О недостатках квалификации превышения должностных полномочий (на примере материалов конкретного уголовного дела)

Кочои Самвел Мамадович, заслуженный работник высшей школы РФ, почетный работник юстиции России, профессор кафедры уголовного права Университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА), доктор юридических наук.

Статья посвящена спорным вопросам квалификации превышения должностных полномочий, повлекшего тяжкие последствия (п. "в" ч. 3 ст. 286 УК РФ). Отмечается ряд ошибок, связанных с установлением в практике причинной связи между деянием и его последствием, а также применением соответствующих рекомендаций Пленума Верховного Суда РФ по рассматриваемой категории дел.

Ключевые слова: превышение должностных полномочий, тяжкие последствия, существенное нарушение, причинная связь.

On drawbacks in qualification of abuse of office (as exemplified by materials of a concrete criminal case)

S.M. Kochoi

Kochoi Samvel Mamadovich, professor of the Chair of Criminal Law of Kutafin Moscow State Law University, Honored Worker of Higher School of the RF, Honored Worker of Justice of the RF, doctor of juridical sciences.

The article is devoted to specific issues of qualification of abuse of powers, having serious consequences (art. 286 of the Criminal Code of the RF). Notes a number of typical errors connected with the establishment of a causal link between the act and its consequences, as well as implementation of the relevant recommendations of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation on the given category of cases.

Key worlds: abuse of powers, grave consequences, material violation, a causal link, the Criminal Code, Plenum of The Supreme Court of the RF.

В уголовно-правовой науке состав преступления, предусмотренный ст. 286 УК РФ, считается материальным. Объективная сторона такого состава включает наряду с общественно опасным деянием еще два обязательных признака - общественно опасное последствие и причинную связь между деянием и данным последствием. Соответственно, для привлечения к ответственности по ст. 286 (ч. 3, п. "в") УК необходимо установление следующих обязательных признаков предусмотренного ею состава преступления:

деяние ("совершение должностным лицом действий, явно выходящих за пределы его полномочий");

последствие (причинение "тяжких последствий");

причинная связь между указанными деянием и последствием.

Судебная практика также исходит из вышеизложенного положения. Согласно п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16.10.2009 N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий", надлежит наряду с другими обстоятельствами дела выяснять и указывать, какие именно права и законные интересы граждан или организаций либо охраняемые законом интересы общества или государства были нарушены "и находится ли причиненный этим правам и интересам вред в причинной связи с допущенным должностным лицом нарушением своих служебных полномочий". Кроме того, следует выяснять, какими нормативными правовыми актами, а также иными документами установлены права и обязанности обвиняемого должностного лица, и указывать, превышение каких из них вменяется ему в вину "со ссылкой на конкретные нормы (статью, часть, пункт)" (п. 22 названного Постановления).

Однако, как показывает практика, не всегда правоохранительными органами выполняются вышеназванные рекомендации Пленума Верховного Суда РФ. Так, по анализируемой норме УК РФ к ответственности был привлечен Ф. - старший оперуполномоченный Управления МВД РФ по одному из субъектов РФ. Как следовало из материалов дела (копии постановления о привлечении в качестве обвиняемого, копии постановления о возбуждении уголовного дела и принятии его к своему производству), в качестве общественно опасного деяния органы предварительного расследования рассматривали составление Ф. ряда "фиктивных документов". По версии следствия, он в 2012 г., проводя по запросам налоговых органов проверки ряда коммерческих организаций, "явно вышел за пределы своих полномочий", составив акты проверки, в которых указал не соответствующие действительности сведения. Затем на основании составленных Ф. документов налоговыми органами были приняты незаконные решения о возврате указанным организациям налога на добавленную стоимость в сумме 30 млн. рублей. Эта сумма впоследствии была похищена "неустановленными лицами".

По нашему мнению, в данном деле допущен ряд типичных ошибок, которые заключаются в следующем:

1. Из постановления о привлечении в качестве обвиняемого не совсем ясно, превышение каких именно прав и обязанностей допустил обвиняемый. Вопреки вышеназванным разъяснениям Пленума Верховного Суда РФ в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого не было ссылок на конкретные нормы (статью, часть, пункт) соответствующего нормативного акта (сути дела не меняют ссылки на Закон "О милиции" (дана ссылка на статьи 10 и 11, но в них перечислены права и обязанности в целом милиции) и Федеральный закон "Об оперативно-розыскной деятельности" (абсолютно без каких-либо ссылок на конкретные его нормы)).

При этом описание самого деяния обвиняемого носило противоречивый характер: "...явно выходя за пределы своих должностных полномочий... не проводя никаких проверочных мероприятий, т.е. совершая действия..." Из подобного изложения даже нельзя понять, в чем все-таки обвиняется Ф. - в действии или бездействии.

2. В качестве общественно опасного последствия совершенного деяния в постановлении о привлечении в качестве обвиняемого указывалось "существенное нарушение охраняемых законом интересов государства в сфере организации и функционирования бюджетной системы Российской Федерации, установленного порядка взимания налогов и сборов, основанного на принципах всеобщности и равенства налогообложения, осуществления налогового контроля, а также подрыв авторитета органов государственной власти и причинение тяжких последствий в виде значительного материального ущерба для бюджета Российской Федерации". Действительно, используемое в п. "в" ч. 3 ст. 286 УК РФ понятие "существенное нарушение прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства с причинением тяжких последствий" закон не раскрывает. Оно является оценочным.

