Мудрый Юрист

Рассмотрение мировым судьей дел об оскорблении: эволюция законодательства и судебной практики

Владыкина Татьяна Анатольевна, кандидат юридических наук.

В статье рассматриваются правовые гарантии защиты чести и достоинства личности посредством мировой юстиции. Автор исследует вопросы правовой оценки оскорбления как состава административного правонарушения, возникшего в результате декриминализации соответствующего преступного деяния.

Ключевые слова: мировой судья, честь и достоинство личности, оскорбление, Уголовный кодекс, декриминализация, административное правонарушение.

Consideration by justice of the peace of cases on insult: evolution of the legislation and judicial practice

T.A. Vlady'kina

Vlady'kina Tat'yana Anatol'evna, candidate of juridical sciences.

In the article legal guarantees of honor and dignity protection of the personality of the justice of the peace are considered. The author considers the issues of legal valuation of insult as elements of administrative-law violation arising as a result of decriminalization of the relevant criminal action.

Key words: peace justice, honor and dignity of the personality, insult, Criminal Code, decriminalization, administrative offense.

Сложность правового феномена, которым является институт мировых судей, в значительной степени объясняется тем, что он имеет ряд граней. Наше внимание и мысль схватывают то одну, то другую из этих граней, представляя ее как единственную. Конечно, трактовать мировую юстицию в качестве средства "от всех болезней" неверно. Как неверно отрицать тот очевидный факт, что с момента своего возникновения и до наших дней отправление правосудия мировым судьей - эффективное правовое средство обеспечения баланса многообразных интересов, объективно существующих в российском обществе.

Судебная реформа 1864 года - время переходного периода, когда старые судебные институты, если и не были разрушены, то были в значительной степени трансформированы, ценности, веками считавшиеся традиционными, перестали быть таковыми, а те новые, которые пришли вместе с реформациями, многими воспринимались как преходящее. Поначалу именно так воспринимались и мировые судьи, значение которых осознавалось по-разному, формируя противоречивые воззрения. Причем противоречия эти не устраняли, а напротив, возбуждали к разбирательству у мирового судьи живой интерес, показательный пример которого привел в своем рассказе "Мировые судьи" А.Ф. Кони <1>.

<1> Кони А.Ф. Мировые судьи // Собрание сочинений в восьми томах. Т. 1. М., 1966. С. 293 - 294.

Два молодых человека, желая испытать на себе впечатление разбирательства у мирового судьи, согласились принести один против другого фиктивное обвинение в словесной обиде, состоявшей будто бы в оскорблении бранными словами на улице, с тем, что обиженный перед постановлением приговора заявит, что он прощает обидчика, и дело будет завершено. Все произошло как по писаному, но... или молодые люди обнаружили своей замысел слишком большой веселостью, или же мировой судья узнал о нем из какого-нибудь источника, но только, выслушав торжественное заявление потерпевшего о том, что он прощает оскорбителя своей чести, мировой судья объявил, что прекращает дело об оскорблении, но из заявления обвинителя и признания подсудимого усматривает ссору на улице с нарушением тишины и привлекает их обоих к ответственности. В итоге рассматриваемое мировым судьей дело о двух незадачливых простаках, возжелавших пошутить с судьбой, разрешилось весьма неожиданным образом. По окончании заседания мировой судья отозвал молодых людей в сторону, сказав: "Судом шутить не следует: это забава опасная. А теперь идите с миром: я не стану вас судить, но помните, чем вы рисковали".

Разумеется, с точки зрения современного уголовного и уголовно-процессуального законодательства принятое мировым судьей решение по меньшей мере спорно. Но в те первые годы введения в действие института мировых судей оно не было чем-то из ряда вон выходящим: необходимо было приучать народ к правовым понятиям и процессуальным формам, но делать это так, чтобы внушать к себе доверие. Данное обстоятельство позволяет сформулировать два промежуточных, но принципиальных для дальнейшего исследования вывода. Суть дела не в "хороших" или "плохих" судьях, хотя отчасти и в них тоже. Суть в самой органике судебной власти, носителями которой явились мировые судьи. Ими в действительности совершался суд скорый; при этом личные качества первых мировых судей служили ручательством, что он не только скорый, но и правый в пределах человеческого разумения и милости. Это первое.

И второе. Наряду с Уложением о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. действовал также Устав о наказаниях, налагаемых мировыми судьями, 1864 г., считавшийся полноправным источником уголовного права, заключавшим в себе "постановления о сравнительно менее важных преступных деяниях, подлежащих юрисдикции единоличных судей" <2>. Согласно ст. 130 - 142-1 Устава о наказаниях к подсудности мировых судей относились дела об оскорблении чести, угрозах и насилии: нанесение обиды устно или письменно <3>.

