Мудрый Юрист

Реализация свободы публичных собраний в Российской империи в 1905 - 1906 гг.: историко-правовой аспект

Вышкварцев Виталий Владиславович, старший преподаватель кафедры теории и истории государства и права НОУ ВПО "Международный юридический институт", кандидат юридических наук.

В настоящей статье рассматривается проблема реализации свободы собраний в Российской империи в 1905 - 1906 гг. На основе сравнительно-правового и историко-правового методов дается оценка состоянию реализации свободы собраний и делается вывод, что законодательные акты в основном содержали обязанности и ответственность организаторов и участников публичных мероприятий, нежели регламентацию свободы их осуществления.

Ключевые слова: временные правила, свобода собраний, полиция, публичные мероприятия, указ, циркуляр.

Implementation of freedom of public assembly in the Russian Empire in 1905 - 1906 years: historical and legal aspects

V.V. Vishkvartsev

This article addresses the problem of realization of freedom of assembly in the Russian empire in 1905 - 1906 years. Based on comparative legal and historical and legal methods assesses the implementation of freedom of association and concluded that the legislation contained in the main duties and responsibilities of the organizers and participants of public events, rather than the regulation of freedom of implementation.

Key words: temporary rules, freedom of public assembly, the police, public events, decree, Circular.

В научной литературе существует точка зрения об отсутствии законодательных актов, регламентировавших порядок реализации подданными российского императора свободы публичных собраний до 1905 г. <1>. В условиях полицейского государства российский законодатель предусмотрел лишь формы собраний (публичные собрания, шествия, празднества и разъезды в публичных местах) сообразно их культурно-массовому характеру. Согласно ст. 148 части 1 отделения 1 Устава о предупреждении и пресечении преступлений (в ред. 1876 г.) полиция была вправе давать позволение, назначая дату и время проведения публичного культурного мероприятия, в случае если "не находит в том ничего противного закону и вреда общего или частного" <2>.

<1> См.: Коннов В.А., Васильков А.В. Правовое регулирование организации и проведения массовых мероприятий в дореволюционной России // Вестник Московского государственного областного университета. Серия "Юриспруденция". 2007. N 1. Т. 2. С. 23; Матвеев В.Ф. Право публичных собраний. Очерк развития и современной постановки права публичных собраний во Франции, Германии и Англии. URL: http://www.allpravo.ru/library/doc117p0/instrum2988/item3063.html (дата обращения: 19.11.2012); Сафонов А.А., Туманова А.С. Гражданские свободы в законотворческой деятельности Государственной Думы императорской России // Правоведение. 2006. N 3. С. 5.
<2> Устав о предупреждении и пресечении преступлений. СПб., 1876. С. 30.

Приват-доцент Петербургского университета И.Ф. Цызырев характеризовал нравственное состояние русского общества, выступавшего с отдельными требованиями социального и политического характера, как состояние "народной зрелости". В результате синтеза свободы слова как эманации мысли, с правом свободного передвижения в России de facto возникли различные виды собраний - религиозные, студенческие, рабочие и крестьянские. "С 1902 года, - утверждал отечественный либеральный правовед В.М. Гессен, - во всех почти губерниях издаются, в порядке охраны, обязательные постановления, воспрещающие всякие собрания и сходбища на улицах, площадях и в домах. За нарушение этого постановления херсонский губернатор подвергает в административном порядке аресту 10 местных сектантов, собравшихся на совместное богомоление в частном доме" <3>. В дополнение к сказанному уместно привести суждение известного правоведа и религиозного философа М.А. Рейснера о том, что никаких собраний единомышленников и разноверующих в России не имеется, а "лучшие нравственные силы общества или погрязают в полном религиозном индифферентизме или, в лучшем случае, осуждены на поднадзорную и пассивную роль ненужных и всегда сомнительных радетелей не по разуму" <4>.

<3> Гессен В.М. Исключительное право. Харьков, 2004. С. 128.
<4> Рейснер М.А. Государство и верующая личность. Изд. второе. М., 2011. С. 243.

Вместе с этим, говоря о студенческих публичных выступлениях, следует указать на петербургские волнения среди студентов (с февраля 1899 г.) в связи с участившимися случаями их избиения полицией, а также студенческие сходки, одна из которых состоялась 24 февраля 1899 г. в Томском университете и собрала более 400 человек. Сходка вынесла постановление, отразившее требование студентов от правительства гарантий физической и нравственной неприкосновенности личности, а также публикации правил и инструкций, которыми руководствуется полиция по отношению к студентам <5>.

<5> Ищенко О.В. Профессора и преподаватели томских вузов в условиях противостояния власти и студенчества на рубеже XIX - XX вв. // Вестник Томского государственного университета. 2009. N 323. С. 149.

