Мудрый Юрист

Запрещенная для детей информация: легальная трактовка и толкование правоприменителя

Рыдченко Кирилл Дмитриевич, преподаватель кафедры административного права и административной деятельности органов внутренних дел юридического факультета Воронежского института МВД России, кандидат юридических наук.

Рецензент - Терещенко Людмила Константиновна, член редколлегии, ведущий научный сотрудник Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, доктор юридических наук, доцент.

Цель. В статье рассматриваются отдельные категории запрещенной для доступа детей информации. Особое внимание уделено таким видам вредоносных сведений, как информация, побуждающая детей к совершению действий, представляющих угрозу их жизни и (или) здоровью, в том числе к причинению вреда своему здоровью, самоубийству, а также информация, отрицающая семейные ценности, пропагандирующая нетрадиционные сексуальные отношения и формирующая неуважение к родителям и (или) другим членам семьи. В легально закрепленном механизме ограничения оборота этих категорий информации автором выявлены правовые пробелы и коллизии. В основу исследования положены результаты анкетирования 148 должностных лиц - представителей системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних Воронежской области. Обсуждение. Мнение правоприменителя сравнивается с официальной лексической формой закона относительно категорий "информация, побуждающая детей к совершению действий, представляющих угрозу их жизни и (или) здоровью" и "информация, отрицающая семейные ценности". Толкование этих категорий информации также соотносится с трактовками проекта Концепции информационной безопасности детей. Результаты. Автором сформулирован вывод о необходимости корректировки лексических формулировок информационного, административного и уголовного законодательства. Например, предложено дополнение Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях и Уголовного кодекса Российской Федерации нормами, устанавливающими дополнительную защиту детей от воздействия вредоносной информации.

Ключевые слова: жизнь, здоровье, несовершеннолетний, вредоносная информация, семья, семейные ценности, система профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних, информационно-психологическая безопасность, административная ответственность, уголовная ответственность, наркотические средства, насилие, жестокость, противоправное поведение, нетрадиционные сексуальные отношения.

Information prohibited for children: legal interpretation and interpretation of legal practitioner

K.D. Ry'dchenko

Ry'dchenko Kirill Dmitrievich, teacher of the Chair of administrative Law and Administrative Activities of Agencies of Internal Affairs of the Law Faculty of the Voronezh Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, candidate of juridical sciences.

Purpose. In the article some of the banned for children's access information categories are discussed. Particular attention paid to such types of harmful data as information, motivating children to commit acts that endanger their lives and (or) health, including health self-destruction and suicide, as well as information that denies the family values, promotes unconventional sexual relationship and forms disrespect for parents and (or) other family members. In legal mechanism of limiting circulation of these information categories the legal gaps and conflicts are detected. The research is based on the results of the 148 officials (representatives of child neglect and juvenile delinquency prevention in Voronezh region) interviewing. Discussion. Enforcer opinion compared with the official lexical form of the categories of "information, encouraging children to commit acts that endanger their lives and (or) health" and "information, which denies family values". The interpretation of these categories of information also related with interpretations of the draft of Information security of children concept. Results. The conclusions of necessary to lexical wording adjust of information, administrative and criminal law are formulated. For example, additions to the norms of Code of Administrative Offences and the Criminal Code, which regulate the children protection from exposure of harmful information, are proposed.

Key words: life, health, child, harmful information, family, family values, system of preventing child neglect and juvenile delinquency, information and psychological safety, administrative responsibility, criminal liability, drugs, violence, cruelty, wrongful conduct, unconventional sexual relationship.

