Мудрый Юрист

Четвертая пятилетка УК РФ: востребованность норм об ответственности за экономические преступления

Пикуров Николай Иванович, доктор юридических наук, профессор, заведующий отделом проблем прокурорского надзора и укрепления законности в сфере уголовно-правового регулирования, исполнения уголовных наказаний и иных мер уголовно-правового характера НИИ Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации.

В статье анализируется практика применения уголовно-правовых норм об ответственности за экономические преступления за 17-летний период действия УК РФ, выявляются и классифицируются причины редкой применяемости некоторых норм, формулируются предложения по совершенствованию законодательства и практики его применения в части ответственности за экономические преступления.

Ключевые слова: уголовный закон; практика применения уголовно-правовых норм; уголовная ответственность; экономические преступления; малоприменяемые и неприменяемые нормы; причины редкой применяемости норм об экономических преступлениях.

The fourth five-year plan of the Criminal Code of the Russian Federation: the relevance of rules about responsibility for economic crimes

N.I. Pikurov

Pikurov Nikolay Ivanovitch, Doctor of Laws, Professor, Head of the Department of Prosecutor's Control Problems and Strengthening the Rule of Law in the Sphere of Criminal Law Regulation, Criminal Penalties Execution, and Other Methods of Criminal Law of the Scientific Research Institute of the Academy of the General Prosecutor's Office of the Russian Federation.

The article examines the practice of criminal law about responsibility for economic crimes in 17 years period of the Criminal Code, which are identified and classified as a rare cause of applicability of certain provisions, makes proposals to improve the legislation and its application in the part responsible for any economic crimes.

Key words: criminal law; the practice of criminal law; criminal liability; economic crimes; non-applicable rules; a rare cause of applicability of rules about economic crimes.

Использование слова "востребованность" применительно к уголовно-правовой норме, в принципе, не должно употребляться, поскольку уголовный закон принимается для того, чтобы все заключающиеся в нем нормы применялись в каждом случае нарушения запрета. Если норма социально обусловлена, она всегда будет востребована. Это в идеале. В реальной действительности не совсем так. Например, Федеральным законом от 7 апреля 2010 г. N 60-ФЗ "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации" <1> было декриминализовано лжепредпринимательство, предусмотренное ст. 173 УК РФ, в связи с тем, что нормы этой статьи практически не применялись, несмотря на то, что большое распространение на практике получил такой вид этого преступления, как создание коммерческой организации без намерения осуществлять предпринимательскую или банковскую деятельность, имеющее целью прикрытие запрещенной деятельности. Другими словами, неприменение (или крайне редкое применение) ст. 173 УК РФ объясняется не отсутствием фактов преступления, а именно невостребованностью данной нормы со стороны правоохранительных органов. Такая позиция правоохранительных органов может иметь разные объяснения: некомпетентность и низкий профессионализм лиц, обязанных выявлять и расследовать преступление, либо неприятие нормы по другим причинам. Нарастающий вал нарушений, связанных с созданием коммерческих по форме организаций без намерения осуществлять легальную предпринимательскую деятельность, заставил законодателя вновь вернуться к проблеме запрета этого вида лжепредпринимательства. ФЗ от 7 декабря 2011 г. N 419-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" <2> включил в УК РФ новые статьи: ст. 173.1 "Незаконное образование (создание, реорганизация) юридического лица" и ст. 173.2 "Незаконное использование документов для образования (создания, реорганизации) юридического лица"), которые, по сути, являлись специальными нормами по отношению к исключенной норме о лжепредпринимательстве.

<1> СЗ РФ. 2010. N 15. Ст. 1756.
<2> СЗ РФ. 2011. N 50. Ст. 7361.

