Мудрый Юрист

Договор как гражданско-правовое средство распределения рисков в интересах участников гражданского оборота

Вячеславов Ф.А., аспирант кафедры гражданского права юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, заместитель директора юридической фирмы "Группа правовых исследований".

В настоящее время в науке гражданского права господствует нормативистское представление о договоре как о соглашении лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей.

Представляется, что подлинное значение договора для гражданского оборота может быть установлено через категории интереса и риска.

В литературе можно выделить два основных подхода к решению вопроса о связи договора и риска. Представители первого подхода считают, что риск является чем-то внешним по отношению к договору. Свое непосредственное выражение данная позиция нашла в выделении класса так называемых алеаторных (рисковых) сделок, к которым были отнесены азартные игры, пари и страхование.

По мнению проф. Е.А. Суханова, к ним относятся договоры, результат которых нельзя предсказать <*>. Рисковым договорам посвящен Титул XII Французского гражданского кодекса, а понятие рискового договора получило законодательное закрепление в ст. ст. 1964 и 1104 Французского гражданского кодекса. Согласно ст. 1964 Французского гражданского кодекса рисковым договором является "двустороннее соглашение, последствия которого, как в отношении выгод, так и потерь, зависят для всех сторон или для одной или для нескольких сторон от неизвестного события". Ст. 1104 относит договор к числу рисковых, "если эквивалент (того, что каждая из сторон предоставит и получает) заключается в шансах на выигрыш или потерю для каждой из сторон в зависимости от недостоверных обстоятельств".

<*> Гражданское право. Учебник. Т. 2. Полутом 1 / Отв. ред. проф. Е.А. Суханов. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Бек, 2000.

К таким договорам относятся: договор страхования, морской заем, игра, пари и договор пожизненной ренты. Игры и пари по ФГК лишены судебной защиты (исключение: упражнение оружием, бег, скачки и бега, игра в мяч и др. игры такого же рода, требующие ловкости и физических упражнений). К рисковым, по мнению Ж. Де ла Морандьера, также следует отнести договоры продажи состоящих в споре прав, узуфрукта, "голого" права собственности.

Рисковый характер может быть придан любому возмездному договору; достаточно, чтобы предусмотренные договором исполнение или объем его были поставлены в зависимость от недостоверного обстоятельства. В российском гражданском праве к таким договорам можно отнести договор страхования, игры, пари и т.д.

Существует и другая точка зрения. Выдающийся русский цивилист Дмитрий Иванович Мейер указывал, что каждое обязательство сопровождается риском или страхом <*>. Для него эти термины - синонимы. Действие, составляющее предмет обязательства и представляющееся при заключении его возможным, может оказаться впоследствии невозможным. Невозможность же совершения действия составляет ущерб в имуществе. Отсюда риск или страх по обязательству есть обязательство нести этот ущерб тому или иному участнику.

<*> Мейер Д.И. Русское гражданское право: В 2 ч. По исправленному и дополненному 8-му изд. 1902. М.: Статут (в серии "Классика российской цивилистики"). 1997. Ч. 2. С. 151.

Основной вопрос, связанный с рисками, на который пытается ответить Д.И. Мейер: кто несет риск, "должник или веритель"? В вещном праве все повреждения в имуществе, происходящие от несчастного случая, падают на "субъект права" (что выражается классической формулой: "casum sentit dominus"). Но в обязательственном праве, замечает Д.И. Мейер, этот вопрос разрешается по другим правилам.

В обязательственном праве действует безусловно справедливое правило, что ущерб падает на управомоченного лишь тогда, когда он произошел от несчастного случая. Если же ущерб произошел от действия другого лица, - такого действия, которое составляет собой нарушение права, то он падает на лицо, нарушившее право, ибо нарушение права рождает для виновного обязательство вознаградить лицо, чье право нарушено, за все убытки, понесенные лицом вследствие правонарушения.

Лицо, которое будет нести страх по обязательству, зависит от вида обязательств: односторонние или взаимные, - так как в тех и других обязательство нести страх определяется различно <*>. По общему правилу, риск в односторонних обязательствах лежит на кредиторе. Но если вещь определена родовыми признаками, то риск несет должник. В двусторонних обязательствах вопрос об обязанности нести риск решается смотря по тому, как считать действие кредитора, составляющее эквивалент действия должника. Если считать обязательство верителя эквивалентом обязательства должника, то в случае невозможности совершения действия, составляющего предмет обязательства, без вины обязанного, кредитор все-таки должен предоставить эквивалент; следовательно, риск на стороне кредитора.