Принятие Федерального закона от 29 декабря 2010 г. N 436-ФЗ "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" <1> ознаменовало новый этап в развитии российского информационного права. Указанный нормативный акт органично сочетается с концепцией Федеральных законов от 24 июля 1998 г. N 124-ФЗ "Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации" <2> и от 24 июня 1999 г. N 120-ФЗ "Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних" <3>, а также с Национальной стратегией действий в интересах детей на 2012 - 2017 гг., утвержденной Указом Президента РФ от 1 июня 2012 г. N 761 <4>. Нормы Кодекса РФ об административных правонарушениях <5> и Уголовного кодекса РФ <6>, устанавливающие ответственность за распространение не ограниченной в доступе (не секретной) информации, не только получили нормативную основу, но и были дополнены, получили логичное развитие.

<1> Собрание законодательства РФ. 2011. N 1. Ст. 48. Далее - ФЗ о защите детей.
<2> Собрание законодательства РФ. 1998. N 31. Ст. 3802.
<3> Собрание законодательства РФ. 1999. N 26. Ст. 3177.
<4> О Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012 - 2017 гг.: Указ Президента от 1 июня 2012 г. N 761 // Собрание законодательства РФ. 2012. N 23. Ст. 2994.
<5> Собрание законодательства РФ. 2002. N 1 (ч. 1). Ст. 1.
<6> Собрание законодательства РФ. 1996. N 25. Ст. 2954.

Однако, как и любая новация, применение Федерального закона "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" имеет определенные проблемы, обусловленные лексико-юридическими недочетами, коллизионностью и пробельностью правовых норм <7>. На некоторые проблемы в этом контексте хотелось бы обратить особое внимание.

<7> См., напр.: Соловьев В.С. Предупреждение вовлечения несовершеннолетних в занятие проституцией (по материалам Центрального федерального округа): дисс. ... к.ю.н. Воронеж, 2013. С. 123 - 125.

В основу нашего исследования положены результаты анкетирования 148 должностных лиц - представителей системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних Воронежской области (руководители и секретари комиссий по делам несовершеннолетних и защите их прав - 64 респондента; руководители и сотрудники органов опеки и попечительства - 40 респондентов; руководящий и инспекторский состав подразделений ОВД по делам несовершеннолетних - 44 респондента). Предваряя дальнейшее исследование, хотелось бы отметить, что в целом опрошенные положительно отозвались о рассматриваемом законе: 20% респондентов охарактеризовали Федеральный закон "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" как безусловно актуальный и эффективно исполняемый; 78% согласились с его актуальностью, но указали на необходимость доработки отдельных категорий и способов регулирующего воздействия; лишь 2% опрошенных посчитали его неактуальным и неэффективным.

Вместе с тем при обращении к категориям информации, доступ к которым несовершеннолетних запрещен, обнаруживаются некоторые дискуссионные вопросы. Пункт 1 ч. 2 ст. 5 ФЗ о защите детей относит к таковой информацию, побуждающую детей к совершению действий, представляющих угрозу их жизни и (или) здоровью, в том числе к причинению вреда своему здоровью, самоубийству. Жизнь и здоровье выступают наивысшими ценностями, обеспечиваемыми правом. Установление наивысшего возрастного ценза в отношении указанной категории информации обусловлено вероятностью наступления тяжелейших последствий, вплоть до самоубийства. Следственный комитет сообщил, что в 2012 г. в России покончили с собой 730 детей и подростков, в 2011 г. суицид совершили 711 несовершеннолетних. Помимо того, за эти два года неудачей закончились более 2,5 тыс. попыток подростков свести счеты с жизнью <8>. На сегодняшний день ответственность в сфере защиты детей от распространения информации, побуждающей их к совершению опасных для их жизни и здоровья действий, обеспечена в рамках ст. 6.17 КоАП РФ.

<8> Туровский Д. Суициды - это просто статистика страны. URL: http://lenta.ru/articles/2013/06/03/suicide (дата обращения: 20.02.2014).

