Мудрый Юрист

Корпоративный договор как соглашение о коллективном осуществлении (неосуществлении) субъективных корпоративных прав

Богданов Евгений Владимирович, доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры гражданского права Российского экономического университета им. Г.В. Плеханова.

В статье исследована специфика коллективного осуществления (неосуществления) субъективных корпоративных прав участниками хозяйственных обществ, объединенных корпоративным договором.

Ключевые слова: корпоративный договор, субъективные корпоративные права, коллективное осуществление права, право голоса.

Corporate Contract as an Agreement on the Collective Implementation (Non-implementation) of the Subjective Corporate Rights

E.V. Bogdanov

Bogdanov Evgeniy Vladimirovich, Doctor of Laws, Professor, Professor of the Chair of Civil and Labor Law Russian Economic University n.a. G.V. Plekhanov.

In the present paper the author researches the specificity of collective exercise (non-exercise) of the subjective corporate rights of participants in business entities united by corporate contract.

Key words: corporate contract, subjective corporate law, collective implementation of the right, voting right.

В соответствии с п. 1 ст. 67.2 ГК РФ участники хозяйственного общества или некоторые из них вправе заключить между собой договор об осуществлении своих корпоративных прав (корпоративный договор). Таким образом, именно совместное осуществление корпоративных прав является предметом названного договора. В литературе в основном исследовались вопросы индивидуального осуществления субъективных прав. Собственно говоря, именно об индивидуальном осуществлении субъективных прав говорится в п. 1 ст. 9 ГК РФ, согласно которому граждане и юридические лица по своему усмотрению осуществляют принадлежащие им гражданские права. Однако гражданское законодательство в ряде случаев регулирует отношения по осуществлению субъективных прав коллективом, что и имеет место при заключении корпоративного договора.

Специфика коллективного осуществления субъектами гражданского права своих прав заключается в том, что каждый участник коллектива обязан осуществлять свои права не только в своих интересах, по своему усмотрению и своей волей, но и в интересах других лиц, по общему усмотрению всех членов коллектива и по их общей воле. Таким образом, каждый член коллектива добровольно ограничивает свою личную свободу в осуществлении права в интересах других членов коллектива.

Согласно п. 1 ст. 21 ГК РФ под дееспособностью понимается способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их. Однако в условиях коллективного осуществления субъективных корпоративных прав и исполнения обязанностей участники корпоративного договора приобретают и осуществляют права, исполняют обязанности по их общей воле. Поэтому есть все основания утверждать, что в случае с корпоративным договором имеет место предусмотренная законом возможность самоограничения участниками договора своей дееспособности в интересах других членов коллектива (п. 3 ст. 22 ГК РФ).

Корпоративным договором формируется не только общность интересов всего коллектива, но и доверительный, солидаристский характер отношений в этом коллективе. В чем, например, принципиальная разница в характере отношений между акционерами, не объединенными кооперативным договором, и акционерами, заключившими данный договор? Казалось бы, некоторые элементы коллективизма должны иметь место между участниками акционерного общества - акционерами, однако отношения между ними - это отношения акционеров-капиталистов, а если позволить себе некоторую образность, то это отношения "одушевленных" пакетов акций, естественно, что и голосование на общем собрании является голосованием пакетов акций, и говорить, что в этом случае возможны какие-либо товарищеские отношения, вряд ли уместно. Другое дело - характер отношений в коллективе участников акционерного общества, объединенных корпоративным договором. Здесь уже на первый план выступает желание посредством договора создать товарищеские отношения с тем, чтобы между членами коллектива отношения складывались не как отношения между акционерами-капиталистами, а как отношения между товарищами. В этом случае члены коллектива с единых, консолидированных позиций солидарно будут выстраивать отношения с другими субъектами, а осуществляя субъективные права и исполняя обязанности, будут действовать как в своих интересах, так и в интересах каждого члена коллектива, т.е. коллектива в целом, что позволит участникам договора достигнуть равновыгодного сотрудничества. Товарищеский характер отношений обусловливает голосование на собрании коллектива на началах полного равенства членов коллектива.