<*> Мейер Д. И. Русское гражданское право: В 2 ч. По исправленному и дополненному 8-му изд. 1902. М.: Статут (в серии "Классика российской цивилистики"). 1997. Ч. 2. С. 152.

Но если считать обязательство верителя эквивалентом не обязательства должника, а самого действия, совершаемого в пользу кредитора, то, конечно, если оно оказывается невозможным и не совершается, то и кредитор не обязан исполнять своего обязательства - представлять эквивалент. Т.е. риск по обязательству на стороне должника.

По мнению Д.И. Мейера, вопрос об обязательстве нести риск должен решаться на основании соглашения.

Согласно классическим представлениям о договоре в англо-американском праве функция договора заключается в обеспечении добровольного распределения рисков (как правило, предпринимательских рисков) в саморегулируемом обществе <*>. Концепция распределения рисков использовалась в середине XIX века для борьбы с существовавшим ранее представлением о договоре как подчинении одного лица воле другого, своеобразном "ограниченном рабстве". Рассматривая юридическую природу договора, Оливер Холмс писал: "Если правовые последствия одинаковы во всех случаях, представляется правильным, чтобы все договоры рассматривались с единой юридической точки зрения. В случае с обязательством о том, что пойдет дождь, непременным юридическим последствием для должника будет принятие риска наступления события в известных определенных сторонами пределах. Аналогично и в случае, когда предметом договора является поставка тюка хлопка" <**>. По мнению Холмса, утверждение, что существо договора заключается в принятии риска будущего события, не значит, что должна существовать вторая дополнительная обязанность - обязанность принять данный риск. Напротив, принятие риска является прямым следствием действия нормы права без содействия должника.

<*> J. Fleming. The Law of Torts. 9-th edition. North Ryde NSW: LBC, 1998. P. 3 - 5.
<**> Oliver Wendell Holmes, Jr. The Common Law. 1881. P. 300.

Следует согласиться с Роем Крейтнером, что договор представляет собой "проект (проекцию) обмена на будущее", а поскольку будущее всегда неопределенно, договоры представляют собой механизм распределения рисков" <*>.

<*> Roy Kreitner, Essay "Speculations of Contract, or How Contract Law Stopped Worrying and Learned to Love Risk", in Columbia Law Review, Volume 100, 2000. P. 1134.

Указанное положение находит свое непосредственное выражение в американской судебной практике. Так по делу Spartech Corp. v. Opper суд установил: "Важнейшая цель договора и договорного права заключается в распределении риска (непредвиденного) в соответствии с интересами сторон принять риск или избавиться от него и их возможности или невозможности предотвратить реализацию (материализацию) риска" <*>. По делу Nicolet Instrument Corp. v. Lindquist & Vennum суд указал, что "идея о том, что существенной функцией договора является распределение конкретных рисков между сторонами, которые лучшим образом могут их нести, - не нова" <**>. По делу Fidelity and Deposit Co. v. City of Sheboygan Falls суд пояснил, что "важной функцией договора является распределение рисков, и обязанная по договору сторона обычно гарантирует исполнение, несмотря на некоторые непредвиденные обстоятельства, которые находятся вне ее контроля" <***>.

<*> Spartech Corp. v. Opper, 890 F. 2d 949, 955 (7th Cir. 1989).
<**> Nicolet Instrument Corp. v. Lindquist & Vennum, 34 F. 3d 453, 456 (7th Cir. 1994).
<***> Fidelity and Deposit Co. v. City of Sheboygan Falls, 713 F. 2d 1261, 1269 (7th Cir. 1983).

Сама природа предопределила ограниченность человека. Один человек, живущий отдельно от общества, с трудом может обеспечить себя сам. Если человек желает осуществить интерес за счет своих собственных сил, ресурсов или за счет тех благ, которые находятся в его имущественной сфере, то никаких преград для этого не существует. Однако исторически сложилось так, что все блага не принадлежат отдельному человеку, а его собственных сил, навыков, знаний не всегда достаточно. Подавляющее большинство благ находится в имущественной сфере других лиц. Поэтому в большинстве случаев человек не может в одиночку осуществить свои интересы. Для их осуществления очень часто требуется содействие других лиц. Договор является наиболее эффективным средством удовлетворения интересов и распределения рисков.

