Мудрый Юрист

Внесены изменения в уголовно-процессуальный закон: оправдаются ли надежды потерпевших от преступлений?

Марфицин Павел Григорьевич, профессор кафедры уголовного процесса и криминалистики Нижегородского государственного университета имени Н.И. Лобачевского, доктор юридических наук, профессор.

Представлен критический анализ положений Федерального закона от 28 декабря 2013 г. N 432-ФЗ, направленного на совершенствование прав лиц, потерпевших от преступлений.

Ключевые слова: уголовное судопроизводство, понятие потерпевшего, правовой статус потерпевшего, момент приобретения статуса потерпевшего, возбуждение уголовного дела.

The changes to a criminal-procedure law have been introduced. Will expectations of complainants be met?

P.G. Marfitsin

The critical analysis of provisions of the Federal law of December 28, 2013 N. 432-FZ directed on improvement of the rights of persons, injured from crimes is submitted.

Key words: criminal legal proceedings, concept of the victim, legal status of the victim, moment of acquisition of the status of the victim, initiation of legal proceedings.

Принят и вступил в силу Федеральный закон от 28 декабря 2013 г. "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях совершенствования прав потерпевших в уголовном судопроизводстве". Следует отметить, что такое внимание к одному из ключевых участников уголовного судопроизводства законодателем проявлено впервые. И не случайно. Проблемы обеспечения прав и законных интересов потерпевшего от преступления активно обсуждаются научной общественностью, в значительной степени волнуют правоприменителей. Данной проблематике посвящен специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации В. Лукина <1>, свою позицию по многим спорным вопросам официально обозначил Верховный Суд Российской Федерации <2>.

<1> Лукин В. Специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации "Проблемы защиты прав потерпевших от преступлений" // Российская газета. 04.06.2008.
<2> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2010. N 9. С. 2 - 8.

Оправдались ли надежды, и в первую очередь, лиц, потерпевших от преступлений, на повышение эффективности защиты их прав и интересов? Ознакомление с текстом закона и его осмысление позволяют положительно ответить на этот вопрос. Во-первых, закон носит комплексный характер. Изменения, внесенные им, в основном лежат в сфере уголовного, уголовно-процессуального, уголовно-исполнительного законодательства. Но частично они коснулись и иных отраслей права, регламентирующих отношения в рассматриваемой области. Во-вторых, корректировка достаточно масштаба и многоаспектна. Это дает основание считать, что законодателем применен комплексный подход, позволяющий единовременно решить ряд важных правовых и социальных проблем. И во многом это удалось.

Не обошлось и без недостатков. На некоторых из них мы остановимся подробнее.

Устоявшаяся на протяжении многих лет позиция о том, что потерпевшим в уголовном судопроизводстве является лицо, которому причинен вред преступлением и признанное таковым в соответствующем Постановлении следователя, дознавателя, судьи (определении суда), в последнее время все больше подвергается обоснованной критике. Действительно, современное состояние развития российского общества и уголовно-процессуальной науки свидетельствует о том, что такое представление должно быть пересмотрено. Тому способствует и складывающаяся правоприменительная практика.

В связи с этим все чаще в юридической литературе предлагается признавать лицо потерпевшим одновременно с возбуждением уголовного дела, о чем указывать в соответствующем Постановлении <3>. Возможность существования статуса потерпевшего уже при возбуждении уголовного дела допускалась одним из проектов УПК РФ <4>, содержится она и в предлагаемых ныне проектах законов о внесении изменений в уголовно-процессуальное законодательство <5>. Данная точка зрения аргументирована, хотя доводы авторов несколько разнятся.

<3> См., напр.: Гуськова А.П. Актуальные проблемы защиты прав и законных интересов граждан, участвующих в уголовном судопроизводстве // Актуальные проблемы защиты прав и законных интересов граждан, участвующих в уголовном процессе, как приоритетное направление в судопроизводстве / Отв. ред. И.Ф. Демидов. Москва - Оренбург, 1999. С. 13; Лаврешин Ю.И. Процессуальные гарантии реализации права потерпевшего на участие в уголовном преследовании: Автореф. дис. ... к.ю.н. Ставрополь, 2009. С. 15; Божьев В. К вопросу об обеспечении потерпевшему доступа к правосудию // Уголовное право. 2003. N 3. С. 24; Чекулаев Д. Процессуальные права потерпевшего на досудебных стадиях уголовного процесса // Законность. 2007. N 2. С. 19.
<4> Российская юстиция. 1994. N 9. С. 33.
<5> Проект Закона "О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях совершенствования прав потерпевших в уголовном судопроизводстве" // СПС "КонсультантПлюс" (дата обращения - 14.03.2013).