Посредством коллектива удается преодолеть индивидуальные эгоистические интересы и подчинить их интересам всего коллектива. "Разнонаправленные интересы субъектов приводятся к единому знаменателю - общекорпоративному интересу в стабильной и эффективной деятельности корпорации" <1>. Как отмечал В.Н. Кудрявцев, при принятии коллективного решения эмоций может быть не меньше, чем в случае решения индивидуального, но эти эмоции отражают волю коллектива в целом и обычно уравновешены объективными оценками ситуации, планами и моделями будущих результатов, а также нормами правового, технического и морального характера. В результате решения коллектива менее субъективны, более точны и дальновидны <2>. Коллектив, как и любое другое групповое образование, по мнению видного российского социолога XIX в. М.М. Ковалевского, представляет собой "замиренную среду", из которой удалены элементы борьбы: место борьбы занимает в них солидарность или сознание общности преследуемых целей и взаимной зависимости членов группы друг от друга <3>. Подобная характеристика групповых взаимоотношений находит поддержку и в современной литературе. Так, Питер А. Корнинг пишет: "...Для организованной, характеризующейся внутренней взаимозависимостью группы... защита других членов группы является чаще всего не вопросом альтруизма либо "обоюдного альтруизма" (взаимного самопожертвования), а вопросом успешной работы "в команде", когда выигрывает и проигрывает вся группа в целом" <4>. О подвижках в сторону коллективизма в противовес долгое время господствовавшему индивидуализму говорят и другие авторы <5>.

<1> Долинская В.В. Понятие корпоративных конфликтов // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. N 6.
<2> См.: Кудрявцев В.Н. Право и поведение. М., 1978. С. 537.
<3> Цит. по: Медушевский А.Н. История русской социологии. М., 1993. С. 129.
<4> Питер А. Корнинг. Справедливые доли: по ту сторону капитализма и социализма. Биологические основания социальной справедливости // Грани познания: наука, философия, культура в XXI веке: В 2 кн. / Отв. ред. Н.К. Удумян. М., 2007. Книга 1. С. 339.
<5> См., например: Крапивенский С.Э. Социальная философия: Учебник. 4-е изд., испр. М., 2003. С. 401 - 403.

С коллективистских позиций в законодательстве решен вопрос о порядке принятия решения коллективом. Так, правила гл. 9.1 ГК РФ устанавливают правила принятия решений участниками любых гражданско-правовых сообществ, кроме случаев, когда законом или в установленном им порядке предусмотрены иные правила. Нет никаких сомнений в том, чтобы отнести коллектив участников хозяйственных обществ, объединенных корпоративным договором, к гражданско-правовому сообществу. Однако характер отношений внутри таких гражданско-правовых сообществ различен. Нельзя уравнивать взаимоотношения, например, членов товарищества собственников жилья или собрания кредиторов при банкротстве с коллективом участников хозяйственных обществ, объединенных корпоративном договором. В последнем случае гораздо выше уровень коллективизма, солидарности, товарищества, следовательно, и доверия между участниками договора. Поэтому они, на наш взгляд, вправе установить в договоре более высокий порог голосования при принятии решения. Так, согласно п. 1 ст. 181.2 ГК РФ решение собрания считается принятым, если за него проголосовало большинство участников собрания и при этом в собрании участвовало не менее 50% от общего числа участников соответствующего гражданско-правового сообщества. Однако в корпоративном договоре может быть предусмотрен, например, единогласный вариант принятия решения при полной явке участников договора или их представителей.

Утверждение коллективистских начал в осуществлении субъективных корпоративных прав посредством корпоративного договора имеет давнюю и в некоторой степени драматическую историю, поскольку судебная практика в ряде стран (США, Великобритания, Германия и др.) вначале довольно часто признавала соответствующие соглашения недействительными, например, в связи с тем, что право голоса основано на праве собственности на акции, не может быть отделено от него, и потому собственника акции недопустимо принуждать к голосованию определенным образом; голосуя самостоятельно, акционер преследует интересы общества, тогда как при голосовании в соответствии с акционерным соглашением результаты могут противоречить интересам компании; недействительность акционерного соглашения обусловлена тем, что оно не имеет основания сделки, поскольку отсутствует встречное удовлетворение и др.

В этой связи интересен и опыт России, где до законодательного признания акционерных соглашений последние заключались исходя из принципа свободы договора (ст. 421 ГК РФ). Однако судебная практика не признавала действительность данных соглашений при отклонении их от норм корпоративного законодательства <6>.

<6> Шиткина И.С. Соглашения акционеров (договоры об осуществлении прав участников) как источник регламентации корпоративных отношений // Хозяйство и право. 2011. N 2.

