Процессуальные проблемы применения института условно-досрочного освобождения от отбывания наказания

Барыгина А.А., кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовно-процессуального права Уральского филиала Российской академии правосудия.

В статье обсуждаются проблемные вопросы, связанные с процедурой рассмотрения ходатайств об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания осужденными. В частности, анализируются проблемы оценки судом сведений, представленных осужденными и ФСИН, возможность представления альтернативных сведений от общественных организаций, проблемы обеспечения права на защиту.

Ключевые слова: рассмотрение ходатайств об условно-досрочном освобождении от наказания, право на защиту осужденных.

In the article the problem questions connected with procedure of consideration of petitions for a conditional early release from serving of punishment by the condemned are discussed. In particular author analyzed problems of assess information by court presented by condemned and Federal Penitentiary Service, possibility of presentation to alternative data from public organizations, problems of ensuring the right of protection.

Key words: considerate petition of conditional early release from punishment, the right to protection of the condemned.

По итогам круглого стола, состоявшегося 28 сентября 2012 г. представители ФСИН РФ и Генпрокуратуры РФ признали, что институт условно-досрочного освобождения от отбывания наказания (далее - УДО) давно нуждается в реформировании, но подчеркнули, что для начала изменений нужна новая законодательная база. Несмотря на то что прошло уже более года, на законодательном уровне не предпринято никаких попыток реформирования данного института.

4 апреля 2013 г. было принято распоряжение Правительства РФ N 517-Р, которым была утверждена Государственная программа "Юстиция". Данная Программа предусматривает реформирование всей уголовно-исполнительной системы в 3 этапа. На первом этапе планировалось внести изменения в нормативно-правовые акты, регулирующие институт УДО.

Как представляется, сегодня назрела необходимость разрешить многие проблемы законодательного регулирования и применения данного института.

Согласно ч. ч. 1 и 3 ст. 79 УК РФ основанием для УДО осужденного, отбывающего наказание, является признание его судом не нуждающимся в полном отбывании наказания для своего исправления и фактическое отбытие указанной в законе части наказания <1>. Таким образом, указанная норма не говорит о том, что осужденный должен доказать в ходе судебного заседания, что он полностью исправился, достаточно будет представить доказательства, что осужденный встал на путь исправления. Однако закон, к сожалению, не устанавливает, какое именно значение при разрешении вопроса об УДО могут иметь различные обстоятельства, свидетельствующие о том, что осужденный встал на путь исправления. Именно судье предоставлено право в каждом конкретном случае решать, достаточны ли сведения, содержащиеся в ходатайстве и в иных материалах, для признания осужденного не нуждающимся в полном отбывании назначенного судом наказания и подлежащим условно-досрочному освобождению.

В связи с этим мы имеем различную судебную практику, складывающуюся при разрешении ходатайств осужденных и их адвокатов. Так, постановлением Элистинского городского суда Республики Калмыкия был условно-досрочно освобожден от отбывания наказания М., осужденный по п. "б" ч. 2 ст. 131 УК РФ, со ссылкой на то, что он отбыл более половины срока назначенного наказания, положительно характеризуется, имеет 2 поощрения. Однако Яшкульский районный суд Республики Калмыкия отказал в удовлетворении ходатайства об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания С., осужденному по ч. 1 ст. 105 УК РФ, имевшему 11 поощрений, не имевшему взысканий, привлекавшемуся к труду по месту отбывания наказания, положительно характеризовавшемуся администрацией ИТУ. При этом в постановлении суда было указано, что указанные обстоятельства свидетельствуют лишь о начальных признаках исправления осужденного <2>.

Изучение нами уголовных дел показало, что имеется множество случаев, когда суды отказывали в удовлетворении ходатайства об УДО, абсолютно не основывая решение на законе, мотивируя свой отказ тяжестью и повышенной общественной опасностью совершенного преступления, непризнанием осужденным вины, кратковременностью его пребывания в исправительном учреждений <3>.