Вместе с тем сама формулировка п. 1 ч. 2 ст. 5 ФЗ о защите детей представляется нам чрезмерно широкой, что дает в руки правоприменителя излишние дискреционные полномочия по квалификации правонарушения. Так, занятия во многих спортивных секциях, управление мопедом и даже использование некоторых бытовых электроприборов может представлять угрозу для здоровья несовершеннолетнего, а следовательно, пропаганда или реклама такой деятельности может склонить ребенка к "опасным" для здоровья занятиям. Мы исходим из определения здоровья, которое дано в п. 1 ч. 1 ст. 2 Федерального закона от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ "Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации" "... состояние физического, психического и социального благополучия человека, при котором отсутствуют заболевания, а также расстройства функций органов и систем организма" <9>. Если сегодня подобная трактовка Закона правоприменителем будет расценена как злоупотребление, то в случае импорта западной модели ювенальной юстиции дословное толкование указанной нормы может быть использовано для улучшения статистических показателей соответствующих служб и организаций.

<9> Собрание законодательства РФ. 2011. N 48. Ст. 6724.

Дополнительным доводом в пользу конкретизации данной формулировки является закрепление в ФЗ о защите детей в качестве самостоятельных категорий табуированных сведений:

Исключение этих категорий из института информации, побуждающей детей к совершению действий, представляющих угрозу их жизни и (или) здоровью, по сути, оставляет лишь случаи деструктивного информационного воздействия на психику ребенка с целью склонения его к причинению вреда собственному здоровью или самоубийству. Таким образом, считаем правильным изменить формулировку п. 1 ч. 2 ст. 5 ФЗ о защите детей и изложить ее в следующей редакции:

"1) побуждающая детей к причинению вреда своему здоровью, самоубийству;".

Следует отметить, что опрос представителей системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних Воронежской области по рассматриваемой проблеме дал достаточно противоречивые результаты. На вопрос "Следует ли конкретизировать формулировку "информация, побуждающая к совершению действий, представляющих угрозу их жизни и (или) здоровью"?" 25% опрошенных ответили утвердительно, 27% - отрицательно и почти половина (48%) затруднились ответить. Скорее всего, последняя группа респондентов просто не сталкивалась с необходимостью трактовки данной категории. Интервьюирование опрошенных, которые дали положительные и отрицательные ответы, позволяет нам сделать несколько выводов:

  1. негативный ответ чаще всего обуславливался необходимостью сделать законодательство более постоянным, сформировать опыт правоприменения по существующим нормам (56%); нежеланием усложнять процесс доказывания факта совершения правонарушения (32%); некоторые респонденты затруднились пояснить свой ответ (8%); иные мотивы ответа назвали 4% опрошенных;
  2. положительный ответ на поставленный вопрос далеко не всегда опирался на личный опыт правоприменения - только 30% респондентов сталкивались с необходимостью трактовать указанную норму ФЗ о защите детей на практике.

Следующий вопрос, который был задан группе экспертов, звучал следующим образом: "Следует ли установить административную ответственность за распространение среди детей информации, побуждающей их к совершению действий, представляющих угрозу их жизни и (или) здоровью, в рамках отдельной статьи КоАП РФ?". Ответы на него отличаются большей вовлеченностью и относительным единогласием: 56% опрошенных ответили утвердительно; 32% посчитали достаточным применение ст. 6.17 КоАП РФ "Нарушение законодательства РФ о защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и (или) развитию"; 12% затруднились ответить. Соотнесение ответов на данный и предыдущий вопрос дает достаточно интересные результаты:

  1. о достаточности применения ст. 6.17 КоАП РФ чаще всего высказывались респонденты, которые в силу недостаточной компетенции затруднились ответить на вопрос о необходимости корректировки правилоустанавливающей нормы ФЗ о защите детей, - от общего числа таких ответов их доля составляет 61%;
  2. если исключить из выборки затруднившихся в ответе на первый вопрос лиц, то результаты опроса будут еще более однозначными: 70% - за введение новеллы, 26% - против, 4% - затруднились ответить;
  3. по 70% от числа респондентов, которые положительно и отрицательно ответили на предыдущий вопрос, поддержали идею о формировании в КоАП РФ специального состава, предусматривающего ответственность за распространение среди детей опасной для их жизни и (или) здоровья информации;
  4. 95% из числа затруднившихся ответить на второй вопрос аналогично отвечали и на первый.

