Мудрый Юрист

Позиция европейского суда по правам человека по вопросу обеспечения прав лиц, не владеющих языком судопроизводства

Гришина Е.П., кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного права и уголовного процесса Московского государственного гуманитарного университета им. М.А. Шолохова.

Статья посвящена проблемным вопросам влияния правовых позиций Европейского суда по правам человека на преобразование юридического механизма защиты прав участников, не владеющих языком судопроизводства, в Российской Федерации.

Ключевые слова: Европейский суд, язык судопроизводства, права личности, Европейская конвенция, судебное решение, юрисдикция, правотворчество.

The article focuses on the problematic issues of the impact of the legal positions of the European Court of human rights on the transformation of the legal mechanism to protect the rights of members who do not speak the language of the proceedings in the Russian Federation.

Политический курс современной России на преобразование правоохранительной деятельности на основе общепризнанных основополагающих принципов и норм международного права, а также сформировавшихся в процессе практики применения этих норм традиций предполагает использование в процессе планирования и проведения реформ правовых позиций Европейского суда по правам человека (далее - ЕСПЧ).

Верховный Суд Российской Федерации (далее - ВС РФ) в Постановлении Пленума от 10 октября 2003 г. N 5 "О применении судами общей юрисдикции общепризнанных норм и принципов международного права и международных договоров Российской Федерации" <1> указал, что Российская Федерация как участник Конвенции о защите прав человека и основных свобод признает юрисдикцию Европейского суда по правам человека обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в случае предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих договорных актов, предполагаемое нарушение имело место после вступления их в силу в отношении Российской Федерации (п. 10).

<1> Российская газета. 01.12.2003. N 244.

Недопустимость отклонения от международных стандартов уголовного правосудия означает наличие процессуально-правового механизма обеспечения права доступа к правосудию участников уголовного процесса, охватывающего различные формы благоприятствования в осуществлении предоставленных им прав. Этот механизм включает в себя: 1) информирование лица об обладании правами и их разъяснение; 2) создание необходимых условий для полноценной реализации прав; 3) охрану прав от нарушений; 4) защиту прав; 5) восстановление нарушенных прав <2>.

<2> См.: Владыкина Б.Е. Уголовно-процессуальные механизмы защиты конституционных прав и свобод человека и гражданина по российскому законодательству: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ижевск, 2001. С. 11.

Реализация принципа национального языка в судопроизводстве во многом предопределяется уровнем правовой культуры государства, национальными традициями и ментальностью, а также соответствием национального законодательства международным требованиям.

Необходимость приведения российского законодательства в соответствие с общепризнанными принципами и нормами международного права предполагает прежде всего максимально полное уяснение их полного смысла и содержания, которое могло быть выявлено только с помощью анализа решений международных юрисдикционных органов, применяющих и толкующих соответствующие принципы и нормы <3>.

<3> См.: Кузьмина О.В. Соотношение международного и национального правового регулирования состязательности уголовного судопроизводства в Российской Федерации // Конституционно-правовые проблемы уголовного права и процесса: Материалы междунар. научно-практ. конф. СПб., 30 - 31 октября 2009 г. С. 207 - 214.

В последние десятилетия в науке международного права и правоприменительной практике зримо возрос интерес к вопросам юридической природы постановлений ЕСПЧ и их правовых последствий во внутреннем правопорядке государств - членов Европейского союза. Сложившаяся ситуация объясняется политическими и экономическими изменениями, происходящими на европейском континенте, и повышением правового влияния Европейской конвенции на национальные системы законодательства.

Российская Федерация ратифицировала Конвенцию о защите прав человека от 4 ноября 1950 г. (это произошло 5 мая 1998 г.), признав ее верховенство и прерогативу, а также особую значимость, наряду с программными положения иных международных правовых актов, признанных Россией, в регулировании вопросов обеспечения и защиты прав человека.

Пленум ВС РФ в Постановлении от 27 июня 2013 г. N 21 "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. и Протоколов к ней" <4> указал, что правовые позиции ЕСПЧ, которые содержатся в окончательных постановлениях этого суда, принятых в отношении РФ, являются обязательными для судов (п. 2).

<4> Постановление Пленума ВС РФ от 27.06.2013 N 21 "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. и Протоколов к ней" // РГ. 05.07.2013. N 145.

