Мудрый Юрист

О некоторых вопросах квалификации коррупционных преступлений

Артур Безверхов, профессор юридического факультета ФГБОУ ВПО "Самарский государственный университет", доктор юридических наук, профессор.

  1. Всестороннее, последовательное и решительное противодействие коррупционным правонарушениям - одна из главных политико-правовых задач, стоящих перед Россией в XXI веке. Президент Российской Федерации в Послании Федеральному Собранию Российской Федерации 2012 г. призвал продолжить наступление на коррупцию, которая уничтожает ресурс национального развития. В Стратегии национальной безопасности до 2020 г. формирование и усовершенствование целостной совокупности мер по снижению уровня коррумпированности общественных отношений рассматривается среди приоритетных направлений государственной политики.

В свете вышеизложенного подготовленный Верховным Судом РФ проект Постановления "О судебной практике по делам о взяточничестве, коммерческом подкупе и иных коррупционных преступлениях" представляет собой своевременный и в целом плодотворный итог глубокого обобщения современной судебной практики по названным категориям уголовных дел. Этот источник судебной власти на более высоком уровне разъясняет сложные вопросы правоприменения в области противодействия коррупции, одновременно способствуя развитию теоретических основ квалификации преступлений коррупционной направленности.

  1. Оценивая проект с точки зрения истории судебного толкования, обратим внимание прежде всего на тенденцию расширения круга преступных посягательств как предмета судебного толкования. Если в XX в. этот предмет ограничивался взяточничеством <1>, на рубеже веков - взяточничеством и коммерческим подкупом <2>, то в десятых годах нынешнего столетия - взяточничеством, коммерческим подкупом и иными коррупционными преступлениями. При этом, конечно же, название проекта может вызвать вопрос в части его соотношения с самим содержанием, на который следует ответить загодя. По сравнению с действующим Постановлением Верховного Суда РФ 2000 г. указанный проект дополнен положениями о служебном подлоге (п. 36), конфискации имущества (п. 37) и не содержит разъяснений признаков составов других правонарушений коррупционной направленности. Однако официального, имеющего под собой правовое основание перечня коррупционных преступлений нет ни в Федеральном законе от 25 декабря 2008 г. N 273-ФЗ "О противодействии коррупции", ни в других законодательных или иных нормативно-правовых актах. Главное же - заглавие проекта отражает сложившиеся закономерности в условиях социума с рыночным типом хозяйствования - многоликого и вездесущего характера коррупции и, соответственно, устойчивого расширения круга такого рода нарушений. Кроме того, наименование проекта одновременно ориентирует судебную и иную правоприменительную практику на более эффективное и действенное противодействие распространению самых разнообразных уголовно наказуемых форм коррупционных правонарушений.
<1> См.: Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 31 июля 1961 г. N 9 "О судебной практике по делам о взяточничестве"; Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 30 марта 1990 г. N 3 "О судебной практике по делам о взяточничестве".
<2> См.: Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. N 6 "О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе".
  1. Далее обратимся к предмету взяточничества, коим является взятка. Согласно современной отечественной доктрине юридическая конструкция взятки включает в себя ряд обязательных признаков. Один из них экономический. Содержание этого конструктивного признака состоит в том, что предметом взяточничества выступают как вещи (rec corporales), так и иные объекты имущественных отношений (rec incorporales) в той части, в какой они составляют экономическую ценность, имеют стоимостное выражение и подлежат денежной оценке. Конкретизируя предмет взяточничества, заметим, что взятка как незаконная имущественная выгода может быть в виде денег, ценных бумаг, иного движимого или недвижимого имущества, в том числе имущественных прав, работ или услуг имущественного характера, а равно любых других имущественных выгод.

