Мудрый Юрист

Анализ постановления европейского суда по правам человека от 2 июня 2008 г. По делу "линд против России"

Ю.А. ШАБАЛИНА

Постановление Европейского суда по правам человека от 2 июня 2008 г. по делу "Линд против России" является одним из наиболее интересных документов Европейского суда по правам человека. Ситуация, разрешенная данным Судом, во многом является типичной для Российской Федерации, а само Постановление - показательным. Акт можно условно разделить на следующие части: обстоятельства дела, подкрепленные доводами суда предполагаемые нарушения статей Европейской конвенции 1950 г. "О защите прав человека и основных свобод", решение суда и Особое мнение судьи Европейского суда от Российской Федерации Анатолия Ивановича Ковлера.

В данном Постановлении использованы следующие автономные понятия: рассмотрение жалобы по существу, приемлемость жалобы, особо тяжкое уголовное преступление, постоянная прописка <1>, вмешательство в процесс расследования (п. 15) <2>, вмешательство в ход судопроизводства (п. 32) <3>, законное, достаточно обоснованное и оправданное решение (п. 20), предварительное слушание дела, тяжесть обвинений, превентивные меры (меры пресечения), личное обязательство, рецидив, период предварительного расследования, содержание под стражей и многие другие.

<1> С недавнего времени термин "прописка" упразднен и заменен на понятие "регистрация", ввиду того что "прописка" - термин постсоветский, не закреплявший права лица на собственность, но тем не менее предоставлявший иные имущественные права. Следуя западноевропейским традициям, Российская Федерация заимствовала термин "регистрация", который в большей степени соответствует имеющимся на современном этапе правоотношениям.
<2> Термин отрасли науки "криминалистика".
<3> Термин уголовно-процессуального права.

Используются также и такие понятия, которые strictu sensu правовыми не являются. В частности, дискуссионной является правовая природа понятия "эффективное изучение материалов дела", упоминавшегося в п. 18 рассматриваемого Постановления. Несомненно, изучение материалов дела не является правовым термином, однако следует согласиться с тем, что данное словосочетание достаточно часто употребляется в юридической практике. В отличии от этого вопрос эффективности вполне можно назвать правовым: ст. 13 Конвенции провозглашает право на эффективное средство правовой защиты.

На могущий возникнуть вопрос о возможности применения Постановления в практике судов общей юрисдикции Российской Федерации можно дать утвердительный ответ: в национальной практике Постановление может быть применимо, к примеру, на стадии доказывания (гл. 11 УПК РФ), когда суд счел, что нет необходимости доказывать несоответствие каждого условия содержания заключенного Конвенции, а постановил, что они в совокупности противоречат ст. 5 Конвенции.

Постановление может быть полезным для практикующих юристов на стадии применения мер процессуального принуждения, поскольку в нем отражена практика местных российских судов не отпускать заключенных иностранного происхождения даже при наличии личного поручительства (ст. 103 УПК РФ). Ссылка Тверского районного суда на оправдание увеличения сроков содержания под стражей особой тяжестью уголовного преступления может иметь практическое применение в качестве комментария к п. 3 ст. 109 УПК РФ при установлении меры пресечения (гл. 13 УПК). Постановление может также служить комментарием к ст. 129 УПК при рассмотрении дел о соблюдении и увеличении процессуальных сроков на стадии судебного разбирательства.

Говоря о том, каким образом данное Постановление может принести пользу российской судебной практике, я бы указала на его применение в текущих уголовных делах. Ссылка на Постановление в устной форме послужила бы доводом для проявления адвокатом индивидуального подхода и, возможно, более гуманных мер наказания. Постановление стало бы своего рода прецедентом <4> - достаточно ярким, чтобы его не применить в делах с аналогичным правовым основанием и подобными обстоятельствами дела.

<4> Несмотря на то что прецедент в российской правовой системе не является источником права.

В письменной форме ссылка на Постановление могла бы быть отражена в комментариях к законодательным актам, помещенным в основные информационно-правовые порталы. О Постановлении можно упомянуть в юридической доктрине, воспитывающей новое поколение юристов и описывающей дело "Линд против России" как классический "кейс".