<2> Познышев С.В. Основные начала науки уголовного права. 2-е изд. М., 1912. С. 86. Цит. по: Головко Л.В. Соотношение уголовных преступлений и административных правонарушений в контексте концепции criminal matter (уголовной сферы) // Международное правосудие. 2013. N 1. С. 10 - 11.
<3> Об особенностях рассмотрения дел об оскорблении по обычному праву, волостными судами см.: Безгин В.Б. Оскорбление словом или действием по обычному праву (вторая половина XIX - начало XX в.) // История государства и права. 2009. N 12. С. 8 - 10; Его же. Решения волостных судов по делам об оскорблении чести и достоинства (конец XIX в.) // Мировой судья. 2010. N 8. С. 5 - 6. Попутно заметим, что, например, С.В. Лонская справедливо обратила внимание на процесс подчинения, а впоследствии и поглощения волостной юстиции мировою. См.: Лонская С.В. Мировая юстиция в истории Российской империи. Статья 1. Мировые судьи в российской системе судов (1864 - 1917 гг.) // Мировой судья. 2013. N 3. С. 6 - 7.

Возникновение судебного процесса лишено случайности. Право на его возбуждение практически всегда принадлежало обладателю нарушенных или ущемленных прав. Проиллюстрируем сказанное примером из судебной практики, датированным 1865 г. Один из подпасков написал мировому судье жалобу на городского пастуха (чабана) за оскорбление его словом "дурный". Приговором чабан был признан виновным в оскорблении подпаска и обязывался уплатить штраф в 10 рублей. Не согласившись с возложенным на него наказанием, пастух подал апелляционную жалобу съезду мировых судей. Представший перед ним старый малоросс никак не мог понять, в чем его обвиняют, говоря, что назвал бы парубка разумным, если бы он был таким, но так как он дурак, упустил овец, которых затем до ночи собирали всем селом, то он и сказал ему: "Тю! Дурный!". Чабан был так уверен в своей житейской правоте, что, когда съезд вынес обвинительный приговор, смягчив ему штраф до самой низшей меры, он изумленно спросил председателя: "Так мне же и платить? Да за что?" - "За то, что обругали". - "Нет, я его не ругал, а только сказал, что он "дурный". "Не повторяйте этих оскорблений, - сказал председатель, - можете идти: дело окончено". "А позвольте узнать, - продолжил старик, - если неразумного человека, совсем как есть неразумного, назвать разумным, за это ничего не будет? И платить ничего не треба?" Получив утвердительный ответ, низко поклонился съезду, почтительно сказав: "Ну, спасибо вам, разумные панове судьи, что вы меня, "дурного", научили". Следует ли рассматривать сказанное пастухом в адрес подпаска как словесное оскорбление? Судя по вынесенному в отношении чабана обвинительному приговору, и мировой судья, и съезд мировых судей ответили на этот вопрос положительно. При проецировании на эту ситуацию норм действующего законодательства ответ, думается, не будет столь однозначным. По мнению У. Уличева, в каждом конкретном случае можно было бы точно говорить: есть ли нарушение закона или нет, если бы не поспешная, "исконно русская новелла в виде декриминализации оскорбления" <4>. Разделить категоричность этих суждений не представляется возможным.

<4> Уличев У. Ответственность за оскорбление по российскому праву. Хабаровск, 2014. С. 178 - 179.

Идея разграничения "силовых полей" уголовного и административного права и законодательства не нова, не принадлежит российскому законодателю и уходит корнями в глубокую историю <5>. Здесь же обратим внимание на один, но существенный исторический факт: в решении по делу "Энгель против Нидерландов" (1976 г.) Страсбургский суд указал, что государства при осуществлении ими своих полномочий по охране публичного интереса вправе сохранять или устанавливать разграничение между уголовным правом и дисциплинарным (или административным) правом, а также определять границы между ними. Применительно к юридической ответственности за оскорбление эти границы были, с одной стороны, выставлены Федеральным законом Российской Федерации от 7 декабря 2011 г. N 420-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации" <6>, декриминализующим этот состав. С другой - Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях, глава 5 которого "Административные правонарушения, посягающие на права граждан" была дополнена ст. 5.61 "Оскорбление". Соответственно упоминания о ст. 130 УК РФ из УПК РФ были исключены.

