Мудрый Юрист

К вопросу о вменяемости подсудимого *

<*> Spasennikov B.A. On the issue of putability of the accused.

Спасенников Борис Аристархович, профессор кафедры уголовно-правовых дисциплин НОУ ВПО "Московский институт права", доктор юридических наук, доктор медицинских наук, профессор.

Автор статьи, опираясь на опыт своей юридической и медицинской практики, научные труды по юриспруденции и материалы судебной практики, сформулировал определение вменяемости в уголовном праве.

Ключевые слова: вменяемость, невменяемость, уголовный закон, судебная практика.

The author of the article on the basis of his juridical and medical practice, scientific works on jurisprudence and materials of judicial practice formulated a definition of putability in criminal law.

Key words: putability, imputability, criminal law, judicial practice.

Дихотомия "вменяемость - невменяемость" лица, совершившего общественно опасное деяние, принадлежит к числу наиболее проблемных в судебной практике. Число лиц, признанных судом невменяемыми, в различных регионах страны существенно различается <1>.

<1> Спасенников Б.А., Спасенников С.Б. Психические расстройства и их уголовно-правовое значение. М.: Юрлитинформ, 2011.

Как указывается в Обзоре кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2001 г., "немалое количество ошибок, связанных с неполным исследованием обстоятельств, относящихся к субъекту преступления, допускается судами по делам о преступлениях, совершенных лицами, психическое состояние которых нуждается в проверке.

Психическое состояние К. в судебном заседании не исследовалось, суд ограничился лишь оглашением актов стационарных комплексных психолого-психиатрических экспертиз... акт судебно-психиатрической экспертизы подлежит оценке судом" <2>.

<2> Обзор кассационной практики Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации за 2001 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 9. С. 19.

"Заключение экспертов, как и любое другое доказательство, не имеет заранее установленной силы и судом должно оцениваться в совокупности с иными материалами дела" <3>.

<3> Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации от 30 декабря 1997 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 1998. N 8. С. 7.

Российский уголовный закон не раскрывает понятие "вменяемость", определяя лишь вторичное понятие - "невменяемость".

Многие ученые-правоведы и юристы-практики в своих трудах по уголовному праву не дают определения первичного по отношению к невменяемости понятия вменяемости.

Иногда ошибочно утверждается, что понятие вменяемости вытекает из определения невменяемости: "В уголовном праве данное понятие (вменяемость. - Авт.) употребляется в более узком, специальном смысле, как антитеза понятию "невменяемость" <4>, "вменяемость лица... является антиподом невменяемости" <5>, "понятие вменяемости противоположно понятию невменяемости" <6>, "его легко вывести из понятия "невменяемости" <7>.

<4> Курс уголовного права. Общая часть. М., 2002. Т. 1. С. 278.
<5> Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Ростов-на-Дону, 1996. С. 77.
<6> Павлов В.Г. Субъект преступления. СПб., 2001. С. 105.

КонсультантПлюс: примечание.

Учебник "Уголовное право России. Общая часть" (под ред. В.П. Ревина) включен в информационный банк согласно публикации - Юстицинформ, 2009.

<7> Уголовное право России: Учебник / Под ред. В.П. Ревина. М., 2000. С. 150.

По мнению нашей уважаемой коллеги, профессора Л.И. Беляевой, "вменяемость представляет собой такое состояние психики человека, которая характеризуется способностью осознавать фактический общественно опасный характер своих действий (бездействия) и руководить ими". "Зеркальное" определение вменяемости как "психического состояния лица, заключающегося в его способности по состоянию психического здоровья, по уровню социально-психического развития и социализации, а также по возрасту осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководить ими во время (в момент) совершения преступления", дано и в одном из фундаментальных трудов Института государства и права РАН <8>.

<8> См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.В. Наумов. М., 1997. С. 74.

Известны и следующие, на наш взгляд, неточные определения вменяемости: "Вменяемость, т.е. наличие достаточного психического здоровья, при котором лицо способно понимать характер своих действий и их последствий и руководить своим поведением" <9>.

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева) включен в информационный банк согласно публикации - ИНФРА-М-НОРМА, 2000 (3-е издание, дополненное и измененное).

<9> Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. М., 1999. С. 27.

Доцент Т.В. Кондрашова следующим образом определяет вменяемость: "Психическое состояние лица, заключающееся в его способности по уровню социально-психологического развития, социализации, возрасту и состоянию психического здоровья отдавать отчет в своих действиях, бездействии и руководить ими во время совершения преступления и, как следствие этого, в способности нести уголовную ответственность и наказание" <10>.

<10> Уголовное право: Учебник для вузов / Отв. ред. И.Я. Козаченко и З.А. Незнамова. М., 1999. С. 172.

