Мудрый Юрист

Правовое регулирование причинения вреда при правомерном выполнении профессиональных (должностных) функций

Михайлов Валентин Иванович, доктор юридических наук, доцент, заслуженный юрист Российской Федерации, заместитель начальника Управления Президента Российской Федерации по вопросам противодействия коррупции.

На основе анализа законодательства и практики его применения в статье В.И. Михайлова обосновываются необходимость и возможность дополнения главы 8 Уголовного кодекса Российской Федерации нормой, в соответствии с которой не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам при правомерном выполнении лицом своих профессиональных (должностных) функций.

Ключевые слова: преступление, ситуация правомерного вреда, обстоятельства, исключающие преступность деяния, выполнение профессиональных (должностных) функций.

Законодательство Российской Федерации содержит развернутый набор мер ответственности за причинение вреда в результате нарушения профессиональных (должностных) функций, имеется и судебная практика применения этих законодательных положений. В теории уголовного права вопросу о преступном причинении вреда в результате нарушении правил, установленных для соответствующих профессий, также уделяется достаточно внимания <1>. В то же время в отношении случаев социально допустимого причинения вреда при реализации профессиональных (должностных) функций имеются ряд нерешенных проблем теоретического и нормативного свойства. По вопросу о правовой основе признания правомерным вреда, причиненного в ходе профессиональной (служебной) деятельности, в науке, судебной и следственной практике сформировалось две концепции.

<1> Тер-Акопов А.А. Ответственность за нарушение специальных правил поведения. М.: Юридическая литература, 1995.

Согласно одному из этих подходов правомерность причинения вреда во всех случаях должна оцениваться на основе норм гл. 8 УК РФ о необходимой обороне, крайней необходимости, задержании лица, совершившего преступление, обоснованном риске, физическом или психическом принуждении и исполнении приказа. Так, Н. Скорилкина и П. Коломенский указывают, что правовую основу вынужденного применения сотрудниками органов внутренних дел оружия, специальных средств и физической силы составляют институты необходимой обороны и задержания лица, совершившего преступление, а регулирующие деятельность правоохранительных органов законы базируются на вышеназванных уголовно-правовых институтах и развивают их в соответствии со спецификой деятельности <2>. К.А. Волков отмечает, что нормы, регламентирующие основания и порядок применения сотрудниками правоохранительных органов физической силы и оружия, лишь конкретизируют пределы необходимой обороны к определенным правовым ситуациям. Вопреки результатам своего же исследования он исходит из того, что приоритет при определении правомерности причинения вреда в результате применения физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия в деятельности сотрудников полиции должен отдаваться уголовному законодательству о необходимой обороне <3>. Такой же позиции придерживаются и некоторые другие авторы, обычно ссылаясь на ч. 3 ст. 37 УК РФ, в соответствии с которой положения нормы гл. 8 УК РФ о необходимой обороне в равной мере распространяются на всех лиц независимо от их профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения <4>.

<2> Скорилкина Н., Коломенский П. Значение уголовно-правового института задержания лица, совершившего преступление в практической деятельности органов внутренних дел // Уголовное право. 2000. N 4. С. 33 - 34.
<3> Волков К.А. Необходимая оборона в деятельности полиции: вопросы теории и судебной практики // Российский судья. 2013. N 4. С. 13.
<4> Смирнова Л.Н. Уголовно-правовое регулирование задержания лица, совершившего преступление. СПб.: Юридический центр Пресс, 2005. С. 175.

Однако смысл правовой позиции, закрепленной в этой норме, иной. Согласно ч. 3 ст. 37 УК РФ любое лицо вне исполнения своих служебных обязанностей в равной мере может вредоносным образом отражать посягательства на объект уголовной охраны независимо от профессиональной или иной специальной подготовки и служебного положения либо уклониться от этого. Условия правомерности использования вредоносных средств и объем причиняемого при этом вреда определяются обороняющимся в зависимости от характера посягательства, а не законодателем применительно к типичным случаям выполнения профессиональных (должностных) функций.

