Мудрый Юрист

Проблема использования вещественных доказательств органами расследования

Смирнов П.В., кандидат юридических наук, доцент, профессор кафедры предварительного расследования.

Вещественные доказательства как вид сведений (п. 4 ст. 74 УПК РФ) имеют широкое применение в уголовном судопроизводстве. Уголовно-процессуальное законодательство уделяло и уделяет должное внимание использованию вещественных доказательств в процессе расследования и рассмотрения уголовных дел. Этот тезис на первый взгляд может быть опровергнут, ибо в УПК РСФСР проблеме использования вещественных доказательств было посвящено четыре статьи (ст. ст. 83 - 86 УПК РСФСР), а в УПК РФ имеют место всего две нормы (ст. ст. 81 - 82 УПК РФ), отражающие эти же отношения. Однако такой вывод мы вправе сделать лишь на первый взгляд, так как в двух названных статьях уголовно-процессуального законодательства процесс применения изложен более объемно и компактно. В них зафиксированы более детально все отношения, которые имеют место в статьях УПК РСФСР. Более того, в УПК РФ указаны обстоятельства и соответствующие действия органов предварительного расследования и суда, которых не было в УПК РСФСР. В связи с этим возникали проблемы, связанные с соблюдением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства.

Последнее утверждение справедливо потому, что при расследовании и судебном рассмотрении уголовных дел встречается значительное число случаев, связанных с использованием, выдачей заинтересованным лицам и хранением вещественных доказательств <*>. В этом нет ничего удивительного, ибо законодатель не ограничивает видовой круг вещественных доказательств, которые могут быть использованы при расследовании и рассмотрении дела в суде. Как известно, в уголовном процессе более часто принято призывать к строгому соблюдению законности, не отступать от "духа и буквы" закона. Когда же отношения не строго формализованы (образно говоря, отсутствует та самая "буква"), то возникают как минимум две проблемы. Первая заключается в том, что закон исчерпывающе не называет предметы материального мира, которые могут выступать как вещественные доказательства в уголовном деле. Вторая - нельзя призывать к соблюдению отношений в законе, коль скоро они не имеют места в норме права. Упрекать законодателя и называть это обстоятельство проблемой в законе нельзя, ибо мир, в том числе предметный, материальный бесконечен и попытка заставить закон "объять необъятное" выглядит смешно.

<*> О хранении и выдаче вещественных доказательств см.: Инструкция о порядке изъятия, учета, хранения и передачи вещественных доказательств по уголовным делам, ценностей и иного имущества органами предварительного следствия, дознания и судами. Утверждена прокуратурой СССР N 34/15 18 октября 1989 г. с дополнениями, внесенными Генеральной прокуратурой, Верховным Судом, МЮ, МВД, ФСБ РФ соответственно 23 августа 1995 года; 7 сентября 1995 г.

Очевидно, что путь, по которому идет современный законодатель, дополняя закон, наиболее оптимален. "Имущество, деньги и ценности, полученные в результате преступных действий либо нажитые преступным путем" (п. 2.1 ч. 1 ст. 81 УПК РФ), признаются доказательствами (в редакции Федерального закона от 4 июля 2003 г. N 92-ФЗ). Подобные дополнения были в статье 83 УПК РСФСР "Вещественные доказательства" (в редакции Указа Президиума Верховного Совета РСФСР от 8 августа 1983 г.).

Практически любые предметы материального мира, несущие на себе сведения (фактические данные) в виде следов преступления, были орудиями преступления, деньги и ценности, полученные в результате преступных действий либо нажитые преступным путем, а также иные предметы и документы, которые могут служить средствами для обнаружения преступления и установления обстоятельств уголовного дела, могут быть признаны вещественными доказательствами.

