Мудрый Юрист

Конституционное и доконституционное правосознание в переходный период

Денисов Сергей Алексеевич, доцент кафедры прав человека юридического факультета Гуманитарного университета, кандидат юридических наук (г. Екатеринбург).

В период перехода страны к конституционному строю формируется особое правовое сознание общества. В нем одновременно присутствуют элементы старого неконституционного и нового конституционного сознания. Возникают смешанные правовые идеи и чувства. Здесь идет борьба между двумя идеологиями. Выделяются социальные группы с конституционным и доконституционным сознанием.

Ключевые слова: переход к конституционализму, конституционное и доконституционное правосознание, смешанная идеология, борьба идей.

Constitutional and pre-constitutional legal conscience during the transitional period

S.A. Denisov

Denisov Sergej A., assistant professor, Chair of Human Rights, Law Faculty, Humanitarian University, candidate of juridical sciences (Yekaterinburg).

There is special legal consciousness of society in the period of transition to constitutionalism. Here there are elements of the old unconstitutional sense of justice and elements of new constitutional sense of justice at the same time. There are mixed legal ideas and feelings. The old law ideology is struggling with a new one. Some social groups have constitutional sense of justice. Other social groups have unconstitutional sense of justice.

Key words: transition to constitutionalism, constitutional sense of justice, unconstitutional sense of justice, mixed ideology, battle of ideas.

Переход от доконституционного строя к конституционному во всех странах длится десятилетия. В этот переходный период формируется специфическое государственно-правовое сознание, в котором причудливо переплетаются элементы старого неконституционного (доконституционного, антиконституционного) и конституционного правосознания. Предметом данного исследования являются свойства государственно-правового сознания этого переходного периода.

Следует напомнить, что государственно-правовое сознание является частью правосознания общества, групп людей, отдельных индивидов. В широком смысле это все свойства сознания, которые участвуют в регулировании поведения людей при формировании и реализации норм государственного (конституционного) права. При упрощенном подходе в правосознание включают правовую идеологию (знания, теории) и правовую психологию (ценности, переживания, чувства, настроения, привычки, убеждения, т.е. "все психические процессы, свойства и состояния, которые проявляются в конкретном правовом поведении") <1>. Следует обратить внимание, что правосознание не отделено стеной от иных форм сознания. Аполитичные люди не способны защищать конституционные ценности демократии, республики.

<1> Общая теория государства и права. Академический курс: в 2 т. М.: Изд-во "Зерцало", 1998. Т. 2. С. 379, 381 - 382.

В теории государства и права всегда недоставало научных терминов для описания правосознания общества. Она постоянно прибегала к терминам, заимствованным из других наук или из художественной литературы. Поэтому даже тексты разделов учебников о правосознании имеют некоторые свойства публицистики <2>. Автор данного исследования вынужден идти по этому же пути.

<2> Там же. С. 378 - 433.

Для того чтобы исследовать переход одного типа правосознания в другой, необходимо выделить идеальные типы государственно-правового сознания, которые здесь присутствуют. Под конституционным правовым сознанием в данном исследовании понимаются такие свойства сознания (и бессознательного), которые участвуют в регулировании поведения людей при формировании и реализации норм конституционного права. При этом автор здесь придерживается аксиологического подхода к конституционному праву, под которым понимается система принципов и норм, имеющих определенное содержание (о нем ниже), которого не было в доконституционном государственном праве. Соответственно, доконституционный тип государственно-правового сознания отличается своим содержанием. Его можно назвать неконституционным, антиконституционным. Это не деформация конституционного правосознания, а нечто противоположное ему, его антипод. К сожалению, ранее проведенные исследования на тему "конституционное правосознание" отказываются от исторического подхода к предмету исследования. Авторы их полностью игнорируют факт, что конституционное правосознание было у людей не всегда, что до него было какое-то иное, неконституционное сознание <3>.

<3> Баринов Э.А. Конституционное правосознание в Российской Федерации: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Специальность 12.00.02 - Конституционное право; муниципальное право. Ростов н/Д., 2001; Никитяева В.В. Конституционное правосознание: Вопросы теории и практики: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Специальность 12.00.02 - Конституционное право; муниципальное право. Волгоград, 2002.

