Мудрый Юрист

Этнорелигиозные основания федерализма 1

<1> Статья подготовлена на основе доклада автора на Международной научной конференции "Конституционализм и правовая система России: итоги и перспективы", посвященной 20-летию Конституции Российской Федерации (Москва, МГУ имени М.В. Ломоносова, юридический факультет; Московский государственный юридический университет имени О.Е. Кутафина (МГЮА), 26 - 28 ноября 2013 г.).

Редакция напоминает, что в публикуемых материалах авторы излагают исключительно свои позиции.

Ливеровский Алексей Алексеевич, научный руководитель юридического факультета Санкт-Петербургского государственного экономического университета, заведующий кафедрой конституционного права, доктор юридических наук, профессор.

В статье автор размышляет об этнорелигиозных основаниях федерализма и предлагает модернизировать идеологию заложенных в Конституции РФ правовых конструкций так, чтобы внесением изменений и дополнений в конституции и уставы субъектов Российской Федерации приблизить конституционную модель к реалиям конституционно-правовой действительности.

Ключевые слова: федерализм, этнорелигиозные основания, конституционная модель, национальный вопрос.

Ethnic-religion grounds for federalism

A.A. Liverovskij

Liverovskij Aleksej Alekseevich, Scientific Supervisor of the Law Faculty of St. Petersburg State Economic University, Head of the Chair of Constitutional Law, doctor of juridical sciences, professor.

The article concerns ethnic-religion grounds for federalism and proposes to modernize the ideology of constitutional legal constructions so that introduction of amendments to constitutions and charters of the subjects of the Russian Federation would adapt the constitutional model of the RF to the realias of the present situation.

Key words: federalism, ethnic-religion grounds, constitutional model, the issue of inter-ethnic relations.

В канун 20-летия Конституции Российской Федерации на многочисленных конференциях отмечали ее несомненные достоинства и сетовали на неудачи с реализацией конституционных положений. Интереснее и, может быть, продуктивнее, разобравшись в опыте отечественного конституционного развития, попытаться модернизировать (простите за модный термин. - А.Л.) идеологию заложенных в нее правовых конструкций так, чтобы внесением изменений и дополнений в конституции и уставы субъектов Российской Федерации приблизить нашу конституционную модель к реалиям конституционно-правовой действительности. Речь пойдет о нашей Федерации, о содержательной стороне проблемы национально-территориального устройства России. Путеводной звездой для авторских размышлений может стать знаменитое определение известного юриста Александра Александровича Белкина: "Любое неунитарное государство есть федерация".

  1. Исследуя развитие государственности на территориях Кавказа, профессор Гагик Арутюнян делает вывод о том, что как становление, так и стабильность конституционного государства связаны с уровнем конституционной культуры, возникающей и состоявшейся у этнической общности на определенной территории. В основе конституционной культуры, которую ученый определяет как "исторически сложившуюся, обогащенную опытом поколений и всего человечества определенную ценностную систему убеждений, представлений, правосознания", лежат этнические обычаи и традиции, моральные нормы, религиозные каноны, которые исполнялись и сохранялись как обязательные условия поведения для представителей определенной социальной общности <2>.
<2> Harutunian G.G. Constitutional culture: The lessons of history and the challenges of time. Yerevan, 2009.

Ценность этого вывода заключается в том, что соединяется уровень конституционализма с развитием правовой составляющей культуры этнического сообщества. При этом правовой режим, соответствующий конституционной культуре (назовем его правовым режимом с определенной (конкретной) этнорелигиозной спецификой), определяется в исторической ретроспективе нормами обычного права, сложившегося на территории проживания сообщества, и неотделимо связанными с ними нормами религиозного права. Автор подводит к мысли, что этническое сообщество может объективно претендовать на суверенную государственность только при достижении им определенного уровня конституционной культуры. Точнее, становление конституционного государства связывается с пассионарным толчком <3>, объективизация которого выражается в следующих критериях: конституционная культура конкретного этнического сообщества (народа) становится объединяющим фактором для всего населения территории, а этнорелигиозный режим, ей соответствующий, объявляется государственным, народ, проживающий на соответствующей территории, превращается в нацию <4>. Из этого рассуждения следует вывод, который имеет огромное политическое и даже философское значение: государствообразующим фактором является не кровная условно-этническая общность, а пассионарность ее конституционной культуры <5>.

