Мудрый Юрист

Норма о мошенничестве в сфере предпринимательской деятельности (ст. 159.4 УК РФ): юридическая фикция или средство дифференциации ответственности?

Смолин Сергей Владимирович, заместитель начальника - начальник следственного управления Управления МВД России по г. Кирову, доцент Кировского филиала Московского гуманитарно-экономического института, кандидат юридических наук.

23 апреля 2015 г. Верховным Судом Российской Федерации проведена научно-практическая конференция "Проблемы применения судами законодательства об ответственности за мошенничество, присвоение и растрату". В номере публикуются подготовленные участниками конференции материалы, в которых предлагаются решения указанных проблем применения уголовного закона.

Ключевые слова: квалификация преступлений, мошенничество, присвоение, растрата, специальные виды мошенничества.

A rule on fraud in the sphere of entrepreneurial activities (article 154.4 of the Criminal Code of the Russian Federation): a legal fiction or a means of differentiation of liability?

S.V. Smolin

Smolin Sergey Vladimirovich, PhD (Law), Deputy Head - Head of the Investigative Department, Department of the Ministry of the Interior of the Russian Federation for the City of Kirov, Associate Professor, Moscow Institute of Humanities and Economics (Kirov Branch).

On April 23, 2015 The Supreme Court of the Russian Federation held a research-to-practice Conference "The Problems of Application by Courts of Legislation on Liability for Fraud, Misappropriation and Embezzlement". The materials providing solutions of the above problems of application of criminal law prepared by participants of the Conference are published in the issue.

Keywords: classification of crimes; fraud; misappropriation; embezzlement; special types of fraud.

Вопросам правового регулирования отношений, связанных с предпринимательской деятельностью, в том числе возникающих в связи с совершением противоправных деяний в указанной сфере, на протяжении длительного времени уделяется пристальное внимание как правоведами, так и государством. Последним не без учета мнения части научного сообщества и общественности о чрезмерно репрессивном уклоне уголовного законодательства в сфере экономики <1> был принят целый ряд правотворческих решений, направленных на смягчение (либерализацию) ответственности за экономические преступления.

<1> См., напр.: Лопашенко Н.А. Уголовная политика России в отношении преступлений в сфере экономической деятельности (анализ на основе изменений уголовного законодательства) // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2010. N 4 (14). С. 44; Концепция модернизации уголовного законодательства в экономической сфере / Под ред. В.И. Радченко, Е.В. Новикова, А.Г. Федотова. М.: Фонд "Либеральная миссия", 2010. С. 37 - 38.

Одно из таких решений было реализовано путем принятия Федерального закона от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ <2>, которым в УК РФ введена ст. 159.4, предусматривающая ответственность за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности. По мнению законодателя, сфера деятельности, в которой совершаются мошенничества указанного вида, существенно снижает степень общественной опасности рассматриваемых преступлений, в связи с чем ст. 159.4 УК РФ является привилегированной нормой, так как ее санкции значительно мягче санкций, предусмотренных общей нормой о мошенничестве.

<2> Федеральный закон от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации" // СЗ РФ. 2012. N 49. Ст. 6752.

В соответствии с разъяснениями Верховного Суда РФ для квалификации действий виновных по ст. 159.4 УК РФ необходимо три условия:

<3> См.: Обзор судебной практики по применению Федерального закона от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ и Постановления Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 2 июля 2013 г. N 2559-6 ГД "Об объявлении амнистии" (утв. Президиумом Верховного Суда РФ 4 декабря 2013 г.) // СПС "КонсультантПлюс".

Поскольку установление указанных признаков в действиях предпринимателей не вызвало особых сложностей у правоприменителей, рассматриваемая норма стала применяться достаточно широко. Так, в соответствии с Обзором судебной практики по применению Федерального закона от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ <4> только за 9 месяцев 2013 г. в апелляционном, кассационном и надзорном порядке со ст. 159 УК РФ на ст. 159.4 УК РФ переквалифицированы деяния 106 лиц, а в порядке исполнения приговора в соответствии с п. 13 ст. 397 УПК РФ - деяния 495 лиц. Все указанные решения повлекли за собой смягчение наказания либо освобождение от наказания.

