Мудрый Юрист

Солидарная деликтная ответственность с позиций справедливости

Богданов Дмитрий Евгеньевич, кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры гражданского права Российской правовой академии Минюста России.

Современная цивилистическая доктрина традиционно раскрывает сущность деликтной ответственности с позиций ее исключительно компенсационно-восстановительного характера. В связи с этим представляет интерес высказывание Ронена Перри, отмечающего, что, как правило, деликтное право (tort law) не позволяет совершенно невиновному потерпевшему претерпевать бремя своих потерь, причиненных противоправным поведением другого лица. Этот принцип вытекает из идеи корректирующей справедливости (corrective justice), которая лежит в основе деликтного права <1>.

<1> Ronen Perry. The role of retributive justice in the common law of torts: A descriptive theory // Tennessee Law Review. 2006. Vol. 73. P. 234.

Таким образом, с позиций корректирующей справедливости основной задачей деликтной ответственности является восстановление положения, существовавшего до совершения деликта. Деликтное право "корректирует" несправедливость путем возмещения полной стоимости потерь ответственной стороной <2> или, как указывает Джон Гарднер, происходит обратная передача, обратное перераспределение ресурсов (allocation back) <3>.

<2> See: John C.P. Goldberg. Twentieth Century Tort Theory // Vanderbilt University Law Scholl / Law & Economics Working Paper Number 02-15. P. 73; http: //ssrn.com/abstract_id=347340.
<3> John Gardner. What is Tort Law for? Part 1. The Place of Corrective Justice // Law & Philosophy. 2011. Vol. 30. P. 1, 11.

Данное понимание "корректирующей" справедливости восходит к учению Аристотеля, изложенному в его "Никомаховой этике". Аристотель прямо выделил общую и частную справедливость, при этом последняя как раз и была разделена им на дистрибутивную (distributive) и корректирующую (corrective). Аристотель метафорически характеризовал корректирующую справедливость с позиции арифметической пропорции (арифметического равенства). Таким образом, если совершением деликта причиняется вред, то одновременно он является "выгодой" для делинквента и "потерей" потерпевшего, а корректирующая справедливость становится взаимодействием между данной потерей и выгодой. В целях восстановления арифметической пропорции (равенства) стоимость потерь должна быть перенесена с потерпевшего на делинквента <4>.

<4> See: Richard W. Wright. The Principle of Justice // Notre Dame Law Review. 2000. Vol. 75. P. 1879; Дж. М. Кели. Кратка история на западната теория на правото. София, 1998. С. 29 - 31; James Gordley. Foundation of Private Law. Property, Tort, Contract, Unjust Enrichment. Oxford University Press, 2006. P. 8.

Действительно, во многом деликтная ответственность является инструментом устранения несправедливости, порождаемой совершенным деликтом путем возложения обязанности по возмещению вреда в полном объеме на его причинителя. Об этом, в частности, прямо указано в п. 1 ст. 1064 ГК РФ.

Однако на практике могут возникать сложности в определении личности конкретного делинквента, особенно в ситуациях, когда вред мог быть причинен несколькими лицами. Для таких ситуаций в отечественном законодательстве, например, предусмотрены правила о солидарной ответственности сопричинителей. Так, согласно ст. 1080 ГК РФ лица, совместно причинившие вред, отвечают перед потерпевшим солидарно. В соответствии с п. 3 ст. 1079 ГК РФ владельцы источников повышенной опасности солидарно несут ответственность за вред, причиненный потерпевшим в результате взаимодействия этих источников.

Как указывает в связи с этим Ричард Врайт, принцип солидарной ответственности может быть обоснован с позиций корректирующей справедливости <5>. Данную позицию уточняет Ронен Перри, считающий, что солидарная ответственность при таких обстоятельствах направлена на предупреждение недопустимой диспропорции (abominable disproportion) между невиновностью (безупречностью) потерпевшего и тяжестью бремени потерь, которые он может понести в отсутствие солидарной ответственности, а это уже соображения с позиций ретрибутивной справедливости <6>.

<5> Richard W. Wright. The Logic and Fairness of Joint and Several Liability // Memphis State University Law Review. 1992. Vol. 23. P. 45, 70.
<6> Ronen Perry. The role of retributive justice in the common law of torts: A descriptive theory // Tennessee Law Review. 2006. Vol. 73. P. 235.

Вызывает интерес то, что в современной цивилистической литературе выделяется еще одно проявление частной справедливости - ретрибутивная, т.е. воздающая справедливость (retributive justice). Некоторые ученые утверждают, что ретрибутивная справедливость распознается даже в "Никомаховой этике" в качестве отдельной формы справедливости <7>.

