Мудрый Юрист

Принципы европейского договорного страхового права

Архипова А.Г., кандидат юридических наук, консультант Исследовательского центра частного права при Президенте РФ, доцент кафедры международного частного и гражданского права МГИМО(У) МИД России.

В статье рассматривается статус и содержание Принципов европейского договорного страхового права в контексте более широких процессов унификации права ЕС. Анализируются особенности и перспективы использования Принципов как "Европейских правил по выбору", соотношение Принципов с другими документами, разработанными в рамках унификации европейского права.

При изучении положений Принципов особый акцент делается на тех решениях, которые могут быть использованы в ходе совершенствования российского страхового законодательства. Автор выделяет как сильные, по его мнению, стороны Принципов, так и некоторые спорные решения.

Ключевые слова: страховое право; право ЕС; унификация; soft law; lex mercatoria; Принципы европейского договорного страхового права.

Principles of European insurance contract law

A.G. Arkhipova

Arkhipova A.G. (Moscow), Candidate of Legal Sciences, Consultant of the Private Law Research Centre under the President of the Russian Federation, Associate Professor at the Chair of International Private and Civil Law of the Moscow State University for International Relations (MGIMO).

The article deals with the status and provisions of the Principles of European Insurance Contract Law. The document is analyzed within the context of a more global process of European law unification.

Both the peculiarities of the Principles and their perspectives as a European Optional Instrument are discussed.

A particular attention is paid to such provisions of the Principles that may be used for further development of Russian insurance law. The author's opinion on the strong sides of the Principles as well as its arguable solutions is provided.

Key words: insurance law; European law; unification; soft law; lex mercatoria; Principles of European Insurance Contract Law.

В 2009 г. были опубликованы Принципы европейского договорного страхового права (Principles of European Insurance Contract Law) (далее - Принципы). Работа над Принципами велась на протяжении 10 лет специально созданной Рабочей группой, состоящей из ученых - специалистов по страховому праву из 15 стран Европы <1>.

<1> Подробная информация о составе и статусе Рабочей группы доступна в Интернете по адресу: www.restatement.info.

Обстоятельства разработки Принципов, их содержание, вопросы их применения представляют несомненный интерес для российского страхового права по ряду причин.

Во-первых, работа над Принципами велась на фоне более широкого процесса унификации европейского права. Как и эти глобальные процессы, работа над Принципами была построена на основе сближения (гармонизации) европейских правовых систем: английской, с одной стороны, и континентальной - с другой. Применительно к российскому страховому праву на данный момент отсутствует задача его непосредственной гармонизации с нормами страхового права иных стран. Однако опыт "примирения", соединения элементов, заимствованных из разных правовых систем, весьма актуален для российского страхового права, поскольку оно, будучи достаточно молодой отраслью, во многом основано на заимствовании, учитывает и, несомненно, будет учитывать зарубежный опыт. Кроме того, взаимодействие российских и зарубежных страховщиков в рамках перестрахования, а также сострахования диктует необходимость применения гармонизированных условий страхования.

Во-вторых, на протяжении длительного времени попытки унификации страхового права на мировом или региональном уровне не достигали сколько-либо существенного результата <1>. Хотя пока рано судить о том, насколько успешным будет опыт применения Принципов, саму по себе разработку такого документа можно считать "прорывом" в деле унификации материального страхового права.

<1> Так, не увенчалась успехом попытка разработки Директивы Совета Европы по координации законодательства, регламентов и административных положений, касающихся договора страхования (Amendment of the proposal for a Council Directive on the coordination of laws, regulations and administrative provisions relating to insurance contract // OJ. 1980. C 355/30 (доступно в Интернете по адресу: http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=OJ:JOC_1980_355_R_0030_01&from=EN)).

Успешными стали лишь усилия по унификации на уровне Европейского союза административных аспектов страхового права (лицензирования, требований к обеспечению финансовой устойчивости и т.п.). Несмотря на усилия, предпринимаемые рядом международных организаций, не были разработаны международные конвенции по частноправовым вопросам страхования. Имеются случаи успешной унификации отдельных видов страхования на узком региональном уровне (например, Норвежский план морского страхования (The Nordic Marine Insurance Plan), используемый, помимо Норвегии, в Дании, Швеции и Финляндии (www.nordicplan.org)), удачные своды страховых и перестраховочных оговорок, используемые на отдельных страховых рынках. Однако, как представляется, это примеры гораздо менее масштабной унификации (как по международному, так и по отраслевому охвату).

О недостаточном уровне унификации частного страхового права ЕС см., например: Виноградов А.А. Процесс гражданско-правовой унификации и гармонизации договорного права в Европейском союзе: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011. С. 24 - 25.

В-третьих, тот факт, что Принципы являются результатом длительной и кропотливой работы представителей научных школ европейских государств, дает основания предположить, что в них нашли отражение наиболее интересные, востребованные и "прогрессивные" положения страхового права. Эти положения заслуживают изучения в контексте возможного изменения российского страхового права.

Наконец, в-четвертых, хотя статус Принципов определен как "Европейские правила по выбору" <1>, при определенных обстоятельствах они могут применяться к страховым отношениям, участниками которых являются российские граждане и юридические лица <2>.

<1> Подробнее об этом см. ниже, разд. 1.
<2> Необходимо оговориться, что разработчики Принципов отрицательно относятся к их возможному использованию в странах, где не будет признаваться, что применение Принципов исключает любую отсылку к национальным нормам права, в том числе к императивным нормам. Таким образом, хотя применение Принципов в российских судах в качестве обыкновения, избранного сторонами, было бы возможно, оно существенно отклонялось бы от замысла разработчиков, поскольку суд в любом случае применял бы императивные нормы применимого права. Однако, если спор с участием российского лица рассматривается в суде стран - членов ЕС, применение Принципов возможно в полном объеме.

Таким образом, у этой статьи две основные задачи: во-первых, дать характеристику Принципам и, во-вторых, оценить возможность использования тех или иных решений, принятых на вооружение в Принципах, в российском страховом праве.

1. Статус Принципов

Для понимания правовой природы и порядка применения Принципов необходимо выяснить, каков их статус.

Как кратко показано выше, попытки непосредственной унификации материального права стран - членов ЕС потерпели неудачу <1>. Несмотря на то что Регламент "Рим I" <2> включает в себя ряд правил коллизионного регулирования страховых отношений, европейские эксперты признали, что одно лишь коллизионное регулирование не достигает задач унификации страхового права в силу разности материально-правовых положений <3>. Кроме того, сфера действия Регламента "Рим I" в области договоров страхования существенно ограничена самим Регламентом. Таким образом, необходимо было найти иную форму унификации частноправовых норм, регулирующих договор страхования. Этой формой стали так называемые правила по выбору (optional instrument). "Правила по выбору" применяются только в том случае, если стороны прямо указали на это в договоре. В этом прослеживается сходство данной формы с обыкновением (как оно понимается в российском праве). Однако, как будет показано ниже, это сходство является далеко не полным.

<1> Подробнее об этих попытках см.: Basedow J. The Case for a European Insurance Contract Law // Towards a European Civil Code / A.S. Hartkamp (ed.). Kluwer Law International, 2011. P. 735 - 737.
<2> Regulation (EC) No. 593/2008 of the European Parliament and of the Council of 17 June 2008 on the law applicable to contractual obligations (Rome I) // OJ. 2008. L 177 (доступно в Интернете по адресу: www.eur-lex.europa.eu//LexUriServ/LexUriServ.do?uri=OJ:L:2008:177:0006:0016:EN:PDF).
<3> Lakhan M., Heiss H. An Optional Instrument for European Insurance Contract Law // Merkourios: Utrecht Journal of International and European Law. 2010. Vol. 27. Issue 71. P. 2 - 3 (доступно в Интернете по адресу: http://www.utrechtjournal.org/article/download/ujiel.aa/1).

В европейской правовой литературе <1> отмечается, что "правила по выбору" бывают "положительными" ("opt-in") и "отрицательными" ("opt-out"). "Положительные правила по выбору" (в частности, Принципы) применяются в силу прямой ссылки в договоре. "Отрицательные правила по выбору", примером которых является Венская конвенция о договорах международной купли-продажи товаров <2>, применяются, если стороны своим соглашением прямо не исключили их применение.

<1> См., например: Opinion of the European Economic and Social Committee on "The 28th regime - an alternative allowing less lawmaking at Community level" (own-initiative opinion) (http://www.uni-man-nheim.de/edz/doku/wsa/2010/ces-2010-0758-en.pdf). P. 9 - 10; Lakhan M., Heiss H. Op. cit. P. 5; Hesselink M.W., Rutgers J.W., Booys T. de. The Legal Basis for an Optional Instrument of European Contract Law (http://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=1091119). P. 14 - 17.
<2> Конвенция Организации Объединенных Наций о договорах международной купли-продажи товаров (заключена в г. Вене 11 апреля 1980 г.).

В рамках унификации европейского права была предложена особая форма "Европейских правил по выбору" ("European optional instrument"). У этой формы имеется черта, отличающая ее от некоторых других схожих правовых режимов, например от Принципов УНИДРУА (Principles of International Commercial Contracts (далее - PICC)) и Принципов европейского договорного права (Principles of European Contract Law (далее - PECL)). Предполагается, что, согласившись на применение "Европейских правил по выбору", стороны тем самым исключают применение любых национальных норм по вопросам, которые урегулированы правилами.

Некоторые европейские юристы для краткого обозначения этой формы правовой унификации используют термин "28-й правовой режим" <1>. Доктринальное понимание этого режима интересно тем, что он объединяет черты национального (в каждой стране - участнице ЕС создается альтернативный правовой режим по выбору) и унифицированного (единообразного для всех государств - членов ЕС) режимов. При этом такой режим применяется лишь по выбору сторон, но, будучи избран ими, он призван в полной мере урегулировать все отношения, возникающие между ними <2>.

<1> По количеству (на тот момент) стран - членов ЕС - 27; 28-й режим - дополнительный к уже имеющимся национальным режимам 27 стран - членов ЕС.
<2> Подробнее о понятии "28-го режима" и статусе "правил по выбору" см.: Heiss H. The Principles of European Insurance Contract Law: An Optional Instrument? (www.europarl.europa.eu/document/activities/cont/201004/20100430ATT73919/20100430ATT73919EN.pdf). P. 8.

Хотя некоторые европейские юристы продолжают дискуссию по вопросу о том, в какой форме должен быть принят тот или иной документ, чтобы он мог применяться как "Европейские правила по выбору" (в частности, чтобы его избрание сторонами влекло исключение применения императивных норм национального права <1>), представляется, что единственным действенным механизмом придания документу искомого статуса является его утверждение в качестве Регламента ЕС (либо в качестве менее предпочтительной альтернативы - Директивы).

<1> См., например: Hesselink M.W., Rutgers J.W., Booys T. de. Op. cit. P. 17 - 18; Lakhan M., Heiss H. Op. cit. P. 10 - 11.

С учетом того, что разработчики Принципов поставили перед собой задачу создания "28-го правового режима" в сфере частного страхового права, конечной целью следует признать утверждение Принципов в качестве законодательного акта ЕС (Регламента или Директивы). В этом случае к отношениям сторон, избравших Принципы в качестве применимого права, не будут применяться не только диспозитивные, но и императивные нормы частного страхового права той или иной страны. Для того чтобы страны - члены ЕС могли согласиться с исключением собственных императивных норм права, разработчики Принципов включили в этот документ собственные императивные нормы, направленные на защиту слабой стороны в договоре страхования и соответствующие самому высокому стандарту такой защиты <1>.

