Мудрый Юрист

Обзор правовых позиций верховного суда Российской Федерации по вопросам частного права за март 2015 г.

Извлечение из Дайджеста новостей российского и зарубежного частного права Юридического института "М-Логос" <1>. Обзор подготовили: А.Г. Карапетов, доктор юридических наук; Е.М. Фетисова, магистр юриспруденции, кандидат юридических наук; С.В. Матвиенко, магистр юриспруденции, эксперт "КонсультантПлюс"; М.В. Бондаревская, магистр юриспруденции, аспирант кафедры гражданского права юридического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова. Отобраны наиболее интересные определения Верховного Суда РФ, опубликованные в марте 2015 г.

<1> Подписаться на Дайджест можно здесь: http://www.m-logos.ru/publications_pravo/.

ПРАКТИКА СУДЕБНОЙ КОЛЛЕГИИ ПО ЭКОНОМИЧЕСКИМ СПОРАМ

Определение Верховного Суда РФ от 17.02.2015 N 302-ЭС14-1496

1. Возведение предпринимателем пристройки к несущей внешней стене многоквартирного дома без согласия товарищества собственников жилья дает основания для предъявления негаторного иска о сносе данной пристройки.

2. С таким негаторным иском может обратиться в суд товарищество собственников жилья.

  1. В соответствии с п. 1 ст. 290 ГК РФ общее имущество в многоквартирном доме принадлежит собственникам помещений в многоквартирном доме на праве общей долевой собственности.

В силу ст. 247 ГК РФ владение и пользование имуществом, находящимся в долевой собственности, осуществляется по соглашению всех ее участников, а при недостижении согласия - в порядке, устанавливаемом судом.

Исходя из содержания данных норм неправомерное использование одним из участников долевой собственности общего имущества возникает при использовании им общего имущества в отсутствие соглашения всех участников долевой собственности на пользование общим имуществом либо, если такое согласие не получено, в отсутствие решения суда о порядке использования общего имущества.

Товарищество, обратившись в суд с иском о сносе возведенной пристройки, подало негаторный иск, который подлежал удовлетворению в случае, если будет доказано, что он подан собственником или лицом, владеющим имуществом по основанию, предусмотренному законом или договором, или от имени таких лиц и что действиями ответчика, не связанными с лишением владения, нарушается право собственности таких лиц или их законное владение.

В Постановлении от 09.10.2012 N 5377/12 Президиум ВАС РФ сформулировал следующую правовую позицию: поскольку наружные стены здания, являясь ограждающими несущими конструкциями, принадлежат всем собственникам помещений в здании, реконструкция здания путем пристройки к нему дополнительных помещений и изменение конструктивных особенностей внешних стен затрагивают права и законные интересы всех собственников объекта капитального строительства.

Принимая во внимание, что решение общего собрания собственников многоквартирного жилого дома о разрешении предпринимателю возводить на железобетонном основании дома пристройку, а также иные доказательства, подтверждающие факт согласования предпринимателем с остальными собственниками помещений в многоквартирном доме спорной конструкции, отсутствуют, правомерны выводы судов о том, что ответчик возвел спорную конструкцию с нарушением норм жилищного и гражданского законодательства.

  1. Принятие решений о пользовании общим имуществом собственников помещений в многоквартирном доме иными лицами относится исключительно к компетенции общего собрания собственников помещений в многоквартирном доме.

При отсутствии такого решения собственники помещений в многоквартирном доме вправе обратиться с требованием о демонтаже спорного объекта, реализовав право, гарантированное ст. 304 ГК РФ. Также с таким требованием вправе обратиться лицо, уполномоченное собственниками или наделенное соответствующими полномочиями в силу закона. В настоящем случае таким лицом являлось товарищество собственников жилья, полномочия которого основаны на нормах закона и вытекают из правовой природы такого товарищества.

Как следует из положений п. 1 ст. 135, ст. 137, п. 8 ст. 138 Жилищного кодекса РФ, товарищество собственников жилья в силу своей правовой природы выступает в качестве представителя домовладельцев, в том числе может являться стороной в арбитражном процессе и представлять законные интересы собственников помещений в многоквартирном доме, связанные с управлением общим имуществом в данном доме, в том числе в отношениях с третьими лицами.

Применительно к вопросу о полномочиях ТСЖ сформулирована следующая правовая позиция Президиума Верховного Суда РФ: объединения собственников помещений в многоквартирном доме, в том числе жилищно-строительные кооперативы и товарищества собственников жилья, вправе самостоятельно обращаться в суд с требованиями к лицам, самовольно переустроившим и (или) перепланировавшим жилое помещение, в порядке, предусмотренном соответственно ст. ст. 304 и 305 ГК РФ, и такие требования подлежат рассмотрению судами (Обзор судебной практики ВС РФ за четвертый квартал 2011 г., утвержденный Президиумом ВС РФ 14.03.2012).

Определение Верховного Суда РФ от 03.03.2015 N 305-ЭС14-4115

Споры, вытекающие из отношений в сфере государственных закупок, не могут быть предметом рассмотрения третейским судом и разрешаются исключительно в системе государственных судов.

Согласно п. 4 ст. 421 ГК РФ условия договора определяются по усмотрению сторон, кроме случаев, когда содержание соответствующего условия предписано законом или иными правовыми актами.

Федеральный закон от 21.07.2005 N 94-ФЗ "О размещении заказов на поставки товаров, выполнение работ, оказание услуг для государственных и муниципальных нужд" (далее - Закон N 94-ФЗ, Закон о размещении заказов) в основном состоит из норм императивного характера, ограничивающих свободу усмотрения заказчика при размещении заказа и формулировании условий проекта контракта, который должен подписать победитель размещения заказа.

Определяя процедуру размещения заказов, Закон о размещении заказов устанавливает императивные требования к заказчикам, оператору электронной площадки, а также к конкурсной, аукционной или котировочной комиссиям и исключает для них возможность действовать по собственному усмотрению исходя из гражданско-правового принципа "можно все, что прямо не запрещено".

Признание размещения заказа недействительным, понуждение заказчиков и организаторов торгов к совершению действий, а победителей торгов - к заключению контрактов по их результатам находятся за рамками компетенции третейских судов.

Учитывая предмет регулирования Закона о размещении заказов, определение им порядка рассмотрения споров в сфере размещения заказов не требует дополнения этого порядка специальным запретом, исключающим компетенцию третейских судов.

Следовательно, третейские суды не обладают компетенцией на рассмотрение споров ни при заключении государственных и муниципальных контрактов, ни по вопросам их недействительности, определяемой по законодательству, действующему на момент подписания.

Правовая позиция, согласно которой отношения, возникающие из контрактов, заключенных для целей государственных закупок, характеризуются особой общественной значимостью и подлежат публичному контролю вплоть до их завершения, в том числе посредством разрешения споров системой государственного правосудия, нашла свое закрепление в Постановлении Президиума ВАС РФ от 28.01.2014 N 11535/13.

Таким образом, вышеизложенное позволяет сделать вывод о том, что специальные требования, предъявляемые законом и в целом публичным порядком РФ к отношениям в сфере государственных закупок, обусловленные их общественной значимостью и, соответственно, необходимостью публичного контроля, соответствуют требованию правовой определенности, а значит, являются предсказуемыми для участников гражданского оборота, в том числе в части использования процессуальных возможностей для защиты своих прав.

Конституционный Суд РФ в Определении от 05.02.2015 N 233-О указывал, что сам по себе отказ в принудительном исполнении решения третейского суда не может рассматриваться как нарушающий конституционное право предпринимателя на судебную защиту, поскольку третейское разбирательство является одной из альтернативных форм защиты гражданских прав, третейский суд не относится к органам осуществления правосудия (ч. 2 ст. 118 Конституции РФ) и, соответственно, отмена решения третейского суда или отказ в его принудительном исполнении не препятствует сторонам третейского разбирательства впоследствии обратиться за защитой нарушенных прав или законных интересов в компетентный государственный суд РФ (ч. 3 ст. 234 АПК РФ).

Определение Верховного Суда РФ от 10.03.2015 N 309-ЭС14-8685

1. Конкурсный управляющий не может быть привлечен к ответственности за исполнение резолютивной части вступившего в силу и неоспоренного определения арбитражного суда в части порядка распределения сумм, вырученных в результате обращения взыскания на предмет залога в рамках дела о банкротстве, даже если при вынесении определения судья неверно интерпретировал закон.

2. В основу привлечения конкурсного управляющего к ответственности не может быть положено изменение Президиумом ВАС РФ толкования законодательства о банкротстве в случаях, когда новое толкование дано после совершения спорного действия. Иное бы нарушало разумные правовые ожидания лиц, участвующих в деле о банкротстве, а также право конкурсного управляющего на справедливое судебное разбирательство и вытекающий из него принцип правовой определенности.

  1. Конкурсные кредиторы должника обратились с жалобой на действия конкурсного управляющего, которые выразились в ненадлежащем исполнении обязанностей по распределению денежных средств, вырученных от реализации предмета залога.

В соответствии со ст. 6 ФКЗ от 31.12.1996 N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации", ст. 7 ФКЗ от 28.04.1995 N 1-ФКЗ "Об арбитражных судах в Российской Федерации" и ст. 16 АПК РФ вступившие в законную силу судебные акты - решения, определения, постановления - арбитражных судов обязательны для всех государственных органов, органов местного самоуправления, иных органов, организаций, должностных лиц и граждан и подлежат исполнению на всей территории Российской Федерации.

Согласно ч. 2 ст. 169 АПК РФ решение арбитражного суда должно быть изложено языком, понятным для лиц, участвующих в деле, и других лиц.

Определениями арбитражного суда признаны обоснованными и подлежащими включению в третью очередь реестра требований кредиторов требования ФНС. Согласно п. 2 резолютивной части данных Определений удовлетворение требований в части основного долга по страховым взносам на обязательное пенсионное страхование суд обязал производить в порядке, предусмотренном для требований кредиторов второй очереди.

Пункт 2 резолютивной части указанных Определений соответствует ч. 2 ст. 169 АПК РФ, изложен языком, понятным для лиц, участвующих в деле, и других лиц. Денежные средства, поступившие в конкурсную массу от реализации предмета залога, не указаны в резолютивной части в качестве имущества, за счет которого удовлетворение требований по страховым взносам в режиме второй очереди не производится.

В связи с этим действия (бездействие) конкурсного управляющего не могут быть признаны незаконными и несоответствующими п. 4 ст. 20.3 Федерального закона от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)" (далее - Закон о банкротстве) <2>, поскольку конкурсный управляющий исполнял вступившие в законную силу определения арбитражного суда.

<2> Федеральный закон от 26.10.2002 N 127-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве)".
  1. Согласно абз. 2 п. 61.9 Регламента арбитражных судов, утвержденного Постановлением Пленума ВАС РФ от 05.06.1996 N 7, практика применения законодательства, на положениях которого основано Постановление Президиума ВАС РФ, считается определенной со дня размещения данного Постановления в полном объеме на сайте ВАС РФ.

Как указано в Определении ВАС РФ от 25.02.2013 N ВАС-16423/12 о передаче дела в Президиум, практика арбитражных судов по вопросу порядка исполнения требования в отношении страховых взносов, не являющихся текущими, а также о погашении расходов по выплате вознаграждения конкурсному управляющему за счет средств от реализации заложенного имущества на момент вынесения определения не была единообразной.

Из материалов дела следует, что определения о погашении требований ФНС по страховым взносам на обязательное пенсионное страхование в порядке, предусмотренном для кредиторов второй очереди, были приняты арбитражным судом первой инстанции 24.10.2011. Перечисление денег в Пенсионный фонд состоялось в период с 26.06.2013 по 26.07.2013.

Постановление Президиума ВАС РФ N 16423/12, разъяснившее практику применения ст. 138 Закона о банкротстве применительно к требованиям о погашении страховых взносов на обязательное пенсионное страхование, опубликовано на сайте ВАС РФ 07.08.2013, то есть после вынесения определений от 24.10.2011 и после перечисления сумм страховых взносов в Пенсионный фонд.

Таким образом, выводы судов о нарушении конкурсным управляющим порядка распределения денежных средств, вырученных от реализации предмета залога, являются ошибочными.

С учетом того что Определения от 24.10.2011 по новым обстоятельствам в связи с принятием Президиумом ВАС РФ Постановления N 16423/12 не отменялись, судами в рамках настоящего обособленного спора фактически пересмотрены и преодолены выводы, содержащиеся во вступивших в законную силу и не обжалованных судебных актах арбитражного суда (Определения от 24.10.2011), в обход соответствующей процедуры, предусмотренной процессуальным законодательством.

В основу привлечения лица к ответственности не может быть положено изменение толкования законодательства в случаях, когда новое толкование дано после совершения спорного действия.

Указанное свидетельствует о нарушении судами по настоящему обособленному спору разумных правовых ожиданий лиц, участвующих в деле о банкротстве, а также права конкурсного управляющего на справедливое судебное разбирательство и вытекающего из него принципа правовой определенности.

Определение Верховного Суда РФ от 10.03.2015 N 305-ЭС14-1003

1. Если арбитражным управляющим подан иск о признании недействительным договора, заключенного в преддверии банкротства должником и покупателем, а в качестве третьего лица в дело привлечен конечный приобретатель данного имущества, данное третье лицо не может быть лишено судебным решением собственности в результате признания договора купли-продажи недействительным.

2. При этом дело об оспаривании договора прекращаться в связи с ликвидацией ответчика (покупателя) не должно. Вместо этого суд должен был предложить управляющему уточнить заявленные требования и рассмотреть вопрос о привлечении конечного приобретателя в качестве ответчика.

