Мудрый Юрист

Развитие частноправовых идей исторической школы права в учении

Семякин Михаил Николаевич - доктор юридических наук, профессор кафедры гражданского права Уральской государственной юридической академии (Екатеринбург).

Исследуются частноправовые идеи адепта исторической школы права Г.Ф. Пухты, касающиеся подразделения права на публичное, частное и церковное; сущности частного права, его структуры, связи с жизнью народа; гражданской правоспособности, равенства субъектов, теории юридического лица. Оценивается их влияние на современную доктрину гражданского права.

Ключевые слова: частное право, собственник, юридическое лицо, господство над вещью, правоспособность, равенство субъектов права, объективное и субъективное в праве, структура частного права.

The development of private-legal ideas of the historical law school in G.F. Puchta's doctrine

M.N. Semyakin

Private-legal ideas by adept of historical law school G.F. Puchta concerning division of law to public, private and canon; main points of private law, its structure, connection to social life; civil capacity, equality of subjects, theory of the legal entity are analysed. The author assesses their impact on the modern doctrine of civil law.

Key words: private law, owner, legal entity, domination over the thing, civil capacity, equality of legal subjects, objective and subjective in the law, structure of private law.

Г.Ф. Пухта - известный немецкий ученый-правовед, философ и историк права, представитель исторической школы права К.Ф. Савиньи. Результатом творчества Г.Ф. Пухты стали такие труды, как "История римского права (Курс институций)" (переведен на русский язык в 1864 г.); "Курс римского гражданского права" (1874 г.); "Энциклопедия права" (1872 г.) и др.

Творческое наследие Г.Ф. Пухты имеет философское методологическое, теоретическое и историческое значение как для развития правоведения в целом, так и для осмысления отраслевых юридических дисциплин, в особенности частного права.

С позиции философии права интерес представляют высказанные им идеи о том, что право выступает предметом исследования как философской науки, так и правоведения. Ученый подчеркивал, что "в каком бы смысле ни принимали разумный элемент в праве, никогда нельзя будет оспорить у юриспруденции того, что она также занимается этим элементом и что поэтому для философии не было бы вовсе места" <1>. Право как "предмет особенной науки - юриспруденции" и общей науки - философии - ученый рассматривал "как часть и целое" <2>. Истинная задача философии права, как полагал Г.Ф. Пухта, - исследовать право как "член высшего организма" (человеческого общества, социума), для чего "особенная наука (юриспруденция. - М.С.) не имеет средств". Философии предстоит определить, "как этот член мирового организма произошел из целого, как возникло право вообще, каким образом человечество дошло до права. Юриспруденция поэтому может получить понятие права только от философии, ибо понятие это покоится на отношении к остальным членам общего организма" <3>. Зато перед правоведом "открывается все внутреннее богатство права" <4>, сведения о котором он, в свою очередь, должен предоставить философу.

<1> Пухта Г.Ф. Энциклопедия права / Под ред. Ц. Карасевича; пер. с 6-го изд. Ярославль, 1872. С. 88.
<2> Там же. С. 87 - 88.
<3> Пухта Г.Ф. Энциклопедия права. С. 89 - 90.
<4> Там же. С. 90.

Само право, по мнению Г.Ф. Пухты, - это система. Система прав берет свое начало в системе юридических отношений и отнюдь не ограничивается только частным правом, ибо есть "частные, публичные и церковные права" <1>. Положения права, по мысли ученого, получают такую систематическую связь, поскольку взаимно обусловливают друг друга, в результате чего по существованию одного возможно заключить о существовании другого. Это утверждение Г.Ф. Пухта демонстрировал на примере господства собственника над вещью. Во-первых, собственник отличается от того, которому другой обязан только дать вещь; ему подчинено только действие другого, а не вещь. Во-вторых, "собственник может виндицировать вещь от каждого, кто ее удерживает". Эти положения "предполагают друг друга, одно вытекает из другого" <2>. Точно так же для уяснения юридической природы земельного сервитута (права прохода по смежному земельному участку) необходимо определить его место в системе гражданского права и взаимосвязь со смежными категориями.

