Мудрый Юрист

О некоторых вопросах принудительного исполнения решений третейских судов

М.А. Рожкова, кандидат юридических наук, заместитель генерального директора консалтинговой группы "Содействие".

Анализ практики арбитражных судов по рассмотрению дел о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда позволяет сделать вывод о наличии целого ряда вопросов, требующих разрешения.

Сложности формирования правильной судебно-арбитражной практики можно объяснить и несовершенством Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации и Федерального закона "О третейских судах в Российской Федерации" (далее - Закон о третейских судах), и достаточно критическим отношением судей арбитражных судов к решениям третейских судов, и непониманием роли третейских судов и третейского разбирательства.

Пунктом 1 статьи 11 Гражданского кодекса Российской Федерации предусмотрено, что судебная защита нарушенных или оспоренных гражданских прав осуществляется в соответствии с установленной процессуальным законодательством подведомственностью дел судом общей юрисдикции, арбитражным судом или третейским судом.

Законодательное решение об отнесении третейских судов к органам, уполномоченным осуществлять защиту нарушенных и оспоренных гражданских прав, породило дискуссию относительно проблемы соотношения компетенции государственных судов и третейских судов в Российской Федерации. Обозначились две позиции, которые можно рассматривать как диаметрально противоположные.

Сторонники первой из них высказывали точку зрения, согласно которой "внутренние" третейские суды занимаются деятельностью, в определенной мере сходной с оказанием платных юридических услуг, которая должна "эффективно контролироваться" государственными судами. Признавалось, что в случае, когда одна из сторон третейского соглашения (при действительности этого соглашения) возражает против рассмотрения спора в третейском суде, последний автоматически теряет компетенцию по рассмотрению спора. В этом случае отказ государственного суда в рассмотрении спора, по мнению сторонников данной позиции, должен рассматриваться в качестве нарушения права истца на правосудие. Эта позиция имела определенное влияние на судебно-арбитражную практику: в частности, арбитражными судами допускался односторонний отказ от третейского соглашения.

КонсультантПлюс: примечание.

Постановление ВС РФ от 24.06.1992 N 3115-1 "Об утверждении Временного положения о третейском суде для разрешения экономических споров" утратило силу в связи с принятием Федерального закона от 24.07.2002 N 102-ФЗ "О третейских судах в Российской Федерации".

Указанная точка зрения критиковалась в литературе <*>. Несогласие с ней высказал и Президиум Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации: в постановлении по конкретному делу он указал на ошибочность позиции, согласно которой в случае возражений одной из сторон против рассмотрения спора в третейском суде, несмотря на действительное третейское соглашение, третейский суд автоматически теряет компетенцию на рассмотрение спора. Такая позиция была признана Президиумом противоречащей статье 23 действовавшего в тот период АПК РФ (1995 года) и статьям 2, 3, 8 Временного положения о третейском суде для разрешения экономических споров <**>.

<*> См., напр.: Комаров А.С. Основополагающие принципы третейского суда // Вестник ВАС РФ. 2001. N 4. С. 87 - 94; Муранов А.И. Действительное третейское соглашение и проблема прекращения производства по делу в российском государственном суде // Законодательство. 2002. N 10. С. 65.
<**> Постановление Президиума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 27.11.01 N 1293/01 // Вестник ВАС РФ. 2002. N 5. С. 85 - 86.

Вторая позиция по этому вопросу отличается другой крайностью: признается, что третейский суд, как и государственный суд, "несомненно осуществляет правосудие, а не оказывает сторонам "юридические услуги" <*>. При этом подчеркивается, что третейские суды не являются государственными судами, не входят в государственную судебную систему (и, более того, по своей природе не могут составлять какой-либо единой системы), не имеют вышестоящих судебных инстанций. Справедливости ради надо отметить, что сторонники второй позиции не склонны рассматривать третейские суды как некий аналог государственного правосудия. Иными словами, ими признается, что третейские суды по роду своей деятельности осуществляют нечто вроде "негосударственного правосудия".