<3> В свете терминологии Л.Н. Гумилева.
<4> В научной литературе и в современном российском законодательстве понятие "народ" употребляется в двух смыслах: как этническая общность и как надэтническое сообщество - субстрат публично-территориального образования. Например, в Конституции Республики Дагестан обозначены как "народ Дагестана" - субстрат субъекта Российской Федерации, так и "народы Дагестана" - национальные общности. В преамбуле Конституции Российской Федерации субстрат нашего государства определен как "многонациональный народ Российской Федерации". Сложнее дело обстоит с термином "нация", прошедшим "синусоидальную" эволюцию понимания от почти синонима "государства" (например, члены ООН - государства) через "нацию" как "титульную национальность" субъекта Федерации к современному пониманию термина - не как этническая, в узком смысле кровная, общность, а как историко-социальное образование, составляющее субстрат суверенного государства (о "нации" см., например: Хабриева Т.Я. Современные проблемы самоопределения этносов: сравнительно-правовое исследование. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, 2010).
<5> Поясню на примере: не русские (условно-этническая общность) создали Россию, а русская конституционная культура смогла объединить народы с их вероисповеданиями государственным правовым режимом.

Теперь о сохранении стабильности конституционного государства. Поскольку нации и даже народы современных государств многоэтничны и многоконфессиональны, то, естественно, существует проблема совместимости культур. Решение этой проблемы справедливо связывают с устойчивостью государственного режима, с сохранением территориальной целостности. Предлагаемая схема использования понятия конституционной культуры, выделение в ней правовой составляющей может помочь нам в определении направлений конституционного развития. Государственное преобладание титульной конституционной культуры, свойственное национальному государству, не должно исключать существование и развитие на его территории иных конституционных культур, имеющих иную этнорелигиозную основу. Напротив, для решения проблемы совместного бесконфликтного проживания этнических сообществ на территории уже состоявшегося государства необходимо не ограничиваться конституционными декларациями, а создавать правовые условия сохранения конституционных культур, не совпадающих с титульной. И если этнорелигиозные основы конституционных культур индуцируют особенные правовые режимы <6>, то государственный правовой режим, соответствующий титульной конституционной культуре, должен их объединять в единую государственную правовую систему. Только так можно обеспечить единство системы государственной власти, что, в свою очередь, дает возможность сохранить целостность государства. Стабильность же состоявшегося конституционного государства, предотвращение его распада зависит от того, насколько эффективна конституционная конструкция, направленная на сохранение этнорелигиозных режимов, соответствующих "младшим" конституционным культурам.

<6> Сохранение особых правовых режимов, соответствующих этнорелигиозным культурам, особенно важно для коренных малочисленных народов. В совокупности с сохранением среды их обитания эти факторы становятся условием выживания данных народов. Надо отметить, что в какой-то мере федеральное законодательство создает особые правовые режимы для коренных малочисленных народов (см. об этом: Кряжков В.А. Коренные малочисленные народы Севера в российском праве. М.: Норма, 2010).
  1. Перед творцами Конституции Российской Федерации стояла задача сохранить после развала СССР государственную целостность России в условиях разыгравшегося национального (и не только национального) сепаратизма. Понятно, что сложнейшая политическая ситуация требовала нахождения компромиссных решений. При этом на выборе привлеченных юридических конструкций безусловно сказалась въевшаяся в российскую государственность идеология решения советской властью национального вопроса. Использовав в качестве своей политики понятие "право наций (народов) на самоопределение" <7> для разрушения Российской империи, большевики стали заложниками его реализации. Определяя с 1918 г. собственное государственное устройство, пришедшая к власти корпорация стала предпринимать последовательные политические шаги к объединению публично-территориальных образований, возникших на территории развалившейся Российской империи. Однако разбуженное национально-политическое самосознание <8> и революционные амбиции национальных элит не позволили создать унитарное государство с автономией областей, как предлагал И.В. Сталин. Путь заключения договоров с состоявшимися к тому времени национальными республиками привел к созданию союза национальных государств - СССР с его искусственно определенными "нациями" - национальными общностями, на самом деле не вполне "созревшими" еще до суверенной государственности, и даже к установлению конституционного права сецессии для входящих в него республик. В действительности у большевиков было отчетливое понимание того, что развитие национальной государственности на частях Федерации может стимулировать национально-территориальную обособленность, ведущую к разрушению централизованного государства. Так, И.В. Сталин предупреждал, что, "организовывая" национальную государственность на внутренних территориях Федерации, центральная власть должна сознавать, что субъекты Федерации будут обладать так называемым потенциальным суверенитетом, т.е. при достижении определенного уровня развития национальной (или религиозной! - А.Л.) государственности в условиях конфликта с центром и/или ослабления федеральной власти возможно отделение субъекта Федерации от государства и образование на его основе суверенного государства. "Советские федералисты" постарались, чтобы развитие национальной государственности было сугубо формальным, избегая допущения на частях государства обособленных правовых режимов и подлинной самостоятельности в принятии решений.
<7> Данный тезис давал возможность "оседлать" национально-освободительные движения в борьбе с царской властью, подкрепляя "классовую идеологию". Отмечен в программе Российской социал-демократической рабочей партии (см.: Полный сборник Платформ всех русских политических партий. СПб.: ННШ, 1905). Далее тезис как основа политики разрабатывался в работах В.И. Ленина "Тезисы по национальному вопросу" (1913 г.), "О праве наций на самоопределение" (1914 г.).
<8> Подъем национального самоопределения народов Европы, вначале в этнокультурной форме, одновременно со снижением в европейских государствах влияния религиозного фактора на укрепление государственности отмечается с середины XIX в. Властители империй, опасаясь перехода подъема национальных культур в политическую плоскость, предпринимали меры, ограничивающие национально-культурное развитие этнических общностей. Так, с 1876 г. императорским указом употребление украинского языка в общественной сфере было запрещено, школы с преподаванием на украинском языке были закрыты.

