Мудрый Юрист

Легитимность и государственное принуждение как характеристики сущности позитивного права

Денисенко Владислав Валерьевич, доцент кафедры теории и истории государства и права юридического факультета Воронежского государственного университета, кандидат юридических наук, доцент.

Статья посвящена вопросам легитимности позитивного права. Проводится анализ природы общественного признания юридических правил, раскрыты различные научные подходы к вопросу об онтологической сущности позитивного права, а также о значении и сущности права принуждения.

Ключевые слова: легитимность права, правовое регулирование, позитивное право, действие права, государственное принуждение.

Legitimacy and state coercion as the characteristics of the spirit of positive law

V.V. Denisenko

The article deals with the legitimacy of positive law. Conducted analysis of the nature of public recognition of legal rules, discloses various scientific approaches to the question of the ontological essence of positive law, as well as about the importance of law enforcement in effect.

Key words: legitimacy of law, regulation, positive law, the effect of law, government coercion.

Легитимность в социологической и политологической литературе трактуется как общественное признание политических или правовых институтов. "Легитимность проявляется комплексно: в доверии к нормам, в законодательном подтверждении прав, в правовой подотчетности власти, в идеологической прозрачности (оправданности верованиями) и в исполнении взятых на себя обязательств" <1>. Общая теория права и отраслевые науки активно используют такие термины, как "легитимность" <2>, "легитимация", "общественное признание" при характеристике различных правовых вопросов, но до сих пор юристами исследуются преимущественно аспекты, связанные с правовой политикой, или аспекты, касающиеся разработки не только категорий права, но и государства. Между тем такое понимание легитимности, изучение преимущественно ее политического аспекта представляется неверным, ибо для всестороннего понимания вопросов сущности, формирования и действия права изучение юридического аспекта категории "легитимность" имеет ключевое значение.

<1> Завершинский К.Ф. Легитимность: генезис, становление и развитие концепта // Полис. 2001. N 2. С. 130.
<2> Исаев И.А. Легитимность и легальность в конституционном процессе // История государства и права. 2012. N 6. С. 2 - 6.

Но сначала необходимо ответить на вопросы, насколько корректно использовать эту категорию применительно не только к политике, власти, но и к правовой сфере и при этом насколько важной является эта характеристика, характеризует ли она природу, сущность позитивного права? Поэтому, прежде чем говорить о юридических аспектах категории "легитимность", необходимо раскрыть вопрос о легитимности применительно к сущности позитивного права. В современных работах, посвященных проблемам легитимности и легитимации власти, часто указывается о целесообразности употребления категории "легитимность" и применительно к праву. Так, С.А. Киреева указывает, что легитимность власти предполагает "логически необходимый вопрос о легитимности права, которое само является... инструментом социального управления" <3>. В ряде учебных и научных работ по общей теории права <4> есть указание на легитимность или близкие по смыслу категории "общезначимость", "общепризнанность" как на характеристику сущности права. Прежде всего, следует упомянуть работы, принадлежащие перу А.В. Полякова и Е.В. Тимошиной: "...общезначимость правовой нормы указывает на ее социально признанную ценностную природу (легитимность)... общеобязательность правовой нормы обусловлена прежде всего ее общезначимостью" <5>. А.В. Поляков дает следующее определение права: "...право следует определить как основанный на социально признанных и общеобязательных нормах коммуникативный порядок отношений, участники которого взаимодействуют путем реализации своих прав и обязанностей" <6>.

<3> Киреева С.А. Понятие и механизмы легитимации политических режимов // Правоведение. 1996. N 4. С. 25 - 30.
<4> Честнов И.Л. Правопонимание в эпоху постмодерна. СПб., 2002.
<5> Поляков А.В., Тимошина Е.В. Общая теория права. СПб., 2005. С. 331.
<6> Там же. С. 109.

