Мудрый Юрист

Коллизионное регулирование договорных правоотношений в свете реформы раздела VI гражданского кодекса РФ

Симатова Елена Львовна, заведующая кафедрой предпринимательского и международного права ЧОУ ВО "Южный институт менеджмента", г. Краснодар, кандидат юридических наук.

В статье идет речь о некоторых нововведениях в раздел VI Гражданского кодекса РФ, касающихся коллизионного регулирования договорных отношений. В частности, рассматривается трансформация принципов автономии воли и наиболее тесной связи, анализируются преимущества и недостатки этих новелл.

Ключевые слова: коллизия права, автономия воли, закон наиболее тесной связи, договорные правоотношения.

Conflict-of-laws regulation of contractual legal relations in the light of reform of section VI of the Civil code of the RF

E.L. Simatova

Simatova Elena L'vovna, head of the Chair of Entrepreneurial and International Law of Private Educational Institution of Higher Education "South Institute of Management", Krasnodar, candidate of juridical sciences.

Some innovation of Civil Code RF section VI, relating to the conflict regulation of contract legal relationship, are analyzed in this article. In particular, the transformation of the autonomy of the volition and the most closely relation are presented, the author also analyzed advantages and disadvantages of this innovations.

Key words: conflict of law, autonomy of the volition concept, the most closely relation' concept, contract legal relationship.

Несмотря на то что часть третья Гражданского кодекса РФ, включающая в себя раздел VI, относится к числу нормативных актов, принятых в XXI в., что не позволяет назвать ее особенно устаревшей, необходимость модернизации этих положений обсуждается уже на протяжении нескольких лет <1>.

<1> См., например: Мызров С.Н. Об источниках международного частного права в свете реформирования Гражданского кодекса Российской Федерации // Международное публичное и частное право. 2012. N 5. С. 15 - 17.

Еще Концепция развития гражданского законодательства РФ, принятая в 2009 г., подчеркивала целесообразность корректировки положений раздела VI ГК РФ <2>, в том числе в сфере договорных правоотношений. Предлагаемые поправки объяснялись достижением таких целей, как расширение круга отношений, прямо регулируемых новыми коллизионными нормами, с исключением необходимости определения применимого права на базе критерия "тесной связи", коррекция некоторых норм для достижения большей адекватности регулирования и совершенствования ряда положений с точки зрения юридической техники <3>.

<2> Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г.) // Вестник ВАС РФ. 2009. N 11.
<3> Симатова Е.Л. Автономия воли в российском международном частном праве: история, современность, перспективы. Наука сегодня: теория, практика, инновации: коллективная монография / Под науч. ред. О.П. Чигишевой: в 9 т. Т. 2. Ростов-на-Дону: Изд-во Международного исследовательского центра "Научное сотрудничество", 2013. С. 161.

Анализируя положения Федерального закона от 30 сентября 2013 г. N 260-ФЗ "О внесении изменений в часть третью Гражданского кодекса Российской Федерации" <4> в целом, можно сказать, что обозначенные направления получили свое реальное воплощение в тексте раздела VI Гражданского кодекса РФ.

<4> Федеральный закон от 30 сентября 2013 г. N 260-ФЗ "О внесении изменений в часть третью Гражданского кодекса Российской Федерации" // СЗ РФ. 2013. N 40 (часть III). Ст. 5030.

Все новеллы, связанные с решением коллизионной проблемы в сфере гражданско-правовых обязательств, осложненных иностранным элементом, можно условно структурировать по трем направлениям:

В настоящем исследовании внимание будет сосредоточено на анализе тех поправок, которые касаются разрешения коллизии права в области договорных правоотношений, а именно реформирования принципов автономии воли и наиболее тесной связи.

Автономия воли представляет собой институт международного частного права, не только регулирующий отношения сторон гражданского правоотношения, осложненного иностранным элементом, по самостоятельному выбору применимого национального права, различных правовых систем, но и осуществление выбора между источниками права в рамках одной правовой системы <5>.

<5> Николюкин С.В. Право, подлежащее применению к отношениям, осложненным иностранным элементом, по российскому законодательству: материально-правовой и коллизионный аспекты // Международное публичное и частное право. 2012. N 2. С. 10 - 13.

Статья 1210 ГК РФ, регламентирующая принцип автономии воли сторон, претерпела не столь значительные изменения по сравнению с обозначенными выше другими двумя направлениями. Тем не менее, поскольку именно автономия воли выступает базовым принципом определения применимого права в договорных правоотношениях, осложненных иностранным элементом, нельзя не отметить и эти нововведения. Кроме того, свобода выбора сторонами правоотношения применимого права закреплена не только в упомянутой статье, но и в ряде других, в том числе впервые появившихся в ГК РФ.