  1. В рамках дела о банкротстве конкурсный управляющий обратился в арбитражный суд с заявлением о признании недействительным договора купли-продажи, заключенного между должником и покупателем. Поскольку по условиям договора купли-продажи оплата осуществлялась посредством зачета, конкурсный управляющий просил суд также признать недействительными и соглашения о зачете встречных однородных требований, применить последствия недействительности оспоренных сделок.

Судом округа не учтено, что в силу положений ст. 65 АПК РФ арбитражный управляющий, заявивший требования о применении последствий недействительной сделки, не освобожден от доказывания того обстоятельства, что имущество принадлежит покупателю. В данном случае у него имелась возможность получить информацию о собственниках и арендаторах имущества, в том числе от третьих лиц.

Привлечение ОАО "ВЭБ-лизинг" к участию в деле в качестве третьего лица вызвано наличием информации о последующих состоявшихся сделках в отношении спорного имущества.

Процессуальная позиция, которую занимало третье лицо - ОАО "ВЭБ-лизинг", не могла повлечь для него негативных правовых последствий в виде лишения права собственности на имущество: процессуальным ответчиком названное лицо не являлось; документы, истребуемые судом у ОАО "ВЭБ-лизинг", относились к сделке, которую третье лицо не заключало; добросовестность приобретения им имущества и наличие взаимосвязи между последующими и оспариваемыми сделками предметом рассмотрения по настоящему делу не являлись.

Участвующие в деле лица не оспаривали, что лицом, которое получило в собственность имущество и произвело за них оплату, являлось ОАО "ВЭБ-лизинг". При таких обстоятельствах судебный акт, на основании которого лицо без предъявления к нему соответствующих требований и без привлечения его в качестве ответчика по делу лишено права собственности, не может признаваться законным и обоснованным и подлежит отмене с направлением дела на новое рассмотрение.

  1. Ходатайство компании о прекращении производства по жалобе ОАО "ВЭБ-лизинг", обоснованное исключением покупателя из ЕГРЮЛ и ссылками на п. 31 Постановления Пленума ВАС РФ от 28.05.2009 N 36 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в арбитражном суде апелляционной инстанции", не подлежит удовлетворению.

Последствия, предусмотренные п. 5 ч. 1 ст. 150 АПК РФ, обусловлены невозможностью вынесения решения, касающегося прав и обязанностей ликвидированного лица, являющегося стороной по делу, - истца или ответчика (ст. 44 АПК РФ).

В данном случае процессуальным ответчиком по обособленному спору формально являлся покупатель. Однако, как следует из пояснений представителей участвующих в деле лиц, в действительности указанное хозяйственное общество не имело ни титула собственника, ни прав лизингодателя.

При таких обстоятельствах оставление в силе судебных актов, направленных по существу против ОАО "ВЭБ-лизинг" - третьего лица, и прекращение производства по кассационной жалобе не соответствуют смыслу указанной процессуальной нормы и могут повлечь нарушение прав ОАО "ВЭБ-лизинг" на судебную защиту.

В свою очередь, требование конкурсного управляющего имеет целью возврат имущества в конкурсную массу и восстановление должника в правах лизингодателя.

С учетом того что спорное имущество имеется в натуре, прекращение производства по делу при отмене судебных актов повлечет нарушение прав кредиторов должника, в интересах которых конкурсным управляющим инициирован обособленный спор.

По этой причине не имеется оснований для удовлетворения ходатайства ОАО "ВЭБ-лизинг" о прекращении производства по делу.

Соблюдая баланс интересов лиц, вовлеченных в спорные правоотношения, суду первой инстанции при новом рассмотрении дела следует предложить конкурсному управляющему уточнить заявленные требования; решить вопрос о привлечении ОАО "ВЭБ-лизинг" к участию в деле в качестве ответчика и, исходя из предмета и оснований иска, рассмотреть дело на основании имеющихся, а также дополнительно представленных доказательств в той части требований, которые не касаются прав ликвидированных организаций.

Определение Верховного Суда РФ от 10.03.2015 N 305-ЭС14-4539

Проведенные одним днем внутрибанковские операции по перечислению денежных средств с открытого в банке расчетного счета общества на счет физического лица в том же банке с последующим погашением физическим лицом своих кредитных обязательств перед банком могут признаваться недействительными в рамках дела о банкротстве банка как сделки с предпочтением.

Конкурсный управляющий в обоснование своих требований о признании недействительными операций по перечислению денежных средств с расчетного счета общества, открытого в банке, на счет физического лица, открытого в том же банке, и по последующему перечислению денежных средств с упомянутого счета физического лица в погашение его задолженности перед банком по кредитному договору сослался на оказание оспариваемыми банковскими операциями предпочтения отдельным кредиторам по отношению к остальным (абзац 5 п. 1 ст. 61.3 Закона о банкротстве).

В соответствии с абзацем 5 п. 1 и п. 2 ст. 61.3 Закона о банкротстве, п. 1 ст. 28 Закона о банкротстве кредитных организаций <3> сделка, совершенная банком-должником в течение одного месяца до назначения его временной администрации, может быть признана недействительной, если ее совершение привело к тому, что отдельному кредитору оказано или может быть оказано большее предпочтение в отношении удовлетворения его требования, существовавшего до совершения оспариваемой сделки, чем было бы оказано в случае расчетов с ним в порядке, предусмотренном законодательством о банкротстве.

<3> Федеральный закон от 25.02.1999 N 40-ФЗ "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций".

Спорные операции носили взаимосвязанный характер: общество являлось кредитором банка по договору банковского счета; остаток денежных средств на счете физического лица был сформирован внутрибанковской проводкой путем зачисления средств, находившихся на счете общества, и в тот же день еще одной внутрибанковской проводкой за счет образовавшегося таким образом остатка на счете физического лица им было произведено погашение задолженности перед банком по кредитному договору.

Преимущество, полученное вследствие совершения спорных операций, выразилось в том, что названное требование к должнику было прекращено вне рамок дела о банкротстве посредством прекращения встречного требования банка к физическому лицу о возврате задолженности по кредитному договору. При этом у банка в этот период времени имелись другие клиенты, чьи требования не погашались вплоть до дня отзыва лицензии и затем были включены в реестр требований кредиторов.

Оспариваемые платежи привели к имущественным потерям на стороне конкурсной массы банка: из конкурсной массы выбыло ликвидное кредитное требование банка-должника к физическому лицу, обеспеченное ипотекой. По смыслу абзаца 5 п. 1 ст. 61.3 Закона о банкротстве при разрешении вопроса о недействительности сделки необходимо сопоставить наступившие от данной сделки последствия с тем, на что кредитор вправе был рассчитывать в ходе конкурсного производства. В рассматриваемом случае при проведении расчетов в порядке, предусмотренном законодательством о банкротстве, требование общества к банку в размере остатка на расчетном счете, фактически перешедшее к физическому лицу в результате перечисления денежных средств на счет данного физического лица, подлежало бы включению в реестр требований кредиторов наряду с требованиями иных клиентов банка, которые не были погашены должником в преддверии его банкротства, а обеспеченное ипотекой требование банка к физическому лицу - включению в конкурсную массу в силу ст. 131 Закона о банкротстве.

Арбитражный суд округа неправильно применил правила абзаца 5 п. 1 ст. 61.3 Закона о банкротстве, сделав ошибочный вывод об отсутствии предпочтения.

Определение Верховного Суда РФ от 12.03.2015 N 306-ЭС14-4369

1. Подача индивидуальным предпринимателем заявления о признании себя банкротом на основании наличия у предпринимателя непогашенной задолженности перед банком по договорам поручительства, заключенным этим лицом до получения статуса индивидуального предпринимателя, является обходом закона. Дело о банкротстве подлежало прекращению.

2. Доводы предпринимателя о предстоящем вступлении в силу норм о банкротстве граждан, не являющихся предпринимателями, отвергнуты, так как на момент рассмотрения дела данные положения закона еще не вступили в силу.

  1. В соответствии с п. 1 ст. 25 ГК РФ индивидуальный предприниматель, который не в состоянии удовлетворить требования кредиторов, связанные с осуществлением им предпринимательской деятельности, может быть признан несостоятельным (банкротом) по решению суда.

По смыслу п. 1 ст. 215 Закона о банкротстве правом на подачу заявления о признании индивидуального предпринимателя банкротом наделены кредиторы, требования которых обусловлены неисполнением должником обязательств, возникших при осуществлении им предпринимательской деятельности, уполномоченный орган, а также сам должник.

Как разъяснено в п. 7 Постановления Пленума ВАС РФ от 30.06.2011 N 51 "О рассмотрении дел о банкротстве индивидуальных предпринимателей", кредиторы по гражданско-правовым обязательствам, требования которых не связаны с осуществлением должником предпринимательской деятельности, не вправе требовать признания предпринимателя банкротом, но могут вступить в дело о банкротстве после его возбуждения.

Приведенные положения законодательства о банкротстве и разъяснения высшей судебной инстанции свидетельствуют о том, что необходимым условием признания гражданина банкротом по правилам параграфа 2 главы X Закона о банкротстве является наличие у него какой-либо непогашенной задолженности, связанной с предпринимательской деятельностью данного гражданина и вытекающей из такой деятельности.

Денежные обязательства предпринимателя перед банком возникли из обеспечительных сделок, заключенных им как гражданином до приобретения статуса предпринимателя и вне рамок предпринимательской деятельности, не могли быть приняты во внимание при установлении признаков банкротства предпринимателя.

Вывод об отсутствии предпринимательской деятельности в действиях предпринимателя при заключении договоров поручительства подтверждается также самим фактом рассмотрения спора по иску о взыскании задолженности судом общей юрисдикции и соответствует правовой позиции, изложенной в Обзоре судебной практики ВС РФ N 1 (2015), утвержденном Президиумом ВС РФ 04.03.2015.

При таких обстоятельствах предусмотренных Законом о банкротстве оснований для открытия конкурсного производства не имелось, а дело о несостоятельности как ошибочно возбужденное подлежало прекращению на основании п. 1 ч. 1 ст. 150 АПК РФ.

По сути, предприниматель предпринял попытку прекращения долговых обязательств через процедуру банкротства в обход правил п. 2 ст. 231 Закона о банкротстве, ограничивающих в настоящее время только предпринимателями круг граждан, которые могут быть признаны несостоятельными.

Однако действия в обход закона недопустимы.

  1. Доводы предпринимателя относительно того, что законодательный акт о банкротстве граждан вступит в силу с 01.07.2015, отклоняются. На момент рассмотрения настоящего дела Федеральный закон от 29.12.2014 N 476-ФЗ "О внесении изменений в Федеральный закон "О несостоятельности (банкротстве)" и отдельные законодательные акты Российской Федерации в части урегулирования реабилитационных процедур, применяемых в отношении гражданина-должника" в силу не вступил, а положения данного Закона существенно отличаются от действующих правил банкротства предпринимателей как в части порядка проведения процедур, так и в части последствий банкротства.

Определение Верховного Суда РФ от 10.03.2015 N 305-ЭС14-2210

В случае осуществления страховщиком нескольких частичных выплат страхового возмещения исковая давность по требованию страхователя о выплате оставшейся части долга начинает исчисляться с момента последнего частичного платежа.

В соответствии со ст. 966 ГК РФ срок исковой давности по требованиям, вытекающим из договора имущественного страхования, составляет два года.

В силу п. 1 ст. 200 ГК РФ течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права.

Согласно правовой позиции Пленума ВС РФ от 27.06.2013 N 20 "О применении судами законодательства о добровольном страховании имущества граждан" двухгодичный срок исковой давности по спорам, вытекающим из правоотношений по имущественному страхованию (ст. 966 ГК РФ), исчисляется с момента, когда страхователь узнал или должен был узнать об отказе страховщика в выплате страхового возмещения или о выплате его страховщиком не в полном объеме, а также с момента истечения срока выплаты страхового возмещения, предусмотренного законом или договором.

Поскольку страховщик 30.11.2011 и 06.02.2012 произвел частичную выплату страхователю страхового возмещения, срок исковой давности исчисляется с последней даты - 06.02.2012. Страхователь обратился в арбитражный суд 06.12.2012, то есть в пределах установленного срока.

В связи с этим нельзя признать правильным вывод судов о том, что срок исковой давности должен исчисляться в соответствии с правилами, установленными типовыми условиями страхования, поскольку в данном случае страховщиком претензия частично признана и по ней произведена выплата. Следовательно, страхователь узнал о нарушении своего права с момента частичного отказа от выплаты предъявляемого страхового возмещения.

Определение Верховного Суда РФ от 13.03.2015 N 307-ЭС14-4768

Иск о взыскании неосновательного обогащения за фактически выполненные работы без размещения государственного заказа и в отсутствие подписанного государственного контракта подлежит отклонению, так как такой иск является попыткой извлечь выгоду из своего недобросовестного поведения, а также в силу того, что согласно п. 4 ст. 1109 ГК РФ не подлежит удовлетворению кондикционный иск, если будет доказано, что лицо знало об отсутствии обязательства.

Возложение на Комитет по строительству обязательств по возмещению неосновательного обогащения за выполнение несогласованных работ является неправомерным, поскольку Комитет по строительству является исполнительным органом государственной власти и вне установленных действующим в период спорных правоотношений Законом N 94-ФЗ процедур размещения государственных заказов не вправе принимать на себя какие-либо обязательства.

Из материалов дела следует, что общество финансировало работы без размещения государственного заказа, государственный контракт не заключался, в связи с чем фактическое выполнение работ в условиях отсутствия государственного контракта не может влечь возникновение на стороне Комитета по строительству неосновательного обогащения.