<4> Там же.

Ряд исследователей дали рассматриваемой новелле (наряду с другими специальными нормами о мошенничестве) положительную оценку как направленной на усиление ответственности за экономические преступления <5>, позволяющей более детально воздействовать на болевые точки данного криминального явления <6>. Тем не менее значительная часть представителей научного сообщества подвергла норму о мошенничестве в сфере предпринимательской деятельности серьезной критике, используя различные подходы:

<5> См.: Кошаева Т.Н. Ответственность за преступления в сфере экономической деятельности: пути развития российского уголовного законодательства // Журнал российского права. 2014. N 6. С. 27.
<6> См.: Козаев Ш.Т. Некоторые новеллы уголовного законодательства, направленные на обеспечение экономической безопасности в условиях научно-технического прогресса // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. N 5. С. 20.
<7> См.: Тюнин В. "Реструктуризация" уголовного законодательства об ответственности за мошенничество // Уголовное право. 2013. N 2. С. 41.
<8> См.: Яни П. Специальные виды мошенничества // Законность. 2015. N 3. С. 48.
<9> См.: Решняк М.Г. О некоторых вопросах современного уголовно-правового законотворчества // Российский следователь. 2014. N 3. С. 28; Шеслер А. Мошенничество: проблемы реализации законодательных новелл // Уголовное право. 2013. N 2. С. 70 - 71.
<10> См.: Шеслер А.В. Проблемы квалификации мошенничества // Вестник Владимирского юридического института. 2013. N 1 (26). С. 154.
<11> См.: Александрова И.А. Новое законодательство о мошенничестве в свете разъяснений Президиума Верховного Суда РФ. Статья 2. Новейшая практика применения ст. 159, ст. 159.1 - 159.6 УК РФ - взгляд криминолога // Российский следователь. 2014. N 5. С. 32; Егорова Н.А. Ответственность за "служебные" мошенничества: необходимость новых правовых подходов // СПС "КонсультантПлюс".
<12> См.: Земцова А.В. Проблемы применения ст. 159.4 ("Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности") Уголовного кодекса Российской Федерации в области противодействия мошенническим действиям в бюджетной сфере // Российский следователь. 2013. N 16. С. 30 - 31.

Несмотря на отмеченные недостатки, рассматриваемая уголовно-правовая норма применялась без каких-либо оговорок до того момента, пока в декабре 2014 года ее соответствие Конституции РФ не стало предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ по запросу Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа, который, в свою очередь, рассматривал по существу уголовное дело по ч. 3 ст. 159.4 УК РФ. По результатам рассмотрения Конституционный Суд РФ в своем Постановлении от 11 декабря 2014 г. N 32-П признал положения ст. 159.4 УК РФ не соответствующими Конституции РФ в той мере, в какой ч. 3 указанной нормы устанавливает несоразмерное общественной опасности мошенничества в сфере предпринимательской деятельности наказание в виде лишения свободы на срок, позволяющий в системе действующих уголовно-правовых норм отнести данное преступление к категории преступлений средней тяжести, в то время как за такое же деяние предусмотренной общей нормой о мошенничестве (ч. 3 ст. 159 УК РФ) устанавливается наказание в виде лишения свободы на срок, относящий его к категории тяжких преступлений, притом что особо крупным размером похищенного применительно к наступлению уголовной ответственности по ст. 159 УК РФ признается существенно меньший размер, нежели по ст. 159.4 УК РФ. Пунктом 3 этого же Постановления Конституционный Суд РФ предписал федеральному законодателю внести в УК РФ изменения, обеспечивающие устранение антиконституционных аспектов правового регулирования ответственности за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности <13>.

<13> Постановление Конституционного Суда РФ от 11 декабря 2014 г. N 32-П по делу о проверке конституционности положений статьи 159.4 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа // СПС "КонсультантПлюс".

Для уголовно-правовой теории и правоприменительной практики имеет значение не только собственно указанное решение Конституционного Суда РФ, но и ряд положений, содержащихся в описательно-мотивировочной части рассматриваемого Постановления. Указанные положения во многом обусловили постановку вопроса, вынесенного в заголовок данной статьи: является ли норма о мошенничестве в сфере предпринимательской деятельности юридической фикцией или средством дифференциации ответственности?