Признание лица потерпевшим на более ранних этапах, чем это предусмотрено российским законодательством, имеет место и в ряде зарубежных государств из числа тех, которые ранее входили в состав СССР. Так, в ст. 210.3 УПК Азербайджанской Республики указано: "Если в момент возбуждения уголовного дела известно лицо, пострадавшее от преступления, одновременно с возбуждением уголовного дела лицо признается потерпевшим". В соответствии со ст. 55 УПК Украины 2012 г. права и обязанности потерпевшего возникают у лица с момента представления заявления о совершении относительно него уголовного правонарушения или заявления о привлечении его к производству как потерпевшего.

Бесспорно, что реализация предложения о придании лицу статуса потерпевшего одновременно с возбуждением уголовного дела будет являться прогрессивным шагом на пути совершенствования законодательства. Но как представляется, окончательно этим проблема вовлечения данного субъекта в уголовное судопроизводство решена не будет. Указанный выше вариант не предполагает существования фигуры потерпевшего на первоначальном этапе уголовного процесса - он появится только в завершение этой стадии, при принятии решения о возбуждении уголовного дела. Поэтому для комплексного решения обозначенного вопроса требуется иной подход, в соответствии с которым потерпевшим лицо должно считаться с момента совершения преступления, а в ходе производства по делу необходимо решать вопрос о подтверждении (неподтверждении) этого статуса <6>.

<6> Подробнее об этом см.: Синенко С.А. Правовой статус лица, потерпевшего от преступления, в стадии возбуждения уголовного дела // Российский следователь. 2012. N 2. С. 25 - 29.

Такая точка зрения согласуется с позицией высшего судебного органа и, в частности, с положением, содержащимся в п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 июня 2010 г. N 17 "О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве": "В силу части 1 статьи 42 УПК РФ лицо, которому преступлением причинен вред, приобретает предусмотренные уголовно-процессуальным законом права и обязанности с момента вынесения дознавателем, следователем, руководителем следственного органа или судом постановления о признании его потерпевшим. Вместе с тем следует иметь в виду, что правовой статус лица как потерпевшего устанавливается исходя из фактического его положения и лишь процессуально оформляется постановлением, но не формируется им" <7>. Таким образом, высший судебный орган страны различает фактический и юридический аспект понимания потерпевшего. При этом приоритет отдается фактическому положению лица.

<7> Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2010. N 9. С. 12.

Фактическому аспекту в понимании потерпевшего придает особое значение и Конституционный Суд РФ. В разные годы в своих решениях он отмечал: "Гарантируемые Конституцией Российской Федерации права и свободы человека и гражданина должны обеспечиваться лицу в уголовном судопроизводстве независимо от формального признания его участником производства по уголовному делу, исходя из наличия определенных сущностных признаков, характеризующих фактическое положение этого лица как нуждающегося в обеспечении соответствующего права" <8>. Правовой статус потерпевшего определяется исходя из фактического положения, независимо от формального признания его таковым <9>.

<8> Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 23 марта 1999 г. N 5-П "По делу о проверке Конституционности Положений статьи 133, части первой статьи 218 и статьи 220 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан В.К. Борисова, Б.А. Кехмана, В.И. Монастырецкого, Д.И. Фуфлыгина и общества с ограниченной ответственностью "Моноком" // Российская газета. 05.04.1999.
<9> Определение Конституционного суда Российской Федерации от 18 января 2005 г. N 131-О "По запросу Волгоградского гарнизонного военного суда о проверке Конституционности части восьмой статьи 42 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" // Российская газета. 15.06.2005.