Тем не менее в Постановлении имеются положения, которые хотелось бы разъяснить. Пункт 29 гласит: заявитель не предоставил доказательства того, что состояние его здоровья несовместимо с пребыванием под стражей. Возникает вопрос: как заключенный может представить иные свидетельства, помимо медицинской справки? Иными словами, какие свидетельства Тверской районный суд намеревался получить? Также хотелось бы разъяснить, что подразумевается под недостаточным питанием, упомянутым в п. 45, на которое ссылается заключенный.

Представляется интересным вопрос о том, как определяется приемлемость жалобы. Можно ли согласиться с тем, что жалоба является обоснованной на том основании, что "жалоба не является неприемлемой на любом другом основании" <5>? Интересным представляется пункт 55 Постановления, который определяет неприемлемость жалобы с помощью отрицательной предпосылки силлогизма: суд отмечает, что жалоба не является неприемлемой на любом ином основании, а потому должна быть признана приемлемой. Из документов следует, что заявитель дважды обращался за медицинской помощью. Полагается, что в качестве доказательства можно было бы вызвать свидетелей.

<5> Положения Конвенции.

Спорным является п. 62 о том, что "заявитель был принужден жить, спать, пользоваться туалетом в той же камере со многими другими заключенными, что само по себе способно стать причиной расстройств и трудностей". Следует заметить, что предоставление комфортных условий заключенным под стражу не является обязанностью органов власти. Известны прецеденты США, когда лица, не имеющие постоянного места жительства, намеренно совершали преступления, чтобы попасть в частные тюрьмы, отличающиеся хорошим оборудованием и комфортом.

Странной представляется формулировка некоторых положений Постановления. В частности, решение о продлении заключения обосновано не только тяжестью обвинения, но и верой (!) <6> в возможное бегство заявителя. Иными словами, предполагается виновность заявителя. Однако согласно фундаментальному принципу уголовного права и п. 2 ст. 6 Конвенции каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления считается невиновным, до тех пор пока его виновность не будет установлена законным порядком. К тому же суды не продемонстрировали фактов о возможности обвиняемого скрыться (п. 76). С другой стороны, у судов имелось интуитивное опасение: зачем эти факты ожидать, когда можно применить превентивную меру, закрепленную в УПК РФ?

<6> Пунктуация автора работы.

Существует также ряд положений, которые представляются убедительными.

Прерывание администрацией телефонного звонка, имеющего целью проститься с умирающим отцом, через минуту общения (п. 33) является вопиюще негуманным поведением и явным нарушением естественных и неотъемлемых прав человека. Запрет использования родного языка при разговоре нарушает право на уважение частной и семейной жизни, поскольку разговор на русском языке однозначно не способствовал достижению коммуникации. В защиту данного положения можно привести п. 3 "a" ст. 6: "каждый обвиняемый в совершении уголовного преступления имеет право быть... уведомленным на понятном ему языке". Пункт "e" этой же статьи указывает на право обвиняемого "пользоваться бесплатной помощью переводчика, если... он не говорит на этом языке". Безусловно, имеется в виду процессуальное право на участие в уголовном процессе. Однако нельзя отрицать, что запрет на использование иного языка, кроме русского, в ситуации, носящей сугубо личный характер, не должен был иметь место в цивилизованном обществе и правовом государстве.

О нарушении права на уважение частной жизни свидетельствует также п. 37 Постановления, гласящий, что тверской районный суд отказал в праве подсудимого проститься с отцом, а также присутствовать на церемонии прощания. Пункт 88 указывает на недостижение минимума тяжести для того, чтобы не отпустить заключенного навестить умирающего отца. Данное положение противоречит ст. 3 Конвенции о запрете негуманного обращения, носящей общий характер, и ст. 8, которая конкретизирует исключительную возможность для вмешательства государства в частную жизнь, как то в целях предотвращения преступлений.

Подводя итог анализу Постановления, автор еще раз подчеркивает, что обстоятельства дела иллюстрируют крайне негуманное обращение с лицами, заключенными под стражу, и содержание заключенных российскими государственными органами в условиях, не соответствующих санитарным нормам. Доводы Европейского суда относительно нарушений Европейской конвенции 1950 г. "О защите прав человека и основных свобод" представляют большой интерес: с некоторыми следует согласиться, некоторые можно подставить под сомнение. Представляется, что то, каким образом Европейский суд по правам человека разрешил столь неоднозначное дело, внесет вклад в практическую деятельность юристов Российской Федерации.