Выгода (имущественная выгода) - самостоятельная юридическая категория, имеющая особый правовой смысл <3>. При этом квинтэссенция имущественной выгоды заключается в фактическом обогащении либо в сохранении имущественного состояния выгодоприобретателя. Имущественная выгода вообще - это полученное в денежной или натуральной форме имущество, приобретенные имущественные права, а также сбереженное имущество в связи с полным или частичным освобождением от исполнения имущественных обязанностей. Перечень таких выгод весьма широк и является открытым: безвозмездное получение имущества (в широком смысле слова, в том числе приобретение имущественных прав); уменьшение стоимости передаваемого имущества (в широком смысле слова); временное безвозмездное или по заниженной стоимости пользование чужими движимыми или недвижимыми вещами и пр. Исходя из смысла разъяснений, закрепленных в п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий", выгода имущественного характера может быть связана с незаконным безвозмездным обращением чужого имущества в свою пользу или пользу других лиц, а также может состоять в незаконном получении льгот, кредита, освобождении от каких-либо имущественных затрат, возврата имущества, погашения долга, оплаты услуг, уплаты налогов и т.п.

<3> Категория "выгода" известна прежнему уголовному законодательству России. См., в частности: ст. 194 УК РСФСР 1922 г., ст. 174 УК РСФСР 1926 г., ст. 173 УК РФ 1996; используется в действующем Уголовном законе (ст. ст. 201, 202 УК РФ 1996 г.).

Имущественный характер взятки прямо вытекает и из текста действующего уголовного законодательства. Однако если в прежней редакции ч. 1 ст. 290 УК РФ предмет взяточничества определялся в виде денег, ценных бумаг, иного имущества или выгод имущественного характера, то в редакции Федерального закона от 4 мая 2011 г. N 97-ФЗ он предстает в виде денег, ценных бумаг, иного имущества либо в виде незаконных оказания услуг имущественного характера, предоставления иных имущественных прав. Используя такое перечневое определение и забыв указать в нем на иные имущественные выгоды, законодатель "сузил" предмет взяточничества. Например, современное право различает такие юридически значимые действия, как услуги и работы. При этом услугой считается деятельность, полезный эффект которой, даже если он имеет материальную форму, не может быть отделен от самих действий (перевозка, хранение и др.). Под работами же понимаются действия, направленные на достижение материального результата, отделимого от самих действий (строительство домов, инженерных сетей, сооружений и т.д.).

В лучших традициях судебных толкований Верховный Суд РФ возвращает в легальный юридический оборот утерянную антикоррупционным уголовным законодательством РФ категорию и определяет через нее один из видов взятки - незаконное оказание услуг имущественного характера. Под последним, как разъясняется в абз. 2 п. 7 проекта, следует понимать "предоставление лицу любых имущественных выгод, в том числе освобождение его от имущественных обязательств".

С учетом вышеизложенного, а также исходя из буквального (и, прямо скажем, неудачного) текста Уголовного закона (ч. 1 и ч. 3 ст. 204, ч. 1 ст. 290 в редакции Федерального закона от 4 мая 2011 г. N 97-ФЗ), абз. 1 и 2 п. 7 проекта Постановления целесообразно изложить следующим образом.

"Предметом взяточничества и коммерческого подкупа является любая имущественная выгода как в виде необоснованного получения денег, ценных бумаг, иного движимого или недвижимого имущества безвозмездно или с неэквивалентным возмещением на определенный или неопределенный срок (в том числе безвозвратно), так и в виде незаконных оказания услуг имущественного характера и предоставления иных имущественных прав.

Под незаконными оказанием услуг имущественного характера и предоставлением иных имущественных прав следует понимать любые другие неправомерные имущественные выгоды, которые обращены в пользу виновного или другого лица безвозмездно или по заниженной стоимости и состоят в необоснованном увеличении или сбережении имущественного состояния последнего. К ним относятся: прощение долга (погашение долга, отказ от требования возврата долга путем, например, уничтожения долговой расписки); скидка с долгов; отсрочка или рассрочка платежей; уменьшение размера арендных и иных платежей; получение льготных кредитов (снижение процентных ставок за пользование банковскими ссудами); бесплатное или по заниженной стоимости выполнение работ или оказание услуг (передача должностному лицу купленных взяткодателем туристических путевок, ремонт квартиры или машины, строительство дачи и пр.); иное необоснованное полное или частичное освобождение от имущественных обязательств, а равно неправомерное извлечение каких-либо других материальных привилегий или преимуществ".