Осуществляя на свой риск указанные действия, общество действовало исключительно в своем имущественном интересе, с целью реализации проекта по застройке территории, выполнения своих обязательств перед контрагентами и последующего получения прибыли.

Согласно п. 4 ст. 1109 ГК РФ не подлежат возврату в качестве неосновательного обогащения денежные суммы и иное имущество, предоставленные во исполнение несуществующего обязательства, если приобретатель докажет, что лицо, требующее возврата имущества, знало об отсутствии обязательства либо предоставило имущество в целях благотворительности.

Удовлетворение требования о взыскании неосновательного обогащения, по сути, дезавуирует применение действующего на период спорных правоотношений Закона N 94-ФЗ и открывает возможность для недобросовестных исполнителей работ и государственных (муниципальных) заказчиков приобретать незаконные имущественные выгоды в обход действующих процедур размещения государственных заказов. Между тем никто не вправе извлекать преимущества из своего незаконного поведения (ст. 10 ГК РФ).

Определение Верховного Суда РФ от 17.03.2015 N 306-ЭС14-929 <4>

<4> См. также комментарий Д.О. Тузова к этому Определению, опубликованный на с. 4 этого номера журнала.

Иск покупателя о возврате денег, уплаченных за имущество по договору, который впоследствии был признан недействительным по иску реального собственника проданного имущества, не является требованием о реституции по недействительной сделке, а вытекает из специальных норм ст. ст. 460 - 461 ГК РФ об ответственности продавца за эвикцию. Соответственно, расчет начала срока исковой давности осуществляется не по специальным нормам ст. 181 ГК РФ (с момента начала исполнения сделки), а по общим правилам ст. 200 ГК РФ (с момента, когда пострадавшее лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права).

Заключая договор купли-продажи земельного участка, мэрия гарантировала покупателям то, что передаваемый по договору объект недвижимости свободен от любых прав третьих лиц.

В соответствии с п. 1 ст. 460 ГК РФ продавец обязан передать покупателю товар свободным от любых прав третьих лиц, за исключением случая, когда покупатель согласился принять товар, обремененный правами третьих лиц. Пункт 2 ст. 461 ГК РФ предусматривает способ защиты прав покупателя в случае изъятия у него имущества третьими лицами по основаниям, возникшим до исполнения договора купли-продажи, в виде возмещения ему продавцом понесенных убытков, если последний не докажет, что покупатель знал или должен был знать о наличии этих оснований.

Общества в обоснование заявленного по делу иску указали на то, что об отсутствии у мэрии прав на распоряжение спорным земельным участком им стало известно в связи с принятием решения по делу N А55-20104/2008, которым суд признал заключенный ими с мэрией договор купли-продажи недействительным. Иск по указанному делу о признании договора купли-продажи недействительной сделкой и применении последствий ее недействительности был заявлен не стороной сделки, а иным лицом - Российской Федерацией, которая, как было впоследствии установлено судами при рассмотрении этого иска, была надлежащим собственником земельного участка, в состав которого входил спорный участок.

Наличие длительного спора между мэрией и Российской Федерацией об оспаривании каждым из них принадлежности спорного земельного участка, который завершился только принятием решения по делу N А55-20104/2008, не позволяло обществам заявить требование о возврате уплаченной по договору денежной суммы в отсутствие для этого правовых оснований. Предъявление требования о взыскании уплаченной цены к продавцу, не являющемуся надлежащим собственником продаваемого имущества, стало возможным только по результатам оспаривания принадлежности спорного земельного участка и признания на него, как входящего в состав иного земельного участка, права собственности РФ.

Поскольку установление факта принадлежности спорного земельного участка на праве собственности Российской Федерации по существу лишает истцов прав собственности на него, что по своему содержанию при изложенных обстоятельствах аналогично изъятию имущества, предусмотренного п. 2 ст. 461 ГК РФ, истцы вправе требовать защиты своих нарушенных прав на основании этой нормы права.

Суд апелляционной инстанции квалифицировал заявленные обществами требования о возврате уплаченных средств как требования о применении последствий ничтожной сделки и исходил из пропуска истцами срока исковой давности для защиты своего нарушенного права, о чем было заявлено ответчиком в соответствии с п. 2 ст. 199 ГК РФ. Суд апелляционной инстанции, руководствуясь положениями ч. 1 ст. 181 ГК РФ о том, что срок исковой давности по требованию о применении последствий недействительной ничтожной сделки составляет три года и начинается со дня, когда началось исполнение этой сделки, пришел к выводу о том, что срок исковой давности по иску обществ начался с декабря 2005 г. По мнению суда, истцы как приобретатели земельного участка должны были проявить должную заботливость и осмотрительность, предусмотрев возможные последствия заключаемой сделки.

Такое решение является необоснованным. Требование истцов основано на специальной норме ст. 461 ГК РФ, должно быть квалифицировано как требование о возмещении убытков, вызванных нарушением мэрией своих обязательств. Соответственно, течение срока исковой давности начинается не по правилам ст. 181 ГК РФ, а по общим правилам ГК РФ - со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права (п. 1 ст. 200 ГК РФ в ред. от 30.11.1994). Таким образом, срок исковой давности по заявленному требованию, направленному на взыскание уплаченной денежной суммы в связи с отсутствием у ответчика прав на продажу имущества, начинает течь с момента, когда покупатель узнал об этом обстоятельстве, то есть с принятием решения по делу N А55-20104/2008. Учитывая вышеизложенное, Судебная коллегия полагает, что срок для защиты своего нарушенного права, предусмотренный п. 1 ст. 200 ГК РФ, при предъявлении иска по настоящему делу истцами не пропущен.

Определение Верховного Суда РФ от 18.03.2015 N 305-ЭС14-4611

Признание решения собрания о реорганизации и договора о присоединении недействительными не может повлечь таких правовых последствий, как восстановление юридических лиц, существовавших до реорганизации. Надлежащим способом защиты, обеспечивающим восстановления нарушенных прав, является предъявление требований о признании недействительной самой сделки по реорганизации и о применении последствий ее недействительности в виде восстановления ликвидированного общества в ЕГРЮЛ.

В силу п. 1 ст. 53 Федерального закона от 08.02.1998 N 14-ФЗ "Об обществах с ограниченной ответственностью" (далее - Закон об ООО) присоединением признается прекращение одного или нескольких обществ с передачей всех их прав и обязанностей другому обществу. Из положений ст. ст. 57 - 59 ГК РФ, а также ст. ст. 51 и 53 Закона об ООО следует, что реорганизация общества представляет собой сложный юридический состав, включающий принятие общим собранием участников каждого участвующего в присоединении общества решения о такой реорганизации, утверждение общим собранием присоединяемого общества передаточного акта, определяющего объем и содержание правопреемства, передачу прав и обязанностей присоединяемого общества в соответствии с передаточным актом обществу, к которому осуществляется присоединение, изменение долей участия в реорганизованных обществах, а также внесение в Единый государственный реестр юридических лиц записи о прекращении деятельности присоединенного общества.

Следовательно, само по себе признание решения собрания о реорганизации и договора о присоединении недействительными (ничтожными) не может повлечь таких правовых последствий, как восстановление юридических лиц, существовавших до реорганизации.

Надлежащим способом защиты, обеспечивающим восстановления нарушенных прав, является предъявление требований о признании недействительной самой сделки по реорганизации и о применении последствий ее недействительности, в том числе в виде восстановления в ЕГРЮЛ юридического лица, которое было присоединено с нарушением законодательства, распределения прав и обязанностей возникшего после реорганизации общества, возврата реорганизованным лицам имущества.

Определение Верховного Суда РФ от 23.03.2015 N 301-ЭС14-4592

Сделки, воля сторон по которым направлена на отчуждение здания, строения или сооружения без соответствующего земельного участка или отчуждение земельного участка без находящихся на нем объектов недвижимости, если земельный участок и расположенные на нем объекты принадлежат на праве собственности одному лицу, являются ничтожными.

Договор купли-продажи кузницы не содержит условия о передаче компании в собственность земельного участка, на котором эта кузница расположена.

Признавая право собственности компании на спорный земельный участок, суды первой и кассационной инстанций руководствовались положениями ст. 273, п. 1 ст. 552, п. 2 ст. 555 ГК РФ и сделали вывод о том, что заключение сделки купли-продажи недвижимости и передача объекта недвижимости в собственность покупателя влекут безусловную передачу во владение данного покупателя земельного участка, занятого недвижимостью и необходимого для ее использования.

Между тем суды, признавая право собственности компании на земельный участок с учетом нахождения на нем здания кузницы, не дали оценку кадастровому паспорту земельного участка с кадастровым номером от 15.12.2011, в котором здание кузницы не значится и на кадастровом плане не обозначено.

В то же время суд апелляционной инстанции отметил, что нахождение здания кузницы на спорном земельном участке следует только лишь из кадастрового паспорта по состоянию на 17.07.2013 и из межевого плана на ту же дату, составленных по заказу компании.

Согласно выпискам из Единого государственного реестра прав на недвижимое имущество и сделок с ним по состоянию на 10.04.2013 и по состоянию на 28.08.2013 правообладателем земельного участка является пароходство.

В соответствии с разъяснениями, данными в п. 11 Постановления Пленума ВАС РФ от 24.03.2005 N 11 "О некоторых вопросах, связанных с применением земельного законодательства", сделки, воля сторон по которым направлена на отчуждение здания, строения, сооружения без соответствующего земельного участка, или отчуждение земельного участка без находящихся на нем объектов недвижимости, если земельный участок и расположенные на нем объекты принадлежат на праве собственности одному лицу, являются ничтожными.

При вышеизложенных обстоятельствах и противоречивых доказательствах судам необходимо было установить волю сторон при заключении договора купли-продажи кузницы, соответствие его условий требованиям законодательства.

Определение Верховного Суда РФ от 24.03.2015 N 306-ЭС14-7853

Юридическая квалификация обстоятельства как непреодолимой силы возможна только при одновременном наличии совокупности ее существенных характеристик: чрезвычайности и непредотвратимости. Под чрезвычайностью понимается исключительность, выход за пределы "нормального", обыденного, необычайность для тех или иных жизненных условий, что не относится к жизненному риску и не может быть учтено ни при каких обстоятельствах. Чрезвычайный характер непреодолимой силы не допускает квалификации в качестве таковой любого жизненного факта; ее отличие от случая в том, что она имеет в основе объективную, а не субъективную непредотвратимость.

Действующее гражданско-правовое регулирование института ответственности по общему правилу исходит из того, что лицо, не исполнившее обязательства либо исполнившее его ненадлежащим образом, несет ответственность при наличии вины (п. 1 ст. 401 ГК РФ).

В то же время п. 3 ст. 401 ГК РФ из данного правила установлено исключение в отношении лиц, действующих в рамках осуществления предпринимательской деятельности. Указанные лица несут ответственность за ненадлежащее исполнение обязательства при любых обстоятельствах, за исключением случаев, когда надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, то есть чрезвычайных и непредотвратимых при данных условиях обстоятельств.

При этом в силу взаимосвязанных положений гражданского законодательства и ст. 65 АПК РФ бремя доказывания наличия непреодолимой силы возложено на лицо, которое подлежит привлечению к гражданско-правовой ответственности.

Юридическая квалификация обстоятельства как непреодолимой силы возможна только при одновременном наличии совокупности ее существенных характеристик - чрезвычайности и непредотвратимости.

Под чрезвычайностью понимается исключительность, выход за пределы "нормального", обыденного, необычайность для тех или иных жизненных условий, что не относится к жизненному риску и не может быть учтено ни при каких обстоятельствах.

Чрезвычайный характер непреодолимой силы не допускает квалификации в качестве таковой любого жизненного факта; ее отличие от случая в том, что она имеет в основе объективную, а не субъективную непредотвратимость.

В этой связи занятость подъездных путей и значительное скопление на путях необщего пользования груженых и порожних цистерн не могут рассматриваться в качестве непреодолимой силы, поскольку указанные обстоятельства не обладают ни признаком чрезвычайности, ни признаком непредотвратимости.

Данные обстоятельства свидетельствуют о нарушении обязанностей со стороны контрагентов должника и не исключают ответственности покупателя. Покупатель, взяв на себя обязательства своевременно отправить порожние вагоны-цистерны, должен был наладить со своими контрагентами договорные отношения таким образом, чтобы стимулировать их к своевременному освобождению железнодорожных путей для отправки порожних вагонов-цистерн, то есть нарушение условий договора поставки вызвано не объективными, а субъективными факторами.

Ввиду указанного выше, а также того, что лица, осуществляющие предпринимательскую деятельность, несут ответственность независимо от наличия или отсутствия вины, суды при рассмотрении настоящего дела не могли отказать поставщику в удовлетворении требований о взыскании убытков.

Определение Верховного Суда РФ от 26.03.2015 N 307-ЭС14-3956

Для определения момента начала расчета исковой давности имеет принципиальное значение выбор истцом средства защиты своих прав: взыскание основного долга или взыскание убытков. Так как суды не предложили истцу уточнить свои требования, дело подлежит передаче на новое рассмотрение.

Между сторонами были заключены последовательно инвестиционный контракт и дополнительные соглашения к нему.

Согласно п. 5.1.7 дополнительного соглашения к контракту инвестору разрешалось выкупить долю администрации города Москвы с зачетом затраченных средств на финансирование работ по завершению строительства объектов метрополитена.