В современной теории права под юридической фикцией понимается прием законодательной техники, состоящий в признании существующим несуществующего и обратно, а также свойство нормы права не соответствовать потребностям общества в процессе правотворческой или правоприменительной деятельности <14>. Помимо допущенного законодателем криминализационного дефекта, выразившегося в отсутствии социальной обусловленности уголовно-правового запрета, предусмотренного ст. 159.4 УК РФ, указанная норма имеет также и существенный недостаток конструкции. По этому поводу Конституционный Суд РФ в п. 3.2 Постановления подчеркнул, что единственным объективным признаком, служащим специфическим критерием квалификации мошенничества по ст. 159.4 УК РФ, является неисполнение договорных обязательств. В результате преступные мошеннические действия, причинившие равный (сопоставимый) ущерб, но отличающиеся лишь по способу совершения хищения (внешнему оформлению или проявлению), направленного на завладение чужим имуществом, получают различную правовую оценку с точки зрения квалификации преступления, а следовательно, и с точки зрения тяжести содеянного <15>. Указанный вывод был в последующем положен в основу принятия Конституционным Судом РФ решения о несоответствии Конституции РФ положений ст. 159.4 УК РФ.

<14> См.: Танимов О.В. Развитие фикций в новейшее время (опыт России) // СПС "КонсультантПлюс".
<15> Постановление Конституционного Суда РФ от 11 декабря 2014 г. N 32-П по делу о проверке конституционности положений статьи 159.4 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа // СПС "КонсультантПлюс".

По нашему мнению, предпринятая законодателем попытка казуистического регулирования общественных отношений в зависимости от сферы деятельности, в которой было совершено посягательство, и от способа его совершения породила возникновение серьезных проблем толкования и применения рассматриваемой уголовно-правовой нормы. Эти проблемы обусловлены в том числе и бланкетным характером диспозиции ст. 159.4 УК РФ, а также необходимостью оценки правоприменителем фактического вступления субъекта преступления в договорные отношения либо их внешней имитации (прикрытием формы гражданско-правовой сделки) <16>. Указанные проблемы объясняются еще и тем, что преднамеренное неисполнение договорных обязательств является одним из традиционных способов совершения мошенничества, на что, в частности, было указано в п. 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 г. N 51 "О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате".

<16> См.: Яни П.С. Актуальные проблемы уголовной ответственности за экономические и должностные преступления. Дис. ... докт. юрид. наук. М., 1996. С. 37.

При разграничении составов преступлений, предусмотренных общей и специальной нормой о мошенничестве, ряд исследователей сосредоточили свое внимание на признаках субъекта преступления <17>. Вместе с тем для применения ст. 159.4 УК РФ установление признаков субъекта является недостаточным. Важнейшее значение для правильной квалификации преступления имеет объективная сторона, к которой относятся следующие признаки: характер деятельности субъекта, наличие договорных обязательств, подлинность договорных отношений, изъятие или обращение полученных денежных средств (имущества) в пользу юридического лица, а не его руководителя или сотрудника <18>.

<17> См., напр.: Веремеенко М.В. Субъект мошенничества в сфере предпринимательской деятельности // Уголовная юстиция. 2014. N 1 (3). С. 5 - 9; Шарапов Р.Д. Новые уголовно-правовые нормы об ответственности за мошенничество: инструмент реальной борьбы или бутафория закона? // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. N 3. С. 64.
<18> См.: Есаков Г. Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности (ст. 159.4 УК РФ): проблемы применения нормы // Уголовное право. 2014. N 3. С. 42 - 44.