При этом в отечественной юриспруденции при характеристике природы позитивного права в большинстве учебных пособий по теории государства и права о легитимности не упоминается, так как в них продолжает господствовать узконормативный подход, и, когда говорят о специфике права, обычно указывают на наличие санкций и государственного принуждения <7>. Такой подход, утвердившийся в середине тридцатых годов XX в., связан с фигурой Я. Вышинского, носит отпечаток идеологии и государственного режима указанного времени. Между тем как в классической дореволюционной русской правовой мысли, так и в современной научной литературе связь сущности позитивного права и принуждения вызывали обоснованную критику. Уместно, прежде всего, вспомнить Л.И. Петражицкого, который писал: "С точки зрения теории принуждения нормой права (x) является лишь такая норма, на случай отсутствия добровольного исполнения которой другая норма права (x1) предусматривает применение принудительных мер. Норма (x2) точно так же должна иметь дальнейшую санкцию соответствующего содержания - x3, за которой должна следовать санкция x4 и т.д. - до бесконечности" <8>. Таким образом, по мнению Петражицкого, происходит логический круг при попытке выведения сущности права через принуждение. Так же обстоятельно вопрос принуждения в праве освещается в ряде трудов зарубежных авторов. Так, Г. Дж. Берман отвечает на вопрос о соблюдении норм права следующим образом: "Ответ, который обычно дают на этот вопрос приверженцы инструментальной теории, сводится к тому, что люди соблюдают закон, потому что боятся принудительных санкций, которые в противном случае будут использованы правоприменяющей властью. Однако такой ответ никогда не был удовлетворительным. Исследования психологов показали, что в обеспечении подчинения правилам такие факторы, как доверие, честность, правдивость и чувство причастности, гораздо важнее принуждения. Именно тогда, когда праву доверяют и принудительные санкции не требуются, оно и становится эффективным: кто правит законом, тому незачем присутствовать повсюду со своим полицейским аппаратом" <9>. На проблему сущности и принуждения в праве указывал и современный социолог Ж. Карбонье, подвергая критике понимание права как норм, установленных государством. Ж. Карбонье говорит о недостаточности понимания специфики правовых норм через наличие властного принуждения. Он отмечает, что "этот критерий подкупает своей бюрократической (если не сказать детской) простотой" <10>. Недостатком указанного критерия, по мнению французского ученого, является то, что позитивистские концепции хотят найти в сфере правоприменения специфику правовых норм, между тем как задача состоит в поиске тех сущностных черт самого права, которые как раз и должны определить специфику его реализации <11>. А.В. Поляков справедливо отмечает: "...принуждение при этом выступает средством для достижения целей права, но не его онтологической сущностью" <12>. В работе "Общая теория права" он пишет: "Право, рассмотренное как социально оправданные притязания одних субъектов на исполнение другими своих правовых обязанностей, всегда психологически принудительно. Возможность же физического принуждения в праве ограничена и связана в первую очередь с определенными видами правонарушений. Что же имеется в виду, когда речь идет о возможности государственного принуждения в праве? Очевидно, что функционирование права само по себе с принуждением не связано. Реализация правомочий - основа права - есть сфера свободы индивидов и не может иметь принудительного характера. Иначе дело обстоит с обязанностями. Обязанности должны выполняться, так как этим обеспечиваются права субъектов. Неисполнение обязанности является антиправовым актом, антиценностью, вызывающей негативные эмоции и притязания на восстановление нарушенного права. Поэтому существует и логическая, и психологическая связь между неисполнением обязанности (правонарушением в широком смысле) и правовым принуждением, которое может носить и психологический, и непосредственно социальный, и государственно-организованный характер. Не является ли последняя разновидность правового принуждения единственно возможной и неотделимой от самого правового феномена? Отрицательный ответ связан с несколькими обстоятельствами. Как уже было отмечено, государственное принуждение не является необходимым условием функционирования права. Большинство норм большинством субъектов реализуются безо всякого государственного принуждения. Но, может быть, это определяется наличием угрозы такого принуждения в случае неисполнения возложенных обязанностей? Но такая ситуация далеко не всегда имеет место. Но и в том случае, когда речь идет об исполнении обязанностей, действительно под угрозой принуждения (например, уплата кабальных долгов государству) необходимо иметь в виду, что речь идет только об угрозе применения санкций в случае правонарушения и в этом смысле угроза, понуждающая к исполнению обязанностей, всегда носит психический характер. Психическое принуждение есть такое воздействие на сознание субъекта, которое заставляет его выбрать определенный вариант поведения" <13>. В настоящее время существуют различные подходы к сущности права. Ж. Карбонье, говоря о правовой природе социальной нормы, пишет о таком критерии, как серьезность вреда: "...серьезность вреда - вот что может образовать наиболее убедительный пример юридического" <14>. Профессор В.В. Лапаева, не соглашаясь с французским ученым, указывает на формальное равенство как на критерий правовой природы норм <15>. А.В. Поляков обосновывает, что "совокупность признаков права, раскрывающих его бытийственную структуру, и определяет его онтологический статус" <16>. Но несмотря на различные подходы, из вышеприведенных мнений ученых, которые не разделяют позитивистский подход к праву, очевидно, что санкционирование норм государством, обеспечение норм принудительной силой не является той главной чертой, которая смогла бы определить специфику сущности и реализации права.