Причин негативного отношения судов к корпоративным договорам может быть несколько, однако одной из них, видимо, являлось нежелание допустить существование каких-то отдельных коллективов внутри хозяйственных обществ. Участники хозяйственного общества участвуют в работе общего собрания индивидуально, они разрозненны. В то время как при голосовании с участием группы, объединенной корпоративным договором, к голосованию отдельных индивидов, т.е. участников хозяйственных обществ, не объединенных корпоративным договором, добавляется голосование консолидированной группой, что, безусловно, скажется на результатах голосования. Естественно, что коллективно будет вырабатываться лишь политика голосования. Сам коллектив как таковой голосовать не вправе. Будут голосовать, а также продавать или покупать акции, доли в обществе с ограниченной ответственностью члены коллектива. Впрочем, организационно вопрос участия в голосовании членов коллектива может быть решен ими путем совместного предоставления доверенности на голосование кому-либо из членов коллектива (п. 6 ст. 185 ГК РФ, ст. 57 ФЗ от 26 декабря 1995 г. N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" <7>), однако само по себе право голоса непередаваемо и неотчуждаемо. Представитель в данной ситуации будет, по сути, выполнять техническую функцию. Строго говоря, участие в голосовании на собрании хозяйственного общества для принятия соответствующего решения не является заключением сделки, тогда как правила гл. 10 ГК РФ, в том числе и п. 6 ст. 185 ГК РФ, ориентированы лишь на заключение сделок и потому применение правил указанной главы возможно лишь по аналогии закона.

<7> СЗ РФ. 1996. N 1. Ст. 1.

На наш взгляд, внедрение корпоративных договоров в деятельность хозяйственных обществ, консолидация их участников в отдельные коллективы свидетельствуют об усилении коллективистских начал в управлении обществами, что обеспечит большую защищенность участникам хозяйственных обществ.

Выше уже отмечалось, что корпоративный договор могут заключить участники хозяйственного общества или некоторые из них, т.е. корпоративный договор, если судить строго по тексту п. 1 ст. 67.2 ГК РФ, может иметь место только в обществах с ограниченной ответственностью или в акционерных обществах. Однако вправе ли такой договор заключить участники других корпораций: хозяйственных товариществ, крестьянских (фермерских) хозяйств, хозяйственных партнерств, производственных и потребительских кооперативов и др. (п. 1 ст. 65.1 ГК РФ)? Конечно, можно утверждать, что согласно п. 2 ст. 421 ГК РФ участники названных корпораций вправе также заключить корпоративный договор. Однако такой вывод был бы совершенно справедлив, если в ГК вообще отсутствовала бы норма о корпоративных договорах, т.е. ст. 67.2 ГК РФ. Но в настоящее время она имеет место и в ней императивно определен круг участников корпоративных договоров: участники хозяйственного общества или некоторые из них. Во всяком случае в п. 1 ст. 67.2 ГК РФ не говорится, что корпоративный договор вправе заключить участники иных корпораций. Поэтому было бы правильно предусмотреть в п. 1 ст. 67.2 ГК РФ право участников всех корпораций заключить корпоративный договор.

В соответствии с корпоративным договором его участники обязываются осуществлять свои корпоративные права определенным образом или воздержаться (отказаться) от их осуществления, в том числе голосовать определенным образом на общем собрании участников общества, согласованно осуществлять иные действия по управлению обществом, приобретать или отчуждать доли в его уставном капитале (акции) по определенной цене или при наступлении определенных обстоятельств либо воздерживаться от отчуждения долей (акций) до наступления определенных обстоятельств (п. 1 ст. 67.2 ГК РФ). Как видим, в данной норме нет исчерпывающего перечня корпоративных прав, которые только и могут быть включены в предмет договора, что означает, что все корпоративные права или какая-то часть из них по усмотрению сторон договора могут быть предметом договора. В частности, право участвовать в управлении корпорацией, право на получение информации о деятельности корпорации, право на обжалование решений органов корпораций, влекущих гражданско-правовые последствия, и др. (ст. ст. 65.2, 67 ГК РФ).