С целью эффективной защиты прав и свобод человека судами учитываются правовые позиции ЕСПЧ, изложенные в ставших окончательными постановлениях, которые приняты в отношении других государств - участников Конвенции (имеется в виду Конвенция о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. - Е.Г.). При этом правовая позиция учитывается судом, если обстоятельства рассматриваемого им дела являются аналогичными обстоятельствам, ставшим предметом анализа и выводов ЕСПЧ (п. 2).

Россия признает юрисдикцию ЕСПЧ, "однако становится очевидным, что на сегодняшнем этапе развития практики вынесения этим Судом постановлений в отношении России правовой анализ данных актов должен проводиться не только и не столько для выяснения правовой позиции Суда допущенных нарушениях, сколько для определения содержания последствий, которые влечет каждое отдельное постановление, и системы мер, которые Россия обязана принять в результате привлечения ее к международно-правовой ответственности за нарушение прав человека и для выполнения общих обязательств по Конвенции - обеспечить права и свободы, ею гарантированные".

Основополагающие требования о национальном языке судопроизводства и о праве на использование услуг переводчика также периодически разъясняются в правовых позициях ЕСПЧ, которые в общих чертах могут быть сведены к следующему.

Во-первых, обеспечение права пользоваться родным языком или языком, которым лицо владеет, на любой стадии производства по уголовному делу. Применительно к процессуальному статусу обвиняемого данное требование является реализацией его права на справедливый суд (дело "Людике, Белкасем и Коч против ФРГ" 28 ноября 1978 г. <5>; дело "Лагерблом против Швеции", 14 января 2003 г.) <6>.

<5> Европейский суд по правам человека. Избранные решения. М.: Норма, 2000. Т. I. С. 187 - 197 (извлечение).
<6> СПС "КонсультантПлюс".

Во-вторых, обеспечение права пользоваться услугами переводчика всеми участниками производства по уголовному делу (дело "Камасински против Австрии" 19 февраля 1989 г.) <7>. Помощь же переводчика должна быть таковой, чтобы облегчить обвиняемому понимание возбужденного против него дела, обеспечить ему возможность защищать себя и прежде всего представить суду свою версию событий (п. 74).

<7> Там же.

В-третьих, создание единых методологических требований к переводу, прежде всего обеспечение адекватного, синхронного и главное - устного перевода в ходе следственных действий и судебного разбирательства (дело "Хусаин против Италии") <8>.

<8> Бюллетень ЕС. 2005. N 7. С. 30 - 31.

В-четвертых, реализация права пользоваться услугами переводчика при решении любых вопросов, вытекающих из уголовного дела (например, при предъявлении требований гражданско-правового характера, вытекающих из уголовного дела) (дело "Лагерблом против Швеции", 14 января 2003 г.).

В-пятых, введение императивных норм, регламентирующих участие переводчика (дело "Брозичек против Италии", 19 декабря 1989 г.) <9>.

<9> Решения Европейского суда по правам человека. Серия А. Т. 167. С. 23 - 28.

В-шестых, узаконивание единообразных требований удостоверения в компетенции переводчика.

Приведенное положение ЕСПЧ рассматривает расширительно, в том числе и с позиции недопустимости проведения властями произвольных экзаменов для констатации уровня знания языка (дело "Подколзина против Латвии" от 9 апреля 2002 г.) <10>; в частности, в Постановлении Суда по данному делу указано следующее: "В данной области государства пользуются широкими пределами усмотрения (проверки знаний языка. - Е.Г.), однако ЕСПЧ является окончательной инстанцией, решающей, были ли соблюдены требования Протокола N 1 к Конвенции. При этом ЕСПЧ должен быть уверен в том, что упомянутые условия не умаляют права, о которых идет речь, в степени, затрагивающей саму суть этих прав или лишающей их эффективности, что эти условия преследуют законную цель и что используемые средства не являются несоразмерными".

<10> СПС "КонсультантПлюс".

При позиционировании данного Постановления на область уголовного процесса можно с изрядной долей уверенности утверждать, что никто не вправе без должных на то оснований, удостоверенных надлежащим образом, ставить под сомнение компетенцию переводчика, а также лишать любого участника производства по уголовному делу возможности осуществлять свои процессуальные права и исполнять обязанности, используя язык, которым данное лицо владеет наилучшим образом. Помимо прочего, при выборе кандидатуры переводчика следует учитывать и мнение лица, чью речь он будет переводить.

