Мудрый Юрист

Институт уголовного преследования в российском уголовном судопроизводстве

Шишкина Елена Васильевна - адъюнкт Саратовского юридического института МВД России.

Бандурин Сергей Геннадьевич - кандидат юридических наук, старший преподаватель кафедры уголовного процесса Саратовского юридического института МВД России.

Громов Николай Александрович - доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного процесса Саратовского юридического института МВД России, заслуженный деятель науки России.

Поскольку участники уголовного судопроизводства неоднородны (ст. ст. 37 - 60 УПК РФ <*>), то в соответствии с ч. 2 ст. 15 УПК стороны обвинения и защиты, а также суд не наделены правом осуществлять указанные в этой статье функции, являющиеся важнейшими видами (направлениями) уголовно-процессуальной деятельности, различающимися, однако, по своей направленности, т.е. главной цели, на достижение которой рассчитан и их вид деятельности.

<*> В дальнейшем, если не оговорено иное, УПК.

К сожалению, в УПК отсутствует определение понятия процессуальной функции. В литературе, однако, констатируется, что процессуальные функции представляют собой основные направления процессуальной деятельности, в которых выражается специальная роль и назначение участников уголовного судопроизводства по средствам реализации их прав и обязанностей <*>. Однако это суждение о дефиниции процессуальных функций нуждается, как нам представляется, в уточнении, ибо в нем отсутствует указание о том, что уголовно-процессуальные функции служат объективным показателем непосредственной цели, назначения и предмета деятельности участника уголовного судопроизводства, определяют его правовой статус, роль и место в уголовном процессе.

<*> См.: Смирнов А.В. Понятие и классификация участников уголовного судопроизводства. Уголовно-процессуальные функции // Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Уголовный процесс: Учебник для вузов / Под общ. ред. А.В. Смирнова. СПб.: Питер, 2004. С. 101; Химичева Г.П. Досудебное производство по уголовным делам: концепция совершенствования уголовно-процессуальной деятельности: Монография / Г.П. Химичева. М., 2003. С. 49.

Движение уголовного дела, развитие уголовного процесса обусловлены осуществлением уголовного преследования и защиты - двух диалектических противоположных по своей направленности видов уголовно-процессуальной деятельности. Для подведения итогов их спора (состязания) необходим третий вид уголовно-процессуальной деятельности - разрешение дела (осуществление правосудия). Таким образом, в результате осуществления уголовно-процессуальной деятельности учитывается действие всеобщих законов диалектики (о противоречиях как источнике развития и отрицании как способе преодоления противоречий). В уголовном процессе эти три функции взаимосвязаны, но обладают относительной самостоятельностью <*>. Так как борьба с преступностью сама по себе остается важнейшим элементом защиты прав личности в государстве, то именно государство играет активнейшую роль как в предупреждении правонарушения, так и в деятельности, направленной на установление лица, совершившего противоправное деяние, привлечение его к ответственности и обеспечение исполнения определенного судом наказания.

<*> См.: Малахова Л.И. Функция уголовного преследования как вид процессуальной деятельности // Российский следователь. 2003. N 7. С. 25.

Осуществляя преследование лица, посягнувшего на охраняемые законом права индивида, государство выполняет, по сути, двойную задачу. С одной стороны, лицо, претерпевшее от нарушения прав, восстанавливает в первоначальное состояние свое нормальное право существования и (или) получает компенсацию за причиненные ему страдания. С другой стороны, государство от имени общества наказывает лицо, совершившее данное противоправное деяние, ограждая остальных граждан от подобных действий в будущем <*>.

<*> См.: Асанов В. О содержании уголовного преследования // Уголовное право. 2000. N 4. С. 3.

Систематические составляющие словосочетания "уголовное преследование" в русском языке определяют, например, следующим образом: "уголовный" - как относящийся к преступлениям; "преследование" - следовать, гнаться за кем-нибудь <*>. Тогда как "обвинение" - упрек, укоры, признание виновным в чем-нибудь, приписывание кому-нибудь какой-нибудь вины, осуждение в чем-нибудь; обвинительный приговор; обвиняющая в судебном процессе <**>.