<1> Подробнее об этом см.: Opinion of the European Economic and Social Committee on "The 28th regime - an alternative allowing less lawmaking at Community level" (own-initiative opinion). P. 2.

Цель разработчиков состояла также в том, чтобы стороны договора страхования не могли применять Принципы выборочно: этот документ должен подчиняться принципу "все или ничего" <1>. Разработчики стремились к тому, чтобы предотвратить использование отдельных положений Принципов "вразбивку": это, по мнению Рабочей группы, позволило бы сильной стороне выбирать лишь те положения, которые ей выгодны, и игнорировать другие положения, составленные в интересах слабой стороны. Для разработчиков же принципиальным было стремление создать единый сбалансированный режим, отвечающий задаче как можно более полной унификации частного страхового права.

<1> В этом также прослеживается отличие и от PECL, и от PICC.

Некоторые наиболее важные положения Принципов (о необходимости целостного применения документа, о последствиях "мошеннического" нарушения договора страхования и др.) являются императивными и не могут быть изменены соглашением сторон. Для остальных положений предусмотрен так называемый полуимперативный режим: стороны могут отступать от них только в той степени, в которой изменения не нарушают интересов страхователя или выгодоприобретателя. Однако возможность отступать от "полуимперативных" положений в любую сторону, в том числе и в интересах страховщика, сохраняется для некоторых коммерческих видов страхования, в которых предполагается, что страхователь является предпринимателем. К таким видам относятся страхование воздушных, морских и речных судов, страхование грузов в пути, страхование ответственности судовладельцев и эксплуатантов воздушных судов. Для некоторых видов страхования возможность отступления от "полуимперативных" положений Принципов зависит от того, ведет ли страхователь предпринимательскую деятельность. Предусмотрены и такие виды страхования, в которых возможность отступления от "полуимперативных" положений зависит от того, является ли страхователь представителем крупного бизнеса <1>.

<1> Подробнее об этом см.: Principles of European Insurance Contract Law (PEICL) / J. Basedow, J. Birds, M. Clarke, H. Cousy, H. Heiss, L.D. Loacker (eds.). Munich, 2009. P. LIV - LV.

Таким образом, степень императивности Принципов и, соответственно, уровень свободы договора зависят от целого ряда факторов, среди которых содержание того или иного положения, вид страхования, ведение страхователем предпринимательской деятельности, а также параметры, относящиеся к размеру и успешности коммерческой деятельности страхователя.

Поскольку разработка Принципов велась на фоне более объемлющей работы над PECL, нельзя обойти вниманием вопрос о соотношении этих документов. Разработчики Принципов старались придерживаться терминологии, а также идеологии PECL. Более того, п. 2 ст. 1:105 Принципов указывает, что вопросы, относящиеся к договорам страхования, но не урегулированные Принципами, должны разрешаться на основе PECL <1>. Такое решение связано со стремлением разработчиков предотвратить применение Принципов в совокупности с тем или иным национальным правом. Вместо этого предлагается при недостаточности положений Принципов применять документ, который, как и Принципы, является единообразным для всего Европейского союза. При этом в статусе Принципов и PECL имеется существенное различие: если последний документ носит полностью рекомендательный характер и, в частности, не исключает применения императивных норм национальных правовых систем, то Принципы, будучи избранными сторонами договора страхования, призваны стать для них обязательными и в том числе заменить собой национальные императивные нормы <2>.

<1> Если же и PECL не позволяют найти ответ на вопрос, необходимо применять базовые принципы, общие для законов стран - членов ЕС.
<2> Подробнее об этом см.: Lakhan M., Heiss H. Op. cit. P. 4; Hesselink M.W., Rutgers J.W., Booys T. de. Op. cit. P. 15. О статусе PECL см., например: Ахаимова Е.А. Реализация Принципов европейского договорного права в зарубежном законодательстве: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2009. С. 3 - 6, 10 - 12, 15 - 30. О различных документах так называемого европейского мягкого права см., например: Аносов М.А. Тенденции развития торгового права Европейского союза: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011.

Форма "Европейских правил по выбору" может применяться и в случае, когда договор не содержит иностранного элемента. Разработчики стремились избежать такой ситуации, в которой для внутренних договоров применяется один правовой режим, а для договоров с иностранным элементом - другой. По замыслу Рабочей группы, заключение договоров страхования в рамках ЕС должно подчиняться единому регулированию, независимо от национального статута сторон таких договоров.

По всей видимости, несмотря на стремление разработчиков к полной унификации, применение Принципов имеет свои ограничения: во-первых, даже исключив применение императивных норм частного страхового права, Принципы не смогут повлиять на нормы налогового и иного административного права, вопросы трудовых отношений и т.п.; во-вторых, некоторые исследователи полагают, что полная унификация окажется невозможной, поскольку одно и то же правило может быть по-разному истолковано национальным судом <1>; наконец, в-третьих, как уже упоминалось выше, в полной мере замысел разработчиков относительно статуса Принципов сможет реализоваться, когда этот документ будет принят в качестве законодательного акта ЕС (Регламента или Директивы). В то же время среди европейских юристов есть разногласия о перспективах принятия Принципов в качестве законодательного акта ЕС в контексте компетенции тех или иных органов ЕС. Следовательно, существует вероятность того, что Принципы надолго останутся документом "мягкого права".

<1> Эстонские авторы О. Луик и М. Браун полагают, что единообразное применение Принципов возможно только при условии появления унифицированного частного права ЕС в целом. Иначе, по их мнению, толкование Принципов будет отличаться в каждом государстве - члене ЕС с учетом особенностей правовых систем. Однако сами эти исследователи подчеркивают важность Принципов для развития конкуренции на европейском страховом рынке (см.: Luik O.-J., Braun M. Significance of the Principles of European Insurance Contract Law for the pre-contractual information duty: Experience of the Baltic States // Verslo ir teises aktualijos = Current Issues of Business and Law. 2011. Vol. 6. No. 2. P. 194 - 195 (доступно в Интернете по адресу: www.vta.ttvam.eu/index.php/vta/article/download/127/pdf).

Английский юрист С. Уиттакер критически оценивает перспективы "положительных правил по выбору", к которым относятся и Принципы. По его мнению, проблема кроется в способе выражения согласия на применение "правил по выбору" к конкретному договору. Подход к вопросу о так называемом качестве выражения согласия должен быть различным в зависимости от того, является стороной договора предприниматель или потребитель. В последнем случае необходимо точно знать, что потребитель сделал осознанный выбор, чтобы исключить ущемление права потребителя на свободное заключение договора. Однако в ряде случаев (например, при заключении договора в электронной форме в сети Интернет) проверить это сложно. Вероятность ошибки потребителя создает возможность для последующего оспаривания ранее избранного режима. Это, в свою очередь, создает неуверенность в том, что "положительные правила по выбору" будут применяться судом при возникновении спора <1>.

<1> Подробнее о проблемах применения "правил по выбору" см.: Whittaker S. The Optional Instrument of European Contract Law and Freedom of Contract (http://ec.europa.eu/justice/news/consulting_public/0052/contributions/333_en.pdf).

Представляется, что разработчикам Принципов удалось решить проблему, обозначенную С. Уиттакером, путем включения в них положений, дающих держателю полиса возможность передумать, а именно расторгнуть договор в течение двух недель с момента получения документов, фиксирующих условия страхования (ст. 2:303 Принципов). Таким образом, возможный порок волеизъявления при заключении договора (например, случайное нажатие на кнопку при заключении договора в Интернете, пропуск по невнимательности тех или иных важных условий договора) может быть исправлен.

Тем не менее обсуждение Принципов как "правил по выбору" продолжается и практические перспективы их применения пока не вполне ясны. В любом случае проведенная европейским научным сообществом большая работа по унификации европейского договорного, и в частности страхового, права позволяет применять разработанный документ как минимум в качестве "мягкого права" (soft law, lex mercatoria), а впоследствии и рассчитывать на применение Принципов в качестве "Европейских правил по выбору" (с исключением применения национального права). При оценке перспектив Принципов стоит учитывать примеры существующих "правил по выбору", вполне успешно работающих применительно к другим институтам европейского права (например, в области корпоративных отношений <1>). Возможность разработки "правил по выбору" в сфере страхового права была предусмотрена и на официальном уровне <2>. Признав, таким образом, что у Принципов есть веские основания для того, чтобы стать эффективным инструментом унификации европейского страхового права, перейдем к их содержательному изучению.

<1> Речь идет о правилах, регулирующих единую европейскую организационно-правовую форму юридического лица "Европейское общество" ("Societas Europaea"). Правила утверждены Регламентом ЕС от 8 октября 2001 г. N 2157/2001 (Council Regulation (EC) No. 2157/2001 of 8 October 2001 on the Statute for a European company (SE)) (http://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=OJ:L:2001:294:0001:0021:en:PDF), дополнены Директивой от 8 октября 2001 г. N 2001/86/EC (Council Directive 2001/86/EC of 8 October 2001 supplementing the Statute for a European company with regard to the involvement of employees) (http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=CELEX:32001L0086&from=EN). Подробнее об этом см., например: Study on the operation and the impacts of the Statute for a European Company (SE) - 2008/S 144-192482. Final Report (9 December 2009) (http://ec.europa.eu/internal_market/consultations/docs/2010/se/study_SE_9122009_en.pdf); Basedow J. Op. cit. P. 751; Luik O.-J., Braun M. Op. cit. P. 193.
<2> Communication from the Commission to the European Parliament and the Council "European Contract Law and the revision of the acquis: the way forward". Brussels, 11.10.2004. COM(2004)651 final (http://ec.europa.eu/consumers/archive/cons_int/safe_shop/fair_bus_pract/cont_law/com2004_en.pdf). P. 8, 16.

2. Структура и содержание Принципов

Принципы состоят из 13 глав, сгруппированных в три основные части. Первая часть содержит общие положения, применимые ко всем договорам страхования. Вторая часть объединяет нормы, относящиеся к так называемому страхованию-возмещению (indemnity insurance). В третьей части содержатся нормы, применимые к страхованию на основе фиксированной страховой суммы <1>. В будущем планируется дополнить Принципы положениями, относящимися к некоторым специфическим видам страхования: страхованию жизни, страхованию ответственности и др. <2>.

<1> Подробнее о понятиях "страхования-возмещения" и "страхования на основе фиксированной страховой суммы" см. ниже, п. 3.2.
<2> Heiss H. Op. cit. P. 6.

В задачи настоящей работы не входит изложение всех положений Принципов. Поэтому ниже приводятся и анализируются лишь положения, представляющие наибольший интерес, в том числе с точки зрения возможного использования в российском страховом законодательстве.

3. Общие положения Принципов

3.1. Сфера применения.

Принципы применяются к любому страхованию частноправового характера, в том числе к взаимному страхованию. За пределами действия Принципов остаются, таким образом, социальное и аналогичное публично-правовое страхование. Принципы не затрагивают также вопросов административного регулирования деятельности страховщиков.

Поскольку Принципы применяются по соглашению сторон (страхователя и страховщика), возникает вопрос о круге иных лиц, для которых будет действительным соглашение об избрании Принципов в качестве применимого права. По мнению разработчиков Принципов, соглашение об их применении должно распространяться на выгодоприобретателей и застрахованных лиц, но не касается страховых посредников <1>.