В связи с приведенными примерами весьма интересным выглядит предложение, высказанное Председателем правления Межрегиональной общественной организации содействия защите гражданских прав "Справедливость" А. Столбуновым, предложившим сделать механизм УДО автоматическим. По его мнению, заключенный должен выйти на свободу по истечении положенного срока, при условии, что, отбывая наказание, он не совершил ничего преступного, такого, что входит в компетенцию правоохранительных органов <4>. На наш взгляд, отсутствие единообразия судебной практики по вопросам УДО, а иногда и полярность судебных решений приводят к таким крайним высказываниям. Закрепление подобных идей на законодательном уровне нарушит принцип справедливости назначения и реализации наказания. Кроме того, институт УДО был и остается стимулом для того, чтобы в местах лишения свободы не было всевозможных конфликтов, нарушений условий режима, любых проявлений агрессии. Сделать применение данного института автоматическим означало бы в том числе лишить человека стимула переоценить свое поведение и стремиться своей непосредственной деятельностью доказать, что он встал на путь исправления.

Анализ судебной практики также показывает, что лица, заключенные под стражу до вынесения приговора, фактически лишаются права на УДО. Большую часть наказания осужденные в этом случае отбывают в следственных изоляторах из-за длительного разбирательства дела. В соответствии со ст. 390 УПК РФ и ст. 7 УИК РФ временем начала отбытия наказания является дата вступления приговора в законную силу. После постановления приговора осужденные также лишаются права заявить ходатайство об УДО, если приговор обжалуется в апелляционном порядке кем-либо из участников.

Анализ норм законодательства позволяет сделать вывод, что если срок содержания под стражей в качестве меры пресечения будет достаточен для УДО, то после вступления приговора в законную силу осужденный вправе сразу же по прибытии в исправительное учреждение, в которое он направлен отбывать наказание, обратиться с соответствующим ходатайством в суд. Однако фактически данная категория осужденных лишена возможности получить положительное решение суда об условно-досрочном освобождении. Так, весьма сомнительно, что лицо, содержащееся под стражей, прибыв в колонию до истечения нескольких месяцев срока наказания, может воспользоваться своим правом на УДО, в связи с тем что администрация колонии не имеет возможности сделать вывод о том, что собой представляет осужденный и встал ли он на путь исправления. В следственных изоляторах отсутствует возможность трудиться, участвовать в культурной и общественной жизни, в секциях дисциплины и порядка, которые организованы в некоторых колониях. Суд, вынося свое решение, должен его обосновывать представленными сторонами доказательствами, которые исходя из складывающейся ситуации сложно будет представить. Именно поэтому бывший политзаключенный адвокат М. Трепашкин на вопрос корреспондента "Российского правового журнала" о том, каким заключенным тяжелее всего получить условно-досрочное освобождение, ответил: "Самое тяжелое получить УДО осужденным, совершившим преступления малой и средней степени тяжести. Им отказывают, говорят: "Мало изучен за отсиженный срок". В результате человек сидит до "звонка". Это незаконно, поскольку в ст. 79 УК РФ четко установлен срок возможного условно-досрочного освобождения" <5>.

Таким образом, несмотря на то, что данная категория осужденных, как правило, составляет меньшую опасность для общества, налицо прямое ограничение их прав.

О роли администрации ИТУ при решении вопроса об УДО осужденных следует сказать отдельно. Так, представители ФСИН 28 сентября 2012 г. на круглом столе в Общественной палате сделали заявление о том, что Федеральная служба исполнения наказаний не имеет решающего слова при рассмотрении вопроса об УДО для заключенных, и привели следующую статистику: за первое полугодие 2012 г. по УДО вышли около 4 тысяч человек, которые, по мнению ФСИН, должны были остаться отбывать наказание. В то же время около 9 тысяч заключенных, имевших положительные характеристики и многочисленные поощрения от администрации колонии, суд оставил за решеткой <6>.