На основе сказанного можно заключить, что закрепление в КоАП РФ по аналогии со ст. 6.21 "Пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних" ответственности за оборот среди несовершеннолетних информации, побуждающей к причинению вреда своему здоровью или самоубийству, является целесообразной и адекватной тяжести деяния.

Логичным продолжением этого предложения является установление комплексной юридической ответственности в рассматриваемой сфере. Полагаем, что коль скоро законодатель заговорил о реальной опасности информации для здоровья и даже жизни ребенка, то формальный состав административного правонарушения должен корреспондироваться с материальным составом преступления. К сожалению, лексическая формулировка ст. 110 УК РФ "Доведение до самоубийства" не позволяет говорить о возможности ее использования в качестве такового. Во-первых, исчерпывающий перечень способов совершения преступления (угрозы, жестокое обращение, систематическое унижение человеческого достоинства) не соотносится с категориями табуированной для детей информации. Так, доведением не будет считаться распространение информации, которая оправдывает суицид, рассматривает самоубийство в качестве выхода из сложной жизненной ситуации, представляет жизнь игрой, для перехода на следующий уровень которой необходимо умереть. Безусловно, распространение подобных сведений в отношении взрослого не может и не должно образовывать состав правонарушения. И в этом заключается второй недостаток рассматриваемой статьи - она не ориентирована на защиту жизни и здоровья ребенка как специального субъекта правоотношений.

Полагаем, ст. 110 УК РФ следует дополнить ч. 2, предусматривающей ответственность за доведение до самоубийства несовершеннолетнего путем целенаправленного систематического оборота (передачи или распространения) информации, побуждающей к причинению вреда своему здоровью или самоубийству. Причинение телесных повреждений, не повлекших смерть ребенка, возможно будет рассматривать в качестве покушения на совершение преступления, предусмотренного предложенной новеллой.

Следующая категория табуированной для детей информации, на которую хотелось бы обратить внимание, - информация, отрицающая семейные ценности, пропагандирующая нетрадиционные сексуальные отношения и формирующая неуважение к родителям и (или) другим членам семьи. Полагаем, в этой категории собраны три самостоятельных вида вредоносной информации, первым из которых является "информация, отрицающая семейные ценности".

Сама лексическая формулировка этой категории достаточно неоднозначна. В частности, лишь 28% опрошенных представителей системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних Воронежской области дали ответ на вопрос "Какая информация, на Ваш взгляд, может быть отнесена к отрицающей семейные ценности?", остальные же 72% респондентов попросту затруднились ответить. Но и давшие ответ по существу далеки от единогласия:

Таким образом, правоприменитель не только не понимает природу и содержание рассматриваемой категории информации, но и смешивает ее с иными видами табуированной для детей информации - пропагандой насилия и жестокости, пропагандой нетрадиционных сексуальных отношений. Учитывая тот факт, что категория "семейные ценности" легального закрепления не имеет, а опыт правоприменения еще не сформирован, ее толкование действительно достаточно проблематично. В сложившейся ситуации следует обратиться к находящемуся на общественном обсуждении проекту Концепции информационной безопасности детей <10>, которая предлагает выявлять сведения, отрицающие семейные ценности, на основе одного из следующих критериев: 1) дискредитация традиционной модели семьи; 2) пропаганда альтернативных моделей семейных отношений; 3) оправдание отказа от традиционных семейных ценностей.

<10> Концепция информационной безопасности детей (проект). URL: http://rkn.gov.ru/mass-communications/p700/p701/ (дата обращения: 25.02.2014).

