Мудрый Юрист

О вопросах компетенции арбитражных судов в Российской Федерации по рассмотрению дел с участием иностранных лиц

Т.Н. Нешатаева, доктор юридических наук, профессор, судья Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации.

Общеизвестно, что ни одно государство не будет тратить драгоценную силу своих судов на вынесение судебных решений, которые не будут исполняться на территории иностранных государств, ибо затрагивают компетенцию судов этих государств. С учетом этого обстоятельства понятие "компетенция арбитражных судов", использованное в заголовке, означает в контексте ее содержания то, что законодательство обычно обозначает термином "подсудность", причем здесь учтена подсудность и территориальная, и родовая. Термины "компетенция" (встречается еще - юрисдикция), "компетентный суд" используются во многих международных договорах: статьи 4 и 5 Киевского соглашения 1992 года; статьи 20 и 29 Минской конвенции 1993 года; статья 19 Договора СССР и Испании о правовой помощи. Международные термины "компетенция", "юрисдикция" имеют несколько иную смысловую нагрузку, чем понятия подведомственности и подсудности, а именно: они напрямую связаны с понятием государственного суверенитета, суверенной власти. Суверенитет - способность власти государства определять юрисдикцию над своей территорией и оставаться независимой от других юрисдикций. Таким образом, цель определения юрисдикции (компетенции) в международных вопросах: а) не допустить конфликта между судами разных государств, компетентных рассматривать споры с участием иностранных лиц; б) создавать наиболее комфортные условия для разрешения частных споров; в) защищать суверенные интересы публичного и частного характера.

В международном гражданском процессе выработано несколько базовых понятий, которые позволяют государствам правовыми методами разрешить конфликт юрисдикции (компетенций). Во-первых, возможно определение альтернативной компетенции: суд выбирается истцом на основе позитивных законов конкретных государств (ч. 1 ст. 247 АПК РФ). Во-вторых, государство устанавливает свою исключительную судебную компетенцию по узкому кругу особо важных для этого государства вопросов (ч. 2 ст. 247 АПК РФ). В-третьих, в рамках альтернативной компетенции сторонам позволено выбирать любой из компетентных судов (ч. 3 ст. 247 АПК РФ).

Статья 247 АПК РФ посвящена правилам определения альтернативной компетенции по спорам с участием иностранных лиц в Российской Федерации.

Исходное и стандартное для многих правовых систем правило относительно территориальной подсудности формулируется так: иски, если не предусмотрено иное, адресуются суду, в границах деятельности которого находится ответчик-организация или проживает ответчик-гражданин. Согласно статье 20 ГК РФ местом жительства считается место, где гражданин проживает постоянно или преимущественно. Пунктом 2 статьи 54 ГК РФ местом нахождения юридического лица, как правило, определяется место его государственной регистрации.

Сочетая эти подходы материального права, формулировка статьи 247 АПК РФ является достаточно широкой: место нахождения ответчика включает и домициль ответчика (место его проживания) в России и российское гражданство, а также инкорпорацию юридического лица в России (место регистрации).

Столь широкое определение компетенции арбитражных судов в отношении споров с участием иностранных лиц представляется достоинством российского закона. К примеру, законы иностранных государств по этому вопросу содержат более узкие критерии. В зарубежном законодательстве чаще всего определяется подсудность на основе или гражданства ответчика (Франция, Италия), или домициля ответчика (Германия). В то же время в странах общего права вопрос о международной подсудности решается на основе формального принципа - фактической возможности вручения ответчику приказа о вызове в суд (Англия) или на основе субъективного принципа - определения судьи о том, что он компетентен рассмотреть данный иск (США).

Следует отметить, что столь дифференцированное национальное законодательство по этому вопросу в последние десятилетия претерпело унификацию за счет международно-правовых актов, которые также во главу определения подсудности ставят вопрос о местонахождении ответчика, что автоматически предопределяет исполнимость будущего судебного решения.

Наиболее известный международно-правовой документ по этому вопросу - Брюссельская конвенция 1968 года "О юрисдикции и принудительном исполнении иностранных судебных решений по гражданским и коммерческим делам" Европейского союза в качестве критерия называет один признак - домициль ответчика. Таким образом, после принятия Брюссельской конвенции европейское законодательство имеет единый критерий определения подсудности - место проживания ответчика (домицилирования).

