Мудрый Юрист

Проблема кодификации международного гуманитарного права в трудах л.а. Камаровского *

<*> Nikolaev N.Yu. Codification problem of international humanitarian law in the papers of L.A. Kamarovsky.

Николаев Николай Юрьевич, доцент кафедры истории, политических и правовых учений Волжского гуманитарного института, кандидат исторических наук.

В статье проанализированы взгляды Л.А. Камаровского на историческое развитие права войны и основные этапы кодификации международного гуманитарного права во второй половине XIX в. Также представлены предложения ученого по дополнению и рационализации современного ему права войны.

Ключевые слова: мир, война, международное гуманитарное право, кодификация, конференция, конвенция.

The article analyzes the views of L.A. Kamarovsky on the historical development of the law of war and the main codification stages of the international humanitarian law in the second half of the 19h century. Also it presents the scientist's proposals for additions and scientific rationalization of contemporary law of war.

Key words: peace, war, international humanitarian law, codification, conference, convention.

Во второй половине XIX в. важнейшей задачей для всех сторонников мира стала борьба за многостороннюю гуманизацию войны. Начало этого процесса связывают, как правило, с подписанием в 1864 г. Женевской конвенции, в которой было подробно регламентировано отношение к больным, раненым, военнопленным, общественным и культовым зданиям, а также населению на завоеванных территориях <1>.

<1> Ивановский И.И. Женевская конвенция 10 - 22 августа 1864 г. Положительный международный закон об участи больных и раненых воинов во время войны. Киев: Университетская типография, 1884. 192 с.

Российские ученые-правоведы внесли немалый вклад в развитие международного гуманитарного права. Со второй половины XIX в. в трудах Д.И. Каченовского, Ф.Ф. Мартенса, В.А. Незабитовского, А.Н. Ладыженского, М.Н. Капустина, М.А. Таубе и пр. рассматривались различные аспекты гуманизации войны. Отдельно следует отметить общественно-научную деятельность на этом поприще Л.А. Камаровского - выдающегося ученого, специалиста в области международного права и горячего поборника мира. "Он верил в возможность и осуществление, - писал известный юрист Н.Н. Голубев, - идеального правопорядка в отношениях между государствами, основанного на правосознании культурных народов, на началах мира, права и справедливости..." <2>.

<2> Голубев Н.Н., Граф Л.А. Камаровский (Некролог) // Юридическая библиотека. 1912 - 1913. N 3 (28). С. 126.

Уже в своей магистерской диссертации Камаровский призывал к юридическому упорядочиванию межгосударственных конфликтов, а целью международного права объявлял "не взаимное уничтожение, а гармоничное содействие и общение между государствами" <3>. Правовую регламентацию военных действий, несмотря на наличие известных разногласий, прежде всего между великими державами, он считал не только возможной, но и "крайне полезной" <4>. "По отношению к войне, - утверждал ученый, - международному праву предлежат две равно трудные, но великие задачи: сделать войны как можно более редкими и выработать для них, когда они неизбежны, твердые и ясные юридические нормы" <5>.

<3> Камаровский Л.А. Начало невмешательства. Рассуждения гр. Л. Камаровского. М.: Университет. тип. (Катков и Ко), 1874. С. 104, 107.
<4> Камаровский Л.А. Обзор современной литературы по международному праву. М.: Тип. А.И. Мамонтова и Ко, 1887. С. 142.
<5> Камаровский Л.А. Взгляд на различные попытки смягчить ужасы войны // Юридический вестник. 1878. N 3. С. 319.

По мнению Камаровского, гуманитарное право прошло долгую и мучительную эволюцию от полной вседозволенности воюющих к постепенному пониманию необходимости подчинить военные конфликты законам нравственности и человеколюбия. Уже в древности имели место первые попытки религиозного обуздания ужасов и жестокостей войны. В античную эпоху происходило постепенное осознание достоинства человеческой личности и дальнейшее смягчение общественных нравов под влиянием литературы и философии. Писатели и поэты прославляли не столько воинскую доблесть, сколько нравственные добродетели, милосердие к побежденным врагам, благотворное влияние мирного труда и жизни. Греческая и римская философия в лице своих лучших представителей не только задумывалась над проблемой предотвращения излишнего кровопролития, но даже предлагала идеальные проекты всеобщего умиротворения. В Средние века в условиях отсутствия государственной власти и непрекращающихся феодальных конфликтов благотворное влияние на нравы сражающихся оказали христианство и рыцарская мораль. Христианская церковь воспитывала в верующих чувства человеколюбия и религиозного единства, осуждала военные зверства, использование особо жестоких видов вооружений, пропагандировала идеалы мирного общежития. Рыцарское сословие, несмотря на свою сословную замкнутость, распространяло в военной среде не только идеи чести, храбрости и верности, но также великодушия и благородства <6>.