Казалось бы, появление упомянутых норм в ответ на сложившуюся непростую ситуацию на рынке свидетельствует об их социальной обусловленности и, следовательно, вполне ожидаемой востребованности. Обращаемся к статистике. За более чем полуторагодичный срок действия этих статей в соответствующих строках статистической отчетности в большинстве регионов указаны нули. По всей стране отыщутся лишь единичные случаи возбуждения уголовных дел по ст. 173.1 и ст. 173.2 УК РФ. Можно, конечно, предположить, что сработал эффект общей превенции, однако такой вывод не позволяют сделать сообщения о многочисленных фактах создания фирм-однодневок. Так, МВД России сообщило о раскрытии преступной группы, занимавшейся незаконным обналичиванием денежных средств. "По предварительным данным, через нее удалось перекачать около 36 млрд. рублей, в преступной схеме были задействованы около 400 человек. Денежные средства от клиентов безналичным способом переводились на расчетные счета фирм-однодневок, открытые в подконтрольных банках, затем обналичивались и направлялись на счета в банках прибалтийских государств и Кипра" <3>, а в годовом отчете главы Центробанка речь шла о сотнях выявленных фирм-однодневок, с помощью которых выведено из страны с явным нарушением налогового и валютного законодательства 760 млрд. руб. и, кроме того, был обналичен с явным нарушением налогового законодательства еще 21 млрд. руб. <4>. Таким образом, вопреки статистике в реальной действительности имеется немало поводов для возбуждения уголовных дел по ст. 173.1 и 173.2 УК РФ, но таких дел нет, соответственно, нет и приговоров.

<3> См.: Коммерсант. 2013. 8 июля.
<4> Российская газета. 2013. 19 июня.

Семнадцатый год действия УК РФ - достаточный срок для того, чтобы можно было формулировать некоторые выводы о том, какие из его норм оказались наиболее применяемыми, а значит, и востребованными в реальной юридической практике. В идеале эффективность уголовно-правовой нормы заключается в том, что действие запрета обеспечивает максимальное предупреждение предусмотренных ею общественно опасных деяний. Однако в отсутствие надежных инструментов вычленения влияния нормы уголовного права на поведение человека определить по такому признаку эффективность нормы невозможно. К тому же помимо функции предупреждения преступлений уголовно-правовая норма предназначена служить юридическим основанием уголовной ответственности лиц, нарушивших запрет. В связи с этим отсутствие фактов применения уголовно-правовой нормы в реальной жизни не относится к числу ее достоинств, а, напротив, свидетельствует о нарушении принципов криминализации деяния или о дефекте конструкции соответствующей статьи УК либо указывает на проблемы ее применения. Должны учитываться при этом и криминологические характеристики преступлений определенного вида. Вместе с тем невостребованные нормы на одном лишь основании отсутствия фактов их применения нельзя признавать дефективными. В юридической литературе различают "спящие" и "мертвые нормы". Первые не применяются потому, что предусмотренные ими преступления либо совсем не совершаются, либо совершаются редко, но общественная опасность запрещаемого поведения достаточно высока, что не позволяет вести речь о декриминализации деяния. Категория "мертвых" норм характеризует их дефекты, связанные прежде всего с необоснованной криминализацией деяния, однако в последние годы все чаще обсуждается вопрос и о правоприменительных проблемах малой применяемости или неприменяемости уголовно-правовых норм <5>.

<5> См.: Бабаев М.М., Пудовочкин Ю.Е. "Мертвые" нормы в Уголовном кодексе: проблемы и решения // Уголовное право. 2010. N 6.

В этом отношении представляет интерес изучение применяемости норм об ответственности за экономические преступления <6>. Прежде всего этот вопрос интересен в плане обоснованности криминализации деяний в сфере экономической деятельности. Дело в том, что намеченная государством цель перехода к рыночной экономике породила споры ученых и практиков, экономистов и юристов по поводу обоснованности вмешательства уголовного закона в эту сферу, а также о возможностях и пределах ее уголовно-правового регулирования. К сожалению, дискуссия во многом оказалась лишенной единой логической основы, в результате чего авторы, придерживающиеся противоположных мнений, закладывают в систему своей аргументации различные основания.

<6> Здесь и далее в рамках настоящей статьи под экономическими преступлениями условно мы имеем в виду общественно опасные деяния, предусмотренные статьями гл. 22 УК РФ. Фактически круг таких преступлений гораздо шире. Достаточно напомнить, что в гл. 21 УК РФ оказался, например, новый состав мошенничества в сфере предпринимательской деятельности (ст. 159.4 УК РФ).