Диспозитивный метод частного права получил свое воплощение в частноправовом принципе свободы договора (ст. 1 и ст. 421 Гражданского кодекса РФ). Это означает, что стороны вправе самостоятельно, исходя из своих интересов, устанавливать на основе договора свои гражданские права и обязанности, распределять между собой те или иные риски. При этом стороны вправе заключать не только те договоры, которые непосредственно предусмотрены законодательными актами, но и те, которые ими напрямую не предусмотрены.

П. 1 ст. 420 Гражданского кодекса РФ закрепляет понятие договора: "Договором признается соглашение двух или нескольких лиц об установлении, изменении или прекращении гражданских прав и обязанностей". Суть договора заключается в том, что стороны таким образом фиксируют свои взаимные интересы, сами определяют пути их осуществления. Преимущество договора в качестве средства удовлетворения интересов заключается еще и в том, что никто не может знать интересы сторон лучше, чем сами стороны.

При заключении договора каждая из сторон стремиться реализовать свои интересы. Развитие экономических отношений привело к тому, что помимо действительно равных субъектов гражданского оборота появились субъекты, обладающие значительным экономическим могуществом, что порождает фактическое неравенство сторон. Принцип свободы договора рассчитан на отношения между равными субъектами, когда ни одна из сторон в договоре не навязывает и не может навязать свою волю другой, когда обе стороны действуют для удовлетворения скоординированных интересов.

Применение классического частноправового принципа свободы договора на практике приводило бы к тому, что сильнейшая сторона всегда навязывала бы свою волю слабейшей, добивалась бы всегда включения в договор условий, которые ей наиболее выгодны. А интересы более слабой стороны постоянно бы ущемлялись, на нее бы возлагалось большинство договорных рисков.

Таким образом, складывается ситуация, когда классические частноправовые методы и нормы перестают быть эффективными средствами удовлетворения интересов и распределения рисков. Баланс интересов заинтересованных лиц становится практически недостижим. Это заставляет государство, законодателя внедрять публичные начала в частное право и производить распределение отдельных рисков императивно.

Вопросам защиты прав потребителей посвящена Директива Совета европейских сообществ от 5 апреля 1993 г. по несправедливым условиям в договорах с потребителями (93/13/ЕЕC:L 95/29) <*>, которая содержит программные положения по обеспечению интересов потребителей и однозначно разрешает конфликты интересов, связанные с навязыванием потребителям несправедливых договорных условий, в пользу потребителей.

<*> См. Contract, Tort & Restitution: 2003/2004. Fourteenth edition. Edited by F.D. Rose. Oxford University Press. 2003. Р. 456 - 461.

В преамбуле Директивы указано, что она принята, в частности, поскольку оценка несправедливого характера условий в соответствии с общим выбранным критерием "должна быть дополнена полной оценкой различных вовлеченных интересов; поскольку при оценке добросовестности особенное внимание должно быть уделено силе сторон, был ли потребитель побужден принять условия (договора), либо товары или услуги были проданы или поставлены по специальному заказу потребителя; могут ли считаться соблюденными продавцом или поставщиком требования добросовестности, когда он действует честно и справедливо с другой стороной, чьи законные интересы он должен принимать во внимание"; поскольку существует риск, что в определенных случаях потребитель может оказаться лишенным защиты, предоставляемой настоящей Директивой, путем выбора права страны, не являющейся участником (Европейского сообщества), правом, применимым к сделке; поскольку в настоящую Директиву должны быть включены положения, исключающие данный риск.

Статья 7 Директивы устанавливает, что в интересах потребителей и конкуренции государства-участники должны установить адекватные и эффективные меры для предотвращения продолжающегося использования несправедливых условий в договорах, заключаемых с потребителями, продавцами или поставщиками. Такие меры должны включать в себя положения, согласно которым лица или организации, имеющие законный интерес в соответствии с национальным (внутригосударственным) правом в защите потребителей, могли подать иск в суд или компетентный административный орган для принятия решения о том, что договорные условия, написанные для общего использования, являются несправедливыми, чтобы соответствующий орган мог применить соответствующие и эффективные меры для предотвращения использования данных условий в дальнейшем.