Конституционно-правовая идеология, с точки зрения автора, заключается в преданности идеалам ограничения государства (его аппарата) волей гражданского общества (теория суверенитета народа). Согласно теории конституционализма, названное ограничение должно реализоваться через республиканскую форму правления (конституционную монархию), разделение властей, демократический политический режим, верховенство прав и свобод человека и гражданина, местное самоуправление. Некоторые государства должны быть федерациями. Соответственно, для доконституционной правовой идеологии свойственны прямо противоположные убеждения в необходимости государственного управления обществом (этатизм), которое реализуется через монократию или олигархию, единство органов государства, возглавляемых правителем или группой вождей (теория "вертикали власти"), недемократический политический режим (авторитарный, тоталитарный), превращение человека в подданного государства, который должен ему служить, огосударствление местного самоуправления, централизацию управления страной. Конституционное правосознание требует ограничения государства через введение его деятельности в строгие правовые рамки (правовое государство). При доконституционном правосознании население уповает на заботу государства, мудрость его правителя. Оно подчас мистифицирует государство, сакрализует правителя, считает, что законы должны исходить не от общества, а от государственного аппарата, и ему можно предоставить широкую свободу в нормативном регулировании общественной жизни. Явно антиконституционной является идея ручного управления страной "мудрым вождем".

Конституционные нормы и принципы первоначально возникают в конституционном правосознании, а затем под давлением общества закрепляются в конституционных актах и иных законах. Основной закон страны может не содержать в себе конституционных норм, хотя и называться конституцией. Автор называет такие конституционные акты ложными <4>. Юристы-позитивисты, идущие не от конституционных норм с их особым содержанием, а от документа с названием "Конституция", любое отражение в сознании людей норм этого документа называют конституционным правосознанием. Это девальвирует конституционные идеалы.

<4> Денисов С.А. Неконституционные нормы конституционных актов // Конституционное и муниципальное право. 2010. N 4. С. 5 - 7.

Конституционное правосознание формируется не государственным аппаратом, а гражданским обществом. Оно же берется его распространять. От государства требуется нейтральное поведение. Для обеспечения нейтралитета государства в России принята норма, запрещающая государству устанавливать какую-либо идеологию в качестве государственной или обязательной (ч. 2 ст. 13 Конституции РФ). Противники конституционализма пытаются поставить себе на службу государство (его бюрократию). Они требуют устранить нейтралитет государства и восстановить его пропагандистскую и цензурную мощь для формирования "правильного" правосознания населения. Само собой разумеется, что это сознание будет этатистским, неконституционным.

Человек с конституционным правосознанием - это гражданин своей страны. Противоположным является правосознание подданного. Гражданин ощущает себя свободным человеком, хозяином своей страны, уважающим себя и других. Он смотрит на государство (государственный аппарат) и его главу как на инструмент реализации своих личных и общих интересов. Подданный воспринимает себя зависимым от государства и его правителя человеком, который для получения каких-то благ должен быть угодливым. Он не уважает себя и преклоняет голову перед своим вождем, "отождествляет Отечество с Его Величеством". Граждане активны и умеют пользоваться своими конституционными правами, стремятся участвовать в управлении делами своего общества. Подданные не хотят и не умеют использовать даже закрепленные в конституции права. Они считают, что государством должны управлять избранные (бюрократия во главе с правителем), и осмеливаются только просить о милости. Гражданину нужна демократия, республика, федерация, местное самоуправление. Подданному нужен "добрый хозяин", который будет заботиться о нем. Для граждан характерен коллективизм, т.е. способность к добровольному и осознанному объединению для решения общих проблем. Для подданных характерны стадные инстинкты, т.е. стремление вести себя так, как все, не выделяться из толпы, не иметь собственной точки зрения. Граждане придерживаются идеалов равенства. Подданные привыкли к иерархии, к преклонению перед разного рода начальниками и сами стремятся занять какой-либо пост повыше или быть поближе к начальству. Граждане считают свои конституционные права естественными. Подданный воспринимает их как дарованные государством. Он старается их выслужить. Если большинство населения страны не стало гражданами, то конституция неизбежно останется набором пустых деклараций.

Обязательной частью конституционной правовой психологии является уважение к людям, их правам и свободам, доброта, толерантность, способность к самоограничению. Для доконституционной правовой психологии типичны властолюбие, алчность, жестокость, фанатизм, чувство вражды (классовой, национальной), ненависти, подозрительности, зависти. Эти психологические свойства являются основой для посягательств на права человека.

В переходный период особо большое значение имеют такие характеристики правосознания, как нетерпимость (негодование, чувство протеста) к нарушению государственным аппаратом, обществом, его членами норм конституционного права. Для противоположного правосознания характерна апологетика существующего неконституционного или частично конституционного строя, стремление к лакировке действительности, идеология консерватизма. Борцы с движением за конституционный строй требуют уважительно относиться к истории государства, сложившимся в нем неконституционным (или даже антиконституционным) обычаям. На этой почве в Германии в XIX в. возникло целое направление исторического правопонимания, которое оправдывало отказ Германии от республиканской формы правления, от демократии как чуждых ей явлений <5>. Большую силу консерватизм приобрел в России в начале XXI в. У части населения возникла ненависть к тем, кто считает, что Россия, несмотря на все трудности, должна идти по пути формирования конституционного строя. На критику неконституционных свойств государства, как известно, консерваторы отвечают предложением людям с конституционным сознанием "валить из страны" туда, где конституционный строй уже существует.