Экономические мотивы деятельности человека в этой сфере являются основными, и потому от государства требуется лишь создание определенных условий для того, чтобы участники рыночных отношений могли реализовать свои интересы при равных конкурентных возможностях, наличие которых позволяет получить экономическую выгоду лишь экономическим путем. Однако было бы наивным предполагать, что экономические закономерности могут обеспечить полный порядок в этой сфере. До тех пор, пока существует потребность получить выгоду с наименьшими затратами, будут находиться субъекты хозяйственной деятельности, пытавшиеся ее увеличить неэкономическим путем: обманом, насилием, административным давлением и т.п. Чем менее развита рыночная экономика, тем больше простора для неэкономических приемов ведения бизнеса. Страдают предприниматели и от самих правоохранителей <7>. Существенным фактором, затрудняющим применение норм об экономических преступлениях, как отмечают многие авторы, является также сложная, нередко противоречивая структура составов экономических преступлений <8>.

<7> О сложных взаимоотношениях предпринимателей и правоохранителей см.: Бажанов С.В. Взаимодействие Следственного комитета с полицией и налоговыми органами // Законность. 2011. N 10. С. 35 - 40; Османова Н.В. Место неотложных следственных действий в расследовании преступлений экономической направленности // Российский следователь. 2012. N 1 и др.
<8> См.: Жалинский А.Э. Уголовное право в ожидании перемен: теоретико-инструментальный анализ. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2009; Яни П.С. Квалификация экономического преступления при юридической и фактической ошибке // Законность. 2011. N 6; Русанов Г.А. Преступления в сфере экономической деятельности: Учебное пособие. М.: Проспект, 2011 и др.

В таких условиях государство ищет оптимальную модель соотношения регулирования и саморегулирования. Насколько эти поиски были удачными, можно хотя бы в общем приближении исследовать на основе анализа востребованности практикой уголовно-правовых норм, сформулированных в гл. 22 УК РФ. Изменения, внесенные в относительно небольшую главу 22 за семнадцатилетний срок действия УК РФ, исчисляются десятками. Значительная часть из них направлена на расширение или усиление ответственности за экономические преступления. Так, в ней появилось 14 новых составов экономических преступлений, при этом декриминализация затронула лишь четыре состава. Кроме того, множество новелл касалось изменений в криминообразующих и квалифицирующих признаках.

Для того чтобы облегчить выявление факторов, способствующих или препятствующих инициированию применения уголовного закона, можно условно разделить преступления, предусмотренные статьями гл. 22 УК РФ, на виды, в зависимости от того, кому в итоге причиняется вред. Такая классификация будет весьма условной, поскольку не во всех случаях она учитывает объект посягательств. Например, объектом преступления злостного уклонения от раскрытия или предоставления информации, определенной законодательством Российской Федерации о ценных бумагах (ст. 185.1 УК РФ), можно считать установленный государством порядок, действующий на рынке ценных бумаг, однако вред может быть причинен и конкретным субъектам хозяйственной деятельности, пострадавшим в результате нарушения этого порядка. С учетом вышеизложенного предлагается следующее деление экономических преступлений.