Данная правовая норма отражает правовую позицию, сформулированную Пленумом Верховного Суда СССР еще в 1964 г. в результате рассмотрения дела сотрудника милиции Ильяного, который в неслужебное время, обороняясь от нападения, применил табельное оружие и причинил тяжкий вред здоровью посягавшего. Суд первой инстанции посчитал, что Ильяной превысил пределы необходимой обороны, так как не произвел предупредительный выстрел в соответствии требованиями действующего в этот период Устава патрульно-постовой службы милиции. Но пленум Верховного Суда СССР прекратил уголовное дело, подчеркнув в своем Постановлении, что никаких особых требований к необходимой обороне работника милиции, действующего в качестве частного лица, закон не устанавливает. Положения закона о необходимой обороне распространяются на работников милиции в той же мере, как и на всех других граждан <5>. Работники правоохранительных органов обязаны действовать вредоносным образом даже с угрозой собственным интересам в случае реализации своих профессиональных (должностных) функций или исполнения приказа и при этом они обязаны соблюдать установленную законом процедуру. Но когда обстановка складывается вне рамок обычной профессиональной деятельности и на лице не лежит обязанность устранять опасность с соблюдением соответствующего порядка применения вредоносных средств путем причинения строго определенного вреда, то такая опасность их жизни, здоровью или иным интересам порождает ситуацию необходимой обороны или крайней необходимости. И если в такой обстановке спасение жизни или сохранение здоровья работника правоохранительных органов возможны путем применения вредоносных средств вне рамок процедур и пределов вреда, установленных законом, уставом или инструкцией, регулирующих профессиональную (служебную) деятельность, то этой возможностью следует воспользоваться. Такая позиция закреплена также в абз. 2 п. 28 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 сентября 2012 г. N 19 "О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление".

<5> Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 26 марта 1964 г. по делу Ильяного // Бюллетень Верховного Суда СССР. 1966. N 6. С. 25.

Изучение автором материалов уголовных дел показало, что всего лишь 3% решений судов, принятых по гл. 8 УК РФ, касались лиц, на которых возложены обязанности по защите других лиц, интересов общества и государства от общественно опасных посягательств. Из числа лиц, осужденных по ст. ст. 108 и 114 УК России за превышение пределов необходимой обороны либо превышение мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, всего лишь 0,3% обязаны были защищать других лиц, интересы общества и государства от общественно опасных посягательств.

Анализ судебной практики применения норм, закрепленных в ст. ст. 37 - 41, 108 и 114 УК РФ показал, что в подавляющем большинстве вредоносные действия применялись для защиты жизни и здоровья самого обороняющегося. Лишь в единичных случаях действия обороняющегося были направлены на защиту жизни и здоровья родственников и других близких лиц, а также собственности обороняющегося. По уголовным делам в отношении лиц, осужденных за убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны (ч. 1 ст. 108 УК РФ), в 94% случаев вредоносные действия применялись при защите жизни и здоровья самого обороняющегося, в 1,4% случаев - собственности обороняющегося, в 4,5% случаев - жизни, здоровья и иных интересов родственников и других близких лиц.

Приведенные данные показывают, что при оценке действий сотрудников правоохранительных органов, военнослужащих и иных лиц, применивших оружие, физическую силу, боевую технику и иные средства при выполнении своих профессиональных (должностных) функций, в результате чего был причинен вред, суды практически не ссылаются на положения гл. 8 УК РФ о необходимой обороне, задержании лица, совершившего преступления, крайней необходимости, физическом или психическом принуждении и обоснованном риске.

В то же время имеются случаи, когда следственные органы и суды принимают решения об отказе в возбуждении уголовных дел либо о прекращении уголовных дел по фактам причинения тяжкого вреда здоровью или смерти человека со ссылками на ст. 35 Закона о Государственной границе, ст. ст. 25, 28 и 30 Федерального закона о внутренних войсках МВД России, ст. 22 Федерального закона о противодействии терроризму, ст. ст. 115, 210 и 211 Устава гарнизонной, комендантской и караульной служб. Например, по факту причинения смерти в результате применения оружия военнослужащим пограничного наряда при охране Государственной границы при отсутствии посягательства, сопряженного с насилием, опасным для жизни людей, и с непосредственной угрозой применения такого насилия (то есть при отсутствии признаков необходимой обороны, указанных в ст. 37 УК РФ), органами следствия уголовное преследование в отношении военнослужащего пограничного наряда было прекращено на основании ст. 35 Закона о Государственной границе и в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с тем, что он действовал согласно требованиям нормативных актов, предусматривающих основание и порядок применения оружия в данной ситуации.

Согласно другой концепции правомерность вреда, причиненного в ходе реализации профессиональных (должностных) функций, должна определяться на основе нормативных правовых актов, непосредственно регулирующих данный вид деятельности. Так, Ю.В. Баулин считает, что правомерность причиненного вреда устанавливается законодательством, определяющим права, обязанности и уполномочивающим определенных лиц на совершение соответствующих действий. Эти нормы, по его справедливому замечанию, имеют самостоятельное значение и нет оснований считать, что они каким-то образом конкретизируют положения уголовного закона о правомерности причинения вреда объектам уголовно-правовой охраны <6>. В свою очередь, А.И. Каплунов, С.Ф. Милюков отмечают, что специальные нормы не должны выступать лишь в качестве вспомогательного средства при толковании норм о необходимой обороне, крайней необходимости и задержании лица, совершившего преступление <7>.