Письмами, адресованными мэру города Москвы, инвестор просил разрешить выкупить долю города в инвестиционном проекте и оказать содействие в ускорении выпуска распорядительного документа.

Таким образом, сторонами принимались меры к исполнению контракта в соответствии с его условиями.

Распоряжением правительства Москвы инвестору разрешена передача в собственность 100% жилой площади в объекте по адресу: ул. М. Полянка, д. 2, при условии перечисления в бюджет города Москвы 524193596 руб. 52 коп. в течение 60 дней со дня учетной регистрации дополнительного соглашения к контракту.

Данное распоряжение не свидетельствует об отступлении от условий контракта. Оно является тем распорядительным документом, который в соответствии с условиями контракта (п. 5.1.7 дополнительного соглашения к контракту) подтверждает достижение сторонами договоренности по оценке стоимости доли правительства Москвы, размеру и срокам перечисления обществом в бюджет Москвы денежных средств. Постановление также устанавливает порядок исполнения сторонами этого обязательства.

Судам следовало с учетом фактических обстоятельств дела, исходя из положений ст. ст. 309, 314 ГК РФ, определить, когда истец узнал или должен был узнать о нарушении своего права, и определить начало течения срока исковой давности.

В то же время суды не выяснили, какой иск был предъявлен истцом - о взыскании убытков или о взыскании долга, не предложили истцу уточнить исковые требования.

Между тем убытки, причиненные неисполнением или ненадлежащим исполнением обязательства, определяются в соответствии со ст. 15 ГК РФ, то есть с того момента, когда право истца было нарушено. Задолженность определяется на день исполнения обязательства.

Определение Верховного Суда РФ от 30.03.2015 N 305-ЭС14-3075

Поскольку предусмотренный п. 1 ст. 965 ГК РФ переход к страховой компании права требования к лицу, ответственному за убытки, не происходит в ситуации, когда страховой случай вызван случайными или неосмотрительными действиями (бездействием) самого страхователя, право требования не переходит и тогда, когда страховой случай произошел из-за аналогичных действий (бездействия) упомянутого в договоре имущественного страхования эксплуатанта транспортного средства, использующего его по воле собственника на основании гражданско-правового договора.

Согласно п. 1 ст. 9 Закона РФ от 27.11.1992 N 4015-1 "Об организации страхового дела в Российской Федерации" (далее - Закон N 4015-1) страховым риском является предполагаемое событие, на случай наступления которого проводится страхование.

По договору имущественного страхования могут быть, в частности, застрахованы риски утраты (гибели), недостачи или повреждения определенного имущества (п. 2 ст. 929 ГК РФ). По общему правилу п. 1 ст. 963 ГК РФ страховым покрытием по договору имущественного страхования обеспечиваются в том числе риски утраты (гибели), недостачи или повреждения имущества из-за действий (бездействия) самого страхователя (выгодоприобретателя), за исключением случаев, когда имущественные потери происходят по воле указанных заинтересованных лиц (вследствие умысла страхователя (выгодоприобретателя)).

В соответствии с п. 2 ст. 209 ГК РФ собственник вправе по своему усмотрению передавать другим лицам, оставаясь собственником, права владения, пользования и распоряжения имуществом.

Применительно к настоящему делу работники общества "Самарские авиалинии" были допущены к управлению воздушным судном на основании договора аренды, по которому выступивший страхователем собственник имущества передал его обществу "Самарские авиалинии" во временное владение и пользование. Указание в договоре имущественного страхования (страховом полисе) на общество "Самарские авиалинии" как на эксплуатанта, получившего от собственника правомочие пользования застрахованным имуществом в предусмотренных договором аренды пределах, имеющего при этом основанный на названном договоре интерес в сохранении данного имущества, свидетельствует о страховании риска причинения ущерба обществом "Саратовские авиалинии" на тех же условиях, что и страхование риска причинения ущерба самим собственником-страхователем.

Поскольку предусмотренное п. 1 ст. 965 ГК РФ право регресса не возникает в ситуации, когда страховой случай вызван случайными или неосмотрительными действиями (бездействием) страхователя, не возникает это право и тогда, когда страховой случай произошел из-за аналогичных действий (бездействия) упомянутого в договоре имущественного страхования эксплуатанта транспортного средства, использующего его по воле собственника на основании гражданско-правового договора.

Схожая правовая позиция изложена в п. 49 Постановления Пленума ВС РФ от 27.06.2013 N 20 "О применении судами законодательства о добровольном страховании имущества граждан".

Следовательно, иск страховой компании удовлетворению не подлежал.

ПРАКТИКА СУДЕБНОЙ КОЛЛЕГИИ ПО ГРАЖДАНСКИМ ДЕЛАМ

Определение Верховного Суда РФ от 20.01.2015 N 84-КГ14-3

По договору обязательного страхования застрахованным является риск наступления гражданской ответственности при эксплуатации конкретного транспортного средства. Поэтому при наступлении страхового случая вследствие действий не страхователя, а неустановленного третьего лица, использующего транспортное средство, страховщик от выплаты страхового возмещения не освобождается.

Истец обратился в суд с исковыми требованиями к соответчикам о возмещении материального ущерба, причиненного в результате дорожно-транспортного происшествия.

Судом апелляционной инстанции был сделан вывод о том, что у страхового общества не возникло обязанности по выплате истцу страхового возмещения, поскольку несмотря на то, что гражданская ответственность ответчика была застрахована, принадлежащим ему транспортным средством управляло без законных на то оснований неустановленное лицо, гражданская ответственность которого не была застрахована по договору ОСАГО, а потому вред, причиненный истцу, подлежит возмещению ответчиком как собственником автомобиля.

С данным выводом суда апелляционной инстанции нельзя согласиться по следующим основаниям.

В соответствии с п. 1 ст. 1064 ГК РФ вред, причиненный личности или имуществу гражданина, а также вред, причиненный имуществу юридического лица, подлежат возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред.

Законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда.

Согласно п. 1 ст. 931 ГК РФ по договору страхования риска ответственности по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда жизни, здоровью или имуществу других лиц, может быть застрахован риск ответственности самого страхователя или иного лица, на которое такая ответственность может быть возложена.

Абзацами 4 и 6 п. 1 ст. 14 Федерального закона от 25.04.2002 N 40-ФЗ "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" (в редакции, действовавшей на момент совершения ДТП) предусмотрено право страховщика предъявить регрессное требование к причинившему вред лицу в размере произведенной потерпевшему страховой выплаты, если указанное лицо не имело права на управление транспортным средством, при использовании которого им был причинен вред; указанное лицо не включено в договор обязательного страхования в качестве лица, допущенного к управлению транспортным средством.

По смыслу указанных норм по договору обязательного страхования застрахованным является риск наступления гражданской ответственности при эксплуатации конкретного транспортного средства, поэтому при наступлении страхового случая вследствие действий любого лица, использующего транспортное средство, страховщик от выплаты страхового возмещения не освобождается.

В связи с этим примененное судом апелляционной инстанции иное толкование Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" и освобождение страховщика от обязанности возместить ущерб, причиненный автомобилем, владелец которого застраховал свою ответственность по договору ОСАГО, являются неверными, а потому апелляционное определение подлежит отмене, а дело - направлению на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Определение Верховного Суда РФ от 27.01.2015 N 72-КГ14-7

По искам о виндикации недвижимости, неправомерно выбывшей из собственности РФ, при определении момента начала расчета срока исковой давности следует исходить из того, что само по себе внесение записи в Единый государственный реестр прав о переходе права на недвижимое имущество не означает, что со дня ее внесения Российская Федерация в лице уполномоченных органов узнала или должна было узнать о нарушении своего права.

Истец обратился в суд с исковыми требованиями к ответчику о признании постановления главы администрации муниципального района недействительным и истребовании земельного участка из чужого незаконного владения в собственность Российской Федерации. В обоснование иска истец указал, что постановлением главы администрации муниципального района третьему лицу за плату в частную собственность предоставлен земельный участок, находящийся на землях лесного фонда, принадлежащих Российской Федерации. Впоследствии указанный земельный участок продан ответчику, право собственности которого зарегистрировано в Едином государственном реестре прав на недвижимое имущество. Истец полагал, что изданное постановление не соответствует требованиям действующего законодательства и нарушает права и законные интересы собственника земельного участка - Российской Федерации.

Суд первой инстанции, разрешая спор, пришел к выводу о том, что земельный участок, предоставленный третьему лицу в частную собственность, находится на землях лесного фонда, принадлежащих Российской Федерации, что не соответствует требованиям действующего законодательства. При этом, отказывая в иске об истребовании из чужого незаконного владения земельного участка, находящегося в собственности Российской Федерации, суд исходил из того, что по заявленным требованиям срок исковой давности подлежит исчислению с момента, когда о предполагаемом нарушении права собственности Российской Федерации стало или должно было быть известно истцу как органу, уполномоченному представлять интересы Российской Федерации.

Суд указал, что земельный участок выбыл из владения Российской Федерации во владение третьего лица не позднее 16 июня 2008 г., о чем истец узнал или должен был узнать с момента государственной регистрации права собственности третьего лица на спорное имущество, то есть 13 марта 2009 г. Истец обратился в суд с заявленными требованиями только в июле 2013 г., то есть за пределами срока исковой давности.

Судебная коллегия по гражданским делам Забайкальского краевого суда, оставляя в силе решение суда первой инстанции, указала на то, что истцу как органу, уполномоченному представлять интересы Российской Федерации, о нарушении прав Российской Федерации могло быть известно либо с момента передачи земельного участка третьему лицу, либо с момента государственной регистрации права собственности третьего лица на спорное имущество.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ находит, что Апелляционное определение суда апелляционной инстанции принято с нарушением норм материального права и согласиться с ним нельзя по следующим основаниям.

В соответствии с п. 1 ст. 200 ГК РФ, если законом не установлено иное, течение срока исковой давности начинается со дня, когда лицо узнало или должно было узнать о нарушении своего права и о том, кто является надлежащим ответчиком по иску о защите этого права.

Как разъяснено в п. 11 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 12.11.2001 N 15, Пленума ВАС РФ от 15.11.2001 N 18 "О некоторых вопросах, связанных с применением норм Гражданского кодекса Российской Федерации об исковой давности", течение срока исковой давности начинается с указанного дня независимо от того, кто обратился за судебной защитой: само лицо, право которого нарушено, либо в его интересах другие лица в случаях, когда закон предоставляет им право на такое обращение.

Согласно п. 1 ст. 125 ГК РФ от имени Российской Федерации и субъектов Российской Федерации могут своими действиями приобретать и осуществлять имущественные и личные неимущественные права и обязанности, выступать в суде органы государственной власти в рамках их компетенции, установленной актами, определяющими статус этих органов.

Из вышеприведенных норм действующего законодательства следует, что течение срока исковой давности по искам в защиту права государственной собственности начинается со дня, когда государство в лице уполномоченного органа узнало или должно было узнать о нарушении его прав как собственника имущества.

Разрешая спор, суд счел, что с момента государственной регистрации сделки по отчуждению имущества, находящегося в федеральной собственности, Территориальное управление Федерального агентства по управлению государственным имуществом в Забайкальском крае ввиду возложенных обязанностей по контролю за использованием и сохранностью находящегося в государственной собственности имущества должно было узнать о нарушении прав Российской Федерации как собственника земельного участка лесного фонда.

Согласиться с таким выводом судов первой и апелляционной инстанций нельзя, поскольку сама по себе запись в Едином государственном реестре прав о праве или обременении недвижимого имущества не означает, что со дня ее внесения в Едином государственном реестре прав лицо знало или должно было знать о нарушении права (п. 57 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ от 29.04.2010 N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав").

Нельзя также согласиться и с выводом суда о том, что Территориальное управление Федерального агентства по управлению государственным имуществом в Забайкальском крае должно было выявить незаконное использование земельных участков еще в 2008 г. и узнать о нарушении прав Российской Федерации.

Добросовестность участников гражданских правоотношений презюмируется законом (п. 3 ст. 1 ГК РФ).

В связи с этим деятельность Территориального управления Федерального агентства по управлению государственным имуществом в Забайкальском крае направлена именно на управление землями лесного фонда, а не на выявление нарушений интересов Российской Федерации другими участниками гражданского оборота, до тех пор, пока не возникнут основания подозревать их недобросовестность.

В судебном заседании истец указывал, что о возможной недобросовестности третьих лиц, в результате действий которых были затронуты интересы Российской Федерации, Территориальное управление узнало из обращения Государственной лесной службы Забайкальского края 4 февраля 2012 г. При рассмотрении спора суд не установил, владел ли фактически ответчик земельным участком, в материалах дела отсутствуют доказательства, подтверждающие такое пользование, ответчиком их также представлено не было. Делая вывод о пропуске истцом срока исковой давности, суд не устанавливал, имеются ли на участке, по поводу которого возник спор, какие-либо строения, на основании чего Территориальное управление могло узнать о нарушении права собственности Российской Федерации.

Иных обстоятельств, которые могли бы повлиять на осведомленность истца о нарушении прав Российской Федерации ответчиками, ни суд первой инстанции, ни суд апелляционной инстанции в своих постановлениях не приводят.

С учетом изложенного согласиться с выводом суда о пропуске Территориальным управлением Федерального агентства по управлению государственным имуществом в Забайкальском крае срока исковой давности не представляется возможным, поскольку он основан на неправильном толковании норм материального права.

Определение Верховного Суда РФ от 27.01.2015 N 117-КГ14-3

Согласно украинскому законодательству срок действия договора поручительства не может быть установлен в привязке к обстоятельству, которое неизбежно не наступает (в том числе путем указания на то, что поручительство действует вплоть до исполнения обеспеченного поручительством обязательства). В этом случае применяются правила ГК Украины, регулирующие поручительство без установления срока его действия (6 месяцев с момента наступления срока исполнения обеспеченного обязательства).