В связи с изложенным, как справедливо отмечает И. Обшивалкина, для правильной квалификации деяния по ст. 159.4 УК РФ необходимы "выявление существа отношений, составляющих объективную сторону уголовно наказуемого деяния, с точки зрения норм гражданского права и их оценка применительно к понятию предпринимательской деятельности (п. 1 ст. 2 ГК РФ)" <19>. Такая оценка подразумевает комплексное исследование деятельности юридического лица или индивидуального предпринимателя: длительности ее осуществления, соответствия учредительным документам, порядка использования прибыли, убыточности, соотношения привлеченных и собственных средств и т.д. Приведенные выше общие признаки, позволяющие разграничить рассматриваемые составы преступлений, в целом восприняты судебно-следственной практикой и более конкретно изложены в ряде судебных решений. Так, апелляционные, кассационные и надзорные инстанции отказывали в удовлетворении ходатайств об изменении (отмене) судебных решений и переквалификации действий осужденных со ст. 159 на ст. 159.4 УК РФ при установлении следующих фактических обстоятельств <20>:

<19> Обшивалкина И. Квалификация мошенничества в сфере предпринимательской деятельности // Законность. 2015. N 2. С. 25.
<20> Постановление Президиума Самарского областного суда от 3 июля 2014 г. N 44у-102/2014; Постановление Президиума Ростовского областного суда от 18 сентября 2014 г. N 44у-222; Постановление Президиума Приморского краевого суда от 28 ноября 2014 г.; Постановление Президиума Московского городского суда от 11 апреля 2014 г. по делу N 44у-79/14; Постановление Московского городского суда от 11 сентября 2014 г. N 4у/3-4674,4136 // СПС "КонсультантПлюс".
<21> В п. 1.3.4 Обзора судебной практики по применению Федерального закона от 29 ноября 2012 г. N 207-ФЗ относительно способа распоряжения похищенным имуществом Верховным Судом РФ высказана противоположная позиция: "При этом не имеет значения, каким образом осужденный поступил с похищенным имуществом (например, присвоил себе лично или использовал для предпринимательской деятельности)".

Вместе с тем проведенный нами анализ судебной практики позволяет прийти к выводу об отсутствии единства в определении критериев разграничения составов преступлений, предусмотренных ст. 159 УК РФ и ст. 159.4 УК РФ, относящихся к объективной стороне преступления. Несмотря на то что субъекты предпринимательства при заключении договоров не имели соответствующих разрешений на ведение деятельности для исполнения своих обязательств, использовали фиктивные документы для создания видимости добросовестного их исполнения, изымали денежные средства из хозяйственного оборота непосредственно после их получения и расходовали их на личные нужды, по ряду уголовных дел их преступные действия были квалифицированы органами предварительного расследования и судом по ст. 159.4 УК РФ <22>.

<22> Приговор от 5 декабря 2014 г. по уголовному делу N 1-132/2014. Княжпогостский районный суд Республики Коми [Электронный ресурс]. Режим доступа: // http://knsud.komi.sudrf.ru; приговор от 28 октября 2013 г. по уголовному делу N 1-65/2013. Ординский районный суд Пермского края [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://orda.perm.sudrf.ru; приговор Абаканского городского суда от 17 сентября 2014 г. по уголовному делу N 1-774/2014 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://abakansky.hak.sudrf.ru.

Изложенное позволяет констатировать, что за два года применения ст. 159.4 УК РФ в стране не сложилась единообразная судебно-следственная практика квалификации рассматриваемых преступлений. В свою очередь, это обусловлено, на наш взгляд, тем, что при существовавшей конструкции состава преступления, предусмотренного ст. 159.4 УК РФ, его границы с составом обычного мошенничества оказались слишком размытыми, включающими не только признаки субъекта, договорных отношений и сферы предпринимательской деятельности. Как указывают Г. Есаков и И. Обшивалкина, умысел субъекта преступления, предусмотренного ст. 159.4 УК РФ, предусматривает возникновение реальных договорных обязательств и связь их с предпринимательской деятельностью <23>.

<23> См.: Есаков Г. Указ. соч. С. 44; Обшивалкина И. Указ. соч. С. 27.