<5> История политических и правовых учений: Учебник. М.: Юрид. лит-ра, 1988. С. 352 - 354.

И.А. Ильин включал в правосознание не только знание права, но и стремление (готовность) бороться за него <6>. В переходный период эта готовность бороться за конституционное право то возникает (даже может вести на баррикады), то затухает. Общество, вышедшее из тоталитарного состояния, остается запуганным (трусливым). Его члены осторожны и придерживаются правила, высказанного героем рассказа А.П. Чехова ("Человек в футляре") <7> Беликовым: "А как бы чего не вышло". Даже будучи сторонниками конституционных идей, люди опасаются их отстаивать, предпочитают не замечать их нарушений. Исследователи государственного права уклоняются от анализа правовой реальности, от острых проблем государственно-правовой жизни, предпочитают говорить об идеалах, оторванных от жизни. В современной России использование своего конституционного права собираться мирно (ст. 31 Конституции РФ) воспринимается как чрезвычайная форма поведения, к которой можно прибегнуть, только если будет совсем тяжело жить. Наследием прошлого является правовая пассивность (безразличие), отказ от защиты своих конституционных прав, терпимость к их нарушениям.

<6> Ильин И.А. О сущности правосознания. М.: Рарогъ, 1993. С. 22, 65 - 74.
<7> Чехов А.П. Собрание сочинений. Повести и рассказы 1895 - 1903 г. М.: Худ. лит-ра, 1956. С. 285 - 298.

В основе конституционного правосознания, как правило, лежит разумный выбор людей. Они понимают, что за свои права надо бороться. Иначе их отнимут. Доконституционное правосознание часто опирается на веру людей в Бога, в мудрого вождя, в государство, в то, что все само собой как-нибудь уладится. Носители доконституционного сознания подчас проявляют удивительную наивность. Они не видят, что за словом "государство" стоит полчище бюрократии. Выступая за усиление роли государства в экономике, в управлении местными делами, они не подозревают, что ратуют за укрепление власти бюрократии в стране. Не следует забывать, что доконституционное сознание масс всегда иррационально и переплетено с религией или мистической идеологией (фашизм, нацизм, коммунизм, великодержавие, мессианство). С их помощью правители объединяют массы и ведут их как "телка на веревочке".

Конечно, нельзя сказать, что конституционное правосознание совершенно чуждо вере. Для него характерна вера в человека, в гражданское общество (даже если оно только зарождается и носит уродливый характер), в его способность осуществлять самоуправление. Чуждым рациональности подчас является стремление к свободе, к обеспечению достоинства личности ("Пока свободою горим, пока сердца для чести живы" <8>). Эта вера и эти устремления являются прямо противоположными вере и устремлениям людей с доконституционным сознанием.

<8> Пушкин А.С. К Чаадаеву // Пушкин А.С. Избранное. М.: Правда, 1978. С. 40.

Для переходных периодов характерно принятие конституционных актов, только отчасти закрепляющих конституционные ценности. Часть норм этих конституционных актов закрепляет доконституционные порядки. В связи с этим позитивистское сознание, фетишизирующее конституционный акт, может как способствовать реализации в жизнь конституционных ценностей (если они в нем есть), так и препятствовать их реализации (если акт ложный). Поэтому при идеальном конституционном сознании человек критически смотрит на конституционный акт и способен отделить "зерна от плевел".

Человека с позитивистским правовым сознанием легче ввести в заблуждение, ибо он часто не понимает духа конституционализма и руководствуется конкретными нормами законов, не соотнося их с принципами конституционного права.

Юрист-позитивист в переходный период часто имеет ложное конституционное (псевдоконституционное) сознание. Он заявляет о своей верности конституции вне зависимости от ее содержания. Поэтому в СССР он был предан КПСС, поскольку ее господство закреплялось в Конституции СССР 1977 г. (ст. 6), в Югославии он должен был клясться в верности вождю югославского народа Броз Тито, поскольку Конституция Югославии 1974 г. закрепляла его пожизненное правление (ст. 333). Юристы-позитивисты вынуждены отказываться от каких-либо принципов (кроме принципа "держать нос по ветру") и "колебаться вместе с линией партии", изменяющей содержание конституционного акта.