Истец обратился в суд с исковыми требованиями к ответчикам о солидарном взыскании задолженности по кредитному договору.

Разрешая спор, частично удовлетворяя требования истца к одному из ответчиков и отказывая в иске к двум другим ответчикам, суд первой инстанции исходил из того, что поручительство этих двух ответчиков прекращено в связи с пропуском срока предъявления к ним требований со стороны истца.

Отменяя решение суда и удовлетворяя частично иск о солидарном взыскании долга как с заемщика, так и с поручителей, суд апелляционной инстанции сослался на то, что п. 1.1 кредитного договора срок его действия установлен до 26 июня 2013 г., а в договорах поручительства, заключенных с двумя ответчиками, указано, что договоры поручительства действуют до полного исполнения обязательства по кредитному договору. При таких обстоятельствах, по мнению суда апелляционной инстанции, в договорах поручительства указан срок поручительства, а право предъявления требования к поручителям у банка возникло 27 июня 2013 г.

Между тем Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ находит, что выводы суда апелляционной инстанции противоречат нормам материального права, подлежащего применению в данном деле.

В соответствии с ч. 4 ст. 559 ГК Украины, действующего на момент возникновения спорных отношений и примененного как судом первой, так и судом апелляционной инстанции, поручительство прекращается после окончания срока, установленного в договоре поручительства. В случае если такой срок не установлен, поручительство прекращается, если кредитор на протяжении шести месяцев со дня наступления срока выполнения основного обязательства не предъявит требования к поручителю. В случае, когда срок основного обязательства не установлен или установлен моментом предъявления требования, поручительство прекращается, если кредитор не предъявит иска против поручителя на протяжении одного года со дня заключения договора поручительства.

Согласно ст. 252 этого Кодекса срок определяется годами, месяцами, неделями, днями или часами. Срок определяется календарной датой или указанием на событие, которое должно неминуемо наступить.

Статьей 637 и ч. 3 ст. 213 данного Кодекса установлено, что толкование условий договора осуществляется по правилам толкования содержания сделок - при толковании содержания берется во внимание одинаковое для всего содержания сделки значение слов и понятий, а также общепринятое в соответствующей сфере отношений значение сроков. Если буквальный смысл слов и понятий, а также общепринятое в соответствующей сфере отношений значение сроков не дают возможности выяснить содержание отдельных частей сделки, их содержание устанавливается сравнением соответствующей части сделки с содержанием других ее частей, всем ее содержанием, намерениями сторон.

Как установлено судом и следует из содержания договоров поручительства, заключенных истцом с двумя ответчиками, какой-либо конкретный срок поручительства в них не установлен.

Указание в п. 5.1 данных договоров о том, что договор действует до полного исполнения должником или поручителем обязательств по кредитному договору, не может считаться условием о сроке поручительства.

Как установлено судом и следует из договора кредита, заключенного между истцом и одним из ответчиков, возврат суммы кредита и уплата процентов производятся по частям ежемесячными платежами в соответствии с графиком.

В соответствии с ч. 2 ст. 1050 ГК Украины, если договором установлена обязанность заемщика возвратить заем частями (с рассрочкой), то в случае просрочки возвращения очередной части заимодатель имеет право требовать досрочного возвращения оставшейся части займа и уплаты процентов, надлежащих ему согласно ст. 1048 этого Кодекса.

По смыслу указанной нормы закона предъявление заимодавцем требования о досрочном возврате суммы займа (кредита) не означает одностороннего расторжения договора, однако изменяет срок исполнения основного обязательства, обеспеченного поручительством, в связи с чем с этого момента следует исчислять предусмотренный законом срок для предъявления кредитором требований к поручителям.

Как установлено судом, в связи с нарушением одним из ответчиков обязанности возвратить суммы кредита и уплатить проценты по частям истец потребовал от него и поручителей полного возврата оставшейся суммы кредита, уплаты процентов и штрафных санкций, однако данное требование исполнено не было.

В суд с иском истец обратился спустя более года после предъявления требований.

При таких обстоятельствах Судебная коллегия находит, что судом апелляционной инстанции неправильно определено начало течения срока предъявления иска к поручителям (с момента окончания срока действия кредитного договора, а не с момента предъявления кредитором требования о досрочном возврате кредита, уплате процентов и штрафных санкций).

Определение Верховного Суда РФ от 27.01.2015 N 2-КГ14-1

При уступке прав из договора долевого участия в строительстве право на взыскание неустойки переходит к приобретателю за период с момента нарушения застройщиком своих обязательств по договору долевого участия в строительстве, а не с момента государственной регистрации договора уступки прав, если договором уступки не предусмотрено ограничение объема уступаемых прав в части начисленной неустойки.

Истец обратился в суд с исковыми требованиями к ответчику о взыскании неустойки, компенсации морального вреда, процентов за пользование чужими денежными средствами, штрафа, о возмещении убытков по договору долевого участия в строительстве многоквартирного дома (на основании произведенной уступки права требования передачи в собственность объекта недвижимости).

Удовлетворяя требования истца в части взыскания неустойки за нарушение срока передачи объекта недвижимости, суд первой инстанции пришел к выводу о том, что неустойка подлежит исчислению с даты, определенной сторонами в договоре участия в долевом строительстве многоквартирного дома и дополнительном соглашении к нему.

Изменяя решение суда первой инстанции в этой части, суд апелляционной инстанции сослался на положения п. 2.5 заключенного между третьим лицом и истцом договора об уступке прав требования, согласно которому право требования к ответчику у нового кредитора возникает с момента государственной регистрации договора уступки прав требования. Исходя из этого, суд апелляционной инстанции сделал вывод о том, что неустойку следует исчислять с момента регистрации данного договора, то есть с 6 мая 2013 г.

Между тем с указанным выводом суда апелляционной инстанции согласиться нельзя, поскольку он основан на неправильном применении норм материального права.

Согласно ст. 384 ГК РФ, если иное не предусмотрено законом или договором, право первоначального кредитора переходит к новому кредитору в том объеме и на тех условиях, которые существовали к моменту перехода права. В частности, к новому кредитору переходят права, обеспечивающие исполнение обязательства, а также другие связанные с требованием права, в том числе право на неуплаченные проценты.

Как установлено судом и следует из материалов дела, право на взыскание с ответчика неустойки возникло у первоначального кредитора по договору участия в долевом строительстве многоквартирного дома с 28 декабря 2012 г., то есть с момента просрочки передачи квартиры. Соответственно, по договору уступки права требований новый кредитор (истец) приобретает тот же объем прав, в том числе право требовать взыскание неустойки с ответчика.

Пункт 2.5 договора об уступке права требования, на который сослался суд апелляционной инстанции, указывает лишь на момент перехода прав к новому кредитору, но не изменяет срок исполнения обязательств ответчика по договору долевого участия в строительстве и не ограничивает объем прав, переходящих к новому кредитору, в том числе и в части, касающейся неустойки.

Другие положения договора уступки также не содержат ограничений объема прав, передаваемых новому кредитору по договору долевого участия в строительстве.

Определение Верховного Суда РФ от 03.02.2015 N 32-КГ14-17

Положения договора страхования автотранспортного средства, согласно которым действие договора страхования не распространяется на территорию ряда субъектов РФ, являются недействительными в силу своего дискриминационного характера и ущемления прав потребителя.

Истец обратился в суд с исковыми требованиями к страховой компании о взыскании суммы страхового возмещения.

Разрешая спор, суд первой инстанции пришел к выводу о наличии оснований для взыскания с ответчика в пользу истца суммы страхового возмещения в размере, соответствующем стоимости восстановительного ремонта, определенной заключением судебной автотехнической экспертизы.

Отменяя решение суда первой инстанции и принимая по делу новое решение об отказе истцу в удовлетворении иска к ответчику о взыскании страхового возмещения, Судебная коллегия по гражданским делам Саратовского областного суда исходила из того, что действие заключенного истцом договора страхования не распространяется на территорию Республики Северная Осетия - Алания.

Судебная коллегия по гражданским дела Верховного Суда РФ находит выводы суда апелляционной инстанции противоречащими требованиям закона.

Конституцией РФ (ч. 1 ст. 5) установлено, что Российская Федерация состоит из республик, краев, областей, городов федерального значения, автономной области, автономных округов - равноправных субъектов Российской Федерации.

Согласно ч. 2 ст. 6 Конституции РФ каждый гражданин Российской Федерации обладает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные обязанности, предусмотренные Конституцией РФ.

Каждый, кто законно находится на территории Российской Федерации, имеет право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства (ч. 1 ст. 27 Конституции РФ).

В соответствии с ч. 3 ст. 55 Конституции РФ права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Пунктом 1 ст. 1 ГК РФ закреплены принципы гражданского законодательства, а именно равенство участников регулируемых им отношений, неприкосновенность собственности, свобода договора, недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные дела, необходимость беспрепятственного осуществления гражданских прав, обеспечение восстановления нарушенных прав, их судебной защиты.

Ввиду указанных выше конституционно-правовых гарантий и принципов гражданского законодательства права и свободы граждан Российской Федерации не могут быть ограничены путем заключения договора, содержащего условия дискриминационного характера, препятствующие реализации этих прав и свобод на всей территории Российской Федерации.

Злоупотребление правом, по смыслу ст. 10 ГК РФ, то есть осуществление субъективного права в противоречии с его назначением, имеет место в случае, когда субъект поступает вопреки правовой норме, предоставляющей ему соответствующее право; не соотносит свое поведение с интересами общества и государства; не исполняет корреспондирующую данному праву юридическую обязанность.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 N 20 "О применении судами законодательства о добровольном страховании имущества граждан", на договоры добровольного страхования имущества граждан для личных и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, распространяется Закон РФ от 07.02.1992 N 2300-1 "О защите прав потребителей" (далее - Закон о защите прав потребителей).

Действие Закона о защите прав потребителей в равной степени должно защищать права и интересы всех граждан Российской Федерации на всей территории государства без каких-либо дискриминирующих признаков по территории пребывания, проживания, национальной принадлежности к тому или иному народу.

В соответствии с п. 1 ст. 16 Закона о защите прав потребителей условия договора, ущемляющие права потребителя по сравнению с правилами, установленными законами или иными правовыми актами Российской Федерации в области защиты прав потребителей, признаются недействительными.

По смыслу приведенных выше правовых норм стороны вправе включать в договор страхования условия, предусматривающие в том числе основания для отказа в выплате страхового возмещения, не противоречащие императивным нормам закона.

Как установлено судом первой инстанции, истцом заключен с ответчиком договор добровольного страхования транспортного средства по рискам "ущерб", "угон/хищение", "гражданская ответственность".

Пунктом 2.10 Правил добровольного страхования транспортных средств, утвержденных приказом генерального директора ответчика, определено, что, если договором страхования не предусмотрено иное, договор страхования действует на территории Российской Федерации, за исключением территории Республики Дагестан, Республики Ингушетия, Республики Северная Осетия - Алания, Чеченской Республики. При этом в п. 2.10 Правил указано, что по риску "ущерб" договор страхования действует также на территории остальных стран мира.

Исходя из изложенного п. 2.10 Правил добровольного страхования транспортных средств нарушает права потребителей на пользование в полном объеме застрахованным имуществом на всей территории Российской Федерации, а также лишает граждан, проживающих на территории названных республик в составе Российской Федерации, возможности при наличии публичной оферты заключить договор с ответчиком.

Таким образом, п. 2.10 Правил добровольного страхования транспортных средств противоречит действующему законодательству Российской Федерации и не подлежит применению в соответствии со ст. 16 Закона о защите прав потребителей.

Определение Верховного Суда РФ от 03.02.2015 N 78-КГ14-39

Если продавец обращается в суд с иском о расторжении договора купли-продажи квартиры и ее возврате на основании правил о неосновательном обогащении в связи с нарушением покупателем своих договорных обязательств, суд не вправе отказать продавцу в иске на основании того лишь факта, что покупатель успел обременить квартиру залогом.

Истец обратился в суд с исковыми требованиями к ответчику о расторжении договора купли-продажи квартиры и возврате квартиры в собственность истца.

Суд первой инстанции, разрешая спор и отказывая в удовлетворении исковых требований, исходил из того, что договор купли-продажи квартиры фактически был исполнен ответчиком путем частичной оплаты стоимости приобретаемого имущества, при этом отсутствуют доказательства, объективно свидетельствующие об уклонении либо отказе покупателя от принятия товара по указанному договору.

Суд апелляционной инстанции, отменяя решение суда первой инстанции, сослался на то, что в судебном заседании не установлен факт передачи истцу ответчиком причитающихся денежных средств в предусмотренном договором купли-продажи размере, что свидетельствует о правомерности требований истицы о расторжении договора, при этом требование о возврате истице спорного имущества не подлежит удовлетворению, поскольку на квартиру в настоящее время зарегистрирована ипотека в пользу банка.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ находит выводы суда апелляционной инстанции в части отказа в удовлетворении требований о возврате истцу спорной квартиры ошибочными, основанными на неправильном толковании норм материального права.

В соответствии со ст. 556 ГК РФ передача недвижимости продавцом и принятие ее покупателем осуществляются по подписываемому сторонами передаточному акту или иному документу о передаче.