Тем не менее ни для кого не секрет, что заключенный в период отбытия наказания полностью находится под контролем и надзором администрации, и, исходя из личных отношений с начальником отряда, другими надзирающими, складывается его личное дело и итоговая характеристика. Кроме того, сейчас уровень коррупции в учреждениях ФСИН настолько высок, что доверие к институту УДО находится на крайне низком уровне. Об этом свидетельствует случай, который произошел на территории колонии г. Копейска Челябинской области 24 ноября 2012 г. Заключенные взобрались на одну из вышек и разместили плакат с надписью: "Помогите, люди!". Бунтующие требовали ослабить режим содержания и жаловались на поборы. Уполномоченный по правам человека в РФ Владимир Лукин, комментируя данную ситуацию на пресс-конференции, состоявшейся 30 ноября, заявил, что в колониях действительно нарушают права граждан. Во время проверки он получил доказательства поборов в Копейской колонии, где решение об УДО стоит 40 - 60 тысяч рублей. По словам В. Лукина, документы, подтверждающие вымогательства со стороны администрации колонии, были переданы в следственные органы и прокуратуру Челябинской области. По итогам проверки было возбуждено уголовное дело в отношении начальника Копейской колонии N 6 Дениса Миханова, которому предъявлено обвинение в превышении должностных полномочий по 10 эпизодам.

Именно поэтому среди ученых и практиков звучат предложения минимизировать роль тюремного ведомства при решении вопроса об УДО. Так, высказываются предложения в суд представлять не характеристику, а личное дело заключенного, исключить участие представителя колонии в судебном заседании. Дальше всех в решении этого вопроса пошел А. Столбунов, предложивший вообще исключить ФСИН из числа лиц и структур, имеющих отношение к решению вопроса об УДО.

Однако мы решение этой ситуации видим в другом аспекте. Именно на администрацию ИТУ возложены обязанности по контролю за поведением осужденных в период отбытия наказания. И исключать представленные ей документы из судебного разбирательства, действуя по принципу "паршивая овца все стадо портит", не следует. У суда должна быть возможность объективно оценить материалы и решить вопрос о возможности применения института УДО.

При разрешении вопроса об УДО действительно не все зависит от мнения администрации ИТУ. Судами также учитывается мнения прокурора. Тем не менее необходимо отметить, что прокурор не изучает личность осужденного и, как правило, в судебном заседании видит его впервые. Свои выводы он делает исходя из анализа представленного в суд материала, в том числе и администрацией колонии. В нашей практике был случай, когда прокурор в судебном заседании сделал замечание представителю администрации ИТУ вследствие того, что у осужденного не было в течение 3 лет пребывания в колонии ни поощрений ни взысканий, несмотря на то что в предыдущем месте отбывания наказания заключенный получил 2 взыскания и 12 поощрений за 8 лет пребывания. Как отметил прокурор: "Складывается впечатление, что Вам вообще неизвестно, что М. отбывает наказание в Вашей колонии уже третий год".

В ст. 15 УПК РФ закреплен принцип состязательности, который является общим для всего уголовного судопроизводства. Однако реализация данного принципа ограничена в стадии исполнения приговора. У осужденного и его адвоката фактически отсутствует возможность собрать и представить характеризующий заключенного материал по месту отбывания наказания. Характеристики личности с места работы и места жительства, которые представляются в суд, не содержат в себе достоверных сведений о личности осужденного на момент рассмотрения ходатайства. Время, проведенное в исправительном учреждении, безусловно, влияет на личность, на тип характера, отношение к обществу, семье. Что могут сказать соседи и коллеги по работе об осужденном по истечении нескольких лет, когда они с ним не только не общались, но даже и не виделись?

В советский период времени государства Российского до 1930 г. были организованы наблюдательные комиссии по изучению личности заключенных. Члены этих комиссий занимались обследованием содержания осужденных в местах лишения свободы, знакомились с личными делами заключенных и другими материалами на них, в том числе давали заключение по вопросам условно-досрочного освобождения осужденного. Некоторые аспекты данного положительного опыта были восприняты и в наше время.