В то же время осуществление корпоративных прав не беспредельно. Как индивидуально, так и в коллективе не допускается разглашение конфиденциальной информации о деятельности корпорации. Кроме того, при принятии коллективного решения об осуществлении или неосуществлении своих прав на участие в управлении делами корпорации коллектив не вправе принимать решение, например, об отказе от участия в работе собрания по таким вопросам, без решения которых корпорация не может продолжать свою деятельность в соответствии с законом, если для принятия решения участие необходимо. Коллектив не вправе принимать такие решения, которые заведомо направлены на причинение вреда корпорации, а также если они существенно затрудняют или делают невозможным достижение целей, ради которых создано хозяйственное общество (п. 4 ст. 65.2 ГК РФ). Данная норма имеет важное значение, поскольку от нормальной работы хозяйственных обществ зависят функционирование всей экономики страны, обеспечение населения товарами, работами, услугами и др. <8>. Поэтому указанную норму ГК РФ следует считать не просто императивной, а определяющей основы правопорядка государства. Интересы общества, всей страны выше интересов участников хозяйственного общества, объединенных корпоративным договором. В этой связи в случае принятия собранием коллектива решений, противоречащих правилам п. 4 ст. 65.2 ГК РФ, данные решения должны признаваться ничтожными (ст. 181.5 ГК РФ).

<8> См. подробнее: Богданов Е.В. Гражданское право России как регулятор экономических отношений // Законодательство и экономика. 2012. N 1.

Применительно к осуществлению или неосуществлению корпоративных прав (отказа от их осуществления) следует отметить, что правила ст. 10 ГК РФ традиционно определяют неблагоприятные последствия применительно к случаям злоупотребления гражданскими правами при их осуществлении. Однако специфика осуществления корпоративных прав такова, что злоупотребление субъективными правами вполне возможно при отказе от осуществления корпоративных прав, и потому, учитывая строгость последствий, ст. 10 ГК РФ необходимо дополнить соответствующим указанием о наступлении неблагоприятных последствий также и при злоупотреблении субъективным правом посредством отказа от его осуществления. В этом случае п. 1 ст. 10 ГК РФ имел бы следующую редакцию: "Не допускается осуществление гражданских прав, а также отказ от их осуществления исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление или неосуществление гражданских прав (злоупотребление правом)".

Корпоративные права могут быть как имущественными, так и личными неимущественными правами участников корпораций. На наш взгляд, было бы неправильно объединять все личные неимущественные и имущественные права участников корпораций в некое единое корпоративное право. Дифференциация субъективных корпоративных прав на личные неимущественные и имущественные имеет как теоретическое, так и практическое значение. Коллективное осуществление имущественных корпоративных прав может быть обосновано с позиции коллективной собственности участников корпораций на ее имущество. Теория коллективной собственности была разработана для объяснения сущности юридического лица. Как отмечал С.Н. Братусь, источником теории коллективной собственности послужила теория Иеринга <9>. Однако свое законченное развитие данная теория получила у Планиоля <10>. Впоследствии теория коллективной собственности переросла проблематику юридического лица, и на ее основе была сконструирована самостоятельная форма собственности <11>. В России учение о коллективной собственности критикуется рядом ученых, однако некоторые исследователи поддерживают саму идею коллективной собственности <12>. Коллективная собственность, по Планиолю, есть особое состояние собственности, покоящейся на добровольном или принудительном объединении физических лиц. В этой собственности уничтожена автономия индивидуальных долей <...> допускается только общее использование вещи. Оно возможно и без соприкосновения с вещью <13>. Участие в коллективной (акционерной и другой ей подобной) собственности является сильным стимулом для некоторых участников хозяйственных обществ в коллективном осуществлении своих имущественных прав на основе корпоративного договора, поскольку их осуществление в рамках всего хозяйственного общества может представляться им недостаточно эффективным.

<9> См.: Братусь С.Н. Юридические лица в советском гражданском праве (понятие, виды, государственные юридические лица). М., 1947. С. 86.
<10> Там же. С. 84.
<11> См. подробнее: Богданов Е.В., Богданов Д.Е., Богданова Е.Е. Социализация и гуманизация гражданского права как основные тенденции его развития // Развитие гражданского права России. Тенденции, перспективы, проблемы: Монография. М.: ЮНИТИ-ДАНА; Закон и право, 2014. С. 30 - 49.
<12> См., например: Алексеев С.С. Право собственности. Проблемы теории. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2007. С. 48 - 51; Медведев Д.А. К вопросу о природе права государственного предприятия на имущество // Право собственности в условиях совершенствования социализма. М., 1989. С. 52.
<13> См.: Братусь С.Н. Указ. соч. С. 84.

