Мудрый Юрист

Конституционализм: перспективы развития в России *, **

<*> Troitskaya A.A. Constitutionalism: perspectives of development in Russia.
<**> Исследование проведено при финансовой поддержке Российского гуманитарного научного фонда, грант N 12-33-01084а.

Троицкая Александра Алексеевна, ассистент кафедры конституционного и муниципального права юридического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, кандидат юридических наук.

В статье изучается категория "конституционализм", уточняется ее содержание с позиций требований установления пределов возможностей в отношении как публичной власти, так и отдельных индивидов. Акцентируется основная цель конституционализма - обеспечение свободы человека в обществе. С этих позиций анализируются перспективы реформирования в России конституционно-правового регулирования, детализирующего основы конституционного строя, а также практики реализации соответствующих норм.

Ключевые слова: конституционализм; свобода личности; принцип народовластия; принцип разделения властей; принцип верховенства конституции; пределы и ограничения прав человека.

The author analyses the notion of constitutionalism and specifies its content taking into account requirements of introducing limits of public powers and individual possibilities. The main objective of the constitutionalism - providing of the liberty of a person living in a society - is discussed. The paper contains also some propositions concerning constitutional reforms in Russia.

Key words: constitutionalism; liberty of a person; principle of democracy; principle of separation of powers; principle of the constitutional supremacy; limits and restrictions of human rights.

Введение

Конституционализм представляет собой системообразующую категорию конституционного права. В науке существует понимание данной категории как сложносодержательной, охватывающей систему идей и взглядов, направленных на выстраивание такой системы взаимоотношений в обществе и государстве, которая обеспечивала бы свободу личности, конституционно-правовое отражение таких идей, а также политико-правовую практику их реализации <1>.

<1> См., например: Богданова Н.А. Конституционное право. Общая часть. М., 2005. С. 50; Алебастрова И.А. Конституционализм: понятие, ист. роль, эволюция // Актуальные проблемы конституционного и муниципального права / Отв. ред. В.И. Фадеев. М., 2012. С. 54 - 55.

Тем не менее по вопросу о содержательном наполнении рассматриваемой категории не существует явного единства мнений; кроме того, в России сохраняются определенные проблемы с нормативным закреплением и, особенно, практикой воплощения принципов, традиционно рассматриваемых в качестве составляющих конструкцию конституционализма. В связи с этим становится актуальной задача уточнения категории "конституционализм" на теоретическом уровне, а также выработка подходов к перспективному развитию конституционализма в России.

I. Конституционализм: уточнение понятия

На определенном историческом этапе (эпоха Нового времени и Просвещения) конституционализм связывался с идеей конституции, устанавливающей ограничения государственной власти, что мыслилось как важнейшая гарантия соблюдения и сохранения системы свобод <2>.

<2> Кравец И.А. Формирование российского конституционализма: проблемы теории и практики. М.; Новосибирск, 2001. С. 8; Сартори Дж. Конституционализм. Введение // Хрестоматия по конституционному праву / Сост. Н.А. Богданова и Д.Г. Шустров. СПб., 2012. С. 786.

Следует акцентировать внимание на этом моменте: установление определенных рамок государственной власти рассматривалось не как самоцель, а как средство достижения другой, высшей цели - обеспечения свободы личности.

В связи с этим было выработано представление о том, что конституция является необходимым, но недостаточным условием достижения этой цели; точнее говоря, конституция, имеющая целью обеспечение свободы, должна отвечать определенным требованиям конституционализма, рассматриваемого обычно как набор некоторых принципов. Разные авторы выделяют разные наборы и степень приоритетности конкретных принципов; суммируя, можно отнести сюда следующие базовые конструкции <3>:

<3> См., например: Кутафин О.Е. Российский конституционализм. М., 2008. С. 8 - 48; Богданова Н.А. Категория "конституционализм" в науке конституционного права // Российский конституционализм: проблемы и решения. М., 1999. С. 135 - 138; Henkin L. A new birth of Constitutionalism: genetic influences and genetic defects // Constitutionalism, identity, difference and legitimacy: theoret. perspectives / Ed. by M. Rosenfeld. Durhamand; London: Duke univ. press, 1994. P. 39 - 42. Англ. яз.<4> Troper M. Obedience and obligation in the Rechtsstaat // Democracy and the rule of law / Ed. by A. Przeworski, J.M. Maravall. Cambridge univ. press, 2003. P. 95. Англ. яз.
<5> Васильева С.В. Конституционно-правовой статус политической оппозиции. М., 2010. С. 27.
<6> О конституционном правопонимании см. подробнее: Крусс В.И. Теория конституционного правопользования. М., 2006. С. 27 - 32.
<7> Кокошкин Ф.Ф. Лекции по общему государственному праву / Под ред. В.А. Томсинова. М., 2004. С. 222 - 223; Лазаревский Н.И. Русское государственное право. Т. 1: Конституционное право. Пг., 1917. С. 22.

Существуют подходы, в рамках которых данный перечень может быть дополнен принципами представительного правления, самоопределения народов, гражданского контроля за вооруженными силами, независимой судебной власти, конституционного контроля и др. Не отрицая значения данных принципов, предложим все же рассматривать их как составные элементы уже названных базовых конструкций <8>, способных в своем системном единстве обеспечивать пределы власти.

<8> Обоснование существования принципов разного уровня, из которых одни выполняют инструментальную функцию по обеспечению действия других (и соответственно, доказательство возможности судебной проверки этих менее абстрактных положений, не допускающей маскировки доминирования отдельных групп), см.: Henley K. Abstract principles, mid-level principles, and the rule of law // Law and philosophy. 1993. Vol. 12. N 1. P. 121 - 132. Англ. яз.

Однако отметим здесь два момента, представляющихся важными с точки зрения современного понимания конституционализма.

  1. Прежде всего, уточнения требует положение о конституционализме как способе ограничения власти. Как уже было отмечено, на определенном историческом этапе действительно важнейшим условием обеспечения свободы личности виделось ограничение власти (в первую очередь монарха), при этом применительно к свободе упор делался на негативный ее аспект - свободу от вмешательства со стороны государства. Тем не менее в современных условиях ограничиваться негативным аспектом свободы уже не имеет смысла. Наиболее поздние по времени принятия конституции демонстрируют значительное расширение предмета регулирования по сравнению с первыми основными законами <9>; это является прямым отражением того, что государства в связи с обеспечением свободы сталкиваются с необходимостью уделять внимание многим новым проблемам. Это связано не только с появлением нового "поколения" прав (экономических, социальных и культурных), изначально рассматриваемых в качестве элемента позитивного статуса личности <10> и выступающих необходимым составным элементом свободы, без которого полноценное развитие личности невозможно <11>, но и расширением содержания прав первого поколения, большая часть из которых в действительности не может быть полноценно реализована без положительных действий, осуществляемых государством, поскольку последнее должно не просто воздерживаться от посягательства на эти права, но и как минимум защищать их от посягательств со стороны третьих лиц, что уже предполагает определенные позитивные мероприятия <12>. Кроме того, концепция минималистского государства не всегда отвечает идее обеспечения общего блага: в современном мире государства сталкиваются со многими задачами, в решении которых заинтересовано все общество и отдельные индивиды. В этих условиях особую остроту приобретает тезис о диалектическом единстве свободы и власти и концепция эффективного государства <13>: сильная власть, в случае направленности интересов ее носителей на общепризнанные ценности, каковыми являются, в частности, достоинство личности и общественный прогресс, может выступать не противником, а скорее, гарантом свободы. Примечательна в этом смысле позиция П.И. Новгородцева: "Свобода гражданская является лишь оборотной стороной государственной власти, и потому совпадение между ними при нормальных условиях не только возможно, но и неизбежно" <14>.
<9> Чиркин В.Е. Конституция: российская модель. М., 2004. С. 34.
<10> Еллинек Г. Общее учение о государстве. Право современного государства. Т. 1. СПб., 1908. С. 297 - 311; Vasak K. A 30-year struggle: the sustained efforts to give force of law to the Universal declaration of human rights // The UNESCO Courier. 1977. N 11. P. 32. Англ. яз.
<11> Права человека и правовое социальное государство в России / Отв. ред. Е.А. Лукашева. М., 2011. С. 138 - 139.
<12> См. подробнее: Троицкая А. Основные права: происхождение, юридическая природа и пределы защиты // Сравнительное конституционное обозрение. 2013. N 1.
<13> Богданова Н.А. Система науки конституционного права. М., 2001. С. 15.
<14> Новгородцев П.И. Введение в философию права: кризис соврем. правосознания. М., 1997. С. 167. Цит. по: Богданова Н.А. Система науки конституционного права. С. 15.