Рекомендации об оценке нарушения как "существенного" и последствий как "тяжкого" дает Пленум Верховного Суда РФ в вышеупомянутом Постановлении от 16.10.2009 N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и о превышении должностных полномочий". Согласно п. 18 данного Постановления "под существенным нарушением прав граждан или организаций в результате... превышения должностных полномочий следует понимать нарушение прав и свобод физических и юридических лиц, гарантированных общепризнанными принципами и нормами международного права, Конституции Российской Федерации (например, права на уважение чести и достоинства личности, личной и семейной жизни граждан, права на неприкосновенность жилища и тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, а также права на судебную защиту и доступ к правосудию, в том числе права на эффективное средство правовой защиты в государственном органе и компенсацию ущерба, причиненного преступлением, и др.)". Согласно же п. 21 рассматриваемого Постановления "под тяжкими последствиями как квалифицирующим признаком преступления, предусмотренным п. "в" ч. 3 ст. 286 УК РФ, следует понимать последствия совершения преступления в виде крупных аварий и длительной остановки транспорта или производственного процесса, иного нарушения деятельности организации, причинение значительного материального ущерба, причинение смерти по неосторожности, самоубийство или покушение на самоубийство потерпевшего и т.п.".

Таким образом, ни одно из рекомендованных Пленумом Верховного Суда РФ обстоятельств для их оценки как "существенное нарушение" или "тяжкие последствия" (за исключением "причинения значительного материального ущерба", о котором речь пойдет ниже) в деле Ф. не было установлено, что ставит под сомнение вышеназванный вывод органа предварительного расследования. Иллюстрацией сказанного может служить следующий пример из опубликованной судебной практики. Признавая Пономаренко А.В. виновным по п. "в" ч. 3 ст. 286 УК РФ, суд указал в приговоре, что его действия повлекли причинение тяжких последствий, выразившихся, в частности, "в нарушении охраняемых законом интересов общества и государства, дискредитации органа государственной власти, подрыве авторитета следственного управления". "Между тем ни одно из указанных (в п. 21 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 16 октября 2009 года N 19 "О судебной практике по делам о злоупотреблении должностными полномочиями и превышении должностных полномочий". - С.К.) или им подобных последствий по данному делу не наступило. В этой связи, - резюмировала Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, - в действиях Пономаренко А.В. отсутствует квалифицирующий признак превышения должностных полномочий "с причинением тяжких последствий" <1>.

Теперь что касается "причинения значительного материального ущерба" в результате действий Ф. Таковым орган предварительного расследования признал ущерб в размере 30 млн. рублей, возникший в результате поступления денежных средств в виде незаконного возмещения налога на добавленную стоимость в распоряжение "неустановленных лиц". При этом обосновал данный вывод сомнительным образом, указав, что "самостоятельные действия" обвиняемого "позволили неустановленным членам организованной преступной группы достигнуть единого преступного результата, выраженного в незаконном возмещении налога на добавленную стоимость". Однако разве одно и то же последствие - материальный ущерб на 30 млн. рублей - может быть одновременно вменено лицам, обвиняемым в совершении абсолютно разных действий, - хищения и превышения должностных полномочий, то есть быть признаком и того, и другого состава преступления? Полагаем, что нет.

3. И, наконец, причинен ли данный ущерб в результате действий именно Ф.? Для положительного ответа необходимо установить причинную связь между его действием и наступившим ущербом. В теории уголовного права причинная связь характеризуется определенными признаками (критериями). Во-первых, деяние должно предшествовать во времени наступившим последствиям. Во-вторых, деяние может стать причиной наступившего последствия лишь в тех случаях, когда оно создает неизбежную (либо реальную) возможность наступления последствия, предусмотренного конкретной уголовно-правовой нормой. В-третьих, для наличия причинной связи требуется, чтобы совершенное деяние было определяющим (главным) и закономерно, с неизбежностью вызвало наступление именно этого преступного результата <2>. Очевидно, что несоставление Ф. "фиктивных документов" с неизбежностью вызвало причинение "значительного материального ущерба" (то есть тяжких последствий, указанных в ч. 3 ст. 286 УК РФ), а хищение бюджетных средств "неустановленными членами организованной преступной группы". Подобное развитие событий, следует подчеркнуть, не могло охватываться умыслом Ф. Тем более что если бы не это хищение, то и никакого материального ущерба не было бы в результате его действий.

Таким образом, полагаем, что в вышерассмотренной ситуации достаточных оснований для обвинения Ф. в совершении преступления, предусмотренного п. "в" ч. 3 ст. 286 УК РФ, не имеются.

Литература:

1. Определение Верховного Суда РФ от 09.06.2011 N 4Д11-13.
2. Уголовное право Российской Федерации. Общая часть: Учебник. 2-е издание, переработанное и дополненное / Под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай, А.И. Рарога, А.И. Чучаева. М.: КОНТРАКТ; ИНФРА-М, 2008 // СПС "КонсультантПлюс" [Электронный ресурс].