Что касается личных неимущественных корпоративных прав, то здесь не все так однозначно. Право на участие в управлении корпорацией, в том числе и право голоса, являются корпоративными правами, тесно связанными с личностью участника корпорации. Они неотчуждаемы и непередаваемы (ст. 150 ГК РФ), не могут иметь имущественного содержания и, естественно, не могут быть оборотоспособны. В литературе отмечается, что в корпоративной практике имеют место так называемые аренда акций и покупка доверенностей <14>. В действительности ни аренда акций, ни покупка доверенностей не могут существовать в юридической природе. Осуществление права на голос представителем по доверенности есть способ осуществления, но при этом участник корпорации по-прежнему является носителем личного неимущественного права. Передать, например, право голоса участник хозяйственного общества может другому лицу только путем продажи своих акций или доли в обществе с ограниченной ответственностью. Однако речь здесь не идет о продаже самого права на голос. Передача данного права другому лицу сопутствует продаже акции или доли. Точно так же личные неимущественные права участника хозяйственного общества перейдут к другим лицам в порядке наследования акций или долей (ст. 1176 ГК РФ).

<14> См.: Долинская В.В., Фалеев В.В. Миноритарные акционеры: понятие и общая характеристика положения // Цивилист. 2009. N 4.

При заключении корпоративного договора характер личных неимущественных прав участников корпорации не изменяется. Коллективное осуществление личных корпоративных прав не меняет их природы. Ограничение участником корпоративного договора своей личной свободы и дееспособности в конечном итоге должно зависеть только от самой личности. Данное обстоятельство должно учитываться при одностороннем отказе участника корпоративного договора от осуществления им, например, своего права голоса в соответствии с условиями договора, а также при расторжении корпоративного договора и соответствующих последствиях. В вопросах личных неимущественных прав интересы личности должны быть приоритетными перед интересами коллектива.

В связи с нарушением корпоративного договора об особенностях осуществления имущественных корпоративных прав, например, продажи или приобретения акций, расторжения договора с нарушением порядка, предусмотренного договором или законом или иным недобросовестным поведением участника договора, он может быть привлечен к гражданско-правовой ответственности в форме возмещения убытков, взыскания неустойки. Однако он не может быть привлечен к имущественной ответственности в связи с отказом от осуществления своих личных неимущественных прав способом, предусмотренным договором. Личные неимущественные права не имеют экономического содержания, они бесценны. Взыскание убытков, неустойки в этом случае будет не чем иным, как имущественным определением стоимости личного неимущественного права. Условие корпоративного договора, предусматривающее имущественную ответственность участника договора в связи с недоговорным осуществлением своего личного неимущественного права, например права голоса, должно признаваться недействительным по правилам ст. 168 ГК РФ.

Выше отмечалось, что конститутивным элементом корпоративного договора является доверие в отношениях между участниками. Прекращение доверительности вследствие, например, обмана, введения в заблуждение, злоупотребления доверием и т.д. должно признаваться достаточным основанием для прекращения потерпевшим своего пребывания в договоре в одностороннем порядке путем отказа от дальнейшего участия в нем. При этом соглашение об отказе от этого права должно признаваться ничтожным. Что касается расторжения договора по основаниям, не связанным с утратой доверительности, то порядок расторжения может быть предусмотрен в самом договоре, а в случае отсутствия такого условия в договоре - расторжение его следует осуществлять по правилам ст. 452 ГК РФ. Выход участника из договора не влечет прекращения договора вообще, если только такое последствие не будет предусмотрено в самом договоре.

Таким образом, под корпоративным договором следует понимать соглашение участников хозяйственного общества, направленное на создание доверительных, товарищеских отношений между сторонами договора, на ограничение своей дееспособности и личной свободы в осуществлении (неосуществлении) своих корпоративных прав, исполнении обязанностей как в своих личных интересах, так и в интересах членов коллектива и тем самым коллектива в целом.