<7> Jeremy Waldron. Does Law Promise Justice // Georgia State University Law Review. 2001. Vol. 17. P. 759, 772.

В связи с этим представляет интерес мнение Дэвида Вуда, отмечающего, что многие ученые рассматривают уголовное право сущностно и преимущественно как сферу ретрибутивной справедливости, а гражданское право, соответственно, как сферу корректирующей справедливости. Однако, как указывает названный автор, именно деликтное право (tort law) является наиболее близкой к уголовному частью гражданского права <8>.

<8> David Wood. Retributive and Corrective Justice. Criminal and Private Law. P. 542 - 543.

Действительно, ретрибутивная справедливость, прежде всего, основа уголовной ответственности <9>, поскольку с позиций уголовного права тяжесть возлагаемого на правонарушителя наказания должна соответствовать характеру и степени общественной опасности совершенного деяния с обязательным учетом его индивидуальных особенностей.

<9> См., напр.: Gary T. Schwartz. Mixed Theories of Tort Law: Affirming both deterrence and corrective justice // Texas Law Review. 1997. Vol. 75. P. 1811 - 1812.

Некоторые авторы, однако, указывают на то, что деликтное право, по сути, имеет ретрибутивную природу. Например, Мартин Котлер утверждает, что в значительной степени развитие доктрины деликтной ответственности может быть понято с позиций воздаяния как попытки наказывать поведение, посягающее на основополагающие ценности. Наказание в этом контексте означает именно ретрибуцию <10>.

<10> Martin A. Kotler. Utility, Autonomy and motive: A descriptive model of the development of tort doctrine // University Cincinnati Law Review. 1990. Vol. 58. P. 1231, 1248 - 1254.

С позиций ретрибуции деликтная ответственность рассматривалась и некоторыми классиками отечественной цивилистики. Так, И.А. Покровский выделял в деликтной ответственности начало возмещения вреда, которое обязывает защитить, прежде всего, интерес потерпевшего, и начало возмездия, кары, которое обязывает проследить, чтобы возмездие не стало чрезмерным для правонарушителя <11>.

КонсультантПлюс: примечание.

Статья Е.А. Останиной "Некоторые аспекты возложения ответственности за совместно причиненный вред" включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2010.

<11> См.: Покровский И.А. Основные проблемы гражданского права. Пг., 1917. С. 204. Цит. по: Останина Е.А. Некоторые аспекты возложения ответственности за совместно причиненный вред // Меры обеспечения и меры ответственности в гражданском праве: Сборник статей / Рук. авт. кол. и отв. ред. М.А. Рожкова. М., 2010. С. 374 - 385.

В связи с этим представляет интерес вопрос: может ли применение солидарной ответственности привести к установлению недопустимой диспропорции между степенью опасности поведения делинквента и серьезностью санкции, возлагаемой на него за совместно причиненный вред. Как указывает Ронен Перри, при солидарной ответственности происходит только перераспределение на ответственных лиц бремени установления конкретных виновных (конкретного) причинителей вреда. Это гарантирует, что безупречный потерпевший не будет обременен тяжестью потерь. Даже в ситуации взыскания потерпевшим компенсации в полном объеме с одного из солидарных должников последний привлекается к ответственности именно за осуществление противоправного поведения <12>.

<12> См.: Ronen Perry. The role of retributive justice in the common law of torts: A descriptive theory // Tennessee Law Review. 2006. Vol. 73. P. 235.

Так, согласно п. 2 ст. 1081 ГК РФ причинитель вреда, возместивший совместно причиненный вред, вправе требовать с каждого из других причинителей вреда долю выплаченного потерпевшему возмещения в размере, соответствующем степени вины этого причинителя вреда. При невозможности определить степень вины доли признаются равными. Необходимо отметить, что возможность регрессного возложения на каждого сопричинителя доли возмещения пропорционально степени вины обеспечивает дальнейшую реализацию целей ретрибутивной справедливости в сфере деликтной ответственности. При невозможности установить такую степень вины происходит справедливое распределение (дистрибуция) бремени несения потерь от совместного осуществления вредоносного поведения, поэтому доли в таком случае признаются равными.