<1> Там же. С. 83.
<2> Там же. С. 33 - 34.

Г.Ф. Пухта также высказал мысль о связи права с реальной жизнью. По его замечанию, "юриспруденция исчезла бы сама собой, если бы не имела в виду постоянного непосредственного влияния на жизнь" <1>. Именно это обстоятельство, по мысли ученого, является одной из важнейших причин общемирового значения римского права. Вместе с тем право, хотя и "проистекает из свободы", обусловливается "естественной необходимостью своих предметов" и "есть нечто разумное" <2>.

<1> Там же. С. 96 - 97.
<2> Там же. С. 33.

Подробнее рассмотрим частноправовые идеи в учении Г.Ф. Пухты.

В труде "История римского права" Г.Ф. Пухта установил, что первоначально в Риме только государство выступало публичным собственником объектов недвижимости <1>. Вся земля и почва были государственными (ager publicus или populi) и могли быть переданы отдельному лицу лишь в пользование и владение. Отдельное лицо находилось в тесной связи с целым (государством), т.е. было членом государства, и поэтому на данном этапе исторического развития "публичное лицо" гражданина "отрицало еще лицо частное", "публичное право преобладало над частным" <2>. Что касается "движимых имуществ", то, по мнению ученого, сложно было представить их в постоянной собственности государства и поэтому вполне правомерно предположить существование частной собственности по системе populi romani. В связи с этим ученый заключал: "Относительно движимых имуществ квиритское правовое воззрение могло получить полную силу и создать самостоятельную частную собственность" <3>.

<1> Пухта Г.Ф. История римского права (Курс институций) / Пер. В. Лицкой. М., 1864. Т. 1. С. 17.
<2> Там же. С. 17 - 18.
<3> Там же. С. 20.

Г.Ф. Пухта, повторим, выделял три вида прав: частные, публичные и церковные - и утверждал, что таким образом "самое право распадается на три части" <1>. По мысли ученого, в человеке в равной мере присутствуют личности частная, публичная и церковная и в зависимости от характера юридических отношений проявляется то одна, то другая. Человек "может иметь полную или ограниченную правоспособность и в силу этого занимает разные ступени в социальной иерархии", а иногда "вовсе лишается личности" <2>, например раб.

<1> Там же. С. 71.
<2> Пухта Г.Ф. Энциклопедия права. С. 74.

Ученый отстаивал позицию о том, что недопустимо смешение публичных и частных прав, умаление последних, необходимо, "чтобы чувство гражданина постоянно живо поддерживалось при осуществлении публичных прав, не подавлялось стремлением к изолированности" <1>. Вместе с тем ученый вторжение принципа частного права в область публичного считал ненормальным. "Такое вторжение, вследствие которого принцип одной области права берет перевес над принципом другой области, будет всегда вредно для них обоих..." <2>. Однако он поддерживал другое смешение принципов частного и публичного права, ведущее постепенно к их различению. Пример такого смешения - "феодальная конституция" <3>.

<1> Там же. С. 62.
<2> Там же. С. 71.
<3> Там же. С. 72.

Ряд интересных идей Г.Ф. Пухты касается правоспособности лиц; проблемы равенства субъектов права, сущности и правового положения юридического лица, объективного и субъективного права и др.

Исследователь достаточно близко подошел к научному пониманию гражданской правоспособности, которую он тесно связывал со свободой как возможностью выбора или возможностью проявления воли. "Под личностью, - писал ученый, - разумеется возможность юридической воли как качество субъекта" <1>. Это понятие мы обозначаем словом "правоспособность". Правоспособность он наделял божественными свойствами ("правоспособность соединена с Богоподобием"), ссылаясь на Ветхий Завет, согласно которому человек сотворен по образу и подобию Божию "и да владычествует он над всею землею" <2>. Человек выступает субъектом права, потому что ему принадлежит возможность самоопределения, проявления воли. Однако, по мысли Г.Ф. Пухты, "богоподобное" право господства над землей дано человеку прежде того, как он решается проявить волю и выбрать тот или иной вариант юридического поведения.