Вместе с тем заключение договора в ряде случаев судебная практика рассматривает как способ совершения мошенничества, квалифицируемого по общей норме <24>. В связи с этим возникает определенное противоречие: субъект должен вступить в реальное правоотношение, изначально не намереваясь при этом исполнять свои обязанности, входящие в содержание этого правоотношения. Как отметил Конституционный Суд РФ в п. 4 обсуждаемого нами Постановления N 32-П, "мошенничество в сфере предпринимательской деятельности необходимо рассматривать как такое виновное использование для хищения чужого имущества путем обмана или злоупотребления доверием договора, обязательства по которому заведомо не будут исполнены (причем не вследствие обстоятельств, связанных с риском их неисполнения в ходе предпринимательской деятельности как таковой), что свидетельствует о наличии у субъекта преступления прямого умысла на совершение мошенничества" <25>.

<24> Апелляционное постановление Московского городского суда от 11 августа 2014 г. по делу N 10-10748 // СПС "КонсультантПлюс".
<25> Постановление Конституционного Суда РФ от 11 декабря 2014 г. N 32-П по делу о проверке конституционности положений статьи 159.4 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа // СПС "КонсультантПлюс".

При таком психическом отношении субъекта к своим действиям, включающем предвидение им неизбежности (возможности) причинения имущественного ущерба контрагенту, на наш взгляд, трудно говорить о возникновении реальных (действительных) гражданско-правовых обязательств. Установление указанного психического отношения субъекта к своему деянию и его последствиям при отсутствии подтверждающих такое отношение объективно существующих фактических обстоятельств, по нашему мнению, практически невозможно <26>. Ведь при отсутствии обстоятельств, указывающих на факт обмана и недобросовестность субъекта при заключении договора, его действия будут образовывать в первую очередь гражданско-правовой деликт и повлекут гражданскую, а не уголовную ответственность. Как справедливо по этому поводу указывал А.Э. Жалинский, для привлечения к уголовной ответственности необходимо обнаружить в деянии фактические признаки, выходящие за пределы состава нарушения гражданского законодательства и содержащиеся в уголовном законе <27>.

<26> См. об этом: Майорова Е.И. Некоторые проблемы совершенствования уголовного законодательства России на современном этапе // Российский следователь. 2014. N 1. С. 30.
<27> См.: Жалинский А.Э. О соотношении гражданского и уголовного законодательства в сфере экономики // Государство и право. 1999. N 12. С. 50.

В свою очередь, установление правоприменителем фактов обмана, выразившихся, например, в использовании фиктивных документов, при отсутствии разрешения на ведение деятельности, которая предусмотрена договором, или иных фактов, указывающих на "прикрытие" преступления гражданско-правовым договором, или намерения субъекта вывести полученное по сделке из гражданского оборота и направить на личные нужды будет явно свидетельствовать об отсутствии у таких действий связи с законной предпринимательской деятельностью и ориентировать органы уголовного судопроизводства на применение к данным отношениям общей нормы о мошенничестве.

Приведенная нами аргументация не позволяет определить четкую границу между мошенничествами в сфере предпринимательской деятельности (ст. 159.4 УК РФ) и мошенничествами, совершенными предпринимателями под прикрытием формы гражданско-правовой сделки (ст. 159 УК РФ), что свидетельствует, на наш взгляд, о нарушении законодателем ряда предложенных Г.А. Злобиным принципов криминализации (уголовно-политической адекватности, неизбыточности запрета) <28>.

<28> Основания уголовно-правового запрета. Криминализация и декриминализация / Отв. ред. В.Н. Кудрявцев, А.Я. Яковлев. М.: Наука, 1982. С. 235 - 236.

Переходя к рассмотрению вопроса о применении нормы о мошенничестве в сфере предпринимательской деятельности, полагаем, что по изложенным выше причинам наиболее рациональным способом его решения являлось бы исключение ст. 159.4 из УК РФ. Вместе с тем законодатель пошел по другому пути и решил сохранить указанную норму в уголовном законе, изменив ее редакцию. В целях исполнения решения Конституционного Суда РФ в мае 2015 г. федеральным законодателем подготовлен соответствующий законопроект о внесении изменений в ст. 159.4 УК РФ, а также в общую норму о мошенничестве, который предусматривал снизить размер наказания в виде лишения свободы с шести до пяти лет за преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 159 УК РФ, устанавливающее ответственность за мошенничество, совершенное лицом с использованием своего служебного положения, а равно в крупном размере (пункт 1 статьи 1 проекта); изложить в новой редакции ч. 1 ст. 159.4 УК РФ, предусмотрев в качестве условия наступления ответственности по данной статье УК РФ причинение ущерба индивидуальным предпринимателям, организациям или государству, а также усилить ответственность за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности, совершенное в особо крупном размере, увеличив максимальное наказание в санкции ч. 3 ст. 159.4 УК РФ с пяти до шести лет лишения свободы (п. 2 ст. 1 проекта) <29>. Указанный законопроект в целом был поддержан Верховным Судом РФ, который предложил законодателю предусмотреть в санкциях ч. 2 и ч. 3 ст. 159.4 УК РФ дополнительное наказание в виде штрафа к основному наказанию в виде лишения свободы <30>.