<6> Баулин Ю.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. Харьков: Основа, 1991. С. 87.
<7> Каплунов А.И., Милюков С.Ф. Применение и использование огнестрельного оружия по законодательству Российской Федерации. СПб.: Знание, 1998. С. 45.

В основе такого подхода лежит понимание того, что при выборе способов выполнения обязанностей при устранении опасности, разрешении конфликтных и иных экстремальных ситуаций, а в отдельных случаях и при реализации права люди руководствуются, как правило, не нормами гл. 8 УК РФ, а законами и иными нормативными правовыми актами, непосредственно определяющими применительно к соответствующей профессии (должности) алгоритмы использования средств в определенных обстоятельствах.

По данным Э.В. Кабурнеева, 70% опрошенных им сотрудников милиции полагали, что при задержании преступника они должны руководствоваться исключительно действовавшим во время опроса Законом о милиции как актом прямого для них назначения и не учитывать более "мягкие" требования ст. 38 УК РФ, предъявляемые к гражданам, не обладающим соответствующими навыками <8>. 97% опрошенных А.А. Мордвиновой работников органов внутренних дел считали, что при применении оружия они должны действовать на основании положений Закона о милиции. 3% респондентов предположили, что пределы правомерности применения оружия сотрудниками милиции устанавливаются нормами УК РФ, регламентирующими право на необходимую оборону и причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление <9>. В ходе опроса, проведенного В.К. Волковым, выяснилось, что 72% сотрудников полиции в качестве правовой основы применения ими физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия рассматривают исключительно Закон о полиции и только 28% исходят из того, что в таком случае следует руководствоваться нормами уголовного закона <10>.

<8> Кабурнеев Э.В. Правовая основа и оценка действий сотрудников ОВД, причиняющих вред лицу, совершившему преступление, в процессе его задержания // Российский следователь. N 2. 2007. С. 14 - 16.
<9> Мордвинова А.А. Осуществление законного права как обстоятельство, исключающее преступность деяния: Дис. ... канд. юрид. наук. Ставрополь, 2005. С. 63.
<10> Волков К.А. Необходимая оборона в деятельности полиции: вопросы теории и судебной практики // Российский судья. 2013. N 4. С. 12 - 13.

Проведенные автором исследования также показали, что 78% опрошенных лиц считают, что при защите жизни, здоровья, других охраняемых законом интересов при задержании лиц, совершивших преступления, и при обеспечении безопасности страны следует руководствоваться не положениями гл. 8 УК РФ, а федеральными законами и иными нормативными правовыми актами, непосредственно регулирующими их деятельность и предметно определяющими порядок использования в определенных ситуациях средств, причиняющих вред.

В Постановлениях Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. N 14 "О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств" (п. 4) и от 27 сентября 2012 г. N 19 "О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление" (п. 28) последовательно закреплено, что не подлежат уголовной ответственности военнослужащие, сотрудники правоохранительных органов и иные лица за вред, причиненный их действиями, совершенными в соответствии с требованиями законов, уставов и иных нормативных правовых актов, предусматривающих основание и порядок применения оружия, специальных средств, боевой техники и физической силы в данной обстановке.

В теории права и на практике общепринято, что если какая-нибудь отрасль права предписывает или только допускает совершение определенных действий, то их исполнение не может считаться уголовно наказуемым деянием. Кроме того, следует учитывать, что распределение нормативного материала о правомерном причинении вреда по разным отраслям законодательства объективно обусловлено тем, что все случаи социально допустимого причинения вреда при реализации прав и выполнении обязанностей в принципе не могут охватываться нормами гл. 8 УК РФ в связи присущим уголовно-правовым нормам высоким уровнем обобщения, исключающим возможность детального регулирования поведения различных субъектов во множестве непохожих социальных ситуаций, особенно в условиях бурного развития технологий, обострения вызовов и угроз, усиливающейся дифференциации интересов различных социальных групп и роста общественных конфликтов и противоречий.

Таким образом, правомерность причинения вреда лицами, которые действуют во исполнение своих профессиональных (должностных) функций, определяется нормативными правовыми актами, устанавливающими основания и порядок осуществления вредоносных действий, без ссылок на нормы гл. 8 УК РФ о необходимой обороне, крайней необходимости, задержании лица, совершившего преступление, или др.