В международно-правовой литературе отмечалось, что введение только одного критерия домицилирования в качестве общего правила устранения конфликта юрисдикции привело к неоднозначности, запутанности европейской судебной практики по этому вопросу <*>.

<*> См.: Плигин В.Н. Юрисдикция судов по гражданским и коммерческим делам в условиях создания единого правового пространства. СЕМП, 1992. С. 212.

Представляется, что более широкий подход, принятый в АПК РФ, позволит избежать разночтений при решении общих вопросов юрисдикции в российской судебно-арбитражной практике.

Домициль - местонахождение ответчика - остается основным, но не единственным правилом разрешения конфликта юрисдикции.

На решение этой же проблемы направлены и специальные правила, дополняющие общее правило о местонахождении ответчика в Российской Федерации.

В статье 247 АПК РФ допускается возможность решения вопроса подсудности по выбору истца. Последний может выбрать арбитражный суд Российской Федерации для разрешения спора с участием иностранных лиц с учетом тех обстоятельств, что перечислены в этих пунктах. Общим для них является связь гражданского правоотношения с территорией Российской Федерации. Именно эта связующая нить (правоотношение развивалось на территории Российской Федерации) является главной во всей статье 247.

Формы возможной связи гражданского правоотношения с территорией Российской Федерации закреплены в виде "привязок", изложенных в пунктах 1 - 10 части 1 статьи 247 АПК РФ. К ним относятся: домициль ответчика, место исполнения договора, место причинения вреда или неосновательного обогащения, место выпуска ценных бумаг, регистрации имен, оказания услуг в международной сети Интернет и т.д.

При этом список таких "привязок" не является исчерпывающим, так как формы связи правоотношения с территорией Российской Федерации могут оказаться более разнообразными, чем это предусмотрено нормой закона, в том числе статьей 247 АПК РФ. По этой причине пункт 10 части 1 статьи 247 АПК РФ указывает, что любой экономический частный спор может рассматриваться в арбитражных судах Российской Федерации "при наличии тесной связи спорного правоотношения с территорией Российской Федерации".

Иным примером тесной связи может являться место нахождения органа транспорта по искам к перевозчикам, а также места погрузки или выгрузки груза. Такие подходы к юрисдикции закреплены, в частности, в статье 21 Конвенции о морской перевозке грузов 1978 года (Гамбургские правила). Несмотря на то что Российская Федерация не является участницей данной Конвенции, основания выбора юрисдикции, предусмотренные ее нормами, формировались международной практикой длительное время, и являются сегодня широко применимыми (международные обычаи), и могут быть использованы российскими судами на основе принципа тесной связи.

Вместе с тем установление юрисдикции на основе тесной связи не может носить абстрактный характер. В любом случае тесная связь всегда должна иметь какое-либо юридико-практическое обоснование: облегченный порядок исполнения будущего решения, сбора доказательств, защиту слабой стороны и т.д.

Признавая те или иные отношения тесно связанными с территорией государства, суд должен задуматься над тем, чтобы не нарушить исключительную юрисдикцию другого государства. Основания такой юрисдикции, перечисленные в статье 248 АПК РФ, традиционны и для международных актов, и для процессуального законодательства зарубежных государств. По этой причине они могут быть взяты за основу при решении вопроса о соблюдении исключительной юрисдикции иностранного государства.

Кроме того, юрисдикция суда, основанная на критерии тесной связи, не должна носить чрезвычайный (чрезмерный) характер. Под чрезвычайной юрисдикцией понимается юрисдикция, которая опирается на не признанные в международном масштабе признаки подсудности, и осуществляющий ее суд не обладает достаточной связью со сторонами по данному делу, обстоятельствами спора, объектом спорного правоотношения и т.д. Самым распространенным основанием чрезвычайной юрисдикции является юрисдикция, основанная на национальности истца или на месте нахождения активов должника и т.д.

Например, юрисдикция, основанная на национальности, характерна для французского права: гражданин Франции, независимо от того, действительно ли он постоянно проживает во французском государстве, всегда может прибегать к национальным судам для судебного преследования иностранцев (ст. 14 Гражданского кодекса Франции).

В соответствии со статьей 23 германского Гражданского процессуального кодекса германские суды имеют юрисдикцию в отношении любого ответчика, активы которого находятся в Германии. Такая юрисдикция является юрисдикцией, основанной на активах.

Точно так же в законодательстве некоторых американских штатов действуют нормы, получившие название "законы длинных рук", так как они позволяют осуществлять судебную юрисдикцию в отношении физических или юридических лиц, ведущих бизнес в данном штате (юрисдикция, основанная на ведении бизнеса).