  1. Преступления, посягающие преимущественно на публичные интересы государства или общества в сфере экономики: незаконное предпринимательство (ст. 171 УК РФ); производство, приобретение, хранение, перевозка или сбыт немаркированных товаров и продукции (ст. 171.1 УК РФ); незаконные организация и проведение азартных игр (ст. 171.2 УК РФ); незаконная банковская деятельность (ст. 172 УК РФ); осуществление экономической или иной деятельности с использованием денежных средств или другого имущества, приобретенных преступным путем (ст. 174 УК РФ); легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления (ст. 174.1 УК РФ); приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем (ст. 175 УК РФ); нарушение правил изготовления и использования государственных пробирных клейм (ст. 181 УК РФ); подкуп участников и организаторов профессиональных спортивных соревнований и зрелищных коммерческих конкурсов (ст. 184 УК РФ); злоупотребления при эмиссии ценных бумаг (ст. 185 УК РФ); злостное уклонение от раскрытия или предоставления информации, определенной законодательством Российской Федерации о ценных бумагах (ст. 185.1 УК РФ); нарушение порядка учета прав на ценные бумаги (ст. 185.2 УК РФ); манипулирование рынком (ст. 185.3 УК РФ); воспрепятствование осуществлению или незаконное ограничение прав владельцев ценных бумаг (ст. 185.4 УК РФ); изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст. 186 УК РФ); незаконные экспорт или передача сырья, материалов, оборудования, технологий, научно-технической информации, незаконное выполнение работ (оказание услуг), которые могут быть использованы при создании оружия массового поражения, вооружения и военной техники (ст. 189 УК РФ); невозвращение на территорию Российской Федерации предметов художественного, исторического и археологического достояния народов Российской Федерации и зарубежных стран (ст. 190 УК РФ); незаконный оборот драгоценных металлов, природных драгоценных камней или жемчуга (ст. 191 УК РФ); нарушение правил сдачи государству драгоценных металлов и драгоценных камней (ст. 192 УК РФ); невозвращение из-за границы средств в иностранной валюте (ст. 193 УК РФ); уклонение от уплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физического лица (ст. 194 УК РФ); уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с физического лица (ст. 198 УК РФ); уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организации (ст. 199 УК РФ); неисполнение обязанностей налогового агента (ст. 199.1 УК РФ); сокрытие денежных средств либо имущества организации или индивидуального предпринимателя, за счет которых должно производиться взыскание налогов и (или) сборов (ст. 199.2 УК РФ); совершение валютных операций по переводу денежных средств в иностранной валюте или валюте Российской Федерации на счета нерезидентов с использованием подложных документов (ст. 193.1 УК РФ); контрабанда наличных денежных средств и (или) денежных инструментов (ст. 200.1 УК РФ).
  2. Преступления, посягающие преимущественно на интересы физических и юридических лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность: воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности (ст. 169 УК РФ); фальсификация единого государственного реестра юридических лиц, реестра владельцев ценных бумаг или системы депозитарного учета (ст. 170.1 УК РФ): незаконное получение кредита (ст. 176 УК РФ); злостное уклонение от погашения кредиторской задолженности (ст. 177 УК РФ); принуждение к совершению сделки или отказу от ее совершения (ст. 179 УК РФ); незаконное использование товарного знака (ст. 180 УК РФ); незаконное получение и разглашение сведений, составляющих коммерческую, налоговую или банковскую тайну (ст. 183 УК РФ); фальсификация решения общего собрания акционеров (участников) хозяйственного общества или решения совета директоров (наблюдательного совета) хозяйственного общества (ст. 185.5 УК РФ); изготовление или сбыт поддельных кредитных либо расчетных карт и иных платежных документов (ст. 187 УК РФ).
  3. Преступления, в результате совершения которых в зависимости от конкретных обстоятельств страдают и публичные, и частные интересы: регистрация незаконных сделок с землей (ст. 170 УК РФ); незаконное образование (создание, реорганизация) юридического лица (ст. 173.1 УК РФ); незаконное использование документов для образования (создания, реорганизации) юридического лица (ст. 173.2 УК РФ); недопущение, ограничение или устранение конкуренции (ст. 178 УК РФ); воспрепятствование осуществлению или незаконное ограничение прав владельцев ценных бумаг (ст. 185.4 УК РФ); неправомерное использование инсайдерской информации (ст. 185.6 УК РФ); неправомерные действия при банкротстве (ст. 195 УК РФ); преднамеренное банкротство (ст. 196 УК РФ); фиктивное банкротство (ст. 197 УК РФ).

Как мы видим, большая часть экономических преступлений оказалась в первой группе общественно опасных деяний, непосредственно затрагивающих интересы государства, а с учетом преступлений третьей группы, где такие интересы также подразумеваются, следует констатировать, что статьи гл. 22 УК РФ в сфере экономики направлены преимущественно на защиту публичных интересов. В этом нет ничего необычного, поскольку государство должно беспокоиться о таких интересах, затрагивающих не конкретных лиц, а все общество, к тому же большая часть публичных интересов, например создание условий для нормальной конкуренции хозяйствующих субъектов, работает и на интересы конкретных физических и юридических лиц, участвующих в предпринимательской деятельности. Анализ применения норм гл. 22 УК РФ показывает, что и в этой части преступления первой группы лидируют. Дело в том, что основной массив экономических преступлений, как показывают статистические данные, связан с нарушением финансовых или иных интересов государства: налоговые преступления, отмывание денежных средств, добытых преступным путем, занятие незаконной предпринимательской деятельностью.