<7> Демидов П.В. Частное правовое принуждение: историческая перспектива // История государства и права. 2006. N 2. С. 9 - 11.
<8> Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб., 2000. С. 221 - 222.
<9> Берман Г. Дж. Вера и закон: примирение права и религии. М., 1999. С. 18 - 19.
<10> Карбонье Ж. Юридическая социология. М., 1986. С. 165.
<11> Цит. по: Лапаева В.В. Социология права. М., 2000. С. 181.
<12> Поляков А.В. Общая теория права: Курс лекций. СПб., 2001. С. 193.
<13> Поляков А.В. Там же. С. 201 - 202.
<14> Карбонье Ж. Указ. соч. М., 1986. С. 174.
<15> Лапаева В.В. Социология права. М., 2000. С. 183.
<16> Поляков А.В. Там же. С. 169.

Говоря о сущности права в целом, следует сказать, что в отечественной теории государства и права в рамках позитивистского подхода этому вопросу был посвящен ряд фундаментальных работ, которые сформулировали взгляды на право в рамках нормативного подхода или, по меткому выражению В.С. Нерсесяна, "советского легизма" <17>; но следует заметить, что многие современные философские и правовые взгляды на данную проблематику значительно отличаются от работ этого периода. Так, в настоящее время в общественных науках произошел отход от парадигмы классической рациональности, которая, сформировавшись в период Просвещения, исходила из возможности обнаружить вневременные характеристики сущности объектов исследования. Г.В. Мальцев указывал, что "некоторое время юриспруденция искренне стремилась превратиться в чистую науку, но ничего из этого не вышло... дело в том, что ее предмет - право - имеет сложное онтологическое строение, включающее разнородные элементы, нормы и факты, материальные и идеальные комплексы явлений. Научная рациональность продуктивна там, где изучаются факты, предметы, материальные объекты, но она практически ничего не дает, когда речь идет о постижении норм, ценностей, идеальных объектов" <18>. Современные исследователи проблем сущности права справедливо указывают, что ответить на вопрос "Что есть право?" невозможно, просто выделив вневременную устойчивую совокупность свойств и качеств <19>, лишь окинуть взором историю права и выделить те черты, которые были ему присущи на всем протяжении развития <20>. Ответить на вопрос о сущности, или эйдосе права, указывает современный правовед А.В. Стовба, можно, лишь вводя временное измерение. Указанный автор делает вывод, что постметафизическая сущность права не есть совокупность отдельно взятых качеств, определяющих правовой характер какого-либо сущего, но то, что собирает и удерживает их вместе. Без этого изначально собирающего начала была бы невозможна никакая сущность в метафизическом смысле <21>. На вопрос, что же собирает право как целостность, существуют различные подходы, но, на наш взгляд, следует согласиться с мнением профессора Полякова, который указывает: "Право как целостность всегда есть действующее право... Важным элементом механизма действия права является субмеханизм его социально-правовой легитимации" <22>... "Эйдос права выражается в его структуре, представляющей собой коррелятивную связь правомочий и правообязанностей, конституируемых общезначимой и общеобязательной правовой нормой в процессе межсубъектной коммуникации... Эйдетический центр права заключается в правомочии; именно правомочие является той точкой, из которой расходятся лучи правового смысла, образующие эйдос права" <23>. Но чтобы право стало действующим, необходимым условием является его легитимность для субъектов правовых отношений, чтобы произошел процесс легитимации, признания закона.