В соответствии со ст. 3 указанной Директивы несправедливыми условиями признаются все условия договора, которые индивидуально не обсуждались, если вопреки требованию добросовестности они вызывают значительный дисбаланс в правах и обязанностях сторон во вред потребителю.

Отечественное гражданское право также признает значимость интересов слабейших сторон. Поэтому принцип свободы договора ограничен целым рядом положений. Так, в соответствии с п. 1 ст. 421 Гражданского кодекса РФ не допускается понуждение к заключению договора, за исключением случаев, прямо предусмотренных законом.

Ст. 426 Гражданского кодекса РФ закрепляет правила о публичном договоре. В соответствии с п. 1 ст. 426 Гражданского кодекса РФ публичным признается договор, заключенный коммерческой организацией и устанавливающий ее обязанности по продаже товаров, выполнению работ или оказанию услуг, которые такая организация по характеру своей деятельности должна оказывать в отношении каждого, кто к ней обратится. Нормы о публичном договоре направлены прежде всего на обеспечение интересов самых слабых субъектов гражданского оборота - граждан-потребителей.

Правила о договоре присоединения, закрепленные в ст. 428 Гражданского кодекса РФ, также направлены на обеспечение интересов потребителей. П. 2 ст. 428 Гражданского кодекса РФ предоставляет более слабой стороне право потребовать расторжения или изменения договора присоединения, если договор формально соответствует гражданскому законодательству, но содержит явно обременительные условия для присоединившейся стороны, которые она, исходя из своих разумно понимаемых интересов, не приняла бы при наличии у нее возможности участвовать в определении условий договора.

На защиту интересов потребителей направлены нормы § 2 "Розничная купля-продажа" гл. 30 Гражданского кодекса РФ, а также положения Закона РФ "О защите прав потребителей" от 07.02.1992 N 2300-1 <*>. В преамбуле Закона РФ "О защите прав потребителей" отдельно указано, что Закон устанавливает "государственную и общественную защиту интересов" потребителей.

<*> Закон РФ от 07.02.1992 N 2300-1 (ред. от 30.12.2001) "О защите прав потребителей". Первоначальный текст закона опубликован в издании "Ведомости СНД и ВС РФ", 09.04.1992. N 15. Ст. 766.

М.М. Агарков предложил провести в законе четкое разграничение между рисками сторон по договору, чтобы каждая сторона учитывала только те риски, которые свойственны ее обязательству. Возможно ли это и существует ли в этом практическая необходимость? Ответ на данный вопрос должен состоять из двух составляющих: есть ли потребность в четком разграничении договорных рисков между сторонами и необходимо ли такое разделение провести законодательно?

Договор, как указывалось, сам по себе представляет взаимное разграничение рисков. Достаточно лишь внимательно отнестись к его прочтению или составлению, и риски станут очевидными. Но так ли важно именно законодательное разграничение рисков сторон по договору? Представляется, что тезис о законодательном закреплении всех рисков является частью более широкого желания отдельных современных ученых поместить все частное право в прокрустово ложе норм законодательства. Разумеется, наиболее важные для сторон риски должны быть закреплены и/или ограничены законодательно, что имеет место в настоящее время. Гражданский кодекс РФ и ряд других законов устанавливают существенные условия договоров, закрепляют основные права и обязанности сторон, пределы взаимных притязаний сторон.

В п. 1 ст. 19 Гражданского кодекса РФ закреплена презумпция: "Гражданин приобретает и осуществляет права и обязанности под своим именем...". Эта же статья предусматривает гражданско-правовые последствия, связанные с переменой имени. За гражданином сохраняются все права и обязанности, приобретенные им под прежним именем. Кроме того, на гражданина возлагается обязанность принимать необходимые меры для уведомления своих должников и кредиторов о перемене своего имени. На него же и возлагается риск последствий, вызванных отсутствием у этих лиц сведений о перемене его имени (абз. 2 п. 2 ст. 19 Гражданского кодекса РФ).