Так, новая редакция ст. 1214 ГК РФ теперь предоставляет возможность учредителям (участникам) юридического лица самостоятельно по своему усмотрению определять применимое право к договору о создании юридического лица и к договору, связанному с осуществлением прав участника юридического лица.

Статья 1217.1 ГК РФ гласит, что если представительство основано на договоре, отношения между представляемым и представителем определяются по правилам ГК РФ о праве, подлежащем применению к договору, т.е. легально закреплена возможность выбора применимого права к данным правоотношениям по усмотрению сторон.

Также сам представитель теперь наделен правом выбирать компетентный правопорядок по отношению к сделкам, совершаемым им от имени представляемого в силу положений п. 6 ст. 1217.1 ГК РФ, если иное не вытекает из закона или существа отношений и при отсутствии в доверенности иных указаний.

Положения ст. 1217.2 ГК РФ, регламентирующие вопросы определения права, подлежащего применению к прекращению обязательства зачетом, также предусматривают возможность выбора сторонами компетентного правопорядка в случае, если прекращение обязательства зачетом производится по соглашению сторон.

Однако исключительно договорными правоотношениями принцип автономии воли не ограничивается. Вновь закрепленный п. 6 ст. 1210 ГК РФ прямо указывает на возможность сторон осуществить выбор права, подлежащего применению к отношениям, не основанным на договоре, если иное не вытекает из закона или существа отношений и когда такой выбор допускается законом. Речь идет об обязательствах из причинения вреда или из неосновательного обогащения, однако рассмотрение этих правовых конструкций не входит в сферу настоящего исследования.

Из п. 1 ст. 1210 ГК РФ исключена фраза "Выбранное сторонами право применяется к возникновению и прекращению права собственности и иных вещных прав на движимое имущество без ущерба для прав третьих лиц", заняв свое положенное место среди норм ст. 1206 ГК РФ, что представляется логически верным, поскольку именно эта статья закрепляет право, подлежащее применению к возникновению и прекращению вещных прав.

В п. 3 ст. 1210 ГК РФ возможность распространить действие соглашения о применимом праве к отношениям, возникшим ранее до этого момента, связана теперь не только с необходимостью учета прав третьих лиц, но и с действительностью сделки с точки зрения требований к ее форме.

В п. 5 рассматриваемой статьи ранее указанная реальная связь договора с правом определенной страны, исходя из обстоятельств дела, трансформировалась во "все касающиеся существа отношений сторон обстоятельства" в целях применения императивных норм, что едва ли детализировало ситуацию по существу.

Важный момент: новая редакция ст. 1209 ГК РФ позволяет теперь сторонам договора не только определять применимое право по отношению к существу самих обязательств, но и по отношению к форме сделки. Ранее были возможны такие ситуации, что к форме сделки применялось право одного государства в силу указаний ст. 1209 ГК РФ, которая привязывала требования к форме сделки к месту заключения сделки, а к самой сделке - право другого государства, избранное сторонами договора.

Со вступлением в силу изменений форма сделки будет подчиняться праву, применимому к самой сделке. Однако по-прежнему при этом сделку не смогут признать недействительной, если ее форма отвечает требованиям права страны места совершения либо если она соответствует требованиям российского права, если хотя бы одна из сторон в качестве личного закона имеет российское право.

Таким образом, можно сделать следующие выводы в части реформирования принципа автономии воли сторон в рассматриваемом разделе ГК РФ. С одной стороны, эти изменения вызваны необходимостью устранения ряда внутренних противоречий в конструкции самого раздела, логического упорядочения некоторых норм с точки зрения их структурного единства. С другой стороны, сфера применения автономии воли сторон значительно расширилась за счет новых норм, прямо предусматривающих такую возможность.

Что же касается закона наиболее тесной связи, то эта привязка, на наш взгляд, является самой неоднозначной и спорной из всех возможных способов разрешения коллизии права.

Начнем с того, что исходя из буквального толкования нормы п. 1 - 2 ст. 1211 ГК РФ закон наиболее тесной связи перестал быть вторым по значимости после автономии воли законом, направленным на разрешение коллизионных проблем в договорных правоотношениях, поскольку из текста указанной статьи исчезло словосочетание "тесная связь" как таковое.

Если ранее определение применимого права к договору, осложненному иностранным элементом, в случае отсутствия соглашения сторон, привязывалось к правопорядку той страны, с которой правоотношения имели наиболее тесную связь, то в настоящий момент формулировка значительным образом изменилась.