<1> Там же. С. 6.
<2> Там же. С. 9.

Развивая эти мысли, автор отмечал, что в праве выделяется общее для всех качество - возможность юридической воли (правоспособность. - М.С.). Поскольку существуют "различные классы лиц с различной правоспособностью", право, "дабы удовлетворить индивидуальные особенности и воспринять их в себя", ограничивает возможности некоторых категорий людей. Оно господствует над естественным неравенством, возводя его "в неравенство лиц как таковых". Говоря о равенстве лиц с позиций права, Г.Ф. Пухта замечал: "Как лицо я считаю себя равным своему ближнему, как бы ни отличался он от меня в отношении талантов, мнений, силы духа и тела" <1>. Принцип равенства лиц ученый считал неотъемлемым свойством правоотношений субъектов.

<1> Там же. С. 50.

Обобщим сказанное. Во-первых, содержание "юридической воли", о которой говорил ученый, составляют не конкретные субъективные права, а лишь юридическая возможность иметь такие права - конструкция, характерная и для современного цивилистического понимания правоспособности. Во-вторых, из учения Г.Ф. Пухты следует, что правоспособность как "возможность юридической воли" есть неотъемлемое "качество субъекта" права. В-третьих, в отличие от современного цивилистического понимания правоспособности как равной юридической возможности для всех субъектов иметь гражданские права и обязанности, Г.Ф. Пухта считал, что возможна различная правоспособность субъектов или человек вообще может лишиться правоспособности. В-четвертых, правоспособность находится "во главе всего" и подчиняет себе "индивидуальные различия людей", не уничтожая полностью эти различия. В-пятых, принцип равенства в праве Г.Ф. Пухта понимал не как равенство прав индивидов или их имущественного положения и т.д., а как равенство лиц, т.е. как равенство субъектов права. Это важно для гражданско-правового регулирования общественных отношений.

Не только физические лица могут быть субъектами правоотношений. Чтобы придать этим отношениям юридическую форму "соответственно их природе", право "перешло за пределы естественного субъекта личности - человека" <1> и создало другие лица - юридические.

<1> Пухта Г.Ф. Энциклопедия права. С. 73.

По мысли ученого, есть блага, которые предназначены не для целей человека как индивида, "но для целей, например, совокупности людей, корпорации". Г.Ф. Пухта задавался вопросом, кого здесь считать лицом, которому принадлежат эти блага, и приходил к выводу, что собственником имущества в данных отношениях выступает само юридическое лицо в целом, а не его отдельные участники.

В связи с этим можно заметить, что современная российская цивилистическая доктрина и законодательство исходят из того, что собственниками имущества, в частности в хозяйственных обществах, выступают именно сами эти общества как юридические лица, а не их учредители (участники), которые имеют лишь соответствующие корпоративные права - на управление, получение дивидендов, осуществление контроля и т.д.

Интерес представляет и та часть учения Г.Ф. Пухты, в которой он говорил об объективном и субъективном правах, описывал критерии (основания) их выделения, структуру, отличительные особенности. Автор считал, что "право есть признание юридической свободы, обнаруживающейся в лицах и их воле и в их воздействиях на предметы", и рассматривал юридическую волю в двух аспектах: воля общая, т.е. воля целой массы людей, и воля определенного лица.

Право проявляется через каждую из этих "воль" по-разному и, соответственно, по-разному определяется. Для общей воли, которая "признает что-либо законом для юридической свободы", "под правом разумеется юридическое предписание, юридическое положение или совокупность таковых" <1>. Говоря современным юридическим языком, ученый категорию права употреблял для обозначения права в объективном смысле, как совокупности правовых норм (предписаний, правовых положений).

<1> Там же. С. 11.

Рассуждая далее, ученый касался структурных элементов частного права. По мысли Г.Ф. Пухты, "право состоит из юридических институтов, последние - из отдельных юридических положений" <1>, т.е., говоря современным языком, из субинститутов.

<1> Там же.