С 1900 по 1904 г. в европейской части Российской империи было зафиксировано более 600 крестьянских и около 1000 рабочих стачек <6>. Правоохранительные органы не имели возможности повсеместного пресечения всевозрастающего числа общественных выступлений. Даже после принятия законодательных актов, регламентирующих порядок проведения публичных мероприятий, большинство которых пришлось на начало октября 1905 г., полиция не только не справлялась с предотвращением некоторых гражданских собраний, но и удалялась их организаторами и участниками, а в отдельных случаях - вовсе не присутствовала. Так, 22 мая 1906 г. в Белгороде, как сообщала юридическая газета "Право", "в городском лесу состоялся митинг местных рабочих и было прочтено обращение рабочих депутатов к рабочим, встреченное шумными приветствиями. Явившиеся во время митинга полиция и стражники были удалены собравшимися" <7>. Сообщала "Право" и о событиях в Курске, где в ночь на 13 июня 1906 г. состоялся многолюдный митинг, участников "оцепили солдаты, готовые защищать их в случае нападения казаков и полиции. Ораторами выступали солдаты, порицая правительство и выражая готовность встать на сторону угнетенного народа" <8>.

<6> См.: Орлов А.С., Георгиев В.А., Георгиева Н.Г., Сивохина Т.А. История России. Изд. третье, перераб. и доп. М., 2006. С. 295, 297.
<7> Право. 1906. N 22. С. 2022.
<8> Право. 1906. N 25. С. 2258.

Апелляция подданных Российской империи к Николаю II о необходимости предоставления свободы собраний в спектре других политических прав и свобод была услышана, и последовал Именной высочайший указ Сенату от 12 октября 1905 г. "Об установлении временных правил и дополнений действующих постановлений о собраниях" <9>. Как говорилось в преамбуле указа, "ввиду неполноты действующих постановлений о собраниях признали мы за благо, впредь до издания общего о них узаконения, установить временные по сему предмету меры" <10>.

<9> Собрание узаконений Российской империи. 1905. 13 октября. Отд. I. Ст. 1649.
<10> Там же.

В этой связи следует подчеркнуть, что до 12 октября 1905 г. никаких постановлений о собраниях в России не существовало. Устав о предупреждении и пресечении преступлений предусматривал проведение культурно-массовых мероприятий с предварительного дозволения полиции, тогда как публичные политические собрания (сходки) запрещались. "Едва ли не фарисейство говорить "о пополнении пробела" там, где совершилась (по крайней мере формально) отмена прежнего порядка" <11>, - писал И.Ф. Цызырев. Появление Указа знаменовало собой не провозглашение незыблемой свободы собраний а, как показывает юридическое существо документа, установление только лишь порядка и условий их проведения с указанием на обязанности и ответственность устроителей, распорядителей и председателя собраний.

<11> Цызырев И.Ф. Первый опыт регламентации собраний в России // Право. 1906. N 4. С. 307.

Поэтому мы не можем согласиться с современными исследователями В.А. Конновым и А.В. Васильковым, утверждающими, что основное содержание акта 12 октября 1905 г. "сводилось к закреплению права подданных свободно собираться для обсуждения собственных вопросов" <12>. Одной из главных деталей этого документа, дающих основание говорить о нивелировании самой возможности подданных собираться, выступает, на наш взгляд, предусмотренное указом право начальника полиции не разрешать собраний, цель или предмет занятий которых противны закону или устройство которых угрожает общественному спокойствию и безопасности. Критериев определения нарушения целей и предмета собрания, равно как и конкретизации дефиниции "угроза общественного спокойствия и безопасности", в рассматриваемом указе нет, что фактически привело к широким полномочиям полиции по отношению к организации и проведению собраний. В подтверждение этого можно привести случай, произошедший 22 ноября 1905 г. в 4 часа дня в Соляном городке, где состоялся митинг бастующих почтово-телеграфных чиновников и рабочих в числе свыше 1000 человек. "Несмотря на возражения распорядителей митинга, что он устроен самым законным образом, с разрешения градоначальника, и что все присутствующие здесь были пропущены только после предъявления повесток, - писала газета "Право", - полицейские чины остались неумолимы, требуя немедленно разойтись, угрожая в противном случае ввести в зал войска" <13>.

<12> Коннов В.А., Васильков А.В. Правовое регулирование организации и проведения массовых мероприятий... С. 24.
<13> Право. 1905. N 47. С. 3843.

Несовершенство законодательной техники при разработке Указа 12 октября 1905 г., оптимизация его практического применения потребовали появления нового документа - Циркуляра Министерства внутренних дел губернаторам, градоначальникам и варшавскому обер-полицмейстеру от 14 октября 1905 г. N 5155 "О порядке применения закона о публичных собраниях", который был принят в сжатые сроки - через два дня после упомянутого указа. В литературе <14> он получил название "Циркуляр генерала Трепова" <15>. Отличительной особенностью данного циркуляра является его либеральный сегмент, который заключался в следующем: требования Указа 12 октября 1905 г. (отд. V) не могут применяться к частным собраниям, в том числе по вопросам государственным, общественным и экономическим, при этом доступ на собрание должен быть ограничен только приглашенными лицами (в форме направления им извещений или объявлений). Таким образом, данный вид собраний не требовал соблюдения процедуры предварительного уведомления градоначальника, обер-полицмейстера, полицмейстера, исправника или иного должностного лица и последующих процедур проведения такого мероприятия; назначение должностного лица для присутствия в публичном собрании не всегда является необходимым, а в случае такого присутствия оно не должно вмешиваться в прения; единичный мятежный возглас или заявление, временное отклонение собрания от предмета занятий, высказанное кем-либо суждение, не нашедшее себе отклика, не остановленные председателем собрания раздача листовок, воззваний должны лишь усилить внимание присутствующего на собрании должностного лица, в крайнем случае к обращению его к надзирающему за порядком председателю или распорядителю с заявлением о необходимости восстановить порядок. Эта мера могла служить гарантией недопущения преждевременного закрытия собрания. Однако исправление Указа 12 октября 1905 г. во всех отношениях "и притом исправление законодательным путем, а не вдохновением циркулярного творчества, составляет задачу столь же неизбежную, как и неотложную" <16>.