Перечисленные критерии содержат в себе различные формы (дискредитация, пропаганда, оправдание) одного и того же процесса - отрицания семейных ценностей. Из этого можно заключить, что семейные ценности включают в себя традиционные модели семьи и семейных отношений. Использование этих категорий в юридической практике нам представляется довольно спорным. Во-первых, сам термин "семья", а уж тем более "модель семьи" законодательно не определены. Во-вторых, использование слова "традиционная" в контексте правилоустанавливающей нормы права, за нарушение которой следует административная ответственность, на наш взгляд, крайне дискуссионно. Традиции не имеют документальной фиксации, они локальны и изменяемы. На этот факт однозначно указывается в самом тексте проекта Концепции: "... в случае "отрицания семейных ценностей" необходимо уточнение, какие именно ценности имеются в виду. Учитывая полиэтнический и поликультурный состав РФ, необходимо понимать, что семейные ценности у представителей разных этнических групп будут различными... Поэтому экспертиза сайта должна проводиться с учетом этнокультурного компонента". Как последнее предложение вообще может быть реализовано?

Например, многоженство отрицается православной семейной традицией и не разрешается Семейным кодексом РФ <11>, однако в Северо-Кавказском регионе, особенно после вооруженных конфликтов, унесших жизни большей части мужчин, многоженство фактически имеет место. Более того, это явление присуще региону исторически и соответствует религиозным канонам ислама. Именно поэтому со стороны Чеченской Республики неоднократно в адрес Государственной Думы России поступали предложения о легализации многоженства или о предоставлении субъектам Российской Федерации полномочий по самоопределению в данном вопросе <12>. Будет ли демонстрация митинга в поддержку такой законодательной инициативы посягать на традиционную для Центральной России модель семьи и семейные отношения? Безусловно. Есть и противоположный вариант дискриминации традиционных семейных ценностей. Статья 2 Семейного кодекса РФ признает равными права супруга и супруги в семье. В европейской части России все чаще встречаются семьи, в которых супруга (а не супруг) занимается заработком денежных средств семейного бюджета. Муж в таком случае становится "домохозяином", выполняет исторически присущие женщине функции уборки, приготовления пищи и воспитания малолетних детей. Вместе с тем подобная ситуация нарушает традиционно патриархальную модель семьи, которая распространена на всей территории России. Для наглядности приведем гипотетический пример. Супруг-домохозяин публикует в социальной сети сообщение: "Ради моей любимой я готов хоть всю жизнь провести на кухне, лишь бы она была счастлива. Мужчина должен обеспечивать семью не столько деньгами, сколько вниманием". Как такое совершенно безобидное сообщение может быть истолковано ярыми приверженцами традиционного "домостроя"? Очевидно, что они укажут на опасность такой информации для их детей, так как она посягает на традиционный уклад их семей. Налицо правовой парадокс: в едином и открытом информационном пространстве государства, законодательно закрепившего равенство прав супругов (родителей), юридическая ответственность устанавливается за отрицание (дискредитацию) традиционной модели семьи, которая не совпадает с действующими правовыми установлениями и носит субъективно-локальный характер.

<11> Семейный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 1995 г. N 223-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996. N 1. Ст. 16.
<12> Ибрагимов К.Х. Правовые проблемы многоженства в Чечне: история и современность // История государства и права. 2012. N 9. С. 41 - 44.

Допущение подобных архаизмов в современном праве, на наш взгляд, неприемлемо. В случае исключения неприемлемых трактовок сведений, отрицающих семейные ценности, в их составе останется информация: оправдывающая заключение однополых браков и воспитание детей в таких семьях; оправдывающая аборты; оправдывающая уклонение от выполнения обязанностей родителей и злоупотребление родительскими правами; оправдывающая отказ взять своего ребенка из родильного дома, иной медицинской организации, воспитательного учреждения, учреждения социальной защиты населения или из аналогичных организаций; оправдывающая жестокое обращение с детьми.