Для обозначения воли отдельного лица, "господства или власти (также говорят, правомочия), предоставляемой лицу над предметом" <1>, понятие права употребляется во втором, субъективном смысле. С точки зрения автора, такое принадлежащее лицу право распадается на заключающиеся в нем отдельные права, выражающиеся в полной власти над какой-либо вещью. Так, в праве собственности содержатся право владения, право исключительного пользования. Права соединяются в комплексы, называемые юридическими отношениями. Лица вступают в правоотношения "вследствие того, что принадлежащие им права получили в лицах общую взаимную связь" <2>.

<1> Там же. С. 10 - 11.
<2> Пухта Г.Ф. Энциклопедия права. С. 12.

Субъективное право, по мысли Г.Ф. Пухты, тесно связано с другими правовыми явлениями. Так, ученый писал, что "мы установили три родственных друг другу понятия: правомочие, право (как власть) и юридическое отношение", однако среди этих правовых явлений "только понятие права как власти над предметом вполне определено". Что касается правомочий, из которых право состоит, то они сами по себе "не имеют никакого точно распознаваемого характера" <1>. Продолжая эту мысль, ученый говорил о том, что раньше права разбивали на их отдельные правомочия и по ним устанавливали понятие самих прав. В частности, Г.Ф. Пухта ссылался на известного немецкого правоведа того времени Мюленбруха, который в определение собственности включал такие правомочия, как "право владеть вещью, употреблять, всячески распоряжаться и виндицировать ее от всякого другого владельца"<2>.

<1> Там же.
<2> Там же.

Однако в новое время, по мнению Г.Ф. Пухты, "субъективные права стали рассматривать как элементы содержания конкретных правоотношений"; "вне этой границы они (субъективные права. - М.С.) теряются в случайных бесконечных формах гражданского оборота, причем все дело юриста и состоит в том, чтобы для определения юридического значения отношения распутать и отделить права, кажущиеся здесь неюридическому взгляду сливающимися в одну безразличную массу, спутанными в один пестрый клубок" <1>.

<1> Там же. С. 12 - 13.

Таким образом, "юридическое положение" называли "правом в объективном смысле", а юридическую власть - "правом в субъективном смысле", но эти выражения, по словам Г.Ф. Пухты, выбраны неудачно прежде всего потому, что "они не имеют должной точности". Соотношение понятий "юридическое положение" и "юридическая власть" "таково, что первое есть предположение второго, а второе вытекает из первого" <1>.

<1> Там же. С. 13.

Положения исторической школы права, приверженцем которой был Г.Ф. Пухта, получили отражение в его воззрениях на обычай и его соотношение с правом. Право, как полагал ученый, не возникает из обычая. Правовое убеждение "лишь приводится обычаем к сознанию и им укрепляется". Например, существует юридическое воззрение: для передачи собственности, кроме договора между прежним собственником и новым, необходим еще акт передачи владения вещью; это воззрение выражается "в постоянно повторяющемся соблюдении" (обычае), по которому во всех случаях лицо, имевшее только один договор, не считается еще собственником. Такой обычай, по мнению ученого, может "только содействовать достоверности и непреложности юридического положения" (права). Однако Г.Ф. Пухта подчеркивал, что "нельзя сказать, что это положение возникло из обычая, который даже не имел бы в себе ничего юридического, если бы ему уже не предшествовало юридическое положение" <1>.

<1> Там же. С. 29.

Примечательно, что юридическую науку Г.Ф. Пухта рассматривал в качестве третьего источника права (после воли народа и закона), из которого возникает право науки, или право юристов <1>. Моральные нормы ученый не относил к источникам права, в особенности частного, хотя и считал их немаловажными для права. Так, по мысли ученого, когда речь идет "о господстве над предметом", "юридической свободе", мораль не учитывается. Например, юридическая власть над какой-либо вещью признается, даже если собственник ею злоупотребляет и если "она в руках другого нашла бы применение, более пригодное для человеческого блага" <2>.

<1> Пухта Г.Ф. Энциклопедия права. С. 34.
<2> Там же. С. 11.