<*> См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка. М., 2003. С. 573, 806.
<**> См.: Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1998. С. 425.

При анализе суждений, высказанных в литературе, нетрудно увидеть, что функцию обвинения подменяют функцией уголовного преследования. Между тем в Законе (ч. 2 ст. 15 УПК) речь идет о таких уголовно-процессуальных функциях, как обвинение, защита и разрешение уголовного дела. Исходя из этого, полагаем обоснованным утверждать о закреплении в уголовно-процессуальном законе именно традиционных концепций трех процессуальных функций, что вполне согласуется с принципом состязательности сторон <*>.

<*> См.: Химичева Г.П. Указ. соч. С. 51.

По поводу существования основных процессуальных функций на досудебном производстве в процессуальной литературе высказаны самые разные точки зрения.

Функцию обвинения принято рассматривать как процессуальную деятельность уполномоченных на то органов и лиц, направленную на изобличение лица в совершении преступления с тем, чтобы обеспечить в конечном счете осуждение виновного и применение к нему справедливого наказания <*>.

<*> См.: Савицкий В.М. Государственное обвинение в суде. М., 1971. С. 44; Строгович М.С. Курс уголовного процесса. Т. 1. М., 1968. С. 190; Элькинд П.С. Сущность советского уголовно-процессуального права. М., 1963. С. 60.

Что касается п. 22. ст. 5 УПК, то в нем обвинение понимается как утверждение о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом, выдвинутое в порядке, установленном УПК. Таким образом, обвинение понимается здесь как обвинительный тезис. В этом качестве обвинение имеет: а) существо или объем, т.е. описание фактических обстоятельств преступления с указанием времени, места его совершения, а также иных фактических обстоятельств, подлежащих доказыванию в соответствии со ст. 73 УПК: способов, мотивов, цели, последствий преступления и других обстоятельств, имеющих значение для данного уголовного дела (п. 3 ч. 3 ст. 38, п. 4 ч. 2 ст. 171, п. 3 ч. 1 ст. 220 УПК); б) уголовно-правовую формулировку предъявленного обвинения с указанием пункта, части, статьи УК, предусматривающих ответственность за данное преступление (п. 4 ч. 1 ст. 220 УПК). В Законе встречается также термин "пункты обвинения" (ч. 2. ст. 226 УПК), берущий начало от семи знаменных пунктов обвинения в римском праве (кто, что, где, когда, с какой целью, каким образом и с чьей помощью совершил), которое равнозначно выражению "объем обвинения" (п. 1 ч. 2 ст. 221 УПК). Уголовное преследование определяется в п. 55 ст. 5 УПК как процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления, есть деятельность по подготовке и доказыванию обвинения лица в совершении преступления <*>.

<*> См.: Смирнов А.В. Статья 5. Основные понятия, используемые в настоящем Кодексе // Смирнов А.В., Калиновский К.Б. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации. Постатейный / Под общ. ред. А.В. Смирнова. 2-е изд., доп. и перераб. СПб.: Питер, 2004. С. 64; Химичева Г.П. Указ. соч. С. 51.

Появление термина "уголовное преследование" ("судебное преследование") стало возможным в связи с принятием Устава уголовного судопроизводства России в 1864 г., в ст. ст. 1, 2, 17, 18 которого оно было закреплено.

Сохраняя преемственность, советский законодатель не отказался от термина "уголовное преследование", указав его в УПК РСФСР 1923 г., в ст. 4 которого определялись случаи, когда уголовное преследование не подлежало возбуждению или его надлежало прекратить, а ст. 9 определяла обязанность прокурора по возбуждению уголовного преследования перед судами и следственными органами по всякому совершившемуся и подлежащему наказанию преступлению.

Итак, термин "уголовное преследование" еще до революции употреблялся в процессуальной литературе, хотя исследователи указанного вопроса неоднократно определяют содержание уголовного преследования и по-разному соотносят его с понятием обвинения.