<17> См., напр.: Байтин М.И. Сущность права (современное нормативное правопонимание на грани двух веков). Саратов, 2001; Лейст О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права. М., 2002.
<18> Мальцев Г.В. Социальные основания права. М., 2007. С. 75 - 76.
<19> См., напр.: Денисенко В.В. Модернизация общества и правовое регулирование // История государства и права. 2007. N 22. С. 2 - 4.
<20> Стовба А.В. О перемене сущности, или "Что есть" право в эпоху постметафизики // Правоведение. 2008. N 1.
<21> Стовба А.В. Там же. С. 32.
<22> Поляков А.В. Коммуникативная концепция права: вопросы теории. СПб., 2003. С. 15.
<23> Поляков А.В. Там же. С. 14.

Именно поэтому, на наш взгляд, следует признать именно легитимность, или общественное признание, сущностным (эйдетическим) признаком позитивного права. "Нормы становятся правовыми тогда, когда они объективно получают признание со стороны общества в качестве оснований для прав и обязанностей субъектов и реально их такими наделяют" <24>. Именно признание позитивного права является причиной его исполнения, наделяет его силой в правоотношении, ибо реализация закона исключительно по причине страха наказаний, так называемое маргинальное правомерное поведение, никогда не будет достаточным для достижения целей правового регулирования.

<24> Поляков А.В. Общая теория права. СПб., 2001. С. 194.

Литература

  1. Байтин М.И. Сущность права (современное нормативное правопонимание на грани двух веков). Саратов, 2001.
  2. Берман Г. Дж. Вера и закон: примирение права и религии. М., 1999. С. 18 - 19.
  3. Демидов П.В. Частное правовое принуждение: историческая перспектива // История государства и права. 2006. N 2. С. 9 - 11.
  4. Денисенко В.В. Модернизация общества и правовое регулирование // История государства и права. 2007. N 22. С. 2 - 4.
  5. Завершинский К.Ф. Легитимность: генезис, становление и развитие концепта // Полис. 2001. N 2. С. 130.
  6. Исаев И.А. Легитимность и легальность в конституционном процессе // История государства и права. 2012. N 6. С. 2 - 6.
  7. Карбонье Ж. Юридическая социология. М., 1986. С. 165.
  8. Киреева С.А. Понятие и механизмы легитимации политических режимов // Правоведение. 1996. N 4. С. 25 - 30.
  9. Лапаева В.В. Социология права. М., 2000. С. 183.
  10. Лейст О.Э. Сущность права. Проблемы теории и философии права. М., 2002.
  11. Мальцев Г.В. Социальные основания права. М., 2007. С. 75 - 76.
  12. Петражицкий Л.И. Теория права и государства в связи с теорией нравственности. СПб., 2000. С. 221 - 222.
  13. Поляков А.В. Общая теория права. СПб., 2001. С. 194.
  14. Поляков А.В. Коммуникативная концепция права: вопросы теории. СПб., 2003. С. 15.
  15. Поляков А.В., Тимошина Е.В. Общая теория права. СПб., 2005. С. 331.
  16. Стовба А.В. О перемене сущности, или "Что есть" право в эпоху постметафизики // Правоведение. 2008. N 1.
  17. Честнов И.Л. Правопонимание в эпоху постмодерна. СПб., 2002.