделениям от: а) иностранных государств и иностранных юридических лиц; б) иностранных граждан; в) лиц без гражданства".

Все это касается проблемы политических прав человека и гражданина, поскольку этот вопрос имеет довольно болезненный характер не только для многонациональной России, но и для всего постсоветского пространства, а потому требует более тщательной правовой регламентации. К слову сказать, в зарубежном законодательстве решение этих вопросов подчас имеет иное юридическое содержание. Например, в п. 3 § 2 Закона о партиях ФРГ определено, что "политические объединения не являются партиями, если: 1) большинство их членов или членов их правлений являются иностранцами; 2) их местопребывание или их руководящие органы находятся вне сферы действия настоящего Закона" <*>.

<*> Сборник нормативных актов. С. 152.

Итак, главное в создании и деятельности политических партий - участие в политическом процессе через реализацию и защиту политических прав и свобод гражданина. По определению А.И. Соловьева, "в результате своего исторического развития партия сформировалась как специализированная организационно упорядоченная группа, объединяющая наиболее активных приверженцев тех или иных целей (идеологии, лидеров) и служащая для борьбы за завоевание и использование высшей политической власти" <*>.

<*> Соловьев А.И. Указ. соч. С. 216.

Наиболее полное определение политической партии, в котором сочетаются обе группы отношений, являющиеся предметом конституционного регулирования, содержится в ст. 3 Закона о политических партиях: "Политическая партия - это общественное объединение, созданное в целях участия граждан Российской Федерации в политической жизни общества посредством формирования и выражения их политической воли, участия в общественных и политических партиях, в выборах и референдумах, а также в целях представления интересов в органах государственной власти и органах местного самоуправления".