<29> См.: Законопроект N 793245-6 "О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации (в части приведения норм по мошенничеству в соответствие с постановлением Конституционного Суда РФ)". Федеральное Собрание Российской Федерации. Государственная Дума. Официальный сайт. Автоматизированная система обеспечения законодательной деятельности [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://asozd2.duma.gov.ru/main.nsf/%28Spravka%29?OpenAgent&RN=793245-6.
<30> Там же.

Вместе с тем законопроект был подвергнут серьезной критике Аппаратом Правительства РФ и Правовым управлением Аппарата Государственной Думы РФ, по мнению которых в нем не обеспечено устранение нарушения принципа соразмерности, выявленного постановлением Конституционного Суда РФ: при наличии одинаковых квалифицирующих признаков новая санкция ч. 3 ст. 159.4 УК РФ не будет соответствовать санкциям ч. 4 ст. 159 УК РФ и ч. 4 ст. 159.1 - 159.3, 159.5 и 159.6 УК РФ; не обеспечено соответствие санкций ч. 2 ст. 159.4 УК РФ и ч. 3 ст. 159 УК РФ; новая редакция диспозиции ч. 1 ст. 159.4 УК РФ по существу исключает граждан из перечня лиц, которым данным преступлением может быть причинен ущерб <31>. В связи с изложенным рассматриваемый законопроект в Государственной Думе РФ 22 мая 2015 г. прошел только первое чтение, а вопрос о его дальнейшем движении остается до настоящего времени нерешенным <32>.

<31> Там же.
<32> На момент подготовки материалов номера к печати.

Рассматривая вопрос о последствиях принятия постановления Конституционного Суда РФ для применения ст. 159.4 УК РФ с позиции de lege lata, полагаем, что привлечение к уголовной ответственности по указанной норме возможно как после вступления в силу анализируемого Постановления (после 11 декабря 2014 г.), так и по истечении шестимесячного срока, установленного Конституционным Судом РФ федеральному законодателю для внесения соответствующих изменений в УК РФ, а также определяющего дату, с которой ст. 159.4 УК РФ утрачивает силу в случае отсутствия таких изменений (после 11 июня 2015 г.).

Аргументируя указанную позицию, считаем необходимым привести мнение судьи Конституционного Суда РФ К.В. Арановского, который отметил, что Конституционный Суд РФ, признавая ст. 159.4 УК РФ во всех отношениях неконституционной, не мог придать обратную силу уголовному закону, ухудшающему положение подсудимого, в связи с чем в настоящий момент применение общей нормы о мошенничестве по уголовным делам, рассматриваемым по существу, исключается <33>.

<33> См.: Особое мнение судьи К.В. Арановского. Постановление Конституционного Суда РФ от 11 декабря 2014 г. N 32-П по делу о проверке конституционности положений статьи 159.4 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Салехардского городского суда Ямало-Ненецкого автономного округа // СПС "КонсультантПлюс".

Указанная позиция подтверждена и примерами судебной практики. Так, приговором мирового судьи судебного участка N 1 судебного района Дюртюлинский район и г. Дюртюли Республики Башкортостан 16 июня 2015 г. Г. признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 159.4, ч. 1 ст. 159.4 УК РФ, от назначенного наказания в виде ограничения свободы освобожден в связи с применением акта об амнистии <34>. Аналогичные процессуальные решения, содержащие оценку действий виновных лиц по ст. 159.4 УК РФ, принимались и по другим уголовным делам как в период с 11 декабря 2014 г. до 11 июня 2015 г., так и после 11 июня 2015 г. <35> Вместе с тем по всем указанным уголовным делам преступления, квалифицированные по ст. 159.4 УК РФ, были совершены до 11 июня 2015 г.