Образование национально-территориальных автономий в РСФСР по существу ограничилось созданием символов автономии, а не действительной правовой самостоятельности, отражающей национально-правовые традиции соответствующих этнических сообществ. Значительное развитие национальных культур, безусловно, происходило, но оно было "дозволено" лишь в образовательной и "лингвистически-танцевальной" сфере. И выходы за ее пределы в политическое или правовое поле, попытки создания особых правовых режимов (как элементов развития национальной государственности) обозначались властью как национализм и жестко преследовались. Таким образом, хотя в доктринальном плане и СССР (на основе союза), и РСФСР (на основе автономии) считались видами федерации, фактически властным влиянием партийных органов был создан унитарный режим удержания от принятия самостоятельных решений публично-территориальными образованиями при абсолютной централизации государственной власти.

Сложившиеся в советское время имитации федерализма не могли не повлиять на конструирование конституционной модели 93-го года. При этом, как отмечалось выше, создатели Конституции Российской Федерации должны были блокировать те же вызовы, предполагающие распад России, что и большевики в 1917 - 1922 гг. Так же, как советские законодатели, декларируя национал-популистские высказывания о праве народов на суверенную государственность, политики 90-х установили весьма специфическое конституционное регулирование федеративных отношений, содержащее "многие неопределенности" и, по сути, повторяющее идеологию решения национального вопроса предыдущим режимом. Вспоминая известную поговорку, можно, переиначив ее, утверждать: "В молодые мехи было налито старое вино".

Решение национального вопроса Конституцией Российской Федерации ограничилось формальным выделением национально-территориальных субъектов Российской Федерации, прежде всего республик, с обозначением их даже национальными государствами, но с лишением их впоследствии решениями Конституционного Суда Российской Федерации государственного суверенитета <9>. При этом часть национально-территориальных субъектов Российской Федерации следует считать лишь условно национальными, поскольку определение титулов национально-территориальных субъектов Российской Федерации в формальном плане повторяло советскую волюнтаристскую схему "назначения" титульных наций. Повторялись и титульные условности, "размывающие" содержание понятия "национальной государственности". Например, на какой именно национальной культуре строится государственность в Кабардино-Балкарской Республике или в Республике Дагестан? <10> При этом конституционно-правовая специфика многонациональных и весьма различных социальных укладов республик не была актуализирована и не получила в дальнейшем отражение в их конституциях. Национальная государственность была воссоздана в рамках советской парадигмы национально-культурного развития в условиях унитарной централизации государственной власти. Конституционное разграничение предметов ведения и его реализация федеральным законодательством позволили с каждым годом уменьшать "шагреневую кожу" предметов ведения субъекта Российской Федерации и его полномочий по предметам совместного ведения и унифицировать правовые возможности субъектов Российской Федерации по принятию самостоятельных решений. Таким образом, была воссоздана федерация плохо атрибутированных национальных территорий, а не федерация этнических общностей <11>. То, во что вылился конституционный компромисс, мы расхлебываем уже 20 лет.