Табуирование подобных сведений в полной мере соответствует ч. 3 ст. 1 (брачный союз только между мужчиной и женщиной) и ст. 69 Семейного кодекса РФ (основания лишения родительских прав). Итак, текст ФЗ о защите детей следует конкретизировать. Оптимальным решением, как нам представляется, является раскрытие термина "информация, отрицающая семейные ценности" в ст. 2 рассматриваемого Закона.

Как уже было сказано ранее, установление правила поведения без адекватной ответственности за его нарушение является безуспешным. Из приведенной выше трактовки информации, отрицающей семейные ценности, можно заключить, что в случае распространения таковой духовно-культурному развитию ребенка может быть причинен существенный ущерб. Это, в свою очередь, позволяет предположить возможность ужесточения ответственности за подобное деяние. Перед представителями системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних Воронежской области был поставлен вопрос: "Следует ли установить специальную административную ответственность за распространение среди детей информации, отрицающей семейные ценности, в рамках отдельной статьи КоАП РФ?". Категорически согласились с подобной новацией 49% респондентов; еще 22% высказались за дополнение ст. 6.21 КоАП РФ "Пропаганда нетрадиционных сексуальных отношений среди несовершеннолетних", позволяющее использовать этот состав для защиты детей от информации, отрицающей семейные ценности. Посчитали излишним создание специального состава лишь 18% опрошенных, 8% затруднились ответить. Таким образом, 71% от числа опрошенных экспертов считают необходимым установление специальной административной ответственности в рассматриваемой сфере, так как санкция общего состава (6.17 КоАП РФ) не соответствует тяжести деяния.

Подводя итог проведенному исследованию, хотелось бы напомнить о новаторстве законодательства, обеспечивающего информационно-психологическую безопасность детей. Именно этим фактором зачастую обусловлено наличие лексико-юридических неточностей в тексте ФЗ о защите детей. Совершенствование нормативного регулирования в рассматриваемой сфере - процесс длительный и трудоемкий. Желая внести собственную толику в дело обеспечения информационно-психологической безопасности несовершеннолетних, предлагаем внести следующие изменения в действующее российское законодательство:

  1. Изменить формулировку п. 1 ч. 2 ст. 5 Федерального закона "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" и изложить ее в следующей редакции: "1) побуждающая детей к причинению вреда своему здоровью, самоубийству;".
  2. Дополнить главу 6 КоАП РФ статьей, предусматривающей ответственность за оборот среди несовершеннолетних информации, побуждающей к причинению вреда своему здоровью или самоубийству. Этот состав должен рассматриваться как специальный по отношению к ст. 6.17 КоАП РФ и предусматривать более тяжелое наказание.
  3. Дополнить ст. 110 УК РФ "Доведение до самоубийства" частью 2, предусматривающей ответственность за доведение до самоубийства несовершеннолетнего путем целенаправленного систематического оборота (передачи или распространения) информации, побуждающей к причинению вреда своему здоровью или самоубийству.
  4. Дополнить ст. 2 Федерального закона "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" определением: "... информация, отрицающая семейные ценности, - информация, оправдывающая заключение однополых браков и воспитание детей в таких семьях, аборты, уклонение от выполнения обязанностей родителей и злоупотребление родительскими правами, жестокое обращение с детьми, отказ взять своего ребенка из родильного дома, иной медицинской организации, воспитательного учреждения, учреждения социальной защиты населения или из аналогичных организаций".
  5. Ужесточить административную ответственность за распространение среди детей информации, отрицающей семейные ценности. Реализация этого предложения может быть осуществлена как путем введения новеллы в главу 6 КоАП РФ, так и путем дополнения новой частью ст. 6.21 КоАП РФ.