<6> Там же. С. 320 - 338.

Центральную роль в процессе кодификации гуманитарного права, по мнению Камаровского, должен был играть институт международного права, деятельным членом и популяризатором которого он сам являлся. Эта неправительственная организация была создана в 1873 г. с целью содействия мирному разрешению военных конфликтов, распространения идей человеколюбия и справедливости в межгосударственных отношениях <7>. Подавляющее большинство его членов горячо поддерживало идею кодификации гуманитарного права и выступало за скорейшее принятие Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны, разработанной на Брюссельской конференции в 1874 г. Мнение отдельных членов института, ставивших под сомнение саму возможность юридической регламентации боевых действий, Камаровский подвергал резкой критике. Подобную позицию он находил безответственной, указывая, что подобные взгляды порождают у воюющих правовой нигилизм и моральный релятивизм. Печальным примером подобного попрания человеческих прав на войне явились варварские деяния Турции в ходе подавления болгарского восстания 1876 г. <8>.

<7> Камаровский Л.А. Первое трехлетие института международного права 1873 - 1876. М.: Тип. Индриха, 1877. С. 8 - 9.
<8> Там же. С. 67 - 69.

Неудача с подписанием Брюссельской конвенции не обескуражила ученого, который считал, что более верным и надежным путем достижения общего согласия стало бы изучение национального опыта в сфере гуманитарного права. "Только чрез сравнительное изучение положительных законодательств, - писал он, - возможно прийти к постепенному сближению между ними, которое в свою очередь пролагает путь к международному соглашению" <9>. Необходимым условием популяризации права войны Камаровский называл распространение его основ в армейской среде. В этом случае "дело мира сделает новый шаг вперед и вопрос о превращении брюссельской декларации в положительный международный закон решится легко и сам собой" <10>. Кроме того, ученый приветствовал и усилия института по обеспечению прав частной собственности в морских сражениях. Он предлагал заинтересованным странам подписать соответствующую декларацию, не оглядываясь на принципиальное несогласие с данным документом Великобритании <11>.

<9> Камаровский Л.А. Работа института международного права за последнее пятилетие (1876 - 1881 гг.) // Русская мысль. 1883. N 6. С. 191 - 192.
<10> Там же. С. 196.
<11> Камаровский Л.А. Работа института международного права за последнее пятилетие (1876 - 1881 гг.) // Русская мысль. 1883. N 5. С. 96 - 102.

Важной задачей кодификации права войны Камаровский считал дальнейшее совершенствование подписанных в этой области конвенций. В статье, посвященной юбилею подписания Женевской конвенции, он указывал на положительный эффект от распространения ее норм на общественно-политическую жизнь стран-подписантов. Деятельность многочисленных обществ "Красного Креста", а также общая эволюция морали, научно-технический прогресс и новшества в военной организации изменили в лучшую сторону отношение к раненным и больным участникам боевых действий, способствовали усовершенствованию санитарного и врачебного дела в европейских армиях. Санкционированное Женевской конвенцией участие нейтральных государств в оказании помощи воюющим сторонам также содействовало "укреплению между народами идей общения и солидарности" <12>.

<12> Камаровский Л.А. По поводу двадцатипятилетия Женевской конвенции (1864 - 1889) // Русская мысль. 1889. N 7. С. 1 - 5.

В то же время, отдавая должное положительному влиянию Конвенции, автор отмечал и необходимость ее доработки с учетом изменившихся за прошедшие четверть века политических и правовых реалий. В частности, он предлагал дополнить документ рядом положений: сделать вывоз раненых и больных из осажденных городов свободным; установить охрану для мест сражений от грабителей и определить порядок погребения погибших; распространить принцип нейтральности на "главные лечебные пункты Европы"; зафиксировать правовой статус общества Красного Креста; уравнять в правовом статусе лазареты (бывшие неприкосновенными) и госпитали (переходившие в руки победителей в качестве трофейного имущества); ввести системы санкций за нарушение положений Конвенции; распространить положение Женевских соглашений на морские сражения. При этом Камаровский высказывал предложение активно знакомить с текстом Конвенции не только военных, но и гражданское население <13>. "Нормы военного права, - утверждал он, - должны быть знакомы не только для солдат, но и для большинства мирного населения, ибо они в равной степени касаются права и обязанностей тех и других" <14>.

<13> Там же. С. 5 - 7.
<14> Там же. С. 7.