В рамках такого подхода конституционализм как своего рода идеология направлен не просто на ограничение государственной власти, но также и на то, чтобы способствовать усилиям государства по продвижению свободы личности <15>. С учетом этого и должны быть переосмыслены принципы, составляющие содержание конституционализма.

<15> Thiruvengadam A., Hessebon G.T. Constitutionalism and impoverishment: a complex dynamic // Comparative constitutional law / Ed. by A. Sajo, M. Rosenfeld. Oxford, 2012. P. 155. Англ. яз.
  1. Другой момент связан с тем, что конституционализм, на наш взгляд, идейно должен быть связан с выстраиванием пределов не только публичной власти, но также и свободы личности. Большинство принципов конституционализма, обсуждаемых в науке, касаются создания определенной системы правления, между тем уже давно получила обоснование идея о том, что степень свободы зависит не только от воздействия государства, но и от поведения каждого члена общества. Свобода индивида в принципе не тождественна произволу, и существование человека "в мире" (И. Кант), в обществе приводит к тому, что его свобода не может быть абсолютной, поскольку в таком случае она неминуемо пришла бы в противоречие со свободой иных лиц. Чтобы свобода каждого была совместима со свободой остальных, она должна быть поставлена в определенные рамки. Как представляется, категория конституционализма, утверждающая идею свободы личности, должна охватывать и этот аспект. Принципы конституционализма, воплощаемые в основах конституционного строя, должны быть нацелены на создание не только конституционного государства, но и определенного конституционного статуса личности.

Следует заметить, что идея более широкого понимания конституционализма уже звучала в литературе. Так, соотнося понятия "конституционализм" и "конституционное государство", И.А. Кравец пишет о том, что второе является более узким по своему содержанию, поскольку характеризует государственный строй с точки зрения его приверженности конституционным методам правления, в то время как "конституционализм охватывает не только сферу государства, но и сферу общества, правосознания и правовой системы в целом" <16>. По мнению И.А. Алебастровой, "на первом этапе развития конституций... свобода абсолютизировалась и защищалась главным образом от государства, что было наиболее актуальным. На последующих же этапах развития конституционализма гарантии и вызванные ими ограничения личной свободы были несколько расширены, что обобщенно выразилось в концепции социальной солидарности" <17>.

<16> Кравец И.А. Указ. соч. С. 155.
<17> Алебастрова И.А. Указ. соч. С. 53.

Таким образом, становится актуальной задача поиска принципов конституционализма, относимых не только к организации и функционированию публичной власти, но и к установлению меры возможного для индивидов.

II. Развитие конституционализма в России

Уже на протяжении длительного времени вопрос о перспективах развития конституционализма в России не утрачивает свою остроту. Прежде всего, это вопрос о принципиальной возможности существования конституционализма в России, применимости его основ к отечественной действительности. Некоторые авторы высказывают сомнения в востребованности конституционных идеалов в современной России, указывая, что "конституционализм - это явление европейской жизни... Конституционализм как частное и европейская система права как общее являются опосредованным уникальным продуктом развития западного христианства. В лоне западной церкви не только были выпестованы гносеологические предпосылки, из которых выросла та предельно рациональная правовая и политическая система, которую мы называем конституционной, но и сформировался тот этический код поведения субъектов права, без которого эта рациональная система не может существовать и минуты" <18>. Распространена также достаточно скептическая позиция, согласно которой условием существования конституционализма является определенный уровень политического, экономического и социального развития <19>; достижение же в России этого уровня остается под вопросом.

<18> Пастухов В.Б. Второе дыхание русского конституционализма // Сравнительное конституционное обозрение. 2008. N 2. С. 6.
<19> Близкая позиция была высказана еще основоположниками либеральной мысли. См.: Милль Дж.С. О гражданской свободе. М., 2012. С. 24.