Позитивизм создает идеальные условия для формирования правосознания, искажающего правовую действительность (ложного правосознания). Так же как жители сказочного Изумрудного города (Волков А.М. "Волшебник Изумрудного города") должны были носить очки с зелеными стеклами, чтобы весь мир казался им изумрудным, так позитивисты смотрят на правовую жизнь сквозь "очки" юридических фикций, закрепленных в конституционных актах. Они утверждают, что власть в стране принадлежит народу, что государство является демократическим только потому, что это написано в конституционном акте. "Снять очки" юридических фикций они не желают. Так мир кажется более приятным. Кто-то боится "Великого Гудвина и его стражи". Беда в том, что это ложное сознание навязывается молодежи. Она верит, что надо жить в этих "очках" и что юристу запрещается даже говорить о реальной правовой жизни. Понятно, что государственная пропаганда всячески поддерживает такой взгляд на мир. Ведь в этом ложном правосознании депутаты представительных органов и правитель являются слугами народа, неуклонно заботящимися о росте его благосостояния, развитии демократии в стране. Преподаватели вузов, твердо придерживающиеся методологии позитивизма, становятся частью этого пропагандистского механизма.

Для позитивистов часто характерен правовой романтизм и фетишизация конституционного акта. Они считают его верхом совершенства и верят, что он может творить чудеса, кардинально меняя как само правосознание населения, так и его поведение.

Часто в исследованиях государственно-правового сознания делается акцент на то, что люди не знают норм конституционного права. Однако в переходный период масса населения просто безразлична к конституционным ценностям. Даже если людей познакомить с ними, они все равно не будут ими руководствоваться. Иногда встает вопрос: а способны ли отдельные народы принять для себя идеалы конституционализма? Может быть, холопское сознание им органично присуще и они никогда не примут для себя идеалов свободы и человеческого достоинства. История последних трех тысячелетий показывает, что правосознание народов изменчиво. Древний Рим знал и республиканскую свободу, и поддержку тирании. Греки дали миру идеалы демократии, но сами их на длительное время утеряли. Европейские народы сумели от феодального неравенства и религиозного мракобесия перейти к эпохе Просвещения и соблазнили конституционными идеями весь мир. Убеждения противников конституционализма, что народы Востока не в состоянии их воспринять, постепенно подрываются распространением конституционного правосознания в Японии, Южной Корее, на Тайване, в Индонезии и Филиппинах. Конечно, следует согласиться, что процесс конституционализации сознания в этих странах не завершен. Противники конституционализма радуются тому, что "арабская весна" не закончилась победой конституционного строя, что освобожденные от диктаторов страны (Ирак, Ливия) оказались не способными построить конституционные отношения. Но сторонники конституционализма помнят, что с не меньшим трудом он пробивал себе дорогу во Франции, а в Германии вообще был навязан только после второй попытки с помощью оккупационных войск.

История показывает, что развитие конституционного сознания у народов разных стран не имеет характера однонаправленного движения к его все большему распространению. Это движение может прерываться рецидивами разочарования и возврата к доконституционным ценностям. Люди, не готовые к самостоятельной жизни (к самоуправлению), после получения свободы терпят неудачи и принимают решение вернуться к монократической форме правления, вверяя свою судьбу очередному спасителю нации. Исследователи отмечают, что даже в Соединенных Штатах, которые признаются самой свободной страной, значительная часть людей склонна променять конституционные свободы на патерналистскую заботу о них со стоны государства <9>. Наверное, можно сделать предположение, что ни одна страна не гарантирована от появления в правосознании ее населения антиконституционных идей и настроений.

<9> Seaton Paul. After Liberalism: Mass Democracy in the Managerial State // Society. Piscataway: Nov/Dec 1999. Vol. 37. Iss. 1. P. 103.

Острый конфликт двух противоположных (фактически антагонистических) видов правового сознания в переходный период часто выливается в идеологическую борьбу с попеременной победой то одних, то других. Например, в 1990-е гг. в России явную победу одерживали носители конституционной идеологии. Они постарались закрепить свой успех в Конституции РФ. В начале XXI в. реванш осуществили противники конституционализма. Так же, как это делалось в СССР, они постарались размыть все понятия. Авторитарный режим и патернализм они называют движением к демократии, монократию называют республикой, имперские отношения - федерацией. Такая неразбериха в терминологии и значении терминов не является новым инструментом идеологической борьбы. Как известно, во Франции в "Органическом сенат-консульте" от 18 мая 1804 г. было записано: "Управление республикой вверяется императору, который принимает титул императора французов" <10>.

<10> Хрестоматия по всеобщей истории государства и права. М.: Юристъ, 1996. Т. 2. С. 132.