<*> Комментарий к Федеральному закону "О третейских судах в Российской Федерации" / Отв. ред. А.Л. Маковский, Е.А. Суханов. М.: Статут, 2003. С. 7.

Думается, что, как и первая, вторая трактовка природы третейского разбирательства также является юридически некорректной в силу следующего.

Наряду с законодательной и исполнительной властью судебная власть рассматривается как самостоятельная сфера публичной (государственной) власти. Судебная власть представляет собой совокупность полномочий по осуществлению правосудия, то есть полномочий по рассмотрению конституционных, гражданских, административных и уголовных дел в порядке, установленном законодательством о судопроизводстве (ст. 118 Конституции Российской Федерации). Таким образом, правосудие является формой государственной деятельности; осуществлять такую деятельность могут только специально созданные государственные учреждения - государственные суды, составляющие в совокупности судебную систему.

Третейские суды, как известно, в государственную судебную систему не входят и, следовательно, не могут осуществлять правосудия, являющегося, как было сказано выше, прерогативой государственных судов.

Вместе с тем третейский суд наравне с государственным судом уполномочен рассматривать (за определенными изъятиями) споры, возникающие из гражданских правоотношений, осуществляя защиту нарушенных или оспоренных гражданских прав (п. 1 ст. 11 ГК РФ, п. 2 ст. 1 Закона о третейских судах). Обращение к третейскому суду за защитой нарушенных и оспоренных прав не противоречит Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод или Конституции Российской Федерации. И напротив, ограничение возможности частных лиц по использованию указанного вида судебной защиты (при юридической действительности третейского соглашения) не будет соответствовать конвенционному и конституционному положениям о праве на судебную защиту гражданских прав.

Третейский суд, осуществляющий судебную защиту гражданских прав, представляет собой альтернативу государственному суду. При этом нельзя не согласиться с мнением, что к альтернативной форме разрешения споров следует относиться как к системе, которая существует параллельно с правосудием и при этом не заменяет и не может заменить правосудие, не преграждает доступ к нему.

Между тем юридическая сила судебных актов, выносимых государственным, и в частности арбитражным, судом, значительно отличается от юридической силы решений, выносимых третейским судом.

Судебные акты арбитражного суда имеют общеобязательную силу и подлежат принудительному исполнению на основании исполнительного листа (статьи 16, 318 АПК РФ). Решения третейского суда обязательны для исполнения только лицами, являющимися сторонами третейского разбирательства, а для целей его принудительного исполнения требуется прежде всего получить определение компетентного (в данном случае - арбитражного) суда о выдаче исполнительного листа (ст. 45 Закона о третейских судах).

Порядок производства по делам о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда определен в параграфе 2 главы 30 АПК РФ (статьи 236 - 240), отдельные положения содержатся также в статьях 45 - 46 Закона о третейских судах.

Необходимость обращения в арбитражный суд с заявлением о выдаче исполнительного листа возникает в случаях, когда сторона третейского разбирательства не исполнила добровольно в установленный срок вынесенное третейским судом решение. В этом случае сторона, в пользу которой вынесено решение третейского суда, не имея возможности иным образом принудить противную сторону к исполнению решения третейского суда, обращается в арбитражный суд с соответствующим заявлением. Требования к заявлению о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда установлены статьей 237 АПК РФ.

Арбитражный суд при рассмотрении указанного заявления проверяет вынесенное третейским судом решение на его соответствие требованиям, предъявляемым к третейскому разбирательству (ч. 2 ст. 239 АПК РФ).

Отказать в выдаче исполнительного листа арбитражный суд вправе в том случае, если сторона, против которой вынесено решение, представит надлежащие доказательства:

недействительности третейского соглашения (п. 1 ч. 2 ст. 239 АПК РФ);

ненадлежащего извещения стороны об избрании третейских судей или о третейском разбирательстве (п. 2 ч. 2 ст. 239 АПК РФ);

вынесения решения третейского суда по спору, не предусмотренному условиями третейского соглашения или не подпадающему под него или содержащего постановления по вопросам, выходящим за пределы третейского соглашения (п. 3 ч. 2 ст. 239 АПК РФ);

несоответствия состава третейского суда или процедуры третейского разбирательства соглашению сторон или федеральному закону (п. 4 ч. 2 ст. 239 АПК РФ) либо того, что решение не стало обязательным для сторон третейского разбирательства, отменено или приостановлено компетентным судом (п. 5 ч. 2 ст. 239 АПК РФ).