Последний, по существу формализованный, тезис (ст. 81 ч. 1 УПК РФ) может вызвать некоторые сомнения в определении вещественных доказательств по делу как любых предметов материального мира, ибо законодатель довольно подробно изложил видовую определенность предметов и ценностей, увязав ее с причастностью к преступлению. Представляется, что наряду с названными формами видовых признаков вещественных доказательств и их связью с преступлением могут иметь место при расследовании уголовного дела предметы, которые характеризуют (присутствием своим) обстановку места происшествия, а в дальнейшем будут способствовать законности и объективности производства следственных действий. Например, некоторые предметы хотя и не были похищены из квартиры, а также не были орудием и не несут на себе следы преступления и т.д., но своим присутствием и ассоциативными связями могли и могут повлиять на воспроизведение картины механизма совершения преступления, на создание обстановки места происшествия. Таким образом, предметы (мебель, приборы, посуда и др.) имеют значение и могут способствовать или кардинально влиять на возможность проведения некоторых следственных действий, т.е. на установление истины в конечном итоге. Наглядным примером этому тезису является такое процессуальное действие, как следственный эксперимент. Это следственное действие ранее в УПК РСФСР не было предусмотрено, о чем можно только сожалеть. По условиям ст. 181 УПК РФ следственный эксперимент может состояться по существу и быть законным и обоснованным, если его возможно выполнить в том числе путем воспроизведения... "обстановки или иных обстоятельств определенного события". Под обстановкой, как представляется, следует понимать предметы материального мира, их расположение на месте происшествия, а также освещенность, температуру и т.п., которые имело место происшествия в момент совершения преступления и которыми, образно говоря, надлежит "обставить" место проведения следственного эксперимента. В таких случаях есть необходимость в сохранении различных предметов, которые своим присутствием создадут (воспроизведут обстановку) условия и возможность выполнения тех или иных действий, в том числе и зрительные ассоциации, которые помогут исполнителю деяния воспроизвести характер и механизм действий при эксперименте. В этой связи закон не запрещает признавать вещественными доказательствами по делу предметы домашней утвари с запрещением их изъятия, передачи, продажи и т.д. до разрешения уголовного дела.

Это не праздный вопрос, ибо одноименное следственное действие может быть выполнено в процессе как предварительного расследования при продолжении расследования, так и судебного следствия. Суд производит следственный эксперимент в соответствии с требованиями ст. 181 и ст. 288 УПК РФ. Указание закона, как мы видим, предполагает производство следственных действий в процессе судебного следствия, что, в свою очередь, обязывает органы расследования обеспечивать их проведение и всестороннее разбирательство дела в суде.

Вещественные доказательства могут иметь место в уголовном деле путем оценочной трансформации органам расследования иных видов доказательств в деле. Документы, обладающие признаками, названными в ч. 1 ст. 81 УПК РФ, признаются (можно сказать, перепризнаются) вещественными доказательствами (п. 4 ст. 84 УПК РФ). Законодатель в этом случае как бы дважды отсылает и обязывает решать вопрос о вещественных доказательствах в силу диспозиции ст. 84, а также п. 3 ч. 1 ст. 81 УПК РФ: "...иные предметы и документы, которые могут служить средствами для обнаружения и установления обстоятельств уголовного дела". Практически однозначно отрицая, что документы не отвечают видовым признакам вещественных доказательств, названных во всех трех пунктах ч. 1 ст. 81 УПК РФ, можно впасть в ошибку. Вещественными доказательствами, по мнению законодателя, могут быть признаны любые предметы, которые служили орудиями преступления, сохранили на себе следы преступления, на которые направлены были преступные действия, которые, наконец, могут служить средствами для обнаружения преступления. Названные признаки с известной степенью относимости к совершенному преступлению могут иметь в себе документы. Есть даже мнения, что документы следует относить и к орудиям преступления, коль скоро с их помощью достигнут преступный результат. Например, ненадлежащий (фальшивый) документ позволяет совершить завладение ценностями с преступным умыслом. Такое мнение автору приходилось слышать в приватной беседе с доктором юридических наук Р.Х. Якуповым при его жизни. Нет необходимости доказывать, что документы являются предметом материального мира. Однако сложно отрицать, что к орудиям преступления на практике повсеместно относили и относят объемные предметы в виде огнестрельного оружия, колюще-режущие предметы и т.п. Каких-либо более убедительных контраргументаций автору не представилось возможным обнаружить в современной юридической литературе, а также и в законе <*>.

<*> См.: Уголовный процесс: Учебник для вузов. М.: Издательская группа НОРМА-ИНФРА-М, 1999. С. 102.

В юридической литературе доминирует точка зрения о приоритете вещественных доказательств перед другими видами доказательств в уголовном процессе. Примечательно, что предпочтение в соответствующей аргументации отдается и тем и другим, как это часто бывает в подобных дискуссиях.