Укажем, что эти две категории "вменяемость" и "невменяемость" используются для решения одной, общей для них задачи, а именно - "обеспечить уголовную ответственность и наказание только тех лиц (совершивших деяния, опасные для общества), которые по состоянию психического здоровья способны нести такую ответственность..." <11>. Но вменяемость - обязательный признак субъекта преступления, а невменяемость лица свидетельствует об отсутствии этого признака состава преступления. Поэтому, на наш взгляд, недопустимо легко выводить одно понятие из другого. Мы полагаем, что наш уважаемый коллега профессор З.А. Астемиров справедливо указывает, что "вменяемость нельзя рассматривать антигипотезой невменяемости" <12>.

<11> Антонян Ю.М., Бородин С.В. Преступное поведение и психические аномалии. М., 1998. С. 132.
<12> Астемиров З.А. Уголовная ответственность и наказание несовершеннолетних. М., 1970. С. 25.

Среди опрошенных нами мировых судей значительная часть сформулировали различные варианты "зеркальных" определений вменяемости. Остальные затруднились дать определение понятия - вменяемость. Более того, многие мировые судьи ошибочно утверждали, что вменяемость (невменяемость) лица определяется врачами-психиатрами (судебно-психиатрической экспертизой), что заведомо противоречит отечественному законодательству. Выше нами показана позиция Верховного Суда Российской Федерации, в фундаментальном курсе уголовного права также справедливо указывается, что "решение о признании человека вменяемым или невменяемым выносит суд" <13>.

<13> Курс уголовного права. М., 2002. Т. 1. С. 280.

Характеризуя глубину переоценки судебной практикой значимости медицинского критерия в решении вопроса о вменяемости / невменяемости, профессор Р.И. Михеев достаточно обоснованно говорил о распространении "комплекса профессиональной неуверенности" как следствия недостаточного уровня подготовки юристов в этой области <14>.

<14> См.: Михеев Р.И. Проблемы вменяемости, вины и уголовной ответственности: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук в форме научного доклада. М., 1995.

Длительное время существует ошибочное представление, что вменяемость отсутствует при психических заболеваниях <15>. К сожалению, подобный взгляд пропагандируется и в некоторых комментариях к Уголовному кодексу Российской Федерации. В одном из них говорится, что "душевнобольные и страдающие психическим расстройством лица не способны осознавать фактическое или социальное значение своих действий или не способны руководить ими. Привлечение их к уголовной ответственности и применение к ним наказания было бы неоправданной жестокостью" <16>.

<15> Судебная психиатрия. Руководство для врачей / Отв. секр. Д.Р. Лунц. М., 1950. С. 10.

КонсультантПлюс: примечание.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации (под ред. Ю.И. Скуратова, В.М. Лебедева) включен в информационный банк согласно публикации - ИНФРА-М-НОРМА, 2000 (3-е издание, дополненное и измененное).

<16> Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. М., 1999. С. 27.

Приводится и близкое по смыслу, но, на наш взгляд, также спорное утверждение: "Способность понимать не только фактическую сторону своих поступков, но и социальную их значимость и при этом сознательно руководить своими действиями свойственна только психически здоровым и умственно полноценным людям" <17>. Спорным является и утверждение: "...вменяемость представляет собой отсутствие у лица психических расстройств, вследствие чего он осознает фактический характер и общественную опасность своих действий (бездействия) и руководит ими" <18>.

<17> Уголовное право Российской Федерации: Учебник для вузов / Под ред. Б.В. Здравомыслова. М., 2001. С. 198.
<18> Борзенков Г.Н., Комиссаров В.С., Кузнецова Н.Ф., Тяжкова И.М. Уголовное право в вопросах и ответах. М., 2002. С. 35.

На наш взгляд, главным в решении рассматриваемого вопроса в судебном заседании служит основополагающее понимание того обстоятельства, что наличие (отсутствие) у субъекта психического расстройства не обусловливает и не может обусловливать судебное решение о его вменяемости или невменяемости. Главное - определение значимости влияния этого психического расстройства на осознанно-волевую регуляцию поведения, осознанно-волевой выбор (принятие / отрицание) социально приемлемого (социально негативного) поведения в уголовно-релевантной ситуации <19>, на осознание субъектом (полное или частичное) фактического содержания и (или) социальной значимости (запретности) избранного варианта поведения и руководства им. Это отвечает букве и духу закона. Профессор С.В. Бородин формулирует данное положение следующим образом: "При оценке заключений судебно-психиатрической экспертизы о совершении общественно опасного деяния в состоянии невменяемости существенно значение характера заболевания и связи мотивации с психическим расстройством, которое констатируется у лица, совершившего это деяние" <20>.