Тем не менее думается, что откладывать или вовсе отрицать идеи конституционализма по той причине, что общество недотягивает до них, вряд ли оправданно, поскольку в этом случае велик риск попадания в замкнутый круг "отсутствие развития - отказ от конституционализма". Решение задач обеспечения прогресса общества в материальной сфере, сфере институционального строительства и упорядочивания социальных связей может и должно происходить в русле идей теории конституционализма. В этом смысле не видится препятствий не только для разработки этой теории, но и для нормативного ее воплощения и реализации на практике.

Другое дело, что остается проблема существования универсальных основ конституционализма. Как пишет И.А. Кравец, отстаивая синтетический подход к выстраиванию конституционализма в России, "конституционализм все же имеет набор универсальных принципов, характерных для конституционных и демократических государств, различающихся по этническим и социально-экономическим характеристикам, но в то же время подобные принципы могут иметь национальные особенности реализации в конкретных государствах и существовать наряду с уникальными (специфическими и неповторимыми) конституционными учреждениями" <20>. Возникает вопрос: какого уровня принципы можно определить в качестве универсальных?

<20> Кравец И.А. Российский конституционализм: проблемы становления, развития и осуществления. СПб., 2005. С. 50.

Очевидно, что идея обеспечения свободы личности является центральной для теории и практики конституционализма. Конституция РФ в полной мере отражает эту идею, устанавливая в ст. 2, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Относительно возможных средств достижения этой цели применительно к различным правовым системам ведутся споры <21>, но создатели Конституции РФ в свое время пошли по пути закрепления принципов ее верховенства, народовластия, разделения властей и федерализма в числе основ конституционного строя. Оставаясь в русле этих принципов, постараемся определить: идет ли на практике речь о "национальных особенностях их реализации" или же выходе за конституционные рамки, требующем внимания и исправления в ходе определенных реформ.

<21> Являются ли универсальными приведенные нами выше три принципа? Они действительно направлены на ограничение власти, но означает ли это, что их комбинация и сами они представляют собой единственно возможный способ такого ограничения? Обязателен ли для ограничения власти принцип народовластия (который с древности "конкурирует" с идеями "правления мудрых", поиска компромисса вместо принятия решения большинством голосов и т.д.)? Возможны ли сдержки иные, нежели те, которые предлагает система разделения властей в западном ее прочтении, или тот же результат может быть обеспечен другими средствами (наличием большого количества социальных групп, противодействие которых не допускает узурпации власти одной из них, или религиозного совета, обладающего верховенством по отношению ко всем светским органам власти)? Возможен ли конституционализм в обществе, где высшую юридическую силу имеет не конституция, а свод религиозных правил? Эти и подобные вопросы требуют разрешения. См.: Tezcur G. Constitutionalism, judiciary and democracy in islamic societies // Polity. 2007. N 4. Англ. яз.; Owusu M. Domesticating democracy: culture, civil society and constitutionalism in Africa // Comparative studies in society and history. 1997. N 1. P. 127. Англ. яз.; Алаев Л.Б. Политическая система и политическая культура Индии // Политические системы и политические культуры Востока / Под ред. А.Д. Воскресенского. М., 2007. С. 485 - 491.

Отметим здесь же, что Конституция РФ содержит и базовые положения, которые могут быть отнесены к принципам, определяющим рамки свободы личности, и будут рассмотрены ниже.

  1. Принципы принадлежности, организации и функционирования власти в РФ.

Говоря об указанных принципах, следует, прежде всего, еще раз подчеркнуть, что существование их призвано не допустить злоупотребления властью и нарушения свободы, но вовсе не нацелено на то, чтобы сделать выполнение государством его функций невозможным. С этой точки зрения четкие правила, определяющие статус органов публичной власти и ее должностных лиц, являются не помехой, а поддержкой для них, подобно тому, как скелет живого организма удерживает определенную форму, но при этом позволяет ему двигаться <22>.

<22> Holmes S. Constitutions and constitutionalism // Comparative constitutional law. P. 192. Англ. яз.

В рамках данной статьи нет возможности рассмотреть все аспекты, связанные с организацией и функционированием публичной власти в России. Тем не менее можно выделить некоторые моменты, имеющие базовое значение для установления ее пределов.