Приоритетность предметов материального мира со следами преступления тем предпочтительнее, по мнению одних, что следообразующие сведения всегда передают, рассказывают о событии преступления без эмоциональной окраски и искажений, как это нередко бывает в показаниях свидетелей и других участников по делу. С этим нельзя не согласиться, т.к. фактические данные не случайно имели ранее такое наименование (ч. 1 ст. 69 УПК РСФСР), ибо несли в себе сведения о факте объективной действительности. Как бы даны или оставлены фактом, происшедшим в социальной физической среде. Таким образом, характер механизма преступления оставляет присущие ему разновидности следов, которые как "немые" свидетели подскажут направленность и основные черты развития преступного события. Разумеется, их "рассказ" будет соответствовать реальным обстоятельствам дела, когда глаза специалиста (дознавателя, следователя, судьи) объективно расшифруют следовые сведения и "нарисуют" адекватную картину места происшествия. В этом первое, но не единственное затруднение. Надо быть специалистом-криминалистом, чтобы хорошо знать природу следообразования, четко соблюдать процедуру обнаружения, закрепления следов на месте происшествия в установленном законом порядке. Образно говоря, мы получаем сведения через сетчатку глаз правоохранительного органа, а не из комплексных ощущений очевидцев и иных свидетельств.

Назовем указанную проблему главной, ибо следы объективно, но "немо" несут сведения, и поэтому их надо объективно "заставить заговорить", расшифровать, привнося как можно меньше субъективных "предначертаний" со стороны специалиста. Практика знает немало случаев, когда предметы и т.п. на месте происшествия образовывались, оставлялись не только деянием преступников, но и уподобляющимися им заинтересованными сторонами, в том числе и должностными лицами правоохранительных органов. Этот тезис позволяет и обязывает быть осторожным и предусмотрительным при оценке "немых свидетелей" и пределов "непорочности" полученных от них сведений.

Данные по делу, полученные из показаний свидетелей и иных участников, несут в себе не меньше проблемных вопросов при использовании их в качестве доказательств в уголовном процессе. Разумеется, показания свидетелей, потерпевших, обвиняемых, подозреваемых и т.д. более всесторонне и объемно рисуют картину события преступления. Нередко органы расследования и суда прибегают к цитированию обстоятельств предмета доказывания глазами и словами участников (сторон) по уголовному делу. В этом, как представляется, следствие и суд видят более убедительный фактор для восприятия при мотивации решений по делу. Отрицать такую, можно сказать, положительную практику составления документа по делу нет необходимости. Нельзя вместе с тем забывать и о проблемах негативного характера, которые имеют место при использовании в уголовном деле свидетельских и иных показаний. Физические лица иногда на первый взгляд по своим возрастным, социальным и иным характеристикам представляются честными и объективными при передачи сведений на допросах по делу. Однако, как показывает практика <*>, даже абсолютно незаинтересованный в деле и справедливый свидетель или иной участник может объективно заблуждаться, давая показания по уголовному делу. Не случайно в этой связи закон требует от органов судопроизводства производить оценку любых доказательств, не оставляя без должной оценки ни одно из них. "Каждое доказательство подлежит оценке с точки зрения относимости, допустимости, достоверности... а также установления их источников", - ст. 87 УПК РФ. В этом также есть доля народной мудрости, легализованной в призыве "Доверяй, но проверяй!" Известно, что мудрость находит себя в эпохах прагматизма! Изложенное позволяет и оставляет право утверждать, что все виды доказательств в уголовном процессе имеют свои особенности. Каждое доказательство ценно и неповторимо.

<*> Автор ранее работал следователем почти девять лет и был народным заседателем в суде в течение трех лет.

Вещественные доказательства с учетом их процессуальных особенностей следует не только своевременно обнаруживать и фиксировать в строгом соответствии с законом, но и надлежаще сохранять до разрешения дела, в том числе в суде. Последний тезис своим утверждением о высокой значимости надлежащего хранения вещественных доказательств опирается на уровень подзаконных актов в целях обеспечения сохранности вещественных доказательств. В соответствии с Постановлением Правительства Российской Федерации от 20 августа 2002 года N 620 <*> "Об утверждении Положения о хранении и реализации предметов, являющихся вещественными доказательствами, хранение которых до окончания уголовного дела или при уголовном деле затруднительно" хранение осуществляется Российским фондом федерального имущества. Нет необходимости обосновывать ценность вещественных доказательств - предметов материального мира, в том числе материального свойства, и не только в уголовно-процессуальном аспекте, поэтому надлежащее хранение несет в себе многоаспектную значимость.

<*> См.: Российская газета. 2002. 7 сентября. N 169.