  1. От имущественных выгод следует отличать выгоды неимущественного характера. Исходя из разъяснений, данных в п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 г. N 19, стремление извлечь выгоду неимущественного характера может быть обусловлено такими побуждениями, как карьеризм, семейственность, желание приукрасить действительное положение, получить взаимную услугу, заручиться поддержкой в решении какого-либо вопроса, скрыть свою некомпетентность и т.п. Согласно современной отечественной доктрине и практике те или иные неимущественные выгоды или нематериальные блага (дача положительного отзыва, рецензии, характеристики, выдача документов, сообщение конфиденциальной информации, в том числе личной или семейной тайны, неправомерная передача права авторства или иных личных неимущественных прав и пр.) не признаются предметом взяточничества <4>.
<4> Вместе с тем в доктрине этот вопрос является дискуссионным с позапрошлых веков. В свое время Фейербах отстаивал широкое понимание выгоды и предлагал признавать в качестве средства коррупционного подкупа "все, что служит к удовлетворению честолюбия, тщеславия, чувственности". Биндинг, Мейер, Лист и другие классики немецкого уголовного права высказывались в пользу более узкого толкования этой категории как выгоды объективно измеримой и способной улучшить материальное положение виновного, так как только такое понимание выгоды может быть установлено судом. Равным образом, по мнению некоторых дореволюционных отечественных юристов, "расширение понятия выгоды за пределы понимания ее в материальном смысле будет бесполезно для интересов правосудия". См. подробнее: Ширяев В.Н. Взяточничество и лиходательство в связи с общим учением о должностных преступлениях: уголовно-юридическое исследование. Ярославль, 1916. С. 536 - 537. Такого же подхода придерживалась и практика того времени. Согласно взглядам редакционной комиссии по составлению Уголовного уложения 1903 г. "взяточничество есть проступок корыстного свойства, предполагающий преступную наживу, а потому он может заключаться только во взятках, имеющих имущественную ценность... Закон исключает из понятия взятки и просьбы, и мольбы, и ласки, и вообще все такие действия, которые хотя и могут быть вполне пригодными для склонения служащего к действию или бездействию, но не имеют имущественного характера и потому не допускают ни отобрания их в казну, ни определения их стоимости, хотя бы даже путем экспертизы... Требование служащим за свое служебное действие женских ласк или иных услуг или действий, не сопряженных с приобретением виновным чужого имущества, будет составлять проступок отказа от исполнения своих обязанностей по побуждению, несовместимому с долгом службы, и вообще притеснение, а отнюдь не взяточничество". При этом взятка может выражаться в виде имущества, права по имуществу либо освобождения от исполнения обязательства вообще или в той или другой его части. См. подробнее: Уголовное уложение 22 марта 1903 г. С мотивами, извлеченными из объяснительной записки редакционной комиссии, представления Мин. юстиции в Гос. совет и журналов - особого совещания, особого присутствия департаментов и общего собрания Гос. совета. Изд. Н.С. Таганцева. СПб., 1904. С. 1042).

В рамках различения имущественных и неимущественных выгод в доктрине и практике возникают спорные вопросы. Один из них: могут ли изъятые из оборота или ограниченные в обороте вещи (наркотические средства, психотропные вещества, их прекурсоры и аналоги, сильнодействующие и ядовитые вещества, радиоактивные вещества, боевое огнестрельное оружие, взрывные устройства и пр.) выступать в качестве предмета взяточничества или коммерческого подкупа? Другой вопрос, тесно примыкающий к первому, - о допустимости признания предметом преступлений, предусмотренных ст. ст. 204, 290, 291 и 291.1 УК РФ, совершение в пользу соответствующих субъектов власти и управления действий противоправного или аморального характера, цена на которые сложилась в сфере теневой экономики (например, оказание услуг сексуального характера, услуг по написанию диссертаций или других квалификационных работ, совершение преступных посягательств по найму или иных "заказных" правонарушений).

На наш взгляд, такого рода деяния могли бы считаться взяточничеством или коммерческим подкупом лишь при условии законодательного признания предметом последних как имущественных, так и неимущественных выгод.