Так, действие принципа народовластия может быть оценено с позиции участия граждан в управлении делами государства с учетом практики реализации непосредственной и представительной демократии и форм демократического участия за ее пределами <23>. Соответствующие институты напрямую связаны с реализацией политических прав и свобод. Следует признать, что в этой области существуют хорошо известные проблемы, приводящие к тому, что на практике принцип народовластия не функционирует в качестве предела государственной власти и, соответственно, элемента конституционализма.

<23> Васильева С.В. Принцип демократии // Основы конституционного строя: двадцать лет развития / Под ред. А.Н. Медушевского. М., 2013. С. 55.

Для исправления ситуации не следует пытаться заменить народовластие "ручными" инструментами (использование административного ресурса на выборах <24>, президентские "фильтры" <25>, ограничения пассивного избирательного права <26>, перекрывание каналов выражения гражданами протеста <27> и т.д.) и вспомогательными способами участия некоторых групп граждан в политическом процессе (консультации органов власти с коммерческими и общественными структурами по поводу последствий принимаемых решений; электронные формы демократии, экспертная деятельность граждан и организаций и др.). Первые не имеют отношения к народовластию; вторые, имея преимущественно факультативный и консультативный характер, не могут стать настоящей альтернативой традиционным демократическим механизмам <28>. В связи с этим, как представляется, именно последние должны подвергнуться реформированию, нацеленному на исправление "перекосов" последних лет (например, при ограниченности средств контроля граждан за своими представителями и осуществлении его главным образом в момент перевыборов увеличение сроков полномочий Государственной Думы и Президента РФ до 5 и 6 лет соответственно вовсе не выглядит обоснованным; нынешние прямые выборы губернаторов в субъектах могут быть названы таковыми лишь с большой натяжкой; содержание института референдума, вопреки ст. 3 Конституции, на федеральном уровне практически полностью выхолощено и т.д.). При этом соответствующие изменения - что особенно важно - должны быть дополнены мерами, направленными на совершенствование (можно было бы сказать - создание) политической конкуренции. Это касается информационного пространства, вопросов партийного строительства и избирательных технологий (так, в отсутствие избирательных блоков, множество новых мелких партий едва ли смогут повлиять на существующую расстановку политических сил <29>), а также различных способов выражения протеста гражданами, не нарушающими конституционные рамки <30>. В соответствии с пониманием конституционализма, поддерживаемым в данной статье, важно подчеркнуть, что соответствующие механизмы призваны не препятствовать осуществлению власти, а способствовать поиску, обсуждению и принятию политических и управленческих решений, отвечающих интересам различных социальных групп.

<24> Особое мнение члена ЦИК РФ Е.И. Колюшина о Протоколе ЦИК о результатах выборов Президента РФ 2012 г. [Электронный ресурс]. URL: http://www.cikrf.ru/banners/prezident_2012/itogi/kolushin_osoboe_mnenie.pdf.
<25> Федеральный закон от 6 окт. 1999 г. N 184-ФЗ "Об общих принципах организации законодательных (представительных) и исполнительных органов государственной власти субъектов Российской Федерации", ст. 18.
<26> Федеральный закон от 12 июня 2002 г. N 67-ФЗ "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации", пп. "а" п. 3.2 ст. 4.
<27> Кодекс об административных правонарушениях, ст. 20.2.2.
<28> Васильева С.В. Принцип демократии. С. 72.
<29> По оценкам, прозвучавшим в литературе, снижение требований к количеству членов партий, не затрагивая сущности сложившейся в России "управляемой" многопартийности, "даст возможность партийной системе на какое-то время преодолеть кризис легитимности". См.: Лаврентьев С.Н. Либерализация партийного законодательства России: демократизация или укрепление системы "управляемой многопартийности"? // Право и политика. 2012. N 6. С. 1024.
<30> Авакьян С.А. Демократия протестных отношений: конституц.-правовое измерение // Конституционное и муниципальное право. 2012. N 1.