Современный Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации не закрепляет правил о чрезвычайной юрисдикции. Следует отметить, что в пункте 4 статьи 247 АПК РФ закреплено международное правило о том, что суд, первым принявший дело к своему рассмотрению, обязан вынести решение по спору вне зависимости от того, что изменились обстоятельства, определявшие связь гражданского правоотношения с территорией Российской Федерации. Такое правило гарантирует как стабильность определения гражданских прав, так и стабильность оборота в целом.

Исключительная компетенция арбитражных судов Российской Федерации (ст. 248 АПК РФ)

При определении подходов к исключительной юрисдикции национальных судов законодательство многих стран мира вынуждено учитывать два противоположных явления: а) юрисдикция должна быть связана с местом возникновения материально-правового отношения и б) лицо всегда связано со своим домицилем или гражданством.

При развитии международных связей все чаще наблюдаются ситуации, когда два этих признака не совпадают. В этих случаях возникает вопрос о том, какой из названных признаков должен стать основным? Естественно, что разрешение такого сложного противоречия может быть найдено лишь в редких случаях: приоритет отдается тому правоотношению, которое государство находит исключительно важным для правопорядка в целом. Следует отметить, что такие ситуации в правопорядке возникают не часто.

Возможно, по этой причине раздел об исключительной компетенции арбитражных судов по делам с участием иностранных лиц включает всего лишь два основания, изложенных в пунктах 1 и 2 статьи 248 АПК РФ.

Согласно названной статье экономические споры, связанные с вопросами публично-правового характера, о государственной собственности, о приватизации, о национализации, конфискации и реквизиции (отчуждение имущества для государственных нужд) собственности, относятся к исключительной компетенции российских судов, даже при наличии в споре иностранного или международного элемента.

На практике возникают вопросы об исключительной компетенции арбитражных судов по спорам, предметом которых является недвижимое имущество или права на него.

Данный пункт содержит предельно объемный круг правоотношений по поводу недвижимости, включающий как вещный статус недвижимого имущества, так и все сделки с этим имуществом, имеющие вещный эффект. Таким образом, споры о недвижимом имуществе, находящемся на территории Российской Федерации, могут рассматриваться только в судебных органах на территории Российской Федерации и не подлежат рассмотрению в зарубежных судах и арбитражах.

Причину такого подхода следует искать в особых естественных свойствах недвижимого имущества.

В силу особых свойств недвижимого имущества (тесной связи с территорией государства, а значит, и его суверенитетом) юрисдикция по рассмотрению споров с объектами такого рода традиционно регулировалась в особом порядке. Как известно, суверенитет предполагает верховенство государственной власти в пределах собственной территории. Соответственно, чтобы не усложнять без необходимости отношения между государствами, некоторые объекты (земля и все, что тесно с ней связано) объявляются неприкосновенными. В доктрине отмечается, что недвижимое имущество составляет часть страны, и так как навечно с ней тесно связано, то именно в этой стране располагается естественный центр тяжести всех прав на это имущество.

Особенностью правового режима недвижимости становится правило о наделении исключительным правом рассмотрения споров о ней судом по месту нахождения таковой (forum rei sitae). Исключительная компетенция обусловлена неразрывной физической связью вещи и государства. Исключительность означает, что данное правило не может быть изменено соглашением сторон (пророгационным соглашением либо арбитражным (третейским) соглашением).

Следуя традиционным законам, современное процессуальное право применительно к международной компетенции опирается либо на предметный (например, в отношении недвижимости), либо на субъектный (как правило, в семейных, трудовых и других делах) критерий. Общепринятым для рассмотрения споров по вещным искам в отношении недвижимости, а сегодня - и ряда обязательственных исков по недвижимости (найм, аренда), остается правило об исключительной юрисдикции суда места нахождения вещи, так как именно в данной юрисдикции наиболее явно проявляется близость к объекту спора и исполнению решения. Как показывает развитие процессуального права, выделение близкого к предмету спора суда как исключительного места рассмотрения спора избирается законодателем для защиты публичных интересов (например, интересов потребителей), иных социальных целей.