В "Энциклопедии права" имеется отдельный раздел "Частное право". В нем ученый обращал внимание на предмет частного права - имущественные отношения. По убеждению автора, юридические отношения, в которых состоит человек как индивид, простираются на внешние блага, предназначенные для удовлетворения его потребностей. Распределение этих благ между гражданами и придание юридической формы данным отношениям "есть первая задача права" <1>.

<1> Там же. С. 51.

К сфере частного права ученый также относил имущественные отношения, складывающиеся между супругами, между родителями и детьми, и наследственные отношения.

Важной в учении Г.Ф. Пухты является мысль, касающаяся связи права с предметом его регулирования. Ученый выделял такие предметы права, как вещи, лица и обязательства. "Все права, принадлежащие человеку, - подчеркивал ученый, - суть права или на вещи, или на действия, или на лица" <1>.

<1> Там же. С. 83.

С позиций частного права все многообразие объектов материального мира, независимо от их конкретного содержания и формы выражения, сводится к тому общему, что их объединяет: они суть вещи (объекты права). Категория вещи, по мысли ученого, выражает именно то, что "прямо подчинено потребностям и распоряжению людей"; другого назначения вещь не имеет. Во всех этих "предметах" право выделяет то общее им свойство, что они составляют "предметы юридического подчинения", и "поэтому для права они все одинаковы".

Вместе с тем ученый подчеркивал также, что поскольку право "вообще не уничтожает индивидуального неравенства предметов, но только господствует над ними", то указанные "различия имеют свою силу и обратно воздействуют на право". Поэтому право делает различие между движимыми и недвижимыми вещами, поземельными участками и строениями и т.д. Действие "природы предметов" на сферу свободы и права придает последнему разумный характер, приводит его в систему.

Г.Ф. Пухта различал такие понятия, как "полное господство над вещью" и "частичное". В первом случае он говорил о полной власти над вещью: "эта вещь принадлежит мне, моя собственная (res mea est)"; во втором - о частичной: "мне принадлежит только одна сторона вещи" (ususfructus meus est), т.е. право на чужую вещь <1>.

<1> Там же. С. 79.

Ученый достаточно четко разграничивал фактическую и юридическую власть человека в отношении вещей. По его словам, человек подчиняет себе вещь "для удовлетворения потребностей внешней жизни"; он приобретает власть над этой вещью. Эта власть только фактическая. Однако, "будучи дана правом, будучи признана принадлежащей лицу, она становится юридической, правом на этот предмет" <1>. Физическую власть ученый тесно связывал с владением вещью, с обладанием "естественной способностью сохранять эту власть". Напротив, если право утверждает, что вещь принадлежит человеку, то оно дает ему юридическую власть над ней, независимую от случайностей владения, так что эта вещь будет принадлежать субъекту и тогда, когда не находится в его физической власти. Эта юридическая власть, по мнению ученого, "есть собственность"; последняя заключает в себе "право потребовать вещь от каждого, кто удерживает и лишает собственника фактической власти над нею" <2>.

<1> Пухта Г.Ф. Энциклопедия права. С. 52.
<2> Там же.

С позиций частного права небезынтересны рассуждения Г.Ф. Пухты, касающиеся прав других лиц, помимо собственника, на вещь. Причину возникновения таких прав ученый видел в следующем: в жизни нередко нам не нужно иметь вещь в полной власти - в собственности, и для удовлетворения наших потребностей достаточно частичное пользование ею, но так как подобное пользование не охватывает всего назначения вещи, то наряду с ним может существовать право собственности другого лица на эту вещь. Причем, по мысли ученого, желательно, чтобы и подобное "частичное пользование" имело "то преимущество, которое дает собственность", а именно "возможность осуществить наше право против каждого, нарушающего это пользование" <1>.

<1> Там же. С. 52 - 53.

Свои рассуждения Г.Ф. Пухта иллюстрировал примером, касающимся установления земельного сервитута. "Было бы очевидно излишеством, - замечал ученый, - неуместным при наступившем равновесии числа лиц с массой имуществ, если бы я, например, должен был для проложения себе дороги к моему полю приобрести в собственность поземельные участки, лежащие между моим полем и большой дорогой и непригодные мне ни к какой другой цели". "Так, - заключал автор, - возникли вещные права, не находящиеся в собственности правомочного" <1>.