Исполнение договорного обязательства также связано для сторон с определенными рисками. Ст. 309 Гражданского кодекса РФ формулирует общие требования, которые предъявляются ко всем сторонам в гражданско-правовом обязательстве: обязательства должны исполняться надлежащим образом. Исполнение обязательства заключается в совершении кредитором и должником действий, составляющих содержание их прав и обязанностей. Исполнение надлежащим образом означает исполнение в соответствии с условиями обязательства, положениями закона, других правовых актов. А при отсутствии таких положений и условий - в соответствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями. Понятное дело, что должник должен исполнять обязательство кредитору. Ст. 312 Гражданского кодекса РФ предоставляет должнику право при исполнении обязательства потребовать доказательства того, что исполнение принимается самим кредитором или управомоченным им на это лицом, если иное не предусмотрено соглашением сторон и не вытекает из обычаев делового оборота или существа обязательства. Если должник не воспользуется своим правом, то он понесет риск последствий непредъявления такого требования. Риск в данном случае опять означает возможный положительный или отрицательный результат. В качестве примера можно привести договор купли-продажи. По этому договору продавец обязуется передать вещь в собственность покупателю, а покупатель обязуется принять этот товар и уплатить за него определенную денежную сумму. Покупатель товар принял и должен был оплатить товар, но по своей ошибке заплатил не продавцу, а совершенно постороннему лицу. Продавец может и не вспомнить об обязанности покупателя уплатить за полученный товар, что для покупателя означает безусловную удачу. Но такой вариант, разумеется, маловероятен, хотя иногда и встречается на практике. А вот противоположный результат для покупателя намного вероятнее. В соответствии с п. 3 ст. 486 Гражданского кодекса РФ, если покупатель своевременно не оплачивает переданный в соответствии с договором купли-продажи товар, продавец вправе потребовать оплаты товара и уплаты процентов в соответствии со ст. 395 Гражданского кодекса РФ. Это и будут последствия непредъявления такого требования. Возложение данного риска на лицо, исполнившее обязательство "недолжному лицу" (а по сути, не исполнившее его вовсе), следует рассматривать как санкцию. Уплата процентов согласно ст. 395 Гражданского кодекса РФ есть мера гражданско-правовой ответственности. Наступление гражданско-правовой ответственности в данном случае и будет одним из негативных последствий.

П. 1 ст. 382 Гражданского кодекса РФ разрешает кредитору передать право (требование), принадлежащее ему на основании обязательства, другому лицу по сделке (уступка права требования). Также право кредитора может перейти к другому лицу в случае, прямо предусмотренном в законе. Например, при наследовании имущества умершего гражданина или реорганизации юридического лица. П. 3 ст. 382 Гражданского кодекса РФ прямо не формулирует обязанности нового кредитора письменно уведомить о состоявшемся переходе к нему прав или требований. Но если новый кредитор не совершит этого действия, то будет нести риск вызванных этим для него неблагоприятных последствий, т.е. риск неблагоприятных последствий для нового кредитора, вызванных отсутствием письменного уведомления должника о переходе к нему прав кредитора. В частности, если должник исполнит обязательство первоначальному кредитору, он будет считаться свободным от своих обязательств (признается исполнившим обязательство надлежащему кредитору) (п. 3 ст. 382 Гражданского кодекса РФ).

В пользу рискового характера любого договора говорят и следующие соображения. Стороны не знают, как изменятся обстоятельства во время действия договора. Таким образом, исполнение условий договора сопряжено с риском. Может существовать множество обстоятельств, которые находятся вне контроля сторон и способны сделать тщетным первоначальное соглашение сторон: забастовка, война, запрещение, изменение правовых норм (законодательства). Такие риски должны возлагаться на одну из сторон <*>.

<*> Hans - Bernd Shаfer & Claus Ott. The economic analysis of civil law. Springer-Verlag. 2004. P. 276.

Изменение обстоятельств может привести к дисбалансу обязательств сторон по договору. Данное обстоятельство имеет особое значение для долгосрочных договоров. Стороны не всегда могут предвидеть такие обстоятельства и предусмотреть в договоре правовые механизмы их учета. Правовые системы большинства стран содержат нормы, позволяющие изменить договоры, если внешние обстоятельства вносят изменения выше приемлемого уровня. Основных способов изменения договоров два:

Так, в США используется доктрина "неосуществимости" исполнения. Для установления факта ненаступления определенных событий как основной предпосылки заключения договора необходимо выяснить, какая из сторон договора приняла на себя риск данного события. При заключении договоров об изготовлении и поставке товара по заранее фиксированным ценам продавец, например, принимает на себя риск повышения производственных расходов в нормальных пределах. Однако, если в ходе чрезвычайных событий резко, в десятки раз, повышается стоимость товара для продавца, суд может определить, что продавец не принимал на себя такой риск, основываясь на том, что ненаступление чрезвычайного события было "основной предпосылкой" заключения договора <*>. В рассматриваемой ситуации можно говорить либо о том, что должник не принимал на себя такого риска, либо о том, что суд вправе снять с него данный риск ввиду его чрезвычайной обременительности.