Однако, как показал анализ произошедших в УПК РФ изменений, законодатель не готов поддержать ни одну из обозначенных выше концепций. Вместо этого в ч. 1 ст. 42 УПК РФ появились слова: "Решение о признании потерпевшим принимается незамедлительно с момента возбуждения уголовного дела и оформляется постановлением дознавателя, следователя, судьи или определением суда. Если на момент возбуждения уголовного дела отсутствуют сведения о лице, которому преступлением причинен вред, решение о признании потерпевшим принимается незамедлительно после получения данных об этом лице".

Таким образом, решение о признании лица потерпевшим, хотя и незамедлительно, но принимается после возбуждения уголовного дела, а не одновременно с ним. Поэтому на первоначальном этапе уголовного судопроизводства лицо, пострадавшее от преступления (а в этой стадии в лучшем случае оно выступает как заявитель), не будет обладать всем комплексом прав и обязанностей, предусмотренных для потерпевшего. Следовательно, в этой части ситуация не изменится. Остается уповать на то, что рассматриваемый участник судопроизводства без задержек приобретет статус потерпевшего после принятия итогового решения стадии возбуждения уголовного дела. Обстоятельство весьма значимое, поскольку исследователи правоприменения приводят статистику, согласно которой решение о признании лица потерпевшим нередко принимается спустя десять и более дней после возбуждения уголовного дела <10>. Но так происходит не всегда. Достаточно часто следователи принимают оба из указанных решений в один день. Это исследователям почему-то не особо интересно. Поэтому, оценивая произошедшие в законе изменения, можно говорить лишь о формальном усилении обеспечения прав потерпевшего. Тем более что слово "незамедлительно" потенциально допускает включение субъективного фактора, а следовательно, порождает вопросы. Например, если постановление о возбуждении уголовного дела вынесено в 23 часа 45 минут, то постановление о признании потерпевшим необходимо вынести этой же ночью или можно отложить до утра? А если следующий день выходной или праздничный? А как быть, если у следователя нет уверенности, что вред причинен непосредственно преступлением и конкретно этому лицу? Это мы к тому, что российский правоприменитель при желании всегда сможет объяснить, как он понял рассматриваемые предписания закона.

<10> Иванов Д.А. Защита следователем прав и законных интересов юридических лиц, потерпевших от преступлений. М., 2009. С. 70.

Проблемным в правоприменении было использование положений ч. 8 ст. 42 УПК РФ, определявшей, что по делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, права потерпевшего переходили к одному из его близких родственников <11>. Здесь возникало два вопроса: 1. Каким статусом следует наделять этого близкого родственника: представителя потерпевшего или потерпевшего? Практика единодушно выбрала второй вариант, хотя текст закона в этом случае может быть истолкован и иначе. 2. Почему в этом случае права потерпевшего переходят только к одному лицу? Ответ на этот вопрос сформулирован в Определении Конституционного Суда РФ от 18 января 2005 г. N 131-О, где резюмировано, что указанное законодательное установление не может рассматриваться как исключающее возможность наделения процессуальными правами потерпевшего более одного близкого родственника лица, чья смерть наступила в результате преступления. Подобное мнение в общем поддержал и Верховный Суд РФ. В п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ "О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве" отмечено, что, если преступлением затрагиваются права и законные интересы сразу нескольких лиц, являющихся близкими родственниками погибшего, и они настаивают на предоставлении им прав потерпевшего, эти лица могут быть признаны потерпевшими с обязательным приведением судом мотивов такого решения.

<11> Головинская И.В., Абозин Р.В. Соотношение процессуальных статусов подсудимого и потерпевшего в уголовном процессе: Монография. Владимир: ВИТ-принт, 2012. С. 78 - 79.

Теперь содержание ч. 8 ст. 42 УПК РФ выглядит следующим образом: "По уголовным делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, права потерпевшего, предусмотренные настоящей статьей, переходят к одному из его близких родственников и (или) близких лиц, а при их отсутствии или невозможности их участия в уголовном судопроизводстве - к одному из родственников". Как видим, ни один из указанных выше вопросов законодателем разрешен не был. При этом проигнорирована позиция не только Верховного, но и Конституционного Судов Российской Федерации.