Теперь в качестве применимого права будет избрано право той страны, где на момент заключения договора находится место жительства или основное место деятельности стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора, что, по сути, представляет собой применение закона страны продавца в широком смысле этого слова.

Закон же наиболее тесной связи выступает в качестве субсидиарной привязки:

а) для тех договоров, для которых из закона, условий или существа договора либо совокупности обстоятельств дела явно вытекает, что договор более тесно связан с правом иной страны, чем та, которая указана в п. 1 - 8 ст. 1211 ГК РФ;

б) к договору, содержащему элементы различных договоров, если из закона, условий или существа этого договора либо совокупности обстоятельств дела не вытекает, что применимое право подлежит определению для таких элементов этого договора отдельно.

Нельзя сказать, что данное изменение произвело революцию, поскольку в ранее действовавшей редакции ГК РФ закон тесной связи по сути своей и понимал закон страны продавца в широком смысле слова. Более того, ныне действующая формулировка близка по своему текстовому выражению к норме, содержащейся в прежде действовавшем законодательстве - Основах гражданского законодательства Союза ССР и республик 1991 г. <6>. Так, ст. 166 Основ в качестве применимого права (при отсутствии соглашения сторон) предусматривала право страны, где учреждена, имеет место жительства или основное место деятельности конкретная сторона по договору (всего 13 пунктов) - т.е. не что иное, как упомянутый выше закон страны продавца.

<6> Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик (утв. ВС СССР 31.05.1991 N 2211-1) // Ведомости СНД и ВС СССР. 1991. N 26. Ст. 733.

Такое понимание закона наиболее тесной связи соответствует практике, принятой во многих европейских странах. Так, Г.К. Дмитриева отмечает, что, "восприняв идею наиболее тесной связи, законы европейских стран и международные договоры придали ей несколько иное содержание. Предусмотрев применение закона наиболее тесной связи в качестве субсидиарной привязки (при отсутствии соглашения сторон о применимом праве), законодатель формулирует конкретные привязки, которые, с его точки зрения, презюмируют наиболее тесную связь" <7>. В качестве примера Г.К. Дмитриева приводит закон Швейцарии, который в ст. 117 предусматривает применение закона наиболее тесной связи, конкретизируя, что такая тесная взаимосвязь подразумевается с правопорядком той страны, где имеет свое обычное место пребывания сторона, осуществляющая характерные услуги, перечисляя их по отдельным видам договоров.

<7> Международное частное право: учебник / Л.П. Ануфриева, К.А. Бекяшев, Г.К. Дмитриева и др.; отв. ред. Г.К. Дмитриева. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2008. С. 387.

Аналогичный способ разрешения коллизии права в договорных правоотношениях при отсутствии соглашения сторон о применимом праве предусмотрен и в Регламенте (ЕС) N 593/2008 Европейского парламента и Совета от 17 июня 2008 г. о праве, подлежащем применению к договорным обязательствам "Рим 1" <8>. В преамбуле к указанному документу (п. 19) сказано, что право, подлежащее применению к договору, должно определяться согласно правилу, предусмотренному для различных категорий договоров (ст. 4 Регламента), а в случае, если договор не может быть отнесен к одной из категорий или если по своим признакам он принадлежит к нескольким определенным категориям, то подлежит применению право страны, где находится обычное место жительства стороны, которая должна осуществить исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора.

<8> Регламент (ЕС) N 593/2008 Европейского парламента и Совета от 17 июня 2008 г. о праве, подлежащем применению к договорным обязательствам. Перевод с французского с учетом англоязычной и немецкоязычной редакций документа. Перевод и предисловие А.О. Четверикова. URL: http://eulaw.edu.ru/documents/legislation/collision/dogovornoe.htm (дата обращения: 12.07.2013).

Таким образом, если в принятой ранее Конвенции о праве, применимом к договорным обязательствам (Римская конвенция 1980 г.), общей субсидиарной презумпцией являлся принцип наиболее тесной связи, то в рассматриваемом Регламенте в качестве такого выступает принцип "характерного исполнения" <9>.

<9> Симатова Е.Л. "Рим 1" - новый этап в международно-правовом регулировании договорных обязательств. Актуальные проблемы права и правоприменительной деятельности: история и современность: коллективная монография / Под ред. О.В. Шаповал. Краснодар: Изд-во ЮИМ, 2013. С. 174.

Следовательно, характеризуя изменения ст. 1211 ГК РФ в части отхода в разрешении коллизионного вопроса от закона тесной связи к закону страны продавца, нужно признать, что в этом смысле законодатель следует общемировым тенденциям. Известно, что именно упомянутая выше Римская конвенция 1980 г. легла в основу многих положений раздела VI ГК РФ. А поскольку Регламент ЕС призван усовершенствовать законодательство в части регулирования договорных отношений, осложненных иностранным элементом, и (отчасти) заменить собой Римскую конвенцию, то не следует удивляться тому, что схожие изменения постигли и гражданское законодательство РФ в рассматриваемом аспекте.