<*> Комаров А.С. Ответственность в коммерческом обороте. М., 1991. С. 65

В Великобритании применяется доктрина "фрустрации" (утраты договором своего смысла). Данная доктрина применяется только в случаях, когда исполнение договора оказалось невозможным вследствие гибели (уничтожения) объекта договорного обязательства без вины сторон. В таких случаях суд принимает в отношении сторон справедливое и разумное (just and reasonable) решение, которого требует новая ситуация. Такое решение суд может принять только в том случае, если изменение обстоятельств не подпадает под определение "разумно принимаемого во внимание" (normally considered) риска. Других средств правовой защиты в ситуации изменения обстоятельств, кроме указанного, английское право не предоставляет.

Французское право, по общему правилу, неохотно идет на изменение условий договора, даже когда обстоятельства изменились. Принцип исполнения обязательств <*> имеет приоритет над исками ex post modify <**>, за несколькими исключениями. Так, публичные договоры могут быть изменены либо расторгнуты судом. Договор может быть изменен, если обстоятельство, препятствующее исполнению договора, нельзя было предвидеть. Например, после 1-й и 2-й Мировых войн парламент предоставил судам право прекращать договоры, которые были заключены до каждой (любой) <***> из войн.

<*> Либо принцип принудительного исполнения - т.к. principle of enforcing promises. - Примеч. авт.
<**> См. ст. 1134 Французского гражданского кодекса.
<***> Eng. - "either". - Примеч. авт.

В Швеции возможность изменения договора в связи с изменением обстоятельств регулируется ст. 36 Закона о договорах (Act of contracts). Указанной нормой суду предоставлено право изменять договор в случае, когда обязательство для одной из сторон становится неоправданно обременительным. Например, когда обстоятельства изменились уже после вступления договора в силу. Суд вправе изменить договор как полностью, так и отдельные его положения.

Итальянское право предоставляет стороне в договорном обязательстве право расторгнуть договор в том случае, если его исполнение становится чрезмерно обременительным (затруднительным) в виду непредвиденных событий.

В соответствии со ст. 451 Гражданского кодекса РФ существенное изменение обстоятельств, из которых стороны исходили при заключении договора, является основанием для его изменения или расторжения, если иное не предусмотрено договором или не вытекает из его существа. При этом изменение обстоятельств признается существенным, когда они изменились настолько, что, если бы стороны могли это разумно предвидеть, договор вообще не был бы ими заключен или был бы заключен на значительно отличающихся условиях. Таким образом, договор может быть расторгнут или изменен, поскольку стороны не могли разумно предвидеть соответствующие риски при его заключении либо поскольку принятый должником на себя риск оказался чрезвычайно обременительным и в любом случае существенным образом нарушает имущественные интересы одной из сторон.

В ст. 6.111 Принципов европейского договорного права рассматриваются вопросы существенного изменения обстоятельств. Как следует из п. 1 ст. 6.111, сторона обязана исполнить свои обязательства, даже если исполнение стало более обременительным, независимо от того, увеличилась ли стоимость исполнения для должника либо ценность исполненного уменьшилась для кредитора. Однако, если исполнение договора стало чрезмерно обременительным из-за изменения обстоятельств, стороны обязаны вступить в переговоры с целью адаптации договора либо его прекращения. При этом необходимо, чтобы изменение обстоятельств произошло после заключения договора, возможность такого изменения обстоятельств никто не мог разумно принимать во внимание во время заключения договора, а риск изменения обстоятельств не являлся тем риском, который в соответствии с условиями договора должна нести затронутая сторона.

В связи с публичным обещанием награды отозвавшийся несет риск несоответствия "призвавшего" (риск последствий непредъявления требования письменного подтверждения награды) (ст. 1055 Гражданского кодекса РФ), т.е. когда в действительности объявление о награде не было сделано указанным в нем лицом. Поэтому отозвавшийся вправе требовать письменного подтверждения обещания.