Кроме того, если вместо терминов "близкие родственники", "близкие лица", "родственники" в данной норме использовать их определения, сформулированные соответственно в п. п. 4, 3, 37 ст. 5 УПК РФ, то можно усомниться в логичности данного нормативного предписания.

Не совсем удачно в законе разрешены отдельные вопросы совершенствования прав лица, потерпевшего от преступления. В первую очередь обратим внимание на право представительства интересов данного участника судопроизводства. В дореформенном варианте представителем потерпевшего - физического лица мог быть адвокат, а по постановлению мирового судьи - один из близких родственников или иное лицо. На некорректность такой формулировки, ее несоответствие Основному закону страны обращал внимание высший орган Конституционного надзора <12>. Возможно, поэтому законодатель решил расширить перечень лиц, которые могут представлять интересы потерпевшего. Но для этого был использован весьма примитивный прием. Из содержания ч. 1 ст. 45 УПК РФ исчезли слова "по постановлению мирового судьи". То есть теперь в качестве представителя потерпевшего может быть допущен один из близких родственников либо иное лицо, о допуске которого он ходатайствует. При этом законодатель умолчал о том, кто будет решать вопрос о допуске представителя. Если проводить аналогию с вовлечением в уголовное судопроизводство защитника обвиняемого (ч. 2 ст. 49 УПК РФ), то таким правом должен обладать только суд. Если законодатель решил сделать эту процедуру более свободной, то следовало бы указать, что возможностью принять такое решение обладает дознаватель, следователь, судья. Необходимо было изложить и процедуру принятия такого решения. Нечеткость в этих вопросах вызовет затруднения в правоприменении, которые придется устранять.

<12> Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 5 февраля 2004 г. N 25-О "По жалобе гражданки Ивкиной Валентины Оноприевны на нарушение ее Конституционных прав частью первой ст. 45 и ст. 405 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" // Вестник Конституционного Суда РФ. 2004. N 6.

Здесь же отметим еще одну погрешность. Согласно ч. 1 ст. 45 УПК РФ теперь представителем потерпевшего - физического лица может быть адвокат, близкий родственник, иное лицо. В этой схеме "иным" лицо выступает по отношению к близкому родственнику. А это не совсем правильно. Иным оно должно быть по отношению к адвокату. Тогда близкий родственник будет охвачен термином "иное" и указание на него в рассматриваемой норме можно исключить.

Не устранил закон и неточности в используемой в УПК РФ терминологии по отношению к потерпевшему и частному обвинителю: п. 2 ч. 4 ст. 321 УПК РФ гласит о том, что обвинение в судебном заседании поддерживает "частный обвинитель по уголовным делам частного обвинения", в то время как ч. 3 ст. 246 УПК РФ устанавливает, что "по уголовным делам частного обвинения обвинение в судебном заседании поддерживает потерпевший". Как следует из ст. ст. 42 и 43 УПК РФ, потерпевший и частный обвинитель, согласно ст. ст. 42 и 43 УПК РФ, являются самостоятельными участниками уголовного судопроизводства и не всегда совпадают в одном лице <13>.

<13> Головинская И.В. Особенности рассмотрения уголовных дел частного обвинения // "Черные дыры" в российском законодательстве. 2008. N 1. С. 279.

В п. 4 ч. 5 ст. 42 УПК РФ появилась обязанность потерпевшего участвовать в производстве освидетельствования, экспертизы, предоставления образцов для сравнительного исследования. Более того, предусмотрена уголовная ответственность за уклонение от исполнения этой обязанности. Такой подход нам представляется неправильным. По крайней мере он дискуссионен. При этом явно прослеживаются негуманистические настроения законодателя. Кроме того, эта новелла диссонирует с наименованием рассматриваемого закона. Она свидетельствует не только об ограничении прав потерпевшего, но и возможности игнорирования его интересов.

