Понятие владельца источника повышенной опасности

Соломин Сергей Константинович - заведующий кафедрой гражданского права Томского государственного университета (НИ ТГУ), доктор юридических наук, доцент.

Соломина Наталья Геннадьевна - профессор кафедры гражданского права Томского государственного университета (НИ ТГУ), доктор юридических наук.

В статье отмечаются недостатки существующих подходов к пониманию владельца источника повышенной опасности и предлагается авторский взгляд на содержание данного понятия.

Ключевые слова: владелец источника повышенной опасности, причинение вреда, обязательство по возмещению вреда.

Concept of the possessor of a source of increased danger

S.K. Solomin, N.G. Solomina

Sergey K. Solomin, Head of the Department of Civil Law of National Research Tomsk State University, LLD.

Natalya G. Solomina, Professor of the Department of Civil Law of National Research Tomsk State University, LLD.

The article covers the shortcomings of the existing approaches to the understanding of the possessor of a source of increased danger. The authors suggest their own approach to the interpretation of the given concept.

Keywords: the possessor of a source of increased danger, infliction of harm, the obligation for indemnification.

Обязанность по возмещению вреда, причиненного источником повышенной опасности, возлагается действующим законодательством на его владельца. Сам термин "владелец источника повышенной опасности" прочно вошел в правовой обиход с конца 1920-х гг. <1>, несмотря на то что в содержании ст. 404 ГК РСФСР 1922 г. он непосредственно не использовался. Не использовался он и в Основах гражданского законодательства СССР 1961 г., и в ГК РСФСР 1964 г. Лишь в п. 2 ст. 128 Основ гражданского законодательства СССР 1991 г. появилась норма, из буквального понимания которой можно было вывести фигуру владельца источника повышенной опасности: "Вред, причиненный в результате взаимодействия источников повышенной опасности их владельцам (здесь и далее в цитатах выделено нами. - С.С., Н.С.), возмещается на общих основаниях".

Появление этого термина, как отмечают некоторые ученые, обусловлено конкретными историческими предпосылками. В условиях полной ликвидации частного сектора в городе и на селе (к началу 1930-х гг.) имущество, закрепляемое за конкретными социалистическими организациями, всецело принадлежало государству. Естественно, что государство как собственник не могло выступать в лице ответчика по всем требованиям о возмещении вреда, причиненного деятельностью, создающей опасность для окружающих, что, в свою очередь, стало "способствовать упрочению взглядов относительно правильности избранной терминологии в отношении ответственного лица [владельца источника повышенной опасности]" <2>.

Последовательное применение данного термина для описания лица, обязанного возместить соответствующий вред, к середине 1980-х гг. привело к четкому его смысловому наполнению: "Под владельцем источника повышенной опасности следует понимать организацию или гражданина, осуществляющих эксплуатацию источника повышенной опасности в силу принадлежащего им права собственности, права оперативного управления либо по другим основаниям (по договору аренды, по доверенности на управление транспортным средством, в силу распоряжения компетентных органов о передаче организации во временное пользование источника повышенной опасности и т.п.)" <3>.

Суды оставались верны своему подходу и в последующее десятилетие с той лишь разницей, что в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 28.04.1994 N 3 "О судебной практике по делам о возмещении вреда, причиненного повреждением здоровья" <4> появилось новое основание для эксплуатации источника повышенной опасности - право хозяйственного ведения, что, естественно, соответствовало обновленной системе ограниченных вещных прав, представленной на тот период в новом Гражданском кодексе РФ 1994 г.

Характеристика владельца источника повышенной опасности на законодательном уровне дается во второй части действующего Гражданского кодекса РФ, а именно в норме абз. 2 п. 1 ст. 1079, согласно которой обязанность возмещения вреда возлагается на юридическое лицо или гражданина, которые владеют источником повышенной опасности на праве собственности, праве хозяйственного ведения или праве оперативного управления либо ином законном основании (на праве аренды, по доверенности на право управления транспортным средством, в силу распоряжения соответствующего органа о передаче ему источника повышенной опасности и т.п.).

Несмотря на то что данная норма позволяет предельно точно уяснить, что именно понимает законодатель под владельцем источника повышенной опасности, в 2010 г. высший судебный орган дал очередное разъяснение относительно исследуемого понятия. Так, в абзаце первом п. 19 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 26.01.2010 N 1 "О применении судами гражданского законодательства, регулирующего отношения по обязательствам вследствие причинения вреда жизни или здоровью гражданина" <5> говорится о том, что под таким владельцем следует понимать юридическое лицо или гражданина, которые используют источник повышенной опасности в силу принадлежащего им права собственности, права хозяйственного ведения, оперативного управления либо на других законных основаниях (например, по договору аренды, проката, по доверенности на управление транспортным средством, в силу распоряжения соответствующего органа о передаче ему источника повышенной опасности).

Итак, исходя из вышеизложенного можно выделить три подхода к пониманию владельца источника повышенной опасности. Согласно первому подходу, просуществовавшему достаточно продолжительное время (вплоть до 2007 г. <6>), владельцем источника повышенной опасности выступает лицо, которое осуществляет эксплуатацию источника повышенной опасности в силу какого-либо правового основания.