Многие проблемы, связанные с принципом народовластия, имеют эффект и в сфере разделения властей. Первоначальная проблема российской Конституции, еще ярче высвеченная некоторыми решениями Конституционного Суда РФ <31>, - несбалансированность системы власти и доминирующее положение в ней Президента, - дополняется в настоящее время формированием единого центра принятия решений. В ситуации, когда за исполнительной и законодательной ветвями власти стоит одна и та же политическая сила (олицетворяемая к тому же главой государства), говорить о традиционном механизме сдержек и противовесов не приходится (что не опровергает тезиса о необходимости возвращения статуса главы государства к конституционным рамкам). В сущности, подобная политическая картина складывается во многих государствах <32>; ответом на нее становится кристаллизация статуса оппозиции. Как представляется, в России регулирование статуса оппозиции должно быть серьезно усовершенствовано для того, чтобы она могла эффективно выполнять соответствующие требованиям конституционализма задачи сдерживания правящей силы, контроля за ее деятельностью и предложения взвешенных политических альтернатив. Речь идет как об организационных гарантиях деятельности (официальный статус, доступ к информации, дополнительные процессуальные преимущества в ходе работы парламента, руководство и участие в работе ключевых комитетов), так и о контрольных полномочиях в отношении исполнительной ветви власти и законодательного большинства ("правительственные часы" с участием Председателя Правительства, расследования по инициативе парламентского меньшинства, выделение дней для работы с законодательными инициативами оппозиции, возможность созыва референдума, практика оспаривания законов, принятых по инициативе большинства, в Конституционном Суде и т.д. <33>).

<31> Постановления Конституционного Суда РФ от 31 июля 1995 г. N 10-П; от 11 дек. 1998 г. N 28-П; от 21 дек. 2005 г. N 13-П и некоторые другие.
<32> Herman V., Pope J. Minority governments in Western democracies // British journal of political science. 1973. Vol. 3. N 2. Англ. яз.; Levinson D.J., Pildes R.H. Separation of parties, not powers // Harvard law review. 2006. Vol. 119. N 8. Англ. яз.
<33> Васильева С.В. Конституционно-правовой статус... Троицкая А.А. Парламентская оппозиция в системе разделения властей: орг. гарантии и доступ. инструменты контроля // Сравнительное конституционное обозрение. 2011. N 1.

Принцип федерализма, предполагающий разделение власти по вертикали во избежание злоупотреблений ею через существование двух уровней государственной власти, разграничение компетенции между ними, гарантии соблюдения центром интересов субъектов и участие последних в формировании и функционировании общегосударственной власти, также сталкивается с определенными проблемами реализации в России, связанными как с некоторыми формулировками Конституции (лаконичными и не всегда вполне последовательными), так и с решениями, принимаемыми органами власти на разных этапах. В итоге в настоящее время в отношениях между центром и субъектами наблюдается тяготение к унитаристскому типу связей, дополняемому "нестандартными" решениями применительно к отдельным субъектам. Необходимо стратегическое реформирование федеративных отношений, включая решение вопроса о статусе субъектов, допустимых различиях между ними в условиях единства правового статуса граждан РФ, о подходах, включая дифференцированные <34>, к разграничению компетенции и финансовых средств между центром и регионами. Финансовая составляющая взаимоотношений центра и субъектов требует особой проработки с учетом объективных особенностей географического и экономического положения отдельных территорий, с тем чтобы обеспечить не только прозрачные механизмы "выравнивания", но и задействовать потенциал развития субъектов Российской Федерации. Ключевым моментом видится необходимость усиления возможностей политической самоорганизации субъектов и их влияния на решение общегосударственных задач. В целом разделение властей в вертикальном аспекте (как и в горизонтальном) сопряжено с установлением не только норм разграничения полномочий, но и правил взаимодействия между отдельными ветвями и уровнями власти и согласования интересов.

<34> В науке обсуждается, например, установление в федеральном регулировании предметов совместного ведения возможности принятия субъектами "отклоняющихся" законов, подобно тому, как это предусмотрено абз. 3 ст. 72 Основного Закона ФРГ.

Очевидно, что многие направления развития основ Российского государства тесно связаны между собой. Например, формирование оппозиции и определение системы федеративных связей требует политического многообразия, совершенствования процессов политического строительства и институтов народовластия в целом. Проблема, однако, заключается в том, что многие вопросы, требующие решения, регулируются на политическом уровне. Так, необходимость поиска компромиссов в системе различных органов и уровней власти сложно регулировать в категориях права. Речь идет о необходимости формирования базовой установки на соблюдение всеми органами власти и должностными лицами принципов Конституции, сформулированных подчас достаточно широко и требующих поэтому уточнения содержания. В отсутствие "моста" между соответствующими теориями и практикой государственного строительства говорить о верховенстве Конституции как важнейшем элементе российского конституционализма не приходится.