Ситуации правомерного вреда, закрепленные в нормах различных федеральных законов и иных нормативных правовых актов, имеют дуалистический характер. Они относятся к предметам регулирования соответствующего отраслевого нормативного правового акта и уголовного закона. Регулирование поведения лиц в таких ситуациях входит в предмет уголовного закона по двум причинам. Во-первых, в результате разрешения таких ситуаций причиняется вред объектам уголовной охраны, и во-вторых, эти ситуации выступают существенным элементом определения преступления, так как преступлением является осознанное причинение вреда объектам уголовной охраны, за исключением случаев, когда причинение вреда нормативно признано правомерным. В связи с этим Н.Д. Дурманов отмечал, что отдельные деяния, предусмотренные Особенной частью УК РФ, караются лишь в тех случаях, когда они не предписаны или не разрешены законом <11>.

<11> Дурманов Н.Д. Понятие преступления. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948. С. 205.

Вместе с тем сформулированный ранее вывод о том, что признание вреда правомерным осуществляется на основе норм федеральных законов и иных нормативных правовых актов, предметно регулирующих соответствующий вид профессиональной (служебной) деятельности, формально не согласуется с ч. 1 ст. 1 и ст. 3 УК РФ, в соответствии с которыми преступность или правомерность причинения вреда может определяться только на основании нормы, включенной в УК РФ.

В целях снятия указанного противоречия гл. 8 УК РФ следует дополнить новой статьей, содержащей следующую норму:

"Статья 41.1. Выполнение профессиональных (должностных) функций.

Не является преступлением причинение вреда охраняемым уголовным законом интересам при правомерном выполнении лицом своих профессиональных (должностных) функций".

Идея о дополнении числа обстоятельств, исключающих преступность деяния (правомерного вреда), ситуацией выполнения профессиональных (должностных) функций последовательно отстаивается в теории русского, советского и современного российского уголовного права. Ее сторонники исходили и исходят из того, что деяния, совершение которых в ходе реализации профессиональных (должностных) функций признано законом, хотя и причиняют вред, но являются социально допустимыми или полезными, так как содействуют охране правопорядка, правильному осуществлению функций государственных органов и иной общественно полезной деятельности <12>.

<12> Таганцев Н.С. Русское уголовное право: В 2 т. Т. 1. М., 1994. С. 191 - 192; Курс советского уголовного права: В 6 т. Т. 2. М.: Наука, 1970. С. 395 - 397; Курс советского уголовного права: В 5 т. Т. 1. Л.: Изд-во ЛГУ, 1968. С. 519 - 522, Баулин Ю.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. Харьков, 1991. С. 56 - 58; Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Ростов н/Д: Феникс, 1996. С. 133; Савинов А.В. Причинение вреда при исполнении служебных или профессиональных функций // СПС "КонсультантПлюс".

Кроме этого, отдельными учеными предлагается законодательно признать правомерным причинение вреда в ходе обоснованного выполнения должностных обязанностей применительно к частным случаем. Так, В. Ткаченко и Н.Ф. Мурашов предлагают включить в уголовный закон норму, признающую принуждение к выполнению обязанности, в том числе и путем причинения вреда правоохраняемым интересам, обстоятельством, исключающим противозаконность деяния <13>.

<13> Ткаченко В. Принуждение к повиновению и выполнению правовой обязанности // Советская юстиция. 1990. N 3. С. 28; Преступление: вопросы и ответы (по Уголовному кодексу Российской Федерации): Науч.-практ. пособие / Отв. ред. Н.Ф. Мурашов. М.: Издатель Шумилова И.И., 2001. С. 172 - 175.

С.В. Пархоменко полагает целесообразным гл. 8 УК РФ дополнить нормой, в соответствии с которой не совершает преступления тот, кто, выполняя в соответствии с действующим законодательством специальное задание, принимая участие в организованной группе или преступной организации в целях предупреждения совершения ими преступлений либо выявления и раскрытия их преступной деятельности, вынужденно причинит вред охраняемым уголовным законом интересам, за исключением случаев совершения тяжкого или особо тяжкого преступления против жизни и здоровья человека <14>.

<14> Пархоменко С.В. Деяния, преступность которых исключается в силу социальной полезности и необходимости. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. С. 161 - 162.

Уголовное законодательство других государств в определенной степени учитывает это обстоятельство и закрепляет нормы, регулирующие причинение вреда в ходе выполнения должностных профессиональных (должностных) обязанностей. Так, в ст. 122-4 УК Франции указывается, что не подлежит уголовной ответственности лицо, совершившее действие, предписываемое или разрешаемое положениями законом или подзаконных актов. Условиями правомерности вреда являются: а) вред должен быть причинен при соблюдении всех предписаний, относящихся к профессиональной или служебной деятельности; б) профессиональная или служебная деятельность должна осуществляться в целях, санкционированных законом <15>. В ст. 40 УК Республики Узбекистан также содержится определение о том, что не является преступлением причинение вреда при правомерном исполнении лицом своих должностных обязанностей <16>.

<15> Уголовный кодекс Франции. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002. С. 80 - 81.
<16> Уголовный кодекс Республики Узбекистан. СПб.: Юридический центр Пресс, 2001. С. 79.