В этих же целях большинство национальных законодательств заключаемые сделки с недвижимым имуществом подчиняет материальному праву страны ее места нахождения. Более того, в некоторых случаях сделки о передаче права собственности на недвижимое имущество или обременение недвижимости, например, если речь идет о недвижимости, расположенной в Германии, не могут осуществляться за границей, поскольку требуют заверения именно германским нотариусом и регистрации в поземельной книге. Соответственно, вполне естественно, что компетентным в таком случае будет суд по месту нахождения вещи.

Таким образом, закрепление критерия места нахождения недвижимости обусловлено принципом "эффективности" - вещный иск в сфере недвижимого имущества, поданный не в государстве местонахождения имущества, никогда не приведет к требующемуся практическому результату за пределами данного государства, поскольку решение по данному иску не будет исполнено.

Например, параграф 24 Гражданского процессуального кодекса ФРГ к исключительной подсудности германских судов относит: иски, на основании которых осуществляется право собственности, вещное обременение или свобода от такового; иски о размежевании, разделении и владении, поскольку они касаются недвижимых вещей, исключительно подсудны тому суду, на территории округа которого находится соответствующая вещь.

В силу данной нормы исключается не только договорная подсудность (в том числе, такой ее вид, как передача спора в третейский суд), но и возможность предъявления встречного иска (о праве собственности, об обременениях и пр.).

Также к строго исключительной подсудности ГПК ФРГ относит споры о правах из отношений, регулируемых договором найма или аренды помещений, которые рассматриваются судом по месту нахождения этих помещений (§ 29 ГПК ФРГ). Иными словами, обязательственные отношения по поводу недвижимости, имеющие вещный эффект (регистрация, заверение и т.д.), также рассматриваются только судами той страны, где недвижимость находится.

На таких же подходах основано не только национальное процессуальное законодательство, но и общие европейские нормы процессуального характера.

К ним относятся нормы Брюссельско-Луганской конвенции по вопросам юрисдикции и принудительного исполнения судебных решений в отношении гражданских и коммерческих споров (Брюссель, 27.09.68; Лугано, 16.09.88), регулирующие вопросы международной подсудности.

Так, статья 16 Конвенции предусматривает правила об исключительной подсудности судов следующих государств, независимо от места расположения сторон: "в исках, объектом которых являются вещные права на недвижимое имущество или владение недвижимым имуществом (на правах аренды, найма) - суды того государства, в которых находится имущество".

Таким образом, к исключительной подсудности государственного суда по месту нахождения недвижимости отнесены как вещно-правовые иски, так и ряд исков обязательственной природы. При этом Европейский суд справедливости в Люксембурге в одном из своих решений отменил решение германских судов по спору между двумя германскими субъектами из договора найма недвижимости, находящейся в Италии, указав, что несмотря на национальность сторон договора, при определении компетентного суда подлежит применению пункт 1 статьи 16 Брюссельской конвенции, в соответствии с которым исключительной юрисдикцией будет обладать государственный суд Италии по месту нахождения объекта найма (EuGHE 1985, 99 N 22 - 25, HRR N 33-Rosler/Rottwinkel).

Россия также является участницей ряда международных договоров, содержащих нормы об исключительной подсудности споров о недвижимости. Правила об исключительной подсудности в отношении прав на недвижимое имущество содержатся в статье 4 Соглашения о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности (Киев, 1992 г.), в следующей редакции: "Иски субъектов хозяйствования о праве собственности на недвижимое имущество рассматриваются исключительно судом государства - участника СНГ, на территории которого находится имущество". Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам (Минск, 1993 г.) к исключительной юрисдикции суда по месту нахождения недвижимости относит иски о праве собственности и иных вещных правах на недвижимое имущество (ч. 3 ст. 20).