От корпоративного договора следует отграничивать договор, заключаемый кредиторами хозяйственных обществ и иными третьими лицами с участниками хозяйственных обществ (п. 9 ст. 67.2 ГК РФ). В литературе уже были высказаны суждения о целесообразности и актуальности такого договора <15>. Однако с таким суждением согласиться нельзя. Прежде всего это не корпоративный договор в том плане, как это вытекает из смысла п. п. 1 - 8 ст. 67.2 ГК РФ, и поэтому указание в п. 9 ст. 67.2 ГК РФ о применении к такому соглашению правил о корпоративном договоре является ошибкой. Более того, сама конструкция такого договора противоречит действующему законодательству. Во-первых, обязанными субъектами, ограничивающими себя в личной свободе и дееспособности, являются только участники хозяйственного общества, тогда как иные третьи лица и кредиторы, т.е., по сути, все контрагенты общества, перед его участниками никаких обязанностей не приобретают. Так называемый охраняемый законом интерес данных лиц обусловлен их отношениями с самим хозяйственным обществом, но не с его участниками. Поэтому у такого договора нет основания. Что же касается "охраняемых законом интересов" кредиторов и иных лиц, то для их гарантированности достаточно уже имеющихся гражданско-правовых институтов: обеспечение исполнения обязательств, гражданско-правовой ответственности, банкротства и др. Во-вторых, воля участников общества, объединенных корпоративным договором, формируется коллективом в целях коллективного осуществления в дальнейшем субъективных корпоративных прав и исполнения обязанностей, в то время как по договору в смысле п. 9 ст. 67.2 ГК РФ воля будет формироваться лицами со стороны, а коллектив участников общества, объединенных договором, будет выполнять всего лишь роль передаточного механизма данной воли. В-третьих, у соответствующего хозяйственного общества может быть множество самых различных кредиторов и третьих лиц, у которых также имеются охраняемые законом интересы, однако по договору с некоторыми из них именно последним будут предоставляться различные преимущества по сравнению со всеми остальными и тем самым будут созданы условия для недобросовестной конкуренции (ст. 34 Конституции РФ). Кроме того, посредством договора будет нарушен один из основополагающих принципов Конституции РФ - принцип равенства (ст. 19 Конституции РФ). Наконец, будут нарушены и правила ст. 2 ГК РФ о равенстве субъектов гражданского права.

<15> См.: Степанов Д.И., Фогель В.А., Шрамм Х.-И. Корпоративный договор: подходы российского и немецкого права к отдельным вопросам регулирования // Вестник ВАС. 2012. N 10.

Договор, предусмотренный п. 9 ст. 67.2 ГК РФ, не имеет ничего общего с корпоративным договором, а является соглашением о лоббизме. Этот договор будет использоваться для прикрытия рейдерских захватов, недобросовестной конкуренции, монопольной деятельности и др. Представляется, что Конституционный Суд России должен высказать свое суждение о соответствии п. 9 ст. 67.2 ГК РФ Конституции РФ.

Библиографический список

  1. Алексеев С.С. Право собственности. Проблемы теории. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2007.
  2. Богданов Е.В., Богданов Д.Е., Богданова Е.Е. Развитие гражданского права России. Тенденции, перспективы, проблемы: Монография. М.: ЮНИТИ-ДАНА; Закон и право, 2014.
  3. Богданов Е.В. Гражданское право России как регулятор экономических отношений // Законодательство и экономика. 2012. N 1.
  4. Братусь С.Н. Юридические лица в советском гражданском праве (понятие, виды, государственные юридические лица). М., 1947.
  5. Долинская В.В. Понятие корпоративных конфликтов // Законы России: опыт, анализ, практика. 2010. N 6.
  6. Долинская В.В., Фалеев В.В. Миноритарные акционеры: понятие и общая характеристика положения // Цивилист. 2009. N 4.
  7. Крапивенский С.Э. Социальная философия: Учебник. 4-е изд., испр. М., 2003.
  8. Кудрявцев В.Н. Право и поведение. М., 1978.
  9. Медведев Д.А. К вопросу о природе права государственного предприятия на имущество // Право собственности в условиях совершенствования социализма. М., 1989.
  10. Медушевский А.Н. История русской социологии. М., 1993.
  11. Питер А. Корнинг. Справедливые доли: по ту сторону капитализма и социализма. Биологические основания социальной справедливости // Грани познания: наука, философия, культура в XXI веке: В 2 кн. / Отв. ред. Н.К. Удумян. М., 2007. Книга 1.
  12. Степанов Д.И. И это только начало. Рецензия на статью Генри Хансмана и Рейнера Кракмана "Конец истории корпоративного права" // Цивилистические записки: Межвуз. сб. науч. тр. Выпуск 4. М., 2005.
  13. Степанов Д.И., Фогель В.А., Шрамм Х.-И. Корпоративный договор: подходы российского и немецкого права к отдельным вопросам регулирования // Вестник ВАС. 2012. N 10.
  14. Шиткина И.С. Соглашения акционеров (договоры об осуществлении прав участников) как источник регламентации корпоративных отношений // Хозяйство и право. 2011. N 2.
  15. Штобер Р. Хозяйственно-административное право. Основы и проблемы. Мировая экономика и внутренний рынок / Пер. с нем. М., 2008.