Термин профессиональные (должностные) функции определяет основное предназначение и характер профессиональной (служебной) деятельности, для реализации которой лицо наделено определенной компетенцией. В этой связи следует учитывать, что в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 г. N 1 "О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)" под осуществлением служебной деятельности понимаются действия лица, входящие в круг его обязанностей, вытекающих из трудового договора (контракта) с государственными, муниципальными, частными и иными зарегистрированными в установленном порядке предприятиями и организациями независимо от формы собственности, с предпринимателями, деятельность которых не противоречит законодательству.

Выполнение профессиональных (должностных) функций нельзя сводить лишь к реализации полномочий должностного лица. Это деятельность любого лица, входящая в круг его профессиональных (должностных) обязанностей, которые вытекают из договора с органами или организациями, осуществляющими законную деятельность.

Нормой для всякой профессии (должности) является ее безвредное исполнение, а причинение вреда рассматривается как крайняя вынужденная мера, без которой невозможно достичь целей профессии (должности). Если имеются пути осуществления профессиональной (служебной) деятельности без причинения вреда, но соответствующее лицо этой возможностью не воспользовалось, а наоборот, применило средства, повлекшие ущерб правоохраняемым отношениям, то его действия нельзя признать правомерными.

Социальная необходимость конкретной деятельности проявляется в ее законодательном, нормативном признании, установлении условий и пределов причинения вреда в конкретной ситуации, определении задач и обязанностей соответствующих лиц, наделении их в целях реализации стоящих перед ними задач обязанностями и правом на осуществление действий, связанных с причинением вреда. Совокупность интересов, которые могут быть принесены в жертву ради обеспечения других интересов в конкретной ситуации, равно как и основания этого, закреплена заранее в соответствующих федеральных законах и иных нормативных правовых актах исходя из возможного развития соответствующей ситуации с учетом предыдущего опыта.

В основе признания правомерным причинения вреда в процессе реализации профессиональных (должностных) функций лежат имманентно присущая профессиональной (служебной) деятельности общественно полезная мотивация, побуждаемое и одобряемое социумом желание устранить опасность или иным образом обеспечить реализацию социально значимого интереса.

Использование вредоносных средств предусмотрено нормами Законов Российской Федерации "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании", "О трансплантации органов и (или) тканей человека", "О Государственной границе Российской Федерации", Федеральных законов "О федеральной службе безопасности", "Об оперативно-розыскной деятельности", "О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации", "О противодействии терроризму", "О полиции", Устава гарнизонной, комендантской и караульной служб Вооруженных Сил Российской Федерации и Устава внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации, утвержденных Указом Президента Российской Федерации от 10 ноября 2007 г. N 1495, Правил применения оружия и боевой техники при охране Государственной границы Российской Федерации, исключительной экономической зоны и континентального шельфа Российской Федерации, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 24 февраля 2010 г. N 80, Положения о применении оружия и боевой техники Вооруженными Силами Российской Федерации для устранения угрозы террористического акта в воздушной среде или пресечения такого террористического акта, утвержденного Постановлением Правительства Российской Федерации от 6 июня 2007 г. N 352, иных федеральных законов и других нормативных правовых актов, определяющих деятельность государственных органов по ликвидации чрезвычайных ситуаций, органов полиции, органов федеральной службы безопасности, внутренних войск МВД России, а также деятельность медицинских работников, хозяйствующих субъектов и т.д.

В этих Федеральных законах и иных нормативных правовых актах закреплены поступки обязательные, однозначные, безусловные и непререкаемые, поскольку общество и государство испытывают в них потребность и обеспечивают ее правовыми санкциями. Поэтому в отличие от осуществления права при реализации обязанности должностное лицо не вправе отказаться от причинения вреда субъектам уголовно-правовой охраны при наличии к тому оснований <17>. Так, в соответствии с УПК России следователь обладает правом совершать вредоносные действия, вторгаясь без согласия владельца в его жилище и проводя там обыск, осматривая и изымая почтово-телеграфную корреспонденцию, а также ограничивая свободу (задерживая) лиц, подозреваемых в совершении преступления. Если следователь при наличии к тому оснований не предпримет все необходимые меры, в том числе и связанные с причинением вреда правоохраняемым интересам (такие как обыск, задержание лица, подозреваемого в совершении преступления), в результате чего преступник скроется, доказательства будут утеряны и наступят иные негативные последствия, то тем самым он совершит правонарушение.

<17> Баулин Ю.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. Харьков: Основа, 1991. С. 57.