В-седьмых, создание адекватных и приемлемых условий для деятельности переводчика. Данное обстоятельство путем несложного анализа выводится из любого решения ЕСПЧ, где упоминается о процессуальной роли переводчика.

В-восьмых, обеспечение права пользоваться услугами переводчика бесплатно (дело "Людике, Белкасем и Коч против ФРГ", 28 ноября 1978 г.) <11>, по уголовным делам - во всех случаях (дело "Озтюрк против ФРГ", 21 февраля 1984 г.). Подобные расходы не могут быть отнесены к судебным издержкам, возлагаемым на лицо, которое могло быть осуждено, если бы совершенное им преступление не было переведено в разряд административных правонарушений, не может идти речь также и о личных издержках и расходах (п. п. 50, 63 Постановления ЕСПЧ по делу "Лутц против ФРГ") <12>.

<11> Европейский суд по правам человека. Избранные решения. М.: Норма, 2000. Т. 1. С. 187 - 197 (извлечение).
<12> Европейский суд по правам человека. Избранные решения. М.: Норма, 2000. Т. 1. С. 541 - 548 (извлечение).

Европейская конвенция в п. "е" ч. 3 ст. 6 закрепляет право каждого пользоваться бесплатной помощью переводчика, если он не понимает языка, используемого в суде, или не говорит на этом языке. В своем докладе по рассматриваемому делу Комиссия единогласно выразила мнение, что в подобной ситуации каждый обвиняемый должен получить бесплатную помощь переводчика и не должен платить за возникшие в результате этого судебные расходы (п. 38).

В Постановлении по делу "Людике, Белкасем и Коч против ФРГ" ЕСПЧ дает официальное толкование значения слова "бесплатно" (littre - франц.) в процессуальном смысле, означающее, что Суд не может придавать этому термину значение, не свойственное ему в обоих официальных языках, которыми пользуется Суд: этот термин не означает ни освобождение от оплаты на определенных условиях, ни временные льготы по оплате, ни приостановку платежа, а всеобщее и полное освобождение от необходимости платить (п. 40).

Вменение в обязанность выплачивать гонорары за оказанием услуг переводчиком, как это имело место в ситуации с Абдулбаки Озтюрком в ФРГ, следует признавать нарушением п. "е" ч. 3 ст. 6 Европейской конвенции. Более того, нельзя исключить, что обязанность осужденного оплатить расходы по переводу может отрицательно сказаться на его праве на справедливое судебное разбирательство, гарантированное ст. 6 Европейской конвенции (п. 36 решения по делу "Голдер против Соединенного Королевства" от 21 февраля 1975 г.) <13>.

<13> СПС "КонсультантПлюс".

В-девятых, недопустимость ограничения права быть незамедлительно и подробно уведомленным на понятном языке о характере и основании предъявленного обвинения; права пользоваться бесплатной помощью переводчика (дело "Делькур против Бельгии", 17 января 1970 г.).

Незамедлительность определенным образом соотносится с требованием разумного срока производства по уголовному делу, затягивание времени не может быть оправдано ни сложностью дела, ни какими-либо иными обстоятельствами. В решении по делу "Пелиссье и Сасси против Франции" от 25 марта 1999 г. ЕСПЧ в частности напомнил, что п. 1 ст. 6 Конвенции обязывает Высокие Договаривающиеся Стороны организовать свою судебную систему таким образом, чтобы суды могли выполнить каждое из ее требований (в том числе требование об участии переводчика. - Е.Г.), включая обязательство разрешать дела в разумные сроки (п. 74) <14>.

<14> Там же.

Таким образом, высшая судебная инстанция Европы вынуждена подправлять правоприменительную практику на национальном уровне, в том числе в вопросах реализации принципа национального языка <15>.

<15> См.: Кузнецов О.Ю. Международно-правовая практика обеспечения прав лиц, не владеющих языком судопроизводства страны, осуществляющей правосудие (по материалам Европейского суда по правам человека) // Арбитражный и гражданский процесс. 2010. N 3. С. 46 - 52.

Правовые позиции ЕСПЧ в силу универсальности своего содержания являются обязательными для применения государствами, признающими его юрисдикцию. Вместе с тем следует учитывать, что договаривающиеся государства "имеют некоторые пределы усмотрения при оценке того, существует ли такая необходимость, но они неразрывно связаны с надзором со стороны Европы как за законодательством, так и за применяющими его решениями, даже за решениями независимых судов. Поэтому Европейский суд имеет право вынесения окончательного решения по вопросу...