<9> Решения Конституционного Суда Российской Федерации не сняли полностью конституционных проблем, индуцируемых установлением титульных национальностей. Так, в Конституции Республики Татарстан (в редакции Закона Республики Татарстан от 22 июня 2012 г.) ст. 1 начинается со слов: "Республика Татарстан - демократическое правовое государство, объединенное с Российской Федерацией..." (! - А.Л.).
<10> Поясню: кабардинцы и балкарцы - две национальные группы с чрезвычайно различными традиционными укладами, а "Дагестан" не этническое, а географическое название.
<11> Близкие соображения высказываются в СМИ: "...основой федеративного государства должен стать союз не национальных территорий, а народов... Путь федерации народов - это будущее. Путь развития национальных территорий в России - это тупик" (Попов Г. Пять "точек роста" российской Конституции // Новая газета. 13.12.2013. N 140).
  1. Понятие конституционной культуры как основы "национальной государственности" естественно распространить на наши республики с их "почти государственным" статусом и конституциями. Профессор В.А. Кряжков справедливо утверждает: "В Российской Федерации нельзя не выделить конституционную культуру государственных образований с выраженным этническим компонентом, где названная культура, как отражает практика, находится под влиянием национальных обычаев и традиций" <12>.
<12> Кряжков В.А. Конституционная культура в зеркале правосудия Конституционного Суда Российской Федерации // Журнал конституционного правосудия. 2008. N 3.

Создатели Конституции Российской Федерации, определяя наше государство как светское, что абсолютно оправданно в европейской конституционной модели, и образуя национальные республики, должны были учесть, что национальные традиции и обычаи, составляющие конституционную культуру, чрезвычайно связаны с установлениями религий. Однако они, видимо, понадеялись на исторический опыт, обрушившийся на советский народ. Уже в первой Конституции РСФСР (1918 г.) было определено, что создано не просто светское, а государство с идеологией воинствующего атеизма, которая распространялась на все верования, исповедуемые народами бывшей Российской империи. Большевики, внедряя коммунистическую идеологию, решая проблемы удержания власти, боролись с религиозными организациями не только ради передела собственности, но с религией как источником обычаев, традиционного уклада народов, проживающих в разных частях нашей страны. Устоявшийся веками и имеющий в том числе религиозные корни жизненный уклад и характерный для определенной географической зоны порядок хозяйственной деятельности компактно проживающих социальных, этнических сообществ был опасен для революционеров, насаждавших новый экономический порядок, новое мировоззрение, основанное на разрушении права собственности, на воспитании ненависти между представителями разных сословий.

1990-е же стали годами возрождения или, точнее, выхода из тени этнорелигиозных правовых культур. В первую очередь это касается ислама, на российское распространение которого оказывало и оказывает сильное влияние зарубежный исламский фундаментализм. Обнаружилось, что представители этнических общностей не только великолепно танцуют народные танцы и сохраняют национальные одежды, но и руководствуются в личной и общественной жизни обычным правом, сложившимся в сообществе, нормами, намертво переплетенными с предписаниями исповедуемых религий.

Характерный пример - Республика Дагестан. Более тридцати этнических сообществ - народов Дагестана, более десяти направлений религий, более трех тысяч религиозных объединений (из них исламских - более двух тысяч). Некоторые группы населения руководствуются адатами - обычным правом, другие - шариатом (мусульманским правом). Споры разрешаются по факту либо в традиционных судах (судах адата), либо в шариатских судах, причем принятые решения могут расходиться в зависимости от нахождения джамаата <13> в том или ином этническом сообществе или в результате различных толкований ислама, которым руководствуется судья (кадий). На адаты влияли воззрения разных религий, но при кажущейся похожести дагестанских традиционных укладов можно утверждать, что не существует ни общего адата всего дагестанского народа, ни совокупности религиозных предписаний, которыми бы руководствовались все верующие Дагестана. При этом по факту на территории Республики Дагестана исторически сложилась конституционная культура совместного проживания <14> этнорелигиозных сообществ, правовое содержание которой не отражено в ее Конституции <15>. Эти сообщества характеризуются различными правовыми режимами, осуществляющими правовое воздействие на граждан России, проживающих в Республике Дагестан и идентифицирующих себя как членов того или иного этнорелигиозного сообщества. Это правовое воздействие, не всегда согласующееся с государственной правовой системой, имеет как территориальный, так и экстерриториальный характер. Сложившиеся правовые режимы сельских общин как этнорелигиозных сообществ лишь опосредованно связаны с территориями, а непосредственно зависят от религиозных воззрений и этнических обычаев его членов. Большинство жителей городов потеряли постоянную правовую связь с сельскими общинами, зато многие из них являются членами конфессиональных <16> общин и отчетливо идентифицируют себя в этническом плане. На бытовом уровне правовые нормы, связанные с шариатом и адатами, никогда не исчезали из социального применения.