Именно в этих Федеральных законах и иных нормативных правовых актах закреплены признаки соответствующих ситуаций и применительно к каждой из них указан способ и пределы применения соответствующих вредоносных средств. Например, в соответствии со ст. 28 Федерального закона о внутренних войсках МВД России военнослужащие внутренних войск вправе для отражения нападения физических лиц применять резиновые палки, слезоточивый газ, светозвуковые средства отвлекающего воздействия, а в целях задержания лиц - средства разрушения преград. Здесь же специально оговариваются и случаи, при которых запрещается применять специальные средства.

Естественно, использование вредоносных способов при реализации профессиональных (должностных) функций правомерно лишь в качестве крайней вынужденной меры и при условии причинения минимального для данного случая вреда. Причинение вреда будет противоправным если можно было выполнить профессиональную (должностную) функцию вообще без ущерба.

В многовариантной обстановке правомерность вреда определяется не только тем, что он является единственно возможным средством реализации профессиональных функций, а также и тем, что причиненный вред является наименьшим. Это требование отражено в ряде международных и национальных нормативных правовых актов. Например, в ст. 3 Кодекса поведения должностных лиц по поддержанию правопорядка отмечено, что должностные лица при поддержании правопорядка могут применять силу только в случае крайней необходимости и в той мере, в какой это требуется для выполнения их обязанностей. В ч. 3 ст. 19 Федерального закона о полиции прямо указано, что сотрудник полиции при применении физической силы, специальных средств или огнестрельного оружия обязан стремиться к минимизации любого ущерба. Практика Европейского суда и судов Российской Федерации также исходит из этого положения.

К осуществлению профессиональных (должностных) функций, особенно если это сопряжено с возможностью причинения вреда, допускаются лица, обладающие специальными навыками. При выполнении своих обязанностей эти лица действуют в пределах, определенных соответствующими нормативными правовыми актами, и уклоняться от этих предписаний не имеют права. Для этих лиц отражение опасности или разрешение социальных конфликтов является нормальным, естественным ходом вещей. Их профессиональная подготовка направлена на формирование навыков действовать в целях достижения результата на основе закрепленных алгоритмов принятия решений применительно к конкретной обстановке и автоматически реализуемых форм поведения.

Лица, допущенные к реализации профессиональных (должностных) функций, особенно в экстремальных ситуациях или ситуациях, разрешение которых связано с жизнью и здоровьем людей, должны знать предназначение их профессиональной (служебной) деятельности, ее международно-правовые стандарты, признаки и виды типичных угроз, возникающих в их профессиональной (служебной) деятельности, способы их выявления, предупреждения и ликвидации, требования федеральных законов, иных нормативных правовых актов и других документов, регулирующих осуществление профессиональных (должностных) функций в конкретной обстановке, а также уметь четко и быстро ориентироваться в экстремальных ситуациях, принимать оптимальные решения, применять физическую силу, оружие и иные вредоносные средства. Эти лица обязаны периодически проходить специальную подготовку, а также проверку на профессиональную пригодность к действиям в экстремальных условиях, связанных с применением физической силы, специальных средств, оружия и иных вредоносных средств. Допуск тех или иных лиц к выполнению профессиональных (должностных) функций должен быть надлежащим способом документально закреплен. Чаще всего это выражается в приказе о зачислении на службу (работу) и возложении соответствующих обязанностей.

Фактически выполнение профессиональных (должностных) функций в качестве ситуации правомерного вреда уже сформировалось и задача сводится к тому, чтобы в полном объеме это признать и юридически. Признаки, определяющие обозначенную ситуацию правомерного вреда, устойчиво и закономерно проявляются при наличии определенных условий; а сама ситуация обладает необходимой степенью зрелости и общественной значимости, чтобы ее можно было, типизировав, адекватно отразить в норме закона <18>.

<18> Михайлов В.И. О содержании норм главы 8 УК России // Государство и право. 2010. N 12. С. 60.

Действия лиц, которые в процессе выполнения своих обязанностей причинят ущерб, выходящий за пределы необходимого для достижения предусмотренных их профессией целей, могут рассматриваться как злоупотребление полномочиями или превышение полномочий (ст. ст. 201, 202, 203, 285, 286, 303, 304 УК РФ). Использование служебного положения рассматривается в качестве квалифицирующего обстоятельства при нарушении неприкосновенности частной жизни, хищении, вымогательстве радиоактивных материалов, огнестрельного оружия, боеприпасов или наркотических средств (ст. ст. 137, 221, 226 и 229 УК РФ) и т.п.

Случаи неправомерного вреда, естественно, при наличии всех элементов составов соответствующих преступлений, также могут рассматриваться как причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей, халатность, неоказание помощи больному, оставление в опасности (ч. 2 ст. 109, ст. 124, ст. ст. 125, 293 УК РФ) и т.п.