Таким образом, пункт 2 части 1 статьи 248 АПК РФ соответствует современным подходам к определению международной исключительной подсудности о правах на недвижимое имущество. Одновременно это положение в определенной мере корреспондирует с частью 1 статьи 38 АПК РФ, устанавливающей, что иски о правах на недвижимое имущество предъявляются в арбитражный суд по месту нахождения этого имущества. Норма статьи 38 по содержанию уже нормы статьи 248 - она закрепляет в исключительную подсудность только вещные иски. В статье 248 АПК РФ речь идет о вещных исках, а также об исках из обязательств, имеющих вещный эффект. Применительно к статье 38 АПК РФ можно сделать вывод, что иски из обязательственных отношений по отношению к недвижимому имуществу могут рассматриваться не только в арбитражных, но и в третейских судах на территории Российской Федерации. Подобный подход более либерален, чем тот, который используется в других государствах. Например, цитируемая выше статья 24 ГПК ФРГ является "двойной функциональной нормой" и относится сразу и к внутренней, и к международной компетенции. Следовательно, названные в ней спорные правоотношения, как вещные, так и обязательственные, во всех случаях находятся в исключительной юрисдикции государственных судов ФРГ. В Российской Федерации в АПК РФ сформулирована не двойная функциональная норма, но закрепляются две процессуальные нормы о недвижимости, что позволяет использовать иной подход к исключительной юрисдикции: все вещные и обязательственные споры о недвижимости, находящейся на территории Российской Федерации, рассматриваются исключительно в судах на российской территории. Но при этом споры из обязательственных отношений, предметом которых является недвижимое имущество, могут рассматриваться и в третейских судах, и в судах общей юрисдикции, и в арбитражных судах. Споры из вещных правоотношений (о правах на имущество) рассматриваются только в государственных судах Российской Федерации.

Основания исключительной юрисдикции, изложенные в пунктах 3 - 5 части 1 статьи 248 АПК РФ, можно охарактеризовать единым термином: регистрация госорганами Российской Федерации. В том случае, если правоотношение связано с внесением записи в государственные реестры Российской Федерации, которые ведутся компетентными органами государственной власти, то все экономические споры, связанные с этим правоотношением, рассматриваются только в государственных судах Российской Федерации. В регистрации нуждаются документы, подтверждающие право интеллектуальной собственности (патенты, товарные знаки, промышленные образцы, полезные модели и т.д.); юридические лица, некоторые виды недвижимого имущества (воздушные, морские суда) и т.д.

Исключительная компетенция арбитражных судов может быть изменена только международным договором Российской Федерации. Соглашение сторон не изменяет исключительную компетенцию.

Правила исключительной компетенции определяют, что суды других государств не вправе принимать перечисленные здесь дела. При несоблюдении этого положения и вынесении по указанным вопросам иностранного судебного решения вступает в силу норма пункта 3 части 1 статьи 244 АПК РФ, согласно которой арбитражный суд отказывает в признании и приведении в исполнение решения иностранного суда.

Соглашение об определении компетенции арбитражных судов в Российской Федерации (ст. 249 АПК РФ)

В данной статье речь идет о пророгационных соглашениях. Такие соглашения основаны на диспозитивном характере гражданских (частных) правоотношений. Свобода договора предопределяет возможность выбора суда, рассматривающего спор по такому договору. Однако столь демократичный подход не сразу был воспринят в странах континентального права: в некоторых европейских странах до сих пор не допускается выбор суда в частных отношениях. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации 1995 года в достаточно широких пределах допускал договорную подсудность, не оговаривая при этом распространение такого положения на внешнеэкономические отношения.

Подведомственность дел с участием иностранных лиц, осуществляющих предпринимательскую деятельность в России, арбитражным судам предусматривалась в части 6 статьи 22 АПК РФ 1995 года. Анализ последующих статей позволял сделать вывод, что иностранцам в арбитражных судах предоставляется национальный режим, то есть на них распространяются все те же правила, которые распространяются на собственных предпринимателей - лиц, участвующих в деле. Отсюда, на них распространялись и нормы о договорной подсудности.

В практике арбитражных судов неоднократно рассматривались споры из предпринимательских отношений иностранных фирм на территории Российской Федерации, выбравших арбитражный суд для разрешения разногласий в пророгационном соглашении.

Так, арбитражным судом Российской Федерации было вынесено решение по спору иранской и туркменистанской фирм, заключивших договор финансового лизинга, предполагающее, что все споры по этому контракту будут рассматриваться в Арбитражном суде города Москвы.

Решение арбитражного суда Российской Федерации, удовлетворившего исковые требования иранской фирмы, было признано судом, рассматривающим экономические споры в этом государстве, и передано на исполнение соответствующим хозяйственным судом Туркменистана в порядке, установленном Киевским соглашением 1992 года, которое в пункте 2 статьи 4 предусматривает, что компетентные суды государств - участников СНГ рассматривают дела, если имеется письменное соглашение сторон о передаче спора этому суду.

Статья 249 новой редакции АПК РФ закрепляет сложившуюся практику рассмотрения арбитражными судами споров с участием иностранных лиц, заключивших пророгационные соглашения о разрешении конфликтов в судах Российской Федерации, и в определенной мере базируется на пункте 7 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 11.06.99 N 8 "О действии международных договоров Российской Федерации применительно к вопросам арбитражного процесса" <*>.