С позиций необходимости обеспечения справедливости в сфере деликтной ответственности представляет интерес то обстоятельство, что в отечественной правоприменительной практике возникают проблемы при решении вопроса о привлечении сопричинителей к солидарной ответственности. Так, Е.А. Останина указывает, что в судебной практике по-разному решается проблема гражданско-правового соучастия в причинении вреда, например, в ситуациях, когда несколькими делинквентами причиняется вред по неосторожности <13>.

КонсультантПлюс: примечание.

Статья Е.А. Останиной "Некоторые аспекты возложения ответственности за совместно причиненный вред" включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2010.

<13> См.: Останина Е.А. Некоторые аспекты возложения ответственности за совместно причиненный вред // Меры обеспечения и меры ответственности в гражданском праве: Сборник статей / Рук. авт. кол. и отв. ред. М.А. Рожкова. М., 2010. С. 374 - 385.

Так, по одному делу суд кассационной инстанции посчитал, что правило ст. 1080 ГК РФ не подлежит применению, поскольку "из материалов дела не усматривается, что причинители вреда совершили совместные согласованные действия, в результате которых возник вред у потерпевшего. Первой инстанцией не учтено, что каждый из причинителей вреда допустил свое нарушение Правил дорожного движения, за которые им были определены разные наказания" <14>. По другому делу суд занял противоположную позицию, не согласившись с доводом о том, что солидарная ответственность не может иметь места при причинении вреда по неосторожности, поскольку ст. 1080 ГК РФ не ставит возложение ответственности за совместно причиненный вред в зависимость от формы вины каждого из причинителей вреда <15>.

<14> Постановление ФАС Московского округа от 26 июня 2008 г. N КГ-А40/4407-08 по делу N А40-57693/07-23 // СПС "КонсультантПлюс".
<15> См.: Постановление ФАС Поволжского округа от 10 июня 2008 г. по делу N А57-15009/06-18-39 // СПС "КонсультантПлюс".

Е.А. Останина пришла к выводу, что совместным причинением вреда могут быть и неосторожные действия, и действия невиновные - в тех случаях, когда в силу указания закона невиновность не освобождает от обязанности возместить вред <16>. Названный автор, по сути, высказала схожее мнение с позицией Е.А. Флейшиц, считавшей, что для признания вреда причиненным совместными действиями нескольких лиц не требуется, чтобы эти лица причинили вред одновременными действиями, чтобы их действия были объединены целью, на которую эти действия направлены, не требуется даже, чтобы одно из лиц, причиняющих вред совместно с другим или другими лицами, знало о действиях других <17>.

КонсультантПлюс: примечание.

Статья Е.А. Останиной "Некоторые аспекты возложения ответственности за совместно причиненный вред" включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2010.

<16> См.: Останина Е.А. Указ. соч.
<17> См.: Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и неосновательного обогащения. М.: Госюриздат, 1951. С. 154.

В связи с этим представляет интерес следующее дело, по которому суды двух инстанций выяснили, что в рамках уголовного дела установлен факт причинения вреда ООО "Миратон" группой лиц, состоящей как из сотрудников Северо-Западной транспортной прокуратуры - начальника следственного отдела И. и следователя Б., так и других лиц, не являющихся работниками прокуратуры. В вынесенном по данному делу приговоре не был определен размер вреда, причиненного непосредственно работниками прокуратуры.

Суды обсудили ссылку истца на то, что вред подлежит возмещению государством в полном объеме на основании ст. 1080 ГК РФ в порядке солидарной ответственности, поскольку одним из причинителей вреда признан следователь Б., и отклонили исковые требования, посчитав, что они не соответствуют требованиям ст. ст. 1070, 1080 ГК РФ. При этом суды признали, что в соответствии с гражданским законодательством за счет казны Российской Федерации может быть возмещен вред, причиненный непосредственно действиями сотрудников прокуратуры, но не вред, причиненный группой лиц, состоящей как из работников прокуратуры, так и других физических лиц, не имеющих отношения к прокуратуре и другим госорганам. Также указано, что гражданское законодательство Российской Федерации, равно как и международные правовые акты, не содержит положений, в соответствии с которыми государство несет полную ответственность по возмещению вреда (выплате убытков) в качестве возмещения имущественных последствий совершенных преступлений, за исключением случаев, прямо установленных в законе <18>.

<18> См.: Постановление ФАС Московского округа от 9 июля 2008 г. N КА-А40/6032-08-П по делу N А40-16172/03-84-244 // СПС "КонсультантПлюс".

В данном деле, на наш взгляд, суд занял несправедливую позицию, установив, по сути, особый иммунитет публично-правовых образований в ситуациях причинения вреда группой делинквентов, отдельные участники которых являлись должностными лицами соответствующих органов власти. Во многом указанная позиция судебных органов обусловлена отсутствием надлежащей регламентации в действующем законодательстве гражданского соучастия при совершении деликтов.