В соответствии с общим правилом, установленным в ч. 3 ст. 1064 ГК РФ, вред, причиненный личности или имуществу граждан, имуществу юридических лиц в ходе выполнения профессиональных (должностных) функций, подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред. Вместе с тем согласно ч. 3 ст. 1064 ГК РФ, ч. ч. 2 и 3 ст. 18 Федерального закона "О противодействии терроризму" возмещение вреда, причиненного при пресечении террористического акта правомерными действиями, осуществляется за счет средств федерального бюджета в объеме, установленном Правительством Российской Федерации, а вред, причиненный при пресечении террористического акта правомерными действиями здоровью и имуществу лица, участвующего в террористическом акте, а также вред, вызванный смертью этого лица, возмещению не подлежат.

Вместе с тем при необоснованном причинении вреда в ходе выполнения профессиональных (должностных) функций гражданско-правовая ответственность возможна по основаниям и в порядке, предусмотренном ст. ст. 1064, 1068 - 1070 ГК РФ.

Предлагаемая нами норма о выполнении профессиональных (должностных) функций, как и иные нормы гл. 8 УК РФ, обладает всеми свойствами любой юридической нормы и состоит из гипотезы, диспозиции и санкции и относится к числу так называемых управомочивающих норм <19>.

<19> Михайлов В. О структуре норм, закрепляющих ситуации правомерного вреда (обстоятельства, исключающие преступность деяния) // Уголовное право. 2010. N 4. С. 41.

Выполнение профессиональных (должностных) функций отличается от иных ситуаций правомерного вреда, нормы о которых помещены гл. 8 УК РФ (за исключением исполнения приказа или распоряжения), тем, что охватывает ситуации выполнения соответствующим лицом своих обязанностей, а не реализацию права. Выполнение профессиональных (должностных) функций для лиц, их осуществляющих, является обычным делом, и причинение вреда в таких случаях является не только реакцией для отражения случайно возникшей опасности, а наоборот, может планироваться заранее, так как такие случаи нормативно типизированы и порядок действия при их возникновении закреплен в соответствующих законах, инструкциях, памятках, правилах и прочее. Субъектом этой нормы выступают лица, которые в силу своих профессиональных (должностных) функций обязаны действовать в целях достижения общественно значимого результата.

Кроме того, предназначение норм уголовного закона о необходимой обороне, задержании лица, совершившего преступление, крайней необходимости, физическом и психическом принуждении и обоснованном риске (ст. ст. 37 - 41 УК РФ) сводится к определению поведения граждан в случаях непосредственно возникающих посягательства, угрозы уклонения от правосудия лиц, совершивших преступление или опасности, когда избежать причинения вреда в данных обстоятельствах невозможно. А норма о правомерном выполнении профессиональных (должностных) функций регулирует выполнение обязанностей. Отличие от необходимой обороны, наряду с уже указанными признаками, так же и в том, что в анализируемой ситуации возможно причинение вреда "третьим интересам", то есть тем, которые не связаны с порождением опасной ситуации. От обоснованного риска (ст. 41 УК РФ) отличие в том, что нет самого рискованного действия: выполнение профессиональных (должностных) функций и общественного долга является обычным, нерискованным поступком.

Выполнение профессиональных (должностных) функций отличается и от права граждан на задержание лиц, совершивших преступление (ст. 38 УК РФ). Отличие состоит в том, что граждане, применяя активные меры по задержанию преступника, действуют по своей воле и усмотрению, а представители власти - в рамках обязанностей, возложенных на них законами, уставами, положениями и иными нормативными правовыми актами, регулирующими их деятельность и определяющими основания и порядок применения оружия, специальных средств и физической силы.

Возникновение обстоятельств, не вписывающихся в рамки обычной профессиональной (служебной) деятельности, порождает для соответствующих должностных лиц ситуации необходимой обороны, крайней необходимости, обоснованного риска и т.д. В таких случаях в соответствии с Постановлением Пленума ВС России от 27 сентября 2012 г. N 19 оценка правомерности причинения вреда должна осуществляться в общем порядке без учета положения законов, уставов и иных нормативных правовых актов, регулирующих профессиональную (служебную) деятельность соответствующих лиц, на основе норм о необходимой обороне и других ситуациях правомерного вреда.

Следуя рекомендации Пленума ВС России в Постановлении от 27 сентября 2012 г. N 19, на практике производство по уголовному делу в случае причинения вреда при выполнении профессиональных (должностных) функций, при отражении посягательства в необходимой обороне и в иных ситуациях правомерного вреда, закрепленных гл. 8 УК РФ, прекращается в силу отсутствия в деянии состава преступления (п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК России). Такой подход, однако, не отражает социальную и юридическую природу правомерности причинения вреда в указанных ситуациях.