<5> Головко Л.В. Указ. соч. С. 11 - 13.
<6> СЗ РФ. 2011. N 50. Ст. 7362. Однако эти изменения не привели к полному забвению оскорбления в уголовно-правовой сфере. Уголовный кодекс РФ по-прежнему закрепляет специальные нормы, предусматривающие ответственность за оскорбление отдельных категорий субъектов, - лиц, участвующих в отправлении правосудия, и участников судебного разбирательства (ст. 297 УК РФ), представителей власти (ст. 319 УК РФ), военнослужащих (ст. 336 УК РФ).

Не станем подробно останавливаться на мотивах принятия указанных поправок в действующее законодательство: они уже проанализированы специалистами: кем по касательной <7>, кем подробно <8>. Причем мнения разделились. Одни ученые (А.Р. Белкин <9>, С.В. Тасаков <10>, О.Г. Шорин <11> и др.) считают нецелесообразным перемещение юридического состава оскорбления из уголовно-правовой в сферу административной юрисдикции. И приводимые ими аргументы во многом убедительны: традиционно скептический взгляд милиции (полиции) на такие дела в силу их "откровенной малозначительности", невозможность для потерпевшего оказывать влияние на процессуальное оформление состоявшегося уголовно-правового конфликта (ведь ранее он непосредственно обращался к мировому судье, непосредственно инициировал возбуждение уголовного дела), право пострадавшего на обжалование в суд незаконного и необоснованного постановления об отказе в возбуждении дела об административном правонарушении - слабое утешение в причиненной ему обиде.

<7> См., например: Питецкий В.В. О соотношении норм уголовного и административного законодательства // Российская юстиция. 2012. N 12. С. 14 - 15.
<8> Сорокин А.И. Некоторые аспекты отграничения оскорбления от смежных составов // Мировой судья. 2011. N 7. С. 8 - 9; Шматова Е.С. Декриминализация оскорбления: правовой анализ // Российский следователь. 2013. N 15. С. 18 - 19.
<9> Белкин А.Р. Новеллы уголовно-процессуального законодательства - шаги вперед или возврат на проверенные позиции? // Уголовное судопроизводство. 2013. N 3. С. 8 - 12.
<10> Тасаков С.В. Реформа уголовного законодательства Российской Федерации в свете последних изменений // Российская юстиция. 2012. N 4. С. 17 - 18 и др.
<11> Шорин О.Г. Уголовный Закон России: настоящее и будущее. Самара, 2013. С. 145 - 147.

Думается, общий курс на либерализацию уголовного законодательства обусловлен тем, что уголовный закон, будучи в силу своей правовой природы крайним средством, с помощью которого государство осуществляет реагирование на факты правонарушающего поведения, распространяет свое действие лишь на те сферы общественных отношений, "регулирование которых с помощью правовых норм иной отраслевой принадлежности, в том числе норм, устанавливающих административную ответственность, оказывается недостаточным" <12>.

<12> Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 10 июля 2003 г. N 270-О "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Курганского городского суда Курганской области о проверке конституционности части первой статьи 3, статьи 10 Уголовного кодекса Российской Федерации и пункта 3 статьи 397 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" // Вестник Конституционного Суда РФ. 2003. N 5. С. 16 - 17.

В настоящее время дело в порядке ст. 5.61 КоАП РФ возбуждается прокурором в соответствии с требованиями ст. 28.4 КоАП РФ в пределах срока давности привлечения к административной ответственности, установленного ст. 4.5 КоАП РФ. О возбуждении дела об административном правонарушении прокурором выносится мотивированное постановление в сроки, установленные ст. 28.5 КоАП РФ. Таким образом, прокурор выступает своеобразным и, следует заметить, весьма надежным "фильтром", гарантирующим попадание мировому судье материалов, с очевидностью свидетельствующих о совершенном в отношении потерпевшего административном правонарушении - оскорблении (ст. 5.61 КоАП РФ). Это разумный и эффективный путь уменьшения нагрузки на мировых судей, ежедневно рассматривающих десятки разнообразных и нередко весьма непростых дел.

Еще в комментариях к "Евгению Онегину" известный литературный критик Ю.М. Лотман отнес к числу лексически непонятных читателю слов понятие "честь". В современном российском обществе "дядя самых честных правил", к сожалению, нередко воспринимается как этакий обломок старины, а возможно, и как комический персонаж. Правда, во многом это логика "двойных стандартов", поскольку при любом, даже гипотетическом, поползновении кого-либо в сторону чужих чести и достоинства реакция их обладателя едва ли заставит себя долго ждать. Если позиция сторонников возвращения юридического состава оскорбления в уголовный закон все же возымеет верх, то, по справедливому замечанию Н.А. Колоколова, все сударушки у подъездов и матерщинники немедленно превратятся в ранее судимых, а мировые судьи увязнут в выяснении обстоятельств: когда, где, у кого и какое бранное слово проскочило в разговоре, произнес его виновный по привычке "для связи слов в предложении" или действительно с целью оскорбления <13>.