<1> Principles of European Insurance Contract Law (PEICL) / J. Basedow, J. Birds, M. Clarke, H. Cousy, H. Heiss, L.D. Loacker (eds.). P. LXVII.

Перестрахование исключено разработчиками из сферы действия Принципов. Причиной такого решения стало то, что международный рынок перестрахования работает на основе сложившихся обычаев, поэтому нет необходимости в его дальнейшей унификации <1>.

<1> Ibid. P. 31.

3.2. Общие принципы и основные понятия.

Вводная часть Принципов содержит правила их толкования. Эти правила, помимо прочего, интересны тем, что перечисляют наиболее важные, по мнению разработчиков, принципы страхового права. К ним относятся "необходимость развития и упрочения добросовестности и справедливого ведения дел в страховом секторе, уверенность в договорных отношениях, единообразное применение и адекватная защита страхователей" <1>. Основная функция этих принципов - установление ориентиров для толкования конкретных положений Принципов. Кроме того, они отражают мнение авторов о своего рода "системе ценностей" и приоритетных целях развития европейского страхового права. Отметим, что принципам добросовестности и справедливого ведения дел придается важное значение не только в Принципах, но и в других документах по унификации европейского частного права (например, в PICC, PECL).

<1> В оригинальном тексте Принципов использовано понятие "policyholder" ("держатель страхового полиса"). О его соотношении с понятием "страхователь".

В российском страховом праве не сформулированы общие принципы страхования <1>. В частности, содержание базового для страхования принципа наивысшего доверия сторон в настоящее время размыто и не имеет четкого закрепления ни в законодательстве, ни в судебной практике. Последние тенденции развития судебной практики в сфере страхования позволяют утверждать, что суды воспринимают в качестве одного из принципов страхования необходимость защиты слабой стороны (страхователя, выгодоприобретателя) <2>. Однако в общем виде этот подход также не закреплен.

<1> При этом согласно п. 1 ст. 3 Закона РФ от 27 ноября 1992 г. N 4015-1 "Об организации страхового дела в Российской Федерации" (далее - Закон об организации страхового дела) установление принципов страхования является одной из задач страхового дела.
<2> В частности, к такому выводу можно прийти при изучении большинства разделов Обзора по отдельным вопросам судебной практики, связанным с добровольным страхованием имущества граждан (утв. Президиумом ВС РФ 30 января 2013 г.) (http://www.vsrf.ru/Show_pdf.php?Id=8412).

Представляется, что законодательное закрепление принципов российского страхового права позволило бы придать дополнительный импульс развитию этой отрасли и увеличить степень доверия между страховщиками и страхователями, которая в настоящее время оставляет желать лучшего. В то же время открытым остается вопрос о форме, в которой могли бы быть предусмотрены такие принципы. Поскольку ГК РФ предусматривает общие принципы гражданского права, выделение отдельных принципов страхования в гл. 48 Кодекса вряд ли было бы целесообразно (в противном случае уместной была бы постановка вопроса об отдельных принципах договора купли-продажи, подряда и т.п.). Принципы можно было бы сформулировать в Законе об организации страхового дела. Однако такое решение не соответствует общей логике кодификации российского гражданского права, согласно которой основные нормы частного права должны содержаться в ГК РФ.

Тем не менее полагаем, что, несмотря на сомнения в отношении конкретного места принципов страхования в российском законодательстве, сама по себе идея формулирования таких принципов как минимум заслуживает обсуждения.

Поскольку термины страхового права отличаются в разных правовых системах, одной из первых задач, стоявших перед разработчиками Принципов, стала разработка общей терминологии. Предложенный авторами документа набор терминов существенно отличается от терминов, уже используемых в основных европейских правовых системах.

Договор страхования определен как "договор, по которому одна сторона, страховщик, обещает другой стороне, держателю полиса, страховое покрытие от согласованного риска в обмен на страховую премию". В этом определении просматривается влияние английского права <1>: ключевыми элементами определения являются обещание страховщика и встречное предоставление - уплата страховой премии.

<1> Однако разработчики Принципов подчеркивают, что, хотя Принципы разработаны на английском языке, они не основываются на английском праве, а используемые в них термины далеко не всегда имеют те же значения, которые им придаются в этой правовой системе.

В комментарии к Принципам разработчики поясняют <1>, что термин "страховое покрытие" (а не "возмещение расходов", "страховая выплата" и т.п.) <2> заимствован из законодательства Бельгии и Люксембурга и выбран для того, чтобы подчеркнуть широкий спектр возможных обязанностей страховщика, которые могут состоять как в денежной выплате, так и в "натуральной" форме (например, страховщик может быть обязан обеспечить страхователю юридическую помощь).

<1> Principles of European Insurance Contract Law (PEICL) / J. Basedow, J. Birds, M. Clarke, H. Cousy, H. Heiss, L.D. Loacker (eds.). P. 52.
<2> "Fournir une prestation", "provide insurance cover" вместо "compenser les pertes", "pay insurance money" и т.п.

Вполне возможно, что и здесь европейский опыт мог бы пригодиться в России. Содержащиеся в ст. 929 и 934 ГК РФ определения договоров страхования (имущественного и личного соответственно) оперируют исключительно терминами денежных выплат. Однако на практике страховщик иногда осуществляет вместо денежной выплаты какое-либо иное предоставление (организация ремонта автомобиля, предоставление имущества взамен уничтоженного и т.п.). Хотя все виды неденежного исполнения фактически осуществляет не сам страховщик (который, будучи лицом специальной правоспособности, не вправе вести нестраховую деятельность), а нанятые им третьи лица, в итоге страховщик никаких денежных выплат страхователю (выгодоприобретателю) не производит <1>. Возможно, и в российском праве понятие договора страхования стоило бы уточнить, с тем чтобы под него подпадали и неденежные формы исполнения договора страхования - как в виде оплаты страховщиком товаров и услуг, предоставляемых и оказываемых третьими лицами, так и, возможно, в виде тех или иных действий, совершаемых непосредственно страховщиком.

<1> Отметим, что в российском праве возникают сложности с четким разделением обязанностей страховщика и третьего лица, осуществляющего неденежное предоставление по договору страхования (например, организации, выполняющей ремонт поврежденного автомобиля). Полагаем, однако, что этот вопрос является темой самостоятельного исследования.

Вместо привычного разделения на "страхование жизни", или "личное страхование", с одной стороны, и "страхование иное, чем страхование жизни", или "имущественное страхование", - с другой, Принципы подразделяют договоры страхования на "страхование с условием возмещения" ("indemnity insurance") и "страхование на условиях фиксированных выплат" ("insurance of fixed sums") <1>. Первый вид страхования предполагает обязанность страховщика возместить убытки, возникшие вследствие страхового случая. Таким образом, для возникновения обязанности страховщика необходимо ухудшение финансового положения страхователя (выгодоприобретателя) в результате неблагоприятного для него события, а результат такого ухудшения должен быть исчисляем в денежном выражении.

<1> Такая классификация давно известна немецкому праву, а также рассматривалась в работах российских юристов, однако не находит отражения в российском страховом законодательстве. О "страховании убытков" ("Schadenversicherung") и "страховании сумм" ("Summenversicherung") см., например: Серебровский В.И. Очерки советского страхового права // Серебровский В.И. Избранные труды по наследственному и страховому праву. М.: Статут, 2003. С. 313.

Страхование на условиях фиксированных выплат предполагает обязанность страховщика произвести выплату в результате страхового случая независимо от того, возник ли у страхователя (выгодоприобретателя) убыток и является ли страховой случай неблагоприятным или, напротив, желаемым событием (например, рождение ребенка, свадьба, дожитие до определенного возраста). Закрытый перечень конкретных форм страхования на условиях фиксированных выплат содержится в ст. 13:101 Принципов: это страхование от риска несчастного случая, страхование жизни и здоровья, страхование на случай заключения брака, рождения ребенка или иное личное страхование. По замыслу разработчиков, страхование всех прочих видов возможно только на условиях "страхования-возмещения"; более того, и в тех видах страхования, которые перечислены в ст. 13:101, стороны могут заключить договор на условиях "страхования-возмещения" <1>.

<1> Principles of European Insurance Contract Law (PEICL) / J. Basedow, J. Birds, M. Clarke, H. Cousy, H. Heiss, L.D. Loacker (eds.). P. 281.

Заслуживает внимания вопрос о причинах предпринятого в данном случае отхода разработчиков от более традиционного деления договоров страхования на "страхование жизни" ("life insurance") и "страхование иное, нежели страхование жизни" ("non-life insurance"). Возможно, разработчикам захотелось отойти от этих устоявшихся терминов потому, что на современном этапе развития страхования они не всегда отражают реальное разделение страховых рисков. Например, страхование ответственности, основанное на принципе возмещения убытков, может включать и обязанность страховщика возмещать за страхователя вред, причиненный им жизни и здоровью потерпевшего. Таким образом, страхование, на первый взгляд ассоциирующееся с "жизнью", в действительности попадает в категорию "иного, нежели страхование жизни". Следовательно, ключевым становится не разделение объектов страхования на категории "жизнь (здоровье)" и "имущество", а способ расчета страховой выплаты.

Стоит отметить, что аналогичного разделения по видам страхования на "страхование-возмещение" и "страхование фиксированных выплат" придерживается, например, ГК Нидерландов (Burgerlijk Wetboek (BW) (Dutch Civil Code)) <1>. В немецком Законе о страховании 2007 г. (Versicherungsvertragsgesetz (VVG)) <2> выделяются общие положения и отдельно положения, относящиеся к "страхованию-возмещению". Бельгийский Закон о наземном страховании 1992 г. (Loi sur le contrat d'assurance terrestre) <3> предусматривает разделение страхования на "страхование-возмещение" и "фиксированное страхование", но основным по-прежнему является разделение на имущественное и личное страхование. При этом французский Кодекс страхования (Code des assurances) <4>, Закон Португалии о договоре страхования 2008 г. <5> и Закон Испании "О договоре страхования" 1980 г. (Ley de Contrato de Seguro) <6> придерживаются традиционного разделения на имущественное и личное страхование.

<1> http://www.dutchcivillaw.com/civilcodebook077.htm
<2> http://www.gesetze-im-internet.de/bundesrecht/vvg_2008/gesamt.pdf
<3> http://www.assuralia.be/fileadmin/content/documents/publicaties/Assur_terrestre_annexes.pdf
<4> http://www.legifrance.gouv.fr/affichCode.do?idSectionTA=LEGISCTA000006157199&cidTexte=LEGITEXT000006073984&dateTexte=20140113
<5> http://dre.pt/pdf1s/2008/04/07500/0222802261.pdf
<6> https://www.boe.es/buscar/doc.php?id=BOE-A-1980-22501

Некоторые базовые для страхования термины используются в Принципах в значениях, которые отличаются от привычных <1>. Термин "страхователь" ("insured") используется только применительно к "страхованию-возмещению" и означает лицо, чей интерес защищается страхованием и в чью пользу выплачивается страховое возмещение. Термин "выгодоприобретатель" ("beneficiary"), напротив, означает лицо, в пользу которого производятся выплаты по договору страхования на условиях фиксированных выплат. Таким образом, ключевое различие между страхователем и выгодоприобретателем, по смыслу Принципов, состоит в том, что выплаты страхователю производятся только при наличии у него убытков и призваны их компенсировать, в то время как выгодоприобретатель может получить выплату независимо от наличия убытков.

<1> Далее в настоящей статье, если не оговорено иное, термины применяются в соответствии с определениями, содержащимися в Принципах.