Одним из распространенных взглядов на проблему, высказанных еще И.Я. Фойницким, а затем - М.С. Строговичем, является отождествление понятий "уголовное преследование" и "обвинение" <*>. Данная позиция подвергалась критике не только за то, что нет необходимости обозначать разными терминами одну и ту же деятельность, но также и за то, что при подобном подходе за рамками обвинительной функции остается, в частности, деятельность по изобличению лица до предъявления ему обвинения <**>.

<*> Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. СПб., 1912. С. 3; Строгович М.С. Уголовное преследование в советском уголовном процессе. М., 1951. С. 65; Альперт С.А. Обвинение в советском уголовном процессе. Харьков, 1974. С. 25 - 26.
<**> См.: Чельцов М.А. Советский уголовный процесс. М., 1951. С. 214 - 215; Жогин Н.В., Фаткуллин Ф.Н. Возбуждение уголовного дела. М., 1961. С. 69 - 70.

Закон, к сожалению, однозначно не определяет, следует ли отождествлять функции "уголовного преследования" и "обвинения". Так, законодатель, исходя из смысла п. 45 ст. 5 УПК, обвинение и уголовное преследование отожествляет. Однако ч. 1 ст. 20 УПК упоминает об осуществлении "...уголовного преследования, включая обвинение в суде" <*>.

<*> См.: Соловьев А.Б., Токарева М.Е., Халиулин А.Г., Якубович Н.А. Законность в досудебных стадиях уголовного процесса в России. М.; Кемерово. 1997. С. 38 - 40; Ларин А.М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М., 1986. С. 38; Зеленецкий В.С. Функциональная структура прокурорской деятельности. Харьков, 1978. С. 26; Петрова Н.Е. Частное и субсидиарное обвинение: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Самара, 1999. С. 8; Даровских С.М. Принцип состязательности в уголовном процессе России и механизм его реализации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Челябинск, 2001. С. 15; Асанов. Указ. соч. С. 3 - 5.

В связи с этим представляется обоснованной точка зрения, поддержанная многими процессуалистами, о том, что "уголовное преследование" и "обвинение" соотносятся, как и частное <*>.

<*> См.: Химичева Г.П. Указ. соч. С. 51 - 52.

Более того, в соответствии с ч. 2 ст. 6 УПК уголовное преследование в числе прочих видов деятельности обозначено как отвечающее назначению уголовного судопроизводства. Вопросы, посвященные уголовному преследованию, наиболее полно отражены гл. 3 УПК. Различные аспекты данной деятельности регламентированы иными статьями УПК, что позволяет говорить о наличии системы норм, объединенных в институт уголовного преследования.

Итак, уголовное преследование представляет собой неоднородное правовое явление, а деятельность, которой присущи определенные правонарушения, возникающие и видоизменяющиеся вместе с изменением уголовного судопроизводства, осуществляемые посредством, предусмотренным определенным законом.

Разделение уголовного преследования на формы и виды позволяет выявить наиболее важные свойства данного вида государственной деятельности и создать теоретическую основу для дальнейшего разрешения проблем, возникающих при осуществлении уголовного преследования на различных стадиях производства по уголовным делам.

Нельзя сказать, что понятию формы уголовного преследования в науке уголовного процесса учеными-процессуалистами не уделялось должного внимания. Так, по мнению С.И. Викторского, следует выделить три этапа уголовного преследования (обвинения): 1) возбуждение уголовного преследования; 2) предварительное расследование; 3) изобличение обвиняемого в суде <*>.

<*> См.: Викторский С.И. Русский уголовный процесс. М., 1997. С. 235 - 262.

Предложенная классификация весьма существенно повлияла на последующие суждения процессуалистов. Так, с целью совершенствования профессором М.С. Строговичем названы довольно сходные этапы уголовного преследования: 1)возбуждение уголовного преследования; 2) уголовное преследование на стадии предварительного следствия; 3) уголовное преследование в суде <*>.