Вызывает интерес то обстоятельство, что в законодательстве многих европейских государств проблема возмещения вреда, причиненного совместными действиями, имеет более детализированное правовое регулирование. Так, согласно ст. 1301 Всеобщего ГК Австрии за противоправно причиненный вред ответственность могут нести несколько лиц благодаря тому, что они участвовали в причинении вреда сообща, непосредственным или опосредованным образом, вследствие подстрекательства, угроз, приказа, помощи, утайки и т.п.; а также посредством только неисполнения специальной обязанности по воспрепятствованию наступления вреда <19>. В соответствии со ст. 50 Швейцарского обязательственного закона, если несколько лиц причинили вред совместно, будь то в качестве подстрекателя, главного исполнителя или пособника, то они отвечают перед потерпевшим солидарно <20>. На различные формы гражданского соучастия при совершении деликтов указывается и в ст. 830 Гражданского уложения Германии <21>.

<19> См.: Всеобщий гражданский кодекс Австрии / Пер. с нем. М., 2011. С. 225.
<20> См.: Швейцарский обязательственный закон / Пер. с нем. М., 2012. С. 19.
<21> См.: Гражданское уложение Германии / Пер. с нем.; науч. ред. А.Л. Маковский и др. М., 2004. С. 241.

Анализ правоприменительной практики позволяет утверждать, что в настоящее время наметилась тенденция, направленная на достижение целей корректирующей, дистрибутивной и ретрибутивной справедливости в ситуациях, когда в качестве сопричинителей выступают должностные лица, противоправно использующие свои должностные полномочия от имени соответствующего публично-правового образования. Так, в связи с этим представляет интерес п. 14 информационного письма Президиума ВАС РФ от 31 мая 2011 г. N 145 "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами" <22>.

<22> СПС "КонсультантПлюс".

Общество с ограниченной ответственностью обратилось в арбитражный суд с иском к Российской Федерации о возмещении вреда. Истец сослался на то, что совместными действиями нескольких лиц, в число которых входил сотрудник налогового органа Б., ему причинен вред. Приговором суда установлено, что Б., действуя по предварительному сговору с Л., Е. и К., использовав свое служебное положение, незаконно изменил сведения об участниках общества, содержащиеся в Едином государственном реестре юридических лиц, в результате чего Л., Е. и К. произвели вывод активов общества.

Отказывая в удовлетворении заявленного требования, суд первой инстанции исходил из следующего. В приговоре, вынесенном по названному уголовному делу, не определен размер вреда, причиненного обществу непосредственно должностным лицом налогового органа. Ссылка истца на то, что вред подлежит возмещению Российской Федерацией в полном объеме на основании ст. 1080 ГК РФ, судом была отклонена, как не соответствующая ст. ст. 1069, 1080 ГК РФ. При этом суд указал, что в соответствии с требованиями гражданского законодательства за счет казны Российской Федерации может быть возмещен вред, причиненный непосредственно действиями должностных лиц налоговых органов, но не вред, причиненный вследствие согласованных действий нескольких лиц, лишь одно из которых является должностным лицом федерального органа исполнительной власти. Гражданское законодательство Российской Федерации не содержит положений о том, что государство несет полную ответственность за вред, причиненный в результате преступления.

Суд кассационной инстанции отменил акты нижестоящих судов, указав, что в ст. 1080 ГК РФ изложено общее правило о последствиях причинения вреда совместными действиями нескольких лиц, которое подлежит применению во всех случаях совместного причинения вреда, в том числе когда гражданским законодательством определен специальный субъект деликтной ответственности (ст. ст. 1069 - 1079 ГК РФ) или установлены специальные правила о возмещении того или иного вида вреда (вред жизни или здоровью, моральный вред). Тот факт, что одним из лиц, совместными действиями которых причинен вред, является должностное лицо налогового органа, за незаконные действия которого отвечает Российская Федерация, не исключает применения норм о солидарной ответственности лиц, причинивших вред совместно.

Передавая дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, суд кассационной инстанции указал, что для возмещения вреда в порядке, предусмотренном ст. 1080 ГК РФ, необходимо установить совместный характер действий, в результате которых обществу причинен вред. В частности, о совместном характере таких действий могут свидетельствовать их согласованность, скоординированность и направленность на реализацию общего для всех действующих лиц намерения (умысла).