<1> Там же. С. 53.

Сущность ограниченных вещных прав, по мнению ученого, в том, что "составная часть собственности отдана другому и этим отделена от собственности". Вместе с тем Г.Ф. Пухта обращал внимание на сходство ограниченных вещных прав и собственности: "Права эти имеют то общее с собственностью как своим источником, что они действительны не только по отношению к собственнику, уступившему их, но и относительно всех других" <1>. Иначе говоря, ограниченные вещные права носят производный (зависимый) характер от права собственности и так же, как и право собственности, являются абсолютными, т.е. подлежат защите от нарушений со стороны всех третьих лиц. На подобных же юридических конструкциях основывается современная российская частноправовая доктрина ограниченных вещных прав.

<1> Там же.

Кроме вещей, к предметам права Г.Ф. Пухта относил также "лица" <1>. Причем, по мысли ученого, права на лица имеют другую природу, чем права на вещи. Если у одних народов они были аналогичны вещным правам, то это объясняется только тем, что в праве этих народов некоторые лица приравнивались по назначению к вещам. Такое "ассимилирование" могло даже переносить лиц в разряд вещей. В качестве примера Г.Ф. Пухта приводил римское право, в котором рабы рассматривались как разновидность вещей, и сходным образом понималось "юридическое частное состояние" детей, находящихся под отцовской властью: с точки зрения права они считались частями имущества.

<1> Там же. С. 79.

Однако ученый утверждал, что "подчинение лица" никогда не может быть столь же полно, как "подчинение вещи". При допущении полного господства над лицом последнее перестало бы быть субъектом юридической свободы, а следовательно, лицом. Всякое право на лицо есть "только частное господство над одной известной стороной лица". Поэтому, как полагал Г.Ф. Пухта, возможна "взаимная власть": в брачном праве - "право супругов друг на друга", в наследственном праве - право наследника "на лицо наследодателя" и в то же время подчинение наследника воле наследодателя. Все "истинные и чистые права на лица", по мысли Г.Ф. Пухты, заключают в себе эту "взаимность": правомочный является вместе с тем и объектом права другого лица.

Однако существует, с точки зрения ученого, также право на свое собственное лицо, право личности, где воля непосредственно относится "к самой себе". Г.Ф. Пухта замечал, что в действительности каждое право содержит "обнаружение личности как потенции прав": как собственник я отношу вещь "к моему лицу" и "в утверждении за собою собственности заключается в то же время утверждение личности, без которой я не мог бы быть собственником" <1>.

<1> Пухта Г.Ф. Энциклопедия права. С. 80.

Личность, рассматриваемая "не как право", была бы, по мысли ученого, "бессильным существом" и получала бы свое бытие "только в правах на внешние предметы". Без права личности, замечал автор, все другие права лишаются своего начала <1>. Причем Г.Ф. Пухта различал категории "человек" и "личность". Личность, по его мнению, не есть "власть над собственным человеком", а лишь "над собственным лицом".

<1> Там же. С. 81.

В качестве третьего предмета права ученый выделял действия людей. К внешним благам непосредственно относятся "силы человеческие" (действия, связанные с передачей вещей, выполнением работ, оказанием услуг. - М.С.), поскольку направлены на приобретение вещей и пользование ими. Отсюда особенный класс прав: одно лицо обязано совершить в пользу другого действие, имеющее "вещную ценность", например дать какую-либо вещь. Г.Ф. Пухта обращал внимание на то, что в качестве предмета частноправового обязательства выступает не само по себе действие должника, как таковое, а лишь такое его действие, которое связано с передачей кредитору (верителю) определенной вещи (материального блага), имеющей экономическую стоимость ("вещную ценность"). Поэтому кредитор (веритель) "имеет власть" не на "личную", а лишь на "вещную сторону" действия должника. Следовательно, если должник отказывается добровольно передать вещь кредитору (верителю), то его, строго говоря, невозможно в принудительном порядке заставить совершить данное действие, ибо оно, по справедливому замечанию автора, "предполагает желание, к которому никто не может быть принужден". В таком случае возможно лишь в принудительном порядке (на основе решения суда) отобрать вещь у должника в пользу кредитора (верителя) либо по требованию последнего возместить ему понесенные в связи с этим убытки. Однако данные меры принуждения касаются иных объектов, чем просто действия должника.