<34> Приговор от 16 июня 2015 г. по уголовному делу N 1-22/2015. Мировой судья судебного участка N 1 судебного района Дюртюлинский район и г. Дюртюли Республики Башкортостан [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://89.bkr.msudrf.ru.
<35> Приговор от 25 января 2015 г. по уголовному делу N 1-4/2015. Мировой судья судебного участка N 1 Каменского района Пензенской области [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://kamensky1.pnz.msudrf.ru; Постановление от 16 июня 2015 г. по уголовному делу N 1-46/2015. Мировой судья судебного участка N 3 Северного района г. Орла [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://3sev.orl.msudrf.ru; приговор от 18 июня 2015 г. по уголовному делу N 1-43/2015. Мировой судья судебного участка N 19 Красноглинского судебного района г. Самары [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://19.sam.msudrf.ru.

Мониторинг следственной практики позволяет сделать вывод о применении нормы о мошенничестве в сфере предпринимательской деятельности не только судами первой инстанции, но и органами предварительного расследования. Так, новостной раздел официального сайта Генеральной прокуратуры РФ содержит сведения о возбуждении ряда уголовных дел по рассматриваемой норме после 11 июня 2015 г. <36>

<36> Генеральная прокуратура РФ. Официальный сайт [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://genproc.gov.ru/smi/news/genproc/news-787177.

При отсутствии разъяснений высшего судебного органа о порядке применения ст. 159.4 УК РФ, а также кассационных решений судов субъектов РФ по указанному вопросу формируемая после 11 июня 2015 г. судами первой инстанции практика привлечения к уголовной ответственности за мошенничество в сфере предпринимательской деятельности в настоящий момент позволяет прийти к выводу о том, что ст. 159.4 УК РФ, в силу положений, предусмотренных ч. 1 ст. 9 УК РФ, должна применяться к соответствующим общественно опасным деяниям, совершенным до 11 июня 2015 г., т.е. до момента, с которого рассматриваемая норма, в соответствии с решением КС РФ, признается утратившей силу. Следовательно, деяния, совершенные после указанной даты, должны быть квалифицированы по общей норме о мошенничестве до момента принятия федеральным законодателем соответствующих изменений в УК РФ, при которых новая редакция ст. 159.4 УК РФ, предусматривающая более мягкие санкции по сравнению с санкциями общей нормы о мошенничестве, в силу положений ст. 10 УК РФ будет иметь обратную силу.

Подводя итоги вышеизложенному, можно констатировать, что норма о мошенничестве в сфере предпринимательской деятельности (ст. 159.4 УК РФ) обладает свойствами юридической фикции или, используя терминологию социологии права, относится к категории "мертвых норм", т.е. не соответствующих потребностям справедливости и целесообразности для существующего общества (в отличие от "живых" норм, соответствующих ожиданиям и запросам людей и поэтому способных урегулировать отношения в социуме) <37>.

<37> См.: Румянцева В.Г. Социологическая юриспруденция в творчестве Р. фон Иеринга, С.А. Муромцева, Е. Эрлиха, Р. Паунда. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2002. С. 11.

Несмотря на то что во многих теоретических исследованиях отмечалась нецелесообразность установления ответственности в разных уголовно-правовых нормах за одно по своей сути преступление, неоправданность усложнения его объективной стороны указанием на конкретный способ его совершения <38>, законодатель посчитал, что введение рассматриваемой специальной нормы о мошенничестве является эффективным средством дифференциации ответственности за преступления в сфере предпринимательской деятельности, позволяющим снизить ошибки правоприменения и более уверенно отграничить преступные деяния от гражданско-правовых деликтов. Вместе с тем указанное решение, напротив, породило множество не разрешенных до настоящего времени ни теорией, ни правоприменительной практикой вопросов квалификации преступлений, предусмотренных ст. 159.4 УК РФ, и их отграничения от состава мошенничества, предусмотренного общей нормой. Закономерным итогом попыток правоприменителя получить ответы на указанные вопросы стало решение Конституционного Суда РФ о признании положений ст. 159.4 УК РФ не соответствующими Конституции РФ.