Вводится термин "лицо на риске" ("person at risk"), означающий лицо, в жизни которого должно произойти то или иное событие, на случай которого заключается договор страхования <1>. Отдельно определено понятие потерпевшего, используемое только в договорах страхования ответственности: это лицо, за смерть, повреждение здоровья или имущества которого отвечает страхователь.

<1> Применительно к этому термину нет ограничений по виду страхования, следовательно, речь о "лице на риске" может идти и в контексте "страхования-возмещения", и в контексте "страхования на условиях фиксированных выплат".

Стороной договора страхования, согласно Принципам, является так называемый держатель полиса (policyholder). Это же лицо несет обязанность по уплате премии. В "страховании-возмещении" держатель полиса и страхователь могут совпадать в одном лице. Однако это далеко не обязательно и разработчики Принципов приводят ряд примеров, в которых держатель полиса и страхователь не совпадают: в случае если имущество находится в аренде и договор страхования заключается арендатором, арендатор выступает в качестве держателя полиса, а собственник имущества - в качестве страхователя. Если вещь заложена, собственник (залогодатель) может быть держателем полиса, а залогодержатель - страхователем. Если один из родителей заключает договор страхования ответственности всех членов семьи перед третьими лицами, все члены семьи становятся страхователями, но лишь родитель, заключающий договор страхования, является держателем полиса.

Тот факт, что лица, участвующие в страховых отношениях, в Принципах именуются иначе, чем в национальных законодательствах, вызван прежде всего необходимостью разработки единой системы терминов. Полагаем, что получившийся в результате набор терминов является в той или иной степени непривычным для всех юристов, опирающихся на устоявшуюся национальную терминологию. В большинстве стран Европы (в Германии, Бельгии, Испании, Португалии и др.) есть разделение функций лица, заключающего договор страхования (Versicherungsnehmer, preneur des assurances, tomador do seguro и т.д.), с одной стороны, и функций лица, чей интерес застрахован (Versicherte, assure, asegurado и т.д.), с другой стороны. Таким образом, используя понятие "policyholder", Принципы в какой-то степени опираются на сложившуюся в Европе практику. Однако "инновационные" значения, приданные в Принципах некоторым другим традиционным терминам, вызывают сомнения. Например, термин "insured", используемый в Принципах только применительно к "страхованию-возмещению", в большинстве стран Европы применяется ко всем страхователям, независимо от типа страхования. Аналогичным образом применение термина "beneficiary" в контексте лишь "страхования на условиях фиксированных выплат" (т.е. фактически страхования жизни) не соответствует тому, как этот термин применяется в национальных законодательствах, где он обозначает лицо, в пользу которого заключен договор страхования (независимо от типа последнего). Смешение понятий, связанных с этими терминами, особенно ярко проявляется в ст. 11:101 Принципов, где речь идет фактически о выгодоприобретателе, однако употребляется термин "страхователь" ("insured") <1>.

<1> Статья 11:101: "Entitlement of the Insured. In the case of an insurance taken out for a person other than the policyholder, if the insured event occurs, that person shall be entitled to the insurance money".

Несмотря на то что некоторые терминологические решения разработчиков Принципов вызывают сомнения, они могут послужить поводом для размышления о системе терминов страхования в российском праве. Анализ базовых терминов, используемых в Принципах и в законах о страховании основных европейских стран, показывает, что европейские законодатели, а также авторы Принципов выделяют следующие функции лиц, участвующих в страховых отношениях не на стороне страховщика:

При этом разные правовые системы по-разному решают вопрос о том, чей именно страховой интерес предопределяет действительность договора страхования и как между упомянутыми лицами распределяются обязанности, вытекающие из договора. Кроме того, упомянутые выше функции могут по-разному соотноситься с видами страхования (имущественного и личного, "страхования-возмещения" и "страхования на условиях фиксированных выплат").

Применительно к российскому законодательству, как представляется, актуальным были бы уточнение в этом контексте функций страхователя (лицо, заключающее договор (несущее обязательство по уплате премии), и (или) лицо, чей интерес застрахован) и более четкое определение терминов "застрахованное лицо" и "лицо, риск ответственности которого застрахован".

Узкое значение, придаваемое в Принципах термину "выгодоприобретатель", вряд ли может стать актуальным для российского права, где выгодоприобретателем считается всякое третье лицо, в пользу которого заключен договор страхования, независимо от его типа.

Что касается разделения страхования на "страхование-возмещение" и "страхование на условиях фиксированных сумм", то, возможно, оно позволило бы разрешить имеющийся в российской юридической литературе спор о том, имеет ли рисковую природу (и является ли вообще страховым по своей природе) накопительное страхование и иное страхование жизни, не связанное с неблагоприятными событиями в жизни застрахованного лица. Полезной, по нашему мнению, является сделанная в Принципах констатация того, что компенсационную природу имеет не всякое страхование, а лишь "страхование-возмещение".

3.3. Защита слабой стороны.

Основным инструментом для защиты слабой стороны в страховании в национальных законах стран - членов ЕС является законодательство о защите прав потребителей. Разработчики Принципов сделали существенный шаг в сторону дальнейшего усиления защиты слабой стороны: вобрав в себя основные положения "потребительских" директив ЕС <1>, Принципы применяют те же стандарты защиты ко всем держателям полисов, независимо от того, могут ли они считаться потребителями. Авторы Принципов исходят из того, что в силу специфики страховых отношений, в основе которых лежит принцип наивысшего доверия сторон, любые держатели полиса должны иметь расширенный набор средств защиты, ограждающий их от нарушений договора со стороны страховщика <2>.

<1> Директива от 5 апреля 1993 г. N 93/13/ЕЭС о несправедливых условиях договоров (Council Directive 93/13/EEC of 5 April 1993 on unfair terms in consumer contracts (http://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=CELEX:31993L0013:en:HTML)) (далее - Директива N 93/13/ЕЭС), Директива от 20 мая 1997 г. N 97/7/EC о защите прав потребителей в дистанционно заключаемых договорах (Directive 97/7/EC of the European Parliament and of the Council of 20 May 1997 on the protection of consumers in respect of distance contracts (http://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=CELEX:31997L0007&from=en)), Директива от 20 декабря 1985 г. N 85/577/EEC о защите прав потребителей при заключении договоров вне помещений для ведения коммерческой деятельности (Council Directive 85/577/EEC of 20 December 1985 to protect the consumer in respect of contracts negotiated away from business premises (http://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=CELEX:31985L0577:en:HTML)), Директива от 25 мая 1999 г. N 1999/44/ЕС о некоторых аспектах продажи потребительских товаров и соответствующих гарантиях (Directive 1999/44/EC of the European Parliament and of the Council of 25 May 1999 on certain aspects of the sale of consumer goods and associated guarantees (http://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=CELEX:31999L0044:en:HTML)) и др.
<2> В определенных случаях корпоративные страхователи по своим финансовым, административным, переговорным и прочим возможностям могут превосходить страховщиков. По этим соображениям Принципы допускают отход от своих "полуимперативных" положений применительно к "профессиональным" типам страхования (например, к некоторым видам транспортного страхования), а также к держателям полисов, которые могут быть отнесены к представителям крупного бизнеса. Подробнее об этом см. выше, разд. 1.

Хотя, как показано выше, стороной договора страхования является держатель полиса, такие положения защищают также страхователей и выгодоприобретателей. В некоторых случаях защита распространяется на так называемых заявителей, т.е. лиц, которые находятся в процессе заключения договора страхования.

Перечислять все такие положения вряд ли было бы целесообразно. Однако некоторые примеры следует привести:

  1. ст. 1:203 Принципов устанавливает принцип contra preferentem, уточняя его применительно к страховым отношениям: в случае любых сомнений должно применяться толкование, наиболее благоприятное для держателя полиса, страхователя или выгодоприобретателя;
  2. в ст. 2:304 установлено правило о том, что "несправедливые" условия договора страхования не обязывают держателя полиса, страхователя и выгодоприобретателя. Под "несправедливыми" понимаются такие условия, которые не были индивидуально согласованы и которые при этом, вопреки требованиям добросовестности и честного ведения дел, приводят к существенному нарушению баланса прав и обязанностей держателя полиса (страхователя, выгодоприобретателя) и ущемлению его интересов.

Определение несправедливого условия, содержащееся в ст. 2:304 Принципов, почти полностью совпадает с п. 3 Директивы N 93/13/ЕЭС. Принципы немного уточняют порядок применения положений о несправедливых условиях в сфере страхования: такие положения не могут применяться к условиям договора страхования, определяющим общее описание страхового покрытия (вид и объект страхования, риск, от которого осуществляется страхование, страховая сумма и т.п.), размер страховой премии, а также их соотношение. Стоит также отметить, что приложение к Директиве N 93/13/ЕЭС содержит примерный перечень условий, которые могут считаться несправедливыми (так называемый серый список). Однако далеко не все они подходят к договорам страхования <1>. Для обеспечения единообразного применения Принципов полезной была бы разработка аналогичного "серого списка" для договоров страхования;

<1> Подробнее об этом см.: Principles of European Insurance Contract Law (PEICL) / J. Basedow, J. Birds, M. Clarke, H. Cousy, H. Heiss, L.D. Loacker (eds.). P. 119 - 122.
  1. в то время как уведомления со стороны заявителя, держателя полиса, страхователя или выгодоприобретателя могут быть поданы в любой форме (точнее, требования к форме таких уведомлений отсутствуют (ст. 1:205 Принципов)), уведомления и документы, направляемые страховщиком, должны быть оформлены письменно (ст. 2:104, 2:201 и др.);
  2. ст. 2:202 Принципов устанавливает обязанность страховщика уведомить заявителя о любых несоответствиях между предлагаемым страховым покрытием и потребностями заявителя, о которых страховщику известно или должно быть известно. При нарушении этой обязанности держатель полиса вправе потребовать возмещения убытков, а также расторгнуть договор страхования;
  3. если страховое покрытие начинается не в момент заключения договора страхования, а позднее, страховщик обязан уведомить об этом держателя полиса. Нарушение этой обязанности дает держателю полиса право потребовать возмещения убытков, а также расторгнуть договор страхования;
  4. ст. 5:101, 5:102 ограничена действительность условий договора страхования о последствиях неуплаты страховой премии. В случае если страховое покрытие начинается только после уплаты всей премии или ее первого взноса, соответствующее условие договора страхования будет действительным, только если оно "четко сформулировано". Кроме того, страховщик обязан направить держателю полиса счет с четким указанием на последствия неоплаты и предоставить срок не менее двух недель для его оплаты. Только после истечения этого срока страховщик вправе считать, что страховое покрытие отсутствует. Когда речь идет об уплате второго и последующих взносов, страховщик обязан направить держателю полиса счет на оплату, затем напоминание, предоставляющее держателю полиса дополнительный срок для оплаты - две недели. Только по истечении этих двух недель страховщик вправе приостановить страховое покрытие. При уплате последующего взноса покрытие восстанавливается, если только договор страхования не был за это время расторгнут страховщиком;
  5. срок исковой давности по требованию страховщика о взыскании страховой премии составляет один год, в то время как срок исковой давности по требованию о выплате страхового возмещения составляет по общему правилу три года с момента отказа страховщика в выплате либо 10 лет с момента страхового случая, а для страхования жизни - до 30 лет.

4. Заключение и содержание договора страхования

4.1. Форма договора страхования. Момент заключения договора.