В заключение автор призывал российские власти вновь вернуться к рассмотрению Брюссельской декларации о законах и обычаях войны. Правительства, не без иронии отмечал он, "судя по их официальным заявлениям, одушевлены горячей любовью к миру". Кроме того, за прошедшие после конференции в Брюсселе пятнадцать лет заметно выросла международная правовая культура, позволившая разрешить или заметно сгладить те юридические коллизии, что прежде препятствовали кодификации гуманитарного права <15>.

<15> Камаровский Л.А. По поводу двадцатипятилетия Женевской конвенции (1864 - 1889) // Русская мысль. 1889. N 7 С. 9.

Гаагскую мирную конференцию 1899 г. Л.А. Камаровский встретил с воодушевлением и надеждой. Эта российская инициатива в полной мере отвечала его воззрениям, в основе которых лежала идея постепенного движения к юридически организованному всеобщему миру посредством разрешения актуальных международных проблем на представительных государственных собраниях <16>. Очевидно, что к числу наиболее важных и наболевших вопросов, вынесенных на обсуждение мирного форума, ученый относил и кодификацию права войны <17>. Мирная конференция, по его мнению, стала важным этапом в этом долгосрочном процессе, завершив попытки гуманизации военных действий, предпринятые еще в 1860 - 1870-е гг. В то же время принятые на ней постановления и в особенности высказанные делегатами "пожелания" послужили бы программными ориентирами для последующих конференций. К числу вопросов, требовавших дальнейшего обсуждения, Камаровский относил: пересмотр отдельных статей Женевской конвенции, более строгое ограничение на использование наиболее жестоких и бесчеловечных видов оружия, отмену захвата торговых судов в период морских сражений, более четкое определение прав и обязанностей нейтральных <18>.

<16> Николаев Н.Ю. Л.А. Камаровский и Гаагская мирная конференция 1899 г. // История государства и права. 2012. N 13. С. 11 - 14.
<17> Работа конференции была распределена между тремя комиссиями, каждая из которых занималась определенным кругом специальных вопросов. Выдающийся российский юрист Ф.Ф. Мартенс возглавил вторую комиссию, которая занималась пересмотром положений, принятых на Брюссельской конференции 1874 г., и применением в морской войне правил, разработанных Женевской конференцией 1864 г. с дополнениями 1868 г.
<18> Камаровский Л.А. Гаагская мирная конференция. М.: Книжный магазин М.В. Клюкина, 1902. С. 38.

Начало русско-японской войны, по мнению ученого, вновь поставило вопрос о границах дозволенного на войне. "Где граница, - вопрошал он, - отделяющая войну при всей ее истребительности, как борьбу между цивилизованными государствами, от бессмысленных бойни и разбоя?" <19>. Камаровский упрекал японскую сторону в многочисленных случаях нарушения принципов международного гуманитарного права <20>. Военные конфликты последнего времени, в т.ч. и России с Японией, а также научно-технический прогресс продемонстрировали очевидные несовершенство и недостаточность действующих юридических норм, показали необходимость их дальнейшего усовершенствования. В частности, ученый предлагал упорядочить юридические признаки военной контрабанды, защитить неприкосновенность частной собственности на море, добиться свободы судоходства в стратегически важных морских проливах и каналах, обеспечить нейтрализацию морских кабелей, регламентировать использование некоторых новых видов вооружений (подводных лодок, морских торпед и мин) <21>.

<19> Камаровский Л.А. Право войны. М.: Типолитография Г.И. Простакова, 1905. С. 7.
<20> Там же. С. 8 - 13.
<21> Там же. С. 20 - 60.

Подводя итоги, следует констатировать, что Л.А. Камаровский рассматривал кодификацию права войны как важнейшее условие достижения юридически организованного мира в Европе. Ученый являлся не только энергичным сторонником и пропагандистом гуманитарного права, но и регулярно высказывал собственные оценки относительно достигнутых результатов кодификации. Выдвигал он и конкретные предложения по его улучшению. В своих работах 1870 - 1890-х гг. Камаровский призывал главным образом к ратификации Конвенции о законах и обычаях сухопутной войны 1874 г. и распространению Женевской конвенции 1864 г. на морские сражения. При этом существенную роль в реализации этих проектов должен был играть институт международного права. Значимым событием для ученого стал созыв Гаагской мирной конференции 1899 г., на которой были достигнуты существенные результаты в деле кодификации права войны. Очевидную недостаточность юридической регламентации военных действий продемонстрировал, по его мнению, конфликт России и Японии, в ходе которого были допущены многочисленные нарушения гуманитарного права.