Суды, как и остальные государственные учреждения, не имеют иммунитета против критики и надзора. Заключенные пользуются при этом такими же правами, как и другие члены общества" (п. п. 33, 34 Постановления ЕС от 23 мая 2003 г. по делу "Скалка против Польши") <16>.

<16> СПС "КонсультантПлюс".

В-десятых, обеспечение конфиденциальности сведений, составляющих адвокатскую тайну, при соблюдении права обвиняемого встречаться с защитником наедине, пользуясь услугами адвоката, а также право на замену адвоката, с которым обвиняемый не может общаться без переводчика или испытывает трудности при общении без переводчика (дело "Лагерблом против Швеции", 14 января 2003 г.).

Национальный механизм реализации положений ЕСПЧ, как верно отмечено А.В. Деменевой, носит комплексный характер и включает два взаимосвязанных элемента: реализация норм Европейской конвенции в нормальных условиях, вне связи с нарушением и его констатации ЕСПЧ, и реализация мер ответственности в отношении государства - участника конкретного дела и признании его виновным в нарушении прав человека <17>.

<17> Деменева А.В. Юридические последствия постановлений Европейского суда по правам человека для Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2009. С. 10.

Особенность включения в правовую систему государств решений ЕСПЧ как международного судебного органа "обусловлена двумя факторами: а) объективным отсутствием нормативного свойства данного решения, содержащего толкование норм Конвенции (имеется в виду Европейская конвенция. - Е.Г.), из которой проистекает обязанность исполнить решение; б) обязанность государства исполнить принятое против него решение. Как правило, исполнение таких решений может затронуть права, свободы и обязанности субъектов внутригосударственных отношений, включая частных лиц. Поскольку обязательная сила решения, принятого против государства, обусловлена соответствующими международно-правовыми нормами, то такое решение обладает юридической силой в сфере отношений, регулируемых международным правом. В связи с этим включение в правовую систему государств решений и постановлений ЕСПЧ должно осуществляться посредством исполнения таких решений" <18>.

<18> Корольков П.А. Влияние практики Европейского суда по правам человека в сфере толкования и применения конвенционных уголовно-процессуальных норм на развитие международного права и российского законодательства: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011. С. 7.

Представляется, что в предложенном механизме необходимо учесть и некоторые дополнительные компоненты, в частности, факт признания ЕСПЧ неабсолютного характера некоторых прав. К примеру, в решении по делу "Лагерблом против Швеции" ЕСПЧ прямо указал, что, несмотря на всю важность наличия доверительных отношений между адвокатом и его клиентом, указанное право (защищать себя посредством выбранного им самим адвоката. - Е.Г.) нельзя считать абсолютным (п. 54). Применительно к принципу языка судопроизводства это может означать буквально следующее: назначение адвоката государством (от его имени должностными лицами, ведущими производство по уголовному делу), если невозможно опосредовать общение адвоката и клиента (доверителя) участием переводчика или предоставить обвиняемому адвоката, который смог бы общаться с ним непосредственно, т.е. на языке, которым оба они владеют свободно.

Признание ЕСПЧ возможности непринятия во внимание некоторых пожеланий обвиняемого (разумеется, составляющих содержание его прав), когда имеют место существенные и достаточные основания для утверждения того, что данное является необходимым для соблюдения интересов правосудия (дело "Круассан против Германии" от 25 сентября 1992 г.) <19>.

<19> СПС "КонсультантПлюс".

Констатация ЕСПЧ широких полномочий государств по установлению конституционных норм о правовом статусе человека и гражданина (п. 33 решения ЕСПЧ по делу "Подколзина против России"). Юрисдикция ЕСПЧ не подменяет собой правотворческую деятельность государств, признающих ее. Действительно, государства могут учитывать опыт, накопленный высшим судебным органом Европейского союза, в процессе создания новых и совершенствования действующих нормативных правовых актов, оставаясь при этом абсолютно независимыми, поскольку правотворчество - процесс, отражающий прежде всего уровень исторического развития, ментальность и традиции государства.

Повышение качества судебных решений, снижение до минимума неэффективных и не отвечающих реальным потребностям практики правовых - первостепенная задача законодателя.

Установки и рекомендации, отраженные в решениях ЕСПЧ, могут выступать ориентиром, руководством к действию на пути радикального преобразования национального права, не посягая на его самобытность, предопределяемую состоянием политических и экономических отношений в стране, потребностями гражданского общества.