В вопросе о форме договора страхования Принципы соответствуют подходу, воспринятому в странах - членах ЕС, которые относительно недавно реформировали свое страховое законодательство (Германии, Нидерландах, Португалии и др.). Этот же подход принят в PICC <1>. целью данного подхода является защита слабой стороны (страхователя, выгодоприобретателя). В то же время для российских юристов, привыкших к жесткому требованию о закреплении договора страхования в письменной форме, "реформаторский" европейский подход может показаться как минимум необычным, а возможно, и не вполне ясным.

<1> См., например: http://www.unidroit.org/english/principles/contracts/principles2010/translations/blackletter2010-russian.pdf.

С одной стороны, в недавно разработанных европейских законах о страховании, а также в ст. 2:301 Принципов указано, что никаких специальных требований к форме договора страхования не устанавливается. С другой стороны, ст. 2:501 Принципов говорит об обязательном оформлении страхового полиса (разумеется, в письменной форме). Императивно установлен и минимальный набор условий, которые должны быть отражены в страховом полисе. Более того, в ст. 2:201 страховщику предписывается до заключения договора предоставить заявителю письменный документ, содержащий основные параметры предполагаемого договора страхования <1>.

<1> Это требование основано на Третьей директиве ЕС от 18 июня 1992 г. N 92/49/EEC по страхованию иному, чем страхование жизни (Council Directive 92/49/EEC of 18 June 1992 on the coordination of laws, regulations and administrative provisions relating to direct insurance other than life assurance and amending Directives 73/239/EEC and 88/357/EEC (third non-life insurance Directive) (http://eur-lex.europa.eu/LexUriServ/LexUriServ.do?uri=CELEX:31992L0049:EN:HTML)). Но если данная Директива устанавливает это требование лишь применительно к договорам страхования, стороной которых является физическое лицо, то Принципы распространяют его на все договоры страхования, независимо от субъектного состава сторон.

Как в этом случае следует понимать положение Принципов о необязательности письменной формы? Дело в том, что положение об оформлении страхового полиса является обязательным для страховщика; при этом его нарушение, т.е. отсутствие полиса, не отменяет для его контрагента (заявителя) возможности доказывать факт заключения и содержание договора страхования любыми доступными ему способами, в том числе устными свидетельскими показаниями. Если держатель полиса <1> (доказавший, что договор страхования у него имеется) понес убытки из-за того, что ему не был выдан полис, он вправе требовать их возмещения страховщиком. Похожим образом определяются последствия нарушения страховщиком обязанности по выдаче преддоговорного уведомления о параметрах страхования.

<1> Использование термина "держатель полиса" ("policyholder") в ситуации, когда у данного лица отсутствует полис, может показаться ошибочным. Однако, поскольку это лицо тем не менее является стороной договора страхования, по логике Принципов, его действительно следует называть держателем полиса.

Аналогичным образом по общему правилу не устанавливаются специфические требования для уведомлений, направляемых держателем полиса (ст. 1:205 Принципов). В тех случаях, когда авторы Принципов все же настаивают на соблюдении письменной формы (например, при направлении уведомлений страховщиком), само понятие письменной формы трактуется довольно широко. Сюда входят, помимо традиционных писем, сообщения, направляемые по факсу, электронной почте и т.п.

Тенденция к уменьшению значимости письменной формы документа, а также к диверсификации способов направления сообщений в тех случаях, когда письменная форма сохраняет свое значение, проявляется не только в европейском страховом праве, но и в договорном праве в целом. В российском праве, однако, эта тенденция пока не прослеживается - скорее, наоборот, растет значимость письменных документов, которыми опосредуются частноправовые отношения сторон. Очевидно, противоположные подходы европейского и российского законодателей к этому вопросу (среди прочих других) не способствуют взаимному экономическому обмену. Тем не менее, на наш взгляд, отмена письменной формы для договора страхования в российском праве скорее породила бы рост правовой неопределенности, чем позволила бы решить те или иные наболевшие проблемы. В то же время попытки страховой отрасли расширить сферу применения электронного документооборота в страховании можно только приветствовать.

Статья 5:101 Принципов предусматривает, что договор страхования является по общему правилу консенсуальным. Договор может содержать положение о том, что уплата держателем полиса страховой премии (или ее первого взноса) является условием заключения договора. Но такое положение будет действительным, только если страховщик предупредит держателя полиса о том, что до уплаты премии (первого взноса) у него нет покрытия, предложит произвести уплату, однако она не будет получена в течение двух недель с момента получения счета держателем полиса.

4.2. "Информационные" обязанности сторон при заключении договора страхования.

Вопрос о том, какие именно сведения должен представить страхователь страховщику при заключении договора страхования, является одним из сложнейших в страховом праве. В ст. 2:101 Принципов изложен комбинированный подход к решению этого вопроса. С одной стороны, заявитель <1> несет обязанность по представлению информации лишь в ответ на "ясные и четкие вопросы" страховщика. Таким образом, разработчики Принципов отходят от сложностей, существующих в английском праве, где круг обстоятельств, о которых должно быть сообщено страховщику, ограничен абстрактным понятием "существенности" <2>. С другой стороны, заявитель должен сообщить не только те сведения, о которых он знает, но и те, о которых он должен был знать. Очевидно, что применение объективного критерия облегчает страховщику доказывание нарушения со стороны заявителя. Суды могут использовать этот критерий по-разному - в зависимости от того, является ли страхователь потребителем или лицом, ведущим предпринимательскую деятельность. Кроме того, как указывают разработчики Принципов, помимо наличия или отсутствия статуса потребителя должны учитываться и фактические познания заявителя: например, страховщик может ожидать, что заявитель-врач, заключающий договор медицинского страхования, должен быть лучше осведомлен о состоянии своего здоровья, чем другой заявитель, не имеющий медицинского образования <3>.

<1> Лицо, намеревающееся стать стороной договора страхования (держателем полиса).
<2> Пункт 1 ст. 18 Закона о морском страховании 1906 г. (Marine Insurance Act 1906): "Subject to the provisions of this section, the assured must disclose to the insurer, before the contract is concluded, every material circumstance which is known to the assured, and the assured is deemed to know every circumstance which, in the ordinary course of business, ought to be known by him. If the assured fails to make such disclosure, the insurer may avoid the contract" (http://www.legislation.gov.uk/ukpga/Edw7/6/41/section/18).
<3> Principles of European Insurance Contract Law (PEICL) / J. Basedow, J. Birds, M. Clarke, H. Cousy, H. Heiss, L.D. Loacker (eds.). P. 78.

Не менее важен вопрос о последствиях нарушения "информационной" обязанности. Ему посвящена ст. 2:102 Принципов. По общему правилу нарушение дает страховщику право предложить изменение условий договора страхования, а если держатель полиса отвергает такое изменение - впоследствии расторгнуть договор. Из этого общего правила есть несколько исключений: во-первых, страховщик не вправе расторгнуть договор при невиновном нарушении информационной обязанности со стороны держателя полиса, если только страховщик не докажет, что, если бы соответствующая информация была ему известна, договор страхования вообще не был бы заключен; во-вторых, если до расторжения или изменения договора происходит страховой случай, вызванный элементом риска, в отношении которого держатель полиса по небрежности не сообщил страховщику информацию (или сообщил ложную информацию), страховщик освобождается от обязанности произвести страховую выплату, но при том же условии: если бы страховщику была известна действительная картина, договор вообще не был бы заключен. Если бы договор был заключен, но на иных условиях, страховщик обязан произвести выплату, но вправе скорректировать ее размер.

Оговорка, касающаяся - в сослагательном наклонении - вопроса о том, был бы заключен договор страхования, если бы страховщик знал "всю правду", и если да, то на каких условиях, является, на наш взгляд, прежде всего подтверждением высокого доверия разработчиков Принципов к судебным органам, которые могут рассматривать споры из договоров страхования. Представляется, однако, что отнесение столь серьезного вопроса (речь может идти о полном отказе в выплате) к судебному усмотрению может привести к очень разным практическим результатам применения Принципов в зависимости от страны рассмотрения спора. Доказывание факта, которого не было и который лишь мог бы случиться, - сложная задача в любой правовой системе. Она может решаться по-разному - в зависимости от применяемых стандартов доказывания, значения, которое суд придает тем или иным видам доказательств, распространенности абстрактных критериев оценки обстоятельств ("разумности", "надлежащей заботливости" и т.п.). Сложность еще и в том, что суду нужно оценить все значимые обстоятельства по состоянию на тот момент, в который мог бы быть заключен (или не заключен) договор страхования.

Важно отметить, что в ст. 2:103 Принципов делается прямая отсылка к критерию "разумного страховщика". Тем самым значимым для освобождения от обязанности произвести выплату является не столько предполагаемое решение конкретного страховщика о том, следует ли заключать договор страхования, сколько позиция "разумного страховщика", т.е. усредненного добросовестного представителя отрасли. На практике, таким образом, ключевым доказательством при ссылке на ст. 2:102 Принципов должны стать заключения других страховщиков о том, были бы они готовы заключить договор страхования на известных условиях.

При формальном прочтении можно признать, что положения ст. 2:102 Принципов уменьшают уверенность держателя полиса в получении исполнения от страховщика, поскольку исход судебного спора, основанного на этой статье, крайне сложно прогнозировать. Отметим, однако, что общая направленность Принципов на защиту слабой стороны, возложение на страховщика бремени доказывания, а также введение квалифицированного критерия доказывания ("разумного страховщика" вместо конкретного страховщика) снимают с держателя полиса основную тяжесть этой неопределенности и переносят ее на страховщика. Кроме того, ст. 2:103 Принципов устанавливает целый ряд ограничений на применение санкций, предусмотренных ст. 2:102. Они не могут применяться, в частности: если нераскрытая информация касается вопроса, который был задан страховщиком, но остался при заключении договора без ответа; если сообщенная держателем полиса информация была явно неверной или неполной; если страховщик должен был знать об истинном положении вещей.

С учетом сложностей, связанных с доказыванием "сослагательных" фактов и применением критерия "разумного страховщика", представляется, что в российском праве использование подходов, схожих с положениями ст. 2:102 Принципов, было бы крайне затруднительно. Однако в ст. 2:102 Принципов есть и другое важное положение, которое, по нашему мнению, заслуживает более пристального внимания российского законодателя. Речь идет о том, что страховщик может быть полностью или частично освобожден от обязанности произвести выплату по мотиву несообщения держателем полиса информации о риске (или сообщения им неверной информации) только тогда, когда страховой случай непосредственно связан с тем аспектом риска, который был искажен держателем полиса при заключении договора.

Необходимо упомянуть о последствиях умышленного нарушения информационной обязанности держателя полиса. Статья 2:104 Принципов использует термин "мошенническое нарушение" ("fraudulent breach"). Разработчики Принципов указывают на то, что понятие "мошеннический" расшифровывается в PECL. Согласно п. 2 ст. 4:107 PECL "заявление или сокрытие информации является мошенническим, если сделано с намерением ввести в заблуждение" <1>. Таким образом, Принципы вслед за PECL восприняли английскую концепцию мошенничества как гражданско-правовой категории. Последствия мошеннического нарушения также заимствованы Принципами из английского права. Речь идет о так называемом избежании договора (avoidance), т.е. о появлении у страховщика возможности в одностороннем порядке расторгнуть договор с момента его заключения путем простого уведомления. В то время как английский Закон о морском страховании 1906 г. (ст. 17) разрешает сторонам заявить об одностороннем расторжении при любом нарушении обязанностей, вытекающих из принципа наивысшего доверия сторон <2>, Принципы дают страховщику такую возможность лишь при мошенническом нарушении. Более того, в русле нацеленности Принципов на защиту слабой стороны ст. 2:104 предусматривает, что уведомление об одностороннем расторжении договора может быть сделано страховщиком лишь в течение двух месяцев после того, как им было обнаружено мошенническое нарушение.