<38> См.: Ларичев В.Д. Вопросы совершенствования уголовной ответственности. М.: Юрлитинформ, 2011. С. 76.

Пристатейный библиографический список

  1. Александрова И.А. Новое законодательство о мошенничестве в свете разъяснений Президиума Верховного Суда РФ. Статья 2. Новейшая практика применения ст. 159, ст. 159.1 - 159.6 УК РФ - взгляд криминолога // Российский следователь. 2014. N 5.
  2. Веремеенко М.В. Субъект мошенничества в сфере предпринимательской деятельности // Уголовная юстиция. 2014. N 1 (3).
  3. Егорова Н.А. Ответственность за "служебные" мошенничества: необходимость новых правовых подходов // СПС "КонсультантПлюс".
  4. Есаков Г. Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности (ст. 159.4 УК РФ): проблемы применения нормы // Уголовное право. 2014. N 3.
  5. Жалинский А.Э. О соотношении гражданского и уголовного законодательства в сфере экономики // Государство и право. 1999. N 12.
  6. Земцова А.В. Проблемы применения ст. 159.4 ("Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности") Уголовного кодекса Российской Федерации в области противодействия мошенническим действиям в бюджетной сфере // Российский следователь. 2013. N 16.
  7. Козаев Ш.Т. Некоторые новеллы уголовного законодательства, направленные на обеспечение экономической безопасности в условиях научно-технического прогресса // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. N 5.
  8. Концепция модернизации уголовного законодательства в экономической сфере / Под ред. В.И. Радченко, Е.В. Новикова, А.Г. Федотова. М.: Фонд "Либеральная миссия", 2010.
  9. Кошаева Т.Н. Ответственность за преступления в сфере экономической деятельности: пути развития российского уголовного законодательства // Журнал российского права. 2014. N 6.
  10. Ларичев В.Д. Вопросы совершенствования уголовной ответственности. М.: Юрлитинформ, 2011.
  11. Лопашенко Н.А. Уголовная политика России в отношении преступлений в сфере экономической деятельности (анализ на основе изменений уголовного законодательства) // Криминологический журнал Байкальского государственного университета экономики и права. 2010. N 4 (14).
  12. Майорова Е.И. Некоторые проблемы совершенствования уголовного законодательства России на современном этапе // Российский следователь. 2014. N 1.
  13. Обшивалкина И. Квалификация мошенничества в сфере предпринимательской деятельности // Законность. 2015. N 2.
  14. Основания уголовно-правового запрета. Криминализация и декриминализация / Отв. ред. В.Н. Кудрявцев, А.Я. Яковлев. М.: Наука, 1982.
  15. Решняк М.Г. О некоторых вопросах современного уголовно-правового законотворчества // Российский следователь. 2014. N 3.
  16. Румянцева В.Г. Социологическая юриспруденция в творчестве Р. фон Иеринга, С.А. Муромцева, Е. Эрлиха, Р. Паунда. Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2002.
  17. Танимов О.В. Развитие фикций в новейшее время (опыт России) // СПС "КонсультантПлюс".
  18. Тюнин В. "Реструктуризация" уголовного законодательства об ответственности за мошенничество // Уголовное право. 2013. N 2.
  19. Шарапов Р.Д. Новые уголовно-правовые нормы об ответственности за мошенничество: инструмент реальной борьбы или бутафория закона? // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2013. N 3.
  20. Шеслер А. Мошенничество: проблемы реализации законодательных новелл // Уголовное право. 2013. N 2.
  21. Шеслер А.В. Проблемы квалификации мошенничества // Вестник Владимирского юридического института. 2013. N 1 (26).
  22. Яни П. Специальные виды мошенничества // Законность. 2015. N 3.
  23. Яни П.С. Актуальные проблемы уголовной ответственности за экономические и должностные преступления. Дис. ... докт. юрид. наук. М., 1996.