Исследователи отмечают моду или поветрие на конституционные или антиконституционные ценности в переходные периоды развития общества. Так, для XIX - начала XX вв. для Европы было характерно стремление к свободе. Это стремление вылилось в ряд буржуазных революций, принятие конституционных актов и декларации республики в ряде европейских государств. Начиная с середины 20-х гг. XX в. (это ознаменовалось приходом к власти в Италии Б. Муссолини) европейцами овладело стремление к восстановлению диктатур. "Диктатура так же заразительна сейчас, как некогда свобода", - писал П. Валери <11>. Россия здесь не исключение.

<11> Цит. по: Московичи С. Наука о массах // Психология масс. Хрестоматия. Самара: Изд. дом "БАХРАХ-М", 2001. С. 437.

В переходные периоды часто возникают моменты, когда перед страной стоит выбор направления движения (точка бифуркации). От характера государственно-правового сознания разных групп общества зависит то, пойдет ли страна по пути строительства конституционализма или будет возвращаться к своим привычным доконституционным отношениям. Назад идти всегда легче. Выбор направления движения зависит не от количества людей, преданных конституционным или доконституционным ценностям, а от их решимости бороться за свои идеалы, от готовности идти на радикальные меры. Сторонники конституционализма часто проявляют нерешительность в борьбе за свои идеалы, отказываются от жестких мер по отношению к своим оппонентам. Противники конституционализма, наоборот, считают, что для борьбы за свою власть хороши все средства, и выигрывают (пример Б. Муссолини и А. Гитлера). Сторонники конституционных идеалов часто не понимают, что неконституционный строй, закрепленный в позитивном праве, иногда невозможно изменить без нарушения норм этого права. Борьба за конституционализм не всегда возможна конституционными методами. Военные, свергнувшие диктатора М. Каэтану в Португалии в 1974 г., только через год провели выборы в Учредительное Собрание, за месяц до этого подавив попытку военного переворота сторонников диктатора. Конституция страны была принята только через два года после свержения диктаторского режима <12>.

<12> Португалия. Конституция и законодательные акты. М.: Прогресс, 1979. С. 3 - 14.

Переходный период неизбежно порождает калейдоскопическое смешение элементов доконституционного и конституционного сознания. Возникают гибридные его формы (мутации), где трудно отделить "белое от черного". И.А. Ильин говорил о смутном, сбивчивом правосознании <13>. Например, идеология бонапартизма, рожденная во Франции и взятая на вооружение во многих странах, представляет собой сочетание доконституционного вождизма и поддержки харизматического вождя населением, заимствованное из идеала демократии. Здесь старые идеалы монархизма уже умерли, но новые идеи демократии и республики еще не приняты обществом. Вместе с бонапартизмом рождается такой институт государственного права, как плебисцит. Часто его путают с таким конституционным явлением, как свободные выборы органов власти. От конституционализма здесь берется голосование, а от монократии - единственный стоящий вне конкуренции незаменимый вождь.

<13> Ильин И.А. Указ. соч. С. 21.

Государственно-правовое сознание значительной части людей в переходный период такое же противоречивое, как и система права. И.А. Ильин говорит о "разноречии правосознанию", его "раздвоенности" <14>. Один и тот же человек может быть гуманистом и одновременно быть преданным вождю, особенно если вождь много говорит о своей заботе о людях.

<14> Там же.

Переходный период рождает множество псевдоконституционных, полуконституционных, недоконституционных идей, которые возникают стихийно или кем-то сознательно создаются и распространяются в обществе. В СССР была создана теория партии особого типа, которая успешно распространилась по всему миру, закреплена в ряде конституционных актов. Эта теория оправдывала создание партиеобразного объединения бюрократии и ее клиентелы. Она позволила государственной бюрократии приспособиться к новым вызовам XX в. и сохранить на какое-то время свою власть над обществом.

Формой сопротивления распространению конституционной идеологии в переходный период является создание ее имитаций (подделок). Появляются теории советского, мусульманского, африканского конституционализма. Они пробивают себе дорогу через закрепление неконституционных норм в нормативных актах, называемых конституцией. Все как в песне В. Высоцкого ("Притча о Правде и Лжи"), где Ложь украла одежду Правды и стала успешно выдавать себя за нее. Сегодня позитивистская трактовка конституции как просто основного закона так распространилась в России, что серьезные люди пишут о тоталитарных конституциях, о том, что Закон о престолонаследии 1797 г. является источником конституционного права России. В XIX в. борьба с конституционным правосознанием осуществлялась открыто <15>. Правители откровенно заявляли о своей нетерпимости к идеям конституционализма и с помощью имеющейся власти преследовали их носителей. XX в. можно назвать веком мошенничества. Здесь большинство заявляет о своей преданности конституционализму, республике, демократии, но с помощью разных ухищрений пытается подменить их, выдать ложь за правду. Конечно, в массовом сознании нет ясного понимания того, что означают те или иные термины. Люди становятся жертвами антиконституционной пропаганды. И.А. Ильин отмечал, что в будущем релятивизм будет одним из наиболее упорных противников борьбы за право <16>.