Предметом же преступлений, предусмотренных ст. ст. 204, 290, 291 и 291.1 УК РФ, может быть только выгода, которая является объектом легального гражданского оборота. Выгоды, не являющиеся объектом гражданского оборота и не способные участвовать в товарно-денежном обращении, лишены стоимостного выражения. В таком случае невозможно или очень сложно установить цену незаконно предоставленного блага. В свою очередь, это означает, что нельзя с достаточной точностью определить размер выгоды, который является основанием строгой дифференциации уголовной ответственности за преступления, предусмотренные ст. ст. 290, 291 и 291.1 УК, а следовательно, в ряде случаев правильно квалифицировать содеянное. Передавать и принимать в качестве предмета взяточничества и коммерческого подкупа можно лишь те выгоды, которыми имущественный правопорядок позволяет владеть, пользоваться и распоряжаться своей властью и в своем интересе (продавать, дарить, обменивать, уступать или отчуждать в иной форме) и в той мере, в какой их оборот допускается действующим законодательством.

В связи с этим следует поддержать позицию Верховного Суда РФ, отраженную в абз. 3 п. 7 проекта, согласно которой в случаях совершения взяточничества "любой переданный предмет или оказанные услуги должны получить денежную оценку на основании действительной стоимости предмета, цен, расценок или тарифов за услуги, сложившихся в данной местности или действовавших на момент совершения преступления, а при их отсутствии - на основании заключения экспертов". Единственное, следовало бы распространить это в целом верное судебное разъяснение и на коммерческий подкуп, изложив абз. 3 п. 7 проекта в следующей редакции: "Любая переданная при совершении взяточничества или коммерческого подкупа вещь, иное имущество, оказанные услуги или иные выгоды должны получить денежную оценку на основании действительной стоимости имущества, цен, расценок или тарифов за услуги, сложившихся в данной местности или действовавших на момент совершения преступления, а при их отсутствии - на основании заключения экспертов. Если предмет взяточничества или коммерческого подкупа получен в виде услуг имущественного характера, его размер определяется исходя из суммы тех затрат, которые лицо не понесло, но должно было понести при надлежащем исполнении возложенных на него имущественных обязательств".

Напротив, заслуживают критической оценки и исключения из проекта разъяснения, содержащиеся во втором варианте абз. 2 п. 7 и абз. 2 п. 10 проекта, в части указания на предоставление без эквивалентного имущественного возмещения благ, стоимость которых можно установить с учетом цен, сформированных на рынке незаконных услуг, например оказания услуг по написанию диссертации, и признания такого деяния оконченным с момента передачи должностному лицу хотя бы части выполненной за него квалификационной работы.

  1. Как известно, действующее законодательство не содержит понятия мелкого взяточничества или коммерческого подкупа в небольших размерах. Получение и дача предмета взяточничества и коммерческого подкупа признаются уголовно наказуемыми деяниями независимо от стоимости предоставленной выгоды. Это обстоятельство отражено в той части разъяснений, содержащихся в п. 8 проекта, где указывается, что "независимо от размера полученное незаконное вознаграждение должностного лица либо лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, за совершение ими действий (бездействие) по службе должно расцениваться соответственно как взятка либо коммерческий подкуп".

Однако соответствующее разъяснение "увязано" в проекте с положениями п. 1 ст. 575 ГК РФ о запрете дарения. Действительно, одной из проблем в сфере правового противодействия коррупции является отграничение взятки от подарка. С принятием второй части Гражданского кодекса РФ, а также с внесением изменений Федеральным законом от 25 декабря 2008 г. N 280-ФЗ в ст. 575 ГК РФ и п. 6 ч. 1 ст. 17 Федерального закона "О государственной гражданской службе Российской Федерации" указанная проблема стала еще более актуальной. В доктрине высказываются различные точки зрения по этому вопросу, в том числе даже такие: принимая во внимание принцип единства правовой системы и требование соответствия уголовно-правовых предписаний нормам иной отраслевой принадлежности, можно предположить: три тысячи рублей - граница, которая отличает уголовно наказуемое взяточничество от уголовно ненаказуемого дарения. На этом основании зиждется и утверждение, согласно которому различие между взяткой и подарком состоит в размере стоимости предоставленного блага: небольшие по денежной оценке знаки внимания и признательности - это подарок, взятки же - это значительные и крупные имущественные выгоды. Обозначу свое видение этой проблемы.