При устранении опасности в ходе выполнения профессиональных (должностных) функций происходит причинение вреда общественным отношениям. Такие действия являются правомерными, так как совершены по основаниям и в пределах, установленных законом. Вместе с тем причинение вреда обладает признаками преступления. Правоприменитель, который всем своим предыдущим профессиональным опытом ориентирован на выявление состава преступления, не привык уделять внимание особенности обстановки, которые, как правило, не влияют на наличие или отсутствие состава преступления.

Как представляется, сложившийся подход к процессуальному основанию прекращения уголовного преследования в случаях причинения вреда при выполнении профессиональных (должностных) функций и в других ситуациях правомерного вреда, закрепленных в гл. 8 УК РФ, не отражает существа этих ситуаций и не стимулирует органы следствия и суды на установление тех обстоятельств (особенностей ситуации), которые, собственно, и делают причиненный при этом вред не преступным. Кроме этого, следует отметить отсутствие ясных методик правовой оценки правомерного причинения вреда в ситуациях, предусмотренных в гл. 8 УК РФ, других федеральных законах и иных нормативных правовых актах. В работах по квалификации преступлений обычно посвящают несколько страниц правовой оценке причинения вреда при необходимой обороне. Однако эти рекомендации строятся в контексте общей теории квалификации, которая свои предметом имеет преступление.

С учетом изложенного, представляется целесообразным ч. 1 ст. 24 УПК РФ дополнить новым пунктом, согласно которому уголовное дело не может быть возбуждено, а возбужденное уголовное дело подлежит прекращению в случае причинения правомерного вреда в ситуациях, предусмотренных гл. 8 УК РФ, другими федеральными законами и иными нормативными правовыми актами, а также внести вытекающие из этого изменения в другие положения УПК России.

Кроме того, следует уделить внимание разработке теории правовой оценки случаев причинения вреда при реализации профессиональных (должностных) функций и в иных ситуациях правомерного вреда исходя из того, что в нормах гл. 8 УК РФ, иных федеральных законов и других нормативных правовых актов отражается ситуация (обстановка, обстоятельство, внешний фактор), а не действие.

Библиография

Баулин Ю.В. Обстоятельства, исключающие преступность деяния. Харьков: Основа, 1991.

Волков К.А. Необходимая оборона в деятельности полиции: вопросы теории и судебной практики // Российский судья. 2013. N 4.

Дурманов Н.Д. Понятие преступления. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948.

Кабурнеев Э.В. Правовая основа и оценка действий сотрудников ОВД, причиняющих вред лицу, совершившему преступление, в процессе его задержания // Российский следователь. 2007. N 2.

Каплунов А.И., Милюков С.Ф. Применение и использование огнестрельного оружия по законодательству Российской Федерации. СПб.: Знание, 1998.

Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации. Ростов н/Д: Феникс, 1996.

Курс советского уголовного права: В 5 т. Т. 1. Л.: Изд-во ЛГУ, 1968.

Курс советского уголовного права: В 6 т. Т. 2. М.: Наука, 1970.

Михайлов В. О структуре норм, закрепляющих ситуации правомерного вреда (обстоятельства, исключающие преступность деяния) // Уголовное право. 2010. N 4.

Михайлов В.И. О содержании норм главы 8 УК России // Государство и право. 2010. N 12.

Мордвинова А.А. Осуществление законного права как обстоятельство, исключающее преступность деяния: Дис. ... канд. юрид. наук. Ставрополь, 2005.

Пархоменко С.В. Деяния, преступность которых исключается в силу социальной полезности и необходимости. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004.

Преступление: вопросы и ответы (по Уголовному кодексу Российской Федерации): Науч.-практ. пособие / Отв. ред. Н.Ф. Мурашов. М.: Издатель Шумилова И.И., 2001.

Савинов А.В. Причинение вреда при исполнении служебных или профессиональных функций // СПС "КонсультантПлюс".

Скорилкина Н., Коломенский П. Значение уголовно-правового института задержания лица, совершившего преступление в практической деятельности органов внутренних дел // Уголовное право. 2000. N 4. 2000.

Смирнова Л.Н. Уголовно-правовое регулирование задержания лица, совершившего преступление. СПб.: Юридический центр Пресс, 2005.

Таганцев Н.С. Русское уголовное право: В 2 т. Т. 1. М.: Наука, 1994.

Тер-Акопов А.А. Ответственность за нарушение специальных правил поведения. М.: Юридическая литература, 1995.

Ткаченко В. Принуждение к повиновению и выполнению правовой обязанности // Советская юстиция. 1990. N 3.

Уголовный кодекс Республики Узбекистан. СПб.: Юридический центр Пресс, 2001.

Уголовный кодекс Франции. СПб.: Юридический центр Пресс, 2002.