<*> Прилож. к Вестнику ВАС РФ. 2001. N 1. С. 134.

В то же время в статье 249 АПК РФ запрещается заключение пророгационных соглашений с целью нарушения исключительной юрисдикции иностранных государств.

Пророгационные соглашения заключаются только в письменной форме, которая определяется по правилам гражданского законодательства, установленным для внешнеэкономических сделок. Пророгационное соглашение может предусматривать передачу спора в суд иностранного государства. В этом случае арбитражный суд вправе прекратить начатое производство или оставить иск без рассмотрения.

Судебный иммунитет (ст. 251 АПК РФ)

В арбитражные суды Российской Федерации могут передаваться экономические споры с участием сторон, обладающих особым международно-правовым статусом, выражающимся в наличии иммунитета от судебной юрисдикции иностранного государства.

Иммунитетом в международном частном праве именуется система льгот, предоставляемых физическому или юридическому лицу, заключающаяся в определенном изъятии из-под действия национального законодательства и судопроизводства.

Как правило, иммунитетом обладают иностранные государства, межправительственные организации и международные юридические лица.

Принято считать, что природа иммунитетов государств и международных образований различна. Первые обладают иммунитетами в силу своего суверенного происхождения, в то время как вторые наделяются иммунитетом правовыми актами.

По этой причине различаются способы нормативного закрепления льгот и привилегий такого рода для государств и международных образований. Иммунитеты государств носят обычно-правовой характер и до сих пор не получили конвенционного закрепления на универсальном (всемирном) уровне. В то же время международно-правовой принцип наделения иммунитетом иностранного государства - один из наиболее уважаемых, получивших закрепление в двусторонних международно-правовых договорах или национальных законах.

В СССР иммунитеты государств толковались достаточно широко. Так, в свое время все торговые морские суда СССР объявлялись находящимися под судебным иммунитетом СССР. Советское, а затем российское законодательство всегда признавало доктрину абсолютного иммунитета.

В то же время следует отметить, что беспредельно широкое толкование иммунитетов сторон, участвующих в экономическом обороте, может нанести серьезный урон экономическому развитию, ибо участники частных отношений, построенных на равенстве, фактически не будут равноправны. В связи с тем что во внешнеэкономических связях участвует большое количество субъектов, обладающих иммунитетами, во многих государствах возникла проблема ограничения международных иммунитетов.

Именно в судебных органах впервые проблема ограничения международных иммунитетов по отношению к иностранным государствам получила разрешение при рассмотрении экономических споров.

Как уже отмечалось, иммунитеты государств - обычно-правовая норма. Международно-правовой обычай подлежит толкованию применяющими его национальными судами. Суды многих стран (США, Великобритании, ФРГ, Франции и т.д.) при разрешении коммерческих споров не признавали иммунитеты иностранного государства, если устанавливали, что оно участвовало во внешнеэкономической деятельности не для выполнения суверенной функции, а для получения прибыли.

Впоследствии ограничительная практика национальных судов послужила основой создания национальных законов об иммунитетах иностранного государства. В настоящее время эта проблема урегулирована европейскими региональными конвенциями. Новый Арбитражный процессуальный кодекс 2002 года учел эти подходы. Это оправданно, так как, во-первых, соответствует международным тенденциям, а во-вторых, способствует развитию равенства и стабильности в экономическом обороте.

Исходя из этого статья 251 АПК РФ содержит ограничительную формулировку в отношении судебного иммунитета иностранного государства: судебный иммунитет представляется лишь при выполнении публичных функций носителя государственной власти.

Обычно выделяют несколько видов иммунитета: иммунитет от предварительных обеспечительных мер, судебный иммунитет (от иска) и иммунитет от принудительного исполнения решения.

В связи с отсутствием специального закона об иммунитетах в Российской Федерации, определяющего виды отношений, к которым применим иммунитет, в настоящее время арбитражным судам в каждом таком споре приходится выяснять природу отношений, в которые оказался вовлечен иностранный участник, имеющий иммунитет.