<13> Колоколов Н.А. Клевета и оскорбление: уголовная политика последних лет // Мировой судья. 2007. N 12. С. 3 - 4.

Над чем действительно стоит работать, так это над единообразным пониманием объективной стороны состава оскорбления, а точнее сказать, над тем, что считать унижением чести и достоинства, выраженным в неприличной форме (курсив мой. - Т. Владыкина). Безусловно, исследования в этом направлении, во многом благодаря противоречивой уголовно-правовой практике <14>, ведутся давно и весьма активно <15>. Но было бы лукавством заявлять, что для мирового судьи не составляет никакой проблемы определить, какие изречения являются оскорбительными по смыслу, содержанию, ибо содержат в своей семантике и оценочном компоненте намерение говорящего унизить, оскорбить адресата речи.

<14> См., например: Определения Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 27 февраля 2013 г.; от 9 марта 2011 г. N 86-О11-4; от 12 мая 2011 г. N 16-О11-28 // Документы опубликованы не были. Доступ из СПС "КонсультантПлюс", раздел "Судебная практика".
<15> Агильдин В.В. Уголовно-правовая характеристика оскорбления // Российский следователь. 2010. N 2. С. 12 - 13; Аратова А.А. Квалификация оскорбления // Административное право и процесс. 2012. N 11. С. 14 - 15; Векленко С., Сидорова И. Спорные вопросы отграничения оскорбления от смежных составов преступлений // Уголовное право. 2008. N 2. С. 11 - 12; Медведев Е.В. Специальные виды клеветы и оскорбления в УК // Российский судья. 2009. N 10. С. 16 - 17; Омельченко С.С. Уголовно-правовая оценка клеветы и оскорбления: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 4; Стернин И., Калинкин С. Некоторые вопросы уголовно-правовой квалификации оскорбления (ст. ст. 297, 319 УК РФ) // Уголовное право. 2011. N 5. С. 13 - 14; Сургай С.А. Компаративный аспект уголовной ответственности за оскорбление судьи и клевету в отношении судьи: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Тамбов, 2009. С. 23 и др.

Теперь вернемся к ранее поставленному вопросу: можно ли считать, что по действующему законодательству пастух допустил унижение чести и достоинства подпаска, выраженное в неприличной форме? На наш взгляд, неприличной следует считать циничную, глубоко противоречащую нравственным нормам, правилам поведения в обществе форму унизительного обращения с человеком. В рассматриваемой ситуации имело место использование так называемой сниженной лексики (просторечия), которая в публичной сфере обычно признается неуместной, некультурной, негативно характеризующей говорящего. Зачастую она свидетельствует о принадлежности использующего ее человека к определенной социальной группе: в нашем случае - крестьян, пастухов. Хотя использование такой лексики осуждается общественным сознанием, она не запрещена полностью. Таким образом, если вербальная обида выражена словами, не имеющими признаков неприличной формы, то отсутствует объективная сторона правонарушения.

Далее. Употребление пастухом такой лексической единицы как "дурный" вовсе не отражало его намерения как-либо оскорбить или унизить адресата-подпаска, о чем свидетельствуют те пояснения, которые даны осужденным в суде. А значит, нет оснований для вывода о том, что чабан заведомо осознавал, что унижает честь и достоинство подпаска в неприличной форме, желает совершить эти действия.

И наконец, о реакции председателя съезда мировых судей, запретившего осужденному повторять слово "дурный" в присутствии судей. Использование пастухом стилистически сниженных языковых единиц было воспринято судьями, обладающими высоким уровнем речевой и общей культуры, статусными людьми как словоупотребление, оскорбляющее их. Иными словами, с точки зрения председателя съезда осужденный, используя такие речевые обороты, фактически ставил судей по уровню на одну ступень с собой, что закономерно вызвало негативную реакцию суда. Хотя в строго юридическом смысле такое словоупотребление оскорбительным не является.