<*> См.: Строгович М.С. Уголовное преследование в советском уголовном процессе. М., 1951. С. 73 - 74.

А.М. Ларин, однако, указал, что уголовное преследование может осуществляться в двух формах - в форме подозрения и в форме обвинения <*>.

<*> См.: Ларин А.М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М., 1986. С. 38 - 39.

Несомненно, эти построения оказали существенное влияние и на современную юридическую мысль. Нельзя, однако, не заметить, что с учетом новой состязательной концепции уголовного судопроизводства с некоторыми суждениями согласиться можно, но не в полной мере.

Выделение С.В. Викторским такой формы уголовного преследования, как предварительное расследование, по сути, приравнивает все предварительное расследование к деятельности в рамках уголовного преследования, что вряд ли в современных условиях можно считать правомерным, ибо предварительное расследование включает в себя более широкий спектр действий и сопутствующих им правоотношений, которые могут быть направлены не только на осуществление функций уголовного преследования, но и на реализацию функций от него.

Профессор М.С. Строгович, по-видимому, подметил данное несоответствие, в связи с чем эта форма была им поименована как "уголовное преследование на стадии предварительного следствия". Такое наименование в большей степени соответствует положениям принципа состязательности, в силу которого на досудебных стадиях осуществляется более широкий объем деятельности, нежели уголовное преследование. Однако сферой деятельности уголовного преследования было обозначено лишь предварительное следствие, а не предварительное расследование в целом. Как известно, и в УПК РСФСР, и в УПК РФ предусмотрено, что оно может осуществляться в форме не только предварительного следствия, но и дознания <*>. Оценивая вышеуказанное суждение как, несомненно, плодотворное, хотелось бы одновременно заметить, что и в том, и в другом случае был использован один и тот же критерий разделения уголовного преследования на формы - стадии, на которых осуществляется производство по уголовному делу. Вместе с тем в рамках одной и той же стадии уголовное преследование может существенно различаться. И наоборот, один и тот же объем обвинения может последовательно проходить через несколько стадий. Поэтому мы согласны с О.Д. Жук в том, что формы уголовного преследования различаются в зависимости не от стадий, в рамках которых они реализуются, а от степени выраженности конкретности обвинения, по поводу которого уголовное преследование осуществляется <**>. В данном случае наиболее приемлемой представляется позиция А.М. Ларина, который, как говорилось выше, выделяет две формы уголовного преследования - подозрение и обвинение.

<*> См.: гл. VIII УПК РСФСР 1922 г. (в ред. 1923 г.), ст. 119 - 120, 126 УПК РСФСР, ст. 150 УПК.
<**> См.: Жук О.Д. К вопросу о формах и видах уголовного преследования // "Черные дыры" в российском законодательстве. 2004. N 2. С. 334.

Ранее многими выделялась и такая форма уголовного преследования, как возбуждение уголовного дела в отношении конкретного лица. Действительно, ранее это можно было относить к самостоятельной форме уголовного преследования, однако с внесением в УПК РСФСР такого основания признания лица подозреваемым, как возбуждение в отношении его уголовного дела (это положение содержится в ч. 1 ст. 46 УПК), эта форма уголовного преследования, по сути, слилась с такой формой, как подозрение.

С целью развития положений, высказанных А.М. Лариным, М.П. Кан, например, предложил три формы уголовного преследования:

  1. уголовное преследование в форме обвинения;
  2. уголовное преследование в форме подозрения;
  3. уголовное преследование в форме производства по применению принудительных мер медицинского характера <*>.
<*> См.: Кан М.П. Процессуальные функции прокурора в досудебных стадиях уголовного судопроизводства: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ташкент, 1988. С. 96 - 103.

К этому перечню А.Г. Халиулин добавил еще одну форму: уголовное преследование при протокольной форме досудебной подготовки материалов <*>.

<*> См.: Халиулин А.Г. Осуществление функций уголовной прокуратурой России. Кемерово, 1997. С. 33 - 34.