<1> Principles of European Insurance Contract Law (PEICL) / J. Basedow, J. Birds, M. Clarke, H. Cousy, H. Heiss, L.D. Loacker (eds.). P. 89. Текст PECL доступен в Интернете по адресу: http://www.jus.uio.no/lm/en/pdf/eu.contract.principles.parts.1.to.3.2002.landscape.letter.pdf.
<2> "Insurance is uberrimas fidei. A contract of marine insurance is a contract based upon the utmost good faith, and, if the utmost good faith be not observed by either party, the contract may be avoided by the other party" (http://www.legislation.gov.uk/ukpga/Edw7/6/41/section/17).

Широкое заимствование европейским договорным и страховым правом концепции мошенничества как гражданско-правовой категории является поводом для того, чтобы задуматься о месте этого понятия в российском страховом праве. Страховому мошенничеству и борьбе с ним посвящено множество публикаций, оно повсеместно признается одной из наиболее серьезных проблем, препятствующих развитию российского страхового рынка. Недавно этот термин был закреплен в российском уголовном праве (в ноябре 2012 г. в УК РФ внесена ст. 159.5 о страховом мошенничестве). Испытывает ли российское страховое право потребность в категории мошенничества в гражданско-правовом смысле либо достаточно уже имеющегося в ГК РФ упоминания об умышленном нарушении тех или иных обязанностей страхователя? На наш взгляд, эта тема заслуживает отдельного исследования. Отметим в любом случае, что в английском праве "мошенничество" ("fraud") выделяется как обобщающая категория, включающая в себя злонамеренные нарушения обязанностей разного рода. Строгие санкции, предусмотренные за "гражданско-правовое" мошенничество в страховании, объясняются тем, что такие действия подрывают основополагающий для страхования принцип наивысшего доверия сторон. Таким образом, использование в Принципах категории мошенничества в гражданско-правовом смысле отвечает указанным в их вводной части общим началам европейского страхового права.

5. Права и обязанности сторон договора страхования

5.1. "Меры предосторожности" и последствия их несоблюдения.

Статья 4:101 Принципов вводит понятие "меры предосторожности", под которыми понимаются условия договора страхования, обязывающие держателя полиса (страхователя) совершать какие-либо действия или воздерживаться от каких-либо действий до наступления страхового случая. Как будет показано в дальнейшем, от соблюдения мер предосторожности может зависеть возникновение обязанности страховщика произвести выплату. Разработчики Принципов в этой связи отмечают <1>, что если условие договора страхования сформулировано как исключение из покрытия, но фактически касается поведения держателя полиса (страхователя) <2>, то к такому условию будут применяться правила о мерах предосторожности.

<1> Principles of European Insurance Contract Law (PEICL) / J. Basedow, J. Birds, M. Clarke, H. Cousy, H. Heiss, L.D. Loacker (eds.). P. 168 - 169.
<2> Например: "Не является страховым случаем гибель имущества, возникшая из-за несоблюдения мер противопожарной безопасности".

Статьи 4:102 и 4:103 Принципов, опираясь на понятие "меры предосторожности", предусматривают весьма серьезные ограничения на включение в договор условий, позволяющих страховщику расторгнуть договор страхования или отказать в страховой выплате. Согласно этим статьям положения договора страхования о том, что несоблюдение мер предосторожности дает страховщику право расторгнуть договор либо право полностью или частично отказать в выплате, будут действительны только при условии, что несоблюдение было допущено держателем полиса (страхователем) "с намерением причинить вред или безрассудно и с сознанием того, что в результате этого, возможно, произойдет вред" ("with intent to cause the loss or recklessly and with knowledge that the loss would probably result").

Текст приведенной выше оговорки дословно повторяет стандартную формулировку, встречающуюся в целом ряде конвенций, регулирующих ответственность перевозчиков на морском и воздушном транспорте <1>. С одной стороны, заимствование в Принципах "популярной" оговорки облегчает ее применение, так как судебными и арбитражными органами стран ЕС накоплен определенный опыт применения этой оговорки в делах, связанных с ответственностью перевозчиков. С другой стороны, использование слова "безрассудно" ("recklessly") вызывает вопрос о соотношении связанного с ним понятия с более распространенным в странах континентальной правовой семьи понятием неосторожности, в том числе грубой неосторожности. Вопрос о разграничении понятий "безрассудность" и "грубая неосторожность" становится еще более актуальным при анализе ст. 4:103, где они оба используются.

<1> Пункт 3 ст. 25A Конвенции для унификации некоторых правил, касающихся международных воздушных перевозок (Варшава, 12 октября 1929 г.) (в ред. Протокола 1955 г.), п. 5 ст. 22 Конвенции для унификации некоторых правил международных воздушных перевозок (Монреаль, 28 мая 1999 г.), ст. 13 Афинской конвенции о перевозке морем пассажиров и их багажа 1974 г. (Афины, 13 декабря 1974 г.), ст. 4 Конвенции об ограничении ответственности по морским требованиям 1976 г. (Лондон, 19 ноября 1976 г.).

Как и в случае с мошенничеством (fraud) и расторжением договора (avoidance), в данном случае можно говорить о рецепции европейским, в том числе континентальным, правом института, более свойственного английской правовой семье.

Очевидно, что ст. 4:102 и 4:103 Принципов существенно ограничивают возможность расторжения договора по инициативе страховщика, а также возможность отказа в страховой выплате: страховщику согласно этим статьям нужно доказать, что держатель полиса (страхователь) действовал умышленно либо как минимум с осознанием возможного наступления вредоносных последствий. Сравнение анализируемых статей с положениями национальных законов о страховании стран - членов ЕС показывает, что Принципы идут в защите держателя полиса значительно дальше.

Рассматривая ст. 4:102 и 4:103 Принципов, нужно обратить внимание на некоторые их различия и особенности. Условием освобождения страховщика от обязанности произвести выплату согласно ст. 4:103 является возникновение убытка из-за несоблюдения мер предосторожности. Таким образом, Принципы однозначно отвечают на вопрос, возникающий в судебной практике, вероятно, всех европейских государств, а именно: должна ли быть установлена причинно-следственная связь между нарушением со стороны страхователя того или иного условия договора страхования и отказом страховщика в выплате? Этот вопрос в разных странах решается по-разному: например, английская судебная практика по общему правилу такой причинно-следственной связи не требует.

Условия о причинно-следственной связи нет в ст. 4:102, регламентирующей право страховщика расторгнуть договор. Однако это кажущееся ущемление прав держателя полиса компенсируется правилом о том, что страховщик может воспользоваться своим правом на расторжение лишь в течение месяца с момента, когда ему стало известно о несоблюдении меры предосторожности, а договор может быть расторгнут лишь на будущее время.

Реализация прав страховщика на расторжение договора и на отказ в выплате отличается и по степени вины держателя полиса (страхователя). Право на расторжение договора возникает лишь при наличии в действиях держателя полиса умысла или "безрассудства и осознания того, что вред может наступить". По этим же причинам (и при наличии причинно-следственной связи между действиями держателя полиса и наступившим убытком) страховщик может отказать в выплате. Если же нарушение меры предосторожности произошло по небрежности держателя полиса, страховщик может пропорционально уменьшить страховую выплату, если в договоре страхования содержится четкое условие, позволяющее ему это сделать.

5.2. Увеличение риска в период действия договора страхования.

Условия Принципов о последствиях увеличения риска в период действия договора страхования, как и многие другие положения Принципов, направлены на защиту интересов держателя полиса. Согласно ст. 4:201 Принципов договор страхования может содержать условие об увеличении риска, но оно будет действительным, только если увеличение является существенным, а конкретные формы увеличения риска указаны в договоре страхования. Статья 4:202 говорит о необходимости причинно-следственной связи между увеличением риска и страховым случаем. Только при этом условии страховщик вправе отказать в страховой выплате со ссылкой на нарушение держателем полиса его обязанностей. Одного этого условия, однако, недостаточно: согласно ст. 4:203 Принципов страховщик вправе отказать в выплате по мотиву несообщения держателем полиса сведений об увеличении риска, но только если страховщик вообще не заключил бы договор страхования, если бы знал о реальной степени риска. Если бы страховщик заключил договор, но на других условиях, страховая выплата может быть уменьшена или иным образом изменена, исходя из этих других условий. Здесь, как и в разделе об "информационных" обязанностях держателя полиса при заключении договора страхования, применяется объективный критерий "разумного страховщика". Тем самым существенным является не то решение, которое принял бы спорящий страховщик (и доказать которое в спорной ситуации крайне трудно), а решение, которое могли бы принять другие страховщики, действующие на этом рынке при схожих обстоятельствах.

5.3. Действия сторон при наступлении страхового случая.

Предусмотренный Принципами порядок представления держателем полиса (страхователем, выгодоприобретателем) сообщения о страховом случае (ст. 6:101) в значительной степени похож на аналогичные нормы российского законодательства, что позволяет нам не останавливаться на нем подробно. Вероятно, более интересным для российского читателя является положение ст. 6:102 Принципов, которая обязывает держателя полиса, страхователя и выгодоприобретателя сотрудничать со страховщиком при расследовании страхового случая. Эта обязанность проявляется в необходимости дать ответы на разумные вопросы страховщика и выполнить его разумные требования, в том числе предоставить доступ в помещение (на территорию), где произошел страховой случай, передать письменные или иные доказательства страхового случая, сообщить информацию о его причинах и последствиях. Невыполнение этой обязанности дает страховщику возможность уменьшить размер страховой выплаты (если страховщик докажет, что его интересы были таким образом нарушены). Если же держатель полиса (страхователь, выгодоприобретатель) не сотрудничает со страховщиком умышленно или "безрассудно и с сознанием того, что в результате этого, возможно, будут нарушены интересы страховщика", страховщик освобождается от обязанности выплатить страховое возмещение.

Статья 6:102 Принципов, построенных на идее защиты слабой стороны, выделяется на фоне других положений достаточно серьезными последствиями нарушения обязанностей по сотрудничеству со страховщиком. В этой части, как и в некоторых других, Принципы заимствуют подход английского права и судебной практики, согласно которому обязанность сторон договора страхования действовать "с наивысшей добросовестностью" не заканчивается в момент страхового случая, а распространяется на все время его расследования; при этом нарушение страхователем обязанности действовать добросовестно на этой стадии может дать страховщику возможность отказать в выплате, даже если страховой случай произошел и нет других оснований для отказа <1>. Эта идея, вошедшая в Принципы в смягченном виде (по сравнению с английской практикой), по нашему мнению, может быть актуальна и для российского права, в котором поведение сторон после наступления страхового случая регламентировано минимально и практически отсутствуют стимулы, побуждающие обе стороны договора действовать на этапе расследования страхового случая оперативно и добросовестно <2>.