Установив отсутствие доказательств нарушений, поименованных в части 2 статьи 239 АПК РФ, арбитражный суд обязан проверить допустимость рассмотрения данного конкретного спора третейским судом в соответствии с федеральным законом (п. 1 ч. 3 ст. 239 АПК РФ).

При этом арбитражный суд должен исходить из того, что третейские суды могут рассматривать только споры, возникающие из гражданских правоотношений, как они определены в пункте 1 статьи 2 ГК РФ. Третейские суды не вправе рассматривать, в частности, дела, возникающие из административных и иных публичных правоотношений, дела о несостоятельности (банкротстве), дела об установлении фактов, имеющих юридическое значение, и т.д.

Компетенцию третейских судов не следует определять чересчур узко. Так, нельзя распространять правила статьи 248 АПК РФ, предусматривающей исключительную компетенцию арбитражных судов Российской Федерации по делам с участием иностранных лиц, на третейские суды <*>. Нормы названной статьи запрещают заключать пророгационные соглашения, то есть устанавливающие компетенцию иностранных государственных судов по указанным спорам. К третейским судам эти нормы отношения не имеют и не препятствуют передаче упомянутых в статье 248 АПК РФ споров в третейский суд.

<*> См. об этом: Комаров А.С. Международный арбитраж в России // ЭЖ-Юрист. 2004. N 12. С. 9.

В том случае, если рассмотрение спора третейским судом допускается федеральным законодательством, арбитражный суд проверяет отсутствие нарушений решением третейского суда основополагающих принципов российского права (п. 2 ч. 3 ст. 239 АПК РФ).

Используемая в статье 239 АПК РФ формулировка "основополагающие принципы российского права" является весьма неясной и оставляет очень широкий простор для судебного усмотрения и, к сожалению, для судебных ошибок.

В литературе термин "основополагающие принципы российского права" толкуется по-разному. Одни авторы считают, что к названным принципам следует относить принципы законности, конфиденциальности, независимости, беспристрастности, диспозитивности, состязательности и равноправия сторон, установленные в статье 18 Закона о третейских судах, а также принципы гражданского права (неприкосновенность собственности, свобода договора, диспозитивность, запрет на злоупотребление правом и др.) <*>. Другие утверждают, что под основополагающими принципами российского права следует понимать принципы как процессуального, так и материального права, однако прежде всего это конституционные принципы, обеспечивающие основы конституционного строя, права и свободы человека и гражданина, а также судебную власть в Российской Федерации <**>.

<*> См.: Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Отв. ред. М.С. Шакарян. М.: Велби; Проспект, 2003. С. 544.
<**> См.: Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. Г.А. Жилина. М: Велби, 2003. С. 598.

Многие правоведы отождествляют понятия "основополагающие принципы российского права" и "публичный порядок". Так, В.Ф. Яковлев признает тождество понятий "публичный порядок" и "основополагающие принципы российского права" <*>. В.В. Витрянский полагает, что нарушение основополагающих принципов российского права должно толковаться как нарушение публичного порядка <**>.

<*> Яковлев В.Ф. Новое процессуальное законодательство о разрешении экономических споров // Хозяйство и право. 2003. N 2. С. 14.
<**> Витрянский В.В. Новый Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации и вопросы третейского разбирательства // Третейский суд. 2003. N 3. С. 53.