Однако в целях установления справедливости при возложении солидарной деликтной ответственности необходимо учитывать то, что для совместности причинения имеет значение, прежде всего, не факт скоординированности действий делинквентов, а наличие общего вредоносного результата их поведения. Как отмечает в связи с этим В.Л. Слесарев, для совместной деятельности главное не то, что противоправное действие является необходимым условием возникновения убытков, а то, что эти убытки принципиально неделимы, составляют единое целое, неразрывно включены в механизм их причинения <23>. На нераздельность вреда как основание возложения солидарной ответственности указывается и Е.А. Останиной <24>.

<23> См.: Слесарев В.Л. Экономические санкции в советском гражданском праве. Красноярск, 1989. С. 53.

КонсультантПлюс: примечание.

Статья Е.А. Останиной "Некоторые аспекты возложения ответственности за совместно причиненный вред" включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2010.

<24> См.: Останина Е.А. Указ. соч. С. 380.

Так, вызывают интерес положения п. 1 ст. 9:101 Принципов Европейского деликтного права (группа Тилбурга) <25>, согласно которому ответственность является солидарной, если вред в целом или его определенная часть, понесенная потерпевшим, причинены двумя или более лицами. Ответственность солидарна, если лицо сознательно участвует в причинении вреда либо подстрекает или поощряет противоправные действия других лиц, либо одно лицо своим самостоятельным поведением или деятельностью причиняет вред потерпевшему и этот же самый вред связан с действиями другого лица.

<25> Principles of European Tort Law. Text and Commentary / European Group of Tort Law. N.Y.; Wien, 2005.

Последнее правило можно проиллюстрировать следующим примером из арбитражной практики. Суд кассационной инстанции указал, что местоположение буровых установок и скважин, принадлежащих ООО "Кубаньгазпром" и ЗАО "Донгаздобыча" и расположенных на землях охотничьего хозяйства, не позволяет определить степень вредного воздействия от их эксплуатации и размер ущерба, причиняемого при этом окружающей природной среде каждым из указанных субъектов правоотношений. Таким образом, суд первой инстанции обоснованно руководствовался нормами ст. 1080 ГК РФ и правомерно определил солидарный характер ответственности ООО "Кубаньгазпром" и ЗАО "Донгаздобыча" за причиненный вред <26>.

<26> См.: Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 23 октября 2002 г. N Ф08-4000/02 по делу N А53-12639/01-С1-39 // СПС "КонсультантПлюс".

Таким образом, суд, установив, что причиненный вред является результатом параллельной, самостоятельной вредоносной деятельности двух делинквентов, справедливо применил правила о солидарной ответственности за совместно причиненный вред.

Е.А. Останина указывает на то, что в современной практике существует тенденция возложения не солидарной, а долевой ответственности в ситуациях причинения вреда совместными действиями <27>. Согласно абз. 2 ст. 1080 по заявлению потерпевшего и в его интересах суд вправе возложить на лиц, совместно причинивших вред, ответственность в долях, определив их применительно к правилам о регрессной ответственности (п. 2 ст. 1081 ГК РФ). Однако суды применяют данную норму самостоятельно, в отсутствие соответствующих заявлений потерпевшего и без рассмотрения вопроса о соответствии долевой ответственности его интересам <28>.

КонсультантПлюс: примечание.

Статья Е.А. Останиной "Некоторые аспекты возложения ответственности за совместно причиненный вред" включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2010.

<27> См.: Останина Е.А. Указ. соч. С. 375.
<28> См., напр.: Постановление ФАС Поволжского округа от 10 июня 2008 г. по делу N А57-15009/06-18-39 // СПС "КонсультантПлюс".

Необходимо отметить, что возможность возложения долевой ответственности предусмотрена и п. 3 ст. 9:101 Принципов Европейского деликтного права, однако в таком случае сам делинквент должен доказать, что причиненный им вред не является общим (идентичным) для всех сопричинителей. И лишь при наличии такого обоснования ответственность будет установлена в долях, т.е. именно за конкретный вред, непосредственно причиненный данным делинквентом. С позиций ретрибутивной справедливости наиболее верным является решение этой проблемы в ст. 1302 Всеобщего ГК Австрии, согласно которой, если вред причинен по неосторожности, а доли в причиненном вреде позволяют себя определить, каждый несет ответственность только за тот вред, который причинен по его неосторожности. Однако, если вред причинен умышленно или доли каждого из причинителей вреда не могут быть определены, то они отвечают солидарно, а за тем, кто возместил вред, сохраняется право на регрессное возмещение оставшимися причинителями.