<1> См., например, решения английских судов по делам Mercandian Continent ([2001] 2 Lloyd's Rep. 563 (http://archive.onlinedmc.co.uk/%27mercandian_continent%27.htm), Star Sea ([2001] 1 Lloyd's Rep. 1 (http://archive.onlinedmc.co.uk/the_%27star_sea%27.htm)) и др.
<2> С изменением практики ВС РФ и началом применения к договорам страхования законодательства о защите прав потребителей такой мотив появляется на стороне страховщика. Однако, во-первых, вокруг применения законодательства о защите прав потребителей не утихают споры, в том числе направленные на изменение законодательства, во-вторых, мотивов, побуждающих страхователя действовать добросовестно после наступления страхового случая, в российском праве в любом случае недостаточно.

Согласно ст. 6:103 Принципов у страховщика есть месяц с момента получения необходимых документов и информации для того, чтобы отказать в удовлетворении заявленного требования или отложить принимаемое решение. В случае "молчания" страховщика считается, что требование им принято и подлежит удовлетворению. Страховая выплата должна быть произведена в течение одной недели с момента принятия требования и определения суммы, подлежащей уплате (ст. 6:104 Принципов). Принципы позволяют страховщику дать держателю полиса мотивированное уведомление о продлении срока принятия решения и таким образом превращают месячный срок, предусмотренный ст. 6:103, лишь в ориентир. Для начала течения этого срока необходимо, чтобы страховщику были представлены "необходимые" документы и информация, а вопрос о том, какие именно документы необходимы для расследования страхового случая, повсеместно становится спорным. Недельный срок, предусмотренный ст. 6:104, начинает течь с момента определения суммы, подлежащей выплате, что также оставляет страховщику пространство для маневра. Таким образом, негативные для страховщика последствия предусмотрены только для ситуации, в которой он уклоняется от активного участия в расследовании страхового случая и от принятия решения о страховой выплате или об отказе в ней. На наш взгляд, в данном случае жесткие санкции оправданны, поскольку "молчание" страховщика не соответствует принципу наивысшего доверия сторон в страховании.

Статья 6:105 Принципов дает держателю полиса (страхователю, выгодоприобретателю) право потребовать начисления повышенных процентов (ставка Европейского центрального банка плюс семь процентных пунктов) при просрочке со стороны страховщика, а также любых убытков, превышающих проценты. Напомним, что Принципы исходят из равной защиты держателей полиса (страхователей, выгодоприобретателей) независимо от того, являются ли они потребителями. Любопытно, что в российской практике, напротив, складывается ситуация, в которой права страхователя <1> в случае просрочки страховщика существенно различаются в зависимости от того, является ли страхователь потребителем. Если страхователем является лицо, ведущее предпринимательскую деятельность, при просрочке страховщика оно вправе потребовать процентов по стандартной ставке рефинансирования, а также возмещения убытков, размер которых страхователю необходимо доказать. Если же страхователь является потребителем, он может претендовать на неустойку в повышенном объеме, предусмотренном Законом РФ от 7 февраля 1992 г. N 2300-1 "О защите прав потребителей", а также на взыскание со страховщика штрафа в размере 50% от сумм, не выплаченных им добровольно. Не умаляя важности применения законодательства о защите прав потребителей к страхованию, отметим, однако, что разница в объеме защиты прав страхователей в зависимости от их статуса, сложившаяся в российской судебной практике, является чрезмерной.

<1> Здесь термин "страхователь" используется в значении, которое ему придается российским правом.

5.4. Срок исковой давности.

Положения Принципов о сроках исковой давности, применимых к договору страхования, представляют особенный интерес для российских юристов, поскольку в российской юридической литературе и судебной практике по-прежнему не найдено единого подхода к вопросу о порядке исчисления этих сроков.

Статья 7:102 Принципов определяет, что срок исковой давности по требованию о выплате страхового возмещения составляет три года и исчисляется с момента, когда страховщик принимает или должен был принять окончательное решение по заявленному требованию <1>. Срок исковой давности в любом случае истекает через 10 лет после наступления страхового случая, а для страхования жизни - через 30 лет с этого момента.

<1> В случае отказа страховщика или игнорирования им требования эти моменты определяются по правилам ст. 6:103, 6:104 Принципов.

Таким образом, в Принципах применяется комбинированный порядок исчисления срока исковой давности, при котором учитывается как момент страхового случая, так и момент, в который страховщик отказывает в выплате (либо момент, в который страховщик должен был принять решение по выплате, но не принял его) <1>. Возможно, использование такого подхода было бы полезным и для российской практики, для которой на данный момент характерен конфликт между двумя точками зрения: о необходимости исчисления срока давности с момента страхового случая либо с момента отказа страховщика в удовлетворении претензии страхователя.

<1> Схожий комбинированный подход к исчислению сроков исковой давности применяется в PECL и в PICC.

Хотя Принципы не упоминают этого напрямую, из их положений очевидно, что срок исковой давности начинает исчисляться лишь после (и при условии) предъявления требования (претензии) держателем полиса (страхователем, выгодоприобретателем). При этом же условии возникают обязательства страховщика по своевременному рассмотрению и урегулированию требования. Таким образом, как видится, возникшая на российском страховом рынке проблема обращения страхователей (выгодоприобретателей) непосредственно в суд, минуя стадию претензионного урегулирования со страховщиком, не является актуальной для отношений, к которым применяются Принципы. Необходимо, однако, отметить, что на практике страховщики, работающие на европейском рынке, обычно воспринимают в качестве требования любое сообщение о страховом случае и не настаивают на соблюдении какой-либо особой формы или процедуры направления им требования (претензии) страхователя. Принципы не уточняют, что именно понимается под "требованием" - достаточно ли простого уведомления о страховом случае либо необходимо дополнительное заявление, содержащее определенную информацию.

Казалось бы, ст. 7:101 и 7:102 Принципов содержат исчерпывающие правила об исчислении сроков исковой давности по требованиям, вытекающим из договоров страхования. Однако в Принципах имеется также ст. 7:103, которая отсылает к общим правилам исчисления сроков исковой давности, предусмотренным ст. 14:101 - 14:503 PECL, по требованиям, вытекающим из договора страхования, но не предусмотренным ст. 7:101 и 7:102 Принципов. Что это за требования? Как поясняют разработчики Принципов <1>, речь прежде всего идет о требованиях, основанных на обязательствах страховщиков предоставить какое-либо иное исполнение, нежели выплата страхового возмещения. Например, у держателя полиса может быть требование к страховщику о возмещении убытков, вызванных нарушением обязанности предоставить информационную поддержку или заменяющее оборудование. Такое "неденежное" требование к страховщику не подпадает под положения ст. 7:103, однако тоже может быть реализовано в судебном порядке.

<1> Principles of European Insurance Contract Law (PEICL) / J. Basedow, J. Birds, M. Clarke, H. Cousy, H. Heiss, L.D. Loacker (eds.). P. 229 - 230.

6. Специальные положения о "страховании-возмещении"

6.1. Компенсационная природа "страхования-возмещения". Соотношение страховой суммы и страховой стоимости.

Статья 8:101 Принципов четко формулирует правило о компенсационном принципе страхования: страховщик не обязан выплачивать больше, чем сумма, необходимая, чтобы возместить убытки, фактически понесенные страхователем <1>. В этой же статье, правда, уточняется, что стороны вправе предусмотреть в договоре согласованную стоимость объекта страхования, даже если эта стоимость превышает действительную, - только при условии, что при согласовании договорной стоимости не было мошенничества или введения в заблуждение со стороны держателя полиса.

<1> Это правило, однако, относится не ко всякому страхованию, а именно к "страхованию-возмещению".

Кроме того, ст. 1:103 Принципов позволяет сторонам отходить от положений ст. 8:101 и, в частности, согласовывать порядок определения размера понесенных убытков. Как указывают разработчики Принципов <1>, это может быть рыночная стоимость объекта страхования в согласованном сторонами месте и в определенный момент времени, стоимость ремонта или замены имущества с учетом или без учета износа и т.п.

<1> Principles of European Insurance Contract Law (PEICL) / J. Basedow, J. Birds, M. Clarke, H. Cousy, H. Heiss, L.D. Loacker (eds.). P. 233 - 236.

Правила Принципов о двойном (множественном) страховании вновь демонстрируют приверженность авторов этого документа целям защиты слабой стороны. Из ст. 8:104 следует, что в ситуации множественного страхования все страховщики несут солидарную ответственность по требованию страхователя. Конечно, ответственность каждого из страховщиков ограничена страховой суммой, указанной в соответствующем договоре страхования. Страховщик, выплативший страховое возмещение, вправе затем потребовать от других страховщиков возмещения ему пропорциональных долей. При этом положения договоров страхования, которые позволяют страховщику отказывать в возмещении, ссылаясь на наличие двойного страхования, по "идеологии" Принципов, могут быть признаны недействительными в порядке ст. 2:304.

6.2. Основания для освобождения страховщика от обязанности произвести страховую выплату.

Этот вопрос является одним из наиболее сложных для любого страхового законодательства. Перед авторами Принципов стояла еще более трудная задача - сформулировать соответствующие правила таким образом, чтобы они были приемлемыми для представителей всех европейских правовых систем. Представляется, однако, что найденный разработчиками компромисс сложно назвать идеальным.

Согласно ст. 9:101 Принципов ни держатель полиса, ни страхователь не вправе получить страховое возмещение, если убыток был вызван действием или бездействием этого лица с намерением причинить вред или "безрассудно и с сознанием того, что в результате этого, возможно, произойдет вред". Однако договор страхования может содержать "четко сформулированное условие" о частичной страховой выплате, размер которой обусловлен степенью вины держателя полиса или страхователя, если убыток вызван его небрежностью. Как показано ранее, вопрос о необходимости и сложности разграничения понятий "безрассудство" и "небрежность" возникает и применительно к другим положениям Принципов. Но ст. 9:101 обостряет его до крайности: в зависимости от того, считается то или иное действие (бездействие) держателя полиса (страхователя) "безрассудством" или "небрежностью", страховщик либо вправе вообще отказать в выплате, либо должен произвести ее, но в уменьшенном размере. На наш взгляд, существует риск того, что при рассмотрении вопроса о том, должен ли страховщик производить выплату, разные судьи будут по-разному отыскивать грань между "безрассудством" и "небрежностью". При этом из-за важности этого вопроса снижается степень единообразия и предсказуемости Принципов в целом.

Разумным представляется положение п. 3 ст. 9:101, согласно которому при оценке вины держателя полиса (страхователя) учитывается в том числе и непринятие им мер по предотвращению или уменьшению ущерба. Таким образом, поведение держателя полиса (страхователя) является важным не только до наступления страхового случая, но и после этого момента - в той степени, в которой это поведение относится к уменьшению ущерба. Стоит отметить, что во всех случаях вина держателя полиса (страхователя) учитывается в причинно-следственной связи с возникновением страхового случая и (или) с увеличением ущерба, причиненного им.

Разработчики Принципов подчеркивают, что если держатель полиса и страхователь являются разными лицами, то вина (в той или иной форме) одного из них не препятствует получению другим страхового возмещения <1>. Хотя этот вывод основан скорее на толковании, нежели на буквальном тексте ст. 9:101 Принципов, он согласуется с содержанием ст. 11:103 Принципов, которая прямо предусматривает, что нарушение обязанностей одним из страхователей не оказывает негативного влияния на права иных лиц, застрахованных по этому же полису, если только они не выступают "солидарными сострахователями" ("jointly co-insured"). Разработчики Принципов, однако, подчеркивают <2>, что нарушение некоторых обязанностей держателем полиса (например, обязанности по представлению информации) может повлечь негативные последствия для страхователя в силу прямого указания отдельных статей Принципов (ст. 2:101, 5:103 и др.).

