Мудрый Юрист

Быть ли в России следственным судьям?

Шеховцова Ю.Н., первый заместитель начальника Главного уголовно-судебного управления Генеральной прокуратуры Российской Федерации.

Законопроекты о введении в российский уголовный процесс института следственных судей разрабатываются по инициативе Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека. Высказываются мнения как "за" данное нововведение, так и "против". В Генеральной прокуратуре Российской Федерации проанализировали основные положения законопроектов и пришли к выводу, что повода к столь радикальным преобразованиям действующий Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации не дает.

В настоящее время суд наделен значительным объемом полномочий, позволяющих в рамках различных институтов обеспечить контроль за соблюдением органами предварительного расследования конституционных прав и свобод граждан в процессе уголовного преследования. Среди них принятие решений об избрании и продлении некоторых мер пресечения, дача разрешений на выполнение различных процессуальных (следственных) действий (ч. 2 ст. 29 УПК РФ), рассмотрение жалоб на действие (бездействие) и решения прокурора, следователя, органа дознания и дознавателя в соответствии со ст. 125 УПК РФ (ч. 3 ст. 29 УПК РФ).

Указанные институты соответствуют Основному Закону страны. Это неоднократно констатировал и Конституционный Суд Российской Федерации, в частности в Постановлении от 8 декабря 2003 г. N 18-П он отметил, что нормы, содержащиеся в ст. 125 и 219 УПК РФ, не только не лишают участников уголовного судопроизводства прав на обжалование решений и действий (бездействия) дознавателя, следователя, прокурора, на рассмотрение заявленных в ходе ознакомления с материалами уголовного дела ходатайств и на обжалование принятых по этим ходатайствам решений, но и прямо закрепляют эти права. Возможность комплексного применения этих механизмов по каждому уголовному делу законом вовсе не исключается. Само по себе это является дополнительной гарантией от возможного необъективного подхода в расследовании.

Предлагаемая модель "следственных судей", несмотря на декларации об "активном судебном контроле за расследованием без принятия на себя функции уголовного преследования" и о том, что следственный судья "уполномочен лишь проверять и оценивать сведения, предоставленные ему сторонами", представляет собой, как бы это ни отрицалось, посягательство на базисный принцип осуществления правосудия - принцип разделения функции разрешения дела от иных. В этой связи есть смысл более подробно остановиться на некоторых нормах рассматриваемых законопроектов.

Объем полномочий, которыми предлагается наделить "следственных судей", свидетельствует о неизбежности вторжения их в сферу деятельности, связанную с осуществлением уголовного преследования, т.е. в функцию, которой в соответствии с законом наделена сторона обвинения. Так, законопроектами предусмотрено, что следственный судья осуществляет "правосудие в форме судебного контроля за соблюдением конституционных прав личности, наличием законных оснований для передачи уголовного дела в суд" (проект, ч. 1 ст. 31.1).

При этом следственный судья, исходя из объема закрепляемых за ним полномочий, должен будет совмещать в одном лице функции, в том числе уголовного преследования (в частности, оказание содействия сторонам в собирании доказательств, например назначение судебной экспертизы, в том числе согласно ч. 15 проектируемой ст. 222.4 УПК РФ по собственной инициативе), собственно суда первой инстанции (например, принятие решений о возвращении дела прокурору, прекращении дела - ч. 13, 17 ст. 222.7), а также надзорной функции прокурора (полномочия по передаче дела для судебного разбирательства - ч. 16 ст. 222.7). Подобные полномочия - это не что иное, как принятие значимых процессуальных решений, в том числе определяющих направление расследования. Реализация обозначенных полномочий, вольно или невольно, вынудит суд стать по одну из "сторон баррикад".

Между тем Конституционный Суд Российской Федерации в своих решениях неоднократно подчеркивал, что положения ст. 10 и 118 (ч. 1, 2) Конституции Российской Федерации во взаимосвязи со ст. 123 (ч. 3) не допускают возложения на суд каких бы то ни было функций, несовместимых с его прерогативами по осуществлению правосудия.

В силу ст. 46 - 52, 118 (ч. 1, 2), 123 (ч. 3) и 126 Конституции Российской Федерации функции обвинения и разрешения дела отделены друг от друга и возложены на разные субъекты. Возбуждение уголовного преследования, формулирование обвинения и его поддержание перед судом обеспечиваются указанными в законе органами и должностными лицами. Суд проверяет и оценивает правильность и обоснованность сделанных ими выводов, разрешая дело по существу. Суд, осуществляющий судебную власть посредством уголовного судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон, в ходе производства по делу не может становиться ни на сторону обвинения, ни на сторону защиты, подменять стороны, принимая на себя в каком бы то ни было виде их процессуальные правомочия, а должен оставаться объективным и беспристрастным арбитром.