<13> Джамаат - мусульманская община.
<14> Подробно об этом: Ливеровский А.А. Перспективы претворения шариата и адата в современной России. Материалы Всероссийской научно-практической конференции (26 - 27 сентября 2011 г.); Обеспечение единого правового пространства: мониторинг законодательства субъектов Российской Федерации. Махачкала, 2011.
<15> Конституция Республики Дагестан содержит лишь следующее декларативное утверждение: "Республика Дагестан признает и уважает национальную культуру и историческую самобытность народов Дагестана, создает условия для сохранения их культурных традиций". Сами же "правовые условия" в Конституции Республики Дагестан не прописаны.
<16> Понятие "конфессия" имеет два значения: вероисповедание; религиозное направление, течение, ответвление. Современный толковый словарь русского языка. СПб.: НОРИНТ, 2002.

Делая вид, что в России существует единая правовая система, не учитывая при государственном строительстве Федерации правовую составляющую этнорелигиозного фактора, мы создаем основу для все большего национального и религиозного размежевания. Сегодня поводом для выплеска экстремистской идеологии становятся неурегулированность этнорелигиозных отношений в рамках российской государственно-правовой системы. Во главу угла провокаторами ставится не нарушение государственной властью права на свободу совести, а невозможность для определенных групп населения легально сохранять традиционный этнорелигиозный уклад в семейных, наследственных отношениях, в отношениях личного статуса. Решением этой проблемы будет внесение изменений и дополнений в Конституцию Республики Дагестан, позволяющих легализовать существующие и вновь образуемые этнорелигиозные сообщества и соответствующие им правовые режимы.

  1. Современные научные представления соединяют в понятии федерализма принцип, форму государственного устройства и, наконец, определенный правовой режим <17>. Как правовой режим, федерализм обеспечивает объединение различающихся правовых режимов населения, индуцированных разделением по вертикали единой государственной власти в условиях ее территориальной организации. Традиционно форму государственного устройства связывают с территориальной организацией государственной власти - с образованием публично-территориальных образований. На территориях субъектов федерации согласно нормам и принципам конституций образуются правовые режимы, соответствующие установленному разграничению сфер общественных отношений. При этом в рамках определенных сфер органы власти публично-территориальных образований принимают самостоятельные решения.
<17> См. об этом: Умнова И.А. Конституционные основы современного российского федерализма. М.: Дело, 2000.

Исходя из первоначального смысла понятия федерации (foederatio), в том числе его конституционно-культурного смысла, как союза отдельных людских сообществ или организаций, предлагается уйти от территориальной основы их объединения. Определим субъект федеративных отношений не как публично-территориальное образование, а как сообщество людей, объединенных общим правовым режимом, в основании которого лежат определенные религиозные каноны и/или сложившееся в сообществе обычное право <18>. Естественной, опирающейся на традиционный уклад характеристикой такого федеративного субъекта должна стать самостоятельность в принятии решений выборными органами управления сообщества в определенных федеральным центром сферах общественных отношений.

<18> Этнорелигиозное сообщество может базироваться на определенной территории (как, например, сельский джамаат) или существовать экстерриториально (как, например, иудейская община в Махачкале), но критерием различения является не связанность с конкретной территорией, а определенный правовой режим.
  1. Реализовать такой "экстерриториальный федерализм" как форму внутреннего государственного устройства республики можно в Республике Дагестан. Субъектами его могут быть упомянутые выше этнорелигиозные сообщества. Члены сообществ - дагестанцы, определив для себя свою национальную идентичность и считая для себя не только необходимым, но и обязательным жить в укладе определенного этнорелигиозного режима, добровольно присоединяются к соответствующему сообществу. Членство в сообществе означает, что эта часть дагестанцев исповедует одни и те же религиозные воззрения и руководствуется вытекающими из них нормами и/или нормами конкретного вида обычного права. Разумеется, статус этнорелигиозного сообщества как субъекта федеративных отношений и возможный нормативный статус соответствующего режима должны быть установлены Конституцией Республики Дагестан. Конечно, имеются в виду не религиозные предписания, а нормы, регулирующие отдельные гражданско-правовые отношения. Следует отметить, что, например, в шариате есть как собственно правовые предписания, так и предписания "неправового" характера. В настоящее время, особенно в немусульманских государствах, сфера действия мусульманского права ограничивается гражданско-правовыми отношениями (вопросы брака, семьи, наследования, попечительства). К предписаниям "неправового" характера относятся так называемые социальные нормы: что можно и что нельзя есть, как относиться к старшим, как воспитывать детей, а также процедуры исполнения религиозных обрядов. Вводя понятие правового режима этнорелигиозного сообщества, мы имеем в виду исключительно правовые предписания религиозного права и нормы обычного права. При этом, разумеется, каждое этнорелигиозное сообщество характеризуется еще специфическим режимом "неправовых" предписаний.