Согласно п. 5.2 договора купли-продажи квартиры, заключенного между истцом и ответчиком 21 апреля 2009 г., данный договор считается исполненным при условии выполнения сторонами, в частности, следующих обязательств: передача покупателем указанной в договоре суммы продавцу за приобретаемую по этому договору квартиру, передача продавцом покупателю вышеуказанного жилого помещения по подписываемому сторонами передаточному акту.

Судом установлено, что ответчик не исполнил договорные обязательства о приемке объекта недвижимого имущества и полной оплате покупной цены.

Согласно п. 2 ст. 450 ГК РФ неисполнение такого обязательства является основанием для расторжения договора купли-продажи квартиры, а также возврата переданного покупателю имущества на основании ст. ст. 1102, 1104 ГК РФ о неосновательном обогащении.

Отказывая истцу в удовлетворении требований о возврате квартиры в ее собственность со ссылкой на то, что данный объект недвижимости является предметом залога, суд апелляционной инстанции не указал, на основании каких норм действующего гражданского законодательства он пришел к данному выводу.

При этом положения ст. ст. 1102 и 1104 ГК РФ не ставят возможность возврата неосновательного обогащения в виде недвижимого имущества в зависимость от обременения его залогом третьими лицами.

Определение Верховного Суда РФ от 03.02.2015 N 52-КГ14-1

Суд не должен признавать незаключенным договор подряда, в котором отсутствует такое существенное условие, как срок выполнения работ, если доказано, что работы были фактически выполнены и приняты заказчиком.

Истец обратился в суд с исковыми требованиями о взыскании задолженности по договору подряда.

Отказывая в удовлетворении заявленного иска, суд первой инстанции пришел к выводу о незаключенности договора подряда, поскольку при подписании договора стороны не согласовали предмет договора (объем работ и их результат), срок выполнения работ, цену договора, то есть не достигли соглашения по всем существенным условиям договора. Также суд счел недопустимыми доказательствами копии нарядов на выполненные работы, подтверждающие факт выполнения работ и их принятие представителем заказчика.

Оставляя без изменения решение суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции согласился с выводом суда о незаключенности договора подряда, а также отверг довод апелляционной жалобы о том, что между сторонами фактически сложились отношения, регулируемые главой 37 ГК РФ. Фактическое выполнение работ, по мнению суда апелляционной инстанции, не имеет правового значения, поскольку между сторонами договора не достигнуто соглашение по всем его существенным условиям.

С выводами суда апелляционной инстанции согласиться нельзя по следующим основаниям.

Согласно п. 1 ст. 432 ГК РФ договор считается заключенным, если между сторонами, в требуемой в подлежащих случаях форме, достигнуто соглашение по всем существенным условиям договора.

Существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для договоров данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение.

В силу п. 1 ст. 740 ГК РФ по договору строительного подряда подрядчик обязуется в установленный договором срок построить по заданию заказчика определенный объект либо выполнить иные строительные работы, а заказчик обязуется создать подрядчику необходимые условия для выполнения работ, принять их результат и уплатить обусловленную цену.

Положениями приведенной нормы права определены существенные условия договора строительного подряда, к которым относятся предмет и срок выполнения работ.

Суд, отказывая в удовлетворении иска, сделал вывод, что в договоре, заключенном между истцом и ответчиком, не указаны предмет договора и сроки выполнения работ.

Между тем истец в обоснование заявленного требования сослался на имеющийся в материалах дела договор подряда от 19 июня 2013 г. В нем указано, что истцу поручается производство общестроительных и отделочных работ согласно приложению к договору, в котором содержится перечень работ, подлежащих выполнению.

В нарушение ст. 198 ГПК РФ суд не дал оценку данному обстоятельству.

Срок исполнения работ определяется положениями ст. 314 ГК РФ. Суд не учел требования названной статьи, делая вывод о незаключенности договора.

Кроме того, рассматривая вопрос о взыскании платы за выполненные работы, суд не учел, что работы истцом (подрядчиком) фактически выполнены и приняты ответчиком (заказчиком). Суд незаконно указал на то, что данный факт не должен учитываться, поскольку договор подряда является незаключенным.

Разрешая вопрос о заключенности договора, суд должен был оценить обстоятельства дела в их взаимосвязи с учетом того, что если стороны не согласовали какое-либо условие договора, относящееся к существенным, но затем своими действиями по исполнению договора и его принятию фактически выполнили такое условие, то договор считается заключенным.

В соответствии со ст. 56 ГПК РФ каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается как на основания своих требований и возражений, если иное не предусмотрено федеральным законом.

По данному делу истец должен доказать наличие договорных отношений на производство строительных работ и факт их надлежащего выполнения (объем, цену, качество).

В подтверждение выполнения определенного объема работ и их стоимости истцом были представлены копии нарядов на сделанную работу, подписанные лицом, который в качестве свидетеля подтвердил, что указанные акты подписывал от имени ответчика и передал их для оплаты директору общества.

Суд данным доказательствам надлежащей оценки в нарушение ст. 67 ГПК РФ не дал и не учел, что согласно абзацу 2 ч. 2 ст. 71 ГПК РФ подлинные документы представляются тогда, когда обстоятельства дела согласно законам или иным нормативным правовым актам подлежат подтверждению только такими документами, когда дело невозможно разрешить без подлинных документов или когда представлены копии документа, различные по своему содержанию.

Поскольку судом апелляционной инстанции были неправильно применены нормы материального и процессуального права, Апелляционное определение подлежит отмене, а дело - направлению на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Определение Верховного Суда РФ от 10.02.2015 N 51-КГ14-9

Услуги андеррайтинга, оказываемые банком потенциальному заемщику в преддверии заключения кредитного договора, не могут рассматриваться как самостоятельная услуга, которую вправе оказывать банк согласно ФЗ "О банках и банковской деятельности" <5>, а являются частью комплекса действий, которые банк осуществляет при подготовке к заключению кредитного договора. Взимание отдельной платы за оказание подобных услуг нарушает права потребителя.

<5> Федеральный закон от 02.12.1990 N 395-1 "О банках и банковской деятельности"; далее - Закон о банках и банковской деятельности.

Истец обратился в суд с исковыми требованиями к банку-ответчику, в рамках которых просил признать ничтожным договор на оказание услуг по андеррайтингу и взыскать с ответчика соответствующие уплаченные за данную услугу денежные средства, а также компенсацию морального вреда. В обоснование исковых требований истец указал, что действия ответчика противоречат ст. 16 Закона о защите прав потребителей, поскольку андеррайтинг потенциального заемщика и жилого помещения нельзя квалифицировать как самостоятельные услуги банка, право на оказание которых предоставлено кредитным организациям ст. 5 Закона о банках и банковской деятельности. В нарушение Закона о защите прав потребителей предоставление кредита напрямую ставилось в зависимость от уплаты комиссии за андеррайтинг.

Разрешая спор и отказывая в удовлетворении требований истца, суды первой и второй инстанций исходили из того, что договор возмездного оказания услуг заключен до подписания сторонами кредитного договора, в договоре возмездного оказания услуг прямо не предусмотрено, что он регулирует отношения сторон, предшествующие заключению спорного кредитного договора с определенным банком. Услуги по договору возмездного оказания услуг банком выполнены в полном объеме, качество оказанных услуг заявителем не оспаривается.

Руководствуясь разделом 2.3 Концепции развития системы ипотечного жилищного кредитования в Российской Федерации, утвержденной Постановлением Правительства РФ от 11.01.2000 N 28 (далее - Концепция), которая предусматривает этапы стандартной процедуры получения кредита, суды указали, что на банк не возложена обязанность проведения процедуры андеррайтинга за свой счет, а потому заключение договора на оказание таких услуг между банком и потенциальным заемщиком является законным.

С выводами суда апелляционной инстанции согласиться нельзя по следующим основаниям.

В силу п. 2.3 Концепции стандартная процедура получения ипотечного кредита состоит из нескольких этапов и андеррайтинг - один из этих этапов, который представляет собой процедуру оценки кредитором вероятности погашения ипотечного кредита и определение максимально возможной суммы кредита с учетом доходов заемщика, наличия собственных средств для первоначального взноса и оценки предмета ипотеки.

По смыслу указанного Постановления процедура андеррайтинга является частью комплекса мер, осуществляемых кредитной организацией и связанных с решением вопроса о предоставлении кредита, в связи с чем данные действия нельзя квалифицировать как самостоятельные услуги банка, право на оказание которых предоставлено кредитным организациям ст. 5 Закона о банках и банковской деятельности.

Суд, делая вывод о правомерности взимания с заемщика платы за услуги по договору возмездного оказания услуг, основывался на том, что имеется отдельный договор, не связанный с договором о предоставлении кредита.

Вместе с тем судом апелляционной инстанции не дана оценка тому, мог ли отказ истца от заключения договора возмездного оказания услуг повлечь отказ в заключении кредитного договора, являлось ли заключение договора возмездного оказания услуг навязыванием приобретения услуг при условии приобретения иных услуг, что запрещено п. 2 ст. 16 Закона о защите прав потребителей, мог ли истец в случае отказа от заключения договора возмездного оказания услуг заключить кредитный договор на иных условиях.

При таких обстоятельствах апелляционное определение подлежит отмене, а дело - направлению на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Определение Верховного Суда РФ от 10.02.2015 N 86-КГ14-9

Законодательство об участии в долевом строительстве предусматривает начисление неустойки за просрочку в передаче квартир участнику долевого строительства и не содержит норм о начислении неустойки за нарушение сроков получения застройщиком разрешения на ввод многоквартирного дома в эксплуатацию.

Истец обратился с исковыми требованиями к ответчику о взыскании неустойки за нарушение срока ввода в эксплуатацию объекта долевого строительства по договору участия в долевом строительстве, штрафа, возмещении убытков, компенсации морального вреда.

Разрешая спор и удовлетворяя частично требования истца, судебные инстанции исходили из того, что ответчиком нарушен предусмотренный договором срок (II квартал 2013 г.) ввода в эксплуатацию дома, в котором находится подлежащая передаче истице квартира, в связи с чем в ее пользу должна быть взыскана неустойка за период с 1 июля 2013 г. по 30 декабря 2013 г., то есть по день получения ответчиком разрешения на ввод дома в эксплуатацию, на основании ч. 2 ст. 6 Федерального закона от 30.12.2004 N 214-ФЗ "Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации" (далее - Закон N 214-ФЗ).

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ считает, что с данным выводом судебных инстанций согласиться нельзя по следующим основаниям.

В соответствии с ч. 2 ст. 6 Закона N 214-ФЗ в случае нарушения предусмотренного договором срока передачи участнику долевого строительства объекта долевого строительства застройщик уплачивает участнику долевого строительства неустойку (пени) в размере одной трехсотой ставки рефинансирования Центрального банка Российской Федерации, действующей на день исполнения обязательства, от цены договора за каждый день просрочки.

Таким образом, Законом предусмотрено взыскание неустойки только за нарушение срока передачи участнику долевого строительства объекта долевого строительства (квартиры).

Взыскание в пользу участника долевого строительства неустойки за нарушение застройщиком срока получения разрешения на ввод объекта недвижимости (многоквартирного дома) в эксплуатацию Законом не предусмотрено.

Требования о взыскании неустойки по иному основанию (за нарушение срока передачи квартиры) истица не заявляла.

Это не было учтено судами при вынесении судебных постановлений.

Определение Верховного Суда РФ от 10.02.2015 N 89-КГ14-5

В случае реализации гражданином своего права на досрочное погашение кредитного обязательства, предусматривающего аннуитетную форму расчета процентов, он вправе требовать возврата части предусмотренных договором процентов, уплаченных им за период, в течение которого пользование денежными средствами уже прекратилось.

Истец обратился в суд с исковыми требованиями к ответчику о взыскании переплаченных процентов по кредиту, процентов за пользование чужими денежными средствами, штрафа, компенсации морального вреда.

Удовлетворяя заявленные исковые требования в части, суд первой инстанции привел самостоятельный расчет подлежащих уплате процентов и указал, что ответчику надлежало произвести перерасчет процентов за фактическое пользование кредитом, тогда как ответчик произвел перерасчет основного долга, не произведя перерасчет процентов за пользование кредитом, что противоречит действующему законодательству.

Отменяя решение суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции исходил из того, что заемщик реализовал свое право, предусмотренное ст. 810 ГК РФ, на досрочный возврат займа, что не является основанием для перерасчета процентов, уплаченных за период времени, предшествующий дню возврата суммы займа. Судебная коллегия указала, что при частичном досрочном погашении кредита происходит изменение графика, при этом размер аннуитетного платежа изменению не подлежит, только уменьшается срок кредитования.

С выводами суда апелляционной инстанции согласиться нельзя по следующим основаниям.

Согласно п. 1 ст. 819 ГК РФ по кредитному договору банк или иная кредитная организация (кредитор) обязуются предоставить денежные средства (кредит) заемщику в размере и на условиях, предусмотренных договором, а заемщик обязуется возвратить полученную денежную сумму и уплатить проценты на нее.

По смыслу Закона о защите прав потребителей предоставление кредита является финансовой услугой, в связи с чем на отношения между гражданином-потребителем, заключившим кредитный договор с банком или иной кредитной организацией, распространяются нормы Закона о защите прав потребителей в части, не урегулированной специальными законами.

Статьей 32 Закона о защите прав потребителей предусмотрено, что потребитель вправе отказаться от исполнения договора о выполнении работ (оказании услуг) в любое время при условии оплаты исполнителю фактически понесенных им расходов, связанных с исполнением обязательств по данному договору.