<15> Пуздрач Ю.В. История российского конституционализма IX - XX веков. СПб.: Изд-во "Юрид. центр Пресс", 2004. С. 441.
<16> Ильин И.А. Указ. соч. С. 22.

В ходе идеологической войны средства массовой пропаганды (в которые часто включают органы образования и культуры) намеренно вводят людей в заблуждение, выдавая неконституционные институты за конституционные. Так в XX в. получило широкое распространение создание видимости политического плюрализма в стране и наличия выборов органов власти. В Китае, в странах Восточной Европы наряду с партиеобразным объединением бюрократии существовало несколько слабых партий, которые, с одной стороны, не претендовали на власть (и не могли победить на выборах), а с другой стороны, создавали видимость политического плюрализма и наличия выборов. Этот прием до сих пор хорошо работает на обман массового сознания в современной России.

В период, когда общество только знакомится с конституционными идеалами, даже люди, называющие себя конституционалистами, не могут отличить движение к правовому государству от движения к полицейскому государству, не видят разницы между социальным и патерналистским государством, между федерацией и империей. Еще труднее бывает найти необходимый компромисс между реализацией интересов общества и отдельного индивида, всего народа и территориального сообщества.

И.А. Ильин выделяет потребительское отношение к праву <17>, которое широко распространено в переходный период. Люди поддерживают только те нормы конституционного права, которые выгодны лично им в конкретной ситуации.

<17> Там же.

Широко распространяются в переходный период деформации конституционного сознания, под которыми автор понимает некоторые отклонения в правовом сознании людей (групп общества), в целом преданных конституционным идеалам. Доконституционное сознание не является деформацией конституционного сознания. Оно является антагонистом конституционного сознания, тем, что прямо противоположно ему, антиконституционным сознанием.

Распространению конституционного правосознания в переходный период неизбежно мешают объективные факторы. Общество здесь не готово принять конституционные идеи в их полной мере. Препятствия могут иметь экономический, социальный, политический характер. История показывает, что только при развитии капитализма с его производящей экономикой в обществе появляются социальные группы, испытывающие потребность в ограничении произвола государства и способные с помощью конституционных механизмов ограничить этот произвол. Декларация конституционных идеалов в конституционном акте не помогает, если нет названных условий. Попытки обмануть законы развития общества и навязать конституционные идеи до того, как для них возникнет социальная почва, ведут только к распространению псевдоконституционного сознания и имитации конституционного строя в стране. Принятие конституции, нормы которой не реализуется на практике, порождают правовой нигилизм. Массовым становится правовое лицемерие, при котором люди заявляют о своей преданности конституционным нормам, но отказываются руководствоваться ими в своей жизни.

В ряде случаев конституционная идеология не может прижиться в стране, какие бы пропагандистские усилия ни применялись. Так, в странах с сырьедобывающей экономикой (например, ряд арабских стран) глава государства присваивает себе доходы, получаемые от продажи нефти или газа, а затем распределяет их между членами общества. Он выступает в роли "кормильца" для всего населения страны. Доказать, что монократия здесь должна быть заменена республикой, невозможно.

Исследователи обычно обращают внимание на инертность правосознания населения <18>. Даже если конституционный акт закрепляет конституционные идеалы, страна продолжает жить, руководствуясь старыми, доконституционными обычаями, веря в правителя, государственную экономику. "Мертвые держат за ноги живых", - говорит французская пословица.

<18> Кравец И.А. Формирование российского конституционализма. Проблемы теории и практики. М. - Новосибирск: ООО "Изд-во ЮКЭА", 2001. С. 319.

Сторонники конституционализма и их противники могут сходиться в констатации того, что страна не готова принять конституционные нормы и принципы. Но различие между ними будет в том, что люди с конституционным сознанием ищут способы продвижения страны к конституционализму, а их противники - способы консервации ситуации.

Конституционное правосознание в общество невозможно внести путем пропаганды конституционной идеологии и закрепления конституционных норм в писаном конституционном акте. Только опираясь на свой горький опыт, общество может понять, что доконституционный строй изжил себя и мешает ему нормально жить и конкурировать с соседями. Отказ от прошлого (особенно славного) всегда происходит очень болезненно. Нужно несколько раз "наступить на одни и те же грабли", чтобы понять, что надо "забросить их в самый дальний угол". Франция не раз пыталась восстановить монократический строй, прежде чем окончательно перешла к республике.