Взятка носит обусловленный характер в том смысле, что она, будучи объектом коррупционной сделки, органически связана с другим объектом такой сделки - с должностным поведением, совершаемым в интересах дающего взятку или представляемых им лиц. Взятка детерминирована должностным действием (бездействием), зависима от последнего, вызывает в виде подкупа соответствующее, в том числе и правомерное, поведение должностного лица либо является платой за уже совершенные действия (бездействие) по службе независимо от наличия или отсутствия предварительной договоренности об этом с должностным лицом. Другими словами, взятка предоставляется с целью склонить должностное лицо к совершению служебного действия (бездействия) либо вознаградить за совершенное в интересах взяткодателя или других лиц служебное действие (бездействие). Следовательно, взятка и должностное поведение взаимообусловлены.

Дарение, в свою очередь, отрицает такую причинную обусловленность, оно совершается в самых различных целях (общеполезных, из сострадания, желания оказать помощь, из личных симпатий, любви, благодарности, дружбы, по случаю юбилея и др.), для которых нетипично ожидание встречных обязательств. Подарок - это дар, который предоставляется при отсутствии встречной передачи вещи, права либо обоюдного обязательства, тем более в виде исполнения обязанностей служебного характера. Итак, взятка диктует взаимные обязательства сторон, тогда как подарок предполагает отсутствие имущественной компенсации и не требует ответного оказания какой-либо услуги. При этом подарок связан чаще всего с таким юридическим фактом, как событие, взятка - с действием или бездействием строго определенного характера.

Характеризуясь по сути различными субъектным составом, основанием и характером, взятки и подарки имеют фундаментальную схожесть в предмете - имущественной выгоде. При этом даже стоимостный размер предоставляемого блага не является их разграничительным признаком. Высокая стоимость дара не превращает его в незаконную имущественную выгоду. Размер взятки и отграничение взятки от подарка - это два разных юридических вопроса.

С учетом вышеизложенного заметим, что под подарком можно понимать имущественную выгоду, которая передается безвозмездно, обычно заранее не оговаривается и вручается одаряемому, как правило, открыто (публично) ввиду наступления какого-либо значимого события в жизни одаряемого или дарителя либо в связи с протокольными мероприятиями, служебными командировками или другими официальными мероприятиями. В свою очередь, взятка - это любая имущественная выгода противоправного характера, которая предоставляется должностному лицу, иностранному должностному лицу или должностному лицу международной публичной организации за совершение в интересах дающего или представляемых им лиц каких-либо действий (бездействия) должностного характера.

Отсюда можно сделать вывод, что положение, закрепленное в подп. 3 п. 1 ст. 575 ГК РФ, является несостоятельным с социально-правовой стороны, так как "размывает" основания разграничения подарка и выгод незаконного характера.

Кроме того, это положение нарушает механизм правового регулирования, баланс публичного и частного начал. Получается, что властеотношения в сфере государственного и муниципального управления, принципы публичной службы регламентируются нормами частного права. В таком случае недопустимо расширяется сфера действия гражданского законодательства, произвольно вторгающегося в область отношений, регулируемых публичным правом. В любом случае подобного рода нормам не место в Гражданском кодексе.

Указанное положение принято без учета криминальной ситуации - широкого распространения завуалированных форм взяточничества, когда в целях снижения риска ответственности незаконное вознаграждение маскируется под подарок. На этом основании положение, закрепленное в подп. 3 п. 1 ст. 575 ГК, не соответствует задачам эффективного противодействия коррупции и бескомпромиссного привлечения к ответственности государственных и муниципальных служащих, относящихся к числу должностных лиц, которые используют свои властные полномочия в корыстных целях.

В качестве вывода наиболее убедительным представляется следующее суждение: положение п. 1 ст. 575 ГК об обычных подарках, стоимость которых не превышает трех тысяч рублей, лицам, замещающим государственные должности Российской Федерации, государственные должности субъектов Российской Федерации, муниципальные должности, государственным служащим, муниципальным служащим, служащим Банка России в связи с их должностным положением или в связи с исполнением ими служебных обязанностей, не может оказывать влияние на уголовно-правовое определение конструкции взятки и не должно приниматься во внимание при решении вопроса об уголовной ответственности за преступления, предусмотренные ст. ст. 290, 291 и 291.1 УК РФ.