Поскольку потерпевшим при совершении преступлений этой группы является государство в целом, защита его интересов посредством применения уголовного закона инициируется правоохранительными органами. К этому следует добавить, что дополнительная инициатива может исходить не только от правоохранительных, но и от других государственных органов, которые непосредственно осуществляют контроль и надзор за соблюдением финансового, антимонопольного и иного законодательства в сфере предпринимательской деятельности.

Несколько иначе обстоит дело с защитой частных интересов. Предприниматель пренебрегает возможностью обратиться за защитой в правоохранительные органы по многим причинам: во-первых, из опасения привлечения внимания к своей хозяйственной деятельности, которая не всегда идеальна с точки зрения действующего законодательства; во-вторых, из опасения мести со стороны более сильного обидчика, который может иметь влияние и в структурах правоохранительных органов. Есть и другие причины. Отражением такой позиции являются требования предпринимательского сообщества предоставить режим частного обвинения при расследовании и рассмотрении в суде дел об экономических преступлениях. Другими словами, предполагается, что сам потерпевший будет инициировать применение уголовного закона и поддерживать обвинение. Учитывая, что и в отсутствие частного обвинения предприниматели не спешат обращаться в правоохранительные органы, нетрудно прогнозировать результат: еще большее распространение будут получать внесудебные формы разрешения криминальных экономических конфликтов. О том, что институт самозащиты своих прав все больше набирает популярность в среде предпринимателей, отмечают многие авторы <9>. К этому выводу заставляют склониться и статистические данные.

<9> Причины таких пожеланий понятны еще и потому, что они подкрепляются, к сожалению, примерами негосударственно-правовой мотивацией действий некоторых сотрудников правоохранительных органов. Однако при таких условиях все же представляется более целесообразным добиваться адекватной защиты со стороны государства, а не усугублять ситуацию посредством увода конфликтов в тень самостоятельных разборок. "Причинами актуальности внесудебных способов защиты нарушенных прав, возможность применения которых четко прописывается в законодательстве как институт самозащиты (ст. 12, 14 ГК РФ, ст. 37 УК РФ), - пишет Д.Ю. Жданухин, - являются большая оперативность по сравнению с использованием юридических механизмов, требующих применения государственного принуждения; эффективность в ситуациях, когда оппоненты готовятся к противодействию стандартным юридическим средствам воздействия, и др.". См.: Жданухин Д.Ю. Криминологическая экспертиза распространения внесудебных способов защиты от экономических преступлений // Российский юридический журнал. 2011. N 5. С. 101 - 103.

Анализ статистических данных по экономическим преступлениям за последние пять лет (2008 - 2012) показывает, что общее число зарегистрированных экономических преступлений (ст. 169 - 199.2 УК РФ) снижено в 2,4 раза (с 93 360 в 2008 г. до 39 372 в 2012 г. <10>), тогда как число зарегистрированных преступлений по всем составам УК РФ за это же время сократилось лишь в 1,4 раза (с 3 582 541 за 2008 г. до 2 302 168 за 2012 г.). Для сравнения заметим также, что за тот же период в 1,4 раза снизилось число преступлений против собственности. При этом динамика количества дел, направленных в суд с обвинительным заключением по ст. 169 - 199.2 УК РФ, в сравнении с теми же годами составила от 33 393 в 2008 г. до 12 360 в 2012 г., т.е. снижение в 2,7 раза. По всем составам преступлений - снижение в этой части в 1,4 раза (с 1 528 344 до 1 125 339).