Для периода перехода к конституционализму характерна все еще значительная роль государства в формировании правосознания населения. Государство в период реформ помогает обществу усвоить конституционные ценности и борется с их распространением, когда переходит к контрреформам. Оно может использовать свои информационные ресурсы для внедрения ложного правового сознания в массы (неверного представления о конституционных идеалах, о правовой действительности), для сокрытия нарушения конституционных норм или оправдания этих нарушений. В ходе контрреформ государство ведет борьбу с носителями конституционного правосознания, мобилизует служилую интеллигенцию на искажение конституционных идеалов.

В условиях государственных репрессий сочувствие общества конституционным идеалам скрывается. В случае кризиса неконституционного государства выясняется, что никто не хочет прийти ему на помощь. В 1917 - 1918 г. никто не пришел на помощь свергнутому царю. В начале 1990-х гг. выяснилось, что нет значительных сил, готовых выступить на защиту, казалось, вечного государства Советов. Часто бессовестная служилая интеллигенция легко предает своих хозяев, как только они становятся слабыми, и старается занять место в первых рядах строителей конституционализма. Советские государствоведы, еще недавно клеймившие буржуазное государственное право, в 1993 г. сумели написать достаточно качественный текст Конституции России.

В некоторых жизненных обстоятельствах конституционные идеалы могут вытесняться из общественного правосознания иными ценностями. Например, в условиях внешних конфликтов идеалы свободы явно будут вытеснены потребностями в обеспечении коллективной безопасности. Неконституционное государство может искусственно создавать условия для вытеснения идеалов конституционализма из общественного сознания. Н. Макиавелли учил, что государь может усилить свою власть, искусно создавая себе внешних врагов <19>. А если он найдет еще и врага внутреннего, то можно не только убить в обществе дух республики, но и доказать, что конституционные права и свободы человека угрожают безопасности Отечества, служат на руку "пятой колонне". В мусульманских странах вытеснение идеалов конституционализма, прав человека легко осуществляется с помощью идеи борьбы за дело Аллаха. Чувства гуманизма могут вытесняться враждебностью, ненавистью, подозрительностью. Ценности свободы могут вытесняться стремлением к порядку и стабильности, идеал формального равенства - идеалом равенства реального (уравнительного распределения, редистрибуции) <20>.

<19> Макиавелли Н. Государь. М.: Планета, 1990. С. 64.
<20> Варламова Н. Правовой нигилизм: прошлое, настоящее и будущее России? // Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 2000. N 1. С. 91.

С самых первых шагов конституционной идеологии по миру, с победой английской буржуазной революции, иные страны мира часто безуспешно старались изолировать свою страну от этой идеологии. Они пытались и пытаются противопоставить ей идеи суверенитета государства, особого пути развития, преданности заветам отцов, сохранения самобытности народа (его архетипа) <21>.

<21> Арановский К.В. Конституционная традиция в российской среде. СПб.: Изд-во "Юрид. центр Пресс", 2003. С. 634 - 635.

Особое внимание при изучении переходных периодов следует обращать на государственно-правовое сознание отдельных групп общества.

Естественным является неприятие конституционных ценностей обособленными от общества управленческими группами. Кто же в здравом уме согласится перейти из социального положения хозяина страны в положение слуги общества? В переходный период класс управленцев вынужден быть лицемером. Его представители во всеуслышание заявляют о своей преданности конституционализму, а фактически разрабатывают хитроумные стратегии, тактики и планы нейтрализации или полного блокирования конституционных норм. На саму конституцию бюрократия смотрит как на средство идеологического прикрытия своего господства, создание видимости цивилизованного характера государства. Глава государства в переходный период, как правило, мечтает вернуть себе абсолютную власть. Для этого он подбирает состав депутатского корпуса, судей и членов правительства, которые готовы служить ему, а не конституции. В условиях бюрократической иерархии у чиновников возникают твердые установки на исполнение приказов своих начальников вне зависимости от их конституционности. Для анализа ситуаций в конкретных странах необходимо учитывать степень бессовестности управленческих элит, их способность к мошенничеству и готовность к применению насилия в целях поддержания своей власти над страной. Провести этот анализ достаточно трудно, поскольку управленцы эффективно используют государственный механизм для сокрытия своего истинного правосознания и распространения ложного представления о его характере.

Переход к конституционному строю требует возникновения особого правосознания управленческих элит, их готовности смириться с тем, что их власть не пожизненна, а временна.