Анализ сформировавшихся в теории подходов к содержанию понятия "основополагающие принципы российского права" позволил О.Ю. Скворцову сделать вывод о том, что все существующие точки зрения сегодня могут быть условно разбиты на пять групп. Под основополагающими принципами российского права понимают: во-первых, публичный порядок, во-вторых, конституционные принципы, в-третьих, основы правопорядка, в-четвертых, принципы права, в-пятых, "исходные принципы права, определяющие его сущность". Причем, как подчеркивает О.Ю. Скворцов, пятая категория имеет лишь терминологическое отличие от четвертой категории <*>.

<*> Скворцов О.Ю. О подходах к понятию "основополагающие принципы российского права" // Третейский суд. 2004. N 1. С. 74.

Таким образом, говорить о сложившемся представлении о содержании понятия "основополагающие принципы российского права" сегодня явно преждевременно. Однако нельзя не отметить, что в любом случае из смысла положений АПК РФ не следует, что арбитражный суд должен заниматься проверкой правильности применения третейским судом норм материального и процессуального права, то есть осуществлять функции вышестоящей инстанции по отношению к третейским судам.

Часть 4 статьи 239 АПК РФ допускает, что основания к отказу в выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения международного коммерческого арбитража могут содержаться в международных договорах, участником которых является Российская Федерация, и в Федеральном законе о международном коммерческом арбитраже.

Одним из главных отличительных признаков дел о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда является отсутствие правового спора - спор уже разрешен третейским судом. В силу этого арбитражный суд не осуществляет проверку правильности вынесенного третейским судом решения в качестве вышестоящей инстанции (и, в частности, правильность данной третейским судом оценки доказательств, правильность применения норм материального права и т.д.), а лишь проверяет соблюдение требований, специально поименованных в законе (ст. 239 АПК РФ), не выходя за пределы этой проверки. В силу сказанного определенно диссонансом звучат утверждения о том, что арбитражный суд осуществляет "судебный контроль за решениями третейских форумов" <*>.

<*> Комментарий к Арбитражному процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. В.Ф. Яковлева, М.К. Юкова. М.: Городец-издат, 2003. С. 632.

Непонимание судьями природы производства о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда приводит к тому, что заявление о выдаче исполнительного листа рассматривается как исковое заявление, лицо, ходатайствующее о выдаче исполнительного листа, рассматривается как истец, а лицо, выступавшее ответчиком в третейском разбирательстве, продолжает именоваться ответчиком. Более того, встречаются случаи, когда сторонам "разъясняется их право на рассмотрение дела с участием арбитражных заседателей, право передать спор на разрешение суда, право обратиться к посреднику в целях урегулирования спора" <*>.

<*> Определение Арбитражного суда города Москвы от 17.02.03 по делу N А40-2778/03-16-27Т (см. обзор судебно-арбитражной практики на сайте журнала "Третейский суд" (www.arbitrage.spb.ru).

Учитывая, что спор между сторонами отсутствует, названное производство не может рассматриваться как исковое, в силу чего лица, участвующие в деле о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда, не могут именоваться "истцом" и "ответчиком".

АПК РФ предусматривает участие в деле о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда обеих сторон третейского разбирательства (ч. 3 ст. 238, п. 2 ч. 2 и ч. 4 ст. 240). При этом сторона, в пользу которой принято решение третейского суда, именуется в названном Кодексе "заявитель" (п. 5 ч. 2 ст. 237), а сторона третейского разбирательства, против которой принято решение, - "должник" (ч. 3 ст. 236).

Примечательно, что привлечение к участию в деле каких-либо иных лиц законом не предусмотрено: АПК РФ говорит лишь о возможности истребования из третейского суда материалов дела, по которым испрашивается исполнительный лист, с соблюдением правил об истребовании доказательств (п. 2 ст. 238). Следовательно, в процессе по делу о выдаче исполнительного листа на принудительное исполнение решения третейского суда недопустимо участие третьих лиц, и тем более - участие судей или представителей третейских судов.