<10> Здесь и далее подбор необходимых данных с использованием официального статистического инструментария для организации статистического наблюдения за регистрацией уголовных дел и учетом преступлений (ГИАЦ МВД России; форм федерального статистического наблюдения N 1-ЕГС, N 2-ЕГС, N 3-ЕГС, N 4-ЕГС (утв. Приказом Генпрокуратуры России от 2 июля 2012 г. N 250 в ред. от 15 января 2013 г.) и др.) осуществлен старшим научным сотрудником отдела правовой статистики Академии Генеральной прокуратуры РФ Н.В. Колесниковой. В части судимости по статьям об экономических преступлениях использована Судебная статистика по делам, рассматриваемым федеральными судами общей юрисдикции и мировыми судьями, опубликованная на сайте Судебного департамента при Верховном Суде РФ.

Наиболее резкое снижение произошло в 2010 г. и в 2011 г. Всего за два года количество зарегистрированных экономических преступлений снизилось более чем в два раза (с 96 185 в 2009 г. до 39 372 в 2011 г.). Заметим, что именно в эти годы наиболее интенсивно стали звучать официальные предложения по гуманизации уголовного законодательства в сфере экономики. Это предложение могло быть удовлетворено как за счет изменения уголовного законодательства, так и посредством корректировки процедур правоприменения.

Легальных форм для такой гуманизации на стадии правоприменения не так уж и много: освобождение от уголовной ответственности, предоставление отсрочки исполнения приговора, условное осуждение, уменьшение доли реально применяемых наказаний, связанных с лишением свободы, и другие предусмотренные уголовным законом льготные варианты уголовной ответственности. Все иные формы смягчения уголовно-правового воздействия, не предусмотренные уголовным и уголовно-процессуальным правом, например отказ в возбуждении уголовного дела при наличии признаков преступления и т.п., являются незаконными. В связи с этим резкое снижение числа лиц, привлекаемых к уголовной ответственности по статьям об экономических преступлениях, должно иметь свое объяснение. Имеем ли мы дело с массовым нарушением требований УК РФ и УПК РФ или же здесь что-то другое? Представляется более верным последнее. Государство в эти годы предприняло несколько шагов в целях изменения экономического уголовного законодательства. Так, ФЗ от 29 декабря 2009 г. N 383-ФЗ "О внесении изменений в часть первую Налогового кодекса Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации" <11> в ст. 199 и 199.1 УК РФ в четыре раза, а в ст. 198 УК РФ в шесть раз повышен размер разовой неуплаты налога, дающий основание для признания деяния преступлением. Кроме того, введен специальный вид освобождения от уголовной ответственности. Лицо, впервые совершившее налоговое преступление, освобождается от уголовной ответственности, если этим лицом либо организацией, уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с которой вменяется данному лицу, полностью уплачены суммы недоимки и соответствующих пеней, а также сумма штрафа в размере, определяемом в соответствии с Налоговым кодексом РФ.

<11> СЗ РФ. 2010. N 1. Ст. 4.

Если повышение порога криминализации посредством увеличения суммы, образующей крупный размер, способно непосредственно оказать влияние на число возбужденных уголовных дел и, соответственно, рассмотренных судом, то специальный вид освобождения от уголовной ответственности за налоговое преступление не может оказать влияния на число возбужденных уголовных дел по ст. 198, 199, 199.1 УК РФ, поскольку освободить от уголовной ответственности в соответствии с примечаниями к ст. 198, 199 и 199.1 УК РФ можно только по возбужденному уголовному делу.

В следующем 2010 г. существенные изменения произошли в сфере ответственности за легализацию (отмывание) денежных средств или иного имущества. Сумма, превышение которой образует крупный размер отмывания, была повышена с одного до шести миллионов рублей (ФЗ от 7 апреля 2010 г. N 60-ФЗ). Этот акт можно было бы рассматривать в качестве примера либерализации ответственности, однако одновременно с увеличением суммы крупного размера этот признак, который был криминообразующим в составе ч. 1 ст. 174 УК РФ, исключен, что свидетельствовало об усилении уголовной ответственности. Применительно же к ст. 174.1 УК РФ этот же Закон, напротив, смягчил уголовную ответственность за счет увеличения суммы, образующей крупный размер, поскольку такой размер был обязателен для основного состава, предусмотренного ч. 1 ст. 174.1 УК РФ <12>.