Правда, Е.А. Останина отмечает, что "единство, нераздельность вреда, тем не менее, не должны заслонять надобность выяснения прямой, а не косвенной причинно-следственной связи между противоправным действием сопричинителей и наступившим вредом" <29>. В связи с этим названный автор приводит следующий пример из судебной практики. Несовершеннолетние кидали с балкона на улицу игрушки, когда они закончились, один из них бросил с балкона металлический болт и, попав в автомобиль, причинил тем самым вред его собственнику. Мировой судья посчитал, что несовершеннолетние совместными действиями причинили вред <30>. По мнению Е.А. Останиной, является очевидным, что металлический болт мог быть брошен лишь одним из несовершеннолетних детей, суд же не рассматривал вопрос о том, кто именно бросил этот металлический предмет. Поэтому вряд ли можно признать правильным решение о взыскании ущерба с родителей обоих детей, суду следовало бы установить то единственное действие, которое непосредственно и привело к причинению вреда имуществу потерпевшего <31>.

КонсультантПлюс: примечание.

Статья Е.А. Останиной "Некоторые аспекты возложения ответственности за совместно причиненный вред" включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2010.

<29> Останина Е.А. Указ. соч. С. 381.
<30> Дело N 2-809/2008 // Архив Калининского районного суда г. Челябинска.

КонсультантПлюс: примечание.

Статья Е.А. Останиной "Некоторые аспекты возложения ответственности за совместно причиненный вред" включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2010.

<31> См.: Останина Е.А. Указ. соч. С. 383.

Из данного высказывания видно, что названный автор является сторонником консервативного подхода, требующего всякий раз установления индивидуализированной причинности между действием конкретного делинквента и возникшим вредом у потерпевшего. Традиционным научным постулатом является то, что для установления причинности необходимо наличие физической связи между поведением делинквента и возникшим вредом у потерпевшего <32>. Однако приведенный пример из судебной практики, несмотря на его некоторую банальность, дает намек на формирование теории социализированной причинности в сфере деликтной ответственности <33>.

<32> See: Michael A. Jones. Textbook on Torts. Eight Edition. Oxford University Press, 2007. P. 222.
<33> Об этом подробнее см.: Богданов Д.Е. Влияние принципа справедливости на эволюцию учения о причинности в деликтной ответственности // Адвокат. 2012. N 7. С. 5 - 15.

Так, в связи с этим вызывает интерес пример, приведенный профессором В.А. Тарховым. Караулов и Ширшов были осуждены за неосторожное убийство Копылова. Увидев на противоположном берегу реки колебание кустов и предполагая, что в кустах медведь, оба одновременно выстрелили из одинаковых ружей одинаковыми патронами. Одним выстрелом Копылову причинено сквозное ранение, от которого наступила смерть. Пуля от второго выстрела попала в нагрудный карман потерпевшего, где находились ракетные патроны, и, разбив один из них, не причинила ему каких-либо повреждений. Пленум Верховного Суда СССР отменил приговор и направил дело на новое рассмотрение для установления конкретного лица, виновного в совершении преступления.

По мнению В.А. Тархова, несогласного с позицией Пленума, "вопрос о причинной связи представляется предельно ясным. Никакой предположительности здесь нет, участие обоих причинителей в убийстве положительно доказано. Совершенно очевидно, что смерть потерпевшего явилась необходимым результатом действий обоих обвиняемых, а то, что не причинила вреда пуля, попавшая в нагрудный карман Копылова, - это чистая случайность" <34>.

<34> Тархов В.А. Ответственность по советскому гражданскому праву. Саратов, 1973. С. 353 - 354.

Таким образом, если бы решался вопрос о возмещении вреда в данном или подобном деле, по мнению В.А. Тархова, необходимо было бы привлекать к деликтной ответственности обоих лиц, несмотря на то что непосредственной причиной смерти послужил выстрел одного из стрелков. Получается, что названный автор интуитивно стал деиндивидуализировать причинность, допуская ее некоторую "коллективизацию".

В связи с этим представляет интерес знаковый прецедент Summers v. Tice. В данном деле потерпевшему был причинен вред здоровью во время охоты. Сложность данной ситуации была обусловлена тем, что в потерпевшего одновременно и примерно с одинаковой дистанции выстрелили два человека. Потерпевший не мог доказать, какой конкретно из двух ответчиков причинил вред его здоровью. Однако Верховный суд Калифорнии посчитал возможным в данной ситуации переложить бремя доказательств на ответчиков, требуя от каждого из них доказывания отсутствия причинно-следственной связи между их действиями и возникшим вредом у потерпевшего. В результате суд сформулировал правило, что если каждый из ответчиков не представит таких доказательств, то они будут нести совместную ответственность перед потерпевшим.