В случае положительного решения арбитражным судом вопроса о соответствии решения третейского суда всем предъявляемым АПК РФ требованиям и вынесения определения о выдаче исполнительного листа на его принудительное исполнение заявитель вправе обратиться за выдачей собственно исполнительного листа. Необходимо подчеркнуть, что исполнительный лист в данном случае выдается именно на принудительное исполнение решения третейского суда (а не определения арбитражного суда), в силу чего в нем должны быть указаны:

  1. наименование арбитражного суда, выдавшего исполнительный лист, наименование и место нахождения третейского суда, вынесшего решение;
  2. дело третейского суда, по которому выдан исполнительный лист, номер дела;
  3. дата принятия решения третейского суда;
  4. наименование взыскателя и должника (юридических лиц) и их местонахождение либо полные имена взыскателя и должника (граждан-предпринимателей) и их место жительства, дата, место рождения, место их государственной регистрации в качестве предпринимателей;
  5. резолютивная часть решения третейского суда;
  6. дата вступления решения третейского суда в законную силу (обычно дата вступления обозначается в самом решении, при ее отсутствии следует исходить из того, что решение вступает в силу в день его принятия (п. 4 ст. 32 Закона о третейских судах);
  7. дата выдачи исполнительного листа и срок предъявления его к исполнению.

По правилам АПК РФ взыскатель может предъявить исполнительный лист к исполнению в службу судебных приставов-исполнителей в течение трех лет со дня вступления в законную силу решения третейского суда.

В заключение хотелось бы остановиться еще на одной проблеме, связанной с принудительным исполнением судебного акта третейского суда.

До принятия Закона о третейских судах деятельность третейских судов определялась Временным положением о третейском суде для разрешения экономических споров <*>, Положением о третейском суде <**>.

<*> Утверждено Постановлением Верховного Совета Российской Федерации от 24.06.92 N 3115-1 (Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. N 30. Ст. 1790).
<**> Приложение N 3 к Гражданскому процессуальному кодексу РСФСР от 11.06.64 в случае неисполнения ответчиком решения в установленный срок приказ на его исполнение выдается арбитражным судом, на территории которого находится третейский суд, то есть при отсутствии добровольного исполнения условий соглашения одна из его сторон, а именно ответчик, могла быть принуждена к исполнению.

Согласно статье 19 Временного положения о третейском суде для разрешения экономических споров в случае, если сторонами было достигнуто соглашение об урегулировании спора (по сути - мировое соглашение), решение принималось третейским судом с учетом этого соглашения. Таким образом, в случае вынесения решения по существу спора с учетом мирового соглашения третейский суд фактически оформлял это соглашение своим решением. Статья 25 упомянутого Временного положения предусматривала, что статьей 38 Закона о третейских судах установлено, что третейский суд, если им утверждено письменное мировое соглашение, выносит определение о прекращении третейского разбирательства. Статьей 37 названного Закона предусмотрено вынесение определения третейского суда по вопросам, не затрагивающим существа спора, следовательно, определение является таким актом третейского суда, который принимается в тех случаях, когда решение по существу спора не выносится.

В силу сказанного заключение сторонами мирового соглашения и утверждение его третейским судом влечет за собой прекращение процедуры третейского разбирательства и невозможность принудительного исполнения мирового соглашения, заключенного сторонами третейского разбирательства <*> (в отличие от мирового соглашения, заключаемого в арбитражном суде) <**>.

<*> Данный вывод представляется не бесспорным. В соответствии с пунктом 3 статьи 32 Федерального закона "О третейских судах в Российской Федерации" по ходатайству сторон третейский суд принимает решение об утверждении мирового соглашения". При этом "содержание мирового соглашения излагается в решении третейского суда". Таким образом, в данном случае речь идет о решении третейского суда, которое может быть принудительно исполнено в установленном законом порядке. - Прим. ред.

КонсультантПлюс: примечание.

Работа М.А. Рожковой "Мировое соглашение в арбитражном суде" включена в информационный банк согласно публикации - "Вестник ВАС РФ". 2003. NN 9, 10.

<**> Подробное изложение позиции автора настоящей статьи в отношении мировых соглашений, заключаемых в арбитражном суде, см.: Рожкова М.А. Мировое соглашение в арбитражном суде. М.: Статут, 2004.