<12> Федеральным законом от 28 июня 2013 г. N 134-ФЗ законодатель произвел противоположный ход - исключил из части первой ст. 174.1 УК РФ признак крупного ущерба, переместив его во вторую часть. При этом крупным размером в ст. 174 и ст. 174.1 УК РФ признаются финансовые операции и другие сделки с денежными средствами или иным имуществом, совершенные на сумму, превышающую один миллион пятьсот тысяч рублей, а в особо крупном размере - шесть миллионов рублей.

Учитывая, что преступления, предусмотренные ст. 174.1 УК РФ, во много раз превышают количество преступлений, предусмотренных ст. 174 УК РФ, общим итогом было снижение числа зарегистрированных экономических преступлений.

Что же касается экономических преступлений второй группы, в которой основной ущерб причиняется физическим и юридическим лицам, осуществляющим предпринимательскую деятельность, то необходимо отметить прежний, очень низкий уровень применяемости данных уголовно-правовых норм. И это несмотря на повышенную активность законодателя по изменению признаков составов указанных преступлений и санкций за их совершение. Особенно показательны в этом отношении цифры судебной статистики. Например, за воспрепятствование законной предпринимательской или иной деятельности (по ст. 169 УК РФ) за 17 лет действия статьи по всей стране осуждено лишь 68 человек (просто идеальная характеристика взаимоотношений бизнеса и власти), за принуждение к совершению сделки или к отказу от нее за те же 17 лет осужден всего 231 человек. Если судить по этим цифрам, также можно предположить, что отношения между бизнесменами близки к идеалу. Несущественно отличаются в масштабах страны и цифры, характеризующие применение иных норм, охраняющих бизнес физических и юридических лиц. Все это свидетельствует о том, что нормы об ответственности за экономические преступления, направленные против участников предпринимательской деятельности, оказались практически невостребованными.

Подводя итоги, можно сделать вывод, что мало оградить предпринимателя от необоснованного давления должностных лиц, проверяющих органов и организаций, необходимо также создавать такой климат правоприменения, при котором предприниматель не только был бы защищен на законодательном уровне от недобросовестных участников рынка, но и имел бы реальную возможность без серьезных рисков для себя обращаться за помощью, получать ее без промедления и вымогательства со стороны лиц, от которых зависят возбуждение и расследование уголовных дел. Только в таком случае уголовно-правовые нормы будут востребованы со стороны субъектов, чьи интересы они охраняют.

Что же касается других малоприменяемых норм гл. 22 УК РФ, то в отсутствие достаточного числа квалифицированных кадров правоприменителей, не только владеющих знаниями криминального цикла, но и умеющих применять нормы гражданского, финансового, налогового, таможенного и других отраслей права, можно до бесконечности шлифовать диспозиции статей УК РФ, однако это не снизит число необоснованных отказов в возбуждении уголовного дела или их прекращения. Кроме того, пока не будут найдены рычаги преодоления мотивации применения уголовного закона, ориентированной на корыстные, личные или корпоративные интересы правоприменителя, нецелесообразно усиливать уголовно-правовой блок противодействия экономическим преступлениям, а действующие нормы должны быть подвергнуты ревизии относительно возможности их реализации в сложившихся условиях.

Библиографический список

  1. Бабаев М.М., Пудовочкин Ю.Е. "Мертвые" нормы в Уголовном кодексе: проблемы и решения // Уголовное право. 2010. N 6.
  2. Бажанов С.В. Взаимодействие Следственного комитета с полицией и налоговыми органами // Законность. 2011. N 10.
  3. Жалинский А.Э. Уголовное право в ожидании перемен: теоретико-инструментальный анализ. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2009.
  4. Жданухин Д.Ю. Криминологическая экспертиза распространения внесудебных способов защиты от экономических преступлений // Российский юридический журнал. 2011. N 5.
  5. Козлова Н. Банкопад // Российская газета. 2013. 8 июля.
  6. Османова Н.В. Место неотложных следственных действий в расследовании преступлений экономической направленности // Российский следователь. 2012. N 1.
  7. Русанов Г.А. Преступления в сфере экономической деятельности: Учебное пособие. М.: Проспект, 2011.
  8. Яни П.С. Квалификация экономического преступления при юридической и фактической ошибке // Законность. 2011. N 6.