В Конституцию Республики Дагестан должны быть внесены изменения и дополнения, в соответствии с которыми устанавливается возможность образования специфических субъектов федеративных отношений - этнорелигиозных сообществ, на членов которых распространяются особые правовые режимы.

Конституция Республики Дагестан должна определить сферы общественных отношений, регулирование которых может осуществляться отдельными нормами обычного или религиозного права. Это сферы общественных отношений, соответствующие предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации, определяемым ст. 72 Конституции Российской Федерацией (ч. "б", "ж", "к", "м"), а также предметам исключительного ведения этого субъекта Российской Федерации. Противоречия с конституционной доктриной светского государства в этом случае не усматривается. Речь идет не о признании религиозных правил источниками государственного права, не об исполнении функций органов государственной власти религиозными объединениями (что невозможно при статусе светского государства), а о создании такого государственного правового режима, который включил бы в себя различные правовые режимы, реально существующие на территории Республики.

В заключение приведу несколько, на мой взгляд, принципиальных соображений:

а) субъекты экстерриториальных федеративных отношений не должны целиком покрывать этническое пространство субъекта Российской Федерации, как публично-территориальные образования покрывают всю территорию субъекта Российской Федерации;

б) правовые споры по вопросам, отнесенным Конституцией Республики Дагестан к компетенции представительных органов этнорелигиозных сообществ, могут разрешать суды адата и шариата, действующие в медиаторном режиме <19>. Разрешение правовых споров по вопросам, выходящим за круг обозначенных предметов ведения, но урегулированным Конституцией Республики Дагестан, должно быть отнесено к полномочиям Конституционного Суда Республики <20>;

<19> Необходимо отметить, что по отношению к особым правовым режимам, обусловленным распространением ислама в пограничных областях России, православная монархия была весьма толерантна. На территориях компактного проживания мусульман легально действовали шариатские суды и суды адата. Их существование с выделенной компетенцией было включено в государственную законодательную систему (Свод законов Российской империи: В 5 т. / Под ред. И.Д. Мордухай-Болтовского. СПб., 1912).
<20> Представляется, что именно для конституционных судов республик особенно необходимо предлагаемое мной всенародное избрание судей.

в) членство граждан в зарегистрированных этнорелигиозных сообществах должно быть добровольным, но формально определенным (как это было при последней переписи населения - свою национальность каждый указывал, какую хотел). При этом член сообщества признает соответствующий правовой режим и обязуется руководствоваться уставом сообщества.

Настоящий материал имеет идейно-постановочный характер. Разумеется, предлагаемая доктринальная схема предполагает дальнейшую более детальную проработку. Для ее реализации требуется политическая воля ухода от традиционных схем и устаревшей идеологии. Представляется, что конституционалисты должны выступать с предложениями в ситуации, многим кажущейся безнадежной.

Литература

  1. Хабриева Т.Я. Современные проблемы самоопределения этносов: сравнительно-правовое исследование. М.: Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, 2010.
  2. Кряжков В.А. Коренные малочисленные народы Севера в российском праве. М.: Норма, 2010.
  3. Попов Г. Пять "точек роста" российской Конституции // Новая газета. 13.12.2013. N 140.
  4. Кряжков В.А. Конституционная культура в зеркале правосудия Конституционного Суда Российской Федерации // Журнал конституционного правосудия. 2008. N 3.
  5. Кряжков В.А. Перспективы претворения шариата и адата в современной России. Материалы Всероссийской научно-практической конференции (26 - 27 сентября 2011 г.); Обеспечение единого правового пространства: мониторинг законодательства субъектов Российской Федерации. Махачкала, 2011.
  6. Умнова И.А. Конституционные основы современного российского федерализма. М.: Дело, 2000.