В рамках второго подхода, соответствующего законодательной норме ст. 1079 ГК РФ, таким владельцем является лицо, которое владеет источником повышенной опасности на каком-либо правовом основании.

Наконец, третий подход (появившийся в правоприменительной практике с 2010 г.) сводится к пониманию владельца источника повышенной опасности как лица, которое использует его в силу какого-либо правового основания <7>.

Естественно, что осуществлять эксплуатацию вещи - не то же самое, что владеть вещью или использовать ее. Например, в Гражданском кодексе РФ применительно к договору аренды транспортных средств с экипажем используются понятия "эксплуатация транспортного средства", "техническая эксплуатация транспортного средства" и "коммерческая эксплуатация транспортного средства". Техническая эксплуатация, наряду с управлением транспортным средством, направлена на обеспечение нормальной и безопасной эксплуатации транспортного средства. При этом техническая эксплуатация связана с соблюдением, помимо прочих, требований, предъявляемых к составу экипажа транспортного средства и его квалификации. Коммерческая эксплуатация связана с возможностью использования транспорта с целью, соответствующей условиям договора или назначению имущества, что влечет возникновение затрат, связанных с заправкой автомобиля топливом и обеспечением иных расходных материалов. Именно при коммерческой эксплуатации со стороны арендодателя предоставляется услуга по управлению транспортом.

Таким образом, нормальная эксплуатация транспортного средства (которую в рамках указанного договора осуществляет арендодатель и арендатор) позволяет достичь цели договора посредством использования транспорта арендатором в соответствии с условиями договора или назначением транспортного средства, которое передается арендатору во временное владение и пользование. При этом вред, причиненный транспортным средством третьим лицам, возмещается арендодателем (ст. 640 ГК РФ) как лицом, осуществляющим его управление (эксплуатацию), а не лицом, к которому это имущество поступило во владение и которое его использует.

Изложенное, с одной стороны, позволяет развести понятия "эксплуатация", "владение" и "использование", а с другой - наглядно показывает несоответствие норм в рамках части второй Гражданского кодекса РФ, когда обязанность возмещения вреда, причиненного транспортным средством третьим лицам, по правилам главы 34 "Аренда", кладущим в основу факт эксплуатации транспортного средства, а не его владение, идет вразрез с положением ст. 1079 ГК РФ.

Термин "эксплуатация" используется и в главе 59 ГК РФ. Речь идет об одном из положений ст. 1065 Кодекса, направленных на предупреждение причинения вреда, согласно которому суд вправе обязать ответчика прекратить эксплуатацию предприятия, сооружения либо иную производственную деятельность, которая продолжает причинять вред или угрожает новым вредом. Из контекста данной нормы без труда можно определить того, кто выступает владельцем источника повышенной опасности, - лицо, которое осуществляет эксплуатацию предприятия либо осуществляет иную производственную деятельность, что, естественно, соответствует первому подходу, не нашедшему отражения в ст. 1079 ГК РФ.

Обратим внимание на то, что "эксплуатация", "владение" и "использование" применимы лишь к предметам материального мира (предприятиям, транспортным средствам, механизмам и т.п.), которые находятся у лиц, осуществляющих деятельность, связанную с повышенной опасностью для окружающих, на том или ином правовом основании: на праве собственности, праве оперативного управления или хозяйственного ведения, по договору аренды, на основании выданной доверенности на управление транспортным средством и т.п. Это позволяет сделать вывод о том, что термины "осуществлять эксплуатацию источника повышенной опасности", "владеть источником повышенной опасности", "использовать источник повышенной опасности" тождественны терминам "осуществлять эксплуатацию предмета материального мира", "владеть предметом материального мира", "использовать предмет материального мира". Такой подход к пониманию владельца источника повышенной опасности соответствует статической концепции источника повышенной опасности, когда в качестве такового выступают исключительно предметы материального мира <8>. Налицо непоследовательность законодателя и правоприменителя: при определении существа источника повышенной опасности они исходят из того, что таковым выступает деятельность; однако при определении качественных характеристик владельца источника повышенной опасности и законодатель, и правоприменитель указывают на вещные характеристики источника повышенной опасности, т.е. воспринимают его уже в качестве предмета материального мира, а не деятельности.

Указанная несогласованность подходов как в рамках ст. 1079 ГК РФ, так и в судебной практике, скорее всего, вызвана самой правовой конструкцией - "владелец источника повышенной опасности", точнее использованием в ней слова "владелец", что, в частности, не позволило законодателю быть последовательным при изложении норм данной статьи.

"Владение" в отечественном гражданском праве рассматривается через призму вещного права, а под "владельцем", как правило, понимается лицо, обладающее каким-либо предметом материального мира, реже - правом требования. Такое владение может быть как титульным, так и беститульным, но оно всегда предполагает осуществление хозяйственного господства над вещью. А поскольку владеть можно только вещью, значит, и владелец источника повышенной опасности - это владелец вещи. Так воспринимают термин "владелец источника повышенной опасности" большинство современных исследователей, что в первую очередь связано с неудачной формулировкой абз. 2 п. 1 ст. 1079 ГК РФ.