Так, в арбитражный суд Российской Федерации был подан иск российского юридического лица к посольству иностранного государства, строящего небольшую гостиницу для приема гостей на российской территории. Посольство в ответ на иск заявило об иммунитете от юрисдикции. Тем не менее арбитражный суд первой инстанции посчитал возможным ограничить иммунитет иностранного государства, так как эксплуатация гостиницы может приносить прибыль и является коммерческой деятельностью. Арбитражный суд кассационной инстанции признал иммунитет иностранного государства, посчитав, что гостиница строится для выполнения суверенной функции - приема делегатов во время политических переговоров на территории Российской Федерации и не предназначается для целей извлечения прибыли.

В отличие от государств международным организациям и международным юридическим лицам иммунитеты предоставляются лишь на основе соответствующих записей об этих льготах в международных договорах - учредительных документах (уставах) и соглашениях о штаб-квартире международной структуры.

В международно-правовых договорах обычно выделяются иммунитеты от применения национального законодательства, от юрисдикции (административного вмешательства и судопроизводства), от обращения взысканий на собственность.

У судов возникают сложные вопросы в связи с иммунитетами международных организаций и международных юридических лиц. Дело в том, что в уставах этих образований, как правило, формируется лишь принцип предоставления иммунитета, в то время как его содержание раскрывается в соглашениях о штаб-квартире. На практике содержание иммунитетов международных организаций оказывается строго функциональным и связанным с целями и компетенцией этих образований. Такое прочтение иммунитетов международных органов расширительному толкованию не подлежит.

Так, в Постановлении Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 20.01.04 N 13111/03 <*> по делу ЗАО "Телевизионная служба новостей" и ЗАО "Межгосударственная телерадиокомпания "Мир" не был признан иммунитет от судопроизводства последней в споре по коммерческой сделке. Высший Арбитражный Суд Российской Федерации установил, что Соглашением от 24.12.93 государства-участники предоставили МТРК "Мир" привилегии и иммунитеты, носящие международно-правовой характер. В частности, статьей 3 Соглашения предусмотрено, что компания, ее имущество и активы пользуются иммунитетом от административного и судебного вмешательства и исполнительных действий. В то же время согласно пункту 1 статьи 2 Соглашения государства-участники на своих территориях предоставляют компании те иммунитеты, которые необходимы для обеспечения деятельности компании в соответствии с ее уставными задачами. Изложенное означает, что иммунитеты компании носят функциональный (ограниченный) характер и распространяются только на деятельность, направленную на выполнение уставных задач компании, ради решения которых она была создана.

<*> Вестник ВАС РФ. 2004. N 6. С. 80 - 82.

В соответствии с преамбулой Соглашения от 24.12.93 и учредительными документами МТРК "Мир" основными целями деятельности компании являются необходимость объективного и беспристрастного освещения общественно-политической, экономической и культурной жизни государств-участников и их международных связей, обеспечение широкого информационно-культурного обмена между этими государствами, предоставление населению возможностей широкого выбора теле- и радиопрограмм.

Таким образом, иммунитеты компании носят функциональный характер и предоставляются ей в сфере вещания, связи, обмена информацией и иных профессиональных услуг, предусмотренных уставом, для достижения общей гуманитарной цели. Коммерческая деятельность компании, не связанная с профессиональными функциями и разрешенная уставом, имеет вспомогательный характер и не охватывается иммунитетом.

В некоторых ситуациях иностранные государства и международные органы могут сделать заявление об отказе от своего иммунитета как в целом, так и в части. Заявление об отказе от иммунитета может быть сделано, во-первых, при заключении внешнеэкономической сделки, во-вторых, при возникновении спора и решении вопроса о способе разрешения конфликта.

Согласно внутренним правилам международных организаций правом отказа от иммунитетов обладают высшие должностные лица международной организации, прежде всего ее генеральный секретарь (директор), который может передать это право согласно особой доверенности иным лицам.

Порядок отказа от государственного иммунитета со стороны государства определяется национальным законодательством. Очевидно, что полномочия на отказ от международных иммунитетов регулируются в том же порядке, что и полномочия на заключение международных договоров. Однако в Российской Федерации в настоящее время отсутствуют законодательные предписания по этому вопросу.

Конечно, возможна ситуация, когда арбитражный суд должен будет оценить конклюдентные действия иностранного участника спора, обладающего иммунитетом от судопроизводства. В этой ситуации могут оказаться полезными нормы Европейской конвенции от 16 мая 1972 г. "Об иммунитете государств", разработанной в рамках Совета Европы. В этом документе предусматривается, что сторона, обладающая иммунитетом, не может ссылаться в иностранных судах на процессуальные привилегии и льготы, если: а) выступает в качестве истца; б) заявлен встречный иск; в) ссылается на иммунитет от юрисдикции после принятия решения по существу вопроса.