Примечательно, что в советский период хозяйственная практика нередко допускала случаи юридического обязывания должника совершить поставку продукции в пользу кредитора, ибо в условиях жесткой плановой экономики последний мог по действовавшему тогда законодательству потребовать совершения названных действий только строго от данного должника. Однако в рыночных условиях, когда значение приобретает принцип свободы договора, а предприниматели действуют в условиях конкурентной борьбы, в законодательстве и хозяйственной практике справедливо не предусмотрена юридическая возможность вопреки воле должника обязать его к совершению действий в пользу кредитора. В этом случае возможно применение к должнику иных мер принуждения (отобрание вещи на основе решения суда в пользу кредитора, возмещение убытков).

Права на действия, по замечанию ученого, отличаются от всех других (прав на вещи, прав на лица) тем, что они направлены против определенного лица (должника), обязательство которого соответствует требованию кредитора, и поэтому они называются также личными правами (jura in personam).

Вещи и "силы человеческие" одновременно "служат предметами юридического и хозяйственного рассмотрения", т.е. изучаются правоведением и экономической наукой, но с разных позиций. Предметом права выступает "только подчинение" этих объектов "власти человека", "воле лица" как результату его "юридической свободы" <1>.

<1> Пухта Г.Ф. Энциклопедия права. С. 52.

Развивая эти мысли, Г.Ф. Пухта касался, по сути, отдельных закономерностей соотношения права и экономики. Он считал, что в определенных случаях право не учитывает "хозяйственную выгоду", однако в целом должно воспринимать "хозяйственные соображения". Хозяйственные (экономические) потребности ("соображения") должны учитываться при придании той или иной правовой формы структурным элементам права (институтам права и др.), о чем, к сожалению, современный российский законодатель нередко забывает.

Г.Ф. Пухта достаточно близко подошел к пониманию сущности и объективной необходимости формирования хозяйственного (гражданского) оборота, который опосредуется частноправовыми обязательствами, возникающими между конкретными лицами как их необходимыми участниками. Цель гражданского оборота в том, чтобы "доставить одному лицу пользование или результат сил другого на свободном основании и таким образом установить взаимный обмен" <1>. Иначе говоря, в рамках гражданского оборота осуществляется предоставление собственниками вещей в пользование нанимателям по договору имущественного найма за плату ("взаимный обмен"), либо передача одним лицом другому результата работ ("результат сил другого"), либо передача по договору мены "на свободном основании" индивидами друг другу тех или иных внешних благ и т.д. В основе гражданского оборота, по мысли ученого, лежит невозможность иметь "в своей власти" все нужные блага (вещь, "результат сил другого") во всякое время. Поэтому возникает потребность "во взаимной помощи", которая также обеспечивается правовой охраной. "Таким образом, - заключал ученый, - возникают обязательства: обязанности к исполнению услуг, права, называемые требованиями".

<1> Там же. С. 54.

Однако только договорными правоотношениями круг обязательств не ограничивается. Г.Ф. Пухта писал также о внедоговорных обязательствах (обязательствах из причинения вреда) <1>.

<1> Там же.

Важность договорных обязательств, по мнению Г.Ф. Пухты, в будущем будет тем более возрастать, "чем разнообразнее и утонченнее делаются потребности (в пользовании вещами, в "чужих силах". - М.С.) и чем далее развивается личная свобода" <1>. Мысли ученого получают достаточно убедительное подкрепление в практике современного гражданского оборота, разнообразные отношения которого опосредуются многочисленными разновидностями договорных обязательств, причем как предусмотренных Гражданским кодексом РФ, так и не предусмотренных им (так называемые непоименованные договоры), но не противоречащих гражданскому законодательству.