Этот вывод основан на том, что положения статей 236 - 240 АПК РФ о порядке принудительного исполнения принятых на территории Российской Федерации решений третейских судов и международных коммерческих арбитражей распространяются на решения. Представляется маловероятным, что законодатель предусматривал возможность обеспечить принудительной силой мировые соглашения, заключенные сторонами третейского разбирательства и утвержденные третейским судом.

С одной стороны, такой подход законодателя надо признать совершенно закономерным - принудительное исполнение мировых соглашений предусмотрено АПК РФ только для мировых соглашений, утвержденных арбитражным (но не третейским) судом.

С другой стороны, это законоположение лишает какого-либо смысла утверждение заключенного сторонами мирового соглашения определением третейского суда - оно не обеспечивает его принудительной силой; принудительное исполнение такого мирового соглашения в любом случае невозможно. Точно так же не обеспечивается принудительной силой государства мировая сделка сторон, заключенная вне судебного процесса.

Примечательно, что в статье 30 Закона Российской Федерации "О международном коммерческом арбитраже" прямо закреплено, что в случае урегулирования сторонами спора международный арбитраж прекращает разбирательство и по просьбе сторон и при отсутствии возражений с его стороны фиксирует это урегулирование в виде арбитражного решения на согласованных условиях. При этом в соответствии с пунктом 2 упомянутой статьи арбитражное решение на согласованных условиях должно содержать указание на то, что оно является арбитражным решением. Такое арбитражное решение имеет ту же силу и подлежит исполнению так же, как и любое другое арбитражное решение по существу спора.

Таким образом, в отличие от Федерального закона "О третейских судах в Российской Федерации" положения Закона Российской Федерации "О международном коммерческом арбитраже", касающиеся, в частности, последствий заключения мирового соглашения и его исполнения, являются более продуманными и последовательными.

Отказ от закрепления в Законе о третейских судах аналогичных правил в отношении мирового соглашения, заключаемого во "внутреннем" третейском суде, представляется неверным. По сути, такое решение законодателя существенно ограничивает возможности сторон третейского разбирательства окончить дело миром. Мировое соглашение - вполне реальный, взаимовыгодный для сторон результат урегулирования частноправового спора - в современных условиях третейского разбирательства становится "неинтересным" для сторон, поскольку они не в состоянии использовать какие-либо правовые рычаги для того, чтобы в случае необходимости принудить обязанное лицо к совершению предусмотренных в мировом соглашении действий.

Вообще, последствия неисполнения заключенного в третейском суде мирового соглашения представляются весьма неясными: вправе ли стороны обратиться в арбитражный суд с иском о присуждении в общем порядке, основывая свои исковые требования на таком мировом соглашении? Мыслится, что ответ на этот вопрос должен быть положительным, но такой путь принуждения к исполнению мирового соглашения, заключенного в третейском суде, вряд ли вызовет оптимизм у участников третейского разбирательства и подвигнет их на урегулирование спора. Отсутствие возможности принудительного исполнения обязательств из мирового соглашения не будет способствовать популяризации института мирового соглашения в третейском разбирательстве.

Помимо изложенного следует подчеркнуть, что в любом случае стороны лишены права оспаривать определение об утверждении мирового соглашения или действительность самого мирового соглашения, заключенного в третейском суде, по нормам статей 230 - 235 АПК РФ, устанавливающим правила оспаривания решений третейских судов.

В силу сказанного представляется, что третейский суд, прежде чем утвердить заключенное мировое соглашение, должен разъяснить сторонам последствия заключения такого соглашения и обязательно - невозможность его принудительного исполнения. В противном случае одна или обе стороны третейского разбирательства могут оказаться в достаточно непростой ситуации.

Вышеизложенное позволяет говорить о том, что принятие Федерального закона "О третейских судах в Российской Федерации" не решило всех проблем третейского разбирательства, но породило новые вопросы, которые еще предстоит разрешить.