На первый взгляд кажется, что распространению идей конституционализма способствует в первую очередь интеллигенция. Действительно, именно интеллектуалы выработали конституционную идеологию и распространяют ее в мире. Но любой материалистически мыслящий человек понимает, что идея без общественного интереса и определенной материальной поддержки легко затухает. Марксисты указывали, что идеология конституционализма фактически является средством реализации интереса буржуазии, которой необходимо ограничить власть государственной бюрократии в широком смысле этого слова (включая главу бюрократии в лице правителя). Естественно, в тех странах, где буржуазия является клиентелой бюрократии, она не поддерживает конституционные порядки и конституции носят ложный или формальный характер. Гражданская интеллигенция, носительница конституционных идей, имеет в таких обществах маргинальный характер и похожа на Дон Кихота. Она героически борется за идеалы республики, демократии, права человека, но не имеет широкой поддержки в обществе. В отдельные периоды ее охватывают романтические иллюзии возможности быстрого построения конституционного строя в стране. В период контрреформ она разочаровывается в возможности переустройства страны, проникается скептицизмом, становится апатичной.

Отмечается, что сознательно может принять конституционные ценности средний класс, которому так же, как и буржуазии, необходимо защитить свои права и свободу от произвола государственной бюрократии. Но как известно из примеров истории (Италия, Германия), средний класс, напуганный усилением охлоса, может поддержать абсолютную власть диктатора и обменять конституционные права на защиту от тех, кто предлагает все отнять и поделить.

Важную роль в борьбе двух типов идеологий играет служилая интеллигенция. Она либо открыто поддерживает борьбу с распространением конституционных идей в обществе (консерваторы, в России - славянофилы), либо умело подменяет конституционные ценности доконституционными. Среди нее следует выделять тех, кто (а) имеет твердые антиконституционные ценности (например, бескорыстно верен правителю), тех, кто (б) отказывается от конституционных идеалов из страха перед начальством и тех, кто (в) работает против конституционных идей, пока за это хорошо платят. Как только расстановка сил изменяется ("ветер дует в другую сторону"), последние две группы быстро меняют ориентацию и становятся ярыми сторонниками конституционализма. Мы это наблюдали в годы реформ в России. Для прогноза развития страны важно посчитать, сколько в ней фанатичных антиконституционалистов и сколько их временных попутчиков.

Значительная часть населения в переходный период еще не является сознающим свои интересы и организованным народом, способным к самоуправлению. Она представляет собой массу, которая может принять как конституционный порядок правления (особенно если устала от деспотизма бюрократии и ее главы), так и диктатора, который умеет манипулировать сознанием толпы. Как показывает историческая практика, масса не может осознанно использовать конституционные свободы (отказывается даже от участия в выборах органов власти), а часто и боится их. Между обществом и государством (представляющим его правителем) может заключаться неписаный договор. Общество не требует реализации своих конституционных свобод (особенно политических) в обмен на то, что государство обеспечивает ему рост жизненного уровня, общественный порядок. Иногда говорят, что общество руководствуется "философией свиньи". Но как только государство нарушает этот договор, массы вспоминают про свои конституционные свободы и свергают еще недавно любимых вождей.

Исследователи отмечают, что конституционное правосознание исходит от каких-то элит, желающих покончить с произволом государственной бюрократии <22>. Противники конституционного развития страны часто находили поддержку у консервативно настроенных масс, призывали исходить из "народного духа" (для примера можно взять Германию XIX в.) <23>.

<22> Шайо А. Самоограничение власти (краткий курс конституционализма). М., 2001. С. 30.
<23> История политических и правовых учений: Учебник. М.: Юрид. лит-ра, 1988. С. 353 - 354.

Проведенное исследование позволяет представить в общих чертах, что происходит с государственно-правовым сознанием общества в переходный период, взглянуть на это правосознание в развитии от одной сущности к другой.

Литература

  1. Арановский К.В. Конституционная традиция в российской среде. СПб.: Изд-во "Юрид. центр Пресс", 2003.
  2. Варламова Н. Правовой нигилизм: прошлое, настоящее и будущее России?// Конституционное право: Восточноевропейское обозрение. 2000. N 1.
  3. Денисов С.А. Неконституционные нормы конституционных актов // Конституционное и муниципальное право. 2010. N 4. С. 5 - 8.
  4. Ильин И.А. О сущности правосознания. М.: Рарогъ, 1993.
  5. Кравец И.А. Формирование российского конституционализма. Проблемы теории и практики. М. - Новосибирск: ООО "Изд-во ЮКЭА", 2001.
  6. Макиавелли Н. Государь. М.: Планета, 1990.
  7. Московичи С. Наука о массах // Психология масс. Хрестоматия. Самара: Изд. дом "БАХРАХ-М", 2001.
  8. Общая теория государства и права. Академический курс: в 2 т. Т. 2. М.: Изд-во "Зерцало", 1998.
  9. Шайо А. Самоограничение власти (краткий курс конституционализма). М., 2001. С. 30.