Вместе с тем в арсенал следственного судьи предлагается включить также полномочия по собственной инициативе рассмотреть вопрос о допустимости доказательств (проектируемые ч. 2 ст. 222.5, ч. 12 ст. 222.7 УПК РФ). Реализация указанной инициативы, помимо прочего, на практике будет также сопряжена с нарушением конституционного принципа состязательности и равноправия сторон, закрепленного в ч. 3 ст. 123 Конституции Российской Федерации, а также в ч. 1 ст. 15 УПК РФ. Суд в уголовном процессе по каждому делу должен обеспечить равенство прав участников судебного разбирательства по представлению и исследованию доказательств и заявлению ходатайств, а сам, в свою очередь, быть независимым арбитром и ни в коей мере не участвовать в уголовном преследовании.

Согласно п. 3 ч. 2 ст. 38 УПК РФ следователь уполномочен самостоятельно направлять ход расследования, принимать решение о производстве следственных и иных процессуальных действий, за исключением случаев, когда в соответствии с настоящим Кодексом требуется получение судебного решения или согласия руководителя следственного органа. При этом нормы уголовно-процессуального законодательства ориентируют сторону обвинения на получение как уличающих доказательств, так и на проверку доказательств, лицо оправдывающих (достаточно упомянуть ст. 6 УПК РФ "Назначение уголовного судопроизводства").

Соответствующие правовые позиции неоднократно были сформулированы Конституционным Судом Российской Федерации. В частности, в Постановлении от 29 июня 2004 г. N 13-П Конституционный Суд пришел к выводу, что прокурор, следователь, дознаватель и иные должностные лица, выступающие на стороне обвинения, должны подчиняться предусмотренному УПК РФ порядку уголовного судопроизводства, следуя его назначению и принципам: они обязаны всеми имеющимися в их распоряжении средствами обеспечить охрану прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве (ст. 11), исходить в своей профессиональной деятельности из презумпции невиновности (ст. 14), обеспечивать подозреваемому и обвиняемому право на защиту (ст. 16), принимать решения в соответствии с требованиями законности, обоснованности и мотивированности (ст. 7), в силу которых обвинение может быть признано обоснованным только при условии, что все противостоящие ему обстоятельства дела объективно исследованы и опровергнуты стороной обвинения. Каких-либо положений, допускающих освобождение прокурора, следователя, дознавателя от выполнения этих обязанностей, УПК РФ не содержит. В Определении от 21 декабря 2004 г. N 467-О по жалобе гражданина Пятничука П.Е. отмечено, что уголовно-процессуальный закон исключает возможность произвольного отказа должностным лицом или органом, осуществляющим предварительное расследование, как в получении доказательств, о которых ходатайствует сторона защиты, так и в приобщении представленных ею доказательств к материалам уголовного дела.

Искаженное представление отдельных лиц о задачах предварительного расследования (видимо, этим обусловлены, в частности, положения проектируемой ст. 222.4 УПК РФ, согласно которой следственный судья наделяется полномочиями по ходатайству сторон назначать допросы, очные ставки, проверки показаний на месте, производство экспертиз) поддается корректировке с помощью средств прокурорского надзора. Осуществляя правозащитную функцию, прокуроры могут (в пределах, что нам позволяет закон) вмешиваться в ход предварительного расследования, способствовать устранению нарушений требований законодательства, допущенных органами предварительного расследования. Суд не является органом, контролирующим ход расследования в силу своей природной функции осуществления правосудия. Проверяя законность и обоснованность процессуальных решений, принятых на досудебной стадии, он не должен направлять тем или иным образом ход расследования. Это следует делать лицу, надзирающему за следствием.

Что касается полномочий прокурора, то из текста законопроектов вообще не понятны его роль и место при введении нового института. В проекте ст. 222.3 УПК РФ, которой предусматривается структура предварительного следствия по делам, подсудным следственному судье, прокурор отсутствует. В ч. 1 ст. 222.7 проекта указано, что следственный судья по ходатайству прокурора принимает решение о возможности передачи уголовного дела для судебного разбирательства (п. 5 ч. 2 ст. 222.2 проекта связывает принятие этого решения с ходатайством следователя). При этом из текста законопроекта не ясно, является ли это ходатайство обязательным.