Ratio decidenti данного решения было включено в положения параграфа 433 Второго Свода о Деликтах 1965 г. (Restatement (Second) of Torts), в котором было установлено, что, когда поведение двух или более лиц может причинить вред, и доказано, что вред был причинен одним из них, но существует неопределенность, кто конкретно причинил вред, бремя доказывания того, что вред не причинялся, возлагается на каждое лицо. Во Втором Своде отмечалось, что данное правило было направлено на устранение несправедливости, которая могла бы возникнуть, если бы ответчики избежали ответственности только в связи с тем, что природа их поведения и причиненного вреда создавала трудности либо делала невозможным установить конкретное лицо, причинившее вред. При таких обстоятельствах предпочтительней опасность ошибки переложить с потерпевшего на лиц, которые создали риск причинения вреда <35>.

<35> See: Mark A. Geistfeld. The Doctrinal Unity of Alternative Liability and Market-Share Liability // University of Pennsylvania Law Review. 2006. Vol. 155. P. 455.

Рассмотренный прецедент послужил основой для разработки теории альтернативной причинности, при этом данная теория является достоянием не только англо-американской правовой доктрины, но и континентальной. Так, согласно п. 1 ст. 3:103 (Alternative causes) Принципов Европейского деликтного права (группа Тилбурга) <36> в случае множественности действий, когда каждое из них в отдельности могло бы быть достаточной причиной возникновения вреда, но остается не ясным, какое из них фактически его причинило, каждое из таких действий рассматривается как причина до той степени, которая соответствует вероятности причинения таким действием вреда потерпевшему. Альтернативная причинность предусмотрена и в ст. VI.-4:103 "Alternative causes" Draft Common Frame of Reference (DCFR) <37>.

<36> Были опубликованы см.: Principles of European Tort Law. Text and Commentary / European Group of Tort Law. N.Y.; Wien, 2005.
<37> Так называемые "общие координаты европейского частного права", разработанные Рабочей группой по подготовке Европейского ГК и Исследовательской группой по частному праву ЕС. См.: Principles, Definitions and Model Rules of European Private Law. Draft Common Frame of Reference (DCFR) / Prepared by the Study Group on a European Civil Code and the Research Group on EC Private Law (Acquis Group) // http://ec.europa.eu/justice/policies/civil/docs/dcfr_outline_edition_en.pdf.

Впоследствии, основываясь на решении по делу Summers v. Tice, Верховный суд Калифорнии вынес знаменитое решение по делу Sindell v. Albott Laboratories (1980 г.). По данному делу потерпевшей был причинен вред здоровью в связи с тем, что ее мать, будучи беременной, принимала препараты, содержащие вещество DES, которое оказалось вредоносным для эмбриона. Иск был подан к нескольким компаниям из числа примерно 200 фирм, которые выпускали в данное время препараты, содержащие DES. Потерпевшая была не в состоянии доказать, препараты какого конкретного производителя принимала ее мать за много лет до подачи иска.

Таким образом, отсутствовали доказательства индивидуализированной причинности действий конкретного делинквента, вызвавшие неблагоприятные последствия для конкретного потерпевшего. Вероятно, среди ответчиков, указанных в иске, отсутствовал и непосредственный причинитель. Однако суд вынес решение в пользу потерпевшей. Суд указал, что ответчики в совокупности представляли значительную долю рынка и можно было презюмировать, что вредоносный препарат мог быть произведен одним из числа ответчиков и если ответчики окажутся неспособными опровергнуть данное предположение то каждый из них может быть привлечен к ответственности за вред, причиненный здоровью потерпевшей в процентном соотношении, которое составляет долю каждого ответчика на рынке данного препарата. Таким образом, была сформулирована модель ответственности пропорционально с долей на рынке (marketshare liability) <38>.

<38> See: Zweigert K., Kotz H. An Introduction to Comparative Law. Third Revised Edition. Oxford, 1998. P. 674; Donald G. Gifford. The Challenge to the Individual Causation Requirement in Mass Products Torts // University of Maryland Scholl of Law. Legal Studies Research Paper N 2005-34. P. 44 - 45; http: //ssrn.com/abstract=696561.