  1. Принципы правового статуса личности.

В науке подробно представлены различные принципы правового статуса личности - такие, как соответствие статуса конституционным основам и международным стандартам, принципы всеобщности, равноправия, гарантированности и др. <35>. Здесь же хотелось бы сосредоточиться на принципах, определяющих меру возможного поведения индивидов и коллективов с позиций конституционализма. В их числе можно было бы назвать по крайней мере два: принцип свободы личности при сочетании индивидуальных интересов с интересами других лиц, а также общим благом и принцип пропорциональности.

<35> См., например: Авакьян С.А. Конституционное право России: В 2 т. Т. 1. М., 2010. С. 579 - 593.

Первый из названных принципов адресуется к свободе личности (как возможности обеспечения сферы ее автономии, позволяющей ей распоряжаться собой и своими действиями, предполагающей ее свободное развитие в процессе пользования различными нематериальными и материальными благами), поставленной в определенные границы с целью соблюдения статуса других субъектов конституционно-правовых отношений <36>. На практике он имеет много проявлений. Приведем в качестве примера идею социальной солидарности - одну из идей, которая, как представляется, в перспективе может быть усилена в России. В российской практике разрыв между радикальной экономической и консервативной социальной политикой <37> приводит к многочисленным социальным проблемам, в т.ч. пребыванию огромного количества граждан за чертой бедности на фоне колоссального расслоения населения по уровню благосостояния. Между тем вырисовывается большой потенциал для усиления социальной функции собственности как ее имманентного предела, что требует определенных политико-правовых решений. Речь идет о дополнительных усилиях по конвертации экономического эффекта в социальные проекты, направленные на достижение определенного качества жизни граждан <38>. Кроме того, следует акцентировать необходимость совершенствования перераспределительных механизмов в социально-экономической сфере. Например, представляется перспективной идея расширения "социального предпринимательства", позволяющего добиться значительного социального эффекта (даже и превосходящего экономический), в т.ч. за счет отказа от распределения прибыли между учредителями предприятия и реинвестиций в социальные цели <39>, в т.ч. экологической направленности. Также не следует уходить от обсуждения введения прогрессивной шкалы налогообложения, в пользу которой в литературе приводятся серьезные аргументы <40>. Подобные решения призваны более четко обрисовать меру правовых возможностей отдельных индивидов (их объединений) с учетом интересов всего общества.

<36> То же. С. 585.
<37> На дуализм (либеральные экономические реформы при сохранении социалистических начал государственности) российской ситуации неоднократно указывалось в литературе. См.: Колюшин Е.И. Конституционно-правовые проблемы социального государства в России // Россия как социальное государство: конституц. модель и реальность. М., 2007. С. 5.
<38> Экономические успехи государства не приводят автоматически к продуманной социальной политике. См.: Посткризисное развитие в России: модернизация, инновации и соц. государство; перспектива до 2025 г. Екатеринбург, 2011. С. 3.
<39> То же. С. 86.
<40> См., например: Овчарова Л.Н. Приоритеты социального государства в контексте повышения уровня жизни населения России // Россия как социальное государство. С. 46. Как справедливо отмечает автор, эта мера (в т.ч. вопрос о том, с каких доходов должна начинаться прогрессия и какой крутизны должна быть шкала) требует взвешенного отношения с тем, чтобы не допустить дестабилизации средних слоев населения.

Борьба с социальными деформациями требует выстраивания и такого предела прав, как запрет злоупотребления правами <41> (применительно к российской Конституции ассоциируемый обычно с ч. 3 ст. 17 - "Осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц"). Здесь акцент стоит на соотнесении свободы индивида со свободой третьих лиц, хотя представляется, что от способности противодействовать злоупотреблению правами выиграет и общество в целом. Вопросу злоупотребления правами посвящено немало работ, и задача осмысления признаков такого поведения сохраняет свою актуальность; здесь же укажем лишь на такие признаки злоупотребления, как пользование правами вопреки их сущности <42> и против целей конституционного порядка с причинением вреда личным или общественным благам <43>.