В этой связи нельзя не остановиться более подробно на полномочиях следственного судьи о передаче уголовного дела для судебного разбирательства, как указано в проекте, "если представленные стороной обвинения судебные доказательства достаточны для рассмотрения данного уголовного дела судом, т.е. дают следственному судье основания предполагать совершение обвиняемым инкриминируемых ему действий и при условии подтверждения их достоверности в судебном разбирательстве могут повлечь вынесение обвинительного приговора (ч. 16 ст. 222.7)". По сути, выводы следственного судьи на этой стадии производства - о достаточности доказательств для вынесения обвинительного приговора - предопределяют выводы суда первой инстанции. Суду первой инстанции нужно будет лишь назначить наказание. Кроме того, согласно законопроекту если выводы следственного судьи подтвердила апелляционная, кассационная или надзорная инстанции, то они не могут быть оспорены никоим образом (ч. 5 проектируемой ст. 75 УПК РФ), что, как представляется, посягает на саму суть правосудия - право суда самостоятельно разрешить дело по существу. Это посягательство на конституционный принцип независимости судей (ч. 1 ст. 120 Конституции Российской Федерации), на принцип свободы оценки доказательств (ст. 17 УПК РФ), непосредственности исследования доказательств (ст. 240 УПК РФ). Кроме того, сама процедура - принятие следственным судьей решения о передаче уголовного дела для судебного разбирательства, изложенная в проектируемой ст. 222.7 УПК РФ, представляет собой "микс" стадии предварительного слушания и подготовительной части судебного заседания. Абсолютно неясно, для каких целей нужна еще одна, дополнительная стадия судебного разбирательства.

Действенность судебного контроля на досудебной стадии немыслима без оперативности разрешения судом соответствующих ходатайств и жалоб. Это, в свою очередь, подразумевает наличие такого "доступа" к суду, который позволит свести на нет факторы, негативно сказывающиеся на сроках таких судебных слушаний. В их числе можно назвать, в частности, территориальную удаленность суда, большую загруженность судьи иными делами, материалами и т.д. Предлагаемая модель "следственного судьи" с этих позиций выглядит несовершенной. Кроме того, разрешая те или иные вопросы законности и обоснованности проведения следственных действий, "следственный судья" краевого, областного и т.д. суда связывает своим решением не только органы следствия, но и коллег-судей из нижестоящих судов (99% уголовных дел рассматриваются в районном суде).

Предусмотренные уголовно-процессуальным законом процедуры избрания и продления меры пресечения, дачи разрешения на производство следственных действий, рассмотрения жалоб в соответствии со ст. 125 УПК РФ скорее отвечают требованиям своевременного и оперативного судебного контроля в ходе досудебного производства по уголовному делу. На оперативность и разумность сроков, в частности, при обжаловании арестов нам неоднократно указывал Европейский суд по правам человека.

Кроме того, есть опасения, что реализация предлагаемой модели "следственных судей" неизбежно будет сопряжена с непомерным возрастанием нагрузки на судебную систему. Тем более с учетом судебных слушаний по "легализации" доказательств как минимум по каждому имеющему судебную перспективу уголовному делу.

Следственным органам фактически предлагается заняться именно "бумажной писаниной". Следователь должен будет отложить все запланированные следственные действия, скопировать и подготовить необходимый материал, известить стороны, организовать переводчиков, адвокатов, привезти материал в суд, дождаться судебного заседания, поучаствовать в нем, если заседание будет отложено - вновь все организовать и приехать в суд. Эту работу следователь сейчас выполняет при каждом аресте, рассмотрении жалоб в порядке ст. 125 УПК РФ и т.д. Требования о предоставлении новых материалов (в связи с наделением "следственных судей" новыми полномочиями) вряд ли будут способствовать разумности сроков расследования. Дело само по себе не расследуется. Поэтому к тому времени, которое следователь затратит на расследование дела, надо прибавить те десятки часов, которые потребуются на подготовку и участие в судебных заседаниях у "следственного судьи". К тому же к указанным временным затратам следователя необходимо еще прибавить время, которое он потратит, чтобы добраться от места расследования (следственный отдел по месту совершения преступления) до суда субъекта (на уровне которых предлагается создать "следственных судей"), нередко это сотни (200 - 300 и более) километров в одну сторону. Разумные сроки уголовного судопроизводства будут потрачены не на раскрытие преступления; сроки содержания обвиняемых под стражей необоснованно удлинятся, не будут обеспечены гибкость и быстрота следствия. Вряд ли все это будет способствовать гарантированной Конституцией РФ защите потерпевшего от преступлений (ст. 52 Конституции РФ).

Помимо прочего, законопроекты содержат явные нестыковки и недоработки. В частности, проект одного из законов называется "О следственных судьях в уголовном судопроизводстве", а текст правового акта содержит предложения об изменении и дополнении Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации. Авторы не раскрывают понятий, которые содержатся в документах и могут вызвать разное толкование у правоприменителя, - "явно избыточно", "судейское следствие проводится, как правило" и пр. О противоречиях между п. 5 ч. 2 ст. 222.2, согласно которой следователь заявляет ходатайство о передаче дела в суд, и ч. 1 ст. 222.7, которая регламентирует передачу дела для рассмотрения по существу с ходатайством прокурора, уже было сказано выше.

Представляется, что столь радикальные реформы требуют тщательного анализа, основанного на экспертном мнении всех заинтересованных ведомств.