Возникает вопрос: можно ли владельца источника повышенной опасности рассматривать за рамками правовой конструкции "владелец вещи" <9>?

Ответ будет положительным. Нет необходимости искать тайный смысл в сочетании слов, используемых при конструировании термина "владелец источника повышенной опасности". Сочетание в данном термине слов, не имеющих ничего общего с вещно-правовыми свойствами, объясняется некоторыми учеными потребностями словесной экономии, нежели характеристиками сущности рассматриваемого явления <10>.

Представляется, что термином "владелец источника повышенной опасности" обозначается правовое понятие, отражающее потребности в оформлении неких правовых явлений в сфере восстановления имущественного положения лиц, которым был причинен вред.

Это означает, что использование одного и того же слова (в нашем случае это слово "владение") не может привести к смешению разнородных частных отношений (вещного отношения и обязательственного внедоговорного отношения), требующих своего специфического правового регулирования.

Отечественной науке гражданского права и современному гражданскому законодательству известны неудачные конструкции, которые используют в своем названии одни и те же слова, но различаются по своему содержанию и имеют свою конкретную сферу применения. Например, слово "собственность" используется не только для обозначения одноименного термина "собственность", а также термина "право собственности", имеющих исключительно вещно-правовую ориентацию, но и для формирования термина "интеллектуальная собственность" (ст. 1225, 1246 и др.), в разных содержательных наполнениях которых никто не сомневается.

Другим ярким примером неудачной конструкции выступает понятие "передача договора" (ст. 392.3 ГК РФ). На первый взгляд может показаться, что речь идет о банальном перемещении договора-документа из рук в руки. На самом же деле речь идет о ситуации, при которой одна из сторон договора, переуступая другой стороне свои права, одновременно переводит на нее и долги.

Необходимо иначе подойти к смысловому наполнению термина "владелец источника повышенной опасности", что отвечало бы той цели, которую преследует в целом институт возмещения вреда, причиненного источником повышенной опасности <11>.

В рамках авторской концепции источника повышенной опасности <12>, когда в качестве такового выступает повышенно опасная подвижная среда, мы пришли к выводу о том, что деятельность, связанная с повышенной опасностью для окружающих, не является деятельностью субъекта гражданского права. Однако именно последняя выступает основой формирования источника повышенной опасности. Сама повышенно опасная среда как некая обстановка проявляется в объективно существующих условиях осуществления деятельности одного лица (владельца источника повышенной опасности) и вероятности причинения вреда в сформировавшейся обстановке другим лицам. Естественно, что проявление этих условий в пространстве имеет четкие границы, определяемые масштабами деятельности конкретного лица. Это может быть стройка, размеры которой определяются объемом и характером строительных работ. Если речь идет об автотранспортном парке, то и масштабы деятельности владельца источника повышенной опасности не ограничиваются лишь территорией этого автотранспортного парка: повышенно опасная среда характеризует движение транспортного средства, входящего в парк автомобилей конкретного предприятия, как в пределах, так и за пределами территории этого предприятия.

Неразрывная связь деятельности хозяйствующих субъектов и источника повышенной опасности позволяет идентифицировать владельца такого источника через субъекта, осуществляющего деятельность, к которой предъявляются более жесткие по сравнению с другими видами деятельности требования ее совершения (наличие разрешения, допуска, лицензии и т.п.) и которая должна быть связана с использованием объектов гражданских прав, вовлечение которых в гражданский оборот сопряжено с возможностью воздействия их на жизнь или здоровье человека, а также имущество, принадлежащее субъектам, отличным от субъекта деятельности.

Таким образом, владелец источника повышенной опасности - это лицо, осуществляющее деятельность, которая обеспечивает формирование источника повышенной опасности.

По отношению к тому имуществу, которое вовлечено в ту или иную деятельность владельца источника повышенной опасности, последний может быть наделен правом собственности, а равно любым другим законным правом, дающим основание для эксплуатации такого имущества. Вместе с тем наличие порока как в основании осуществления соответствующей деятельности (например, без соответствующего разрешения, лицензии), так и в основании вовлечения в такую деятельность имущества (например, при неосновательном приобретении вещи) не влияет на квалификацию лица в качестве владельца источника повышенной опасности. Однако это оказывает влияние на возможность возложения обязанности возмещения вреда не только на самого владельца источника повышенной опасности, но и на тех лиц, которые виновны в проявлении того или иного порока.

References

Krasavchikov O.A. Compensation for Harm Caused by a Source of Increased Danger [Vozmeshchenie vreda, prichinennogo istochnikom povyshennoy opasnosti] (in Russian). Moscow, Yuridicheskaya literatura, 1966.

Ioffe O.S. The Law of Obligations [Obyazatel'stvennoe pravo]. Moscow, Yuridicheskaya literatura, 1975.

Solomin S.K. and Solomina N.G. "On the Issue of the Concept of Sources of Increased Danger" [K voprosu o ponyatii istochnika povyshennoy opasnosti] (in Russian). Statute [Zakon]. 2014. No. 12. P. 82 - 89.