<14> См.: Лазаревский Н.И. Временные правила о собраниях // Право. 1905. N 42. С. 3449.
<15> Трепов Дмитрий Федорович (1855 - 1906) - генерал-майор, товарищ Министра внутренних дел Российской империи (1905 - 1906 гг.). - Прим. авт.
<16> Цызырев И.Ф. Первый опыт регламентации собраний в России // Право. 1906. N 5. С. 420.

После принятия 17 октября 1905 г. Манифеста об усовершенствовании государственного порядка, даровавшего свободы совести, слова, собраний и союзов, остро встал вопрос о принятии нового законодательного акта, который был бы направлен на устранение коллизий, имевших место в предыдущем Указе от 12 октября 1905 г. Так возник именной высочайший указ Правительствующему сенату о временных правилах о собраниях, который был подготовлен чуть более чем за четыре месяца. 22 ноября 1905 г. проект временных правил был представлен Министром юстиции С.С. Манухиным, а 7 января 1906 г. Министр внутренних дел П.Н. Дурново предложил другой вариант этого документа. Проекты обсуждались Советом министров до 1 февраля 1906 г., когда чрезвычайным общим собранием Государственного совета рассматривался итоговый вариант временных правил, и 4 марта 1906 г. он приобрел юридическую силу на всей территории Российской империи <17>. По утверждению приват-доцента Петербургского университета А.И. Каминки, "эти законодательные акты изданы в форме временных правил, излюбленной форме законов нашего правительства. Казалось бы, в настоящее время эта привычка должна была быть забыта нашим правительством" <18>.

<17> См.: Печников В.Н. Антидемократическое законодательство царизма о союзах и собраниях в период первой русской революции: Дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 1984. С. 73.
<18> Каминка А.И. Правила 4-го марта об обществах, союзах и собраниях // Право. 1906. N 10. С. 866.

Впервые в обозначенных Временных правилах была приведена дефиниция "публичное собрание", что позволило отграничить его от всевозможных синтетических форм "частно-публичных собраний" в закрытом помещении, которые предусматривались в ранее упомянутых нами законодательных актах о публичных собраниях. Таким образом, частные собрания дозволялось устраивать без заявления и разрешения правительственной власти. Заявительный порядок проведения публичных мероприятий, закрепленный еще в Указе 12 октября 1905 г., сохранился в точной формулировке. Называя Временные правила законом "о предупреждении и пресечении собраний", заместитель председателя ЦК Конституционно-демократической партии В.Д. Набоков считал, что "заявление о собрании дает административной власти полную возможность не допустить собрания" <19>.

<19> Набоков В.Д. Законопроекты партии народной свободы и их критика // Право. 1906. N 47. С. 3656.

Нельзя не согласиться с мнением этого политического деятеля, поскольку указание на предмет предполагаемого собрания есть веская и потенциальная тенденция их воспрещения по основаниям, указанным в ст. 7 Временных правил, и по усмотрению уполномоченных должностных лиц. Кроме этого, законодатель отграничил и публичные мероприятия, устраиваемые по распоряжению правительственных мест и лиц, подготовительные собрания выборщиков в Государственную Думу, религиозные и молитвенные собрания, похоронные шествия, крестные ходы и другие религиозные процессии, на которые действия Временных правил не распространялись. В остальной части механизм правового регулирования повторял положения требований Указа 12 октября 1905 г., а в определенной мере и противоречил ранее принятым разъяснениям в циркуляре генерала Трепова. Следовательно, Временные правила не стали самостоятельным законодательным актом о закреплении свобод собраний, скорее это был очередной документ об обязанностях и ответственности подданных, имевших смелость заявить правительствующей власти о своих правах и свободах, надеждах и чаяниях.

На страницах газеты "Право", критикуя первые законопроекты кадетов, Курская народная партия порядка заявила, что они (т.е. кадеты) требуют, чтобы "всякой толпе было позволено собираться, где ей вздумается" <20>, однако именно перу кадетской партии принадлежал тот первый проект закона о собраниях, внесенный в Государственную Думу 29 мая 1906 г., который мог послужить гарантией свободы собраний, воплощающей идею правового государства. Рассмотрение данного правового документа должно стать предметом самостоятельной статьи.

<20> Чего желает Курская народная партия порядка и чего требует партия конституционных демократов // Право. 1905. N 45 - 46. С. 3740.