Все это свидетельствует о стремлении авторов соотнести понятие "форма уголовного преследования" с понятием "форма уголовного судопроизводства", т.е. с его дифференциацией. Такой подход, несомненно, заслуживает пристального внимания. Однако анализ всех перечисленных в данном разделе точек зрения позволяет согласиться с мнением О.Д. Жук о выработке новой конструктивной позиции относительно выделения тех или иных форм уголовного преследования.

Как справедливо он полагает, нетрудно заметить, что в уголовно-процессуальной науке следует выделять различные формы уголовного преследования в зависимости от весьма схожих, но разноплановых по своей природе критериев. И подозрение, и обвинение строится на основе степени проявления уголовного преследования, что, в свою очередь, выражается в основе конкретности и обоснованности позиций субъектов уголовного преследования. С другой же стороны, М.П. Кан и А.Г. Халиулин для определения форм уголовного преследования выделяет несколько иное основание, по сути смежное с формами уголовного судопроизводства.

У нас сомнений не вызывает высказанное им в литературе мнение о том, что и то, и другое разделение форм уголовного преследования имеет под собой глубокое обоснование, несмотря на то что иногда они пересекаются друг с другом и тем самым не позволяют осуществить надлежащую классификацию вышеуказанных форм <*>.

<*> См.: Жук О.Д. Указ. соч. С. 335.

Так, в соответствии с гл. 33 УПК РСФСР производство по применению принудительных мер медицинского характера могло "перетекать" и в обычное уголовное прение (ч. 2 ст. 410 УПК РСФСР), протокольная форма досудебной подготовки материалов после возбуждения начальником органа дознания уголовного дела (ч. 4 ст. 415 УПК РСФСР) также превращалась в обычное производство. В этой связи нельзя считать, что в одних случаях подозрение и обвинение имеется, а в других этого нет. Другое дело, что обе группы оснований, хотя и тесно взаимосвязаны, но все же отражают различные признаки уголовного преследования.

В этой связи О.Д. Жук предлагает, что в зависимости от различных оснований могут быть выделены следующие формы уголовного преследования:

  1. в зависимости от степени проявления уголовного преследования:

а) подозрение;

б) обвинение;

  1. в зависимости от формы, в которой осуществляется производство по уголовному делу:

Это предложение о выделении указанных форм уголовного преследования, хотя можно считать удачным, но не бесспорным, ибо в ст. 20 УПК "Виды уголовного преследования" речь идет не об уголовном преследовании в общем порядке, а об осуществлении уголовного преследования, включая обвинение в суде, в публичном порядке.

Кроме того, в предложенной О.Д. Жук системе форм уголовного преследования не указывается такая форма уголовного преследования, как осуществление уголовного преследования, включая обвинение в суде, в частно-публичном порядке.

С учетом изложенного позволительно предложить содержание системы форм уголовного преследования в следующей редакции:

  1. в зависимости от степени проявления уголовного преследования:

а) подозрение;

б) обвинение;

  1. в зависимости от формы, в которой осуществляется производство по уголовному делу:

а) уголовное преследование, осуществляемое в публичном порядке;

б) уголовное преследование по уголовным делам частно-публичного обвинения;

в) уголовное преследование по уголовным делам частного обвинения;

г) уголовное преследование при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением;

д) уголовное преследование по уголовным делам в отношении несовершеннолетних;

ж) уголовное преследование при производстве о применении принудительных мер медицинского характера;

з) уголовное преследование по уголовным делам в отношении отдельной категории лиц, перечисленных в ст. 447 УПК.

Возможны и иные основания для выделения форм уголовного преследования (например, в зависимости от стадий производства по уголовному делу, от конкретных субъектов уголовного преследования и т.п.).

Все вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что выделение форм уголовного преследования одновременно дает возможность осуществить их классификацию, которая изложена выше <*>.

<*> См.: Жук О.Д. Указ. соч. С. 335.