<19> О.Д. Ситковская приводит следующую формулировку: "Соотнесение этого расстройства с генезисом и характером дефектов психики и их влиянием на формирование и реализацию целей и способов действий" (Ситковская О.Д. Психология уголовной ответственности. М., 1998. С. 126).
<20> Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. А.В. Наумов. М., 1997. С. 241.

Установление факта вменяемости / невменяемости относится только к компетенции суда. Полномочия судебно-психиатрической экспертизы не могут выходить за пределы профессиональных знаний врача по установлению диагноза и определению тактики лечения. Мнение психиатров-экспертов о вменяемости / невменяемости подсудимого не может являться для суда определяющим. А с точки зрения врачебной этики вынесение врачом суждения о вменяемости / невменяемости, по нашему мнению, недопустимо. Задача врача, определяемая данной им клятвой Гиппократа, - помогать больному в любой ситуации, откликаться на его жалобы, а не выносить внесудебный вердикт.

М. Гризингер, один из авторитетнейших психиатров XIX в., справедливо указывал, что "врач не должен судить о вменяемости - об этом совершенно юридическом вопросе; если ему суд поставит подобный вопрос, врач должен уклониться от ответа; врач собственно должен отвечать на вопрос, есть ли в данном случае болезненное состояние, которое могло бы нарушить или действительно нарушило бы духовную жизнь вообще и в особенности уничтожило бы или более или менее ограничило бы или могло бы ограничить свободу действий" <21>.

<21> Гризингер М. Душевные болезни. СПб., 1880. С. 44.

А.Ф. Кистяковский в конце XIX в. писал: "Мнение врача относительно вменяемости субъекта не обязательно для судьи, потому что было бы ужасно, если бы ответы врачей, часто столь плохие и противоречивые, имели решительное влияние на исход уголовных процессов" <22>.

<22> Кистяковский А.Ф. Элементарный учебникъ общаго уголовнаго права. Кiев, 1882. Часть Общая. С. 521.

Иначе трактовал этот вопрос один из основоположников отечественной судебной психиатрии В.П. Сербский. Он указывал, что за юридическим содержанием термина способности к вменению скрывается понятие об известном психическом состоянии, определение которого доступно только врачу, а не судье <23>. Вместе с тем отечественный ученый писал: "Понятие душевной болезни и понятие невменяемости совпадают далеко не всегда, одно покрывается другим только в некоторых классических, строго определенных формах болезни" <24>.

<23> См.: Судебная психиатрия. Руководство для врачей / Отв. секр. Д.Р. Лунц. М., 1950. С. 10.
<24> Сербский В.П. Законодательство о душевных болезнях // Журнал невропатологии и психиатрии им. С.С. Корсакова. 1905. Т. 5. С. 786.

Судей не могут не настораживать следующие заявления его последователей из числа психиатров: "...когда имеешь дело не с описанием в учебнике того или иного изолированного синдрома, а с его конкретным носителем - живым человеком... вопрос, что есть норма и что - патология, становится расплывчатым и трудно уловимым", после чего эксперту приписывается способность "безошибочно, иногда по одному лишь жесту, слову, внешнему виду определять его внутреннее состояние, относить его к нормальному или патологическому" <25>. Своеобразной претензией на монопольное положение психиатров в решении вопросов вменяемости явилось суждение о том, что целью судебной психиатрии является определение адекватности "судебного решения по категории "уголовная ответственность (комментарии излишни! - Авт.)" <26>.

<25> Братусь Б.С. Аномалии личности. М., 1988. С. 7.
<26> Андреев А.С., Бухановский А.О. Криминальная психиатрия // Серийные убийства и социальная агрессия. Ростов-на-Дону, 1994. С. 11.

При изучении нами большого числа заключений судебно-психиатрической экспертизы выявлен тот факт, что значительная часть заключений строилась по следующей схеме: если подэкспертный страдает хроническим психическим расстройством, то он невменяемый. Это значит, что в основу вывода ложится один медицинский критерий. Заключения не содержали сведений о том, обладал ли подэкспертный потенциальной способностью фактически осознавать свои действия и руководить ими применительно к моменту (во время) совершения деяния, хотя не всякая стадия психических расстройств исключает эту способность. В единичных заключениях эксперты дали минимально достаточный анализ способности подэкспертных руководить своими действиями (на момент совершения общественно опасного деяния). Как правило, от диагноза и описания состояния подэкспертного на момент обследования они переходили к заключительному выводу, минуя главный этап. Но, на наш взгляд, психическое состояние подэкспертного на момент обследования практически не соответствует таковому на момент совершения деяния, предусмотренного Особенной частью Уголовного кодекса. Это происходит за счет "условной приятности, желательности" болезненного признака (симптома) в условиях воздействия психотравмирующей обстановки уголовного преследования, воздействия потенциальных угроз последствий содеянного. В силу этих и других психотравмирующих причин может измениться выраженность проявлений психического расстройства, ретроспективная проекция которого не носит линейный характер.