Вызывают интерес и дополнения, произведенные в п. 12 ч. 2 ст. 42 УПК РФ. Теперь право потерпевшего "знакомиться по окончании предварительного расследования со всеми материалами уголовного дела" дополнено фразой: "...в том числе в случае прекращения уголовного дела". Суть нашего замечания состоит не только в допущенной тавтологии, которой можно было избежать. В соответствии с ч. 1 ст. 158 УПК РФ производство по уголовному делу может быть окончено в нескольких формах, в том числе и прекращением уголовного дела. Однако у значительной части правоприменителей и некоторых ученых <14> окончание производства по делу, при прочтении п. 12 ч. 2 ст. 42 УПК РФ, почему-то ассоциируется только с направлением уголовного дела с обвинительным заключением (актом или постановлением) прокурору. Это формирует мнение, что при прекращении уголовного дела право потерпевшего на ознакомление с его материалами не возникает. То, что сделал законодатель, по нашему мнению, можно назвать защитой от неумелого (или юридически безграмотного) правоприменителя. Причем законодатель не впервые пользуется таким технико-юридическим приемом. Хорош он или плох - этот вопрос исследованию не подвергался.

<14> См., напр.: Голиков О.В. Совершенствование российского законодательства в сфере защиты потерпевшего в уголовном процессе: Автореф. дис. ... к.ю.н. М., 2003. С. 10; Фоменко И.В. Решения и действия следователя на завершающем этапе расследования: Автореф. дис. ... Ставрополь, 2008. С. 21; Иванов Д.А. Защита следователем прав и законных интересов юридических лиц, потерпевших от преступлений. М.: "Юрлитинформ", 2009. С. 122.

Рассматриваемый Закон содержит и ряд погрешностей, которые, по нашему мнению, в большей степени носят технический характер. Некоторые из них мы обозначили выше. Имеются и другие. Например, абсурдной выглядит фраза, дополненная в п. 9 ч. 1 ст. 39 УПК РФ.

В рамках настоящей статьи невозможно дать полную оценку произошедшим в законе изменениям и прогноз об их влиянии на состояние обеспечения прав и законных интересов потерпевшего. Поэтому и цель такую мы не ставили. Она была иной. Изложенное выше еще раз убеждает в том, что к подготовке законопроектов надо относиться серьезнее. Хочется надеяться, что Россия прошла (или проходит) пик принятия "сырых" законов, а поэтому нормотворчество должно быть качественным. Тогда и надежды россиян, в нашем случае потерпевших от преступлений, на качественную защиту их прав и законных интересов будут сбываться.

Литература

  1. Божьев В.К вопросу об обеспечении потерпевшему доступа к правосудию // Уголовное право. 2003. N 3. С. 24.
  2. Голиков О.В. Совершенствование Российского законодательства в сфере защиты потерпевшего в уголовном процессе: Автореф. дис. ... к.ю.н. М., 2003. С. 10.
  3. Головинская И.В. Особенности рассмотрения уголовных дел частного обвинения // "Черные дыры" в российском законодательстве. 2008. N 1. С. 279.
  4. Головинская И.В., Абозин Р.В. Соотношение процессуальных статусов подсудимого и потерпевшего в уголовном процессе: Монография. Владимир: ВИТ-принт, 2012. С. 78 - 79.
  5. Гуськова А.П. Актуальные проблемы защиты прав и законных интересов граждан, участвующих в уголовном судопроизводстве // Актуальные проблемы защиты прав и законных интересов граждан, участвующих в уголовном процессе, как приоритетное направление в судопроизводстве / Отв. ред. И.Ф. Демидов. Москва - Оренбург, 1999. С. 13.
  6. Иванов Д.А. Защита следователем прав и законных интересов юридических лиц, потерпевших от преступлений М., 2009. С. 70.
  7. Лаврешин Ю.И. Процессуальные гарантии реализации права потерпевшего на участие в уголовном преследовании: Автореф. дис. ... к.ю.н. Ставрополь, 2009. С. 15.
  8. Лукин В. Специальный доклад Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации "Проблемы защиты прав потерпевших от преступлений" // Российская газета. 04.06.2008.
  9. Синенко С.А. Правовой статус лица, потерпевшего от преступления, в стадии возбуждения уголовного дела // Российский следователь. 2012. N 2. С. 25 - 29.
  10. Фоменко И.В. Решения и действия следователя на завершающем этапе расследования: Автореф. дис. ... к.ю.н. Ставрополь, 2008. С. 21.
  11. Чекулаев Д. Процессуальные права потерпевшего на досудебных стадиях уголовного процесса // Законность. 2007. N 2. С. 19.