Таким образом, в настоящий момент мы можем констатировать легальное закрепление закона страны продавца в широком смысле этого слова в качестве основной коллизионной привязки для договорных правоотношений в случае, если стороны сами не договорились о применимом праве. А вот закон тесной связи будет применяться лишь при наличии тех обстоятельств, из которых явно следует, что договор более тесно связан с иным правопорядком, нежели с тем, который определен согласно положениям п. 1 - 8 ст. 1211 ГК РФ, либо если речь идет о договоре, содержащем элементы различных договоров.

Что же касается определения стороны, которая осуществляет исполнение, имеющее решающее значение для содержания договора, то законодатель, как и прежде, предлагает, хотя и несколько видоизменяет, перечень договоров и соответствующих сторон, хотя по-прежнему оставляет этот перечень открытым.

Добавлен договор возмездного оказания услуг, в котором в качестве "решающей" стороны указан исполнитель. Данное изменение следует объяснить более детальным подходом к решению коллизионной проблемы в указанных договорах, поскольку привязка к "решающей" стороне не всегда могла разрешить ситуацию по существу в описываемых случаях.

Теперь в отношении договора коммерческой концессии в качестве применимого будет рассматриваться право страны, на территории которой пользователю разрешается использование комплекса исключительных прав. Однако если такое использование предполагается на территориях нескольких стран, то в качестве применимого права будет рассматриваться право той страны, где находится место жительства или основное место деятельности правообладателя. Аналогичное правило предусмотрено и в отношении лицензионного договора (п. 6, 8 ст. 1211 ГК РФ в новой редакции).

В качестве еще одной новеллы ст. 1211 ГК РФ следует отметить норму, предусматривающую выбор применимого права к договору об отчуждении исключительного права на результат интеллектуальной деятельности или средство индивидуализации. По аналогии с вышеуказанными правилами, в качестве применимого будет определяться право той страны, на территории которой действует передаваемое приобретателю исключительное право, а если оно действует на территориях одновременно нескольких прав - право страны, где находится место жительства или основное место деятельности правообладателя.

Литература

  1. Основы гражданского законодательства Союза ССР и республик (утв. ВС СССР 31.05.1991 N 2211-1) // Ведомости СНД и ВС СССР. 1991. N 26. Ст. 733.
  2. Федеральный закон от 30 сентября 2013 г. N 260-ФЗ "О внесении изменений в часть третью Гражданского кодекса Российской Федерации" // СЗ РФ. 2013. N 40 (часть III). Ст. 5030.
  3. Концепция развития гражданского законодательства Российской Федерации (одобрена решением Совета при Президенте РФ по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства от 7 октября 2009 г.) // Вестник ВАС РФ. 2009. N 11.
  4. Регламент (ЕС) N 593/2008 Европейского парламента и Совета от 17 июня 2008 г. о праве, подлежащем применению к договорным обязательствам. Перевод с французского с учетом англоязычной и немецкоязычной редакций документа. Перевод и предисловие А.О. Четверикова. URL: http://eulaw.edu.ru/documents/legislation/collision/dogovornoe.htm (дата обращения: 12.07.2013).
  5. Симатова Е.Л. "Рим 1" - новый этап в международно-правовом регулировании договорных обязательств. Актуальные проблемы права и правоприменительной деятельности: история и современность: коллективная монография / Под ред. О.В. Шаповал. Краснодар: Изд-во ЮИМ, 2013. С. 174.
  6. Симатова Е.Л. Автономия воли в российском международном частном праве: история, современность, перспективы. Наука сегодня: теория, практика, инновации: коллективная монография / Под науч. ред. О.П. Чигишевой: в 9 т. Т. 2. Ростов-на-Дону: Изд-во Международного исследовательского центра "Научное сотрудничество", 2013. С. 161.
  7. Международное частное право: учебник / Л.П. Ануфриева, К.А. Бекяшев, Г.К. Дмитриева и др.; отв. ред. Г.К. Дмитриева. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2008. С. 387.
  8. Мызров С.Н. Об источниках международного частного права в свете реформирования Гражданского кодекса Российской Федерации // Международное публичное и частное право. 2012. N 5. С. 15 - 17.
  9. Николюкин С.В. Право, подлежащее применению к отношениям, осложненным иностранным элементом, по российскому законодательству: материально-правовой и коллизионный аспекты // Международное публичное и частное право. 2012. N 2. С. 10 - 13.