Подобный подход свойствен и судебной практике.

Так, межправительственная организация со штаб-квартирой в Москве обратилась с иском к российскому юридическому лицу в арбитражный суд Российской Федерации. Российская фирма заявила встречный иск. В связи с тем что межправительственная организация сослалась на иммунитет от судопроизводства, арбитражный суд отказал в принятии встречного иска. Арбитражный суд вышестоящей инстанции признал такой отказ неправомерным в связи с тем, что после заявления исковых требований в арбитражный суд межправительственная организация утратила право на иммунитет от российского судопроизводства в данном конкретном споре.

Таким образом, в определенных случаях арбитражные суды Российской Федерации вправе рассматривать споры с участием сторон, обладающих международными иммунитетами, учитывая конкретные обстоятельства по каждому делу.

Lis pendens - одно дело в судах разных государств (ст. 252 АПК РФ)

Прежде чем завершить рассмотрение вопроса о взаимодействии юрисдикционных органов различных государств, осуществляющих судебную функцию, необходимо остановиться на довольно древней проблеме наличия процесса по тому же делу в национальном суде и в иностранном суде (lis alibi pendens). Несмотря на то что современный гражданский оборот, требующий адекватного правового регулирования, послужил причиной появления международных норм, позволяющих соединить деятельность судов различных государств через осуществление превентивной процедуры о применении предварительных обеспечений, рассмотрение иска по существу и исполнение иностранного судебного решения, в действительности всегда могут случаться ситуации, когда один и тот же спор окажется на рассмотрении в судах различных государств.

Одновременное возбуждение дела в судах различных государств возможно как в ситуации, когда отсутствует международное соглашение о разграничении компетенции судов, так и при наличии международного договора, если согласно его нормам допускается предъявление иска в любом из договаривающихся государств. Поэтому важным остается вопрос о том, должен ли суд оставить без рассмотрения исковое заявление (или прекратить производство по делу) на том основании, что в производстве иностранного суда находится дело по спору между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям.

В германском процессуальном праве принято неукоснительно соблюдать правило приоритета иностранного судебного процесса, начатого ранее, если германскому суду известно, что соответствующее решение иностранного суда могло бы быть принудительно исполнено по правилам германского процессуального закона.

Французская практика, как правило, долгое время отвергала возражения ответчика, основанные на том, что между теми же сторонами и по тем же основаниям ведется процесс в иностранном государстве, если иное не вытекало из заключенного Францией международного договора.

Позиция англо-американского прецедентного права сводится к тому, что дело, относительно которого ведется производство в иностранном суде, может быть прекращено, если суд сочтет, что в данных условиях возбуждение параллельного дела в английском (американском) суде неэффективно.

Тем не менее национальные законодательства по этой проблеме развивались по-разному. Единообразие могли внести международные нормы.

Многие международные договоры разрешили эту проблему похожим образом: приоритет отдавался суду, в котором ранее, чем в других, был начат процесс по спору.

Так, согласно статье 21 Брюссельской конвенции стран - членов ЕС суд одной из стран-участниц должен объявить себя некомпетентным, если в производстве суда другой страны-участницы уже находится дело по такому же иску (по тому же требованию, между теми же сторонами).

Решение о некомпетентности суд принимает либо по требованию стороны по делу, либо по собственной инициативе. Конвенция допускает возможность приостановления дела судом, принявшим иск позднее, впредь до разрешения дела судом другой страны.

Подобным образом разрешали проблему договоры о правовой помощи Российской Федерации с Польшей, Югославией, Ираком, Чехией и Словакией и др.

Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации (п. 4 ст. 221) также предусматривает возможность оставления иска без рассмотрения, если спор уже рассматривается в суде того государства, с которым у Российской Федерации имеется договор о правовой помощи.

Статья 253 АПК РФ уже не знает ссылки на договоры о правовой помощи и устанавливает более широкую норму об оставлении иска без рассмотрения при наличии процесса в любом государственном и третейском суде, в том числе и иностранном, между теми же сторонами, и по тем же основаниям, и о том же предмете.

Однако если тождественный иск по делу, отнесенному к исключительной компетенции арбитражных судов России, принят к рассмотрению судом иностранного государства, то в этом случае российский суд продолжает рассмотрение дела (см. ч. 2 ст. 252 АПК РФ).