Подводя итог сказанному, заключим: объем и значение осуществляемой мировыми судьями повседневной профессиональной деятельности не позволяет усомниться в том, что они были и остаются - авангардом российского правосудия <16>. Следующий закономерный и важный шаг - упрочить эти позиции, уменьшить количество допускаемых мировыми судьями ошибок, в том числе и при рассмотрении и разрешении административных материалов об оскорблении <17>. Считаем целесообразным принять Постановление Пленума Верховного Суда РФ "О практике рассмотрения мировыми судьями дел о правонарушениях, предусмотренных ст. 5.61 КоАП РФ". Сформулированные Верховным Судом РФ разъяснения нюансов применения указанной статьи КоАП РФ будут способствовать устранению субъективности и вариативности в принятии судебных решений.

<16> Подробнее об этом см.: Колоколов Н.А. Мировая юстиция - авангард российского правосудия // Мировой судья. 2013. N 10. С. 4 - 5.
<17> На наличие таких ошибок указал в ряде своих постановлений Верховный Суд РФ. См., например: Постановление от 23 сентября 2013 г. N 13-АД13-6; от 28 февраля 2013 г. N 32-АД12-5 // Документы не опубликованы, размещены в СПС "КонсультантПлюс" в разделе "Судебная практика".

Литература

  1. Агильдин В.В. Уголовно-правовая характеристика оскорбления // Российский следователь. 2010. N 2. С. 12 - 13.
  2. Аратова А.А. Квалификация оскорбления // Административное право и процесс. 2012. N 11. С. 14 - 15.
  3. Безгин В.Б. Оскорбление словом или действием по обычному праву (вторая половина XIX - начало XX в.) // История государства и права. 2009. N 12. С. 8 - 10.
  4. Безгин В.Б. Решения волостных судов по делам об оскорблении чести и достоинства (конец XIX в.) // Мировой судья. 2010. N 8. С. 5 - 6.
  5. Белкин А.Р. Новеллы уголовно-процессуального законодательства - шаги вперед или возврат на проверенные позиции? // Уголовное судопроизводство. 2013. N 3. С. 8 - 12.
  6. Векленко С., Сидорова И. Спорные вопросы отграничения оскорбления от смежных составов преступлений // Уголовное право. 2008. N 2. С. 11 - 12.
  7. Головко Л.В. Соотношение уголовных преступлений и административных правонарушений в контексте концепции criminal matter (уголовной сферы) // Международное правосудие. 2013. N 1. С. 10 - 11.
  8. Колоколов Н.А. Мировая юстиция - авангард российского правосудия // Мировой судья. 2013. N 10. С. 4 - 5.
  9. Колоколов Н.А. Клевета и оскорбление: уголовная политика последних лет // Мировой судья. 2007. N 12. С. 3 - 4.
  10. Кони А.Ф. Мировые судьи // Собрание сочинений в восьми томах. Т. 1. М., 1966. С. 293 - 294.
  11. Лонская С.В. Мировая юстиция в истории Российской империи. Статья 1. Мировые судьи в российской системе судов (1864 - 1917 гг.) // Мировой судья. 2013. N 3. С. 6 - 7.
  12. Медведев Е.В. Специальные виды клеветы и оскорбления в УК // Российский судья. 2009. N 10. С. 16 - 17.
  13. Омельченко С.С. Уголовно-правовая оценка клеветы и оскорбления: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2008. С. 4.
  14. Питецкий В.В. О соотношении норм уголовного и административного законодательства // Российская юстиция. 2012. N 12. С. 14 - 15.
  15. Познышев С.В. Основные начала науки уголовного права. 2-е изд. М., 1912. С. 86.
  16. Сорокин А.И. Некоторые аспекты отграничения оскорбления от смежных составов // Мировой судья. 2011. N 7. С. 8 - 9.
  17. Стернин И., Калинкин С. Некоторые вопросы уголовно-правовой квалификации оскорбления (ст. ст. 297, 319 УК РФ) // Уголовное право. 2011. N 5. С. 13 - 14.
  18. Сургай С.А. Компаративный аспект уголовной ответственности за оскорбление судьи и клевету в отношении судьи: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Тамбов, 2009. С. 23 и др.
  19. Тасаков С.В. Реформа уголовного законодательства Российской Федерации в свете последних изменений // Российская юстиция. 2012. N 4. С. 17 - 18 и др.
  20. Уличев У. Ответственность за оскорбление по российскому праву. Хабаровск, 2014. С. 178 - 179.
  21. Шматова Е.С. Декриминализация оскорбления: правовой анализ // Российский следователь. 2013. N 15. С. 18 - 19.
  22. Шорин О.Г. Уголовный Закон России: настоящее и будущее. Самара, 2013. С. 145 - 147.