Следовательно, гражданин-потребитель, заключивший кредитный договор с банком или иной кредитной организацией, вправе отказаться от исполнения указанного договора в любое время при условии оплаты фактически понесенных кредитором расходов, связанных с исполнением обязательств по данному договору и состоящих из полученной от кредитора денежной суммы и процентов на нее за период использования кредита.

Пункт 2 ст. 819 ГК РФ предусматривает, что к отношениям по кредитному договору применяются правила о договоре займа, если иное не предусмотрено правилами о кредитном договоре и не вытекает из существа кредитного договора.

Согласно п. 4 ст. 809 ГК РФ в случае возврата досрочно суммы займа, предоставленного под проценты, заимодавец имеет право на получение с заемщика процентов по договору займа, начисленных включительно до дня возврата суммы займа полностью или ее части.

Таким образом, в случае реализации гражданином своего права на досрочное исполнение кредитного договора он вправе требовать возврата части предусмотренных договором процентов, уплаченных им за период, в течение которого пользование денежными средствами уже прекратилось.

Определение Верховного Суда РФ от 17.02.2015 N 67-КГ14-10

Положения Закона о защите прав потребителей о праве потребителя требовать взыскания законной неустойки за просрочку в уплате денежного долга в размере 3% за каждый день просрочки применяются и к отношениям по заключенному с потребителем договору страхования.

Истец обратился с исковыми требованиями к страховой организации о взыскании страхового возмещения, неустойки, компенсации морального вреда, а также штрафа за отказ от добровольного удовлетворения требований потребителя.

Отказывая в части заявленного требования о взыскании неустойки за нарушение сроков выплаты страхового возмещения, предусмотренной ст. 28 Закона о защите прав потребителей, суд указал, что на правоотношения, связанные с добровольным страхованием, положения главы III Закона о защите прав потребителей не распространяются, а ответственность за неисполнение денежного обязательства определяется по правилам ст. 395 ГК РФ, о применении которой истцом заявлено не было.

С вынесенными судебными постановлениями согласиться нельзя по следующим основаниям.

В силу п. 1 ст. 929 ГК РФ по договору имущественного страхования страховщик обязуется за обусловленную договором плату (страховую премию) при наступлении страхового случая выплатить страховое возмещение страхователю или выгодоприобретателю в пределах определенной договором страховой суммы.

Пунктом 1 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 N 20 "О применении судами законодательства о добровольном страховании имущества граждан" (далее - Постановление Пленума ВС РФ N 20) предусмотрено, что отношения по добровольному страхованию имущества граждан регулируются нормами главы 48 "Страхование" Гражданского кодекса РФ, Законом N 4015-1 и Законом о защите прав потребителей в части, не урегулированной специальными законами.

На договоры добровольного страхования имущества граждан Закон о защите прав потребителей распространяется в случаях, когда страхование осуществляется исключительно для личных, семейных, домашних, бытовых и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности (п. 2 Постановления Пленума ВС РФ N 20).

Следовательно, выводы судебных инстанций о том, что на правоотношения, связанные с добровольным страхованием имущества граждан, положения Закона о защите прав потребителей, а именно его главы III, регламентирующей защиту прав потребителей при выполнении работ (оказании услуг), не распространяются, являются ошибочными.

Пунктом 5 ст. 28 Закона о защите прав потребителей предусмотрена ответственность за нарушение сроков оказания услуги потребителю в виде уплаты неустойки, начисляемой за каждый день просрочки в размере 3% цены оказания услуги, а если цена оказания услуги договором об оказании услуг не определена, - общей цены заказа.

Под страховой услугой понимается финансовая услуга, оказываемая страховой организацией или обществом взаимного страхования в целях защиты интересов страхователей (выгодоприобретателей) при наступлении определенных страховых случаев за счет денежных фондов, формируемых страховщиками из уплаченных страховых премий (страховых взносов), а также за счет иных средств страховщиков. Цена страховой услуги определяется размером страховой премии (п. 13 Постановления Пленума ВС РФ N 20).

Согласно п. 6 Постановления Пленума Верховного Суда РФ N 13, Пленума ВАС РФ N 14 от 08.10.1998 "О практике применения положений Гражданского кодекса Российской Федерации о процентах за пользование чужими денежными средствами" (в редакции от 04.12.2000) в денежных обязательствах, возникших из договоров, в частности предусматривающих обязанность должника произвести оплату товаров, работ или услуг либо уплатить полученные на условиях возврата денежные средства, на просроченную уплатой сумму подлежат начислению проценты на основании ст. 395 ГК РФ.

Этим же пунктом разъяснено, что если законом либо соглашением сторон предусмотрена обязанность должника уплачивать неустойку (пени) при просрочке исполнения денежного обязательства, то в подобных случаях суду следует исходить из того, что кредитор вправе предъявить требование о применении одной из этих мер, не доказывая факта и размера убытков, понесенных им при неисполнении денежного обязательства, если иное прямо не предусмотрено законом или договором.

Таким образом, в тех случаях, когда страхователь не ставит вопрос об ответственности за нарушение исполнения страховщиком обязательства по ст. 395 ГК РФ, а заявляет требование о взыскании неустойки, предусмотренной ст. 28 Закона о защите прав потребителей, такое требование подлежит удовлетворению, а неустойка - исчислению в зависимости от размера страховой премии.

Определение Верховного Суда РФ от 17.02.2015 N 14-КГ14-19

Требование исполнителя о выплате за оказанные правовые услуги вознаграждения, размер которого поставлен в прямую зависимость от решения суда или государственного органа, которое будет принято в будущем, не подлежит удовлетворению. В этом случае размер вознаграждения должен определяться в порядке, предусмотренном ст. 424 ГК РФ с учетом фактически совершенных исполнителем действий (деятельности).

Истец обратился в суд с исковыми требованиями к ответчику о взыскании задолженности по соглашению об оказании юридической помощи, процентов за пользование чужими денежными средствами, судебных расходов.

Судебными актами судов первой и апелляционной инстанций заявленные исковые требования были удовлетворены.

Вместе с тем Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ установила следующее.

Согласно п. 1 ст. 779 ГК РФ по договору возмездного оказания услуг исполнитель обязуется по заданию заказчика оказать услуги (совершить определенные действия или осуществить определенную деятельность), а заказчик обязуется оплатить эти услуги.

Пунктом 1 ст. 781 ГК РФ предусмотрено, что заказчик обязан оплатить оказанные ему услуги в сроки и в порядке, которые указаны в договоре возмездного оказания услуг.

Конституционный Суд РФ в Постановлении от 23.01.2007 N 1-П "По делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 779 и пункта 1 статьи 781 ГК РФ в связи с жалобами ООО "Агентство корпоративной безопасности" и гражданина В.В. Макеева" указал, что реализация гражданских прав и обязанностей по поводу оказания правовых услуг не может предопределять конкретные решения и действия органов государственной власти и должностных лиц.

В силу конституционных принципов и норм, в частности принципов свободы договора, доступности правосудия, независимости и самостоятельности судебной власти, состязательности и равноправия сторон, предполагается, что стороны в договоре об оказании правовых услуг, будучи вправе в силу диспозитивного характера гражданско-правового регулирования свободно определять наиболее оптимальные условия оплаты оказанных услуг, в том числе самостоятельно устанавливать порядок и сроки внесения платежей (уплата аванса, предварительные платежи, рассрочка платежа, предоставление кредита, почасовая оплата, исчисление размера вознаграждения в процентах от цены иска и т.д.), не могут, однако, обусловливать выплату вознаграждения принятием конкретного судебного решения: в системе действующего правового регулирования, в том числе положений гражданского законодательства, судебное решение не может выступать ни объектом чьих-либо гражданских прав (ст. 128 ГК РФ), ни предметом какого-либо гражданско-правового договора (ст. 432 ГК РФ).

Включение же в текст договора о возмездном оказании правовых услуг условия о выплате вознаграждения в зависимости от самого факта принятия положительного для истца решения суда расходится с основными началами гражданского законодательства, допускающими свободу сторон в определении любых условий договора, если они не противоречат законодательству (п. 2 ст. 1 ГК РФ), поскольку в данном случае это означает введение иного, не предусмотренного законом, предмета договора. Кроме того, в этом случае не учитывается, что по смыслу п. 1 ст. 423 ГК РФ плата по договору за оказание правовых услуг, как и по всякому возмездному договору, производится за исполнение своих обязанностей.

Разрешая дело и взыскивая с банка в пользу истца задолженность по соглашению об оказании юридической помощи, суд исходил из того, что обязательства истца по соглашению выполнены в полном объеме, оплата, обусловленная соглашением, в размере 5394100 руб. (10% от цены иска) банком истцу необоснованно не произведена, само соглашение по оказанию юридической помощи по гражданскому делу N <...> по иску третьего лица не расторгнуто.

Между тем суд при вынесении решения не учел толкование, данное Конституционным Судом РФ, и не дал оценки включенному в соглашение об оказании юридической помощи условию о выплате вознаграждения, которое поставлено в зависимость от решения суда или государственного органа, которое будет принято в будущем, - в данном случае прекращению производства по делу (10% от суммы иска). Вместе с тем требование исполнителя о выплате вознаграждения, если данное требование истец обосновывает условием договора, ставящим размер оплаты услуг в зависимость от решения суда или государственного органа, которое будет принято в будущем, не подлежит удовлетворению. В этом случае размер вознаграждения должен определяться в порядке, предусмотренном ст. 424 ГК РФ с учетом фактически совершенных исполнителем действий (деятельности).

Определение Верховного Суда РФ от 03.03.2015 N 32-КГ14-16

Как разъяснено в п. 67 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ от 29.04.2010 N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", если земельный участок не сформирован и в отношении него не проведен государственный кадастровый учет, земля под многоквартирным домом находится в собственности соответствующего публично-правового образования. Однако по смыслу ч. ч. 3 и 4 ст. 16 Федерального закона "О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации" собственник не вправе распоряжаться этой землей в той части, в которой должен быть сформирован земельный участок под многоквартирным домом. В свою очередь, собственники помещений в многоквартирном доме вправе владеть и пользоваться этим земельным участком в той мере, в какой это необходимо для эксплуатации ими многоквартирного дома, а также объектов, входящих в состав общего имущества в таком доме.

Истец обратился в суд с исковыми требованиями к ответчику о возложении обязанности освободить земельный участок от строений. Ответчик обратился в рамках того же дела со встречным иском к истцу и администрации муниципального района о признании незаконным постановления о предоставлении земельного участка, признании недействительным договора купли-продажи земельного участка, снятии земельного участка с кадастрового учета.

Отказывая в удовлетворении исковых требований истца и удовлетворяя встречный иск ответчика, суд первой инстанции пришел к выводу, что порядок пользования земельным участком, на котором расположен жилой дом, существует более 30 лет. Предоставление земельного участка в собственность истца произошло вопреки сложившемуся между соседями дома порядку пользования земельным участком и в нарушение требований п. 3 ст. 209 ГК РФ.

Отменяя решение суда первой инстанции, суд апелляционной инстанции исходил из того, что оснований считать, что между ответчиком и иными проживающими в жилом доме гражданами фактически сложился порядок пользования каким-либо земельным участком, не имеется.

Также суд апелляционной инстанции указал, что все четыре квартиры, расположенные в доме, являются изолированными частями данного жилого дома. Доказательств, подтверждающих, что предоставление истцу под принадлежащую ему на праве собственности часть жилого дома земельного участка с кадастровым номером нарушает права ответчика как собственника принадлежащей ей части домовладения, не представлено.

С выводами суда апелляционной инстанции согласиться нельзя по следующим основаниям.

В соответствии с ч. ч. 1, 3 и 4 ст. 16 Федерального закона от 29.12.2004 N 189-ФЗ "О введении в действие Жилищного кодекса Российской Федерации" (далее - Закон N 189-ФЗ) в существующей застройке поселений земельный участок, на котором расположены многоквартирный дом и иные входящие в состав такого дома объекты недвижимого имущества, является общей долевой собственностью собственников помещений в многоквартирном доме.

В случае если земельный участок, на котором расположены многоквартирный дом и иные входящие в состав такого дома объекты недвижимого имущества, не сформирован до введения в действие Жилищного кодекса РФ, на основании решения общего собрания собственников помещений в многоквартирном доме любое уполномоченное указанным собранием лицо вправе обратиться в органы государственной власти или органы местного самоуправления с заявлением о формировании земельного участка, на котором расположен многоквартирный дом.

Формирование земельного участка, на котором расположен многоквартирный дом, осуществляется органами государственной власти или органами местного самоуправления.

Согласно ст. 37 Земельного кодекса РСФСР от 25.04.1991 N 1103-1, действовавшего на момент возникновения спорных правоотношений, в случае перехода права собственности на строение, сооружение к нескольким собственникам права на землю переходят, как правило, в размере, пропорциональном долям собственности на строение, сооружение.

В силу абзаца 2 п. 1 ст. 35 Земельного кодекса РФ, принятого 25.10.2001, действующего на момент рассмотрения дела в суде, в случаях перехода права собственности на здание, строение, сооружение к нескольким собственникам порядок пользования земельным участком определяется с учетом долей в праве собственности на здание, строение, сооружение или сложившегося порядка пользования земельным участком.

Как разъяснено в п. 67 Постановления Пленума Верховного Суда РФ и Пленума ВАС РФ от 29.04.2010 N 10/22 "О некоторых вопросах, возникающих в судебной практике при разрешении споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав", если земельный участок не сформирован и в отношении него не проведен государственный кадастровый учет, земля под многоквартирным домом находится в собственности соответствующего публично-правового образования. Однако по смыслу ч. ч. 3 и 4 ст. 16 Закона N 189-ФЗ собственник не вправе распоряжаться этой землей в той части, в которой должен быть сформирован земельный участок под многоквартирным домом. В свою очередь, собственники помещений в многоквартирном доме вправе владеть и пользоваться этим земельным участком в той мере, в какой это необходимо для эксплуатации ими многоквартирного дома, а также объектов, входящих в состав общего имущества в таком доме.