<1> Principles of European Insurance Contract Law (PEICL) / J. Basedow, J. Birds, M. Clarke, H. Cousy, H. Heiss, L.D. Loacker (eds.). P. 248.
<2> Ibid. P. 269.

6.3. Суброгация.

Многие положения Принципов, как показано выше, основаны на традициях английского права. На их фоне выделяются правила Принципов о суброгации, которые вполне соответствуют подходу континентальной правовой семьи. Согласно ст. 10:101 Принципов в той степени, в которой страховщик выплатил страховое возмещение страхователю, он вправе предъявить свои требования в порядке суброгации к лицу, ответственному за убытки. Отказ страхователя от права на суброгацию лишает его права на получение страхового возмещения.

Помимо этих общепринятых правил, Принципы предлагают положения, которые, на наш взгляд, могут быть интересными для российского права. Согласно п. 3 ст. 10:101 страховщик не вправе осуществлять право суброгации в отношении членов семьи и близких держателя полиса или страхователя, а также их сотрудников, кроме случаев, когда страховщик докажет, что ущерб был причинен такими лицами умышленно или "безрассудно и с сознанием того, что в результате этого, возможно, произойдет вред".

В п. 4 этой статьи содержится правило о том, что страховщик не должен реализовывать свое право на суброгацию в ущерб интересам страхователя. Это положение, как видится, сформулировано весьма общо, что дает судам возможность наполнять его различным правовым смыслом, тем самым снижая степень определенности Принципов.

Стоит отметить, что помещение правил о суброгации в главу Принципов о "страховании-возмещении" является подтверждением того, что эти правила не применяются к страхованию на условии фиксированных выплат. Хотя такой подход логичен, в российском праве нет столь же четкого определения сферы применения правил о суброгации (формально ст. 965 ГК РФ может применяться ко всем нормам о страховании), что порождает ряд спорных вопросов. Полагаем, что для российского законодательства благоприятным было бы более четкое определение того, к каким видам страхования применяются нормы о суброгации.

7. Некоторые выводы

Принципы представляют интерес как документ, объединяющий различные подходы к вопросам страхового договорного права, учитывающий традиции английского, континентального права, права скандинавских стран и основанный на наиболее современном страховом законодательстве стран ЕС. Принципы отражают тенденцию европейского права к сочетанию законодательных техник и развития "мягкого права". Например, из директив ЕС заимствованы положения о защите слабой стороны, положения о "несправедливых" условиях договора. На традициях английского права основаны положения Принципов о так называемом избежании договора вследствие нарушения обязательств, связанных с принципом наивысшего доверия сторон. При этом в Принципах применяется и свойственная континентальному праву идея о возможности соразмерного сокращения страховой выплаты в зависимости от степени вины держателя полиса (страхователя).

Таким образом, Принципы являются примером "синтетического" свода правил, попыткой объединить в единую систему элементы, свойственные разным правовым системам. Полагаем, что в целом авторам удалось решить эту задачу. В то же время некоторые положения Принципов представляются не очень удачными. Речь идет, во-первых, о спорном выборе терминов для обозначения лиц, участвующих в страховых отношениях, а именно о своеобразном использовании терминов "страхователь" ("insured") и "выгодоприобретатель" ("beneficiary"). Во-вторых, сложности и разночтения может вызвать параллельное использование сходных, не всегда четко различимых понятий "неосторожность" ("negligence") и "безрассудство" ("recklessness"). Потенциальное смешение этих понятий может, в свою очередь, вызвать неопределенность в таком существенном вопросе, как возможность отказа в выплате страхового возмещения.

Спорным может считаться применение в Принципах института избежания договора (avoidance). Наделение страховщика правом расторгнуть договор с самого начала создает серьезные риски для страхователя. Вопрос о правомерности решения страховщика об избежании договора может решить только суд. Следовательно, при возникновении спора, связанного с избежанием, переговорные возможности страхователя ограничены и ему сложнее предсказать исход дела. Доктрина "avoidance" критикуется многими английскими юристами, поэтому ее заимствование, возможно, является не самым оптимальным решением. С другой стороны, нужно признать, что в Принципах право страховщика на расторжение договора с начала его действия предусмотрено только для случаев, связанных с нарушением принципа наивысшего доверия сторон. Кроме того, в отличие от английского Закона о морском страховании 1906 г., в котором "avoidance" является единственным средством правовой защиты, доступным страховщику при нарушении обязанностей, связанных с принципом наивысшего доверия сторон, Принципы наделяют страховщика правом выбора из нескольких средств правовой защиты, в том числе менее "болезненных", чем "avoidance".

Несмотря на то что некоторые положения Принципов вызывают сомнения, представляется, что целый ряд содержащихся в них решений заслуживает обсуждения применительно к российскому страховому праву.

Во-первых, благоприятным для развития российского страхового права было бы закрепление в законе общих принципов страхового права, в том числе принципа наивысшего доверия сторон. Было бы целесообразно уточнить содержание этого принципа в конкретных правах и обязанностях сторон договора страхования. В частности, было бы полезно уточнить права и обязанности сторон после наступления страхового случая.

Во-вторых, обращает на себя внимание одна из базовых концептуальных идей Принципов о необходимости одинаково высокого уровня защиты страхователей независимо от того, являются они потребителями или ведут предпринимательскую деятельность. Как показано в настоящей работе, разработчики Принципов уделили весьма серьезное внимание защите "слабой стороны" в договоре страхования.

В российской юридической литературе до сих пор отсутствует единство в принципиальном вопросе о том, следует ли применять к страховым отношениям законодательство о защите прав потребителей <1>. Необходимость защиты слабой стороны в страховании законодательно не закреплена. По этим причинам, по всей видимости, было бы преждевременно обсуждать возможность заимствования всех способов защиты слабой стороны в страховании, предложенных авторами Принципов. Однако полагаем, что Россия не должна оставаться в стороне от общей тенденции европейского страхового права к повышению защиты страхователей, в том числе за счет распространения на "корпоративных" страхователей средств защиты, заимствованных из "потребительского" законодательства.

<1> См., например: Румянцева А.В. Защита интересов страховщиков в спорах с потребителями // Законы России: опыт, анализ, практика. 2013. N 7. С. 38 - 41.

К положениям Принципов, заимствование которых в российской практике было бы целесообразным, можно отнести правило о толковании условий договора contra preferentem (т.е. применительно к страхованию практически всегда - против страховщика), а также предоставление судам возможности не применять "несправедливые" условия договора страхования.

Ценным представляется принятый авторами Принципов подход, согласно которому возможность отказа страховщика в выплате страхового возмещения и иные неблагоприятные последствия нарушения страхователем тех или иных условий договора обусловлены причинно-следственной связью между допущенным нарушением договора страхования и возникшим страховым событием.

Представляет интерес предложенный разработчиками Принципов комбинированный подход к исчислению исковой давности, при котором учитывается как момент наступления страхового случая, так и период, прошедший с момента, в который страховщик отказал (должен был отказать) в выплате страхового возмещения.

Кроме того, в Принципах содержится ряд предложений, которые хотя и не могут быть заимствованы напрямую, тем не менее дают повод для их обсуждения и для конкретизации соответствующих вопросов в российском страховом праве. К ним можно отнести, в частности, уточнение сферы действия правил о суброгации, возможность исполнения договора страхования страховщиком в неденежной форме, а также уточнение понятия страхового интереса в контексте конкретных функций страхователя, выгодоприобретателя и застрахованного лица.

References

Akhaimova E.A. Realizatsiya Printsipov evropeiskogo dogovornogo prava v zarubezhnom zakonodatel'stve [Realisation of Principles of European Contract Law in Foreign legislation] (in Russian): Abstract of a Thesis... Candidate of Legal Sciences. M., 2009.

Anosov M.A. Tendentsii razvitiya torgovogo prava Evropeiskogo soyuza [Trends of Development of Trade Law of the European Union] (in Russian): Abstract of a Thesis... Candidate of Legal Sciences. M., 2011.

Basedow J. The Case for a European Insurance Contract Law // Towards a European Civil Code. A.S. Hartkamp (ed.). Kluwer Law International, 2011.

Communication from the Commission to the European Parliament and the Council "European Contract Law and the revision of the acquis: the way forward". Brussels, 11.10.2004. COM(2004)651 final (http://ec.europa.eu/consumers/archive/cons_int/safe_shop/fair_bus_pract/cont_law/com2004_en.pdf).

Heiss H. The Principles of European Insurance Contract Law: An Optional Instrument? (www.europarl.europa.eu/document/activities/cont/201004/20100430ATT73919/20100430ATT73919EN.pdf).

Hesselink M.W., Rutgers J.W., Booys T. de. The Legal Basis for an Optional Instrument of European Contract Law (http://papers.ssrn.com/sol3/papers.cfm?abstract_id=1091119).

Lakhan M., Heiss H. An Optional Instrument for European Insurance Contract Law // Merkourios: Utrecht Journal of International and European Law. 2010. Vol. 27. Issue 71. P. 2 - 3 (доступно в Интернете по адресу: http://www.utrechtjournal.org/article/do wnload/ujiel.aa/1).

Luik O.-J., Braun M. Significance of the Principles of European Insurance Contract Law for the pre-contractual information duty: Experience of the Baltic States // Verslo ir teises aktualijos = Current Issues of Business and Law. 2011. Vol. 6. No. 2. P. 194 - 195 (available at: www.vta.ttvam.eu/index.php/vta/article/download/127/pdf).

Opinion of the European Economic and Social Committee on "The 28th regime - an alternative allowing less lawmaking at Community level" (own-initiative opinion) (http://www.uni-mannheim.de/edz/doku/wsa/2010/ces-2010-0758-en.pdf).

Principles of European Contract Law (http://www.jus.uio.no/lm/en/pdf/eu.contract.principles.parts.1.to.3.2002.landscape.letter.pdf).

Principles of European Insurance Contract Law (PEICL) / J. Basedow, J. Birds, M. Clarke, H. Cousy, H. Heiss, L.D. Loacker (eds.). Munich, 2009.

Printsipy mezhdunarodnykh kommercheskikh dogovorov UNIDROIT 2010 [UNIDROIT Principles of International Commercial Contracts 2010] (in Russian) / Transl. by A.S. Komarov. M., 2013.

Rumyantseva A.V. Zashchita interesov strakhovshchikov v sporakh s potrebitelyami [Protection of Insurers Interests in Consumer Disputes] (in Russian) // Laws of Russia: Experience, Analysis, Practice. 2013. No. 7.

Study on the operation and the impacts of the Statute for a European Company (SE) - 2008/S 144-192482. Final Report (9 December 2009) (http://ec.europa.eu/internal_market/consultations/docs/2010/se/study_SE_9122009_en.pdf).

UNIDROIT Principles of International Commercial Contracts 2010 (http://www.unidroit.org/english/principles/contracts/principles2010/translations/blackletter2010-russian.pdf).

Vinogradov A.A. Protsess grazhdansko-pravovoi unifikatsii i garmonizatsii dogovornogo prava v Evropeiskom soyuze [The Process of Civil Law Unification and Harmonization of Contract Law in the European Union] (in Russian): Abstract of a Thesis... Candidate of Legal Sciences. M., 2011.

Whittaker S. The Optional Instrument of European Contract Law and Freedom of Contract (http://ec.europa.eu/justice/news/ consulting_public/0052/contributions/333_en.pdf).