Из ее содержания можно сделать вывод о том, что термины "обвинение" и "уголовное преследование" не равнозначны - первое является составным элементом второго. Исходя из этого мы можем увидеть, что знак равенства между терминами "обвинение" и "уголовное преследование" ставить нельзя. Это разноплановые понятия с присущей каждому из них спецификой и определенным назначением в уголовном судопроизводстве. Итак, уголовное преследование и обвинение не есть одно и то же, поскольку не совпадают между собой по объему <*>. Мы хотели бы уточнить, что это понятия разного процессуального уровня.

<*> См.: Круглов С.В. Осуществление функций уголовного преследования // Следователь. 2004. N 4. С. 19 - 20. Иное мнение по рассматриваемому аспекту высказано Х.С. Таджиевым, который полагает, что между терминами "уголовное преследование" и "обвинение" разницы нет, а предмет, обозначаемый ими, тот же // Таджиев Х.С. Прокурорский надзор и ведомственный контроль за расследованием преступлений. Ташкент, 1985. С. 27.

Н.А. Якубович отмечал, что термин "обвинение" уже термина "уголовное преследование", в который входят структурные элементы, связанные с поисковой деятельностью следователя и применением мер процессуального принуждения <*>.

<*> См.: Якубович Н.А. Процессуальные функции следователя // Проблемы предварительного следствия в советском уголовном судопроизводстве. М., 1980. С. 25.

А.Г. Халиулин, соглашаясь в целом с мнением Н.А. Якубовича, особо отмечает, что "обвинение" является лишь одной из форм осуществления "уголовного преследования" <*>. Итак, уголовное преследование более широкое, нежели обвинение, понятие, имеющее свое самостоятельное значение. Следует, однако, иметь в виду и то, что в п. 55 ст. 5 УПК получило закрепление узкое понимание уголовного преследования, которое увязано с преследованием конкретного лица, подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления. Но такие лица, во-первых, не всегда исчерпывают круг лиц, виновных в совершении преступления и подлежат уголовному преследованию, а во-вторых, являются лицами, виновными в совершении преступления.

<*> См.: Халиулин А.Г. Указ. соч. С. 29.

Более широкое понимание этого термина дано в ч. 2 ст. 21 УПК, которое включает в себя:

  1. меры по установлению события преступления;
  2. изобличение лица или лиц, виновных в совершении преступления <*>.
<*> См.: Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу РФ / Под общ. ред. В.В. Мозякова. М., 2002. С. 36 - 40, 64.

Как видим, его регламентация на отраслевом уровне не ограничивается одной лишь нормой права. В этой связи уголовное преследование следует, как уже отмечалось, рассматривать в качестве института уголовного судопроизводства.

В теории понятие "институт" означает совокупность правовых норм, регулирующих однородные общественные отношения, означаемые между собой внутренним единством в качестве самостоятельной обособленной группы, и охватывает все существенные моменты регулирования соответствующего участка отношений.

Главная функция правового института состоит в обеспечении цельного, относительно законченного регулирования в пределах участка общественных отношений данного вида <*>.

<*> См.: Якубович В.С. О понятии правового института // Правоведение. 1970. N 6. С. 66.

Уголовное преследование нами понимается как правовой институт по осуществлению процессуальной деятельности стороной обвинения по реализации назначения уголовного судопроизводства с целью установки события преступления и изобличения лица или лиц, виновных в совершении преступления.

Наличие института уголовного преследования позволяет нам, как в литературе утверждено об осуществлении функций уголовного преследования <*>.

<*> См.: Малахова Л.И. Функция уголовного преследования как вид процессуальной деятельности // Российский следователь. 2003. N 7. С. 25 - 26; Соловьев А.Б. Функция уголовного преследования в досудебных стадиях процесса // Прокуратура и правосудие в условиях судебно-правовой реформы. М., 1997. С. 144; Халиулин А.Г. Указ. соч. С. 29 - 30; Зинатуллин Т.З. Иерархия функций уголовного процесса // Научные труды РАЮ. М., 2001. С. 102; Круглов С.В. Указ. соч. С. 18 и др.