<41> Крусс В.И. Указ. соч. С. 618 - 619.
<42> Хессе К. Основы конституционного права ФРГ. М., 1981. С. 332.
<43> Крусс В.И. Указ. соч. С. 648.

В целом идея сочетания частных интересов между собой, а также с общими интересами призвана служить ориентиром для всех подходов к установлению пределов юридических возможностей для отдельных индивидов.

Второй принцип - принцип пропорциональности - выступает универсальным критерием соотнесения права, ставящегося в определенные границы, и целями установления этих границ. Иными словами, данный принцип - обязательный спутник идейной составляющей конституционализма, требующей установления пределов и ограничений <44> прав как в общих интересах, так и с целью защиты прав третьих лиц. В теории и практике зарубежных органов конституционного контроля и Европейского суда по правам человека принцип пропорциональности разработан и применяется как элемент справедливости, поддающийся формализации через систему последовательно применяемых тестов <45>. Эти тесты, направленные на установление сферы защиты права, проверку наличия легитимной цели ограничения, соответствия ограничения заявленным целям и, наконец, определение пропорциональности ущерба, причиненного индивиду в результате ограничения его права, выгоде правительства в отношении достижения поставленной цели <46>, представляют собой четкую структуру, позволяют максимально объективно подойти к проблемам конкретных ограничений и имеют, кроме того, колоссальное значение с точки зрения действия принципа верховенства права, обеспечивая прозрачную и предсказуемую процедуру принятия решений органами конституционного контроля. Думается, что следование Конституционным Судом РФ четким правилам оценки пределов основных прав способствовало бы реализации в России режима конституционности, тем более что и другие органы власти, зная о возможной последующей проверке своих решений, могли бы действовать с учетом принципа пропорциональности.

<44> О различиях между пределами и ограничениями прав см.: Barak A. Proportionality // Comparative constitutional law. P. 739; Маунц Т. Государственное право Германии (ФРГ и ГДР). М., 1959. С. 170 - 173; Герардс Я., Сенден Х. Структура основных прав и Европейский суд по правам человека // Сравнительное конституционное обозрение. 2010. N 3; Троицкая А.А. Пределы и ограничения основных прав личности: проблемы соотношения понятий // Вестник Московского университета. Сер. 11: Право. 2007. N 3.
<45> Шлинк Б. Пропорциональность: к проблеме баланса фундамент. прав и обществ. целей // Сравнительное конституционное обозрение. 2012. N 2. С. 56 - 57.
<46> Коэн-Элия М., Порат И. Американский метод взвешивания интересов и немецкий тест на пропорциональность: ист. корни // Сравнительное конституционное обозрение. 2011. N 3. С. 61 - 62.

Заключение

Теория конституционализма имеет определяющее значение для развития всей правовой системы государства, выступая, по замечанию некоторых ученых, даже своего рода философией права <47>, охватывающей как идеологическую, так и нормативную его составляющие, а также практику реализации правовых норм. Совершенно очевидно, что одного только текста конституции, сколь бы совершенен он ни был, недостаточно для полноценного воплощения идей конституционализма в жизнь.

<47> Крусс В.И. Конституционализм и философия права: к постановке проблемы // Право и жизнь. 1998. N 15. С. 18.

Теоретические конструкции конституционализма имеют разное воплощение в различных государствах. Признание возможности построения разных моделей конституционализма отражает серьезное восприятие местного контекста, местной культуры. Это не исключает, однако, выделения общей цели и сущности конституционализма, каковой является обеспечение свободы человека в обществе. Принципы, содержательно наполняющие категорию конституционализма, должны быть переосмыслены с точки зрения их способности выступать средствами достижения этой цели.

В России сохраняет свою актуальность задача совершенствования основ конституционного строя в духе конституционализма, направленного на создание ограниченной, но при этом эффективно функционирующей публичной власти и очерчивание пределов прав отдельных индивидов с тем, чтобы достичь максимального уровня возможностей развития каждой личности. С этой позиции конституционализм выступает не результатом, а предпосылкой, условием определенной степени развития всего общества. Представляется, что расширенный в своем понимании конституционализм в состоянии внести большой вклад в решение многих политических и социально-экономических проблем российского общества и государства.