Список источников

  1. Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях: Федеральный закон РФ от 30 декабря 2001 г. N 195-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2002. N 1 (ч. 1). Ст. 1.
  2. Семейный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 1995 г. N 223-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996. N 1. Ст. 16.
  3. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13 июня 1996 г. N 63-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1996. N 25. Ст. 2954.
  4. О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию: Федеральный закон от 29 декабря 2010 г. N 436-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2011. N 1. Ст. 48.
  5. О Национальной стратегии действий в интересах детей на 2012 - 2017 гг.: Указ Президента РФ от 1 июня 2012 г. N 761 // Собрание законодательства РФ. 2012. N 23. Ст. 2994.
  6. Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних: Федеральный закон от 24 июня 1999 г. N 120-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1999. N 26. Ст. 3177.
  7. Об основных гарантиях прав ребенка в Российской Федерации: Федеральный закон от 24 июля 1998 г. N 124-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 1998. N 31. Ст. 3802.
  8. Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации: Федеральный закон от 21 ноября 2011 г. N 323-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2011. N 48. Ст. 6724.
  9. Соловьев В.С. Предупреждение вовлечения несовершеннолетних в занятие проституцией (по материалам Центрального федерального округа): дисс. ... к.ю.н. / В.С. Соловьев. Воронеж, 2013. 211 с.
  10. Ибрагимов К.Х. Правовые проблемы многоженства в Чечне: история и современность / К.Х. Ибрагимов // История государства и права. 2012. N 9. С. 41 - 44.
  11. Туровский Д. Суициды - это просто статистика страны / Д. Туровский. URL: http://lenta.ru/articles/2013/06/03/suicide (дата обращения: 20.02.2014).
  12. Концепция информационной безопасности детей (проект). URL: http://rkn.gov.ru/mass-communications/p700/p701/ (дата обращения: 25.02.2014).

References

  1. Bezuglenko O.S. Comparative characteristics of regional and federal legislation in the sphere of legal protection of children from harmful information. Informacionnoe pravo - Information law. 2013. No. 2. Pp. 25 - 28 (in Russian).
  2. Bezuglenko O.S. Legislation in the Field of Legal Protection of Children from Harmful Information: Comparative-law Analysis. Informacionnoe pravo - Information law. 2013. No. 1. Pp. 38 - 40 (in Russian).
  3. Gorbacheva E.V. Protection of minors in advertising sphere. Biznes v zakone - Business in law. 2010. No 1. Pp. 165 - 167 (in Russian).
  4. Ibragimov K.H. Legal problems of polygamy in Chechnya: history and modernity. Istoriya gosudarstva i prava - History of state and law. 2012. No. 9. Pp. 41 - 44 (in Russian).
  5. Ivanchenko R.B., Solovev V.S. Modern approaches in defining and classification of school violence. Vestnik Voronezhskogo instituta MVD Rossii - Vestnik of Voronezh Institute of the Ministry of Interior of Russia. 2014. No. 3. Pp. 128 - 132 (in Russian).
  6. Rydchenko K.D., Lukina E.I. Legal protection of children from harm information justifying the wrongful conduct // Vestnik Voronezhskogo instituta MVD Rossii - Vestnik of Voronezh Institute of the Ministry of Interior of Russia. 2014. No. 3. Pp. 139 - 147.
  7. Sokolova S.N., Seniv Yu.M. Informational law and state regulation of informational security. Informacionnoe pravo - Information law. 2013. No. 2. Pp. 3 - 7 (in Russian).
  8. Solov'ev V.S. Preduprezhdenie vovlecheniya nesovershennoletnih v zanyatie prostituciei (po materialam Centralnogo federalnogo okruga) [Warning of involving minors in prostitution (based on the Central Federal District)]. Voronezh. 2013. 211 p.
  9. Turovski D. Suicides - it is just statistics of the country. URL: http://lenta.ru/articles/2013/06/03/suicide (date of treatment 20.02.2014).
  10. Urazaeva G.I. Methodological principles of study of person of the criminal and of criminal behavior. Vestnik Kazanskogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii - Vestnik of Kazan law Institute of the Ministry of interior of Russia. 2014. No. 3. Pp. 126 - 130 (in Russian).