Вызывает интерес и то, что, по сути, ответственность возлагалась не за конкретное причинение вреда потерпевшей, а за сам факт выпуска в оборот опасного товара, способного причинить вред потерпевшим. Подобный вывод был высказан целым рядом ученых, например Дэвидом Розенбергом <39>.

<39> См.: David Rosenberg. The Causation Connection in Mass Exposure Cases: A "Public Law" Vision of the Tort System // Harvard Law Review. 1984. Vol. 97. P. 849, 866 - 868.

Как отмечают в связи с этим К. Цвайгерт и Х. Кетц, в Нидерландах принцип ответственности в соответствии с долей на рынке получил свое дальнейшее развитие. Так, в схожей ситуации судом была возложена солидарная ответственность на производителей, при этом производитель, выплативший потерпевшему сумму большую, чем его доля на рынке, получал право на регрессное возмещение от других содолжников <40>. При этом и на родине данной модели ответственности суды зачастую трактуют ее не как долевую, а в качестве солидарной. Например, Верховный суд штата Висконсин посчитал возможным взыскание полного возмещения даже с одного производителя опасного товара, указав, что такой ответчик не сможет избежать ответственности, даже если докажет, что его опасные товары не могли быть реализованы данному потерпевшему (суд основывался на идее "рынка в национальном масштабе") <41>.

<40> See: Zweigert K., Kotz H. Op. cit.
<41> Collins v. Eli Lilly & Co., 342 N.W. 2d. P. 37, 48 - 49 (Wis. 1984).

Таким образом, усложнение общественных отношений обусловливает то, что принцип справедливости стал диктовать необходимость преодоления принципа "индивидуализированной" причинности и возникновение феномена деиндивидуализированной ответственности, где основанием ее возложения будет не факт причинения конкретным лицом вреда непосредственно потерпевшему, а факт создания угрозы причинения вреда, например, путем выпуска в оборот, наряду с другими лицами, товаров, способных причинить вред неопределенному кругу лиц.

Прогностически представляется возможным утверждать, что и в отечественной правовой системе будет расширяться сфера солидарной деликтной ответственности за сам факт формирования угрозы причинения вреда, особенно в ситуациях, когда представляется невозможным или крайне затруднительным установить индивидуализированную причинность, т.е. факт непосредственного причинения вреда отдельным делинквентом.

Пристатейный библиографический список

  1. Дж. М. Кели. Кратка история на западната теория на правото. София, 1998.

КонсультантПлюс: примечание.

Статья Е.А. Останиной "Некоторые аспекты возложения ответственности за совместно причиненный вред" включена в информационный банк согласно публикации - Статут, 2010.

  1. Останина Е.А. Некоторые аспекты возложения ответственности за совместно причиненный вред // Меры обеспечения и меры ответственности в гражданском праве: Сборник статей / Рук. авт. кол. и отв. ред. М.А. Рожкова. М., 2010.
  2. Слесарев В.Л. Экономические санкции в советском гражданском праве. Красноярск, 1989.
  3. Тархов В.А. Ответственность по советскому гражданскому праву. Саратов, 1973.
  4. Donald G. Gifford. The Challenge to the Individual Causation Requirement in Mass Products Torts // University of Maryland Scholl of Law. Legal Studies Research Paper N 2005-34.; http: //ssrn.com/abstract=696561.
  5. James Gordley. Foundation of Private Law. Property, Tort, Contract, Unjust Enrichment. Oxford University Press, 2006.
  6. Jeremy Waldron. Does Law Promise Justice // Georgia State University Law Review. 2001. Vol. 17.
  7. John Gardner. What is Tort Law for? Part 1. The Place of Corrective Justice // Law & Philosophy. 2011. Vol. 30.
  8. John C.P. Goldberg. Twentieth Century Tort Theory // Vanderbilt University Law Scholl / Law & Economics Working Paper Number 02-15; http: //ssrn.com/abstract_id=347340.
  9. Mark A. Geistfeld. The Doctrinal Unity of Alternative Liability and Market-Share Liability // University of Pennsylvania Law Review. 2006. Vol. 155.
  10. Michael A. Jones. Textbook on Torts. Eight Edition. Oxford University Press, 2007.
  11. Richard W. Wright. The Principle of Justice // Notre Dame Law Review. 2000. Vol. 75.
  12. Ronen Perry. The role of retributive justice in the common law of torts: A descriptive theory // Tennessee Law Review. 2006. Vol. 73.
  13. Zweigert K., Kotz H. An Introduction to Comparative Law. Third Revised Edition. Oxford, 1998.