В указанных случаях собственники помещений в многоквартирном доме как законные владельцы земельного участка, на котором расположен данный дом и который необходим для его эксплуатации, в силу ст. 305 ГК РФ имеют право требовать устранения всяких нарушений их прав, хотя бы эти нарушения и не были соединены с лишением владения, а также право на защиту своего владения, в том числе против собственника земельного участка.

Судами по делу установлено, что дом является многоквартирным.

Размеры земельного участка, который был отведен в 1957 г. под строительство дома, а также информация о его выделении содержатся в материалах инвентарного дела, что позволяет установить тождественность земельному участку, который используется всеми собственниками помещений в многоквартирном жилом доме.

Материалы дела не содержат доказательств того, что земельный участок, на котором расположен многоквартирный дом, сформирован и в отношении него проведен государственный кадастровый учет.

Предоставление земельного участка истцу противоречит вышеприведенным нормам права, поскольку лишает собственников всех жилых помещений в многоквартирном жилом доме права на приобретение земельного участка в общую долевую собственность.

Указанные обстоятельства не были приняты во внимание судом апелляционной инстанции, так как были неправильно применены нормы материального права.

При таких обстоятельствах Апелляционное определение подлежит отмене, а дело - направлению на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции.

Определение Верховного Суда РФ от 03.03.2015 N 4-КГ14-39

Предусмотренная законом неустойка за пропуск сроков передачи гражданину, заключившему договор участия в долевом строительстве, причитающегося ему объекта жилой недвижимости может быть снижена судом в исключительных случаях и только при наличии заявления ответчика о применении ст. 333 ГК РФ и с обязательным приведением в решении суда мотивов такого снижения.

Истец обратился в суд с исковыми требованиями к ответчику о взыскании неустойки за просрочку исполнения обязательства, штрафа за нарушение прав потребителей, компенсации материального вреда на основании договора долевого участия в строительстве многоквартирного жилого дома.

Разрешая заявленные требования и частично удовлетворяя иск, суд исходил из наличия оснований для взыскания задолженности по договору долевого участия в строительстве многоквартирного жилого дома, поскольку ответчиком не исполнены обязательства по передаче квартиры в обусловленный договором срок.

Вместе с тем суд, посчитав размер подлежащей взысканию неустойки несоразмерным последствиям нарушения обязательств, пришел к выводу о наличии оснований для уменьшения ее размера.

С данным выводом суда первой инстанции согласился суд апелляционной инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ считает, что вывод судебных инстанций о наличии оснований для снижения размера подлежащей взысканию неустойки сделан без учета требований закона.

В соответствии с ч. 1 ст. 4 Федерального закона "Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации" по договору участия в долевом строительстве одна сторона (застройщик) обязуется в предусмотренный договором срок своими силами и (или) с привлечением других лиц построить (создать) многоквартирный дом и (или) иной объект недвижимости и после получения разрешения на ввод в эксплуатацию этих объектов передать соответствующий объект долевого строительства участнику долевого строительства, а другая сторона (участник долевого строительства) обязуется уплатить обусловленную договором цену и принять объект долевого строительства при наличии разрешения на ввод в эксплуатацию многоквартирного дома и (или) иного объекта недвижимости.

На основании ч. 9 ст. 4 указанного Федерального закона к отношениям, вытекающим из договора, заключенного гражданином - участником долевого строительства исключительно для личных, семейных, домашних и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, применяется законодательство Российской Федерации о защите прав потребителей в части, не урегулированной настоящим Федеральным законом.

Согласно разъяснениям, содержащимся в п. п. 1, 2 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 28.06.2012 N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей", при рассмотрении гражданских дел судам следует учитывать, что отношения, одной из сторон которых выступает гражданин, использующий, приобретающий, заказывающий либо имеющий намерение приобрести или заказать товары (работы, услуги) исключительно для личных, семейных, домашних, бытовых и иных нужд, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, а другой - организация либо индивидуальный предприниматель (изготовитель, исполнитель, продавец, импортер), осуществляющие продажу товаров, выполнение работ, оказание услуг, являются отношениями, регулируемыми Гражданским кодексом РФ, Законом о защите прав потребителей, другими федеральными законами и принимаемыми в соответствии с ними иными нормативными правовыми актами Российской Федерации.

Если отдельные виды отношений с участием потребителей регулируются и специальными законами Российской Федерации, содержащими нормы гражданского права (например, договор участия в долевом строительстве, договор страхования, как личного, так и имущественного, договор банковского вклада, договор перевозки, договор энергоснабжения), то к отношениям, возникающим из таких договоров, Закон о защите прав потребителей применяется в части, не урегулированной специальными законами.

Следовательно, спорные правоотношения, возникшие из договора участия в долевом строительстве, подпадают под действие Закона о защите прав потребителей в части, не урегулированной специальным законом - Федеральным законом "Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации".

В соответствии с ч. 1 ст. 6 Федерального закона "Об участии в долевом строительстве многоквартирных домов и иных объектов недвижимости и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации" застройщик обязан передать участнику долевого строительства объект долевого строительства не позднее срока, который предусмотрен договором и должен быть единым для участников долевого строительства, которым застройщик обязан передать объекты долевого строительства, входящие в состав многоквартирного дома и (или) иного объекта недвижимости или в состав блок-секции многоквартирного дома, имеющей отдельный подъезд с выходом на территорию общего пользования, за исключением случая, установленного ч. 3 настоящей статьи.

Согласно ч. 2 ст. 6 названного выше Федерального закона в случае нарушения предусмотренного договором срока передачи участнику долевого строительства объекта долевого строительства застройщик уплачивает участнику долевого строительства неустойку (пени) в размере одной трехсотой ставки рефинансирования Центрального банка Российской Федерации, действующей на день исполнения обязательства, от цены договора за каждый день просрочки. Если участником долевого строительства является гражданин, предусмотренная данной частью неустойка (пени) уплачивается застройщиком в двойном размере.

В силу ст. 333 ГК РФ, если подлежащая уплате неустойка явно несоразмерна последствиям нарушения обязательства, суд вправе уменьшить неустойку.

Верховный Суд РФ в п. 34 Постановления Пленума от 28.06.2012 N 17 "О рассмотрении судами гражданских дел по спорам о защите прав потребителей" разъяснил, что применение ст. 333 ГК РФ по делам о защите прав потребителей возможно в исключительных случаях и по заявлению ответчика с обязательным указанием мотивов, по которым суд полагает, что уменьшение размера неустойки является допустимым.

Исходя из смысла приведенных выше правовых норм и разъяснений, а также принципа осуществления гражданских прав своей волей и в своем интересе (ст. 1 ГК РФ) размер неустойки может быть снижен судом на основании ст. 333 ГК РФ только при наличии соответствующего заявления со стороны ответчика.

При этом ответчик должен представить доказательства явной несоразмерности неустойки последствиям нарушения обязательства, в частности что возможный размер убытков кредитора, которые могли возникнуть вследствие нарушения обязательства, значительно ниже начисленной неустойки. Кредитор для опровержения такого заявления вправе представить доводы, подтверждающие соразмерность неустойки последствиям нарушения обязательства.

Снижение размера неустойки не должно вести к необоснованному освобождению должника от ответственности за просрочку исполнения обязательства.

Между тем положения приведенных выше правовых норм не были учтены судом при разрешении спора.

В материалах дела отсутствуют сведения, подтверждающие, что ответчиком было заявлено о снижении размера подлежащей взысканию неустойки.

Также в решении суда не приведено мотивов, по которым суд пришел к выводу, что уменьшение размера неустойки является допустимым, и не указано, в чем заключается несоразмерность размера неустойки последствиям нарушения обязательства.

При таких обстоятельствах Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ находит допущенные нарушения норм права существенными, повлиявшими на исход дела, без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав и законных интересов истца, в силу чего дело подлежит направлению на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

Определение Верховного Суда РФ от 03.03.2015 N 5-КГ14-162

Согласно п. 2 ст. 45 Семейного кодекса РФ взыскание обращается на общее имущество супругов по обязательствам одного из супругов, если судом установлено, что все полученное по обязательствам одним из супругов было использовано на нужды семьи. Следовательно, в случае заключения одним из супругов договора займа или совершения иной сделки, связанной с возникновением долга, такой долг может быть признан общим лишь при наличии обстоятельств, вытекающих из п. 2 ст. 45 Семейного кодекса РФ. При этом бремя доказывания наличия оснований, предусмотренных в данной норме, лежит на истце, претендующем на солидарное взыскание долга с обоих супругов. Переложение этого бремени доказывания на супруга, не являющегося стороной соответствующего договора с истцом, недопустимо.

Истец обратился в суд с исковыми требованиями о взыскании задолженности к соответчикам, состоявшим на момент заключения договора займа в браке.

При новом рассмотрении дела 02.12.2013 суд первой инстанции, удовлетворяя исковые требования истца, руководствуясь положениями ст. ст. 310, 314, 322, 807, 810 ГК РФ и ст. ст. 34, 39 Семейного кодекса РФ, исходил из того, что поскольку на момент заключения договора займа соответчики состояли в браке и денежные средства, полученные одним из соответчиков от истца, были потрачены на нужды семьи ответчиков, в частности на развитие совместного бизнеса, а также покупку недвижимости в Андорре, то данные денежные средства являются общим долгом ответчиков по делу.

С указанными выводами суда первой инстанции согласился суд апелляционной инстанции.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ находит, что с вынесенными судебными постановлениями согласиться нельзя по следующим основаниям.

В соответствии с п. 3 ст. 39 Семейного кодекса РФ общие долги супругов при разделе общего имущества супругов распределяются между супругами пропорционально присужденным им долям.

Согласно п. 2 ст. 45 Семейного кодекса РФ взыскание обращается на общее имущество супругов по общим обязательствам супругов, а также по обязательствам одного из супругов, если судом установлено, что все полученное по обязательствам одним из супругов было использовано на нужды семьи.

Таким образом, для возложения на соответчика солидарной обязанности по возврату заемных средств обязательство должно являться общим, то есть, как следует из п. 2 ст. 45 Семейного кодекса РФ, возникнуть по инициативе обоих супругов в интересах семьи, либо являться обязательством одного из супругов, по которому все полученное было использовано на нужды семьи.

Пунктом 2 ст. 35 Семейного кодекса РФ, п. 2 ст. 253 ГК РФ установлена презумпция согласия супруга на действия другого супруга по распоряжению общим имуществом.

Однако положения о том, что такое согласие предполагается также в случае возникновения у одного из супругов долговых обязательств с третьими лицами, действующее законодательство не содержит.

Напротив, в силу п. 1 ст. 45 Семейного кодекса РФ, предусматривающего, что по обязательствам одного из супругов взыскание может быть обращено лишь на имущество этого супруга, допускается существование у каждого из супругов собственных обязательств.

Следовательно, в случае заключения одним из супругов договора займа или совершения иной сделки, связанной с возникновением долга, такой долг может быть признан общим лишь при наличии обстоятельств, вытекающих из п. 2 ст. 45 Семейного кодекса РФ, бремя доказывания которых лежит на стороне, претендующей на распределение долга.

Между тем, приходя к выводу о том, что денежные средства, взятые соответчиком в долг у истца, были потрачены на нужды семьи, в том числе на покупку недвижимости в Андорре, суд в нарушение вышеуказанной статьи указал, что доказательств обратного другим соответчиком по делу представлено не было.

Согласно ч. 2 ст. 56 ГПК РФ суд определяет, какие обстоятельства имеют значение для дела, какой стороне надлежит их доказывать, выносит обстоятельства на обсуждение, даже если стороны на какие-либо из них не ссылались.

По данному делу юридически значимым обстоятельством являлось выяснение вопросов об установлении цели получения соответчиком денежной суммы, причины подписания соответчиком и истцом двух документов, были ли потрачены денежные средства, полученные соответчиком от истца, на нужды семьи.

Удовлетворяя исковые требования, суд вышеприведенные обстоятельства применительно к настоящему делу не учел, не определил их в качестве юридически значимых для правильного разрешения спора, они не вошли в предмет доказывания по делу и, соответственно, не получили правовой оценки суда, что является следствием неправильного истолкования и применения судом положений п. 2 ст. 45 Семейного кодекса РФ к отношениям сторон.

Указанные обстоятельства были оставлены без внимания и судом апелляционной инстанции.

Таким образом, вывод судебных инстанций о возложении солидарной обязанности на ответчиков по уплате долга является преждевременным, учитывая, что один из соответчиков факт заключения договора займа не признавал, на что указывал также президиум Московского городского суда при первоначальном рассмотрении дела.

Как видно из дела, недвижимое имущество приобреталось супругами в 1999 г., то есть до получения ответчиком денежных средств от истца. Последующие сделки по приобретению недвижимости осуществлялись супругами в 2002 г.

Между тем в материалах дела отсутствуют какие-либо доказательства, свидетельствующие о приобретении супругами недвижимости в спорный период (2000 г.). Судом при разрешении спора это учтено не было, указанные обстоятельства судом не исследовались.

Судебная коллегия находит допущенные судом нарушения норм материального и процессуального права существенными, которые повлияли на исход дела и без устранения которых невозможны восстановление и защита нарушенных прав и законных интересов соответчика, в связи с чем судебные постановления подлежат отмене с направлением дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.