Возвращаясь к п. 8 проекта Постановления, подчеркнем, что вопреки содержащимся в нем разъяснениям в п. 1 ст. 575 ГК ничего не говорится о должностных лицах и тем более о лицах, выполняющих управленческие функции в коммерческих или иных организациях. Как известно, соответствующие категории лиц в известной своей части вообще несовместимы с кругом субъектов, названных в подп. 3 п. 1 ст. 575 ГК.

Кроме того, положение п. 8 проекта, согласно которому "незаконное вознаграждение должностного лица либо лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, за совершение ими действий (бездействия) по службе должно расцениваться соответственно как взятка либо коммерческий подкуп в тех случаях, когда вознаграждение (или соглашение о нем) имело характер подкупа, обусловливая соответствующее, в том числе и правомерное, поведение должностного лица, либо передавалось за незаконные действия (бездействие) или под воздействием вымогательства", противоречит разъяснениям, содержащимся в п. 9 того же проекта, где справедливо указывается, что ответственность за взяточничество наступает независимо от того, были ли действия (бездействие) в пользу взяткодателя или представляемых им лиц заранее обусловлены взяткой или договоренностью с должностным лицом о передаче за их совершение взятки.

С учетом вышесказанного предлагаю п. 8 проекта изложить в следующей редакции: "Судам следует исходить из того, что независимо от размера полученное незаконное вознаграждение должностного лица, иностранного должностного лица, должностного лица международной публичной организации либо лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, за совершение ими действий (бездействия) по службе должно расцениваться соответственно как взятка либо коммерческий подкуп".

  1. Решение вопроса о моменте окончания взяточничества и коммерческого подкупа, предложенное в п. п. 10 и 25 проекта, в целом заслуживает поддержки. При этом во избежание повторов желательно объединить разъяснения, содержащиеся в указанных пунктах проекта, изложив последние в одном пункте 10 так: "Дача взятки или незаконного вознаграждения при коммерческом подкупе, их получение должностным лицом либо лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, а равно посредничество во взяточничестве в виде непосредственной передачи взятки по поручению взяткодателя или взяткополучателя считаются оконченными с момента принятия субъектом преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 204 или ст. 290 УК РФ, хотя бы части передаваемых ценностей, независимо от того, получил ли виновный реальную возможность пользоваться или распоряжаться переданными ему ценностями по своему усмотрению.

Если получение, дача взятки либо коммерческий подкуп состояли в незаконном оказании услуг имущественного характера, преступление считается оконченным с начала выполнения действий, непосредственно направленных на приобретение должностным лицом либо лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой или иной организации, имущественных выгод, например с момента уничтожения долговой расписки, передачи другому лицу имущества в счет исполнения обязательств взяткополучателя, заключения кредитного договора с заведомо заниженной процентной ставкой за его пользование, с начала выполнения ремонтных работ по заведомо заниженной стоимости.

Если должностное лицо или лицо, осуществляющее управленческие функции в коммерческой или иной организации, отказалось принять взятку или предмет коммерческого подкупа либо передача ценностей не состоялась по иным обстоятельствам, не зависящим от воли лиц, пытавшихся передать предмет взятки или коммерческого подкупа, то виновный подлежит ответственности за покушение на преступление, предусмотренное ст. 291 УК РФ, соответствующей частью ст. 204 УК РФ либо ст. 291.1 УК РФ.

Если незаконная передача ценностей не состоялась по обстоятельствам, не зависящим от воли лиц, пытавшихся получить предмет взятки или коммерческого подкупа, содеянное ими следует квалифицировать как покушение на получение взятки или на незаконное вознаграждение при коммерческом подкупе.

В тех случаях, когда заинтересованное лицо намеревалось передать, а должностное лицо - получить взятку в значительном, крупном или особо крупном размере, однако размер фактически принятого должностным лицом незаконного вознаграждения не превышал соответственно двадцати пяти тысяч рублей, ста пятидесяти тысяч рублей либо одного миллиона рублей, содеянное надлежит квалифицировать как покушение на дачу либо получение взятки соответственно в значительном, крупном или особо крупном размере".

Соответственно, п. 25 подлежит исключению из проекта.

В заключение подчеркнем, что настоятельное требование времени - это повышение качества практики применения уголовно-правовых установлений в сфере противодействия коррупции на основе признания, обеспечения и защиты основных прав и свобод человека и гражданина, законности, а также неотвратимости ответственности за совершение коррупционных преступлений.