<1> Пухта Г.Ф. Энциклопедия права. С. 54.

Развивая положения о гражданском обороте, Г.Ф. Пухта высказал интересные соображения о таком важнейшем его элементе, как имущество. Категорию имущества ученый понимал собирательно - как совокупность всех прав лица в отношении вещи. Очевидно, в эту категорию, по мнению автора, входят и обязательственные права, лишь с той разницей, что "собственность есть имущество в его покое и постоянстве, обязательство - имущество в его движении и изменяемости" <1>. Ученый пришел к мысли, что значение обязательственного права возрастает именно потому, что имущество все более и более вовлекается в оборот, "движение". Однако далее автор сделал на первый взгляд неожиданный вывод: "Настанет время, когда может оказаться необходимым задержать это движение (имущественный оборот. - М.С.) посредством тщательного закрепления принципа собственности против чрезмерной силы оборота". Г.Ф. Пухта пояснил эту мысль метафорой: история человечества уподобляется камню, падающему с высоты, скорость которого увеличивается до неизмеримой и, следовательно, "задержка будет сохранением жизни, ускоренное движение - приближением к упадку" <2>.

<1> Там же.
<2> Там же. С. 55.

Почему же эта "чрезмерная сила оборота", по убеждению ученого, грозила "приближением к упадку общества"? Ведь, казалось бы, поступательное развитие гражданского оборота является объективной экономической закономерностью движения общественного хозяйства, сфер производства и обращения, что должно способствовать росту общественного благосостояния, укреплению гражданских и иных отношений. Очевидно, в представлении Г.Ф. Пухты, "чрезмерная сила оборота" способствовала разрушению сложившихся в течение длительного времени устоев общества, его "статики", в особенности отношений собственности, побуждая собственников, по выражению автора, "делиться" своими правами, как, например, в случаях, связанных с установлением земельных сервитутов и других ограниченных вещных прав, что могло привести общественное развитие в состояние постоянного ускорения и в конечном счете приблизить к упадку.

Как представляется, взгляды ученого актуальны и сегодня. "Чрезмерная сила оборота", как свидетельствует арбитражная судебная практика, приводит к тому, что уже сейчас нередки случаи, когда оспаривается право собственности на недвижимость, зарегистрированное в установленном порядке и подтвержденное соответствующим титулом (свидетельством о праве собственности), и судебные органы признают недействительными акты, на основании которых возникло данное право собственности, вследствие чего причиняется серьезный вред законным интересам добросовестных приобретателей. Многочисленны ситуации, когда арбитражными органами признаются недействительными хозяйственные (предпринимательские) договоры, в результате чего нарушается принцип стабильности договора, дестабилизируется хозяйственный оборот. На биржах часто совершаются сделки, предмет которых сомнителен (эфемерен), что, безусловно, наносит серьезный ущерб функционированию гражданского оборота, а при определенных обстоятельствах даже может спровоцировать масштабный экономический кризис. Кроме того, использование в условиях биржевой торговли современных сверхмощных компьютерных устройств дает возможность практически мгновенно совершать более тысячи различных сделок, что, как показывает практика, также представляет серьезную угрозу стабильности рынков.

Итак, представляется разумным упорядочивать "чрезмерную силу оборота", для чего необходимы соответствующие организационные, экономические, правовые, финансовые и иные инструменты, способные оказывать эффективное противодействие попыткам дестабилизации отношений собственности, экономического оборота и обеспечивать законные интересы добросовестных участников гражданских отношений.

Список литературы

Пухта Г.Ф. История римского права (Курс институций) / Пер. В. Лицкой. М., 1864. Т. 1.

Пухта Г.Ф. Энциклопедия права / Под ред. Ц. Карасевича; пер. с 6-го изд. Ярославль, 1872.

References

Puxta G.F. Ehnciklopediya prava / Pod red. C. Karasevicha; per. s 6-go izd. Yaroslavl, 1872.

Puxta G.F. Istoriya rimskogo prava (Kurs institucij) / Per. V. Lickoj. M., 1864. T. 1.