Мы солидарны с сотрудниками Института имени В.П. Сербского Л.И. Подрезовой и Е.А. Трошкиным, считающими, что ошибочную позицию занимают эксперты, которые настаивают на признании невменяемыми, по существу, всех больных шизофренией. Значительное число этих лиц настолько социально адаптированы и управляют своим поведением, что при совершении ими общественно опасных действий вывод о невменяемости не может считаться обоснованным вне учета особенностей психического расстройства <27>.

<27> См.: Подрезова Л.И., Трошкин Е.А. Вопросы вменяемости при шизофрении // Социалистическая законность. 1988. N 11. С. 32 - 33.

Между тем еще в 1950 г. было известно, что "даже установление такой классической формы психической болезни, как шизофрения, не является абсолютным и бесспорным основанием для признания невменяемости. Известны случаи, когда у шизофреников болезненные явления сводятся к наличию лишь незначительного психического дефекта, когда после перенесенного в прошлом приступа шизофрении личность остается достаточно сохранной, активной, способной правильно оценивать свои действия. В этих случаях вопрос о вменяемости этих лиц может быть решен положительно. Несмотря на диагностирование психической болезни, эти лица в момент совершения преступления могли принимать решение со знанием дела" <28>.

<28> Судебная психиатрия. Руководство для врачей. С. 14.

По нашему мнению, схема "диагноз хронического психического расстройства - вывод о невменяемости" уводит суд от оценки механизма избирательного поведения в ситуации конкретного деяния, минимизирует возможность правильного судебного решения.

Следует отметить, что, по нашему мнению, судьи подчас переоценивают возможности экспертов, которые в своих заключениях делают (делали) выводы о вменяемости / невменяемости подэкспертных, отсутствует критический подход к этим заключениям. Зачастую судьи не обязывают экспертов анализировать способность субъекта к осознанно-волевой регуляции поведения в отношении инкриминируемого ему деяния. К сожалению, в заключениях экспертов вменяемость зачастую не связывается со временем (с моментом) совершения деяния, запрещенного уголовным законом <29>.

<29> Спасенников Б.А., Спасенников С.Б. Состояние опьянения и его уголовно-правовое значение. М.: Юрлитинформ, 2011.

В.Н. Кудрявцев указывает, что "субъектом правового поведения может быть только вменяемое лицо" <30>. Поэтому закрепление в уголовном законе формулы вменяемости, содержащей определение этого понятия, его признаки и критерии, выступило бы гарантом законности при решении вопроса о привлечении лица к уголовной ответственности, логически и юридически завершило бы законодательную формулировку важнейшего принципа уголовного права - принципа вины. Необходимо определить то правовое поле, в пределах которого уголовная ответственность совместима с идеей справедливости, сделать вменяемость позитивно-правовым понятием с учетом новеллы ст. 22 УК России "Уголовная ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим вменяемости" <31>.

<30> Кудрявцев В.Н. Правовое поведение: норма и патология. М., 1982. С. 71.
<31> Спасенников Б.А., Спасенников С.Б. Принудительные меры медицинского характера в уголовном праве России. М.: Юрлитинформ, 2011.

Итак, в судебной практике вменяемость лица - его способность к осознанно-волевому поведению во время (в момент) совершения преступления. Психическое расстройство, которое не исключает осознанно-волевого поведения во время (в момент) совершения деяния, является лишь основанием для назначения принудительных мер медицинского характера, сопряженных с исполнением наказания.

Не менее важным является уточнение формулы невменяемости. Из судебной практики явствует, что зачастую психическое расстройство, под влиянием которого лицо совершает общественно опасное деяние, определяет возможность осознавать (полностью или частично) фактический характер своих действий, но не дает возможности осознать общественную опасность своих действий либо руководить ими. Например, лицо, страдающее бредом преследования, наносит удар ножом в шею сослуживцу с целью избавления от преследования. При этом больной осознает фактический характер своих действий, т.е. то, что он держит в руках нож, наносит прицельный удар ножом в шею сослуживца-"преследователя", но общественную опасность своих действий не осознает в силу имеющегося тяжелого психического расстройства. В судебной практике таких лиц верно признают невменяемыми, что, впрочем, противоречит норме закона. Поэтому не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния не могло осознавать фактический характер и (или) общественную опасность своих действий (бездействия) либо руководить ими вследствие хронического психического расстройства, временного психического расстройства, слабоумия либо иного расстройства психики <32>.

<32> Спасенников Б.А., Козаченко И.Я. Вопросы уголовной ответственности и наказания лиц, страдающих психическими расстройствами, не исключающими вменяемости // Государство и право. 2001. N 5.