18 июня 2008 г. в России вступил в силу Федеральный закон "Об общественном контроле за обеспечением прав человека в местах принудительного содержания и о содействии лицам, находящимся в местах принудительного содержания". После издания Закона к январю 2009 г. в большинстве регионов были сформированы общественные наблюдательные комиссии, и многие из тех, кто последовательно занимался защитой прав заключенных, вошли в их состав. На наш взгляд, этому органу может быть предоставлено право на исследование личности заключенного и дачу заключения о возможности УДО наравне с заключением прокурора и характеристикой ИТУ. В связи с этим необходимо членам наблюдательных комиссий предоставить право не только запрашивать интересующие сведения, но и знакомиться с личными делами заключенных. Кроме того, в целях реализации принципа состязательности в суд, по нашему мнению, также может быть представлена характеристика осужденного, полученная от членов его отряда.

Изучение дел указанной категории показывает, что, наряду с характеристикой личности, администрация некоторых ИТУ представляет психологические справки и психологические заключения, что является безусловно положительным моментом для создания полной картины у суда, нужно ли освобождать обратившегося с ходатайством человека условно-досрочно. Однако такие примеры крайне редки. На сегодняшний день в каждом исправительном учреждении имеется должность психолога, поэтому для представления данных материалов в суд отсутствуют какие-либо препятствия. На наш взгляд, данную положительную практику следует сделать всеобщей.

Дополнительно следует также поговорить о предоставлении права на юридическую помощь при разрешении ходатайств об условно-досрочном освобождении. В ч. 2 ст. 48 Конституции РФ и ст. 16 УПК РФ закреплена возможность подозреваемым и обвиняемым в совершении преступления пользоваться помощью защитника-адвоката, в том числе в случаях, прямо указанных в законе, бесплатно. При этом им предоставляется защитник, работа которого оплачивается за счет государства. Если исходить из состава субъектов, которым УПК РФ дает возможность пользоваться помощью защитника, и буквального толкования понятия "функция защиты" в уголовном судопроизводстве, мы видим, что защитник может быть предоставлен только для разрешения вопроса о виновности и назначения наказания, а также при обжаловании приговора, так как понятие "защита" в узком смысле связано с предъявленным обвинением, о чем в стадии исполнения приговора уже речи не идет. Именно поэтому в ч. 4 ст. 399 УПК РФ предусмотрено право осужденного воспользоваться помощью адвоката, а не защитника. Тем не менее, на наш взгляд, действие ч. 1 ст. 51 УПК РФ, как общей нормы, закрепляющей отправные начала уголовного судопроизводства, должно распространяться и на деятельность в стадии исполнения приговора. Судам до назначения судебного заседания следует решить вопрос, нуждается ли осужденный в помощи адвоката, взяв с него соответствующее письменное заявление. При рассмотрении ходатайств осужденных, указанных в ч. 1 ст. 51 УК РФ, участие адвоката, на наш взгляд, является обязательным, что вытекает из ч. 1 ст. 48 Конституции РФ, гарантирующей каждому право на получение квалифицированной юридической помощи. Здесь следует признать положительной практику Челябинского областного суда, отменившего в кассационном порядке постановление Саткинского городского суда от 24 мая 2010 г. в отношении А.А.И., который, имея диагноз "олигофрения в степени легкой дебильности", не был обеспечен адвокатом при разрешении вопроса об условно-досрочном освобождении <7>.

Все вышесказанное свидетельствует, что институт условно-досрочного освобождения от отбывания наказания давно нуждается в реформировании, а в данной статье освещен только ряд проблем, которые предстоит решать государству на современном этапе.

Список использованной литературы

1. Обзор судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда Республики Калмыкия // http://vs.kalm.sudrf.ru/ modules.php?name= docum_sud&id=51 (07.02.2013).
2. Обобщение практики рассмотрения судами Челябинской области ходатайств об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания от 07.09.2011 // http://www.chel-oblsud.ru/ index.php?html= reviews_on_criminal_ cases&mid=136 (07.10.2013).
3. Зимбовский А. Интервью с адвокатом М. Трепашкиным. Как освободиться по УДО? // Российский тюремный журнал: http://www.zashita-zk.org/ reference/8247E33/ 1260515255.html (05.09.2013).